Слепой художник

Олесь Рязанов







Держась за изгороди, спотыкаясь о камни,
проваливаясь в свеженасыпанные могилы
своих друзей, он идет в тот давний, далекий,
весенний сад, что некогда цвел от земли
до неба и посвящал его в бессмертие, и в каком он,
ему сдается, что-то забыл.

Когда же он рисовал, возникали картины,
что имели свои размеры, спрос и цену, однако
он сам рисовал не их, а то, что привлекало
внимание и подавало голос и чего он до конца
не мог заметить и разуметь.

Белое в свет убегало и за собой манило,
черное молча молилось возле стены,
красное двигало поступками,
желтое сочувствовало образу,
зеленое внимало сказке, голубое обещало,
синее воплощало сны.

И хоть потом никогда он больше не был в саду,
сад незаметно всегда стоял у него пред глазами,
будто он сам был одним особенным атрибутом,
словно кисть или краски, а рисовал,
по правде, сам сад.

Он движим тем, что совершилось, и слепой
находит дорогу, что окончилась, а придет -
встанет меж деревьев, и деревья обступят его,
как друзья, и некие руки сочувственно в руки
ему насуют спелые, пахучие, щедрые подарки -
плоды.

Перевод с белорусского
Бориса Рябухина