Человек, который обрел бога

       ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ОБРЕЛ БОГА



Пришел Человек к людям
И сказал им: “Я обрел Бога”.
“Где? Как?! – вскричали они. –
Научи нас, покажи его нам.
Мы тоже хотим иметь Бога”.
“Хорошо, - сказал им человек,
Который обрел Бога. – Идите за мной”.
И он повел их той дорогой,
Что привела его к Богу,
И люди пошли за ним,
Они ступали по его следам,
Они шли по тем местам,
По каким прошел он.
Он указал им все знаки,
Которые вели его самого,
Когда он сам искал Бога.
Люди смотрели на знаки
И важно кивали головами,
Они говорили: “Да, это знаки.
Это значит мы на верном пути”.
Человек вел их по всем извивам дороги,
Дороги, приведшей его к Богу.
Он указал им каждый камень,
О который он споткнулся.
Каждый куст, каждую колючку,
О которые он ободрал свои одежды
И оцарапал свою кожу.
Он питал их своей мудростью,
Как галка питает желторотых галчат,
Ожидающих ее в гнезде.
Они жадно хватали
Червяков его мудрости
Своими желтыми ртами.
Они вырывали их друг у друга,
Глотали и думали, что причастились.
И вот настал тот день,
Когда Человек привел их
К тому месту,
Где ему явился Бог
Во всей своей полноте, славе,
Силе, непостижимости и простоте.
И обернулся Человек к людям,
И обратил он к ним свое лицо
Озаренное светом истины.
И он увидел, что их
Лица тоже озарились светом…
Но свет этот был лишь отражением,
Как улыбающееся лицо в зеркале
Есть лишь отражение твоего лица.
И восскорбел Человек в сердце своем,
И лицо его омрачилось.
И омрачились следом и лица людей,
Смотрящих на него.
И от этого Человек отчаялся еще больше.
И вскричал он великим воплем:
“Здесь! Здесь явился мне Бог!!”
И вскричали люди в ответ: “Аллилуйя!!!”
И ужаснулся Человек…
А люди радовались и поздравляли друг друга
Так, словно они вправду обрели что-то.
Они говорили: ”Теперь у нес есть Бог”.
И еще говорили они: “Воздвигнем храм Нашему Богу,
Ибо Наш Бог есть Бог Истинный!”
И ужаснулся Человек еще больше,
Ибо видел он, что нет у них Бога.
“Стойте! Стойте! – закричал Человек. –
не должно вам строить храм”.
“Что же должно нам делать?” –
Удивились люди.
“Вам должно, должно искать дорогу”.
“Какую дорогу?!” – еще больше удивились люди.
“Не какую, а какие, - ответил Человек. –
каждый из вас должен найти свою дорогу,
которая приведет его к Богу”.
“Но зачем нам искать дорогу,
Которая приведет нас к Богу,
Если ты уже привел нас к Нему?! –
Засмеялись люди. – Долго мы шли,
А ты так вдвойне долго шел,
И, видно, выжил ты из ума вконец!
Куда же нам идти, коли Бог здесь?
Ведь если мы пойдем искать какую-то там дорогу,
То мы уйдем от Него”.
“Не уйдете вы от него,
Ибо вы к нему и не приходили! –
Вознегодовал Человек. –
Нельзя прийти к Богу,
Сидя не плечах того,
Кто знает дорогу.
Ибо Бог это не место,
Куда ты приходишь,
А дорога, по которой идешь.
И я, показав вам Бога,
Показал пустоту вам,
Потому что нельзя показать то,
Чего нет.
Бог это время, которое я искал его.
Нет у вас этого времени,
Ибо вы не искали его,
А просто шли вслед за мной.
Но куда вы могли прийти,
Если я сам потерял то,
К чему вел вас.
Потерял в тот момент,
Когда возомнил себе,
Что я что-то нашел.
Посему покидаю я вас,
Чтобы вновь обрести то,
Что потерял.
И каждый, имеющий разум, душу и сердце,
Должен идти своей дорогой,
Ибо ничего нет там,
Где уже кто-то взял”.
Так сказал им Человек,
Но люди не хотели никуда идти,
Потому как велика была их радость
От мысли, что они уже пришли,
Не хотели они терять радости той.
А еще страшились они тягот дороги,
Но более всего страшились они неизвестности,
Потому что неизвестно им было, куда им идти.
Но пуще жутко от мысли,
Что туда-незнамо-куда идти надобно одному.
И возроптали люди на Человека,
И наполнились сердца их гневом,
И говорили они так:
“Да он издевается над нами.
Возомнил, что он один лишь
Может видеть Бога.
Впал он в ересь от гордыни своей.
Пуще! Бес поселился в его голове,
Отравил его мысли, смешал их
И выткал из них паутину бреда.
Ведь раньше он говорил ясно и понятно,
И внимали мы ему,
И радостью полны были сердца наши.
Теперь же его речи, точно яд, горьки,
И смуту сеет он в умах наших,
И послать хочет нас на гибель.
Но отберем мы зерна от плевел,
И сохраним мы то из его речей,
Что приятно сердцам нашим
И удобно ложится в ум к нам.
Его же изгоним прочь
(Тем паче и сам он уйти хочет),
Так пусть идет
И забирает свою ересь с собою”.
Так сказали люди
И возрадовались в ленивом сердце своем.
Однако же были среди них те,
Что вняли словам Человека,
Что взглянули в глаза Правде,
Которая молча стояла за плечом его.
Увидели, что обрели они здесь не Бога,
Но лишь покой для ног своих
И праздность для души своей.
И сказали тогда эти терпеливые сердцем
И жаждущие духом:
“Истинно говорит Человек нам.
И мы уйдем прочь от вас.
Не боимся мы тягот дороги,
И не страшит нас тоска одиночества.
И лучше сгинуть в неизвестности
(Ибо не уверены мы,
Что будем удачливы в поисках своих),
Чем гнить среди вас,
Питаясь вашими лживыми истинами,
Смердящими хуже протухшей рыбы,
И старательно, глотая стыд
И гоня прочь свободные мысли,
Отводить глаза от края,
Дальше которого не посмели пойти ваши мудрствования.
И наедать себе тук самодовольства,
Который бы спас нас от нашей совести.
Вы оправдываетесь тем,
Что не дано человеку познать,
Но, если не познать, то как,
Скажите, можно постичь?
А не затем ли человек рождается,
Чтобы постигать?
Или, по-вашему, он рождается затем,
Чтобы превращать пищу в кал?
Вы говорите, что нужно верить,
Чтобы обрести покой,
Чтобы душа не металась?
Но для покоя ли рождены мы?
Жирная гусеница покойна,
Покрыв себя коконом,
Но взгляните, как мечется бабочка.
Не потому ли ею олицетворяют душу?
Душа, довольствующаяся покоем,
Все равно, что гусеница,
Превращающая пищу в кал.
И это есть правда,
И только глупец и ленивец
Может отвернуться от нее.
Мы же уходим туда,
Куда она зовет нас.
Мы впустили ее в сердце свое,
И она поведет нас.
И, если мы будем верны ей,
Она не позволит нам сбиться с пути”. –
Так сказали чистые сердцем и жаждущие духом.
Но было их не так много.
Остальные же, слушая их речи,
Сказали: “Вот ересь и распространилась.
Дурные семена дают быстрые всходы.
Так их сорные корни
Разрушат скоро оплот веры нашей,
Развратят наших сыновей,
Поселят в наших домах раздор и смуту.
Неужели мы не можем защитить то,
Что нам так дорого?
Неужто отдадим на поругание то святое,
Что у нас есть?!” – так роптали многие.
Но не то было на сердце у них,
Что выходило на словах их.
Но если бы кто им сказал на словах то,
Что было на сердце у них,
То изумились бы они весьма и не поверили.
Ибо сердце их очерствело,
И давно они не слышали голоса его.
А посему более всего верили они словам своим,
И называлось это у них – Голос Разума.
В тайне же сердца своего,
Не ведомой им самим,
Стыдились они слабости своей,
Трусости и лени своей.
И речи чистых сердцем
Были для них как соль на раны,
Яко уксус в глаза.
И возжелали они в тайне разума своего
Погубить “мучителей” своих,
Само существование которых
Было им упреком.
На словах же сказали они друг другу:
“Излишне милосердие чрезмерное,
Потому как потакает оно злу.
Не попустили бы мы Человеку ересь его,
Не восстали бы против общины,
Заветов и обычаев наших
Люди сии немногие,
И не множили бы они речей богопротивных.
Если же и им попустим мы,
То, неровен час, и многие восстанут.
Но неужто мы поднимем руку на братьев своих?
Как же нам остановить зло сие?
Что же нам делать?” – вопрошали они,
Смотрели друг на друга
И заглядывали друг другу в глаза,
И отводили глаза свои в сторону,
Ибо стыдно им было от мыслей тех,
Что читали она в глазах друг у друга.
Тогда нашлись среди них те
(Морщившиеся при виде нерешительности этой),
Которые сумели снять груз ответственности
С плечей слабых духом и ленивых сердцем братьев своих.
И сказали они: “Мы поднимемся на священную гору
И спросим у Бога Нашего,
Как нам поступить.
Возьмем мы для этого тельца,
Принесем его в жертву
И прочтем по внутренностям его”.
Кому приносит жертву тот,
Кто не имеет правды в сердце своем,
Как не совести своей,
Чтобы та, не дай бог, всей правды ему не открыла.
И что может прочесть тот,
Кто заранее знает, что он прочтет,
Как не то,
К чему он глаза сердца своего уже приготовил.
И вот вернулись жрецы сии
С волхвования своего
И объявили народу своему,
Что он больше всего жаждал услышать.
Вот что сказали они:
“Бог Наш, принявший нас
И радеющий за нас,
Повелел нам всех, поругавших веру Его,
Без жалости изгнать из сердца своего,
И изничтожить зло, таящееся в них
И мечущее стрелы лжи
С жала языка их,
Побив их порочную оболочку.
Отныне положено в закон будет,
И из рода в род перейдет закон тот,
Всякого предавшего веру истинную,
Предать на растерзание людское”.
И возликовали люди от того,
Что воля божья
Совпала с их желаниями тайными.
И вскочили в руки камни,
И помчались тысячи ног по дорогам,
Пыль гневную в небо вздыбив.
И нагнали они шедших по своим дорогам
В поисках правды сердца своего
Свободных духом и чистых душою,
И побили их камнями
Без пощады и с наслаждением.
И молили их гибнущие под градом каменным,
Зубы с кровью глотая
И отирая глаза, по щекам текущие:
“Смилуйтесь, люди,
Не над нами, так над душою своею!
За что вы грех сей на себя взыщите? –
Но затыкали им рты каменья со свистом летящие. –
Люди, уходим ведь мы, вас оставляя в покое.
Дорогой своей свободой любому идти ведь обещано…”
Но нет, не слыхали из люди
Азартом звериным расправы жестокой затравлены,
Так и побили их, в кашу кровавую смесив.
Но не успокоились этим жестокие люди.
Нагнали они Человека, их к Богу однажды приведшего,
И он, увидав их с камнями и с пеной у рта,
Улыбнулся улыбкой усталою странника.
Стёр он рукою пыль с чела своего,
И показалась она ему пылью времени,
Стертого в порошок бессчетными миллионами его шагов
По земле этой круглой
В поисках истины
Обрященой, утраченной, вечной…
И сказал Человек в сердце своем
Богу своему и душе своей:
“Был бы я неблагодарным…
Нет, не то. Глупцом слабовольным был бы я,
Когда б посчитал, что это мне кара твоя.
Нет! Это дар твой последний мне,
Дар жизни моей завершающий.
Дай сил мне принять его так же достойно,
Как всю свою жизнь день за днем
От тебя принимал я…”

       
       КОНЕЦ

       12.01.02г.