Печьальная пезнь пра Ваню

Качаясь, идёт па бульвару алкаш,
ён выпел сиводниа нимало.
Балтаит иво и кренит иво аж,
каг ботеГ в валнах акейана.

Он спорит, упряма, с каварной валной,
сдавацца мишаит гордыня…
Плывёт алкаш-ботеГ по жысьти кривой,
Иван Заливной, ему имя.

Ивашка трудилсо кагдата певцом,
пел тенором арии в тятре.
В симейном быту был харошим ацом.
И фсё вроди было ф париатке.

Но кагта с гастролей вернуфшысь домой,
жыну застал с другом в пасьтеле.
«Вы штоже тварити?» – сказал Заливной.
Сдиржалсо певец…еле-еле…

Уйдя ис симьи, Ваня вотку стал пить.
Пропал голос – нету работы!
Катилася жысь пад аткос ва фсю прыть
к панятнаму, фсяка, исходу.
 
И пел типерь арии ён длиа друзей,
асобинна часта, с усьпехом,
«Таг смейсо пайац над любовью сваей!»
Ну ту, што канчаица сьмехом…

А в мае, кагда расьцветала сирень,
в аллее где пили с друзьями,
Ванюшу нашли…на сучьке ён висел…
Прасчай Ваня! Светлайа память…

Ни плачьти друзья, люче выпьим за то,
што самае главнае в жызни!
За нашу работу, симью и любоф!
Враги – бутьте прокляты…трижды!