Посвящается моему Дому

«30 июня 2008 г.»
(Посвящается моему Дому)

Вот он, последний июня день,
Закончились лета нелепые гости.
Мне собираться в дорогу лень,
Отяжелели кости.

Вот он, мой двор, в котором рос,
С солнцем играл в прятки до темени.
Весь сорняком ты теперь порос,
А скосить не хватило времени.

Вот неказистый кривой гараж,
Свидетель первых прыжков и ран,
Вот неуютной теплицы витраж,
В которой гниет снегоход «Буран».

Вот он, мой дом, ни к чему огромный,
Больно глазам на него смотреть.
Я две души в нем очень нескромно
Оставил тихонько стареть.

Вот она почва - курносый нос.
Ты принимала взросления муки.
От кончиков пальцев до волос
Вот этой почвы руки.

Вот незатейливый антураж,
Вечер смешных нелепых обрядов.
Я незаметный и скромный паж
Трех бесполезных грядок.

Вот он, мой быт тишины печальной,
Своими руками построил треть,
А, уходя, запустил нечаянно
В него одиночества смерть.

Вот оно, дерево в теплотрассе,
Где я пугал воробьев без промаха.
Помнишь ли ты той гальки трассы,
Старушка моя, черемуха?

Вот мое дерево в теплотрассе,
Кисти сережек, разлеты бровей.
Вытяни сыну сибирской расы
Руки своих ветвей.

Вот два оконца, кривая крыша,
По воскресеньям с тобой свиданья,
- Где на полке эвкалиптом дышат -
Старая, добрая, русская баня.

Вот половик и запах прелый,
Во славу твою колуны точили.
В сугроб и обратно, как угарелый,
А после березой меня лечили.

Вот он охранник собачей будки,
Хромый, беззубый, хвост повис.
Нюхает свежие незабудки,
Обнимемся старый лис.

Вот он, кобель, стерегущий дом,
Нос в комарах, еле-еле дышит.
Зову во весь голос: Гром, Гром, Гром,
Увы, он меня не слышит.

Вот он, холодный июня день,
К калитке на цыпочках осторожно
Жизнь моя съехала набекрень,
А остаться, увы, невозможно.

Вот она, улица, где влюбился,
Раз поцарапался и не только,
Где я за Вас с хулиганом бился,
Ростовщикова Ольга.

Вот моя улица, где взрослел,
Вот тротуары, всегда кривые,
Вот она, тень, где я так болел,
Когда уезжал впервые.

Вот переулок - стальная бочка,
Плавили в ней пацанами олово.
Тополя отстреливаются почками,
Снова им рубят головы.

Вот переулок - перина мягкая,
Мы - переулка того синицы.
Память трещеткой о раму брякает,
Велосипедные спицы.

Вот околоток, смотреть неловко,
Сколько он снес суровых морозов.
Лихое название – «Перековка»,
А сам я - Павлик Морозов.

Вот околоток, он мой отчасти,
Стал неуютным, седым, уставшим.
Я не остался и очень счастлив
Желтым листом опавшим.

Вот он, мой город, собой доволен,
В зеркале хитрого Иртыша.
Ты из бюджета еще не уволен,
Волнуешься, чуть дыша.

Вот он, мой город, стоит в цветах.
В прессе желтый подняли визг:
- Вы слышали? Саммит - ах, аХ, АХ,
Вы слышали, Ханты-Мансийск?

Вот он, мой край – комариный писк,
Подбоченился пафосно, креативно,
Помпезный, напыщенный Ханты-Мансийск,
Мне все это так противно…

Вот он, мой край – нефтяная канистра,
Величья холмы оседают медленно.
Я великим здесь стал не просто быстро,
Я великим здесь стал немедленно.

Вот он, и я в тополином снегу
С судьбой старика Бен Ладена.
Я, как и он, ото всех бегу,
Как черт от пахучего ладана.

Вот он и я за столом притих
Тесно, тоскливо немного тошно
Вот он, мой самый нелепый стих
Что скомкал в конце нарочно……

30.06.2008 г.