обвал

Клонит роса к земле травы густые.
Ветер сдвигает тени. Камень лежит.

Тихо, как словно бы зря, движутся мысли.
«Сыне» - изрекает умерший год, отец сентября.

Что же я помню из жизни? Поросль металла
Звенит на закате. Мёртвая птица летит
Плашмя и фатально.

Времени покрывало
Сползает во сне со ступни...

Фатален полёт, но не ты, о фата-моргана,
Родник и мёд и хвойная игла.

И когда я расползусь,
Дети, что скажут «странно»
Придут поиграть сюда.

Я дням своим – век.

Образ жизни из богемского стекла.
Образ жизни из горящих шелков.
Сотню лет на то, чтоб понять,
Что не надо понимать ничего.

Бог стоит за моей спиной,
И в глаза просит у меня
Подаяния – слепая любовь,
С тонким прутиком проходит пастырь дня.

Не ветру стоит, на юру
Племя одиноких сердец,
И я вру, что безбожно вру,
Дням своим беспроким – отец.

Не указчик дням своим, не
Поводырь, не тамада.
Погляди, как яснеет вода,
Когда клён начинает краснеть.

Но скорее вода не права,
Чем её секущая плеть.





Но скорее вода не права,
Чем её секущая плеть.
То, что вычитал в я сны х глазах
Я, мне одному лишь смотреть.



Краснеет клён,
Что так ясна вода.
Проходит отрешённо дымный запах.
Куда ты плачешь, о дитя, куда
Во что и из чего тут можно плакать?
Я был как я, а стал я, как не я,
И не было меня тогда, а нынче –
И нет меня. Пусть линчи
куклу-психологию казнят.