Первый день после из цикла рассказов СЮ-реальность

Славке приснилось, что он геометрическая прогрессия. Он открыл глаза и задумался. Мысли были тугими. Как и все утренние порывы, поэтому он принял решение: перестать думать. Славке приснилось, что он геометрическая прогрессия. Он открыл глаза и задумался. Мысли были тугими. Как и все утренние порывы, поэтому он принял решение: перестать думать.



Натянув, зачем - то носки и оставшись в одних трусах, он прошаркал к своему белому идолу – маленькому, но довольно вместительному холодильнику, который, не смотря на свою объёмность, по неизвестной, но постоянной причине значительно пустовал. Эту пустоту кое – как пытались заполнить две запотевшие бутылки пива и четыре помидора, захлебнувшиеся маринадом. В общем, было чем поживиться.



В непроснувшейся ещё памяти плавало, что - то неопределённое, но чрезвычайно приятное. Что конкретно, он не помнил, а думать было лень. Поэтому он разрешил памяти проснуться самой, по своему усмотрению (она, в общем – то и не сопротивлялась).



Плотно позавтракав пивом и помидорами, он ощутил, что жизнь, абсолютно точно, прекрасна. Тут и память решила подключиться к этому празднику, радостно сообщив причину счастья: сессия закончилась!



Славка упал на кровать, задрал ноги на её спинку и, с улыбкой стал рассматривать комнату: большое окно, с ярким солнцем в нём; стенку, завешенную поучительными плакатами, типа: «Спички – детям не игрушки!»; люстру, модели 1982 года и, повешенного на неё, разрисованного пупсика с ирокезом на голове. Всё Славке определённо нравилось. Особенно- окончание сессии!



- Ну, решил он, - с этим надо что – то делать! Первый день, после сессии – это же праздник, какой – то!



Но на праздник жизни без билетов попасть сложно, поэтому он стал шарить по карманам брюк, в поисках заветных бумажек. В брюках лежал только ключ от комнаты и смятая в 1000 гармошек, сигаретная пачка. Потом в своих поисках Славка переключился на куртку. Там оказалось целых четыре «заветных бумажки», по 10 рублей каждая.



«Да, не многовато для первого дня после сессии, – справедливо резюмировал будущий инженер и поплёлся к соседям.



Соседи опухли с вечера и были застигнуты за распитием крепкого чая (вероятно, сказывалась бессонная ночь, проведённая над учебниками). Лица их мучительно отображали счастье. При появлении Славки они повернули головы и, улыбнувшись своими опухшими физиономиями.



- Чаю хочешь? – спросил Васька Б.



- Давай, - согласился Славка.



Он сел за стол, выпил чашечку чая. Потом ещё, потом ещё две. Помолчал и задумчиво признался:



- Я хочу в туалет.



- Угу, - отозвался Васька, - ты навсегда или вернёшься?



Славка намёка не понял и сказал: «Я щас».



В коридоре курили возбуждённо настроенные ребята. Увидев Славку, они зашевелились.



- О! ЗдорОво! Деньги есть?



- Ну, так немножечко, - взгрустнул Славик.



- Сегодня все на «Калинина» идут. Ты идёшь? Скидывай заначку.



- Сейчас, я Ваську с Кучей позову?



- Давай. Только скорее! Курить есть?



Славка протянул нечто похожее на сигаретную пачку.



В туалете то же было хорошо: прохладно и информативно. Так что во время процесса, Славка узнал, что у Светки из 272 комнаты недавно был день рождения и она, по нелепой случайности забрела в мужской туалет, о чём и поведала тут же красной помадой на кафельной стене.



В коридоре уже все были в «чемоданном настроении». Из комнаты вышли Вася с Кучей. В глазах их искрило оживление.



- Мысли?- задал философский вопрос Вася, хотя знал, что мысль сейчас одна.



Сева Сноскин сощурил глаз, ответил:



-Деньги! – и протянул руку.



На улице Калинина было оживлённо и светло от приветливого солнышка. Все лавочки, конечно же, были заняты, но кому они нужны, по большому счёту?



Каждый из собравшихся изъявил желание лично участвовать в выборе праздничного меню. Все умчались в магазин, только Славка остался сторожить вещи. Он уселся на траву и подумал, что ощутить радость «первого дня после» дано далеко не каждому и поэтому совершенно справедливо причислял себя к числу избранных.



В ожидании звенящих сосудов, искрящихся золотой жидкостью, он уснул и, ему ничего не приснилось, к счастью. Мозг отдыхал от сюрреалистических снов про высшую математику и, наверное, тоже праздновал «первый день после»…



Проснувшись, Славка почему – то всерьёз задумался о том, что могло бы произойти вчера, когда он стоял на платформе в метро, если бы, стоящие позади него, люди поднажали чуточку сильнее. Погиб сразу, подмятый под электропоезд, или сначала наступил на контактный рельс? Мысль совершенно дурацкая, но актуальная каждые пятницу и понедельник. Он живо представил глаза стоящих на платформе людей (круглые, полные ужаса), визгливый крик женщин: «Убили! Мальчик упал! Помогите, кто – нибудь, мужчины! Что же вы стоите?», суету и затем жуткий эффект, производимый его разрезанным или почерневшим телом.



Славка в мыслях уже почти дошел до собственных похорон, но тут пришли ребята и вернули его из чёрных раздумий в светлую и приятную реальность, полную яркого солнца, тепла, зелёной травы и холодного пива!



Вместе с народом приплёлся, какой то парень в белой рубашке с длинным рукавом, брюках, отглаженных до неприличия и бейсболке, с надписью «Chicago Bools», с прямым, как пионер козырьком.



- Где вы нашли этого придурка? – прошептал Славка на ухо Куче.



- Да, ладно, пусть по-тусуется. Мы его около магазина встретили, он нам 200 рублей дал, - ответил так же тихо Куча.



- Богатый что ли? – усмехнулся Славка.



-Да, как Рокфеллер. Он в электричке панацеей от всех болезней торгует.



- Чего –о- о?



- Ну, ты знаешь, крем такой есть: обжёг руку или прыщ, какой вскочил, или чесотка, какая – нибудь началась… Мажешь кремом, и всё проходит.



- А от педикулёза он помогает? – засмеялся Славка, - а то Сноскин чешется второй день…



Куча затрясся в беззвучном смехе.



Пиво приятно охлаждало горло и гладило мозги лёгким хмелем. Незнакомец вёл себя сначала несколько нервно, потом успокоился, а после второй бутылки пива в зрачках его появился маниакальный огонёк.



«Всё, - подумал Славка, - сейчас крем рекламировать начнёт!» (Видел он таких не раз: глаза светится неподдельной радостью, улыбка широкая, как хоровод Советских республик и весь он так сияет счастьем, что всерьёз начинаешь думать: «Он этим кремом уже натёрся!»)



- Вот, я смотрю, - заговорил, наконец, незнакомец, интригующе глядя на Славку, - у тебя на подбородке прыщик. Раздражение?



- А ты, я вижу, худой сильно. Глисты?



- Да ты не понял, - ничуть не обиделся Кепка, - это бывает. Вот у меня тоже раньше было, а потом…



- Тебя зовут как, человек? – Славка улыбнулся фирменной улыбкой крокодила.



- Михаил.



- Михаил, а ты в Бога веришь?



- Да, - как можно серьёзней, ответил Кепка.



- Тогда, отстань, ради Бога?!!



Кепка- Михаил, наконец – то обиделся и отстал.



Праздник благополучно продолжался. К появившимся, невесть откуда, ящику пива добавились сосиски, плавленый сыр «Янтарь», с хлебом, маленькая бутылочка дешёвого коньяка «Московский» и сушёная рыба – лещ, в количестве трёх штук. Народу тоже прибавились. В общем, всё шло, как положено.



Михаил, именуемый в мыслях Славка «кепкой», успешно грузил рядом сидящих, информацией о волшебном снадобье. Которое, как выяснилось, было вовсе не кремом, а темновато – коричневой жидкостью, налитой в небольшую бутылочку. Он потряхивал сосудом в воздухе, от чего жидкость весело булькало и пенилось, распространяя даже через закрытую крышечку далеко не травяной запах. Глаза продавца – маньяка были широко раскрыты, щёки горели румянцем, он плевался, с упоением посвящая всех в тайну лечебных свойств коричневого раствора. И в этот момент он больше напоминал миссионера, чем продавца лекарственного препарата.



Нельзя сказать, что все прониклись его рассказом или были углублены в его суть, но слушали, по крайней мере, ради развлечения. После двадцати минут монолога Кепка, наконец, всех утомил, и ему предложили покурить, выпить и поесть одновременно. Делали это ласково и настойчиво, после чего Михаил, довольно смущаясь, соблаговолил замолчать, радостно полагая при этом, что заслужил признание слушателей. Бутылочка была оставлена в покое.



Тем временем, в душе у Славика добрело всё сильней. И к концу очередной бутылки пива он окончательно всех полюбил, включая ректора, декана и препода по термеху. Медленно двигаясь к центру круга, образованного празднующими, Славка наткнулся на маленькую бутылочку, озарился мыслью и воскликнул: «Кепка, давай коньячка за здоровье?»



Тут Михаил стал ломаться и валить на стадию опьянения, а это обижало. Определённо.



«Ну, и хрен с тобой! Зато я не буду пить за твоё здоровье!» - подумал Славка, наполнив стаканчик третью содержимого бутылки.



- За моё здоровье! – празднично произнёс студент и опрокинул в желудок жидкость. Потом, победно взглянув на продавца лекарств, он отметил про себя необычайную бледность последнего.



- Что - то ты плохо выглядишь продавец лекарства. Полечится бы тебе надо.



Кепка ничего не ответил, а лишь сильнее выпучил глаза и ещё немножко побледнел.



Вася с Севой серьёзно обсуждали какую – то трудноразрешимую задачу, чем вызвали у Славки отвращение и тошноту. И ещё очень хотелось спать. В этом и была главная подлость пива - от него клонило ко сну. Слава прилёг на траву и почти уже во сне произнёс: «Накройте меня чем – нибудь? Холодно…»



- Ты чего, Маугли? Жарища на улице! – Это Сева Сноскин.



- Я на земле лежу, придурок! – ответил Славка и отключился.



Сон на этот раз не был похож ни на что. Ему снилось, что в его ногах с огромной скоростью носятся то ли пузырьки, то ли шарики. Они поднимались от пальцев вверх и исчезали в районе паха. Кроме того, он видел мир, кружился то в одну, то в другую сторону и Славка воспринимал этот факт, как нечто закономерное. Потом он проснулся.



Мир виделся туманным. Буд – то сквозь запотевшее стекло, слышался он не лучше. Было такое ощущение, что уши набиты ватой. Славка попробовал встать и очень удивился полному отсутствию сил. Ноги вообще ничего не ощущали. Всё, что он смог сделать – это медленно повернуть голову, после чего сразу же увидел, склонившиеся над ним лица Васи и Севы Сноскина. На этот раз они всерьёз обсуждали его здоровье. И тут он всё понял! Особенно, после слов: «Он помирает, кажется».



Потом была скорая, промывание желудка, укол в ничего не чувствующий зад и сквозь смех: "Доктор. я буду папой?". Плачущая Дашка Анохина (о! что она тут делает?), серьёзные глаза врачей, и их хмурые взгляды, не предвещающие ничего хорошего. Рядом с кроватью стояла капельница, над головой тикали какие – то приборы. Медсестра за прозрачной стеклянной дверью тихо говорила кому-то, что он идёт на поправку .



А Славка ничего не чувствовал. Только слабость и невообразимую тоску по жизни. И мечтал о том, как встанет с постели и будет ходить, и выпьет стакан холодного молока, и позовёт Анохину в кино, и купит ей шоколадку… Он будет гулять по Москве, дыша прохладным вечерним воздухом, и будет наслаждаться просто тем, что живёт. Потому что



жить хорошо! Жизнь прекрасна! Особенно потому, что сегодня первый день после продолжительной и невыносимо тяжёлой сессии!