Герои нашего времени

       

       (правдивая сказочная поэма)


       

Однажды шептался невидимый дух
С зелёной весенней листвою.
«Какой нынче идет, об чём нынче слух?
Полны ль снова дебри молвою?»
«О да, - отвечала младая листва,
Кипя и шумя и волнуясь, -
Идёт нынче новая вовсе молва,
Своей широтою красуясь:

Что новое время наступит у нас,
И новые будут герои.
И будет тогда всё не так, как сейчас, -
Всё будет чужое, другое!» -
«Когда ж это будет?» - «Коль хочешь, то сам
Узнай ты всё это, дознайся». –
«Да как же?» - «А вот, - по полям, по лесам
Скорей в новый век отправляйся.
Вон там, где дороги идут сразу три,
И где три ручья на глазах у зари
Залилися радостным хором,
Там зеркало времени в зеркале вод, -
Оно в новый век и тебя проведёт,
И ты там окажешься скоро».
Замолкла, замолкла густая листва,
А дух, обернувшись зефиром,
Промчался по воздуху через леса,
Объятые сонным миром.
И зеркало вод он средь кущей нашёл,
И телом прозрачным он внутрь прошёл;
И пламенем быстро горящим
Сплелись там все годы и все времена,
История в ленту одну сплетена:
И Прошлое здесь с Настоящим.
И дверь в новый век он ключом отомкнул,
И в новое время легко он впорхнул,
Да тут же и остановился: …

Куда он попал? Что за хаосный век?
Тяжёлым свинцом, как отрава для всех,
Везде дым заводов разлился.
Антенны на крышах, гуденье машин;
Снуют покорители новых вершин –
Всё дерзкие и молодые.
Высотные зданья штурмуют они,
В глуши кабинетов и ночи и дни
Проводят они, удалые…
И душно, и тесно, и негде вздохнуть –
Вот славится век технологий!
И негде ему хоть на миг прикорнуть,
Несчастный, воззвал он: «О боги!
О небо благое, куда я попал?
Иль в чёрную бездну я с ходу упал?
Здесь негде душе примоститься:
Здесь монстры-машины грозят задавить,
И нежность сердцам вряд ли можно привить;
Душа моя бьётся как птица.
Здесь нравы исчезли под грузом колёс,
И втоптано в грязь всё святое.
Пристанища нет для добра или слёз,
Раз сердце из стали литое!»
Таков быстроходный, изменчивый век,
Людей изменил он жестоко.
А мыслить во благо хотел человек,
И видеть хотел он далёко!..

       
Каких же героев для новых времён
Земля благодатна рождает?..
Не тот ли, кто латами обременён,
Чудовище вновь побеждает?..
Не тот ли, кто вырвал из чудища лап
Красавицу полуживую?..
Не тот, кто нашёл в подземелии клад,
Скалу отомкнувши стальную?..
Теперь ведь у рыцаря вместо лат
Броня его автомобиля.
Без клада он будет безмерно богат, -
Вот рыцарем и окрестили.
Расчётлив и холоден, на всё кругом
С усмешкой презренья взирает…
С часами, в костюме таком дорогом,
Всё, что бы скупить, выбирает.

       
Теперь того, кто душою богат,
Все искренне презирают.
А тот, кто живёт средь роскошных палат, -
Тот царь, и все его знают.
Идёт он едва ли не по головам,
Исполнен высокомерья.
А люди, не видя позор свой и срам,
Полны к нахалу доверья.
«Быстрей! Расступитесь! Идёт наш князь, -
Глупцы, дорогу кумиру!» -
И истина голой, себя не стыдясь,
Открылась дрожащему миру.

       
И вот новой жизни открыт горизонт,
И в ней – свои уставы.
Тот, кто больше денег с собою везёт,
Блистает в зените славы.
Гляди на него и трепещи,
Достойный его презренья.
Он держит всё время денежный щит,
Счастливый избранник везенья.
За пазухой вечно тугой кошелёк,
Который препятствий не знает.
И вот каждый в ноги покорно уж лёг,
Дары кумиру бросает.

Таков он, ужасный, расчётливый век,
И новых свершений время.
Когда на себе несёт человек
Лишь денег и роскоши бремя!
У денег уж каждый, как раб, в плену,
А кто им цены не знает,
Того гонят в шею; изгою тому
Нотации читают:
«Да как же ты, экий глупец, не поймёшь,
Что деньги миром правят!
Что хочешь за деньги приобретёшь,
И всякий тебя прославит».


И снова эмблема только одна
Для тех, кто стоит у штурвала:
Богатства в подполье было б сполна,
Да меньше б с годами не стало!
И новый девиз избран новым царём,
И цвет нов у нового флага:
Давайте скорее к рукам приберём
Все жизненные блага!
Давайте присвоим их до одного,
Пока эти блага остались!
И также при этом важнее всего,
Другим чтоб они не достались.

       
Вот сонм героев новых лет,
Всмотрись в их отраженья.
Подумай хорошенько: нет
В зерцале искаженья?..

       
Прислужники-маркизы,
Льстецы и блюдолизы
Пройдут большим парадом,
Всем услужить вам рады.
Коль властью обладаешь,
В деньгах нужды не знаешь, -
Стелиться пред тобою
Их войско удалое
Готово многократно, -
Конечно, небесплатно.
Все борются до крови
За свой счастливый случай.
Всяк эстафету ловит,
Когда один наскучит.
Все целовать готовы
Властителя сапожки
И класть на столик перед ним
Серебряные ложки.
И, получая золотой,
О двух мечтать украдкой…
И подымать готовы сто
Упавшую перчатку.
На задних лапках танцевать –
Их точная наука.
И при раздаче не зевать –
Какая тут уж скука!
Как можно чаще говорить
О господине славно.
И из руки его ловить
Серебренник исправно.
Их не стесняет, что они
Прислужники, лакеи.
Так до чего-то в свои дни
Дослужатся скорее.
И вот уж ты уже в чинах,
И тоже слуг имеешь.
Ты щеголяешь в орденах,
Чем только ни владеешь.
Платочек кружевной поднять –
Непыльная работка!
Монеток две, четыре, пять –
А может быть, и сотка.

Все те, что на одно лицо,
Наверно, принцу служат.
А принц увенчан ли венцом,
Иль он ему не нужен?..

       Принц

Железный конь мой весь на славу,
Заказан в автомастерской.
Вот бензобак весь полный справа,
А вот мотор сверхскоростной.
Сверкает лоском наведённым,
Блистает матовым стеклом.
Мотор скрежещет заведённый,
И двигатель обдал теплом.
И, сочетанье линий плавных,
Капота белоснежный вид, -
Он мимо всех домов недавних
Во всей красе своей скользит.
Отделаны сиденья кожей,
Новы покрышки у колёс.
Уж сколько разной молодёжи
В своём салоне перевёз!
Рыча на всех прохожих глухо,
Он неустанно едет вдаль…
И, слыша радио вполуха,
Я жму сильнее на педаль.
Несётся конь быстрей, чем птица,
И, знак увидев номерной,
Любая хочет прокатиться,
Как в колеснице, в нём со мной.
«Лендровер» новый иль «Тойота»? –
И сколько ж стоит?» - спорят все.
А марка наверху капота
Блестит во всей своей красе.

       Принцесса

В облегающем наряде
Я – звезда, я – топ-модель.
Фото вновь в газетном ряде,
А по вечерам – коктейль.
Глянец, вспышки телекамер,
Журналистов целый лес.
За окном дежурит «Хаммер»
Или просто Мерседес.
Фотосессии, фуршеты,
Я привыкла ко всему.
Роз огромные букеты
Я сама не подниму.
Вот витает запах пряный
Полурозовых духов,
А на столике – румяна,
И портрет звезды готов.
К платью блёстки я приклею,
И во всеоружье я.
И в мечтах своих лелею
Герцога иль короля.
Вот на хрустале обеды,
Ужин снова при свечах.
А потом домой я еду
С лёгким боа на плечах.
Я в газетах и журналах, -
Королева красоты…
Только этого мне мало –
Новой жажду высоты.
Стразы, декольте и кольца,
Платье – шоколадный цвет.
Так уж вы признать извольте,
Что меня милее нет.

       
Вот эти герои и вот их судьба,
Они горды собою!
И, гордо откинув власы со лба,
Хвалятся судьбой такою!
Неужто они – пример для нас,
На них нам неужто равняться?..
Умы пленяют нам всякий раз
И даже ночами снятся.

       
Но кто же тогда, коль герои они,
Достойны, напротив, презренья?..
О, новых времён сумасшедшие дни, -
Наступит ли нам пробужденье?..

       Золушка

Ради бога, не стой у порога,
Коль по делу пришёл – заходи.
Посмотри, как живу я убого,
И на утварь мою погляди.
Я – уборщица в зданье высотном,
Там, где люстры под потолком.
Где начальник в костюме добротном
Руки трёт кружевным платком.
Я ведро с собою таскаю
Вниз и вверх, и по этажам.
И меня всё время толкают;
Кто-то вовсе однажды бежал
И ведро из рук моих выбил,
По ступеням стекла вода…
«Добрый день», «Извините», «Спасибо»
Мне не скажет никто никогда.
Я не в срок получаю зарплату,
Я, печалясь, иду домой.
И какой месяц ставлю заплату
На костюмчик потрёпанный мой.
Чёрно-белая блузка в полоску,
Туфли-лодочки, серый жакет.
Никакого особого лоска
И в моём гардеробе нет.
Я живу лишь одною мечтою:
Что наступит завтрашний день.
Я опять совладаю с собою
И сгоню свою скуку и лень.
Я не пью фруктового сока,
И не ем в шоколаде зефир.
В закромах овощей немного,
Да на полке – в бутылке кефир.
Ай, да что рассказывать толку?..
Пользы нет от горестных дум.
Я вставляю нитку в иголку
И чиню свой старый костюм.

       Сирота

Она сидит в своём окне
И кормит голубей.
И нет ей света в ярком дне,
Она живёт в туманном сне
Одной мечтой своей.
Что мама вновь вернётся к ней
И купит новый дом.
Она дождётся милых дней
И средь красивых добрых фей
Окажется потом.
Но мама что-то не идёт,
Она забыла дочь.
И за окном вновь дождик льёт,
Она по комнате бредёт
И просит ей помочь.
Но чем поможешь, если мать
Забыла про дитя?..
И ей придётся долго ждать,
И каждый вечер засыпать
Под музыку дождя…


В наши дни распадается братство,
И дитя ненавидит отца.
Нормой делают святотатство,
Коронуют венцом подлеца!
В наши дни распадаются узы,
Став ничем для надменных юнцов,
И становятся тяжкой обузой
Обязательства мам и отцов.
Дети плачут в углу полутёмном,
Всеми сплошь позабыты они.
И безрадостно, скупо, никчёмно
Пролетают их жизни дни.
Кто-то ездит на «Мерседесах»,
И катается в масле, как сыр.
Кто доносчик, кто вор, кто повеса, -
Им оплачен весь этот пир.
Ну а кто-то не отвоюет
И угла в огромном дому.
Всякий грубостью атакует,
Не давая покоя ему.
Вот герои времён и народов!
Вот свобода открылась глазам!
И среди моральных уродов
Становлюсь я уродом сам!
Вот хоть шут под маской румяной:
Он – глупец на угоду всем.
А на пире и гость желанный,
И на место барона сел!
Ведь дурачество шутовское
Нормой жизни стало у нас.
Выраженье маски чужое
Покрывает нас всякий раз.
И спасает нас эта маска,
Покровителей нам даря…
Начинается новая сказка –
В новом веке поднять якоря!
Маска льстивой, упитанной рожи
Уважаема всеми вокруг.
О, скажи, Всемогущий Боже, -
Что же стало твориться вдруг?!.


 Вот хитрец с крючковатым носом,
Прибедняясь, вечно в тени,
Но пойди-ка к нему с вопросом,
Все откуда блага? взгляни!
Вот и дом с террасой прохладной,
Обстановка и множество слуг, -
И спроси-ка его: «Непонятно,
С неба ль это свалилось, друг?..»
Ну и что он тебе ответит?
Прибедняться опять начнёт,
Иль вопроса он не заметит,
Головою только качнёт.
И откуда, откуда, откуда,
От какого подвига дан
Сад большой, золотые блюда,
Дом с колоннами и фонтан?!
Почему же большой трудяга,
День и ночь стоя у станка,
Хлеба вовсе не ест, бедняга,
И судьба его нелегка?..
Ты спроси, - молчанье раздастся,
Или возгласы подлеца:
«Хватит с нами тут препираться, -
И вопросам не видно конца!..»
А уж сам-то ли честным потом
Белый хлеб заработал свой?..
И машину с блестящим капотом
Приобрёл на барыш какой?..

       
Вымирает культура в мире,
И не в моде она давно.
И уже почтения лире
Не оказывают всё равно.
Тут другие слышатся ноты:
Пули свист и металла звук,
Вновь кому-то проиграны лоты;
Время встреч и быстрых разлук.
Постоянно мы в напряженьи,
От гармонии отлучены.
Постоянно в быстром круженье
Находиться обречены.

       
У нас свои перекрёстки,
У нас дороги свои.
Игры условия жёстки, -
Любой над бездной стоит.
Страстей минутные вспышки,
И ненависть через года.
Берём со штурмом мы вышки,
Но можем упасть всегда.
И стоит едва поскользнуться,
За шансом потерян шанс.
И к старту нам не вернуться, -
Растрачен весь наш аванс.
Стоим посреди дороги,
И сзади, и рядом овраг…
Условия жизни строги,
И их не изменишь никак.
И их под себя не подстроишь,
Просторы судьбы бороздя.
Узнать, чего же ты стоишь,
Все можно преграды пройдя.
А финиш флажочком алым
Горит впереди далеко…
Препятствий меньше не стало, -
Пред гонкой вдохни глубоко!
Ты можешь, на миг столкнувшись,
Мечтать о любви на года…
А, раз в любви обманувшись,
Не верить уж ей никогда.
Всё в жизни, увы, быстротечно,
И время, и деньги, - вода.
А если будешь беспечным,
Утратишь всё, - вот беда!
Но плакать тоже не надо,
Ведь плачем не тушат огня.
Лишь сильного ждёт награда
В огромном зареве дня.

       
Вновь смотрит небо голубое,
И гневно хмурит ясный лик,
На дни ужасного разбоя,
Где духом всяк уже поник.
И Солнце вспыхивает лавой, -
Зла перевес везде сильней.
И от Земли, всей сплошь кровавой,
Взор устремляет прочь скорей.
И в грязь любовь и стыд втоптали,
Их место пошлость заняла.
Куда б ни шёл, в какие б дали, -
Везде скопилось столько зла!
И Солнце лик свой отвернуло
От нас, от злых своих детей.
Челом вмиг светлым потонуло
Среди печалей и страстей.

       

Рабы идут под гнётом короля,
Который их, сколь хочет, избивает.
Никто из них обид не изливает,
О милости Великого моля.
И думают, что милость в том и есть,
Что бьёт тиран покорные их спины
Своею плетью острою и длинной,
Они ж должны его носилки несть.
Им не обидно за своих детей,
Которые опять рабами станут,
И гнев, и плач таить не перестанут
Под тяжким гнётом палок и плетей.
Они живут, пощады не прося.
Они слепы ко всем своим несчастьям
И рады от наделенного властью
Бичи принять, его с трудом неся.


… Увы! Этот век нам несчастья принёс,
Для многих он стал приговором.
В нём – судеб поломанных целый обоз
Для всех обернулся позором!..
Век новых машин, небоскрёбов, ракет,
Освоенных горизонтов.
Век слёз и несчастий, доносов и бед,
Смертей и проигранных лотов…

       
И дух это всё не стерпел, увидав:
- Не лучше ль обратно вернуться?..
О, новое время: жестокий устав;
Здесь лишь подлецы обживутся.
И вот он вернулся обратно к ручью:
- Я смою с себя эту скверну,
И злостному я не поддамся бичу:
Ужаснейший век – это верно.
И внутрь пройдя, он внутри отыскал
Свой век; в нём он весь растворился.
А рядом с лужком, где ручей протекал,
Под пилами лес уж валился.

       (Продолжение следует…)