Стройка

Блестя в сиянии солярном
свистит пила как коростель,
в весёлом запахе столярки
стук и вбивание гвоздей.


Пока не ограждён забором
скрывать прославленных жильцов
работой подрастает скорой,
венец ложится за венцом.


И матерясь самозабвенно
прораб работу торопит,
чтоб юные взлетали стены
к надёжной зрелости стропил,


пусть побыстрей забыв про стружку ,
про суету и неуют
жильцы отвергнув отдых южный
дремучий север предпочтут,


с его нежданными дождями,
куриным пухом облаков,
и накрепко прибитым к раме
янтарным, ярым сосняком.


Молодцеватые узбеки
навек черны как сапоги,
на солнцепёке, в самом пекле
легки, сноровисты, ловки.


С ухватистостью россомахи,
беззвучней палого листа
скользят в разнузданном размахе
почти бесплатного труда.


И немота их дикой речи
в родстве со зверьим языком,
звучит гортанно и зловеще:
не знаешь говорят о ком.


Рык азиатского арыка,
взгляд азиатских низких гор -
напомнил о монгольском иге
звериный этот разговор.


Так в Риме озирался варвар
улыбку пряча в крыльях скул,
а направленье орд удара
уже намечено в мозгу.


Что ж, остаётся только слушать
скользящий шелест смуглых ног,
и ждать, как в мягкое подбрюшье
войдёт изогнутый клинок...