Из древней истории

Фельдмаршал был пъян, и с небритой щеки
скатилась слеза на сапог:
сраженье просрали, повсюду враги,
и что-то Господь не помог.


Солдаты бежали по мокрым полям
осеннюю хмарь матеря,
и даже жестокий приказ : "Расстрелять!" -
был отдан и поздно, и зря;
а варвары грабили длинный обоз
взвывая, визжа, вереща,
и ветер бросал в них как крылья стрекоз
прозрачные струи дождя;
и тёртые шлюхи пытались продать
им свой залежалый товар,
так место убийств превращалось в бардак,
да видимо жизнь такова.
Спустя много лет в привокзальной пивной
какой-нибудь спившийся дед
раскажет парнишкам, что бредят войной
о ****ской изнанке побед.


Но мрачные дни и победные дни
сливались в единый поток,
и скоро настолько смешались они,
что мы и не вспомним кто нас победил,
а кто захотел, да не смог.
И Цезарь Фельмаршалу орден вручал,
клир выл: " Ой, еси в небеси!"
и мыслилось лишь о великих вещах
величье увидев вблизи.
Счастливый народ возле церкви орал
в предчуствии новых побед,
а шлюхи прикрыв для приличия срам
искали клиентов в толпе;
на паперти спал дезертир Имярек
в шинели гнилого сукна,
плевать, что одёжа дыра на дыре -
есть много другого говна.


А где-то в степи колыхались арбы
пока не известных врагов,
и топот некованных конских копыт
скрывала предательски мягкая пыль,
лишь там , где они приминали ковыль -
чуть слышимый шорох шагов.