Они знали всегда и уход, и тепло...

Бег свободных лошадей в Риме, 1817.
Теодор Жерико. Лувр.
Они знали всегда и уход, и тепло,
Спелый, сочный овёс в их конюшне водился.
Время в смутную даль беззаботно текло,
И хозяин их, бог, ими очень гордился.

В их густые хвосты заплетали цветы,
Ни поклажа, ни кнут их спины не касался,
Не хватали удил их губастые рты,
Только пёс иногда под копыта бросался.

Их крутые бока не страдали от блох,
Они жили в любви и в заботе, и в неге,
Образ жизни такой только с виду не плох,
Если только забыть о карьере, как беге.

Но порой по ночам, в прохладительной мгле,
Им являлись во сне изумрудные степи,
Колосилась трава, как волна, по земле,
Мягко гривы трепал не хозяин, а ветер.

И однажды, весной, разыгралась гроза,
Брови – тучи свело, и нахмурилось небо.
Хлынул ливень с небес - водопад, не слеза,
Напугав темнотой даже баловня Феба.

И конюшни забор надломился и сник,
И рассыпался вдрызг, словно карточный домик.
В тот спасительный миг дух свободы проник
В их живые сердца. Им казалось – мир стонет.

Кто был первым, вторым, им теперь не узнать,
Только двинулась прочь крепкотелая масса.
Разбегалась в кусты мягкотелая знать,
Ведь навстречу неслась мощь живого окраса.

Лишь мужланы – рабы в этот грозный поток
Попытались войти и за крупы их взяться.
Только этот поток, как свободы глоток,
Им бы влиться в табун и отсюда убраться.

Шея к шее, всё злей, и копыта к ногам,
Человеческий пот с лошадиным смешался.
Их несло и несло к тем далёким стогам,
Где бы даже и Зевс в их судьбу не вмешался.

Но закончилось всё и не здесь, и не так,
И взметнулись в руке то ли меч, то ли палка.
Грязный, ржавый закат, как губительный знак,
С воем ржанье коней и кровавая свалка.
1.09.05