Роберт Геррик H-575. Видение его возлюбленной,

Роберт Геррик (1591-1674)

575. Видение его возлюбленной, приглашающей его в Элизиум*

Desunt nonnulla* ------

Пусть наши души, словно голубки
Туда летят, где вечно васильки
Цветут в лугах, где мирра и елей,
Где кассии и розы – средь полей.
Где мы страдать не будем и болеть,
Где воздух полнят амбра и камедь.
Здесь аромат исходит от растений,
Приятнее, чем сторакса* куренье.
Здесь урожай богат и не червив
Душистых яблок, груш, пурпурных слив.
Здесь на кустах, оставив яркий след,
Росу украсит блёстками рассвет.
В лугах зелёных май смеётся вечный,
Украшенный листвой, и бесконечный
День воздух золотит, не сможет мрак
Ослабить свет эмалевый никак.
Здесь юноши бегут, красивы, голы,
Дев целовать; потом покинув долы,
Они, увиты розами, опять
Соединятся, чтобы танцевать.
Средь примул мы увидим, как Эрот
Влюблённых в рощу тихую ведёт.
И мы туда пойдём за ними вслед,
Где нашей страсти сложит стих поэт.
Споют нам музы в месте пресвятом
О Геро и Леандре, а потом
Стих Одиссеи, строфы Илиады
Прочтёт Гомер, великий сын Эллады,
Чей трон поэты окружат затем,
Внимая волшебству его поэм.
Я к Лину* поведу тебя, к Пиндару*,
К Анакреонту*, где он под кифару,
Свой кубок осушая без забот,
Твои стихи восторженно прочтёт
В своей манере. Взгляд его игривый
Зовёт нас к вакханалии ретивой.
Давя в веселье буйном виноград,
Пить и плясать с тобой он будет рад.
Вергилий* здесь, Овидий остроумный,
Кого Коринна* дивная бесшумно
Венчает лавром, спящего, даруя
Его глазам росинки поцелуя.
Катулл изящный, едкий Марциал,
Затем Лукан, Гораций, Ювенал,
И злобный Персий, все, кто ныне здесь,
Неистовством своим под дрожь небес
К безумию влекли; теперь их тени
Ты видишь на огромной этой сцене.
Торжественно, надев венок лавровый,
Свои читают пьесы образцово
Бомонт и Флетчер, все вокруг смиренно
Их слушают: поэты как сирены
Поют свою Эвадну*. По судьбе
Здесь оставаться надобно тебе:
Увидеть всё, узнать. Затем вдвоём
В палаты мы просторные пройдём,
Где твой отец, Бен Джонсон*, помещён
В шар огненный, лучистый: только он,
Увенчанный, здесь удостоен быть,
(Пророчеств давних нам не позабыть).
Он – старший здесь. Но вот пропел петух,
Глашатай наш, последний час из двух
Закончился; я зрю начало дня
С Востока, это время для меня.
Я исчезаю, замолчав,
Ведь ночь своих лишилась прав.

* Элизиум (Елисейские поля) - в античной мифологии
прекрасное поле на западном конце земли
(по др. варианту - острова), обитель блаженных,
загробный мир для праведников.
* Desunt nonnulla – (лат.) чего-то не хватает.
Эти слова были напечатаны в первом издании
поэмы Кристофера Марло «Геро и Леандр».
* сторакс – ароматическая смола стираксовых деревьев
* Лин – мифический поэт-певец, согласно Гомеру
("Илиада", XVIII, 570), был учителем Орфея.
* Пиндар (пр. 521-441 гг. до к. э.) - самый выдающийся
представитель торжественной хоровой лирики древней Греции.
* Анакреонт (Анакреон) (около 570 - 478 до нашей эры),
древнегреческий поэт-лирик, "певец вина и любви".
* Коринна, вымышленная возлюбленная Овидия.
Катулл написал стихи на смерть воробья Лесбии -
Овидий пишет длинную элегию на смерть попугая Коринны (II, 6).
* Вергилий, здесь и далее Геррик перечисляет
знаменитых поэтов Древнего Рима.
Марк Анней Лукан (39-65 н.э.), автор «Фарсалии»,
эпической поэмы, посвященной гражданской войне
между Цезарем и Помпеем.
Децим Юний Ювенал (ок. 60 — ок.127) —
и Авл Персий Флакк (34-62 н.э.) – римские поэты-сатирики.
* Эвадна – героиня пьесы английских драматургов
Френсиса Бомонта (1584-1616), и
Джона Флетчера (1579-1625) «Трагедия девушки».
* Геррик называл себя «сыном Бена», как и другие молодые
поэты, которых собрал под своё крыло Бен Джонсон (1572-1637),
талантливый поэт и драматург эпохи Елизаветы I и Иакова I.



Robert Herrick (1591-1674)

575. The Apparition of his Mistress
calling him to Elysium.

Desunt nonnulla ------

Come then, and like two Doves with silv'ry wings,
Let our souls fly to' th'shades, where ever springs
Sit smiling in the Meads; where Balm and Oil,
Roses and Cassia crown the untill'd soil.
Where no disease raignes or infection comes
To blast the Air, but Amber-Greece and Gums.
This, that, and ev'ry Thicket doth transpire
More sweet, then Storax from the hallowed fire:
Where ev'ry tree a wealthy issue bears
Of fragrant Apples, blushing Plums, or Pears:
And all the shrubs, with sparkling spangles, shew
Like Morning-Sun-shine tinseling the dew.
Here in green Meadows sits eternal May,
Purfling the Margents, while perpetual Day
So double gilds the Air, as that no night
Can ever rust th'Enamel of the light.
Here, naked Younglings, handsome Striplings run
Their Goals for Virgins kisses; which when done,
Then unto Dancing forth the learned Round
Commixt they meet, with endless Roses crown'd.
And here we'l sit on Primrose-banks, and see
Love's Chorus led by Cupid; and we'l be
Two loving followers too unto the Grove,
Where Poets sing the stories of our love.
There thou shalt hear Divine Musжus sing
Of Hero, and Leander; then Ile bring
Thee to the Stand, where honour'd Homer reads
His Odysseus, and his high Iliads.
About whose Throne the crowd of Poets throng
To hear the incantation of his tongue:
To Linus, then to Pindar; and that done,
Ile bring thee Herrick to Anacreon,
Quaffing his full-crown'd bowls of burning Wine,
And in his Raptures speaking Lines of Thine,
Like to His subject; and as his Frantic-
Looks, shew him truly Bacchanalian like,
Besmear'd with Grapes; welcome he shall thee thither,
Where both may rage, both drink and dance together.
Then stately Virgil, witty Ovid, by
Whom faire Corinna sits, and doth comply
With Ivory wrists, his Laureate head, and steeps
His eye in dew of kisses, while he sleeps.
Then soft Catullus, sharp-fang'd Martial,
And towring Lucan, Horace, Juvenal,
And Snaky Perseus, these, and those, whom Rage
(Dropt for the jarres of heaven) fill'd t'engage
All times unto their frenzies; Thou shalt there
Behold them in a spacious Theater.
Among which glories, (crown'd with sacred Bays,
And flatt'ring Ivie) Two recite their Plaies,
Beumont and Fletcher, Swans, to whom all ears
Listen, while they (like Syrens in their Spheres)
Sing their Evadne; and still more for thee
There yet remains to know, then thou can'st see
By glim'ring of a fancy: Do but come,
And there Ile shew thee that capacious room
In which thy Father Johnson now is plac't,
As in a Globe of Radiant fire, and grac't
To be in that Orb crown'd (that doth include
Those Prophets of the former Magnitude)
And he one chief; But hark, I hear the Cock,
(The Bell-man of the night) proclaim the clock
Of late struck one; and now I see the prime
Of Day break from the pregnant East, 'tis time
I vanish; more I had to say;
But Night determines here, Away.