Старый анекдот 5 - Приключения корейского юноши в

Старый анекдот № 5 - Приключения корейского юноши в советской армии

Корейский мальчик Ким Ван Чен, что жил в стране Советов,
был предан Родине своей за совесть, не за страх.
Лелея детскую мечту, хотел он стать поэтом,
но в восемнадцать призван был служить в погранвойсках.
Крутые в армии порядки: минула неделя –
и вот комбат зовёт бойца к себе на разговор.
«Забудь, мой друг, на пару лет о тёпленькой постели,
и нынче очередь твоя. Сейчас пойдёшь в дозор.
Возьми тулуп, надень унты – на улице не жарко.
И помни, что не дремлет враг, и в оба глаза бди.
А, чтоб его не упустить, возьми с собой овчарку,
она почует диверсанта вмиг. Ну, всё. Иди.»
Вот миновали три часа, вернулся Чен с дозора.
Но что такое? Почему солдат пришёл один?
И, весь в тревоге от его опущенного взора,
спросил комбат: «Ты, парень, здесь. А где собака, блин?!»
И, наказания страшась, покрыт холодным потом,
солдат промолвил: «Виноват, но верьте: не хотел.
Голодный был, тоска точила, - видно, оттого там
с собой бороться я не смог и ту собаку съел».
«Ну ладно. Так и быть: тебя на первый раз прощаю,
но только помни: чтобы впредь без этих кренделей.
Собака – друг, и лопать их я строго запрещаю.
Запомни это и в свою башку покрепче вбей.»
Но вот он вновь в дозор пошёл – и вновь всё повторилось,
опять собаку он сожрал и каялся опять.
Комбат – к гадалке: «Подскажи, что делать, сделай милость,
а то он всех переведёт собак, ядрёна мать!»
«Ты не кручинься, милый друг. Нрав укротить бесовский
не так легко, но есть один могучий человек,
живёт он в Киеве. Не слышал? Толя Кашпировский,
он укротит любого – будь то финн, кореец, грек».
Да, этот психотерапевт – последняя надежда,
что наш собачий генофонд не вымрет до конца.
Один сеанс психовнушенья – и поймёт невежда:
нельзя столь гордое позорить звание бойца.
Приехал спец и говорит солдату: «Знай: отныне
ты не кореец вовсе. Был? О том, что был, забудь!
И установку я даю: ты нынче – украинец,
теперь собак не будешь есть. Прощай и счастлив будь».
И отбыл Кашпировский. Чен опять в дозор уходит,
и вот, шагов на двести отойдя за поворот,
собаку пред собой сажает, глаз с неё не сводит,
и, словно, Кашпировский, указания даёт:
«Даю тебе я установку. Слушай ты, однако,
внушаю мысль, а ты внимай – ведь твой хозяин я.
Запоминай, как «Отче наш»: ты больше не собака,
с текущего момента и отныне ты – свинья!»