Воспоминания

Здравствуйте вам!

Признаюсь честно, я потратил время, чтобы выбрать из ваших произведений то, о котором я хотел бы что-то написать. Возможно, это звучит несколько высокомерно, но вы скоро поймете, что именно этого качества в моих словах нет. Прежде всего, считаю своим долгом объясниться. Я бываю здесь очень редко, поэтому и пишу ответы-рецензии так же. От случая к случаю. Больше всего раздражает то, что люди зачастую не находят слов, времени и желания, чтобы подарить автору нечто более распространенное, нежели "нра" и "не нра". Именно для этого я сейчас отнимаю ваше время этим пространным вступлением.
Стихотворение ваше - мечта юного человека, спор с теми, кто считает себя "пожившимы" и опытнымы. Мечта-вызов, родившаяся, как мне хочется думать от реальных чувств, которые довелось вам испытать. Все это так, но... Стихотворение и сам поэт - нечто большее, чем юный человек, задетый за самое живое, что есть в его жизни. Все эти местоимения "он", "она", "его", "ее" запечатывают ваше произведение в маленький конвертик с маркой, цена которой, увы, такова, что дойти оно сможет лишь до соседней улицы, на которой живут такие же молодые люди с такими же проблемами.
Образ, вами нарисованный, захватывает в самом начале. Ваше чудесное "О" в "морозном дне", "метро", "темно", "наотмашь", "он" обнимает читателя снегом и той ночью, которую можно увидеть только на большой площади или вне города, когда смотришь на небо. Нет ничего, кроме Охвата твоей головы, твоего "Я". Нет ничего, кроме недолговечных первых снежинок, превращающихся в грязь под ногами человека, потерявшего что-то "самое" драгоценное в его "сегодняшней" жизни.
Но ваш "конец" наступает слишком буквально. Слишком быстро для такого переживания. Образ вазы, лишь на секунду возникающий в строфе, говорит о том, что все прошло, все пережито, отчасти даже забыто. Героиня вернулась домой. Ей есть куда вернуться из этого пустого пространства прощания. И на ее столе стоит, пускай и в виде метафоры, но ваза. А это значит, что дом у нее есть. Этот дом, возможно согревается ее родителями, ведь первый снег как-то невольно схож с первой любовью, а это не больше шестнадцати лет... Возможно, он согревается и ею самой, но он есть, и он теплый (помните, у Окуджавы: "А шарик вернулся, и он голубой"). Что же дальше? А дальше крик (шепот, скрежет, признание) о том, чего "старцы не увидят больше". Неужели в этом сила того прощания? Неужели для того, чтобы сказать о своей боли нужно говорить о тех, кто эту боль не сможет понять и разделить? Это, простите, мелко и очень юно.
А теперь самое главное. Бумага или теперь уже экран - зачем они? Зачем там что-то писать? Затем, что это невозможно удержать внутри? - Верно. Но у этого "верно" есть и продолжение. Изменить что-то. Что-то поправить (скажите, вы знаете о болезни "кривовисящей скатерти"?), подоткнуть, подделать... Или же больше: исправить, создать, излить, обрушить, раздавить? Я не утверждаю, что это необходимо для поэта, нет. Но вопрос в том, что заключено в вашей груди? Что сидит там и все время колется? Насколько велик этот зверь, и не надо ли дать ему пищи, чтобы он вырос и стал по-настоящему взрослым? И лишь потом выпускать его на волю. Его, пожирающего души читателя, а не только лишь его воспоминания, о который так часто теперь и думать нет времени.

Спасибо вам за то, что вернувшись сюда, я нашел вашу рецензию. Не бойтесь писать и говорить Языком, который вы слышите, я надеюсь.

Искренне ваш,
Дмитрий

Дмитрий Хованский   25.11.2010 20:39   •   Заявить о нарушении