Чёрный полковник

       "Чёрный полковник".

       Это потому, что на погонах у него тоже три звезды, только форма - чёрная. Капитан первого ранга Юрий Александрович Качалов. Говорил, что родственник. Наверно правда.
       Драл он нас... Мы, комсостав, ежегодно сдавали аттестацию. Все штурмана - по 32 предмета. ВМП была кошмаром. Военно-морская подготовка. Старпомы сдавали неделями, на них он смотрел кровожадно. Для третьих помов была норма три дня (щадил будущую добычу, чтобы успели жир нагулять к старпомству); если кто из третьяков пытался сдать быстрее, - считался не в меру шустрым и самонадеянным, и быстро заваливался. Знал он всё, или почти всё.
       Очень ядовитый. Улыбка всегда ехидная. Лицо в глубоких морщинах, угадывается солидный питейный стаж. Не дай Бог ему заметить под ногами тень неуважения к своему предмету! В миг поймёшь, как глубоко и трагически ты заблуждался. Но вспоминаю я его с теплом.


       А талант у него был. При том, что драл, за те дни, что проведёшь в его кабинете, надорвёшь животики. Любил он поговорить (и послушать тоже).
       Раньше он служил в военной гидрографии, командовал кораблём. Делал гидрографическую съёмку (промеры глубин эхолотом). О GPS тогда и учёные не мечтали, самым точным прибором был секстан (у Магеллана была астролябия, та попроще), хотя радиоприборы всякие уже были. Делали точное определение по двум углам (между трёх мысов), и начинали ходить параллельными галсами, всё дальше и дальше от берега, а эхолот пишет на ленту. Потом все глубины наносили на карту. Каждый такой промер занимал несколько часов.
       И вот, однажды, он так работал уже часа два. Недалеко от Петропавловска. На мачте поднят сигнал "ограничен в возможности маневрировать", то есть, "если не калека, обязан уступить дорогу". И прётся наперерез какой-то закопчёный рыбачок. На радиосвязь не выходит, дорогу уступать не собирается. А гидрографу с курса уйти - вся работа насмарку, начинай сначала. Уже и на опасное расстояние сблизились. Стали стрелять в него ракетами. Сигнальными, конечно. Других на гидрографе нет. Прётся.
       По кровожадности "полковника" видно, что если бы гидрографы стали вооружать, то от торпед бы он не отказался. Утопить, подобрать уцелевших, и до самого порта не похмелять! Пьяный пароход. Оформили отход (а это было непросто), вышли из порта, и на радостях перебрали. Все сразу, конечно. Экипаж-семья.
       Что делать, - только материться. Пришлось отворачивать, эхолотную ленту - за борт. Настрочил "телегу" (радиограмму) командованию. Название сообщил. Через неделю приходит циркуляр от ком.флота: "НА ВЫХОДЕ ПОРТА ПЕТРОПАВЛОВСК КАМЧАТСКИЙ РЫБОЛОВЕЦКИЕ СУДА ПРАКТИЧЕСКИ НЕУПРАВЛЯЕМЫ ТЧК РЕКОМЕНДУЕМ УСТУПАТЬ ДОРОГУ".
       Вот он нам и мстил. Так и говорил.
       Один из старпомов (в голосе жалобная нотка):
- Юрий Александрович, так ведь то РС был (мелкий), а у нас все - БМРТ.
- Все вы одна шайка. Давай, рассказывай: "Предельные нормы радиоактивной заражённости ......."
И продолжался кошмар. Но всё когда-нибудь кончается. Кто раньше - кто позже, мы получали заветный зачёт: "удовл." или "хор."
- На отлично знаю только я! И то не всё!
И мы разбегались: кто - сдавать другие предметы, кто - праздновать. Как тот РС.(Рыболовецкий сейнер).

       А то, что одна шайка, это правда. Мы выходили из порта после оформления отхода, после недельного стояния на рейде без схода на берег. Каждый день приезжал инспектор Портнадзора, мы играли тревогу, герметизировали судно, разбегались по аварийным партиям... Он наблюдал, осматривал судно, спрашивал одного-двух полутрезвых об их действиях (по расписанию) при пожаре или пробоине, выставлял замечания и уезжал на катере. И так каждый день. А кроме Портнадзора были санвласти, карантинные врачи. Брали измором: они - нас, мы - их. Но водка не кончалась, на сам отход оставалось всегда.
       И вот мы выходим. Мы - это БМРТ "Кушка". Большой Морозильный Рыболовный Траулер. Прошли Три Брата, вышли за ворота и капитан ушёл "отдыхать". (Капитан не спит никогда! Только отдыхает. Все пять месяцев рейса). Ночь, вахта ревизора (второго помощника капитана). Отдыхает наш командир, а капитанское сердце-вещун его тревожит. Звонит он на мостик. Ещё звонит. Не берут трубку, а звонок из штурманской рубки слышно. Вторая дверь из командирской каюты - прямо в рубку. Пошёл проверять. В трусах. Лысина встаёт дыбом. На мостике - ни души, только авторулевой, и тот - предатель. Судно прётся сходящимся к берегу, но ещё далеко, правда. Отвернул от берега, определился, лёг на безопасный курс и пошёл искать живых. Волна приличная, авторулевой может и не справиться. Рядом с выходом из ходовой рубки (мостика) - радиорубка. Дверь открыта: начальник рации (в просторечии - "начальник") отстукивает отходную радиограмму в три адреса. Поставил "начальника" на руль, пошёл искать ревизора. Его каюта тоже рядом, через одну дверь от радиорубки, наискосок от капитанской. В каюте катаются по палубе бутылки, на койке спит одетый рулевой, в фуфайке. Ревизор тоже спит, но в странной позе: коленями на полу, грудью на диване. Взял за шкирку, потащил на мостик. Ревизора, конечно. По пути растрёс его и тот начал просыпаться.
- Почему на мостике никого?! ("Лишние" слова опускаю).
- Да я только на минутку, попить, вон - рулевой стоит.
А на руле - "начальник" рулит, Володя Кокорин.
Потом ревизор сам рассказал, как было. Послал рулевого к себе в каюту за бутылкой и стаканом, а тот его подвёл: выпил ещё стакан и прилёг отдохнуть, и уснул. Серафим (ревизора так звали) пошёл проверять и тоже "попил", и тоже устал, сморился на диванчике.
       Потом несколько дней он был под "домашним арестом". Открывал его сам капитан, перед вахтой, чтоб не похмелился. Володя Кокорин рассказывал: сидит утром капитан у него в радиорубке, слушает промсовет (промысловый совет). Дверь открыта, и мимо неё, косясь на дверь в капитанскую каюту, на цыпочках крадётся Серафим. Ботинки - в руке. Вылез через "штормовку".
- Куда?! (Голос весьма командирский. Лишние слова опускаю).
Ревизор аж присел.

       А один из первых БМРТ на Камчатке, "Браслав", также, на выходе, столкнулся с лесовозом. Ну хоть спаслись все. Затонул в считанные минуты.
       Вот тот капитан спал.