катастрофа

Колокол, колокол, колокол, холокост.

Волоком мое сердце по мостовой.

Около тополя молча стою, прирос,

Слушаю катастрофы собачий вой.

 

Так завывало местечко – пади во рвы!

Мать закрывала Арона, но толку – чуть.

«Хальт!» - нет Абрама и Сары среди живых,

Яков, Иосиф, Рахель больше не живут.

 

Залп, и закрыл глаза Рабинович. Все.

Как умолял и плакал трусливый Кац!

Воет сирена, ветер песок несет,

Воздух налит свинцом – клац-клац-клац, клац-клац.

 

Мазур – старик, седовлас и могуч, как дуб.

Он по привычке ведет диалог с Творцом:

«Ты так решил? Хорошо, я сейчас уйду!

Только с каким Ты встретишь меня лицом?..

Хая! Ты дверь закрыла? Как это - нет?

Сколько тебе говорю, ты всегда вот так!

Хая, через минуту наступит смерть,

А у тебя на кухне, поди, бардак!..

Малка, станешь полынью, глаза закрой!

Залман, не прячься, стой, ты уйдешь ручьем!

О, зохен вей, Соломон Давыдыч, о боже ж мой!

Я бы назло не умер, но мы умрем…»

 

Ров через край, и тоска моя велика.

Время не зашивает такие швы.

Воет моя сирена издалека

Для уцелевших, Хаечка,

для живых…