Теофил Готье

ЭМАЛИ И КАМЕИ

ВСТУПЛЕНИЕ

Во времена имперских войн
Нарушил Гёте их обычай
Явив нам Западный Диван
Оазисом искусства тайн.

Для Низами пожертвовав Шекспиром,
Сандалом сердце насытив,
Востока он впитал мотив,
Что пел Худ-Худ в пространстве дивном.

Расположившись на своём диване,
Он в Веймаре, от мира отстранён,
Хафиза розы смяв бутон,
Совсем забыл об урагане,

Что бил в окно сильнее и сильнее
Мне, помогая написать «Эмали и камеи».


ЭТЮД РУК

1

ИМПЕРИЯ

У скульптора увидел я муляж,
В нём привлекла меня рука
Аспазии иль Клеопатры, сей типаж
Шедевром был наверняка.

Забившись в снежны покрывала,
Как лилия из серебра,
Она поэзией дышала
И красотой была полна.

В сиянье матово бледна
На бархате она застыла:
Утончена, нежна, нервна,
На пальцах перстни горделиво.

Как арка Флорентийский символ,
Чей лёгок горделивый взлёт,
Изгибом чувств себя воздвигнул,
Отправив в сказочный полёт.
 
Вот лишь вчера она ласкала
У дон Жуана чёрны пряди
Или, забывшись, утопала
В султанском шёлковом наряде.

Всегда, везде - её забава страсть
Она с ногтей её впитала;
И что ей скипетр и власть
К ногам её не только это пало.

Она была непостоянна.
Увлечена своей игрой,
Рыча, как львица непрестанно
В любой химере призовой.

Империя её фантазий,
Её любимейших затей
Вся из невиннейших оказий,
Где каждый вздох ничей, ничей!

И чем роман экстравагантней,
Тем больше в нём дурман вина:
Богемы тлена, нет прекрасней -
Всё под копытами коня.

Всё начертала на ладони
Венера, ей даря судьбу
И ничего не будет кроме
Любви, что верит в ворожбу.

2

ЛАСЕНАР

И как контраст, вот вам рука
Убийцы Ласенара -
Бальзамом залита она,
Под ней подушек пара.

О, любопытственный разврат!
Я прикасаюсь с отвращеньем,
Теряя стыд, спускаюсь в ад
Мохнатой красноты влеченьем

Сохранена она на славу,
Как фараонова рука,
И жест её - присущий фавну:
Он чувственен, но лишь слегка.

Зудит под позолотой кожа,
Как от щекотки нежных рук,
Покоем мертвенным ничтожа
Последний жизненный испуг.

Изъян подчёркивает коготь,
Что в складках кожи затаён, остёр
И тот иероглиф - он как копоть,
Её оставил живодёр.

За ним дебош, что был на Капри,
Где шла игра на жизнь и смерть,
Вина и крови вместе – капли,
Такое Цезарь мог посметь!

Но, если лучше приглядеться,
То разглядите вы едва:
Ему никак, никак ни деться
От гладиатора ярма.

Аристократ и в преступленье
Себя обязан проявить,
Мотив один - в нём исступленье,
Клинком его не остудить.

Его кровавые мозоли
В них не найти вовек ответ,
Он не достоин лучшей доли,
Он просто уличный Манфред.


ЧУВСТВЕННЫЙ СВЕТ ЛУНЫ

Сквозь суматоху бешенной толпы,
От площади Святого Марка к Лидо,
Салютов рвутся в вышине цветы:
Фонтаны - свет луны их свита.

Звучат мелодии - одна смешней другой -
Их ветер с бубенцами вместе носит.
Стон голубя уже мотив иной,
Рыдает он, и он покоя просит.

Вдали, в густых клубах тумана,
Как сон, как полустёртый бред:
Она - печально-бездыханна -
Моя любовь из прошлых лет.

В душе моей плач по былому
Апрелю, молодой листве,
Фиалок нежному покрову
Вкруг наших рук в густой траве.

Вот скрипка, на высокой ноте,
В ладу с гармоникой ведёт мотив,
И голос детский - на излёте -
Стрелой из серебра меня пронзив

Таким неверным, нежным звуком:
Насмешлив, сладок и жесток,
Так холод жжёт, так тянет к мукам -
Вот счастья смертного итог.

И сердце моё взлетает под свод,
И слёзы наполнят его до края,
Капля за каплей, потоками вод,
С кровью моею себя мешая.

Радость с унынием пополам.
Ах! Эта тема для карнавала -
Слёзы и смех тут и там,
Зло и добро, что-то вместе смешало.

РОЗОВОМУ ПЛАТЬЮ

Доставь мне удовольствие надень
То платье, что меня так искушает,
Между грудей обозначая тень,
Безбожной наготою рук венчает.

Подобна хрупкости пчелиного крыла
И свежести бутона чайной розы,
Ткань платья розово нежна
И в этой красоте свои метаморфозы.

Вот-вот и шёлковая кожа
Струёй из серебра скользнёт,
По телу ласково размножа
Молнийных розочек полёт.

Где раньше было это платье? -
Оно одной тебе идёт:
В него одето само счастье,
Какой-то розовый восход!

Вот так всегда он настаёт,
Шаги Венеры так прелестны,
Вот грудь из пены восстаёт.
О, почему мне раньше неизвестны?!

Но только ль, может эта краска
Желанье розы устыдить?
Нет, это всё отнюдь не маска,
А поведенческая нить.

Отбрось скорее покрывала
И стань такой как есть,
Княжны Боргезе здесь так мало:
Кановы бесконечна лесть.

Но губы лепестками розы
Моих желаний будят страсть
И отметают все угрозы -
Я над собой теряю власть!