Он прыгнул и взлетел!

Он прыгнул и… взлетел!
Все говорили: «Упадёшь!»
Твердили: «Силу притяженья
Нельзя ни отменить, ни сократить!..»
Он сократил!
Он в несгибаемом стремлении
Своём не мог постичь,
Что в мире действуют законы,
Которых не преодолеть
Ни разумом, ни силой воли…
И он преодолел!
Ему не смогут этого простить
Профессора – учёные педанты,
Чей пошатнул он вдруг авторитет.
«Того не может быть!» - твердят они - гиганты
Мысли, сданные в музей забытых гениев,
Собрав в охапку гранты,
Себя спешат спасти от разорения.
Коварство их уже холодным ядом
Разлилось в рыбью кровь
Больных, тщедушных тел.
Они поспешно собирают компромат,
Строчат статьи о злобных лжепророках,
О шарлатанах и мошенниках, жестоко
Играющих доверием людей.
«Не может быть того,
Чего быть в принципе не может!» -
Звучит их главный неизменный лозунг
Со всех больших трибун и площадей.
Они вещают: «Жизни проза
Превыше всех возвышенных идей.
Идеалисты вводят в заблуждение,
Учёных же мужей
Достойно слушать просто потому,
Что их устами говорит наука…
Ученье – свет!»
И тут же сеют тьму
Средневекового порока.

Он прыгнул… и взлетел!
За ним с тревогой
Следили его добрые друзья,
И родственные души,
И родня по крови.
Все соглашались: «Мир ему наш душен,
Законы непреложные неволят
Его непримиримый нрав.
Как он их приложил!
И как он прав!
Нельзя терпеть, но надо действовать,
Стремясь перекроить по собственным лекалам
Весь мир!» Но по сужденьям здравым
Никто не прыгнул вслед за ним.