Под Бернса

Меня в пути застала вьюга,
Колючий ветер, колкий снег.
Зима – надёжная подруга:
Уж, коль заносит, то навек.

В обрывках тоненького платья,
С пустой сумою на плечах,
Морозил я свои объятья
Мечтой об ужине в свечах.

Сугроб холодным покрывалом
До смерти силился согреть.
Но в небесах не уставала
Звезда судьбы моей гореть.

Холмы седые, как могилы,
Покоем гибельным зовут.
Но огонёк, далёкий, милый –
Освободит от смертных пут.

Стоит изба у кромки леса,
Тропинка тонкая блестит.
И ветер, признанный повеса,
Соломой крыши шелестит.

И пёс кудрявый паром дышит,
Но лаять, хитрый, не спешит.
Его скулёж хозяйка слышит,
Загривок тёплый тормошит.

Встречайте гостя, нелюдимца,
Непроходимого глупца.
Не отвергай судьбы любимца,
Поэта, друга, мудреца.

Со скрипом двери отворились,
Изба вздохнула, поняла.
Полы и лавка покорились,
Хозяйка – молча, приняла.

В огромной бочке от капусты
Я согревался и краснел.
Внутри так радостно и пусто,
И взгляд усталый потускнел.

От скромной, глиняной посуды,
От чистых ложек, рушника,
Забылись дрязги, пересуды,
И вспыхнул свет у потолка.

Горят картошкой рот и губы,
А тушит – кружка молока.
Движенья рук просты, не грубы,
Ведь под локтями – облака.

Опали веки, блики сбились,
Дрожит мохнатая свеча.
И образа на стенке слились,
Рубашка падает с плеча.

На мягкой, пуховой подушке
Не знает трудностей щека.
Жужжат тихонько мошки – мушки,
Я засыпаю, всё, пока.

А утром хлопковой простынкой
Я укрывался, как плащом.
И сон пропал, растаял льдинкой –
Хозяйка потчует борщом.

На удивление, всё просто,
Мораль, как будто не нужна.
И объяснений хватит, вдосталь:
Я дома, вот моя жена.
2003