Притча

Кому, какой достался путь,
О том не судим, не перечим,
Но кто сумел с пути свернуть,
Пред тем склоним, в почтенье, плечи!
Предначертания богов
Неумолимы, словно кречет.
Лишь тот достигнет облаков,
Кто голым пальцем гасит свечи.
Кто словно конь, из пут взбрыкнёт,
Себя за волю изувечит,
Из клетки предков умыкнёт,
Судьбу и рок очеловечит.
У горных кланов притча есть,
Что среди скал, поросших мхами,
Цвёл год за годом эдельвейс,
Людей не тронутый руками.
Никто не ведал, кем, когда
Был занесён на эти кручи,
Но говорили, что беда
Здесь покорила клан могучий.
На этом месте замок был,
Глаза бойниц глядели в тучи,
Глава семейства гордым слыл,
Имел характер злой и жгучий.
Владетель клана - славный эйр,
МакЛауд, облако, прозвался,
В бою был страшен, словно зверь,
Крушил врагов, не отзывался.
Подвижен, быстр, неукротим,
Как грозовая туча, грозен,
Но шаг судьбы неотвратим,
И эйр почил, до срока, Бозе.
Оставил клан на сыновей,
Оставил замок и уделы,
Закрыл глаза, из-под бровей,
И стал МакЛауд, верно – белый.
Ему открыли в скалах склеп,
Волынки вечные пропели,
До двух недель носили хлеб,
Потом забыли, не успели.
Два брата – Томас и Дункан,
Красавцы рослые, погодки.
Но братьев ждал любви капкан,
Хмелит любовь покрепче водки.
Соседский клан, равнинный клан,
Он вёл свой род от Джона Брюса,
Имелся свой, равнинный план,
Во власти властного искуса.
Поизносился древний клан,
Растратил золото и порох,
Раздал мужчин в полсотни стран,
Оставил пыль и тряпок ворох.
Пора бы земли обновить,
Но на равнине сильных много.
Так может в скалах гнёзда вить,
Туда им путь, туда – дорога.
Надежда клана, Маргарет,
Коса до стоп, и тонкий пояс,
Стройней, чем древний минарет,
Высокий ум и нежный голос.
Приманка верная – краса,
В щеках две ямочки смеются,
Ресницы – стрелы, а глаза,
Как два фарфоровые блюдца.
Честолюбива и хитра,
Во всём расчёт, без междометий,
На мысли, помыслы - быстра,
Ей равных нет на этом свете.
Она в колоде – верный туз,
Любая карта будет бита.
И в горный замок шлют картуз,
И разыгралась свадьба - битва.
Под небом мало тёплых мест,
Где можно спрятаться, забыться,
Идёт охота на невест,
И суждено коварству сбыться.
Но здесь наживкой Маргарет,
А карасями – оба брата,
Не спрячешь братьев в лазарет,
Ведь голь на выдумку богата.
Ползёт посольство в горный клан,
И приглашает на пирушку,
Идёт ва-банк равнинный клан,
Готовит сладкую ловушку.
Встречали братьев, как героев,
Сажали, в центре, за столы,
За каждым слуг ходило – трое,
И все липучи, без смолы.
Во всём блюли и угождали,
Предупреждали каждый жест,
С вином и элем томно ждали,
Следили – ест или не ест.
Хозяйка клана – Маргарита,
Так обходительна, проста,
А для друзей, так можно – Рита,
И, к счастью, нет сейчас поста.
Бокал по полной наливает,
Щебечет, точно соловей,
Ко всем с поклоном успевает,
Но – цепкий взгляд из-под бровей.
Её задача – брат на брата,
Ей – их поссорить, отдалить,
Дожди для облака – утрата,
Заставить братьев слёзы лить.
Сначала с Томасом флиртует,
На брудершафт игриво пьёт,
Он говорит, она - вистует,
Его бедро коленкой трёт.
Мизинчик маленький кусает,
Сверкает зубками, горит,
То взгляды робкие бросает,
То призывает и корит.
Косой руки его заденет,
И, улыбнувшись, убежит.
Глазами Томаса разденет,
И за колонной сторожит.
Лишь только Томас где-то вышел,
Она к Дункану, тут как тут,
Он от неё такое слышит,
Что даже туфли в пятке жмут.
Его речами увлекает,
Ладошкой тёплой шею жмёт,
На чей-то посох намекает,
Здесь однозначно кто поймёт?
Рукою щедрой вздохи сеет,
Тем паче, почва взрыхлена,
С такой сноровкою сумеет
Надежду вырастить она.
По небосводу бродят тучи,
Воруя солнышка лучи,
Вражда и рознь - добру не учит,
А ложь и ревность – палачи!
Так вот, влюбились оба брата,
Дункан и Томас, хоть кричи!
Родство по крови так же свято?
Кому от счастия ключи?
Домой вернулись в одиночку,
Гвоздями острыми – мечты.
Встречали порознь зорьку - ночку,
Сгорали узы, как мосты.
До смерти звёзд они не спали,
Вдыхая ночи аромат,
Ответы в будущем искали,
Забыв о прошлом, шах и мат!
Плохой советчик – сталь кинжала,
Но, уж кому какая роль!
В чужой груди стальное жало,
В своей - отчаянье и боль!
Как соком масляные груши,
Под утро злобой налились,
Сгубили братья свои души,
И от заветов отреклись.
Поправ отцовские наказы,
Поправ небесные бичи,
Хрипели львы, как от проказы,
Скрестив и взгляды, и мечи.
Солёный рот плевался злостью,
Глаза искрили, как угли,
Они давились, словно костью,
И удержаться не могли.
Им мелких ран казалось мало –
Из них останется один –
И кто не сгинет снегом талым,
Тот будет Маргрет господин.
Святая, глупая наивность,
Ведь вас сыграли, господа!
Теперь виною вам – невинность,
И зло свершится, без труда.
Слюна и пот смочили камень,
Нога ступила в никуда,
Спешили оба в адский пламень,
И кровь струилась, как вода.
В одном отчаянном порыве,
Собрав по горстке крохи сил,
Застыли братья на обрыве
Своих безвременных могил.
И в краткий миг познали ужас
Измены, глупости и лжи,
И пали в кровь, как листья в лужи,
Рассеяв смертью миражи.
Прервался род, свершилась злоба,
Все провиденья – не спасли.
Два аккуратных, крепких гроба
Тропинкой в скалы унесли.
Был ранний день вначале светел,
Но вдруг сгрудились облака,
И тёмный склеп их хладно встретил,
Не дрогни, автора рука.
Ударил гром под облаками,
Сверкнула молния, как взрыв,
Не защитить лица руками,
В глазах, от жути, как нарыв.
И даже в склепе ветер злился,
И скрылось солнце, стала – ночь!
Свинцовый воздух в поры впился,
Друзья и слуги, в страхе – прочь.
И словно призрак, ниоткуда,
Явился красно – жёлтый шар!
Дрожало небо, как посуда,
И шёл от шара будто пар.
Он плыл то медленно, то быстро,
Сжигая взглядом этот мир,
Был шар тот огненно – лучистым,
И духом зван на скорбный пир.
Кроваво – красная глазница
На склеп уставилась, на миг.
Из склепа, выпорхнув, синица,
Умчалась ввысь, издавши крик!
Шар с треском бросился о скалы,
Утратив огненность и вес,
А через день – цветочек малый,
Возник на камне – эдельвейс.
Исчезло всё, как и явилось,
И канул в лету гордый клан.
Лишь cloud больно в скалы билось,
Как горем тронутый баклан.
С тех пор цветёт, не увядает,
Как метка смерти – эдельвейс.
И память дней не пропадает -
У горных кланов притча есть.
6 – 7.07.05