СБР-61

Мы отшвартовались утром очень рано,
Видимо, из штаба была радиограмма.
СБР наш – шхуна и не шибко ходкий.
Я еще салага, только с мореходки.

Пройден был фарватер в утреннем тумане,
Состоялось с морем первое свиданье.
И медуз пласталась за бортами стая,
За кормою сотни оголтелых чаек.

Растворился город. В голубом просторе
Половина – небо, половина – море.
Середина лета, жаркие деньки.
Из Северодвинска мы шли на Соловки.

А к вечеру морe стало волноваться.
Из «машинного» на бак я вылез отдышаться.
Нам по курсу словно дым – облако мохнатое
Былo море голубым, стало бесноватое.

В ходовую рубку забежал по трапу.
У штурвала боцман, он ругался матом,
Что-то о синоптиках поминал старпом…
Никуда не деться нам, надвигался шторм.

Потемнело все вокруг, врубили освещение.
Получу, видать, сполна я первое крещение.
То опустит в бездну нас, то подбросит вверх
И скрипит, и стонет бедный СБР.

Гребнем пенится волна, шторма гул могучий
И как стрелы молнии протыкают тучи.
И смешала буря все – горизонта нету –
Словно воедино слилось море с небом.

«Пятьдесят» на кренометре. Как же это так?
Ведь на «сорок пять» отметка – красная черта
Неисправен кренометр, стрелка ли погнута?
Как бы нехотя, скрипя, выровнялось судно…

Говорили, что «Спасатель» послан был за нами
Только мы до Coловков добирались сами.
Делово «Bukkau Wolf» клапанами шлепал,
Не подвел нас, старина, славно поработал!

Утром, малость, отдохнув, я курил на юте,
Инженер наш, Васюков, пригласил в каюту:
– Признавайся, мариман, страшно ль тебе было?
И плеснул он мне в стакан на два пальца «шило».
28.03.2001