Ведутся раскопки, трёхтысячный год...

Ведутся раскопки, трёхтысячный год,
У мусорной ямы толпится народ.
Здесь город когда-то, наверное, был.
И люд интересный, наверное, жил.

Обрывки газет поистлели давно,
А те сохранились, где было г..вно.
И год, разобрались - две тысячи пять,
И грустные мысли о времени вспять.

Шершавой метёлкой по кучкам метут.
Да, рыться в де..ме – «офигительный» труд!
Но острой лопаткой срубили помёт,
Ремни пристегнули, готовы в полёт!

Записки из прошлого – «machine of time»,
И "жёлтая" пресса здесь истинно – «prime».
Поклёпы, наветы – картинка времён,
Побольше перчинок, поменьше знамён!

Слова непонятные – «лажа, прикол».
Мы с этой «фигнёю» ходили под стол?!?
А «чисто по жизни, в натуре, ништяк»,
Неужто – возможно, неужто – всё так?!?

«Достаточно долго» и «как бы», «воще»,
Лицо, потерявши – не плач о прыще.
«На самом-то деле», «ну, то есть», и вот,
Уже разболелся, до колик, живот!

Газета осталась – ищите клозет,
А если с оказией, то в лазарет.
И доктор проводит – ему по пути,
Вам друга надёжней вовек не найти!

Болезней заразных и «муторных» - тьма,
От слов этих «душных» - предел, кутерьма.
Ведутся раскопки, трёхтысячный год,
Засыпали яму - толковый народ.
2005