Судьба поэта

Я сырой элемент, рифмоплет –
Я в стихах, вероятно, пижон.
Мне немножечко с рифмой везет –
Потому и суюсь на рожон.

Обожаю Есенина: глядь –
Фильм отсняли – почти сериал,
Где Серега пред нами предстал,
Как кудрявый повеса и пьянь.

Но в Россию влюбленный, да так,
Что готов за нее умереть:
А вот это уже не пустяк –
И продолжил я дальше смотреть.

Под конец гибнет парень от рук,
Подлых рук вездесущих спецслужб,
Что сначала затеяли дружбу,
А потом задушили в муках.

И представил тогда я себя,
И перо задрожало в руке:
Я, Сережка, не знал тебя –
Как Гастелло ты взял пике.

За Россию ты в штопор пошел,
На закланье, отдав себя:
Не сломавшись, черту перешел,
За которой настигли тебя.
       
Били, вешали – мало им,
И посмертный венец – клевета:
Что поэт нездоров, одержим,
Затянулся петлей – жизнь пуста.

И, познаньем влекомый, я
Книжным полкам глаза отдавал.
Вдруг Цветаева. Взял, прочитал.
О, Марина… О, боль моя!

Я случайно твой томик достал
С пыльной полки – и вот итог:
Прочитав, я душой занемог,
Вдруг с собою вступив в скандал!

Понял я, что бумагу марал,
На чернила расходуя век.
Как же, Сашка, ты мало узнал!
Как же слеп в суете человек!

Понял я, что писать стихи –
Это Вам не дрова колоть:
Топором можно ранить плоть,
А стихами вспороть мозги!

Только тот, кто налег на перо,
И не просто – серьезно налег,
Он, возможно, увы, не герой.
А возможно… Решает Бог!
 
Ведь поэт все равно не отступит,
И к перу прирастет вдруг рука –
Ну, а там уже будь, что будет:
Рука – граната, перо – чека!..