Как я был актером

По мотивам рассказа М.Зощенко

Вообще, я монтер. Но еще и актер.
Если честно, то бывший уже.
Посещал драмкружок. И поверь мне, дружок,
Жизнь актера всегда на ноже.

Это только сперва вроде учишь слова
Да вживаешься в первую роль,
И не знаешь еще, что допущен просчет,
Что театр – сплошная юдоль.

Если честно сказать, чтобы это понять,
Это стоило нервов и сил.
Ну, когда в первый раз, свой единственный раз,
Я на сцену играть выходил.

Получилось все так. Как последний дурак,
Я решил: запишусь в драмкружок.
Чем мне просто лежать на диване, мечтать,
Я уж лучше на сцене скок-скок.

Прихожу, стало быть. Дескать, можно вступить?
- Отчего же нельзя? – говорят.
Но сейчас, мол, прогон. Ставят пьесу «Батон».
Ну, я сел поглядеть в первый ряд.

Доглядел до конца. Режиссер – молодца!
Пьеса знатная, что говорить.
И сегодня «Батон» открывает сезон.
Режиссер мне велел приходить.

Дескать, мол, посидишь, на игру поглядишь.
Это вроде как первый урок.
Ну, я, значит, пришел. Режиссер подошел:
- Выручай, - говорит, - нас, браток.

Ты ж смотрел до конца. Значит, видел купца,
Как ему учинили грабеж.
Так что, брат, выручай и купца нам сыграй.
Наш актер вдруг устроил кутеж.

- Я купца не могу. Я же текст ни гу-гу.
Да еще два арбуза вот съел.
Что-то пучит, тошнит, и в желудке бурлит.
Да и в роль-то войти не успел.

- Да какая там роль! Чего хошь балаболь.
Тебе только по сцене пройтись.
На тебя нападут, вроде как грабанут.
Ты кричи: «Караул!» и вались.

Упросил ведь, козел! Всяких баек наплел.
Я и вышел на сцену купцом.
Думал, в гриме меня даже, скажем, родня
Не узнает в прикиде таком.

Да уж как не узнать. Как давай все орать:
- Молодец, Васька. Дуй до горы.
Он же в ЖЭКе монтер. Да еще и актер.
Театральной, мол, мастер игры.

Я со сцены кричу: «Стать артистом хочу.
Это самая первая роль.
Тут артист нынче пьет. Ему плохо. Блюет.
А его заменить вот изволь».

Тут по пьесе меня стали грабить. Фигня!
Отбиваюсь от них, как могу.
Вижу, их атаман лезет, значит, в карман
И орет: «Отдавай, гад, деньгу!»

И по морде мне р-раз! Чую прямо под глаз.
Оп! И нету уже кошелька.
Кошелечек-то мой. С трудовою деньгой.
Ах, вы так! Ну, нашли простака!
 
Стал я их колотить. Чем попало лупить.
Я один, а их десять. Курьез!
Да уж где совладать. Стали силы сдавать.
Прямо чувствую – грабят всерьез.

- Помогите! – ору. – Ведь забьют ведь. Помру.
А от этого только эффект.
В зале прямо галдеж: «Ну, Васек! Ну, даешь!
Ну-ка, выдай еще им комплект!»

Вижу, сперли часы. Оборвали усы.
Трое держат и тянут кольцо.
Ведь обидно до слез. Грабят, гады, всерьез.
Прямо в кровь расхлестали лицо.

- Помогите! Прошу! – я уж еле дышу.
Режиссер мне кричит: «Молодец!
Как ведешь свою роль! Ты же гений! Король!»
- Помогите, а то мне конец.

А актеры-то в раж, а актеры в кураж.
Наседают сильней и сильней.
- Да какая тут роль! Дайте занавес что ль.
Иван Палыч, хоть ты пожалей.

Только тут и дошло: не по пьесе пошло.
Дали занавес. Те – кто куда.
Режиссер говорит: «А ведь вправду избит.
Это что еще за ерунда?»

- Вот такая фигня. Грабанули меня,
Иван Палыч, похоже, всерьез.
Тех прошу обыскать и вещички отдать.
А иначе рисую донос.

Ну, собрали их всех. Ничего, как на грех.
- Да пошли вы, - махнул я рукой.
Я монтером служу и живу не тужу.
А у вас беспредел тут какой.

Вот такой вот сюжет. А искусства-то – нет!
Это знаю я точно уже.
Посещал драмкружок. И поверь мне, дружок,
Жизнь актера всегда на ноже.
       2007