Это сладкое слово Власть...

Как мысль холодная взвилась,
Ведь речь пойдёт о слове Власть.
Про это нужно – помолясь,
На образа перекрестясь.
Здесь «Отче наш» для двери ключ,
Двух тысяч лет – а как могуч.
Щитом надёжно охранит,
И днём и ночью твёрдо бдит.
Молитва лечит от гордыни,
Что многим пропасть – и поныне,
Положит жадности предел,
Тоску оставит не у дел.
Унынье выбросит на свалку,
С едой – закончит перепалку.
Направит жить не по злобе,
Придаст уверенность ходьбе.
Избавит от судейства строго,
Всегда проводит от порога.
Опора в радости, нужде,
Подвеска в гоночной езде.
Горячей крови – хладный душ,
Спасенья луч для грешных душ!
На путь достоинства укажет,
И перед выбором – подскажет.
Надёжный друг, отец и брат,
Не подведёт у смертных врат.
Как мать, ответна и чиста,
И в понимании – проста.
Божественно неповторима,
И человечеством хранима.
Пока звучат слова святыни,
То жить нам присно, и поныне.

Так что за штука – эта власть.
Как в ней побыть, и не упасть?
Не захлебнуться ею всласть -
На веки вечные пропасть.
В капканы власти угодить -
Заборов тьму нагородить,
Всех ненавидеть и бояться,
На близких и друзей кидаться,
И за соломинку цепляться,
Чтоб только с властью не расстаться.
Блажен, кто минул это кон,
Здоровый сон и в мир влюблён.
А кто за властью устремится,
С покоем навсегда простится.
Но только избранных удел -
Решенье Богом данных дел.
Мой текст – попытка разобраться,
Какой рукой за дело браться.
Что здесь поможет, укрепит,
Мой скромный труд – вперёд, пиит!

Немаловажно в этом деле,
Что разговор пойдёт о теле.
Приучишь тело к подчиненью,
Не покаянью – поклоненью.
Душе бессмертной – верной тенью,
Не к истерии, а к терпенью
Здесь тела нет, всему начало,
Чтоб тело - трость, не поучало.
Когда молчать – оно молчит,
Когда – мычать, оно мычит,
Когда гореть, оно горит,
Когда лететь, оно летит.
Когда созреть, оно – созрело,
Когда потеть, оно потело,
Всегда готово по приказу
Отторгнуть ересь и заразу.
Непредсказуемо для массы,
Ненаказуемо у кассы,
Неподчинённое толпе,
Неподотчётно простоте.
И позабудут веки слёзы,
Ресницы немы, не стрекозы.
Лицо закрыто, чуждо позы,
Замёрзнет в зной, мокрит в морозы.
Оно не предаст, не свернёт,
Всё, что одолжит, то вернёт.
Про боль – забыть, она – помеха,
Топор и плаха для успеха.
Мешаться к телу не пристало,
Коли в агрессию попало:
Слуга надёжный – воспаленье,
Владеет клеточным уменьем
Процесс злодейства ограничить,
Зажечь огонь водой, без спичек,
Врага безжалостно убить,
И целостность – восстановить.
Мудрец надёжный – медицина,
Покрепче, чем тиски, струбцина.
Подскажет, вовремя кольнёт,
Абсцесс откроет – гной уйдёт.
Хороший, преданный дренаж
Сорвёт любой ажиотаж.
Простите, бросило в науку,
Нагнал на вас и сон, и скуку.
Ведь третий год преподаю,
Студентам мысли отдаю.
А их попробуй-ка увлечь,
Тут речь должна рекою течь.
И горы падать с хрупких плеч,
Искусство бить - поприберечь,
Для пользы здесь – костями лечь,
А нужно – голой пяткой в печь,
Коль света нет – добудем свеч,
Лишь бы внимание сберечь,
И их от глупости отвлечь,
Ведь глупость юных – просто смерч,
Смотри, себя не покалечь!
Ведь дома – дочки и жена,
А за спиною – вся страна.
Вот это дал, зарифмовал,
Сразил накалом наповал.
А речь то шла, кажись, о власти,
Тут побываешь в волчьей пасти!

Во власти друг – опасный хищник,
Порой – уместен, чаще – лишний.
Ловушка, слабое звено,
Как пить за водкою - вино.
Смешенье чувств и взрыв эмоций –
Смещенье целей, порча лоций.
Холодный ум, разрыв, расчёт,
И в твою пользу будет счёт.
Советник, преданный слуга,
Здесь не поучишь ты врага.
Его, где бить – не унижать,
Не обижать, а приближать.
Доверив часть – доверить всё,
Он всё осилит и снесёт.
А, не дай Бог – наоборот,
Уходит сам – ногой вперёд.
Но, знаю, - верность сохранит,
Ведь долг тут голову хранит.
Такой слуга – кремень, гранит,
На суше – лев, на море – кит.

Теперь – любовь, а что – любовь,
Любовь рифмует слово – кровь!
Любовь и власть – исход известен:
Трон для борьбы, а не для песен.
Любовный пыл здесь не уместен,
Порой смешон, не интересен.
Любовь слепит, туманит взор,
Не прозевать бы тут топор.
Любовь притворством усыпит,
А дело варится, кипит.
Коль не убавишь к сроку газ,
Ударит крышкой прямо в глаз!
Любовь – воровка на доверье,
Известно древнее поверье:
Лорд Норфолк очень был влюблён,
При том, мечтал о троне он.
Возглавил тайно воли клан,
Имел на власть готовый план.
Бумагу Папину припас,
Вот-вот в поход, и – самый раз.
Любимой листик показал,
И на хранение отдал.
Любимой больно сжали пальчик,
И ускакал любимый зайчик.
Всепобеждающий топор,
Решил двоих любовный спор.
Лорд Норфолк схвачен, обезглавлен,
За борт истории отправлен.
На троне Англии навеки,
На сорок лет – Елизавета.
От всех любимых отреклась,
Стране единой отдалась.
Быть девой до скончанья дней
Любви для Англии важней.
Страна крепка, не подражала,
А королева власть держала.
И повелителем морей,
Была Британия сто дней.
Да не сто дней, а сотни лет,
Но это – прошлого секрет.
Хотите знать – читайте книжки,
А не играйте в кошки-мышки.
Забыли Норфолка давно,
Хотя – снимается кино.
И вновь – топор любви холодный,
И гибнет Норфолк благородный.
Послушны Лизе острова –
Всегда история права!
За власть в стране – плати собой,
И одиночества судьбой.
Но, то - монархия, а ныне
Такого нет у нас в помине.

А что для власти есть враги?
Они – с подстилкой сапоги.
Подстилка мягкая – идёшь,
С делами справишься – поёшь.
Когда сапожки по ноге –
То забываешь о враге.
Но враг такой, хоть ты забыл,
Он не умерил гордый пыл.
Врага питает гнев, гордыня,
Подруга-ненависть и ныне.
Сестричка-зависть комплексует,
Картинки с выставки рисует,
Сжигает душу, враг кипит,
Невкусно ест, несладко спит.
Лицо гримаса бороздит,
Добудет гвозди – пригвоздит.
Глаза, как дуло пистолета,
Две пули жди, а не привета.
Свинцом посылка с того света,
Холодный снег вначале лета.
Ещё для жадности есть место,
Замесит жадность с ядом тесто.
Врагу чужой достаток – мука,
И злобы верная порука.
Жадюги в зависти упорны,
Судьбе горячечной покорны.
Сильны дешёвеньким попкорном,
Бесплатной уличной уборной.
Враги – для духа тренировка,
Под них взрастают ум, сноровка.
От них упругость, не тоска,
Часы в ладонях из песка.
У них и час не так бежит,
Где скачет, где – притормозит.
Сожмёшь все пальчики в кулак,
Бежит песок уже не так.
Раскроешь кисть – песок упал,
И ты без времени пропал.
Идёшь с открытою ладонью,
Рискуешь тихою юдолью.
Известно точно, не врак;,
Врага карманы – кулаки.
Во все века рукопожатье
Давало знать, не обижать ли
Того, кто руку подаёт,
Рука и струсит - не соврёт,
Сухая, мокрая ладонь.
Узнай врага – за руку тронь.
Ответят пальцы лучше глаз,
Доступно, честно, без прикрас.

Ну, что, народ, хорош компот,
Пробило тело в липкий пот.
Потеть полезно, день не прожит,
Коль майка не прилипла к коже.
И сердце бьётся, тоны чисты,
Глаза горят, и взгляд лучистый.
И мышцы крепнут, им нагрузка.
Враги, не жди поблажки, спуска.
Бежать по вражеской дорожке –
Тренировать пробежкой ножки.
Конечно, лучше, если есть
Телохранительная смесь:
Законы, правила, заветы,
Великих хитрецов советы.
Примером – сёгун Токугава,
Опасен, как вулкана лава.
Он говорил – держи врага
Не дальше, чем на два шага.
Врага делами приближай,
И наряжай, и ублажай,
Деньгами мудро заряжай,
Сдержи порыв и уважай.
И враг такой – надёжный друг,
Легко поддастся на испуг,
Теперь невольный, но слуга,
Твоим ногам – два сапога.
Клан Токугавы двести лет
Давал Японии обед,
Надёжно правил и хранил,
Пока хватило клана сил.
Потом далёкие враги
Порвали клану сапоги.
Врагов Япония впустила,
Грехи жестокости простила,
Ведь Токугавовский завет
Японцы не забыли – нет.
И ныне правят острова,
Для них Америка – дрова.
И целый мир для них – базар,
По всюду двигают товар.
Доныне самурайский меч
Сдувает жар горящих свеч!

Так, власть и тайна, вот вопрос,
Который сосны перерос.
Реальна власть, публична очень,
Или крадётся среди ночи?
И что есть смазка механизма:
Жестокость, праведность, харизма?
Когда кричат, когда судачат,
Когда процесс при людях начат,
Что это – глупая возня,
Или готовится резня?
Чтобы отвлечь и пыль пустить,
Туману манну напустить.
Может, увлечь толпу кормильцев,
Но отломить кроватям быльца.
Толпа волнуется, орёт,
А дома ждёт – переворот.
Любую тайну движет ложь -
Всегда готовый в дело нож.
Её потоньше заточить,
Добавить соли, поперчить,
Подрехтовать, прокупоросить,
И в экзальтации – подбросить.
Зажжёт народ такой сюрприз,
И плебс исполнит свой каприз.
Чем гаже ложь, и чем смазливей,
Тем людям кажется правдивей.
Сокрыта правда – правит ложь,
А власти в кайф - томленье, дрожь.
Где тайный сговор или план –
Там злато сыпется в карман.
На деньги хлеба накупил,
И с ним полмира покорил.
Добавить к хлебу пьяный сок,
Толпа созреет, дайте срок.
Где шум и гам, там дело тихо,
И не поймёшь, где зреет лихо!
Вербовка полная, до дна,
Для власти сумрачной годна.
С подставой лучше, или «уткой»,
Тут не обходится минуткой.
За цель придётся попотеть,
За дело тайное – радеть.
Вот только тайна тайне рознь,
Есть новый гвоздь, и ржавый гвоздь.
И тот, и этот - два гвоздя,
Но только бить один нельзя.
Новяк для дела честно служит,
А старый - на помойке тужит.
Новяк скрепит собой фанеру,
А старый - подрывает веру.
И тот, и тот – марионетки,
Как два орла в железной клетке.
Падут, исполнив свою роль,
У власти – приз, адептам – боль.
Сокрыта тайной власти цель,
И не сорвать ту дверь с петель.
Фундамент власти – тайный смысл,
Хранится крепко тайны мысль.
Никто не выдаст в тайну пропуск,
И в смерти не получишь допуск.
Уделом избранных – владеть,
И тайну на плечах терпеть.
Порой несносен власти груз,
И неподвластен лире муз.
Хоть генерал, хоть карапуз,
А вынимай шары из луз!
Попыток было больше ста
Разведать власти «три кита».
А суть китов уже известна,
Кому-то, может интересна?
Так мы о них же речь ведём,
По списку фишки раздаём.
Здесь первый кит владеет тайно,
И это, братцы, не случайно.
Второй китяра – вне закона
Египта, Рима, Авалона.
А третий кит – рубли, финансы,
Им нет конца, долой романсы.
Киты земные – простодушны,
Но не всегда судьбе послушны.
Наивны – их не назовёшь,
Кита ухватишь – бросит в дрожь.
Без спросу китика не тронь,
Подохнет кит – такая вонь!
А попадёшь к нему в утробу -
Ловушка, что подобна гробу.
Заблудишь, заживо сгниёшь,
Но тайны власти не найдёшь.
Жрецы, хасиды-иудеи,
Масоны, гейши, саддукеи,
Друиды, ниндзя и врачи
Вгрызались в тайны кирпичи.
Цари, вожди и фараоны,
Маркизы, герцоги, бароны,
Разинув рты, рождая стоны,
Пытали властные законы.
Молили Бога, покорялись,
Грешили, аду поклонялись,
Старались вырвать власти клок,
Ну, хоть крупицу, хоть глоток.
Любой ценой, и на закланье
Давали душу и сознанье,
Любовь родных, сердца друзей,
Хватило б денег и гвоздей.
Но часто жизни мелкий срок
Не в срок заканчивал урок.
Лишь только старцы седовласы
В пещерах корчили гримасы,
И власть над телом обрели,
Хотя – далёко от земли.
Про тело раньше я писал,
Но вышло так – перемешал.
Порой идёшь кривой дорогой,
Но – достигаешь понемногу
Заветной цели – красоты,
Над бездной брошены мосты!
Когда идёшь, смотри под ноги,
Так избежишь тоски, тревоги.
И если верно выбрал путь,
То путь не даст тебе свернуть!
Познаешь тайны этой жизни,
И не отчаешься на тризне!
------------------------
Низость и величие,
Гнев и безразличие.
Эти ипостаси –
Словно к суси – хаси.
Правильно возьмёшься –
Сытый и смеёшься.
А не так, упустишь –
Голоден и грустен.
Как во власти, братцы,
С этим разобраться?
Продолжаем разговор,
А кому-то, может, - спор!
-------------------------------
Итак, задачка непростая.
Вам рассказал про три кита я.
Но много там ещё акул,
И прочих всяких каракул.
Акулы – низость и величье,
Акулы – гнев и безразличье.
Кто попадёт на эти зубы,
То потемнеют взгляд и губы.
Господь – помощник, Божья Мать,
Как в них границу различать?
Какой поступок даст величье,
А где полезней безразличье.
Где низок гнев, а где велик,
Чудесен мир и многолик!
Порой величие – приманка,
Для слабых – сладкая обманка.
Лишь только на ступеньку ввысь,
Уже толпе внизу – держись!
Ведь он поднялся, он сумел,
И не допустит беспредел.
Мудрец, храбрец, отец народа,
Да у него в крови – порода!
Величьем часто правит лесть,
Но лесть, увы, не блага весть.
Она великое - унизит,
Конец горячечный приблизит.
Холодной струйкой в сердце льётся,
Но крови тёпленькой напьётся.
Остудит лесть живую плоть,
Не станет сор - сорняк полоть.
И эти слабости, потери,
Глухи, как глухари-тетери.
Лишь только совесть их услышит,
Но та в наркозе, еле дышит.
Ведь лесть для совести – дурман,
Сплошной неправедный обман.
Достиг достойного величья,
Проверь, с изъяном ли обличье.
Полезно в зеркало смотреться,
И о наждачку потереться.
Чтоб гонор смыть, и счистить спесь,
Больной гордыни взрывосмесь.
Понять о низости поступка
Поможет совесть – Бога ступка.
В ней всё коварство перетрётся,
Неверность с мерзостью сотрётся,
Исчезнет злобность и измена,
Плоть до Каинова колена.
Ты не забыл, дружок, про совесть?
Да, ведь про совесть эта повесть!
Лишь совесть власти – верный страж,
Коль власть пустилась в пляс и раж.
Не всякий с совестью родится,
Она как в перелёте птица.
Когда тепло – она с тобой,
Похолодел – простись и пой!
И не надейся, не вернётся,
Ей в хладном трупе – не живётся.
Хоть говорливый этот труп,
Велеречивый и не глуп,
Решений массу принимает,
Кулак в кармане зажимает,
Разделит правильно по кучам,
И ходит грозный, словно туча.
Привольно судит и разит,
Тираном правит, паразит!
Ведь власть с небес ему дана!
Дух мёртв и правит – с….на!
Свят, свят и свят, прости Господь,
Что осветил свиную плоть!
Лишь в назидание другим,
Чтоб - не подлец, а – гражданин!
Прочь – искушенье, аз воздам,
Торите путь свой по звездам!
Скольженье в пропасть так захватит,
На торможенье сил не хватит.
Лететь приятно и вольготно,
Лепёшкой вдрызг – бесповоротно!
Лукавства мелкого порок,
Оставим ну-ка без порток.
Как репку-лук обшелушим,
Уроком важным для души.
Лукавый с властью лебезит,
Тирана ложью поразит.
Научит жалить и юлить,
Обмана ядом густо лить,
Рычать, ласкаться и хитрить,
Корить и клятвами сорить.
Богата лживая палитра,
В ней только желчи больше литра.
В ней – гной и смрад, ещё угар,
И ада зло – бесплатный дар!
В такую взвесь – большой дренаж,
И нужен Бога патронаж.
Есть храм, алтарь и образа,
И не откажут тормоза!
Молитва мира - «Отче наш»,
От зла готовый патронташ.
Да я об этом говорил,
И хорошо, что повторил.
Ведь повторенье – мать ученья,
Пусть хватит разуму терпенья!

А как, вы спросите, с насильем,
Во власть – с агрессии засильем?
Ответ в глазах у всех, у вас,
Коль газ – надеть противогаз!
Как власть от силы защитить,
И ношу тяжкую тащить?
Как удержаться от соблазна,
Ведь власть, как чаща – непролазна,
Доступной мощью – безобразна,
И в применении – опасна.
Одним лишь стоит пренебречь,
И горы трупов канут в печь!
И бурым пеплом на поля -
Такое видела земля.
Сорвёт листок календаря,
Кровавой видится заря,
Как жалок этот скорбный путь,
И время вспять не повернуть!
Довольно, хватит продолжать,
Пора утюжить мне бежать.
Пожалуй, вечером вернусь,
За день развею свою грусть!

А одиночество и власть,
К речам с собою злая страсть,
Кому доверить свои мысли,
Да мемуарам, только свисни!
Листочки с текстом, при свече,
И время медленней «тэчэ».
Подальше спрятать, "фиг" найдёте,
Когда хватать меня придете.
В надёжном месте, под осиной,
Берёзой, дубом и рябиной,
Хранится рукописный труд,
Его потомки сильно ждут.
И кто прочтёт, поймёт тогда,
В чём одиночества беда.
Когда у власти, на краю,
Не ты стоишь, а я стою.
Когда в прицеле тысяч глаз,
Когда, как пули, люда глас,
Где шаг за шагом – сто газет,
Ругают, нюхают клозет,
Порочат, хрюкают и лгут,
И осмеять не преминут.
А ты, в дороге, всем постам,
По всем канавам и кустам,
Назло софитам и дождю,
Справляешь малую нужду.
Что ж, одиночество – награда,
Психозам властности – преграда.
Возможность молча, в тишине,
Подумать, в мире и войне.
Спокойно в книги заглянуть,
А можно просто – отдохнуть.
Послушать «Beatles» и «Rainbow»,
Читать и Блока, и Рембо,
Реверте с другом – Мураками,
За них – обеими руками.
Джеймс Клавелл, Генри Труайя,
Для них всегда доступен я.
Конечно – Гоголь и Бальзак,
Пора кончать, не знаю – как?
Конечно, список не велик,
Но не спроста такой возник.
Ведь мастер слова, что творец,
И в фас, и в профиль, и в торец.
И сила мысли, сила слова,
Так было раньше, будет снова,
Не раз трясла властей основы,
Рвала и цепи, и оковы,
И побеждала тиранию,
Как хлоп-Иван Горына – Змия.
Она рождала мудрецов,
Народов, нации отцов.
Она растила нам поэтов,
Закрывших тьму, сиявших светом,
Даривших радость ночи, дня,
Горевших яростней огня.
Так воспевающих любовь,
Что забывались гнев и боль.
Я низко кланяюсь словам,
И ясным этим головам,
Что радость жизни нам несут,
Не на закланье нас пасут,
Они манят, они хранят,
И локон счастья теребят.
Ну, всё, закончен мой трактат,
Не осудите, коль не так!
Не так, как вы б того хотели?
Когда читали – хоть вспотели?
А?

Сделано 20 – 22.07.04