Поле мое, ковылиное

       

Я люблю тебя, поле, в даль зовущее, алое!
Я не знаю кому ты атласами выстлало путь:
так и я бы пошла... босиком, чуть усталая...
далеко, далеко, - день идти, а под вечер уснуть.
В маленьком домике, - палисадник с горошками, -
а зады – с цветущей, по пояс мне, резедой.
С отмытыми бабкой до синего блеска окошками,
и в окошке с огромной полуночной луной.
Я смиренно приду к тебе, бабушка, странницей,
мотыльком посижу на ступенечке, сложив крыла.
А у бабушки взгляд иссиня-бездонный туманится,
ах, какою красавицей она прежде была!
А в далеком том прошлом - все так, как и было;
пёс лохматый объедает малину с куста.
Жизнь пронеслась, я ничего не забыла,
всё тот же со мною образ бога с креста.
А пыль голубая, в сон уводящих дорог,
всё непрогляднее,
шёпот из детства берёз всё немее,
всё неподъемнее, всё тяжелее оброк,
тот, что памяти платит душа,
отказаться не смея...
И так ясно все помнится, четко,
будто кто-то картины выставил в ряд.
Память, что голод, не добрая тётка,
всё бы отдать, да вернуться назад!
В детство, в сны свои праведно-длинные,
из пластилина бы кукол лепить!
Поле моё, сонмище звёзд ковылиное,
снова б родиться  и снова б пожить!
Только жизнь, что над полем звезда -
то падает, то пускается вновь в путешествие,
и не надобно знать никому никогда,
всё ли свершилось в это наше
на Землю пришествие,
дозволено будет ли снова вернуться сюда...