Земля полна произведений твоих пс. 103, 24

Перечитывая классику: «Там, за опушкой, за стволами, из-под лиственного навеса, сухо блестел и желтел полевой простор, откуда тянуло теплом, светом, счастьем последних летних дней. Вправо от меня всплывало из-за деревьев, неправильно и чудесно круглилось в синеве, медленно текло и менялось неизвестно откуда взявшееся большое белое облако. Пройдя несколько шагов, я тоже лег на землю, на скользкую траву, среди разбросанных, как бы гуляющих вокруг меня светлых, солнечных деревьев, в легкой тени двух сросшихся берез, двух белоствольных сестер в сероватой мелкой листве с сережками, тоже подставил руку под голову и стал смотреть то в поле, сиявшее и ярко желтевшее за стволами, то на это облако. Мягко тянуло с поля сушью, зноем, светлый лес трепетал, струился, слышался его дремотный, как будто куда-то бегущий шум. Этот шум иногда возрастал, усиливался, и тогда сетчатая тень пестрела, двигалась, солнечные пятна вспыхивали, сверкали и на земле и в деревьях, ветви которых гнулись и светло раскрывались, показывая небо…» И.А.Бунин «Жизнь Арсеньева».

Воспоминание
У бабки
в ягодных рядах
ушел весь Бунин
на кулечки.
Он с первой
до последней строчки
насквозь
брусникою пропах.
А мы домой его несли,
касаясь
тех листков багровых,
где
каждая строка
и слово,
казалось,
из земли росли.
Вячеслав Молодяков

«Вокруг меня, куда ни кинь взгляд, колосистые ржи, овсы, а в них… затаенная жизнь перепелов. Сейчас они еще молчат, да и все молчит, только порой загудит, угрюмо зажужжит запутавшийся в колосьях хлебный рыжий жучок. Я освобождаю его и с жадностью, с удивлением разглядываю: что это такое, кто он, этот рыжий жук, где он живет, куда и зачем летал, что он думает и чувствует? Он сердит, серьезен: возится в пальцах, шуршит жесткими надкрыльями, из-под которых выпущено что-то тончайшее, палевое, - и вдруг щитки этих надкрылий разделяются, раскрываются, палевое тоже распускается, - и как изящно! – и жук подымается в воздух, гудя уже с удовольствием, с облегчением, и навсегда покидает меня, теряется в небе, обогащая меня новым чувством: оставляя во мне грусть разлуки…» И.А.Бунин «Жизнь Арсеньева»

В старой траве, как в сожженном лесу,
жук пробирается – новорожденный.
И червячок с желтизной на носу
выглянул дерзко – и скрылся, смущенный.

В этой траве еще тянет гнильцой –
пусто и страшно, как после бомбежки…
Но паучок, принакрытый пыльцой,
скок – на окурок, и смотрит сторожко.

Мир пробуждается в мертвой траве,
скоро – зеленая – вспыхнет над прахом.
Так и в моей прожитой голове
мысль распрямляется, смятая страхом.
Глеб Горбовский, СПб