Сборник стихов Без цветов. Открывается долго

       БЕЗ ЦВЕТОВ
___________

В данный момент мне почему-то сложно излагать свою автобиографию или сколько-нибудь рассказывать о себе. Предлагаемую на этом диске книгу думаю как сейчас назвать, когда ещё раньше брезжили какие-то варианты. В данный момент приходит на ум название «БЕЗ ЦВЕТОВ». На некоторое время так и оставлю. Времена года в данной книге не последовательны, смешаны. Пусть это Вас не отвлекает. У меня для начала есть не очень маленький материал, чтобы начать второй диск (вторую книгу) с вводом в поэзию мировых философов, литературы, искусства, традиций народов. Это очень сложная задача, если у меня хватит времени и сил. Наверное, каждый думающий человек, каждый художник понимает, что для осуществления определённого плана действий нужны целые века, но, к сожалению, жизнь человеческая весьма ограничена со всеми вытекающими из этой ограниченности последствиями. Прошу у Вас не доверять какому-либо словесному материалу, якобы исходящему от меня, кроме этих мыслей и стихов пусть даже с их недостатками. Извините, если где-то ощутите сбои. Меня очень легко поправить. У меня нету времени снова проверять написанные стихи, не успеваю поправлять, так как ждёт следующий материал. Может быть Время всё поправит. Возможно, что в будущем будет очень быстрое выстраивание безошибочного смыслового материала всех философско-поэтических школ с дополнением упущенного и исправлением. Всего Вам наилучшего.
(Сентябрь 2007г.)

       БЕЗ ЦВЕТОВ
___________


СУГРОБЫ

Сугробы. Нет в мире важнее
Сугробов. Над ними покой.
И мнить невозможно сильнее
Сугробов. Проснёшься порой.

Проснёшься порой и не вспомнишь
Когда уходили поля.
И только сугробы припомнишь,
Совсем никуда не идя.

Сугробы. И только сугробы.
И только падение вниз
Унылых галактик. Трущобы
Заснежены, словно каприз.

И кто-то прошёл незаметно,
Корона мерцала во мгле.
Сугробы лежат безответно
В забытой и вечной вине.

Нет мудрости, есть расставанье
Со всем, что уходит в себя.
И дальнее света мерцанье
Бросит алмазы в поля.

Пойдём по сугробам. Так странно,
Что есть поглощенье—идти.
Но словно бы даже спонтанно
Нельзя и сугробы спасти.
2007

ИСТОК ПРОЗРАЧЕН

Исток прозрачен. Ничего не исчезает.
Иначе не был бы прозрачен и исток.
Это как утро за стеклом. И жизнь встречает
Себя внутри, выравнивая прок.

А разве утренний эфир не так прозрачен?
Ах, как всё чисто. Только не унять
Той эфемерности, где ранний цвет удачен
И невозможно проку предстоять.

Нет пожаления* истока к чистоте
Безбрежной юности, открытой очагам.
Внутри так лихо, если бы не те
Забвения представились очам.

Очам пустыни безконечного паденья
В ту высоту, где счастья не избыть.
И так пустыня входит в исцеленья
И хочет незапамятно тужить.

Все при себе. Однако что-то будет,
Когда помоются пустыни в небесах.
Разве отчаянием ведения судят,
В беззрачных растворяясь очесах?
2007
*Именно пожаления.

ВСЁ БЕЗ КРАЯ

Всё без края: и всякое мненье,
И возможность забыть про ничто,
И возможность не верить в крушенье,
Сознавать всегда что-то не то.

Одинаково всё. Только вот
Распаховывать* даль не придётся.
Даль сама в паутинку войдёт
И навечно Храм обретётся.

Когда сил нет, природа молчит.
Ах, зачем же идти ей в круженье?
Под морозы ли странник тужит,
Если сил нет, а только сомненье?

Лёгкий призрак восшествий напрасен,
Никого чтобы не отразить.
Навлекательный остров согласен
Себя в сумрачной теме открыть.
2007
*Распаховывать

ПРИНЕСЁТ ЭДЕЛЬВЕЙС

Везде звёзды горят. Так легко
Небу быть необъятным в себе.
Но как жаль, что уже высоко
Не придётся идти по судьбе.

По судьбе не придётся идти
Даже небу пред ясностью грёз,
Потому что решило уйти
Небо в мнимые действия гроз.

Пассажиры совсем уж другие
Полетят в неосознанный рейс
И наития им дорогие
Принесёт над собой эдельвейс.

И каким-то чудом те грозы
Перестанут в сознанье входить
Неба умного. И курьёзы
Пассажиры почтут исключить.
2007

НАВЕРНОЕ, ВРЕМЯ УСНУЛО

А готово ли время? Всегда
Невозможно понять этот миг.
Невозможно понять никогда
Почему этот мир не постиг.

В то же время поют дисциплины.
Пела мать. Это так суждено.
Только вечная дума из глины
Вновь не вылепит то же звено.

И аллеи прямая спокойность
Приведёт в Ботанический Сад.
Ах, инертно почиет пристойность
И цветов неосознанный ряд.

Да, наверное, время уснуло
И, наверное, русло не в нём
Себя над вселенной вернуло
В хрустальный, неведомый дом.
2007

НАЗОВИ ПИСЬМО К ЛЮБВИ

Назови письмо к любви.
Оно будет неумелым.
Храмы строят на крови.
Знанье кажется несмелым.

Потому что навсегда
Что-то вещее встречает
Неземные города
И письмо вдруг улетает.

Как письмо к любви назвать?
Так и есть: Письмо к любви.
Оно названо. Призвать
Невозможно, не зови.

Назови, не призывая,
Своё странное письмо.
И уйдёшь ты, забывая
Назначенье заодно.

Так темно порою. Всё же
Помни небо и покой.
Это Эхо там не гложет—
За потерянной мечтой.

Это Эхо. Заунывно
В нём хрустальная любовь
Затаится. И наивно
Будет радоваться вновь.
2007

ВОКРУГ ВСЕЛЕННОЙ—РОЗОЧКИ

Вокруг Вселенной—розочки. Над ними—
Невнятное смятенье пустоты
Великой Пустоши. Стезями золотыми
Рапсодия коснётся высоты.

Ну что же, безымянное начало,
Пожалуй, прихоть мира превзойдёт.
Но мнит о безысходном запоздало
Какая-то из розочек и ждёт.

Дождётся ль розочка тщеты изнеможенья?
Пожалуй, ей себя не потерять.
Но потеряется иллюзия томленья,
Чтоб путь над небесами повторять.

Чрез много вечностей обычная забота
От розочек покажется теплом
Отрадной юности цариц. И даже нота
Каждая прольётся о земном.
2007

НАСТУПИЛА ПОРА ЗОЛОТАЯ

Наступила пора золотая,
Где-то клёнов горит красный цвет.
Всё же, что-то в ней не узнавая,
Небо ищет томленью ответ

Постоянно опавшие листья
В новом круге волнуют детей
И волнение проблеском длится,
Уводя иногда матерей.

Наступила пора золотая,
Золотая пора не ждала
Своей лёгкости, но, увядая,
Все оттенки к печали звала.

Обветшавшая изгородь слышит
От берёзы последний урок.
Что-то хрупкое осенью движет—
Самый робкий на горе намёк.

Не имеет значения вялость
Свежих отблесков чуткой листвы.
Это золото—словно усталость,
Просветлённая грустью молвы.

И, листая осенние чувства,
Час огней ничего не сказал
О наплывах заботы искусства,
Когда мягкой прохладе внимал.
2006

К СТРАНЕ АЛТАРИИ

Пространство возникло из тленья
Погасшей природы глубин
Как некое смыслов горенье
Над вещим единством стремнин.

Пространство из тленья не может
Эфиром тщеты возникать,
Но если понятие гложет,
То тление нужно понять.

Пространство не мыслится высью,
Но неким просторным умом
Космической Сферы. Исчислит
Она бытие об Одном.

И когда темнота покрывает
То сияние, где нету струн,
Почему-то пространство растает
В начертании призрачных рун.

И Алтария будет Страною
Принадлежности к Чистым Умам.
У Алтарии склонность к покою
И покорность Извечным Чертам.
2007

ПРОПАСТЬ ЦВЕТЕНИЯ

Весна ли временна? Наитие ли скажет
Небытие что можно исчерпать?
Только сомнение на линию укажет,
Чтобы её бездонно потерять.

И думать ли о неге приобщенья
К Весне, когда цветущая земля
Вошла в собезначальность сокрушенья,
О временных потерях не моля?

Листая лёгкие мгновения утраты,
Минуты в безусловность перейдут
Небытия. Весны извечной даты
Фиалки в непричастности найдут.

Счастлив, кто крепок, не чувствуя пути,
Не сознавая отрешённости во вне.
И невозможно в пропасть перейти
Тому, что не бывало в глубине.

Пропасть цветения такая неземная,
Что невозможно ею дорожить.
И вешние протоки, ускользая,
Не будут о вневременном тужить.

БожЕствующих прихотей отрада
Присуща неизбывной высоте
Бездонности. Поэтому не надо
Грустить Весне о странной маете.
2007
       
НЕВЕДОМОМУ ИСТОКУ

Стенание - на что оно укажет -
Стенание потерянных глубин?
Глубины бытия уже не скажут
Зачем Ты навсегда уже Один.

Ты навсегда уже Один, Исток Без Мысли.
Глубины перестали уже быть.
И не войти в Неведомое высью
Тем, кому хотелось бы любить.

Не Исключение Неведомое, нет,
Не Слово, Обозначившее Дрожь,
Не Имя, Воплощающее Свет,
Не Дума, О Которой Мир Хорош.

И Не Неведомое. Это ли читать,
Саму Бездонность Чувства отрицая?
Не говорить уже и не молчать
Тебе, Неведомое, Душу исключая.
2007

ЭХО СЕРДЦА ПРИРОДЫ

Только вечно ложись. Ничего
Не доказывай. Ласковый цвет
Всех сияний уйдёт от всего,
Поглощая последний след.

Только вечно ложись. Тебя ждут
Твоей вечности мнимой друзья.
Они робко тебя берегут,
Почему-то всегда уходя.

Только вечно ложись. И не жди
Упоения льдом. Ибо ночь
Ниспошлёт по деревьям дожди
И тебе уж не смогут помочь.

Неизбывна последняя грусть,
Быль земная над кромкой воды.
Где-то кромка воды. Ну и пусть
Размываются жизни следы.

Ничего не исчерпывай. Миг
Идёт Эхом беззвучным в ночи,
Эхом сердца природы. Поник
Ты, теряя раздумья ключи.
2007

СЛОВА БУДУТ ПЛАКАТЬ

Слушай даль. Всегда будет казаться,
Что она сформирует покой.
И слова будут плакать, теряться,
Чтобы каждый был в русле не свой.

Слушай даль, она чем-то поможет,
Чтобы сон в покаянье вошёл
Перед всею Землёю. Не сможет
Даль подумать, что кто-то ушёл.

Были всходы и были низовья
О тех всходах, чтоб даль отразить.
Вот она, словно у изголовья
Твоего, хочет Землю вместить.

Дорогие слова, вам признанье,
Потому что их даль заберёт
В невесомое боли преданье
И потом их никто не найдёт.
2007

РАЗВЕ МОЖНО ЗНАТЬ?

Все вечности не смогут устоять
Перед падением в созвездья лепестка
Белой ромашки. Разве можно знать
Насколько поглощённость высока?

Все вечности не могут убеждаться
В покорности Извечной Пустоты,
Но смогут в лепесточке потеряться,
Не зная для чего они просты.
2007

НАВСЕГДА

Были сны, были яркие тени.
Кто-то лампу в ночи погасил
И пропали ступени, ступени,
Я салазки из рук упустил.

И помчались—кривая дорога—
В ночь, куда единились столбы.
Лишь огни замерцали немного,
Кто-то вышел из древней избы,

Посмотрел—всё утихло навеки.
Лампа, лампа исчезла с окна.
И закрылись усталые веки,
И взошла над землёю луна.
2007

НЕ УЙТИ

В продолжении тонущих стёкол
Сонм огней и душистость ветров,
А над зданием замкнутых окон
Безпокойное эхо шагов.

Не уйду ли в безпечность видений
За широкую белую дверь?
Не оставлю ли в стенах сомнений,
А в душе слово вечное «верь»?

«Верь», - колышется ветка ночная,
Погружаясь во мглу синевы.
«Верь», - река где-то дремлет живая
За печалью осенней листвы.

Но слабею от тусклого света,
От фонарных огней на стекле.
И сквозь сон ожидаю рассвета,
И уйти не могу, - я во тьме.
2007

В ПУСТОТЕ ОБЪЕКТИВНЫЙ ПОСОХ

В пустоте объективный посох,
В пустоте есть забвенья туман.
И в неявных иллюзий вопросах
Посох времени небом был дан.

В пустоте объективный посох,
В ней бездействия брезжат миры
Несказанные. И в откосах
Призмы вечности—холод поры.

Вот великая пустошь наитий
Тех безвременных черт бытия,
Где не образ, не бремя открытий
И отсутствует в ней колея.

Всё же посохом эра на ней
Колею бытия начертала,
Словно лУку ответственных дней,
Когда участь ничья не стонала.

Возникала тогда радость чты,*
Погранома тогда растворялась.
Да, отсутствие крайней черты.
И гадательность тоже терялась.

Но неясность—основа творенья,
Когда в нём чистоты не найти,
А найти лишь иллюзию зренья,
Чтоб в забвение после уйти.

И за крайней чертой ничего
Вовсе нет, вовсе не существует.
Посох эры за гранью всего
Не представится, не продиктует.
2005
*Чта—сфера почитания.

И БУДЕМ РОЖДАТЬСЯ И ТЛЕТЬ

Я научился у осени
Простой, неизбывной печали.
Прозрачной, туманною просинью
Подёрнуты светлые дали.

Я у листвы научился
Во всём доверяться земле.
Покорностью тлен озарился
На блёклой, прохладной траве.

И даже, когда расставались,
Я тайну прощенья узнал:
Из тлена они улыбались—
Те листья, которых так ждал.

Так ждал этой лёгкой поры.
И вот дерева отшумели.
И молоды мы, и стары,
С природой рождались и тлели.

И будем рождаться и тлеть
В своей неизбывной печали,
Ведь надобно нам отшуметь,
Чтоб просветленье узнали.

И глядя как златом чудесным
Охвачены клёны, берёзы,
Волнуешься робко. Уместным
Наитием кажутся слёзы.
2005

ВЕЗДЕ ТОЛЬКО БУДЕТ ПОКОЙ

Ах, как же всего было много
В сознании вечных пустот,
В них каждая тленья дорога
В одну неизбывность ведёт.

И эта полей неизбывность,
И отдых лучей на меже
Рождают объятий пассивность
В земной и небесной душе.

И то, что так свойственно в мире,
Уходит в извечный покой.
Да, это точно, в эфире
Не будет юдоли земной.

Да, это точно, шло время.
Дремал на ночлеге пастух,
Его безымянное бремя—
Стог сена. День жизни потух.

Везде только будет покой,
Покой только будет везде.
Проснётся пастух над рекой
И отразится в воде.

И голые вздохи берёзы
Ему померещатся вдруг
И упадут его слёзы
В берёзы печальный испуг.

И солнечный диск станет ясен,
Не потому, что он есть,
А потому что подвластен,
Когда есть померкшая весть.

Померкшая весть—это призма
Тумана грядущих эпох
И странная даже харизма,
Берёзы вместившая вздох.

Неясен исток продолженья,
Но всё же он есть далеко.
И преломление тленья
В призме почиет легко.

Хрустальная призма тумана
И блеска ушедшей земли
Не вынесет радость из стана,
Где землю огнём обожгли.

Вода; только будет вода
И будут её отраженья
Грустить о былом иногда
Из тьмы глубины сокрушенья.

Иллюзия вечной вселенной
В себя же саму упадёт
И снова вернётся нетленной
Гаммой. Ничто не грядёт.

Нет, что-то грядёт, ибо радость
Не в ритме забвения дней,
А в том, что земная усталость
Станет, скорее, ничьей.
2005

ВЕТОЧКАМ

Веточки, жаль, что вы только
Себя не имели ввиду,
Жаль, что не знали насколько
Чувствовать сердцем страду.

Сердце деревьев ли ваше
Всегда без сознанья молчит?
Нет, что же может быть краше,
Когда и оно говорит?

Веточки, вы забежите
Куда-то вперёд, за родник
И там отрешённо глядите
Как месяц над вами поник.

Веточки, разве ли встретит
Вас Золотая Звезда?
Да, и она вас заметит,
Чтобы обнять навсегда.
2007

НЕТ РАСХОЖДЕНИЙ МЕЖДУ КУПОЛАМИ

Нет расхождений между куполами,
В Птичьем Отряде Птицы это зрят.
И осенят Они высокими крылами
Свет куполов, а после улетят.

Свет разольётся по Вселенной. И печаль,
Как сень, уйдёт в несметное сиянье.
Природа станет светиться, как вуаль,
В прозрачности, которая—преданье.

Нет расхождений между куполами,
Они вздымаются единством в высоту
И Русь Заветная мечтает временами
Единую постигнуть Красоту.

И в землю мёд течёт из поднебесья,
Планета выросла до крайности высот
Эфирным телом. Грёзами полесья
И океания мечтает и живёт.

Как паруса великих кораблей,
Раскрывается строительство над нами
И Русь сияет образом церквей.
Нет расхождений между куполами.

А на Земле Прелестной всходы краше,
Мидгард—название славянское её.
Бог Дух без разрушенья перепашет
Мидгард. Распределится бытиё.
2007

СЕРДЦЕ СОЛНЦА ВСЁ СКРОЕТ

Сердце Солнца всё скроет. Пора—
Уже та, чтобы не насладиться.
Насладилось ли Солнце вчера,
Когда хочет сегодня напиться?

Но у Солнца печаль не забрать.
И его ли манит наслажденье?
Верхний День не захочет читать
Его терпкое изнеможенье.

Свет прощальный как будто неясен,—
Это сердце скрывает печаль,
Сердце Солнца. Зачем не согласен
Свет прощальный покинуть вуаль?

Вуаль чья-то вдали от сиянья.
Это вечности ли документ?
Мир молочный детей из роптанья
Извлечёт для себя постамент.

Сердце Солнца всё скроет. Однако
Навек войны отторгнет оно.
Расцветёт под сияния знаком
То, чему расцвести решено.
2007

УПАДЁТ ЛЕПЕСТОК В НЕИЗБЕЖНОСТЬ

Упадёт лепесток в неизбежность
Высоты осознания той
Некой вечной любви. И вся нежность
Той любви покорит высотой.

Кто предложит «Живите тонко»?
Кто-то чутким сердцам предложил.
Нет того, что порадует звонко
Чьи-то души, когда нет светил.

Проявление—в этом ли суть?
В высоте ли прекрасного строя?
Как же в тайну её заглянуть—
Высоты, где истоки покоя?

Тайну ум не постигнет, пока
Не увидит блаженного ритма.
Потому красота высока
Недоступностью. Кстати и рифма.

Только знаете что, покоритесь
Лепестку безысходных теней.
Не возносится больше и витязь—
И Айвенго не помнит огней.
2006

В НОВОМ СВЕТЕ КРИНИЦЫ

Когда вышли на всходы, то между
Родниками явилась криница.
КОпань мелкая, сбросив одежду,
Предложила Пресущим напиться.

И Пресущих Энергий Сиянья
Словно виделись Преображеньем
Той Криницы. В одежду блистанья
Облачилась Криница. Вхожденьем

В Воды Света Свет преобразили
Существа Пренебесных Умов.
Озарением чудным проплыли
Лучезарных сплетенья венков.

Озаренья умножились Воды
И вселенные произросли
В Новом Свете Криницы. И Всходы
Стали Новым Пределом Земли.

Чистых Знаков Природы Блаженство
Словно Сущность Пресущую зрит,
Не явление, а Совершенство
Безымянного Свойства и чтит.

Только Крайний В Иллюзии Сущий
Без Предела Себя сознаёт
Над Собой, исступая в Идущий
Мрак БожЕствующий и не ждёт.

Сверхпричине ли ждать покаянья
От покинутых хат серебра,
Где оклады при Образе Знанья
Забывали, что были вчера?
2007

УХОДИШЬ В СЛОВА

Первым делом, конечно, тебе
Вдруг укажут как быть в Небесах,
Орхидея. И ты в наготе
Найдёшь свой изумительный прах.

Ты уходишь в слова и встречаешь,
Что в них вовсе совсем уж не та,
Ибо чутко себя в них теряешь,
Когда кажется мнимой черта.

Ах, понятно, что ласка в мечте,
Ласка Неба к своей орхидее,
Когда та расцвела в красоте,
Подчиняясь невнятной затее.
2007

ЖИВЫЕ ВСЕГДА ПЛАЧУТ

Когда мы уходили в безбрежность
Осознания странных ночей,
Мы не знали, что есть ещё нежность,
Что молчать может где-то ручей.

Когда мы себя не сознавали,
Почему-то смеялся тростник.
А потом мы зачем-то рыдали,
Чтоб никто к нам совсем не приник.

Когда мы забывали безбрежность,
То казалось, что нету стыда,
Что напрасной была безмятежность,
Что не плакали мы никогда.

Когда мы незаметно любили,
Тогда плакали не обо всём,
А потом в глубину уходили,
Чтоб совсем не остаться ни в чём.

Мы срывались, когда не хотели
Плакать так, как никто не сказал.
А потом над вселенной летели,
Где никто никогда не искал.

Когда плакать и плакать хотелось,
Запрещали себе говорить
Понарошку, чтоб вовсе не спелось
Нам о том, что возможно забыть.

Когда нас забывали родные,
Каждый был заключён сам в себя.
Так бывало со всеми. Живые
Всегда плачут, зачем-то любя.
2007

ЧТОБЫ ВСЕМ ОБЛАДАТЬ

До конца безконечности звёзды
Почему-то о чём-то молчат.
Почему-то становится поздно
Замечать, что они лишь дрожат.

До конца безконечности судьбы
Неизвестны. И их ли читать?
Ах, бездействие горя вернуть бы,
Чтоб Вселенной всегда отдыхать.

До конца безконечности можно
Единицу Всего не понять.
Но возможно постичь осторожно,
Что дано ещё что-то познать.

И за край безконечности выйдя,
Умозрение можно терять,
Потому что никто не обидит
Никого, чтобы всем обладать.
2007

ЕСТЬ СЛОВА БЕЗ ПРИЧАЛА

Есть слова без причала; они
Забывают где им нужно быть,
Даже если они, как огни
Очищающие, чтоб дарить.

И они непонятны бывают,
В смысле том, что совсем не хотят
Ничего утверждать. А растают
Там, где птицы зачем-то летят.

Есть слова как причалы. И те,
Те слова привлекают к себе
Корабли многих судеб. Мечте
Они свойственны, как и мольбе.

Но мольба эта—общая, многих,
Тех людей, кои думать хотят
Только вместе. В наитиях строгих
Те слова очень многие чтят.

Есть слова никакие. Они
Не нужны, их не нужно хранить
В каждой участи. Разве ли дни
Позабудут себя изменить?

Есть слова как пустыни. Всегда
Те слова увлекают в себя,
Оставляют во мгле города,
В глубину тех пустынь уходя.

И Марии Египетской голос
Мог бы их где-то восстановить.
Только больше не радует колос,
Если их невозможно забыть.

Мало ль слов существует на свете?
Все они—из покорных глубин,
Те, которые тонут в ответе
За печаль покорённых вершин.

По пути не укажешь как падать.
Потому-то слова не идут,
А покоятся, чтобы поплакать
Над бездействием прочных минут.
2007

ДОЖДЬ СРЕДОСТЕНЬЕ ОМОЕТ

Тихо, как память, пройдёт
Стези неземной начертанье.
И глубину уведёт
Странное чувства роптанье.

Чувство Вселенной укроет
Слёзы простых матерей.
Дождь средостенье омоет
Ради стенанья детей.
2006

ДА, КАЗАЛОСЬ БЫ, ВСЁ ЗАМЕРЗАЛО

Белый снег, белый снег, белый снег,
Путь на белом ума воплощенья
Той эпохи, где лёгкость утех
Мягко веет в границах паренья.

Белый снег воплощенья снежинок,
Распустивших энергий узоры
В тайне времени, где без запинок,
Как покровы, легли разговоры.

Белый снег нерушимый, глобальный,
Как глобальна вся участь небес
И всех звёздочек. Только детальный
Не окончится вовсе процесс.

Да, казалось бы, всё замерзало.
Только сколько же нужно вниманья,
Чтобы чистым легло покрывало
На кровать бытия, состраданья.
2006

КАК ХРУПКО В СТРАНЕ БЕЗЗАВЕТНОЙ

Разве холод даёт заключенье?
Заключенье ничто не даёт.
Может быть только некое мненье
Ограниченных рамок, где лёд.

Вот пределы минут, они Уже,
Чем пределы часов, часы—дней,
Но не больше. Поэтому дружен
Отвлечённый мотив для огней.

Только вот есть и благословенье
Вездесущей Причины Всего
Необъятного. Вещее зренье
Той Причины грустит оттого.

Белой Радуги слово летело.
Перестроится некий налёт
На всё чистое. Слово хотело
Отойти на мгновенье вперёд.

Ах, как хрупко в Стране Беззаветной
И как чище и как светло.
Как это так?! Но сюжетной
Истории не повезло.
2007

ПРОСТО ЗВЁЗДЫ ШУМЕЛИ

Сделай час, Меркурий. Планета
К Солнцу первая ты. Начни
Создавать удаленье сюжета
Притяжения в Вечные Дни.

«В День Последний идём», - ответит.
Но ей меньше ста дней лететь
Вкруг Солнца. Но так в эстафете
Венере возможно зреть.

Просто звёзды шумели. И смысл
Начинанья—всё небо. И первый
Близится час. И навис
Купол на звёздные нервы.

Каплет вершин облученье,
Чтоб жизни планеты родить.
Так вот всегда—проясненье
В материи, чтобы ей быть.

Исступает вовне из Себя
Исступивший Своей Высотой
Пресущественный. Только любя
Возможно постичь Домострой.

План понятный—не суета.
Суета—заблуждение дум.
И читая забвенье с листа,
Осмысляет себя звёздный шум.
2007

В ТЕРПИГОРЬЕ У ОЗЕРА МСТИНО

С мостков созерцаю прозрачную мглу,
Серебряный свет облаков,
Волн прибегающих слышу молву
Вдоль травной каймы берегов.

Всё в сумрачной дымке весенней прохлады,
Печальная ива склонилась к воде.
Сердце исполнено ясной отрады.
Порывисто чайка летит в высоте.

Иду по тропинке вдоль берега узкой,
По прошлогодней листве,
То поднимаюсь, то следую спуском,
Внимая угрюмой волне.

И за осиной от ветра укрылся,
Чтоб глубже проникнуться встречей
С родимой природой. Душой притаился.
Шум листьев весенних привечу.

И пенятся волны, о брег ударяясь,
Одна настигая другую.
А редкостность встреч – несказанная радость,
В которой зачем-то тоскую.
1995

КАК ПОНЯТЬ ПИСЬМЕНА БЕЛЫХ ЧАЕК?

Почему-то молчишь. Как понять
Письмена белых чаек? Ответь.
Незамеченный берег узнать
Как возможно? Не хочешь смотреть.

Потому что ты шёл забывая
Всё на свете, не зная пути.
Письмена белых чаек встречая,
Не хотел в тусклом сердце нести.

Не взошли над мечтою надежды.
Письмена белых чаек ушли.
Не взираешь уже на одежды
Всех цветущих растений земли.

Но опять спросишь ты: как понять
Письмена белых чаек? Молчишь
И не можешь ответить. Признать
Невозможно, что заговоришь.

Всё же, непостижимо ли Солнце?—
В письменах белых чаек—вопрос
Есть такой. Но не радует стронций,
Потому что случайно возрос.

«Вера? Нет, не иду».—Так ты мыслишь.
В письменах белых чаек не то.
Ты вовек ничего не исчислишь,
Не приемля миров решето.

Но вот так по картинам не множат
Тот полёт белых чаек. Но вот
Расхождения всё же тревожат
Белых чаек. Никто не поймёт.
2007

ПРОНЕСТИ ЛИ ПОТЕРИ ИСКАНЬЮ?

Пронести ли потери исканью,
Хоть бы несколько? Что ж, за предел
Можно выйти земному роптанью,
Если свет так роптанья хотел.

Свет земной очень схож с излияньем
Безысходности. В свете ли чар?
Дело в том, что восторженным знаньем
Не откроется ласковый дар.

Нет, откроется. Кто его знает—
Этот ласковый дар вне забот?
Не себя и Сократ постигает,
Просто грезит, когда недочёт.

Нужно выше идти, чем почёты.
Нужно вовсе совсем не идти.
Нужно вовсе забыть про банкноты.
Нужно только банкноты спасти.

Беда в теле. Нет, там её нету.
Пришлый страх не поможет забыть,
Что всегда говорят по-секрету
Все падения, чтобы любить.
2007

ДЕМИУРГИЯ

Всё реже чтят унылые забвенья
Приверженность к оплошной маете.
Да, форма, да. Однако, исключенья
Не следуют покорной простоте.

Не спасся, вот и всё; и в том всё дело.
Не спасся на неведенье намёк.
Трамбуй покорность, входящую умело
Туда, где не предвидится порок.

«Мы золотые», - скажут упованья
Смятенья исключительных ракит.
И есть пренепорочные слиянья
Бездушия восторженных ланит.

ДемиургИя непонятных изъяснений
Присутствие себя заворожит.
И словно воспаряет из сомнений
Та ласточка, которая летит.

Безвременно ушло непротивленье
В обманутую пустошь синевы.
Демиургия—заблудившееся мненье
По-поводу стенания листвы.

Прощай, побочное явление вселенной,
Не сотворенье, не рожденье, просто блеск.
Не изумит уже юдолью сокровенной
Айвазовского прозрачный очень плеск.

Про мельхиор: он помнит аккуратно
Демиургию непорочного стекла.
Драматургия не проснётся адекватно
Признанию того, что не жила.

А жить ли пристальности вялой глубины,
Когда ей предсказания перечат?
Одно известно: выходу вины
Все миссии времён противоречат.
2007

В СЕРЕБРИСТОСТИ ЛУЧЕЙ

Дождь на раздумье наводит почему-то,
Травинки отблесками что-то говорят,
Капель за стёклами посланье шлёт кому-то
И по земле отстукивает ряд.

Немножко лопухи воспрянуть рады,
Размашисто внимая небесам.
Нет для земли весомее награды,
Чем, успокоившись, внимать всем голосам.

Не груб и ты, час влажного роптанья,
Час просветленья серебристости лучей.
И из покорного, невнятного сиянья
Придёт и безначальность вечных дней.
2006

ДОГМАТИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Взаимно исключают свет и мрак
Друг друга в диалектике движенья.
Не соприроден разуму тот знак,
Который в свете божественного зренья.

БожЕствующий мрак—свет неприступный,
В котором Бог живёт, не родствен он
Природе человеческой. Доступный
Свет тварный—не есть некий эталон.

Бог не есть свет, Он также не есть мрак,
Но Он превыше утвержденья, отрицанья.
И трансцендентность абсолютная никак
Не впишется в пределы обладанья.

Неизреченная Троичная Сверхсущность—
Единство Апофазы Сокровенной.
Мраком окутана Единства Совокупность.
Но имманентно сообщается Вселенной.
2007

ТАМ СТРАНИЧНЫЕ ГРЕЗЯТ САДЫ

Где-то чистые есть родники.
Там страничные грезят сады
О возможности странной тоски,
Где Луна оставляет следы.

Оперенье деревьев крылатых
В родники серебро ниспошлёт.
Из страничных садов небогатых
Родников серебро потечёт.

И страничным садам лишь оставит
Луна память о лёгкости струн
Непроснувшейся арфы. В октаве
Ощущенье замрёт новых лун.

Со страниц ли сады разузнают
О возможности жить, не тужить?
Только вряд ли плоды потеряют
Дар над водами грёз ворожить.

Эта тень по душе—вспоминанья.
Вспоминают сады наяву
Как они уходили в изгнанье
Со страниц и теряли листву.

Нет, они Песню Слёз потеряли.
Потому даже арфа молчит,
А Эол упускает детали:
Арфу Песня Из Слёз растворит.
2007

ОЧЕНЬ КРАСНЫЕ ЛИСТЬЯ У КЛЁНОВ

Очень красные листья у клёнов
Иногда загораются. Друг,
Не найти уже больше тех стонов,
От которых не будет испуг.

Вот величие запросто метит
Листья красные в нём отразить—
В том прискорбном испуге. Заметит
Погибающий ровную нить.

Очень редкая линия тает
В каждой памяти неких пустот.
Есть и тот, кто от боли страдает,
Он по линии жёсткой идёт.

Каждый светел буклет отвлечений.
Ах, как жарко забытым томам.
В Тайне Тайны не будет смятений,
Тайна Тайны не верит чертам.

Никуда ты не будешь идти.
Только в кружево будешь смотреть.
Вот уже всё закрылось. Спасти
Невозможно, но можно истлеть.
2007

МЕЧТА О ПЕСНЕ СЛЁЗ

Песня Слёз, не тебе ли заметить
Белоснежных берёз тишину?
Белый Дервь* пожелает приметить
В тебе слёз неземную вину.

Песня Слёз, ты зачем-то растаешь
В своих собственных, чистых слезах,
А потом над собой уплываешь,
У Дервя отражаясь в глазах.

Ты радей о стенаньях крылатых,
Песня Слёз, но стенанья не жди.
Зазеркалье природное в датах
Пожалеет и слёзы-дожди.

Слёзы где-то забудут земное
И забудут свою Песню Слёз.
Выражений Хранитель златое
Отразит на них Солнце Берёз.

Выражений Сердечных Хранитель—
Белый Дервь в их покои войдёт—
В само сердце природы. Обитель
Самый крупный алмаз обретёт.

Талый снег остаётся надолго
В Песне Слёз, его не исчерпать.
Утро Вечности трепетным всволгом*
Вдруг захочет чрез слёзы сиять.
2007
*Дервь—Дед, Старец. *Всволг—влажное
состояние природы, всплеск природы.

ЛЮБЯЩАЯ ГОВОРИТ

Адрес мой натяни на подрамник,
Я помадой его написала.
Посмотри как цветёт наш рассадник.
Разве я о цветении знала?

Почему же так грустно на свете?
Почему не ответишь ты мне?
Посмотри как являются в цвете
Все потоки, что скрыты в огне.

Мы в огне нашей страсти сгораем,
Но любовь расцветает на нём.
В нём сгорая, мы не умираем,
Но любовь вдруг становится днём.

Мы пылаем в рассвете сияньем
Наших чувств. Почему ты молчишь?
Разве можно пройти угасаньем,
Если ты не о мне говоришь?

Адрес мой натяни на подрамник,
Я помадой его написала.
Я хочу, чтобы был наш рассадник
Выше неба, а я бы сияла.
2007

КАК ЗАПЛАКАТЬ СЛОВАМ?

Как заплакать словам, чтобы песня
Стала плакать от собственных слов?
Ведь безмолвия песня чудесней,
Если в ней мелодичность садов.

Мелодичность раздумий представит
Чрез безмолвие слёзы словам,
Может быть. Что же слёзы направит,
Словно если бы течь ручейкам?

Но пока слова плакать не в силах.
И раздумий сады промолчат.
Люди плачут порой на могилах,
Про великие думы дрожат.

Что же, птицы, вы так на рассвете
Выше пенья не знали тех слов,
От которых бы, словно в расцвете,
Появлялись бы слёзы цветов.

Есть те песни, что вслух не поют,
Дум безмолвием скрыты они.
В них мелодии слёз берегут
Очень светлые радуг огни.

Есть мелодии слёзных цветений,
Эти слёзы родятся в словах,
Чтобы плакать словам откровений,
Но в невидимых неба цветах.
2007

ЛЮБЯЩАЯ ПРИЗНАЁТСЯ

Букет свой розовый я брошу на тебя
Своей влюблённости, чтоб ты лишь мною жил.
Когда я травы рассидела, ты, любя,
Меня в объятиях так бережно хранил.

«Я на руках тебя несу», - ты нежно шепчешь.
А я как будто бы крылатая лечу.
И мы там снова, где ты волосы приметишь
Распущенными. Я так и хожу.

А вот заколка деревянная. Ты слышишь?
И ты в словах нашей любви себя хранишь.
А я дышу, и ты со мною дышишь.
Когда дрожу, ты почему-то не дрожишь.

Будем летать по поднебесью золотому,
Будем миры сверхлучезарные искать.
Ты мне ответил, что «цветению земному
Не нужно слишком в неизвестность убывать».

Мы наши звёзды сохраним в одном тюльпане,
Я орхидеей обниму этот тюльпан.
И станет ночь светиться радугой, и станет
Звёздное небо как цветущий океан.
2007

ВОТ И ЖЕРДОЧКИ

Вот и жердочки. Всё ж убывают
Почему-то вращения дней.
Ну а жердочки сад ограждают
Просто линией слабых теней.

Высоко поднимаются травы,
Если их не успеешь скосить.
А у времени вещие нравы:
Они тут же хотят всё сместить.

Надо веточки перерубить
Даже маленькие. В том и прок,
Что так важно всё сохранить,
Чтобы звёздам был мягкий сток.

Ну а птицы! Нет, чувств не хватит.
Хватит только усилий дойти
В необъятное. Ночь заплатит
Настроеньем, где нет пути.

Если тайна, то где она будет?
Там, где тайны не может быть.
Только звёздочкой вдруг прибудет
Существо, о котором не мнить.

Знаешь, друг, тебе жить не время.
В небе линий каких-то пути.
Не неси ты напрасное бремя.
Эти звёздочки не превзойти.
2007

НЕВЕДОМОЕ НА ПОТОМ

Нужны думы все, чтоб отсеять
Из них только те, что из трав
Сознания Вечности. Веять—
Ветрам так легко, всё узнав.

Раздумья тогда претворяют
Мечту в неизбывную сказку,
Порою её поверяют
Наитиям слабым в подсказку.

Нужны думы все, чтобы общность
Стучания столбиков шла
В весьма отвлечённую прочность
И внутрь настроенья вела.

Стучание столбиков строчек
Когда-то войдёт в тишину
И не затронет листочек
Даже вниманьем к нему.

Когда-то их вовсе не станет—
Раздумий о чём-то земном
И о небесном. Предстанет
Неведомое на потом.
2007

ТЫ РОСИНКУ НЕ СМОЖЕШЬ ЛЮБИТЬ

Вот и всё, ничего уж не скажешь,
Не прильнёшь к роднику невзначай,
Только где-то за краем растаешь
Неизвестности. Есть ли тот край?

Расплело тебя ради утраты
Всей души. Так зачем ты пришёл?
Просто ты сам не помнил когда-то,
Что ещё ты не произошёл.

Что же значит идти выше неба?
Это значит совсем не идти.
Ты нигде ещё вовсе и не был,
Потому что хотел превзойти.

Превзойти ты кручину не сможешь,
Она просто сама по себе.
Ах, травинка, зачем же ты гложешь
Состоянье росинки в судьбе?

Как желать? Ничего не ответишь.
Ведь желать—это значит не быть.
Ты травинку уже не заметишь,
Ты росинку не сможешь любить.
2007

ТОЛЬКО КАЖЕТСЯ

Наплывы. Любовь. Обещанья.
Но дождь только будет один.
Из темы глубин состраданья
Останется вереск седин.

Вспоминай лишь ласточек, чтобы
Ничего уж больше не знать,
Принимая желанья утробы
Вездесущности. Как же унять?

Как унять невозможность найти
Отрешённости той предел?
Нет, в высокой иллюзии чти
То, чего ещё мрак не смел.

Дух Энергии Времени ропщет,
Только кажется. Только не так.
Кто ж монету из золота топчет?
Возможно, попавший впросак.

И покорности степень высокой
Почему-то в основе родства.
А болезненный мир недалёкой
Чует тьмой волшебства.

Нет, не тянет на мизер. Большое
Очень немощно. Не превзойти
И большому весьма дорогое.
А большое не хочет уйти.

Ах, травушка мята, не скройся,
Когда ты зачем-то была.
Серебряный свет, успокойся,
В свой мир Берегиня ушла.
2007

ТОЛЬКО ТЕНЬ

«Только тень. Больше ничего».
?

Нет предела, когда расцветает
Чувство редкости избранных слёз,
Когда что-то всерьез убывает
Как возможный стенанья вопрос.

Мы могли бы спросить: почему же
Превозносится чувство травы?
В тайне пропасти возглас ли нужен,
Когда тени волнуют листвы?

У нас много друзей. Но зачем-то
Опускается сумрак на нас.
Посреди ли стенанья акцентом
Блика нежности выверить час?

Это так заунывно: не чаять.
Времена ли другие придут?
Нить высокую можно представить,
Где её наши сны берегут.

Упадёт она только на небо—
Нить высокая. «Я, только я».—
Скажешь ты. Но тростиночкой не был
Отвлечённый покой бытия.
2007

ЛЮБОВЬ НЕ В СИЛЕ

Горит Душа, идёт по тропам ритмов.
И чутко ехали в Саду в свой аромат
ЭассафАт и ЭрлингтОн. Но как обидно
Мира Душе гореть из-за утрат.

«Это СазОн Наш скачет с бубунцами».—
Могли бы Отвлечённые сказать!
Валькирия взошла над временами,
Где Одину возможно предстоять.

А, кстати, мир сейчас у озарений—
На тогдашнем, когда не было забот.
И всё пришло из чутких измерений
Возвышенных, очищенных частот.

Но Мир закрыли непонятные сумбуры.
И мысли Разума Явления Вселенной
Ушли в неведомые сумрачные туры
Между стихией и юдолью сокровенной.

Любовь не в силе, а в возможности понять
Истоки сути недвижимого покоя,
Когда движений невозможно различать
И не постичь эфирного устоя.
2007

В СУЩЕСТВЕ ПЕТЕРБУРГА—СУГРОБ

Свет отрады—чтоб после идти.
Свет эфирный за чувствами лет.
Только белый простор их найти
Не захочет, как будто их нет.

Куда после пойдёт убыванье
Всех иллюзий сознанья глубин?
Так иди же в пожары, призванье
Невещественных неких стремнин.

Невещественных смыслов пожары
Переплавят в нетленье умы.
Что-то чувствуют в тьме антиквары,
Удаляясь от вздохов молвы.

Смысл вещественный чем-то приметен,
Некой вещей судьбой чистых душ.
Но наплыв из глубин—безответен,
Словно нет на деревьях и груш.

Чётко телом шагали эфиры.
Сигизмунд. И накрашен лоб.
Только в Северной стати Пальмиры—
В существе Петербурга—сугроб.
2007

ЗАБОТА ОДНА

Вечереющий образ сиянья
Бросил нА воду мягкую дрожь.
И, однако, он полон роптанья,
И он этим роптаньем хорош.

Вечереющий образ, без мысли
Тебе легче идти на покой.
И, однако, так вдруг поразмысли,
Что тебе суждено быть собой.

Вечереющий свет тонких граней,
Ты скользишь в пирамиде лучом,
В пирамиде хрустальной. Из дланей
Провиденья скользишь в водоём.

Свет прощальный, уйди в Верхний День,
Словно в Зеркало Вечной Тоски.
И развеется вечная лень,
Потому что нет верной руки.

И в доверии мягком покорных
И единственных душ—глубина.
И, однако, не будет просторных
Предрешений,—забота одна.

Почему-то души не хватает
В пирамиде хрустальной небес.
Почему-то всегда исчезает
Прежний вымысел, вовсе исчез.

Может быть, только в ней—в пирамиде—
В пирамиде хрустальной опора
Для надежды. Фиалки, храните
Пирамиду в себе для позора.
2005

В ИЗБЕ И ЗА ОКНАМИ
       
Вот солнце на половицы
Свет через окна бросает,
Он трепетно в бликах лучится,
С тенями листьев играет.

Играю и я вместе с ними
Вниманьем, открытостью слов.
Давно они стали родными,
Хоть я к чистоте не готов.

Светятся листья слюдою,
В растяжке оттенков искрятся
Счастливой волной, золотою;
Голубизною родятся.
1999

ОДНОРОДНОСТЬ

Только нервы—твоё письмо,
Идущий по стогнам мечтатель.
Безмолвно груди ремесло,
Но ты—своей мысли ваятель.

Задан лёгкий изменчивый ход
Скольжения по тротуарам.
Однородность куда повернёт,
Белоснежным вверяясь пожарам?

Есть в Космосе область такая,
Где небо всегда белоснежно,
Сияет; и нежность другая,
И зренье не грубо, прилежно.

«Так сильно. Господи».---Слышишь,
Мечтатель, свою подругу.
«Ну зачем ты?»---Снова так дышишь
Ею, скользя по кругу.

«Скандинавкин, если уж нужно,
Питер взорвём»,---говорят
бесы вымыслу. Кстати дружен
Снежич* с народом подряд.

«Свет горит вверху, впереди,
Везде».---Это фраза твоя,
ФараЭл! И не сыщешь в беде
Тех, кто падает, бездну тая.

«ДаОр—(это) кость говорит».—
Могли б Неземные вещать.
Вещают ли? Разве кто мнил
О том, что нельзя убывать?

Да, центр материи—кость.
Из женственности притяженья
Родится глобальная гроздь
Питанья, надежд, постиженья
2004
* Снежич--Бог-Месяц (февраль).

ИЗ ЛЕТА

Вот и бабочки. Лето. Отрада.
Только сколько ещё нужно ждать,
Чтоб всегда миновала награда,
Чтоб вовек ничего не понять?

Лучезарность. Проток. Тополя.
Светоносные всплески травы.
Вот горячая солнцем земля,
Вот набухшие тени листвы.

Вот в протоке лазурный покой
Отражённого неба и блеск
Облаков. Вот исток золотой,
И пространства неведомый плеск.

Выражения света доступность.
Это—всё. И не нужно искать
Ничего. Иногда совокупность—
Состоянье, чтоб горесть назвать.

Состояние можно возвысить
До высокого имени Сферы.
Но зачем, если цвет не унизить,
Если света чудесны манеры?
2005

НИЧЕГО НЕВОЗМОЖНО СКАЗАТЬ

Тонкий свет фиолетовых листьев,
Ты бываешь порой на кустах;
Ты случайно тоски не боишься,
Наготу сознавая и прах?

Сознавая ущербность блаженных,
Фиолетовый свет, ты уйдёшь,
Не дождавшись эпох совершенных,
Потому что отчаянья ждёшь.

Тонкий свет фиолетовых листьев,
Вот сомненье неплохо идёт
И ты тоже к забавам стремишься,
Свет под пепельным. Кто же дойдёт?

Ты бываешь порою так ранен,
Тонкий свет, что обилья не ждать.
Кто с тобой не поймёт, равноправен,
Что судьбу невозможно изгнать?

«Не дождаться, - ты скажешь, - печали,
Не дождаться отрады забвенья».
Ты не прав, потому что теряли
В тебе птички свои откровенья.

Всё же ключиком доступ возможен,
Даже музыка песни возможна
И пространно, что так непреложен
Срыв в ничто, маета непреложна.

Между памятью и расстояньем
Птички радости будут нырять.
Между жизнью и смертью изгнаньем
Ничего невозможно сказать.
2005

УМНОЖЕНИЕ

«Вызов далеко, это ехать далеко. Там один
дождь. Когда сидишь и молишься, ты
Маленький. Там я буду как Умножение».
ПетатрОн

«Объяснял он ей дали, и только,
Каждый день».---Пошутили друзья!
Вызов, зачем и насколько
Простираться в стесненье нельзя?

Ничего не сулят обещанья.
Но там дождь только будет один.
Умножение, ты из мерцанья
По-весне не почувствуешь льдин.

Что ж, «Давай подержу без кнопки.
Всё?»---Бог сказал и спросил!
Тают в пропасти зрения сопки.
Друг, не хватит тебе больше сил.

«Имя в Прошлом Саду покупаем».---
Скажут сопкам легко Божества!
Алконост пролетел. И мечтаем
Просветленьем земли естества.

«Поручили и дружбу, и свет».---
Скажут снова Они отголоскам!
Фонограмма смеётся вослед
И стремится по снежным полоскам.
2004

ВЫСОТА РАВНА БОГУ

«Где Ты равен, (там) нет высоты».—
Духу Вечности Бог говорил!
Где Он равен, содержит черты
Равномерности, в коей творил.

Высота равна Богу, подобно
Глубине, если это всё—Он.
В каждой равной черте превосходно
Принцип Сущности распределён.

Только это не есть протяжённость,
Эта Равность есть Сущность Его
Вне сознания мер. И укромность
Простоты не постигнет всего.

Бог, конечно же, равен Себе,
Это кредо Его пониманья.
Но Ему нету равных. Мольбе
Не постичь Его боль состраданья.

«Мог закрыть Новый День».—Говорит
Бог о Космосе Преображенья.
И сверхчувственный план не сулит
Окончательного постиженья.

«Но потом уже всё, не намерен».—
Демиург так, возможно, решил.
Ибо Он не намерен все двери
У созвездий открыть для светил.
2007

ЖАЛЬ, ЧТО СВЕТ ПОРОЮ УДРУЧАЕТ

По-причине роста убыванья
Прибывает и безмерность глубины.
Не найти напрасно состраданья,
Не почувствовать извечности вины.

Жаль, что свет порою удручает,
Жаль, что убывание не ждёт.
Жаль, что глубина не сострадает,
Жаль, что кто-то песню пропоёт.

Жаль, что от горы Сент-Хеленс люди
Погибали, что причина не пришла.
Но исчезновение убудет,
Если не дорога привела.

Так бывает: что-то подождёт,
Покорное, обычное смятенье.
Но никто на встречу не придёт,
Если затаилось сожаленье.

Напоследок ласточки, волнуясь,
Забывают об извечной тишине.
Напоследок тени, обязуясь,
Не бывают брошены в вине.

Прекрати, не нужно тебе мнить.
Каждый рост—казанский, что примерно.
И прогневай тучи, чтоб забыть
Ведение боли эфемерно.

Тайна—это мысли, ибо соль
Не станет солона без промедленья.
Потому терпима даже боль
В мере дум, где нету сокрушенья.
2007

ДЕВА С ПЕРВЫХ ЖЕ ДНЕЙ

«Дева с первых же дней».—Говорит
Бог о Деве Весьма Совершенной!
В безначальности, значит, сокрыт
Чрез Неё образ чистой Вселенной.

Как же мыслить зачатие Девы?
Как могла Её девственность льнуть
Чрез рожденье к родным? Но напевы
Вряд ли смогут чрез всё заглянуть.
2007

ВОЗМОЖНОСТЕЙ СКРЫТНЫХ НЕ НАДО

Возможностей скрытных не надо.
К чему заблужденье вестей?!
Никто знать не может путь чадам,
Закрытым от всех новостей.

Листочек приник безмятежно
К бутону. Пустынная весть
Почиет над ними прилежно,
Чтоб им лишь её предпочесть.

И всё ж, коль порывы причастны,
То им так легко на холме,
Где чада с Весною согласны,
А ночью мечтают во тьме.

А так—всё укромненько. Служит
Эфир, не серчающий так.
Чтоб жить благодарностью, дружит
Каждый с заботой, как злак.

Свет энергий посеет приливы
Всех порывов к простым временам.
Чада Света узнают мотивы
Из сердец, приручённых венкам.
2007

НА ФОНЕ МЕРЦАНЬЯ

Очень странный покой перспективы.
Очень редкая благость забот.
Тают вЕденьем чувства мотивы.
Ветер с Озера думу несёт.

«Не могу быть в эфире», - призналась
Очень Близкая Повести Дней.
Почему-то прозрачность боялась
Оставаться на фоне теней.

В светло-синей манере—печали
Разойдутся по небу потом.
И потом не поймут, что искали
Они горесть о самом родном.

«Дверь закрыта. Я, вроде, пошла.
Я сквозь чувство».—Она произносит,
Та, которая, может быть, шла
Там, где луч её радость уносит.

«Я не шла».—Она так отвечает.
«Разве этот объём?» - Спросит вдруг.
Но объём серебристостью тает,
Нежно-розовый держит испуг.

«Я так ждала. Приметил ли, друг?» -
Говорила спросив. Друг не слышит.
Друг её замыкает свой круг.
Дверь открыта ли? Как она дышит?

«Так мы шли».—Она снова призналась.
Почему он её не поймёт?
Потому что она окрылялась
Над своей красотою. И ждёт.

Она молвила: «Светел наш круг».
Почему-то мерцали признанья.
И её видел преданный друг
Обнажённой на фоне мерцанья.

«Вот берёзки. Я думала. Память
Их любви я беречь не могу».—
Она нежно роптала. И таять
Ей хотелось, прильнув к очагу.

«Абсолютно украсим возможность
Солнца линии».—Скажет она.
Друг её не поймёт осторожность,
За которой её глубина.

«Где-то только зашло то светило.
Это брод. Так пошли».—Говорит
Она близкому ей. Он уныло
Сознаёт, что она так спешит.

И потом только скажет: «Странно;
Ты внутри».—Это скажет ему.
Он ответит ей филигранно:
«Вот цветочки». Она: «Я иду».
2007
       
СОЗНАНЬЕ ОБ УТРАЧЕННОМ

Как навсегда склонившаяся тема—
Обворожительная ёмкость чудных грёз.
О, как она доступна. И фонема
Из грёз проявит чувствованье гроз.

Нарочно будут грозы в том сосуде
Себя хранить для радужных лучей.
Даже разрядом молний не убудет
Энергия сосуда средь свечей.

Хранимы самые интимные предметы.
Беременна Душа Уютных Нот—
Та, что вокруг Вселенной. Ею спеты
Воздействия немыслимых частот.

Да, Ты беременна Душа, осветлена.
Но настроение уходит. Только мир
Здесь остаётся и призрачно видна
Забота Неба о присутствии пальмир.

Сознанье об утраченном—возможность
Обворожительную ёмкость сохранить.
Но кОегого* Мира непреложность
И перспективу можно совместить?

Он сохранил им их гранит—тем временам,
Которые и небо оживляют.
Но нету места странным письменам
На том граните, ибо убывают.

Мысль до конца—не нежная, тугая.
А нужно ли? - Вопрос. Набросок сил -
В портьере вертикалей. И, серчая,
Шуберт в Симфонии восьмой их отразил.
2007
*Именно кОегого.

НЕВЕСОМА КАЖДАЯ ПРИМЕТА

Нитка есть момент. И запах ив
В этой нитке странно воплотится,
Когда ивы, размышление склонив,
Захотят поближе отразиться.

А за ниткой золотой—их отраженье
В водах совершенной тишины.
Нитка—словно луч из измеренья
Потерянной, заброшенной вины.

Автор Иллюзии ту общность отразит,
Которая сложилась как картина.
Но нитки нет, она вдруг воспарит,
Останется картин одна долина.

Но в этом ключ—источник невесом
И невесома каждая примета.
Ах, очень сложно пройти о дорогом
Неведении полного сюжета.
2007

НАДО ИСКАТЬ ДОРОГУ ИЗ ДУШИ

Надо искать дорогу из Души.
Надо входить в Прозрачные Покои
Её Владений. Достаточно дыши,
А это много, чтоб чувствовать устои.

Душа Всемирная тревогу обымает
И в Ней себя мы робко сознаём,
Как бы пылинки. После вырастает
Дорога из Неё. И мы поём.

Мы рождены сиянием созвездий,
Из их взаимодействий мы пришли.
И нить Души дорогою воздействий
Нас бережёт, чтоб тоже берегли.

Надо искать дорогу из Души.
Галактики соткут Её покровы,
Ведь их Она таинственно кружит,
А, может, сами к тому они готовы.

Где мы—не знаем: случайная ли точка
Иль Terra,* покорённая виткам.
Земная нас смущает оболочка,
Не доверяем собственным умам.

Надо искать дорогу из Души.
Но где она? И есть ли та дорога?
Гадательно тревога ворошит
То ощущенье запредельного порога.
2007
*Terra—планета Земля (лат.).

НЕ РАСПЛЕСТИ И МЕШОЧЕК

Не расплести и мешочек.
Нет. Золотая зацепка.
Разве какой-то кулёчек
Потянет на то, что заметка?

Где-то и тайнопись. Надо.
Тенью глубокой—разрыв
Яркий. И шли крылато
Разрозненные На Мотив.

Противоречия будут
Едины, когда им не быть.
Кто же поверит чуду,
Если нельзя дорожить.
2007

МИКРОН СКАЗАНИЯ О НЕИЗРЕЧЕННОМ

Эпиграф:
«Форма—Единственная Пустота. Пустота—
Единственная Форма».
Японская мудрость

Великий Всполох Мысли Бога есть Начало
Собезначального Явления Вселенной
В Недрах Пустыни Мрака, где предстало
Цветение Иллюзии Нетленной.

Безсветный Океан Воздействий Грёзы
В Великой Пустоши Дыхание явил,
Метафизическая Тьма метаморфозы
Переросла в сияние светил.

Как можно мыслить в Безначальности Начало
Пускай Пространственное? Время—это Дух.
И посему в Своде Величия искало
Себя Безмыслие, в Котором гул потух.

Это ущербно-маленькие звенья
Понятий человеческих плелись
В Пустыню Времени. Несметные круженья
Галактиками, безднами сошлись.

Эсхатологии ущербное начало
Себя осмыслить не успело до конца.
Ночь Бытия только роняла покрывало,
Не сознавая Образ Божьего Лица.

И вот Паруссия Времён Резервуаров
Стала осмысленно себя же забывать,
Чтобы сиянье невещественных пожаров
Могло иллюзию забвенья поглощать.

Исподтишка словно миры желают тщетно
Свой пережиток над мечтою взгромоздить.
Троичный Принцип лишь вписал остросюжетно
Апофатического ведения нить.

Разграниченье по-характеру пристало,
А не по-сущности, Божественным Умам.
Сущность Единая Преданье диктовала
Вошедшим в русло созиданья временам.

Разлёт глобальных, безпредельных состояний
Недр Продолжительности был Единой Тьмой,
Где Безпредельное как Всё из убываний
Себя не знало, как Дыхания Покой.

Время как Дух уже границ иметь не может.
В границах маленькое время себя мнит,
Пусть это даже миллиарды. И не гложет
Разум Вселенский ничего, ибо сокрыт.

Во Сне, Лишённом Сновидений, простиралась
Жизнь безсознательная. Форма Бытия
Собезначальностью в Иллюзию вписалась
Вселенского Пространства Жития.

Когда ничто быть не могло, то что же было?
Было Ничто, словно и быть-то не могло
Даже понятие. Не это ли уныло,
Что миллиарды всех галактик привело?

Вокруг Вселенной розочки встречают
Чрез много вечностей живые лепестки
Соседних розочек. Возвышенностью тают
Бездны цветные, как живые маяки.

И Лунный Камень на Земле в красном цвету,
В Лесу Стеклянном в Нерушимое Дыханье
Войдёт бездействием. И странно маету
Извечности уводит в состраданье.

Быть не могло даже Безмолвия. Дыханье,
Себя незнающее, вечностью своей
Могло бы быть. И вот Существованье
Единой Формой—Пустотой было вне дней.

Времени не было. Покоиться могло бы
Оно в тех Недрах, где смятения не ждут.
А ныне где-то простираются сугробы.
Где есть рождения, там смерти стерегут.

И всё же Посох Объективный в Пустоте
Период выверяет для движенья,
Где нет ущербности. Они—Всегда Не Те,
Что Были Раньше—Яги* Сокрушенья.

И Вечно Призрачный Покой Приманок Дивных
Вдруг сокрушит собезначальности тщету.
И вЕдение прихотей пассивных
Уйдёт за неизбывную черту.

Там электронно-сложно—за пределом,
Который в образы Сознанья заключён.
И из него выходят символы. В несмелом
Неком неведении Эйдос восхищён.

В Своём Дыхании без вздохов лишь Единый;
И бытия ничто другое не вместит.
А Безымянный Принцип Досточтимый
Все именации бездонно растворит.

Было ли вЕдение? Вовсе не бывало,
Как между днём и ночью нет границ.
И не было безсмертия. Не знало
Ничто о Сущем, повергаясь только ниц.

И День, и Ночь—это Периоды Иные,
Когда их понимать как Явь и Сон
Предвечной Вечности. В истоки золотые
Цвет их драгоценностей вплетён.

В Небе Дыханья нет пространственного света.
Над миллиардами галактик ли подняться,
Чтобы понять, что каждая примета
Живого Времени захочет потеряться?

Мысль уникальна. И можно бы сказать,
Что Бог есть Мысли Облачение В Реальность
Сверхсущих Постижений. Но понять
Возможно ли Божественную Данность?
2006
*Яги—Великие Души, Боги (от ЯгО (Он),
произношение буквы г как слитное хг).

ЛУЧИК СПЛЕТАЕТ СНЕЖИНОК ПУТИ

Только вечно ложись в свой гроб.
«Сорок дней нету края».—Гласят
Божества. Над тобою сугроб
И снегА над тобою парят.

Невесомости луч не пробьётся
В твою тёплую в гробе мечту,
Но она почему-то зажжётся
От сугроба, предстанет листу.

Гроба нет, его вовсе не будет.
Ты не ляжешь в свой гроб никогда.
Только поле себя позабудет,
Проходя сквозь земные года.

Будешь край ли искать обозримый,
Чтоб куда-то навек перейти.
Всё же лучик есть несокрушимый,
Он сплетает снежинок пути.

«Не встречали; (и) сил нет понять
Значение».—Кажется, молвят
Тьме Присущие Духи. Искать
Уже больше не нужно. Не вспомнят.
2007

НАСТРОЕНЬЕ ЗАБОТЫ НИЧЬЕЙ

Посмотри, вот летят журавли.
Говорили: «не люб», а летят.
Иногда им не люб был с земли
В небеса загрустивший взгляд.

Вот и в цвете все пилигримы,
А ты свой им, покой высоты.
И уже для высот достижимы
И надмирные Неба черты.

И в Сарбонне их клич поднимает
Деликатный ландшафт широт.*
А Россия порой воспаряет
В необъятность незримых пустот.

Их клич смотрится радугой грусти.
Только есть ли он—клич журавлей?
Никакой уж позыв не отпустит
Настроенье заботы ничьей.
2007
*Ландшафт человеческих настроений.

О ЖЕНЩИНЕ

Прекрасна женщина. Но как ей обладать,
Когда порог подобострастия высок,
Когда спокойных нитей не связать,
Когда так свеж последний лепесток,

Когда неясен призрак отдалённый
Черты падения рассеянных лучей?
Но кто-то будет всё же покорённый
Чудесной женщиной иль прихотью своей.

В ней нет мечты, но есть её роскошность
И есть последнее, что только не назвать.
И ей не свойственна угрюмая дотошность,
Чтоб невозможно было осознать.

Жена. Она всегда томится вестью,
Она всегда ждёт необычных колосков,
Но очень близок путь её к безчестью,
Но нет, не путь, а драма лепестков.

Её цветы—только мечты и орхидеи.
Но не придёт умом к безмерности она.
И не приблизится, когда молчат аллеи,
Она уходит однозначно навсегда.

Не та реальная, которой невдомёк,
А идеальная, которая не мнится.
И с нею ты стоишь, как колосок.
Но кажется—вот-вот—и растворится.

Бог женщину создал из состояний
Приверженности мнимых эпопей.
Она исток блаженства. Из сияний
Её исход в податливость над ней.

Она—исход из лучезарных настроений,
Из вод прохладных созерцания тоски.
Но кто кому. И нету тех решений,
Когда не скажут «очертания легки».

Она—вода как поглощение горений,
Она—подруга лучезарного огня.
И Бог её родил из лицезрений
Горенья пламени немеркнущего дня.

Она—ночь некого бездонного сознанья,
Она—надежды поглощающее дно.
Несотворённая—она вошла в рыданья
Эпох немеркнущих, где всё предрешено.

В земной природе женщина—безмолвье,
Она гордится и венками по весне.
Она послушает слепое суесловье
И над стихами посмеётся на волне.

Из сферы разума аспекты умозренья.
Кликушествовать—плод больных дилемм.
И женщина восходит в те паренья,
Где нету оглушённых чьих-то схем.

Нет, «Нас? Хе-хе».—Поведала сеньора!
Да потому что она выше этих драм,
Когда прелестна растворённость уговора
И достаточно фривольных эпиграмм.

Бог словно женщину явил из огонька
Желанья мужа. И она была желаньем
В той изначальности, где лёгкая рука
Являлась непорочным обладаньем.

Бог сОздал женщину как будто из ребра,
Но из стечений всех взаимодействий
Плюса и минуса, где каждая пора
Эпохи новой чаяла приветствий.

ТВ ребра—ТВ-4—центр материй.
Три миксера—вот женщины основа.
Её основа—странности критерий,
Когда восторженность в сознании не нова.

Бог женщину создал из наслажденья,
Оно её вначале в недрах привлекло,
Где безупречность непорочного горенья,
Затем его её желанье превзошло.

И так рождались постепенно умаленья
Её истоков в сокрушающую плоть,
Но в плоти выросли в иные наслажденья,
Которых ей так не хотелось уколоть.

Всё быть мгновенным не могло, это причуда.
Да, женщина явилась из стыда
Внутри мужчины, только лишь покуда
Не осознала драму жизни навсегда.

Тварный инстинкт лишь самосохраненья
Такой, как есть, жену прекрасную создал,
Но Бог взрастил по милости прозренья,
Чтоб свет её царицей увидал.

А, может, женщина—душа того мужчины,
Который ей, как поглощением, живёт?
Тогда она явилась из картины
Творца Вселенной, из мечты её. И ждёт,

Что никогда не будет ей определенья—
Той женщине из ангельских чинов.
Но только будут совпаденья из крушенья
Внимать движению её простых витков.

И из её витков был создан весь мужчина,
Она добро дала, чтоб с нею он пришёл.
И появилась громогласная картина
Их целого, когда цветок расцвёл.

О, как отраден был цветок соединенья
В извечности стихий вне тварных тел,
Но излучённых из несметного паренья
Мужчин и женщин, как Бог того хотел.

Эпохи выдвинут тома поэтов мощных,
Разнообразия сюжетов не объять.
В подробностях изысканно-дотошных
Плюс с минусом начнут своё решать.

И миллиардами улик тьмы разразятся
Картин соединений естества.
Лишь на холодных планетах не простятся
Движения немого озорства.

А возношения уйдут в светил блистанья,
В их возгоранье огненное сил,
Чтобы покой тепло украшенного знанья
Являл собою и покой даже могил.

Можно и дальше открывать. Другие будут
Томиться бренною иллюзией затей,
Когда эпохи собственность забудут
Ради родившихся (не созданных) детей.

Какая будет аллегория священной?
Любая, если это не есть крюк.
Научная. В юдоли эфемерной
Она не хочет заблуждения порук.

Ах, женщин петельки, наитием живёте
Историй, созданных мужчинами земли.
И оттого вы все прекрасно так поёте,
Чтобы мужчины мыслить не могли.
2007

ЛОГИЧЕСКОЕ, НЕ МИСТИЧЕСКОЕ
ОБОСНОВАНИЕ

«Каждый Свой путь иду менять».—Бог изрекает!*
Но как немыслимо представить все пути
До безконечности у Бога! Нарастает
Желанье Космоса—планетам расцвести.

И все планеты расцветут. Нет предсказаний.
Но есть обычный и логический процесс
Движенья к лучшему, чтоб в теме обладаний
Мраку смятений был всегда противовес.

Но вот Кузнечиков напишет: «этот мир—
Трудный этап», чтобы внимание отвлечь.
А кто-то мнит, что он великий есть кумир,
Образ поклонниц чтобы с важностью сберечь.

«Есть только лучшее».—Всевышний произносит,
Самый Великий Бог Неведомых Миров!
А если так, то каждый лучшее попросит
Без схем заносчивых, без мнимых чудаков.
2007
*Стиль общения с Богом—чисто
интеллектуальный, строго условный,
не мистический, умозрительный.

ВОЛНА ВЕРНУЛА БУКЕТ

«Проявилось затишье очей
Основных».—Демиург возвестил!
Эти очи ушли от огней—
Основные. Кто ж их затаил?

Их затишье сродни убыванью
Созерцания зрака причин.
Зрак отсутствует. И угасанью
Свойствен некий неведомый чин.

Зрак беззрачный в Милетово—суть.
И он свойствен премирным умам.
В сферы белые не заглянуть,
Не найти восхождения там.

Проявилось затишье очей
Основных. Они словно ушли.
Словно стали туманом полей,
Словно вещее не берегли.

Боги молвят: «Букет нашли,
Которого нет». И волна
Букет Им вернула. Но шли
Взглядом беззрачным со дна.
2007

К ОСЕНИ

Две чётки: надежда, мечта.
Свет листьев, спасибо за боль,
За то, что когда-то была
Унылою водная голь.

Свет листьев, две чётки молчат,
Они почему-то ушли.
Над пропастью только парят
Туманы, что вас берегли.

Свет листьев, пусть звёзды поют,
Когда укрываетесь тьмой,
Туманы когда отойдут,
Над пропастью будет покой.

Деревья над пропастью только,
А листья опавшие здесь—
Пред нею. Возможно, нисколько
Не ранит рассветная весть.

Две чётки: надежда, мечта.
Унылая пропасть веков.
Последняя жизни черта
Последних на свете цветов.

Последнее слово—Печаль
И первое слово Вселенной
И даже Вселенная. Жаль,
Что кажется Тенью Мгновенной.
2007

НАЗВАТЬ НЕВОЗМОЖНО

Вот жердочки ждут, унывают,
Что ты не пройдёшь далеко,
Что только тебя и теряют,
Что платье терялось легко.

Как помнить поре серебристой
Черёмухи влажный рассвет?
Вот нитью луча золотистой
Потеряно странное «нет».

Надрыв в отражении встречи
Забудет унылую тень.
И жердочкой отблеск отмечен,
Где воды не чувствуют день.

Вдыхает пора расставанье.
И в этот период покой
Сойдёт со стези. Разве знанье
Простит навсегда нас с тобой?

Случайно не вспомнит цветочек
Совместную речь пустоты.
Останутся действия точек
Терять чрез унынье черты.
2006

ВСЕ В ДУШЕ

Все в Душе, Она Странная Очень—
Душа Космоса. Кажется: вот
Она здесь. А Она напророчит
Секстиллион тех широт,

Где привыкли к Садам и красивым
Очень людям, весьма неземным,
Где ручьям посмеются игривым
И порадуются озорным;

Где поэзии суры ожили.
Суры—сферы и солнца.* Всегда
Завораживали, ворожили
Только светом и в свет сквозь года.

Разных мраков и влаг не учесть,
Ароматы склоняются им.
В драгоценностях—дивная весть
Постоянства с миром земным.

Солнце взошло.—Это значит,
Что взошла Неземная Земля,
Столь Земная, что Век озадачит
Безконечный, совсем не моля.

Выход в волны открыт, сопряжён
С входом в свет и мерцаньем любви.
Нет понятия даже «спасён»,
Нет понятия «на крови».
2007
*Сура (древнеарийское) – Солнце,
Сфера.

ДЛЯ ЭФФЕКТА ВРЯД ЛИ ХВАТИТ ТЕКСТА

Эпиграф:
«Мы взяли положили на улице чистой ковры».
Боги

Но вот задумчив ли простор неизмеримый?
Пожалуй, он задумчив невзначай.
И поколения порыв неизъяснимый
Словно проходит стороною Вещий Край.

«Один Не На Себя. Нет, Ты Надёжный
В Группе Мысли».—Сущий говорит
К Духу Безмолвия! И возглас непреложный
Даже в Исихию Эпохи поспешит.

Да, «Мы настроиться хотели, Мы летали.
Нам, поколенье, по пути».—Боги гласят!
Ну а на улице ковры уже лежали
И было пусто, словно люди ещё мнят.

Да. Дверь надежды. Ничего не происходит.
Просто сама лишь по себе надежды дверь,
Надежды Времени, Которое уходит
За эту дверь в интимности потерь.

«Один На Всех Святых Король Эффекта».—
Бог Дух Себя таинственно назвал!
Но для эффекта вряд ли хватит текста,
В котором бы эффект себя являл.
2007

ОСЬ ВОЗЬМЁТ

Как будто солнышко зашло. И в самом деле
Оно зашло. Но хочется спросить:
Ах, солнышко, зачем же ты в постели
Не опустилось, чтобы нежность подарить?

Тебя бы приняли в объятья все на свете
И нА ночь радостно умылись бы в лучах,
И ликовали бы все дети на планете,
И все влюблённые в мерцающих венках.

Как будто солнышко зашло. Оно не знает,
Что это люди его приняли в себя
И что оно заходит в них, и в них теряет
Себя на ночь, лишь в страждущих скорбя.

Нет, оно знает, оно очень даже знает,
Что своей влагой золотою исцелит
Самых скорбящих и малюсеньких. Встречает
Ночь землю ласково, а Солнце словно спит.

«Пошёл и просто Я от влаги стал Печальным».—
Словно Неведомый Пространственный гласит.
И необъятность пеленает погребальным
Звёздным венцом, когда малютка спит.

«Ты Мне сказал быстро за всех».—Мог бы сказать
Венцу из звёзд Пренепорочный Властелин,
Наверное. Но мог ли вдруг узнать
ПелстеИн* ему представившийся чин?

И Боги молвят почему-то: «Не терпели
По влажности». Раздумье не придёт
К тому, что дерзко убегали карусели
От собственного центра. Ось возьмёт.
2007
*ПелстеИн—венец.

РАДОСТЬЮ СИЯНЬЕ НЕ ПРОЛЬЁТСЯ

«Три Памяти, где кроны три».—Припомнил
Некто Отсутствующий В Проблесках Озёр.
Зачем-то миссию стенания исполнил
Взволнованный спокойствием простор.

Три кроны и Три Памяти. Так странно.
«В предыдущем Я не видел».—Он сказал—
Тот, Кто Присутствует В Наитиях Желанно
Сизых Глобальностей. Эон, конечно, ждал.

«Я не нуждаюсь абсолютно».—Изрекает
Память Одна Из Трёх! Но не пройти
К тем кронам трём. И личность угасает
Человеческая. Разве ей снести?

Но одна личность скажет, что «мы можем
Не раскрывать реликвии». Простор,
Пожалуй, сохраняет чудом тоже
Недостижимый миллиардный разговор.

«Главное—Три».—ПризнАется Безбрежный!
И Трое Связанностей кротко обойдут
От Всей Души покой Вселенной нежный
И к Ним все сущности высокие придут.

Нет, «Вечно, - Трансцендентный признаётся, -
Не на Себя». Но имманентность подождёт,
Что радостью сиянье не прольётся
На долю мира, если сбережёт.
2007

В ПОСВЯЩЕНИИ УХОДУ ОДНОМУ

На лицо бумаги снизойдёт
Тень ночная. Время замолчит,
Остановится. Заветное уйдёт,
Что-то даже память поглотит.

«На лицо бумаги».—Фраза Бога.*
Не хотелось это говорить.
Ну а вдруг закроется дорога
Чувства Бога? Как же дорожить?

Вот такая странная монада
Одного неведомого хода.
На лицо бумаги, как отрада,
Зеркалом уляжется природа.

Будет отражение незримым
В мраке погружения во тьму.
Будет что-то там недостижимым
В посвящении Уходу Одному.
2007
*Сущий, Имманентно Продолжаемый, не может быть трансцендентно продолжаемым. Поэтому то, что якобы говорится от Него, - строго условно, это всего лишь чисто поэтический стиль.

НАД СЕНЬЮ ПОГИБШИХ ВЕЛИКАЯ ЧАЙКА

Эпиграф:
«Над сенью погибших Великая Чайка,
А завтра в низины, в поход».
Бог (о Знаке, оставленной Космосом
на полях Англии).

«Вот листочек так грамотно нежен,
Везде будет прославлен».—Сказал
О нём Бог! Солнца свет безмятежен,
Когда взял и листочек связал.

«Не могу Я с забора кататься».—
Молвит Сущий! И вечен полёт
Над строением мыслей. Теряться
Он не может, но он только ждёт.

«Скучно. Солнце продали везде».—
Сообщает Господь! Не понять.
Солнце так далеко, что беде
Не пробраться, а Время—искать.

Взять верёвки и вилками можно.
Только не забегай, не глумись.
Всё равно ты лошак. И тревожно
Ты в иллюзии страсти найдись.

«Чу: в Стране между Чайкой посев
Взошёл».—Демиург говорит!
Над Великою Чайкой пропев,
Вспоминает Исток Он и длит!

Космос Знаки пшеничных полей
Не для Англии лишь возвестил.
Ряд из чаек стремится за Ней—
За Великою Чайкой, где чтил.

Есть Страна Небывалых Возмездий—
Царство Вечности Над Пустотой.
Из каких же Она провозвестий
Растворится за крайней чертой?

«Полетели на крыльях из Герды».—
Молвят Боги, являя мечту!
Герда крыльями стала, чтоб смерды
Отвлечённо вошли в красоту.
2006

РОДИЛЬНЫЙ ОРГАН

Всё Он—Глобальный Принцип Безучастья.
В мире рождается не плоть, не человек,
А в человеке—все миры. И из согласья
Миров и сущностей рождается и век.

Родильный орган сотворения всей жизни
Есть человек. И сам того не осознав,
Он образ мысленный всё ж чествует на тризне,
А образ мысленный созиждет пьедестал.

И звёздный мир неприхотливых впечатлений
Работу линии и ритма создаёт.
Вибрационные частоты направлений
Есть генераторы путей, где время ждёт.
2006

НА СВЕТЕ БЫВАЕТ ЧИСТО

Высокий план сожалений,
Великой скорби мотив.
Не из людских же трений
Исходят тьмы перспектив.

На свете бывает чисто
И равноденствие враз
Проводит черту лучисто
Как постоянный час.

Обычно жизнь выбирает,
Обычно нет сил идти
У тех, кто крайне страдает,
Но только им превзойти.

Только один лишь цвет—
Реликвии. Только страдать
Не нужно. Страданий след
Исчезнет. Земле—процветать.

Какой-то дым осознанья
Нить прочности не повторит.
Нить нежности из угасанья
Над временем задрожит.
2007

НИКОГДА ТАК НЕ ШЛИ ПО ПЕЧАЛИ

А вот есть и душа: вот под снегом
Крона яблони, вот силуэт
Очень сумрачный. Разве побегом
В одиночество яблони нет?

Разве яблоня что-нибудь скажет
В зимней мгле снегом кроны своей?
Нет, она только молча укажет
В глубину растворенья очей.

Кто б ты ни был, немой созерцатель,
Ты чего-то навек не поймёшь,
Пусть ты даже глубин обладатель
Пусть ты даже в материю вхож.

Никогда так не шли по печали
Мглы глубокой без видов тона,
Когда ветви, темнея, теряли
Себя из виду, не времена.

А потом почему-то стонала
Где-то жердочка. Ты не нашёл
Эту жердочку, чтоб ограждала
Много яблонь, без той. Ты ушёл.
2007

ВОТ СНЕЖИНКА

Вот снежинка. Она—дорогая
И её только нужен узор,
В нём стечение дивного края,
Приносящего весь разговор.

А другая снежинка—иная,
Она трепетно верит судьбе.
От тепла приближённого тая,
Забывает совсем о себе.

Вот ещё неизвестно какая.
Все снежинки в безмерном строю
И все разные. Только, вздыхая,
Ничего не понять про ничью.

А ничья—где-то есть без почёта.
Хотя, вряд ли снежинка ничья.
Её воздух лелеял. И нота
Застывала, в ней что-то тая.

А знаешь, родимый, буквально,
О, друг, мы снежинки с тобой
И мы воплотимся детально
В их запредельный покой.

Христос, Ты Снежинка ли наша?
Но Ты не ответишь. Молчишь.
Учитель, Безмерная Чаша
Снежинок, когда Ты глядишь.
2007

С БЕЛЫМ ГОРОДОМ

Улыбайся иронии. Как же
Та ирония хочет предстать?
Может в срыве она однажды
Свой листок до воды колыхать.

И, как миг, будет слышен листок
Этой странной потери дороги.
Но его увлекает проток,
Он порою минует пороги.

Только разве ещё что-то нужно
О предмете потери гласить?
Одно только: очень жемчужно
Желают потери дарить.

А вот небо вокруг—всё живое.
И какая ирония в том?
В Белом Терехе чувство простое
Сохранится всегда напотом.

Рисовать только если потери,
В сказку дня можно так перейти.
Реки знающие, вы смотрели
Белым Терехом в робком пути.

Ну а небо из недр глубинных
Всё встало. И весь сюжет
Возник из преданий пассивных,
Словно потворствовал свет.

Нет, хочется точек безкрайних
И хочется верить в покой,
И ждать навсегда обычайных
Листочков над синей рекой.
2007

РАЗВЕ ГОЛОС БЕЗМОЛВИЯ ПРОЧЕН?

Будет голос безмолвия внешним.
Нет, тогда не найти тишины
Даже внешним сознаньем. Нездешним
Не покажется сумрак струны.

Струны тоже молчат, создавая
Только арфы значенье и строй.
Но, безмолвия голос встречая,
Чрез эфир создаётся покой.

Но эфир—приблизительно очень.
Приблизительно—мнить без причин.
Разве голос безмолвия прочен?
Нет, скорее, он бережный чин.

Только вечный покой, не посмертный,
А покой Души Общей Родства
Вводит в Вечность, где образ сюжетный—
Лейтмотив тишины естества.

Естество пробуждённой природы—
Это вечности звёзд тишина,
Но за гранью их действий. И воды—
Это тоже покоя страна.
2007

СИРЕНЬ ЗАПЛАЧЕТ НЕПРИМЕТНЫМИ СЛЕЗАМИ

В них мудрость—в этих ветках за стеклом,
Не за четвёртой степенью познанья,
Не за наитьем уровней, а в том,
Что ветки помнят негу прозябанья.

И, когда нужно, расцветают эти ветки
Не потому, что справедливость их оплот
Или же мудрость. Ясные заметки
В них солнца свет оставит, если ждёт.

Они заметки те припомнят не нарочно,
А просто так, без знания дилемм.
Ах, как же состояние непрочно
У этих веток без действия систем.

Непрочность роста и цветения священна
И ни к чему им ворошить пустырь ума.
В них ум сокрыт, когда так откровенна
Оберегающая вЕдения тьма.

Оберегающая тьма—она ночная.
А утром вспыхнет, радуясь, сирень,
Словно душистость бережного края
Взлелеяла померкнувшую тень.

Сирень заплачет неприметными слезами,
Слезами дождика и солнечных лучей.
И не останется смятенья над домами,
Когда ватаги выбегут детей.
2007

НАД СЕНЬЮ МИРОЗДАНИЯ—ПОКОЙ

Нет расхождений между куполами.
Ах, разве ли и взгляд остановить
Богам, когда Они крылами
Готовы Мирозданье осенить?

Нет расхождений между куполами.
Над сенью Мироздания—покой,
Пространство с необычными цветами,
Их всплеск невероятно неземной.

Можно в цветы всю грусть перенести
Задумчивым в манере временам.
Можно навек надежду обрести
В самих себе померкшим куполам.

Можно светиться внутренним свеченьем
Живому золоту высокой тишины.
Прозрачным, невесомым настроеньем
Эпоха к восхождению шлёт сны.

Прозрачность золотая куполов
Растает где-то там, над временами.
И потому так ясно и без слов:
Нет расхождений между куполами.
2007

В РИМСКОЙ ИМПЕРИИ КАК БУДТО СОРОК ДНЕЙ

Свежо преданье и свежи реченья мира,
Когда бы только правильно смотреть.
И в ДомА Света Бог зайдёт—Мастер Эфира,
И перестанет Мироздание стареть.

Ты что, Земля, не манускрипт ли сокровенный
В объятьях Вечности, открытой временам
И их вхождению? И негою нетленной
Даль Совершенства ожидает тебя там.

Крылатый цвет—это цвет нежности, он будет
Формою творчества созвездий расцветать
В твоей душе, Планета Жизни. Не забудет
Неизмеримость твою сферу украшать.

И одна звёздочка под действием Авроры,
Где Королева Песнопений воспарит
Под семью звёздами, прольётся на просторы,
Мерцаньем дивным мирозданье удивит.

В Римской Империи как будто Сорок Дней
Весьма Великие.—То Сорок Дней Восхода
Царицы Роскоши над пламенем свечей,
Над преклонением несметного народа.

Цветенья дивного там свет благоухает
Где Сферу Три Аристократа берегут.
И Вечной Вечности надежда расцветает,
Где навсегда себя причастные найдут.
2007

РАССТАВЬ ПО КАЖДОЙ НИТОЧКЕ

Возьми, по каждой ниточке расставь
Основу чистоплотную слезинок.
Край мысленный, ты волей не лукавь,
Когда есть преизбыток хворостинок.

Приникли времена к безкрайним звёздам.
Не в них ли хворостинки берегут
Приверженность, пока ещё не поздно?
Слезинки лучезарные текут.

И каждый сибиряк обезкуражен
Тем, что он чувство мира не поймёт.
А, может, так и нужно? Ибо важен
В глобальности слезинок недочёт.

Но завтра вспомнить день так невозможно,
Что и не думать. Только жемчугА
Слезинок здесь нанизаны тревожно,
Где всполохи бегут от очага.

Ах, за землянку нашу только выпьем,
За наших женщин, что у очага
И к их слезинкам трепетно приникнем.
А вдруг ещё порадует ирга?
2007

КУЛЬТУРА КАК ЛУЧШЕ—КРЕЩЕНЬЕ

Культура как лучше—Крещенье.
Так сложно подумать о Боге,
Когда есть несметность рожденья
В Крещении, в Вечной Дороге.

Дорога Воды, Духа Жизни
Всеобщности Всей Воплощенья
И Вечное Пламя на Тризне.
Культура как лучше—Крещенье.

Дробить ли ряд реинкарнаций
На степени разных подобий?
Впадать ли в покой медитаций
Над бременем лёгким надгробий?

Ах, сколько ещё разных смесей
В подробностях всех предстоит.
И вычленить из равновесий
Придётся ещё то, что спит.

Осколком увлёкся прохожий,
Приметил рожденья намёк,
Возможно, что свой. И расхожий
Представился признак на срок.

Культура как лучше—Крещенье.
Вода бытие окропит
Вселенной. И в том сокрушенье,
Что Духом елей умастит.

Не радуйся форме. Но как же
Её обойти? Частокол
Представится тем, что однажды
Крещеньем Исток в нём расцвёл.
2007

В ЭТОЙ РОВНОСТИ

Только не уходи, будь поближе,
Наша радуга вечной вины.
Потому что всё ниже и ниже
Мы спускаемся в Тень Глубины.

Потому что по Безднам, Глубинам
Наше странствие не превзойдёт.
Доверяться ли бренным пальмирам,
Когда только отчаянье ждёт?

Композитор, ты небо битком
Опустил положить в каждой клетке.
А любимая шла босиком
По твоей нерешённой заметке.

Ах, ещё бы, движенье, покой,
Герметический ворох сознанья.
Неприступность ли? Ось над мечтой,
Над мечтой покорённого знанья.

Не толкали их след паутинки,
След небесный больших кораблей.
Но зато унывали пластинки,
Где-то шли на веранде ничьей.

В Этой Ровности нега пустует,
Эта Ровность—Иллюзия Дней
И Ночей. Суета затоскует
Этой Ровностью, ведь Она с Ней.
2007

НАКРОПАЙ НА БУМАГЕ

Вот вопрос начинается хмурый:
Почему нельзя ласточек ждать?
Почему нельзя видеть? Понурый
Вряд ли станет тщетой обладать.

А когда нету сил, не приветствуй
Даже ласточек, друг. Но нет слов.
Не рассказывай, не соответствуй
Состоянию вешних цветов.

Помни: ни на кого. Не убудет
Предрешенье померкших углов.
Накропай на бумаге. Прибудет
Достоверность непрочных витков.

«Молодец тот ребёнок жёлтый».—
Кто-то Странный, быть может, сказал.
Жёлтый цвет у одежды—не тёртый.
Всё прекрасно, когда Бог связал.

Нужны сотни прелюдий. Одна,
Может быть, остановится вдруг
И Бетховен напьётся вина.
Разве есть где-то прочный досуг?

Вот Звезда Богосветлая бредит
И вращается небо вокруг.
Праисток—это Ось. Из наследий
Сформируется призрачный круг.

Только цивилизаций ли корень
Древо Мира удержит навек?
Совокупность ли веточек вровень
В Суре выстроит уровень рек?
2007

ЧЬЁ-ТО СЧАСТЬЕ

«Есть покров. Могуче».—Сказала
Своему любимому та,
Что изящнее всех. Постигала
Её собственных линий мечта.

«Будем знать для чего мы вместе».—
Снова молвила только ему.
Он не помнил как о невесте
О ней. Не понять почему.

«Вот открыта потеря листочков».—
Обратилась. Когда-то прошла.
А он думал о неге цветочков
Для неё. И она позвала.

Счастье—есть ли оно на свете? –
Приходил почему-то вопрос.
И она поднималась в цвете
Над собою, чтоб он её нёс.

«Нет, ты слышишь?» - Она обращалась.
Он её присутствием жил.
«Грудь даю».—Она признавалась.
И он вместе с ребёнком пил.

«Ах, мама, нет сил».—Изнывает
Она от любви к нему.
Идет по потере. Встречает.
Счастье—доверье всему.

«Но вот пластина.—Сказала.—
Их свет сохранён серебром».—
Она так Богов вспоминала.
Покоилось счастье на том.

«Не на себе, - признаётся
Ему, - на тебе», - всё ему.
«Люблю ли тебя?» - Ей неймётся
К нему вопросить одному.

«Их цвет по манере прекрасен».—
Промолвила о Божествах.
«Заметил, муж».—Так согласен
Был голос её в словах.

«Не хочу тебя, мой, оставлять.
То всё в душе, что пришло».—
Она пламенеет. Предстать
И причастность счастье вело.

«Почему так сизо?» - Спросила.
Может быть, среди них уют,
Когда счастье кажется милым
Состоянием робких минут.
2007

В ВЕСНЕ
Цветенье слив и вишен. Красота
Бегущих девушек навстречу расцветанью.
И снова первая прозрачная листва
Такая нежная, готовая к слиянью.

И одуванчиков созвездья золотые.
Явились вдруг негаданно в пути
На нежном бархате лугов. И озорные
Игриво грезят облака, где не идти.

Ничто не будет продолжаться иллюзорно,
Но будет вечно прибывать и убывать,
Чтоб обретать ограду баснословно.
При этом что-то навсегда не удержать.

При этом ясно, что бутончик расцветёт
Цветка любого, ибо он к тому готов.
При этом ясно, что цветение найдёт
Себя оградой для немыслимых веков.

Солнце зашло, а соловьи ещё поют
И приближается за сумерками тьма.
Не умолкают соловьи и берегут
В себе мелодию природного ума.

Но вот почти уже молчат живые ноты,
Безмолвьем что-то вечно говорит.
Ограды временной неявные частоты
Что-то удержит, а после истребит.
2006

НАГРАДА

А слово-то плачет. И что-то
Его постоянно зовёт,
Чтоб плакало дальше. И кто-то,
Услышав, заплачет. Не ждёт.

Ах, ждать ли, чтоб плакало слово?
Ведь слово всегда промолчит,
А плачет душа, ей не ново—
Небесной душе, что дрожит.

Пусть будет она небольшая—
Небесная даже душа,
Пусть дождик, её окропляя,
Подумает, что хороша.

А слово-то плачет. Не надо
Небесному слову стареть.
Небесному слову—награда
Небесной души, чтобы петь.

Вот боль хворостинки. Она-то
Забыла про плач навсегда,
Но всё же есть боль. Но когда-то
Забудет она про года.
2007

ВЕШНЯЯ ТЬМА ЛИШЬ ОДНИХ
«Близкая сладость тебя», -
она почему-то призналась.
Просто на ней. Уходя,
она почему-то боялась.

Боялась того ли, что сон
ненастье тоски оградит,
или того, что не он,
а нежность глицинии зрит?

«Близкая сладость тебя», -
она в крайнем мраке сказала,
чтобы потом для себя
забыть, что всегда не искала.

Она так сказала, что вовсе
забыта последняя грань
и словно не явится осень,
и не приблизится рань.

Последняя роскошь тоски
и вешняя тьма лишь одних
не помнит, что были цветки
в дыханиях сердца простых.
2006

СУДЬБЫ НЕ НАЙТИ
Когда надвигается ночь
Сквозь дождь, никого не найти.
Нам может капелью помочь
Раздумье, где нас не спасти.

Когда почему-то огонь
На стёклах заметит тебя,
Твоя затаится ладонь
За веткой сирени и дня.

Но тонкая ваза замрёт
Отблеском, где вертикаль
В сумраке комнаты. Вот
Ты посмотрела. Не жаль

Воде этой новой цветков,
Но слушают очень легко.
И вздохи сирени—из снов,
Но тонет она глубоко.

Позывы к судьбе непричастны
И ты так уходишь легко
В свой сон. Они не согласны—
Цветки уходить далеко.

Сирени влечёт аромат
Наутро. Судьбы не найти
Взору очей. Из утрат
Можно судьбу обрести.
2006

КОГДА ГРОБ НОЧНОЙ УНОСИЛИ
Цветы—они всё победят
Без копий, без войн, без мечей.
И на птицу с любовью глядят
Букеты из солнечных дней.

Защитная сила птицы—
Китайский оранжевый цвет.
Начинай тогда с детства. Приснится
Тебе, друг, дорогой амулет.

Мерзлоты вечной не миновать,
Но не звать же в пределы стран.
Можно всё навсегда потерять,
Можно не чуять обман.

Будет мир в стороне. И тогда
Позабудет птица себя
В отношении к небу. Года
Так иссякнут, уже не любя.

Будет Гроб Ночной в стороне.
Небожитель, куда идти
Вслед за птицей чьей-то вине?
Невозможно птицу нести.

Легендарные птицы России,
Вас простора рамки несут!
Когда Гроб Ночной уносили,
Вы не знали, что вас найдут.
2006

ОТРАДУ СВЕЧИ НЕ ПРЕДСТАВИТЬ

Нужно как бы не быть, чтобы ждать.
Сумрак только печаль растворит.
Вот уже превосходит опять
То, что кажется сферой и чтит.

Нужно как бы не быть, узнавать
То, что где-то за сумраком вех,
Что возможно умом исчерпать
Как покорную прихоть утех.

Ничего уже нету. Лишь грёза:
Будто знается тот вот причал.
ГОэрбиЭл, разве роза
Вместе с лотосом вспомнит тот зал?

Чтобы ДУшу Их выразить, длится
Невозможность сознанья времён.
Вряд ли время в себя воплотится,
Когда мир изнутри оттенён.

ВОт Они, сердце, сквозь грани
Мерцанье свечей словно зрят.
О, сердце созвездий, предстанет
Лишь то, о чём не говорят.

Отраду свечи не представить
И пламя вдруг не погасить.
К причалу не сможет причалить
Отсутствие, в коем не мнить.
2007

ЭМПИРИЧЕСКОЕ ЛИ ВМЕСТИТ?

Сквозь года не сомкнутся почёты,
Не представится полный туман.
Но в тумане встревожатся ноты
Для адажио. Это обман.

Заряница по Овиди млечной
Перестроит наитие всей
Нашей зримой Вселенной. И вечной
Не предстанет иллюзия дней.

Не преминуть черты по закрою.
Что-то вещее всё соберёт
В Одну Участь Причастности Рою
Осознания. Всё превзойдёт.

Вот подымется свет безначальный.
Телом разве ли мыслит душа?
Может быть. Но тогда непечальный—
Свет вне тела. Не знаем, дыша.

Перестанем дышать—и предстанет
Свет над Вечностью. Ей ли дарить?
Продолжаться и мысль перестанет.
Не дай мысли предмета, чтоб жить.

Но одно: Дух Отца был сначала.
Эмпирическое ли вместит?
Да, сверхчувственно драма стяжала
Невозможность себя. Но Багит…*
2007
*Багит (древн.) – Бог.

БЕРЁЗЫ. СНЕГ.

Берёзы. Снег. Какие же знаменья
Войдут в природу робости печали
Ветвей, застывших в инее сомненья,
Когда не помнят кроны, что стонали?

Сиянье утреннего солнца выявляет
Множество контуров ветвей заиндевелых.
Но в тени грусть природы исчезает
Из действий настроений неумелых.
2006

ГЕРОИНЕ ТУМАНА

«Лунный Камень—вот он, он появится».
?

Лунный Камень в Красном Цвету,
В Стеклянном Лесу перед Тем,
Кто Покоится, Глядя Сквозь Ту
Чистоту Восходящих Дилемм.

Нарицанье Его безгранично,
Он есть Тот, Кто В Тумане Дерев.
Но нельзя уже мнить поэтично,
Можно только пропеть нараспев.

Лунный Камень в Красном Цвету,
В Стеклянном Лесу. Но молчит
Всё вокруг. И понять теплоту
Невозможно. Тот Круг словно скрыт.

В Цвету Красном пусть он расцветает—
Лунный Камень в Стеклянном Лесу
Перед Тем, Кто его созерцает,
Созидая Вселенной красу.

Но вот вверх пронести созерцанье
Здесь доступно ли нам—в стороне?
Очень бережно пламя Преданья
В руках люди несут, как во сне.

Бог божЕствует, где неприступно.
Лес Стеклянный туманом покрыт.
С Героиней Тумана доступно
В День Седьмого Неба глядит.
2007

ОСЛОЖНЕНИЕ

«Будь счастлив вне тела» зачем так?!
Не в теле ли чувства растут,
Когда судьбоносным акцентом
Родные друг друга найдут?

Только одновременности вовсе
Никакой, она—грёза вне нот.
Значит, где-то есть выход, чтоб после
Перейти в невозбранность широт.

Будет тело эфирное прочным
И прострётся на массы равнин,
Но духовно. И знанием точным
Будет явственно то, что есть чин.

Симпатична и мысль. Вот что много:
На земле жить за всех людей.
Есть Предстатель, чтоб выверить строго
Рядом с каждым возможности дней.

Вроде, так и идти нам—в моменте.
А пространством—эфир ночИ.
Но дойдёт ли письмо? В постаменте
Словно будущности есть ключи.

Осложнение—повод быть вместе
Отвлечённым наитиям драм.
И в немеркнущем времени жесте
Будет воля ушедшим годам.
2007

ВЕЧНО БЫЛО ОДНО ЛИШЬ СТЕКЛО

Вечно было одно лишь стекло
И невнятных прещений порывы.
А так надо ведь: веретено.
Нет, с манером нужны и надрывы.

Только нить лишь одна сохранится,
Лес зеркальный её сбережёт,
Выше Таинство будет ютиться.
Почему-то никто не поёт.

Да, сработала жалость системы,
Обнажила себе же глаза.
А у всякой системы есть темы.
Даже есть над Двиной бирюза.

Вечно было одно лишь стекло
И оно изнывало, конечно.
За стеклом лес зеркальный вело
В состояние, что быстротечно.

За стеклом силуэты парили
Как на предмет: всё, что есть.
А потом силуэты дарили
Сущность всю, чтоб навек предпочесть.
2007

ПО СФЕРЕ БЕГИ

Нет, нужно уйти, нужно помнить,
Что нас навсегда не поймут.
А время так точно. Восполнить
Нельзя, если свет берегут.

Свет белый. Вот сток поднебесья
За некую странствий черту.
Уже недостаточно, если
Совсем разграничить мечту.

Сомкнутся там нежности—в воле
Момента иных кораблей.
Ромашки покажутся в поле
Сиянием белых лучей.

По сфере беги, непричастность
К той песне полей на краю.
Тогда бытия несогласность
Не скажет «я здесь не пою».

Уж не на краю ли есть песня,
Что вроде совсем ни о чём?
А если есть повод, то взвесит
Он сферу совсем на потом.

Но скажет: «хочу я любви», -
Так выразит боль неизвестность.
Как например: не пойми
Потери всего неуместность.

«Вернулся ты в счастье моё», -
Так скажет кому-то в печали.
НенАдолго чувство поёт
Её неземной вертикали.
2007
       
А СОЛНЦЕ БУДЕТ ВНУТРИ ХРАМА

«Нет, по закону дней не превзошли.
Мысль родила».—Поведали Благие
Боги Извечности! А мы не берегли,
О, люди, состояния седые.

«Вот Наших чувств свет робкий».—Изрекают
Божества! «Это Мы встали, - говорят, -
С Земли»! Но почему-то исчезают
Как бы наития, которые парят.

Бог произносит: «Сразу кручи разведу»!
И «Хрупкий Стан» припомнил откровенно.
Над Хрупким Станом кручи на ходу
Представятся, как будто это тленно.

Но кто идёт? Скорей всего—секунда.
А Солнце будет внутри Храма, - это так.
И в Индии порывистый Мукунда
Благословит по-христиански, примет знак.

«Всё время проведём».—Боги вещают!
Но вот откуда же Они его ведут?
Из неопределённости. Встречают
Его дожди через отсутствие минут.

Бог вопрошает: «По мере ли Истока?»
Но время ли с Истоком совместить,
Когда Исток—Господь? И ненароком
Время возвысится до Духа. Не избыть.

Солнечных дней открыта перспектива,
Но только солнечных. Наитие вместит
Чрез драматическую паузу даль мотива,
Где Верхний День созвездьям предстоит.

Что значит Божье «Сразу кручи разведу»?
Просто вдруг хлынут хляби световые
На всю Вселенную. И сразу на ходу
Преобразятся действия земные.
2007

В ПОСТОЯНСТВО ВЫВЕРЕННЫХ ВЕХ

Вот в нашем доме девять этажей,
А во дворе есть даже карусели
И есть песочница, и дети даже в ней,
А есть ещё и постоянные качели.

А между зданий одуванчики растут
И травы есть, деревья и берёзы.
А есть те семьи, что цветочки берегут
Пред окнами, чтоб были даже грозы.

В каждом дворе есть что-то неземное
В земной обыденности. Разве ли не так?
Поэтому пусть время золотое
Даже в квартирах выращивает злак.

С недавних пор весь мир объединился.
Минуя топливо, к энергии придём
Чистого Солнца, чтобы окрылился
Полёт к планетам, на коих проживём.

Сирень на тех планетах разрастётся,
Искусству и науке там успех.
И по Вселенной время разойдётся
Как постоянство выверенных вех.
2007

ЗАВЕТНОЕ ТЕПЛО

Огонь священное значение имеет.
Сидеть поэтому у печки хорошо
И слушать его голос. И немеет
Предчувствие о том, что отошло.

Это заветное тепло от русской печки,
В избе исходит дивно. Кто бы знал?
А время ниспошлёт свои колечки
Из золота, которые искал.
1999
д.Терпигорье

НОЧНАЯ СВЕЧА

Ночная свеча. Одиночество. Дом.
Изба. И уют дорогой.
Не знаешь что будет с тобою потом.
Зато ощущаешь покой.

Смотреть на свечу неотрывно, до слёз
И средоточье понять
Пламени. Тени откос
На половицах. Всё вспять.

Всему ты свидетель. И шустрый паук
На глинистой глади печи—
В нескольких пядях. А шорохов звук—
Детище каждой ночи.

Ночная свеча…Ох, уснуть бы, уснуть,
Забыться неведомо в чём.
Жизнь хорошо бы к началу вернуть.
Скрылся паук за углом.
1999

ПРЕД НОЧЬЮ В ТЕРПИГОРЬЕ

Крякают утки, купаясь
В водах. Им так хорошо,
Они, в камышах растворяясь,
Знают, что остров большой.

Сумерки так баснословны
И тканью смягчают своей.
Черты бытия безусловны,
Открыты затеею всей.

И кто-то еще набирает
Воду с мостков. Скоро ночь.
Слышно как рыбы ныряют,
Им кто-то желает помочь.

Какая-то утка взмахнула
Шумными крыльями вдруг.
Судьба меня снова вернула
Сюда, ощущая досуг.
1999

В ОДНОВРЕМЕННОСТЬ ПРЕТВОРИТСЯ

Ночное озеро пустынно очень дремлет,
Ласкает волны ветерок дыханьем грёз.
Вчера был дождь ночной. Что-то объемлет
Память о дождике дневном, он словно рос.

Всё чередуется. И то, что ждёт сегодня,
Чем-то вчерашним подготовилось уже.
И свет, и мрак, и сухость превосходней
Ещё предстанут. Увлажнение в душе.

В одновременность претворится состоянье
Душевной роскоши, невнятной временам.
Сосуществуя, что-то длится в угасанье,
Словно поверить можно даже мглам.
1999

АЙТЭФОДА

Эпиграф:
«Я её замкнула в АйтэфОду. Значит, это первая жрица, видимая тебе».—
Сказала в сюжете сна Безымянная Королева.

Я видел сон. Был дивный танец Айтэфоды.
«Айтэфода».—Королевы голос был
Ей назвавший. Словно танца были входы
Весьма таинственные. Лик её кружил.

И цветовая расстановка была сложной,
Были смягчённые тона, ультрамарин,
И очень мягкий фиолетовый. Тревожной
Казалась поступь. Это очень странный чин.

В какой-то миг вдруг Айтэфода превращалась
В скульптуру мраморную. Странно понимать.
Она прозрачной становилась и боялась
Как будто даже что-то потерять.

И складки дивно ниспадали, образуясь
В трепетный мрамор. Застывали жесты рук.
И вот по талии оборочки, волнуясь,
Словно бы сердца выверяли каждый стук.

Жрица в скульптуру превратилась. Для чего же?
Волосы собраны в причёску. И лицо
Было весьма сосредоточенным. Итожит
Ум много позже замыкания кольцо.

И с рук приподнятых вуали ниспадали.
Преобразуется движенья каждый взгляд.
Прозрачный мрамор и прозрачные вуали
Странно о чём-то непорочном говорят.

Но как представить, что движенье застывает
И что скульптурой жрица стала на глазах,
Что мрамор линии все точно повторяет?
Нет, не доступно описать это в словах.

И цвет лиловый с фиолетовым смягчённый
Представить тонко очень даже нелегко.
Ты остаёшься почему-то восхищённый
Необъяснимо. Так светло и высоко.
2007

ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕГДА ТАК УХОДИШЬ?

Свою глубь с восходящих мостков
Ты поймёшь, когда только придёшь,
Когда станешь на край. Но не нов
Этот свет, но его ты найдёшь.

Ты спускаешься вниз и восходишь
На мостки, и ты видишь: вода…
Почему ты всегда так уходишь
Из всего, что ни есть, навсегда?

Ты до боли привязан к растеньям,
К этим травам. Пускай обижал.
Ты поймёшь, что нет тени сомненьям,
Навсегда что ты вдруг обнажал.

И твой сплин почему-то итожил
Эти листья всегда невзначай,
Что опали. Никто не тревожил
Каждой даже дощечки. Не знай.

Свою глубь с восходящих мостков
Ты не знал, ты и не уяснишь.
Просто было блужданье перстов
По сознанию вод, где стоишь.
2007

ТРОСТНИК

Не себя, а какие-то вехи
Вспоминал отвлечённо тростник.
Он молчал, когда ждали утехи
От него, только к думам приник.

Думы вод его в сон погружали
И он бредил любовью долин
Очень дальних. Его не ласкали
Облака, он не жаждал седин.

Он седел, а особенно ночью
Перед бледным покровом Луны.
Круг по водам ему что-то прочил,
Словно он выходил из вины.

Тон рябины был тоном сомненья
В тростнике, он был тоном её.
Это странно. Но так из крушенья
Он и вышел. Осталось цевьё.
2007

ЖАЛЬ, ЧТО МЫ НЕ УШЛИ В РАССТОЯНЬЯ

Жаль, что мы не ушли в расстоянья
Неких пристальных нот вне всего.
Только степень немого изгнанья
Была шаткой. А конь: «и-го-го!»

Что же, конь, подскажи, нам бывать ли?
Нам увидеть ли поле ещё?
Одиноки, пустынны полати,
Только схвачены сени плющом.

Мы расстались. И конь был наёмным.
Уводил ты его за узды.
Даже песня мотивом никчёмным
Не вернёт повседневно бразды.
2007

ЭТО ТОЛЬКО ВОКРУГ ЗЕРКАЛА

Души знают покой. Но неясно
Для чего они так берегут.
Жалко, что уже всё несогласно
С тем, что где-то покой обретут.

Души знают покой. Почему-то
Он как будто не нужен для них.
Странствий тихих живые минуты
Не мечтают когда б кто затих.

Никогда ущемленья не зная,
Будет слабенький очень покой.
Он поймёт навсегда: «нету края»,
Станет только свирелью пустой.

А потом извлекутся блужданья
И мелодии очень пустой,
Словно нет и свирели. Рыданья
Не представятся. Будет покой.

Вечный даже ничто не приметит,
Вечный даже ничто не поймёт.
Почему так свирель тихо светит?
Почему так сирень не живёт?

Это ты. И твои отраженья.
Это только вокруг зеркала.
Это только немые скольженья,
Где покой не найти никогда.
2007

ЭТО САМОЕ ГЛАВНОЕ—ДОЖДЬ

Это самое главное—дождь.
Это главным пребудет всегда.
Заунывный и трепетный вождь—
Это дождь, где в безмерном года.

Нет вождей средь людей. Только дождь
Всегда явно тоску окроплял
Всей Земли. Вот такой вот он—вождь
Всей природы существ, он так знал.

Не крикливо, а очень обильно,
Иногда и слегка одождял
Он с большим чувством жизни. И сильно
Вряд ли он к бытию понуждал.
2007

НА МГНОВЕНИЕ ЧТО-ТО НАХОДИШЬ

На мгновение что-то находишь,
На мгновение чем-то живёшь,
Лютик жёлтенький. Где-то побродишь,
Лютик жёлтенький, где-то уснёшь.

И ничем больше ты не волнуясь,
Забирал у себя же следы,
Лютик жёлтенький. Не повинуясь
Ничему, ты терял все мечты.

Почему-то, ни с чем не согласен,
Ты был даже вне трав, в облаках
И в тумане. О, ты безучастен,
Лютик жёлтенький, и в письменах.

Так с людьми очень часто бывает,
Когда каждый себя ощутит
В отстранении. Что-то теряет
И навек больше не возвратит.
2007

НЕ ССЫЛАЯСЬ НА ТРАНСЫ АГОНИЙ

Что за странное чувство у редких
Заштриховок интимных тонов?
Попаданий ли жаждали метких
Или вовсе остались без снов?

Нет, интимность ничья не предстанет
Перед роем волшебных чудес.
Только жаль, что лишь лямку дотянет
Тот бурлак, за которым прогресс.

Не ссылаясь на трансы агоний,
Покорился забвенью тростник.
Лишь дракон увлекался погоней,
Чтоб Персей к Андромеде приник.

Так всегда обволакивать будут
Сквозь безмерные чащи пути.
Но никто не доверится чуду,
Чтоб пути, как ничем, превзойти.

Вот душевность осоки простая
Превзойдёт все погони за ней;
Возглас капельки оповещая,
Она станет навечно ничьей.
2007

ВОТ ЦИРК СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА (ЗАМЕТКА)

Вот цирк среднего возраста. Лилипуты делают так, словно загибают. Шевелят усами, прочно сжимают мышцы. Круто. Навеки товар. По соседству плеяда булыжников. Наше предприятие немножечко замолчало. Там два гениальных парня не хотели быть посыльными, ибо каждый человек ущербен. В такт подбивали ногой. И глотками выкрикивали: «о, печально!». Двух «самок» они пригласили на танцы по булыжникам. В оркестре не хватало молодых парней. Комплименты дарили одни старики. Умильные таяли во взорах. Приезд информатора по окончании любви обнаружен закрытым. Друзья нежились со своими жёнами, как в семейном участке.
2003(?)

ПОТЕРЯН ВЕШНИЙ ЗВОН НАД РОДНИКАМИ

Потерян вешний звон над родниками.
Как странно, что потерян вешний звон.
Как странно, что идут над временами
Высокие глобальности в своём.

Высокие глобальности не взвесят
Какого-то микрона—всей Земли.
Потерян вешний звон, но в нём повесят
Хрустальную шкатулку, где все шли.

Хрустальная шкатулка мелодична
Так, словно бы совсем и не она.
Душа микрона—крайне поэтична
И только в той шкатулке и видна.

Нельзя уже представить расстояньям
Всё то, что навсегда не прижилось,
Осталось только требовать изгнаньям
Чтобы не быть шкатулке привелось.
2007

А ПАМЯТЬ—ЖИВАЯ НЕВЗГОДА

А память—живая невзгода.
И что-то кромешное есть
В памяти даже народа.
Кто её знает?! Бог весть.

И в памяти даже песчинки
Русскость, пожалуй, видна.
И в чуткости горя росинки
Память навечно одна.

Осталось ничто—то, что вовсе
Остаться не может и ей—
Памяти лезвия. Просинь
Остынет на лезвие дней.

Зачем ты остался, песочек?
Тебя синева поглотит.
Последний опавший листочек
В память навек облетит.

Ах, память, - росинки истома,
Небес закрывают врата
Какие-то грозы. Знакома
Им вовсе иная черта.
2007

НЕБЕС ВЕРТИКАЛЬ, ТЫ ПРЯМАЯ

Ничего уже больше не чая,
Почему-то молчат пустыри.
Где-то есть они всё же. Встречая
Их случайно, ты не говори.

Пустыри не тебе отзовутся,
О, небес бытия вертикаль.
Ты уж слишком прямая. Найдутся
Ветерки, о которых не жаль.

Им не жаль—пустыря о потерях
И о том, что сжигали дома.
Ничему уже больше не веря,
Не встречается в них и сума.

Только тетерь, пожалуй, стенает
Где-то рядом невнятным чутьём.
Пустыри, в вас навек застывает
Хрупкий рост, словно ветвь не в своём.
2007

И КОКТЕБЕЛЬ ЗАБУДЕТСЯ ВО МГЛАХ

Нет, каждая во времени пора
К причалу не приблизится совсем.
Не будет у глашатая пера—
У ветра, ибо он вне тем.

Что будет, что не будет, - всё неважно.
Но важно боль песчинке обойти.
Тогда не нужно будет ей отважно
Терпеть то, что приходится в пути.

Гармоний потускневшие призывы
Окажутся у золота Афин.
Окажутся у золота мотивы
Арктических застывших где-то льдин.

Останется глухая безучастность
Крайним участьем знания о тьме.
И золото укажет, что напрасность—
Быть бриллиантам в ласковой тюрьме.

Арест Земли не слыл. Это ошибка.
И человек аресту не подпал.
Зато аресту нравилась улыбка
Своя же собственная, если увидал.

Ожёг ещё: пожалуй Атлантида.
Ах, Атлантида, накрени же небеса.
И невозможностью глобального друида
Не встретишься ты больше в очеса.

Да, небеса вдруг очеса свои закроют
И грусть закроют у царицы Таиах,
И только вьюги в отдалениях завоют,
И Коктебель забудется во мглах.
2007

ЕГО МЕДНЫЙ ШЕЛЕСТ НАПРАСЕН

Она вне себя—неземная,
Какая-то странная тьма,
Чтобы цветок увядая
Не помнил, что где-то была.

Искать ли местам назначенье
В рассеянной чуткой тени?
Ах, вряд ли найдут сокрушенье
В себе же её же огни.

«Я тень», - тень признАется чутко.
Предмет не признается в том.
Предмет—колокольчик. И хрупко
Он только остынет в своём.

Его медный шелест напрасен,
Его рычаги ни к чему.
Ах, колокольчик, согласен
Ты не почувствовать тьму.

Ты хрупкую негу лелеешь
О неизбывном земном.
Зачем же тогда тяготеешь
Пред тенью остаться ни в чём?

Не то, чтобы тени остаться
Хотелось бы только в себе.
Ей только хотелось бояться
О некой пустынной мольбе.
2007

ИДЁТ МЕЧТА СПОКОЙНОЙ НОЧИ И СВЕЧИ

Идёт мечта спокойной ночи и свечи.
Идёт Чюрлёниса прозрачное роптанье.
Идёт раскрытие в раскрытии в ночи,
Где невозможно никакое состраданье.

Источник гулом обливается беззвучным,
В небытие чтобы проникнуть через гул.
И проникая он сливается с созвучным
Мотивом нежности цевницы, где тонул.

Источник тонет в мелодичности напевов
Неких пространных вертикалей и лучей,
В прозрачной ласке состоявшихся посевов,
В освободившейся вещественности всей.

Какая б ни была покровов панорама,
Идёт мечта спокойной ночи и свечи.
Из Сказки Вечности нисходит Клода гамма,
Свеча отчаянно о Сказке промолчит.

Каким бы ни был покорённый лепесточек,
Упавший около свечи, он их поймёт—
Ночь и свечу, так озаряющих платочек
Невесты радостной. Жених только уйдёт.

Но Сказка сбудется, на то она и Сказка,
Только останутся потом её следы.
Невеста где-то растворится на салазках,
Жених её найдёт за гранью Пустоты.
2007

ВОТ ЛИНИЯ—ТОНКО НАМЁКИ

Да, всё по новой. Берёзки.
Невнятная нега утрат.
Невнятных свечей отголоски.
Забытое поле солдат.

И то, что мы стали блаженны,
Забыто. Как будто не так.
И то, что мы так совершенны,
Забыто. Как будто пустяк.

И то, что мы были, напрасно.
Зачем попугай? Невдомёк.
А я—попугай. Несогласно
Смотрю на возможный урок.

Не знать Айтэфоду—причина.
Остался звоночек один
Сиреневый.—Это кручина
Для попугая средь льдин.

Но кто-то забрал попугая,
Он чуточку был среди льдин.
Берёзки же, изнемогая,
С судьбою один на один.

Так даже и пола не встретишь.
Мужчина иль женщина ты?
О, Айтэфода, заметишь
Ли ты, что нельзя простоты?

Вот линия—тонко намёки.
Такая ли тонкость нужна?
Иль в тонкостях только упрёки?
Одна муравьинка важна.

Берёзки. Берёзки. Берёзки.
Никто так ещё не сказал
О сей высшей тайне. И слёзки—
Как свечи-берёзки, где зал.

Развенчана всякая прихоть.
Зато есть извечность песка.
Закат ускользает за Припять, -
Берёзки не ждала рука.
2007

БУДЕТ СВЕТ ПО ВСЕМ ВРЕМЕНАМ

Будет свет по всем временам.—
Ах, как хочется так говорить.
А сказать—так обычно. Цветам—
Так обычно, когда их дарить.
2007

НЕВОЗМОЖНО ОСТАВИТЬ В ТОНАХ

В увядании грезится память
Поглощённой стези бытия
И за ней растворяется заводь,
Обрывается вдруг колея.

Не становится листьев. Примета,
Нет, не скажет. И нету её.
И останется тень без ответа,
Только ниточки три предпочтёт.

Тень уйдёт в невесомую память,
Но не станет её в письменах.
Невозможно и тени оставить,
Невозможно оставить в тонах.
2005

СОН В АКВАРЕЛИ

Зеркальный пруд, зеркальная вода,
Зеркальные подобия надгробий,
Эта зеркальная протоков череда,
Эти зеркальные прелюдия подобий.

Ничто не мнится запоздалым постановкам,
Не мнится даже ясная тропа,
Но чувствуется преданность штриховкам,
Из меди даже старая труба.

Наш мир забудется в лиловых продолженьях,
Уйдёт за угасания высот.
И не останется приметы в постиженьях,
Когда ничто от бедствий не спасёт.

Спасёт одно: приверженность ромашке,
Сиюминутной прелести её,
Когда рука потянется в поблажке
К ромашке и почувствует ничьё.

Эфир общения податливых растяжек
Не станет потасовок предрекать.
Придётся отказаться от бумажек,
Чтобы в бумажках снова процветать.

Дверь ледяному сейфу будет кстати.
В недрах Земли—там кедры расцвели.
Зачем орудий мощных рукояти,
Когда под землю тропы привели?

Сон в акварели, только чей-то взгляд.
На протяжении предстанет бытия.
Сон в акварели, разве ли простят
Крушину, где смывалась колея?
2005

ПЕЧАЛЬ НЕ ЗАБРАТЬ

Печаль не забрать. Всем ветвям:
Печаль не забрать. Это так.
Но светлой покорности дням
Ветвей не увидеть никак.

Печаль не забрать. И те залы
Прощальны, в которых печаль.
Всё трепетно. Только порталы
Ведут в отрешённую даль.

Но вдруг в полутьме равновесий
Мерцают свечей огоньки
И вот лучезарность приветствий
Касается чьей-то руки.

Печаль не забрать. Почему же?
Печаль убывает в печаль
Безмерности. Что ж, и к тому же
Она увядает. Но жаль.
2005

МЯГКИЙ СНЕГ

Мягкий снег, удивительный очень
И сугробы, лучи, фонари.
Гул безмолвия только непрочен
И, конечно, не скажешь «смотри».
2005

ЧТОБЫ БЫЛЬ НИКОГДА НЕ НАЗВАТЬ

Быль. Насколько? По мере возврата,
Чтобы бережно быль избирать.
Попросить бы стесненья утратам,
Чтобы быль никогда не назвать.
2005

ДА, С ПРИВКУСОМ НЕЖНОСТИ МИР

Да, с привкусом нежности мир,
В котором пути не нашлось
Причинам возмездий. Ты сир,
О, мир, где без далей жилось.
2005

ВПЕРЕДИ ИСПИСАННОЙ КРИНЫ ЗЕРКАЛЬНЫЙ

Впереди Исписанной Крины
Зеркальный—Он скромно вошёл
В Покои, не зная кручины,
В зеркальности взял ореол.

Скромный Покой Под покровом—
Он отвлечённо глядит
На крины зеркальность. И в новом
Ракурсе сущее зрит.

Исписанный Тьмою Фантазий—
Он Тот, О Ком Не Говорят.
Он явится Тенью Во Фразе,
Чтоб Свет проявить во стократ.

Он—Сущий Влияния Крины,
Зеркальный Как Самая Суть.
И отразятся овины
В зеркальности крины, где путь.

Впереди Исписанной Крины
Зеркальный—он выше миров
С белою криной. Картины
Не выскажут то, что из слов.

Как ореол Первобога,
Так крина сияет зарёй.
В зеркальности крины—дорога,
Ведущая в Вечный Покой.
2007

ЧТО-ТО УМИРАЕТ

Полнолуние в сиянии так чисто,
Что хочется луну вобрать в себя.
И случай этот редкий. И лучисто
Дыхание уходит, не губя.

Дыхание деревьев над водою
Об этом сокровенно говорит,
Как будто насыщается и тьмою,
И тьмою почему-то дорожит.

Пожалуй, выявляет интервал
Даже оболочка. Крепдешин
Мистический внедряется в провал
Лунного мерцания седин.

Но что-то отвлечённо умирает, -
Это непонятность темноты.
Даже темнота вдруг исчезает
С крепдешином, с мраком высоты.
2005

БОГ ЕСТЬ ФИГУРА БЕЗ МЫСЛИ

Бог есть Фигура Без Мысли,
Лик Без Воздействий Ума.
Не скажет кому-то «исчисли».
Безбрежны Его имена.

Он тайных имён не имеет
И нет остановки ни в чём.
И от тяготенья немеет
Разум, не чувствуя том.
2005

ВРЕМЕННО

Ах, это тексты—обнажённые признанья.
Тоннель в пространстве время рассечёт,
Его опережая. И призванья
Немыслимая скорость обретёт.

Пороги мысли исчезают в промедленьях,
Да, это временно—сопутствие корней.
Надежды обрываются в томленьях,
Не чувствуя влияния теней.

Возможно все там годы—впереди,
Не впереди, в отсутствии забот.
Пыль между звёздами осталась позади.
Задумался: «Всё так ли?» - Дон Кихот.
2005

НЕТУ ЗАСКОРУЗЛОСТИ СТОРОН

Тень. Что же тень, когда покоится безбрежность?
Пожалуй, то, что не желает процветать,
Но процветает, выявляя характерность
Невесомого, чтоб чувства обогнать.

Их много—чувствований мнимого пространства
В пустынном смысле равновесий вне времён.
Однако нету даже цели постоянства
И нету заскорузлости сторон.
2005

РАССМАТРИВАЯ ФОТОГРАФИЮ

Вот у мостков сухая тросточка упала
И листья жёлтые в зелёную траву,
И волны с тенью оглянулись. Не стонала
Тропа из времени в безвидную страну.

Тропа из бренности всего, что существует,
Что обозначилось во времени чертой.
И волны плещутся, и пеною тоскует
Кайма у берега. Песочек под водой.

Вода подёрнута и светлым серебристым,
И голубым мерцанием из вод.
Мостки ветшают, изнывают. Только чистым
Покажется сомненье про исход.
2005

СКЕЛЕТ НОЛЬ ВОДВОРЯЕТ МОТИВ

Сквозь кожуру созерцать причинностное,
отнесённость деяний.
Марк Аврелий

Развернутся внутри изваянья,
Внутри космоса мнимых потерь
И предстанут как стражи изгнанья,
И закроется пленная дверь.

Ах, внимательный код потрясений,
Твой язык неприметен немой.
По причине идёт Марк Аврелий,
Она крайней была, но не той.

Свежесть влажной ночи веет сказкой
И в ней улиц живут фонари.
Тротуары подёрнуты лаской
Спящей влаги. Не будет зари.

Что же будет? Укор перспективам
И открывшимся нитям укор.
Чистый мир не внимает мотивам,
Не поймёт отвлечённый позор.

Открываются нити бездействий
И находится взгляд перспектив.
И на место пустое из следствий
Скелет Ноль водворяет мотив.

Покорения скинули властность
Незабвенной заботы тех дней,
Когда даже стези непричастность
Не воспримет потери огней.

Выше ДОма всей спящей планеты,
Нет, не будет царить вечный день,
Потому что отпали заветы,
Воцарилась заветная тень.

Отнесённость деяний не вспомнит
Свою веху забытых болот.
Кожура созерцанью дополнит
Что-то яркое, что-то вне нот.
2005

ЗА СТРОИТЕЛЬСТВО БОГА В СЕРДЦАХ

Вот и всё. И ушёл Странник Снов.
Ты пиши про знакомый покой,
Про прозрачный и тусклый покров,
И про то, что остался не свой.

За строительство Бога в сердцах
Существует последний удел
Состояний. В забытых веках
Не остался никто, не хотел.

Свет любви и безбрежных сияний
Биллионами будет сражать.
Только нет, не найти начертаний
В гуще примесей, если не знать.

Ах, инертно. Инертно всё в мире.
Но вернулся на горы покой
Соответствий в покинутой лире,
Отблеск лиры поник над горой.

Но герой в гримировочной дышит.
За строительство Бога в сердцах
Он споёт, но никто не услышит.
Он пред Господом чувствует прах.
2005

БУДЕТ БАБОЧКА ГРЕЗИТЬ СУХАЯ

«И что заставляет их [=ветры] двигаться
криволинейно? Не земля и огонь в силу присущего им движения в противоположные стороны, как полагал Эмпедокл, а движущийся по кругу воздух».
Олимпиодор

Мягкий дождь по карнизам стрекочет.
Городская, обычная ночь
С фонарями окраины. Хочет
Ночь открыть, что желает помочь.

Но ты ездил, как панк, на гастроли.
Этот странный, банальный удел,
Что ничтожны стеснений пароли,
Если такт ничего не хотел.

Скажет бабочка: «маску отдайте».
Свет в окне не хотят погасить.
Где же маска? Стихи не читайте,
Тогда маску легко подарить.

Будет бабочка грезить сухая
Ключевыми стезями витков.
Но там ветры—за мнимостью края,
Где и воздух вне радости снов.
2005

НО ОСТЫЛА, ВЕЧНОСТЬЮ ОСТЫЛА

Ощущение пространства… Не сказать.
Многоточие за этим ощущеньем.
И безмерность ли в сознание впитать,
Не прельщаясь продолжения пареньем?

Ощущение ль пространства прекратить
И замкнуть ли продолжение его
Внутри разума, чтоб разумом избыть
В неизвестное? Но, всё же, для чего?

Нет эфира, он уже вернулся
Через смерть в своё небытиё,
Человек пустынно обернулся
В неизвестное значение своё.

Гроб остался. Даже есть могила
И его оплакали дожди.
Но остыла, вечностью остыла
Его роль на жизненном пути.
2007

СОЗЕРЦАЕШЬ ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕЩЕЙ

Созерцаешь возвращение вещей,
Возвращение к началу чутких вех.
Безмятежна вереница чистых дней, -
Глубочайшее предвестие утех.

Превращенья неземного безконечны—
Безупречны так рождения врата.
Потому так и рожденья скоротечны,
Чтоб зеркально поглощалась пустота.
2004

ДОЖДЛИВЫЕ ДНИ

В сизом саване дождя
Дни унылы и спокойны.
Дышит влагою земля,
Ну а тропочки пристойны.
 
Небо мокрое в слезах,
Скорбь земли его поймёт,
Оттого в его глазах
Столько слёз, что еле ждёт.
2001

НА ПУСТОМ ОТОБРАЖЕНИИ
В них мудрость—в этих ветках за стеклом,
За отдалённостью приближенного чувства
И за бездействием. Но только об одном
Просили ветки, как будто было пусто.

Ты не хотел одежды робости. И ветки
Наитий ждали, чтобы робость подарить.
И внутри красной земляники есть заметки,
Она придёт, когда останется не жить.

Через три дня не будет снега. Потемнело.
И Ночь Молящая заплакала дождём,
Но очень тихим. Только не успело
Мрака предчувствие забыться обо всём.

И на пустом отображении сквозь бездны
Возникло действие непрочности стыда,
Но вот, казалось бы, что действия полезны,
Что наслаждения пребудут навсегда.

Однако, что-то умаляет безысходность,
Неизмеримость почивает вне забот.
И в лёгкой степени земная плодородность
В пути энергии бездействия ведёт.

Ах, дорогая, ты же знаешь выраженье
Блестящее—«любимый». Так не скрой.
Везде покой ты получила. И смятенье
Твоё напрасно, потому что ты с судьбой.

Паводок в Чехии. Унылая картина.
Землян умение в надеждах выживать.
И пред горами закручинится долина.
Но Ночь Молящая захочет потерять.
2006

ТРИ ВЕСТОЧКИ
Две весточки. Одна—из гаммы чувств,
Из отрешённости—другая, где не ждут.
Валежника порою странный хруст
Подскажет, что бездействия придут.

Всё тонкости. И литр—это одно,
А два—другое. Будут ли мосты?
Спасибо, что психичная. На дно
Не опуститься и не выверить холсты.

И способ время обогнать—через туннель,
Который создан представлением мечты.
Птицы любви, вам горестно уже ль,
Когда вы не теряли высоты?

И временнОй, пространственный рубеж
Туннелем разве вымолит пролёт?
Но на реальной территории отрежь
Веточку в дорогу, что ведёт.

В тебе уж всё записано, глашатай,
Печаль предмета ты уже прошёл.
Личность стоит, не изменяясь. И богатой
Не ищут участи, а только ореол.

«Пришёл куда ты?» - дама вопрошает.
«В Десятый Вечер», - ответила сама.
Покой деревьев в сумерках растает,
А за Вратами даль уже видна.

Не стой навстречу с общею водою.
Колосс светился радугою всей.
Всё по прямой. Однако, и тщетою
Не опознать иллюзию ночей.

Только сплав линий странно обозначит
Унылый воздух лёгкости среды,
Где света панорама. Кто же плачет
Или растит прекрасные сады?

Но тишь ковровая приятна и уютна,
Приятно возвращаться по любви.
Волею слов вся участь обоюдна.
И Мастер Круга ходит на крови.
2006

ТАМ ЕСТЬ ВСЁ

Там всё есть—за облачною высью—
Достиженья наши и итог.
Мир себя до крайности возвысил,
Только б обнаружен был Исток—

Сверхпричина всяческого строя
И небес, и смыслов, и планет.
За пределами всего таятся Трое,
И предвечен Их благой совет.
2001

ЧУДО ЕДИНСТВА НАС ЖДЁТ

В отражении как бы своём
Высшее здесь предстаёт—
В мире о чём-то одном.
Чудо Единства нас ждет.

Ведь всё это—нечто одно.
И то, что внизу и вовне,
Тому, что в глуби, в высоте,
Подобно, как сути руно.

Единое всё из себя
Лишь словом родило одним,
Чрез ангелов сроки трубя,
Периодом стало живым.

Вещи возникли в сем мире
Из некой инертной среды.
Тело соткалось в эфире
Земным состояньем воды.

Тело Вселенной большое
Маленькое ли вместит?
Важно не мнить озорное,
Если порог предстоит.
1999

ПОСТ РАЗУМА ОТВЕТИТ БЛАГОСКЛОННО

Как не желать ни жить, ни умереть,
Быть вне всего, вне всяких впечатлений,
На всё с необходимостью смотреть
И вне реакции и всяческих томлений?

Наверно, нужно всем перегореть,
Иль выстрадать до нераспознаванья,
Чтоб внешнему своим потоком течь,
Но чтоб он исключался из сознанья.

Как умереть для буйства и страстей,
Когда бушуют слишком непреклонно?
Пожалуй, не дождешься новостей.
Пост разума ответит благосклонно.
1999

В ПОКОЙ БЕЗБРЕЖНЫЙ ВЫ ЛЕТИТЕ, ЖУРАВЛИ

В покой безбрежный вы летите, журавли.
Вы точно знаете: сквозь крылья он уйдёт
В вечность, чтобы вы смогли
Возвысить к угасанию полёт.
2007

ЖЕНСКАЯ ГРУДЬ

О, да, грудь женская—симфония восторга
И вместе с бёдрами она ещё растёт,
И, кажется, всё лучшее исторгла
Она из образов и в лучшее зовёт.

Пыльца сосков её—возвышенный нектар
И лоно счастья между ними, и покой.
И молоко её—здоровья яркий дар
Её ребёнку, возрождённому мечтой.

Всегда рождение, движенье к совершенству
Женской природы золотого естества.
И принадлежность к высшему блаженству
Причастностью глубокого родства.

Лицо условно, оно будет симпатичным,
Когда породы расцвела такая стать.
Город стихов предстанет поэтичным,
Чтоб все красою стали обладать.

Всех женщин мира цвет предстанет полным,
Насыщенным в симфонии любви.
Мужская крепость ростом баснословным
Проявится, чтоб Земли берегли.
2006

НА ДЕРЕВЬЯХ

Голубые огни на деревьях,
Фонари безысходно горят,
Не найти глубины в измереньях,
Когда листья совсем облетят.

Бледный лик одинокой подруги
В свете палевом, весь изнутри
Ожидает вхождения вьюги
В её жизнь на исходе зари.

Огоньки темноту озаряют
Странной россыпью линий. Вверху
Сквозь деревья мечты проплывают
Этой девушки, словно в пургу.

Огоньки голубые. И ниже—
Фонари. Кто ж деревья покрыл
Огоньками? Становишься ближе
Ты к вхождению в русло могил.

Нет, любовь—это что-то другое,
Незнакомое прежним мечтам.
И сиянье её золотое
Недоступно ушедшим годам.

Часто так убеждаясь в растратах,
Можно только судьбу позабыть.
И искать измерения в датах
Невозможно. Нельзя изменить.

Потому что последние листья
Не мешают гореть огонькам
В голубом измерении. Длишься
Только ты, приобщённая к тьмам.

Ты не станешь тревожить, уйдёшь,
Ты не станешь тревожить себя.
Почему-то ты не пропоёшь,
Отдаление только любя.
2006

О ЗАПРЕТЕ ЛИ СМЕРТНОЙ КАЗНИ

Да, ввиду мировой воды
Началось зарождение жизни.
На «могу» не бери. Но труды
Будут кстати сомненья капризней.

Всё же ну и косметика. Всё же
Только девочки. Ну и тупик.
И вода только кстати поможет,
Чтобы радовал девочки лик.

Да, уликой зависит всё
От улики. Но где же предел?
До улики грядущей. Спасён
Каждый ворох, который летел.

Так огромная очень плоскость
Уже будет. И листья на ней.
Никакая укромная жёсткость
Не постигнет заботы ничьей.

О запрете ли смертной казни
говорить, если смерть изнутри
движет массами? А в оргазме
на подбор произносят: «гори».

Кто откуда. И не пеленгуют
Поглощения немощных хат.
Но в воде мировой затоскуют
Затонувшие тени преград.
2006

НЕ НУЖНО ТАЙНУ ОБНАРУЖИВАТЬ

Не нужно тайну обнаруживать. Она
Вовсе не может обнаружиться, ввиду
Того, что действием навек погребена
Завершающим. И можно дуть в дуду.

А так ты—веточка, растущая на сливе
И помнящая дивную судьбу
Своей причастности к истокам. И в мотиве
Черпаешь затаённую мольбу.
2006

ОТДЕЛЬНЫЙ ЛЕПЕСТОК

Удостоверение раздумий
Дремлющий тростник в себе хранит
И стезёю хрупких новолуний
Он с собою весточки роднит.

Только почему-то зазеркалье
Выявит отдельный лепесток,
Чтобы умирало расставанье
Между называвшими исток.
2006

УДАЧА СОБЛАЗНИТЕЛЬНО ЛЕГКА

Музыка в глуши. Она забралась
Туда случайно, словно не была,
Словно совсем она не состоялась
И в глушь её цевница не звала.

«Пару бананов», - мальчик произносит.
Ему бананы только и нужны.
Но как он их в нужде своей попросит,
Если они другим уже важны?

Но мошка—наблюдение. К чему же
Такое наблюдение пришло?
Признак никому уже не нужен,
Если даже мошку унесло.

Пернфории* достигнуты. Какое
Ждёт далее питомцев ремесло?
Прозрачное, безбрежно-золотое,
Когда не пригодится и весло.

Весеннее живёт воспоминаньем
И в стёклах затаилось навсегда.
Мелодика—присутствие с роптаньем,
Удача соблазнительно легка.
2006
*Пернфории—слово Оттуда.

ДА, ВО ТЬМЕ ПОГЛОЩЕНИЕ ЖИЗНИ

Да, во тьме поглощение жизни
Ради входа цветов в глубину,
Где нет места забытой Отчизне
Для цветов и движенья ко дну.

В глубину и ко дну—не паденье.
Нет, паденье и даже полёт
Для присутствий. Застыло влеченье
Лепестков и иглы не найдёт.

И ладьи отразились в протоках
Мягких вод, угасая в стекле.
Лабиринты искали в отрогах
Некий камень. И снова во мгле.

Разбиваются стёкла тюльпанов,
Ветерок говорит из венков.
Раскадровка движенья для станов
Ощущает причудливый зов.

«Дом—моя», - изрекает любезно,
Перед юбкой махнув вниз рукой,
Восхищённая леди. И лестно
Увядают стесненья с тоской.

Стонет в свете малиновом дым.
Были сны, были яркие тени
Над Кумиром Венков Золотым,
Когда Он восходил на ступени.
2005

ЭНЕРГИЯ ДНА

Мы всё же в бездонности дно ощущаем
Как завершение сферы сознанья,
Энергию дна из высот поглощаем
Умного неба для цельности знанья.

Энергия дна иль высокого свода,
Иль оболочки сознанья внизу
Всего мироздания, - чувство исхода
От созерцания в Сердца Страну.

Мы что-то черпаем из Голоса Сферы,
Из Интуиции Вещей Глубин.
Без разума нашего—это химеры.
Но перестроит и будущность чин.
2005

ЦВЕТКУ БЕЗСМЕРТИЯ

Не принесёт томлений лепесток
Венцу отсутствия. Опали все они—
Те лепестки в неведомый проток.
А как собаки выли. И те дни—

Дни поражения есть мизер перед тем,
Что сублимации не выявили толк
И патрули пошли, но вне систем.
Навечно Город Странствия умолк.

Да. Вот цветок явился от металла,
Он что-то помнил, а после всё забыл.
И от металла нежность обещала
Безсмертие, чтоб только он ожил.

И он ожил, и позабыл, что он пришёл
В эпоху от металла. И поник,
Но внутренне, а внешне он всё цвёл,
Не выявляя небожителям улик.
2005

ВЫПИСКА ИЗ ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ

«Я люблю Малевича, он печален».
М.

Малевича чёрный квадрат
В себе всю напрасность содержит,
ПикАссо потуги подряд
Все скошены им. Не удержит

Квадрат всех непрошенных бед,
Нескошенных трав не охватит,
Когда уж не хватит побед
И поражений не хватит.
?

СОЛНЦЕ СИРЕНИ

Губы нежной зарёю пылали,
Ярко вспыхивал аурами сад.
И лучи по устам рассыпали
По одной и по две виноград.

Ты смотрела. Бежали предметы
Состояний в забытую глушь.
Только лёгким истоком согрета—
Проступала китайская тушь.

Ци Бай Си возносился по ставням,
Проникая в движенье естеств.
Сколько много оттенков в случайном,
В них отсутствию горя протест.

Губы солнцем пылали сирени
И прозрачность зари берегли.
И вплетались в отсутствие тени
Покорённой твоей любви.
2004

НАШ МЛЕЧНЫЙ САД

В Млечном Саду пустынная дорога
Легка и ничего её не ждёт.
Быть может, иногда только немного
В ней звёзд чередование пройдёт.

В ней переливы звёзд себя забудут,
Потом произрастут по сторонам
Круженьем излучений. И убудут
В туманности к далёким временам.

Наш Млечный Сад Землёю воплощает
Свои миры незримые. Они
Здесь на Земле богатством расцветают
Форм и соцветий, ибо не одни.

И в них дорога памяти вселенной
Пустынной, когда свет уже закрыт
И тенью плодородие мгновенной
Уйдёт, и ничего не сохранит.

В Млечном Саду пустынная дорога,
Но переливов нет уже на ней.
Остались души умерших. Немного
У них есть память ради наших дней.
2007

БУДЬ БЕЗМОЛВЕН

Ты говоришь—молчит тогда реальность,
Безмолвен ты—гласит тогда она.
Так будь безмолвен. И Бога гениальность
Проявится в реальности сполна.

Ты созерцаешь—отзывается реальность,
Выносишь мненье—нарушается она,
Словно бы чистейшая зеркальность,
Когда вода вдруг ветерком возбуждена.

Тогда молчи. Не возбуждай напрасных мнений.
И стан покорности, терпенья, ожиданья
Пусть будет областью высот без потрясений,
Где Провидения соткутся начертанья.
1999

РОКОТ ВНЕВРЕМЕННОЙ ВОЛНЫ

Дни очень сумрачны. Рожденье поневоле
Как будто вовсе не желает даже быть.
И влажен воздух от нежной, томной боли,
Небо которую согласно заключить.

Нет, это небо эту боль порой рождает,
Движенья солнц, кои невидимы за мглой.
Вот так и девственность себя Огню вверяет,
Чтобы Иштар прошла его тропой.

Ну что ж, Ассирия, ушли твои волхвы,
Что чутко с прихотями неба могут ладить.
Остался рокот лишь вневременной волны,
Её от мира безупречно не отвадить.

Так строить башню Вавилонского познанья
К непознаваемым причинам не дано.
Не чает время своего существованья.
Явленьям разве ли серчать предрешено?

Из них ли сумма результатов вытекает,
Кои движенье в иллюзорность создают,
Где словно нега иллюзорно почивает?
Не знают ангелы куда они ведут.
1999

ЕСЛИ ВЕЧНО НАРУШЕН ПОКОЙ

Может, цветов и не надо?
Может быть, нужен лишь мрак,
Чтобы рассеялось стадо,
Чтоб не остаться никак?

Чтоб не остаться смятенью
Высоких, встревоженных птиц,
Чтобы войти сокрушенью
В безвидное действие лиц.

Видишь где срыв? Внутри фраз.
Чтобы цветы не пришли.
Идёт очень дорого. Враз
От неё невозможно уйти.

Еще только боль разбудит.
Ну пускай. Ты за ней не пошёл.
Никто никого не судит.
Но ветер песчинку нашёл.

Значит можно её похвалить—
Даже эту песчинку. Постой.
Невозможно цветы подарить,
Если вечно нарушен покой.
2006

РАДИ НЕПОРОЧНОГО СОЗНАНЬЯ

Для сентября есть сетка из узоров,
Питон ползёт уныло в Сингапур.
Скоропалительно не высказать укоров
Питону, ибо он в числе структур.

«А если я—собака—перерезал
кому-то горло?» - парень вопросил.
Но кто-то хлеб кусочками нарезал
И очень странную ухмылку затаил.

Ну-ка, залпы, не свистать! Но посмотри
Какая мэм. Никто её не видит.
И посему ты ничего не говори,
Ибо никто стеснений не обидит.

«Жизнь. Высота. Никто не плачет», - указал
человек традиций обрезанья.
И акведук только над речкой пролегал
Ради непорочного сознанья.
2006

НЕ ВЕРЬ НЕЗАБУДКАМ

«Художник понимает, что всё чисто
методом картины».
?
Не верь незабудкам. Картины
Есть вечные. Их ли унять?
И незабудки из глины
Не станут вотще расцветать.

Картины есть вечные. Всё же
По-своему тише в душе,
В душе незабудок. Им тоже
Возможно забыться уже.

Понравится метод картины
И незабудкам. Пускай.
А есть ли у них пелстеины*—
У незабудок? Чрез край.

Заря вот всё время так льётся
По Шару Земному. Земля
Чувствует как подаётся
Энергия с Солнца, любя.

Энергии разные Солнце
Легко для Земли ниспошлёт,
Фиалка любая дождётся
Свою и с надеждой возьмёт.

А в городе есть очень много
Стёкол. Фиалки—для них.
Не ограничить немного
Зарю, когда движется стих.

Пустынно. Но как-то пустынно
В тревоге покоя всего.
Но он—не тревога. Невинно
Нельзя не понять ничего.
2007
*ПелстеИны—венцы.

ЗЕМНЫЕ ПОТЕРИ НЕ СКАЖУТ

Нет, земные потери не скажут
Для чего нужно в небо смотреть,
Но они почему-то обяжут
Сердце небом незримым гореть.

И тогда ты посмотришь пусть ниже,
Мглу небесного склона почтишь
Над деревьями. Кажется, ближе
Ты уже к поднебесью стоишь.

Это было—надежды, порывы,
Эта светлая мгла в небесах
И летящая птица. Мотивы
Неба мыслей в уме и в глазах.
2007

СОЗНАНИЕ—КРЫЛЬЯ

Под миром нельзя рассуждать,
А вместо.—Закон технологий.
Нельзя и лучинку понять,
Когда нет закона подобий.

Закона подобий не взвесить.
Подобна луна не луне,
А сгустку, которым не грезить,
А только бы плыть на волне.

От времени года зависит
Закон технологий. Искать
Желательно там, где унизит
Себя он, чтоб крылья узнать.

Сознание—крылья. Возможно,
Что слёзы горы будут жить,
Как и гора. Непреложно
Не нужно тогда ворожить.

Вот это: отдельная гамма—
И только она подождёт,
И только роскошная дама
На встречу с горою придёт.
2007

СЛОВНО К ЕДИНОЙ ОСИ СВЕДЕНЫ

Я ухожу, где встречает простор,
Где древних народов харатьи небес,
Слышен земли неземной разговор,
Зов посылает к созвездиям лес.

Все друг ко другу в нём обращены:
Творенье, пространство и время,
Словно к единой оси сведены
И коловращенье приемлют.
2001

НЕВОЗМОЖНОСТЬ ВО ТЬМЕ ИСКЛЮЧЕНЬЯ

Где-то нету черты. Всё же где
Тишина? Там, где нету черты.
В бездну чувств не прорваться беде,
Не разрушить извечной мечты.

Звонкий смех—он весёлый. Беда—
Не есть звонкого смеха черта.
Приражение сложно, когда
Тишина—некой драмы верста.

Только свет вот и по перспективе.
Как идти? Безгранично моля.
Даже в блекнущей прерогативе
Бездна встретится, чувства тая.

Да, обычно за тенью есть свет.
Чья-то тень на вселенной, на нас.
Это что-то огромное. Нет
Уже мысли, что явится час.

Хочешь смеха? Случайно забудь
Непорочность тщеты изложенья.
Эка невидаль, если вернуть
Невозможность во тьме исключенья.
2007

БЕЗКОНЕЧНОСТИ СКОРОСТЬ

Но уж, кстати, о крайностях: вот
Безконечная скорость безбрежна,
Безконечности скорость поёт,
Потому что совсем безмятежна.

Безконечная скорость не встретит
Тех препятствий, что мир предпочтёт.
Безконечности скорость заметит
Хворостинку и вдаль заберёт.

Безконечность летит в безконечность,
Порождая внутри небеса
Безконечностью скорости. Вечность—
Там, где Бога закрыты глаза.
2007

ЖИЗНЬ-ДОРОГА ТАКАЯ

Сонный Мир и песочек рассвета.
И не сны ли настроят рубеж
Восприятия темы привета,
Словно только остался мятеж?

Да и в стопочках фраз что-то есть,
Если только они отвлекают.
Жизнь-дорога такая. Бог весть
Для чего отвлеченья слагают.
2007

ЗЕМНОЕ СОЛНЦЕ ЛИ, ЗЕМЛЯ ЛИ ЭТО СОЛНЦЕ?

Опять под музыкой пленера собирались
Порой художники. Но музыка была
Безмолвьем Вечности. И снова удалялись
Порой художники. А Вечность всё цвела.

Лебеди старшие, казалось бы, приникли
На водах к бремени внимания высот.
«Буду писать порядок Вам».—С высот возникли
Слова в Природу. Вам, Природа, повезёт.

И только, кажется, был тёмный полуостров
Пред взглядом Вечности отдельною страной,
И был среди неё незримый остов,
Текущий вверх цветущею волной.

«Ты сделал Солнце».—Словно остову сказали
Лебеди старшие. И словно ожидал
И скучный табор. Но вовсе уплывали
Куда-то лебеди, когда никто не звал.

Земное Солнце ли, Земля ли это Солнце? –
Опять под музыкой пленера не могли
Понять художники. И каждое оконце
В своей душе, как всполох, берегли.
2007

ВЕСТОЧКА, ТЫ НЕ ПРЕДСТАВИШЬ

Весточка, ты не представишь
Себя в затаённой пыли.
Ты из природы убавишь
Себя, ведь тебя не нашли.

Весточка, ты из былинок,
Как тень, предоставишь себя
Вниманию древних тропинок,
Зачем-то тропинки любя.
2007

ТЫ, ВЕСТОЧКА, ЖДЁШЬ

Остановкой своей очарован
Над тобою задумчивый лес.
И тобою, о, весточка, скован
Лёгкий признак волшебных чудес.

Не потеряна взвешенность тени,
Из которой ты, весточка, ждёшь,
Когда кто-то без сил на колени
Опустится. Ты не поймёшь.
2007

РАСТАЕТ ДУШИ ЧЕРЕДА

Проблема—душа. Что с ней делать?
Собою в движенье она
Приводит всё тело. Изведать
Её невозможно до дна.

Присуще ли дно её сфере?
Или присуща бездонность?
В какой выразимой манере
Её обозначить укромность?

Зачем она вызвана страстью
В стихий возрождение вновь?
Иль страсть доверялась согласью
Так робко, что слышала кровь?

Не кровь наши души вмещает,
Но души задействуют кровь.
Поэтому нечто вращает
И душами, словно бы вновь.

Так голо, что даже тоскливо.
Но вот что буквально—снег.
Тогда нужно очень учтиво
Тепло сознавать данных нег.

Вот боль хворостинки. Она-то
Забыла про плач навсегда,
Но всё же есть боль. И когда-то
Растает души череда.
2007

ДАЛЬШЕ БУДЕТ СТЕСНЕНЬЕ И ПРОК

Сколько ж ласки её и идёт
По потере.—Такая мольба.
Но мольба что-то вдруг превзойдёт,
Это деток гнездится гурьба.

Дальше будет стесненье и прок
О возможности существовать.
Никакой уже больше намёк
Не позволит себе выявлять.
2007

ЧТО ПОДСКАЖЕТ АССОЛЬ БЕЗ СОБЫТИЙ?

Согласован мир с чем-то вне воли
Своей собственной. Только забыть
Ему нужно, что он уже боле
Не захочет себя же вместить.

Крайний метод—любить безмятежно,
А так любят друг друга миры,
Чтоб не чувствовать, что неизбежно
Станут вдруг однозначно стары.

Абсолют—в чём Его средостенье?
В чём жемчужные капки молчат,
Если фрески несут сокрушенье
Пред собою? В чём мыслимый ряд?

Что подскажет Ассоль без событий,
Без застенчивой темы пустот?
Чем покажется бремя наитий,
Если в мрак лёгкий бриз повернёт?

Есть священное действие чуда,
Есть возможность пройти без стыда,
Есть священная даже посуда.
Только кАпочки помнят всегда.

Шестьдесят точек—это намёки
На секунды, минуты. Но всплеск
Вдруг родит Абсолюта истоки
И появится где-то гротеск.

Будет функционировать знанье.
На пароль не смотреть никогда,
Даже если ошибки преданье
Привнесёт, но с любовью, в года.

Круг почти—это солнце в мажоре,
Оно вырезано в тишине
Осознания темы в миноре,
Когда срывы бездействий на дне.

Пронеси, мрак забвенья, своё же
Отражение в теме пустот.
Всё равно угасанье не сможет
Превзойти твоих мнимых широт.
2007

ВОТ ПРАВОЕ СЕРДЦЕ В ЦВЕТКЕ

Вот правое сердце в цветке
Рядом с физическим бьётся,
Духовное сердце в тоске
Молчит и ему не поётся.

Раскрыты его лепестки—
Цветка, что под сердцем растёт
И лепестки так легки,
Что их даже ум не найдёт.

Что ж, не найти больше песен,
Но можно направить свой ум
В сердце, что справа. Уместен
Некий мотив странных дум.

Для сердца цветка пьедестал
Блюдется по собственной воле.
Но лепестков не назвал
Умысел в вещей неволе.
2007

НО ВОТ ЗАМЕЧАЙ: НОГОТОК

Не будь световая гамма,
То ожерельем лёгким
Как бы могла даже драма
Быть восхожденьем далёким?

Мысль в тайне, а гроб в финале.
Ах, если б зарыться и лечь
В каком-то неведомом зале
Природы, чтоб что-то сберечь.

В лесу бы зарыться, без знаков,
Без осознанья глубин
Иль чувствовать веянье злаков
Внутренней смертью причин.

Зарыться не самоубийством,
А знать, что час смертный настал.
И что оплошным витийством
Живой созидается зал.

Но вот замечай: ноготок.
Не световая ли гамма
Его выявляет исток,
Ушедшей становится драма?
2007

ЛЁГКИЙ ПРИЗРАК ЗАБВЕНЬЯ ТЕНЕЙ

Чем надежда себя обозначит?
В среднем тоне она вдруг замрёт.
В уходящем она что-то спрячет,
А потом безысходность вернёт.

Где надежда себя потеряет?
Там, где вдруг она что-то найдёт,
А потом почему-то растает
И, себя потеряв, не споёт.

Нет надежды для мира, пожалуй.
Есть уныние скорбных полей.
На листву опускается алый,
Лёгкий призрак забвенья теней.
2007

КОГДА МИР СТАНЕТ ЦЕЛЫМ ОДНИМ

Всё цены не имеет. Иначе
И свет звёзд бы под цены подпал.
Над ценой лишь ребёнок проплачет,
Потому что её не искал.

Её нет пред ребёнком. Вопросы
Неуместны, чтоб ей не решать
Постоянства насущные спросы.
Нет, не ей, а судьбой обладать.

Что ж предпримут бригады судьбы?
Но судьбу оправдать невозможно,
Если действия мнимой цены
Утвердились в сердцах непреложно.

Танки в строе. Не цЕны же им
Защищать. Но войне уж не жить,
Когда мир станет целым одним.
И подмены понятий не мнить.

По домам разойдутся все души,
Воплощая свои же мечты.
Жалко, что безысходно нарушен
Некий умысел вещей черты.
2007

НАЗНАЧЕНИЕ К ИСТОКАМ

Назначение—к истокам. Можно быть,
Можно космосом, пространством овладеть,
Но при этом можно родину забыть
И в иллюзии навечно улететь.

Назначение—к истокам. Есть внутри
Нечто чистое в своей родной природе.
Это—лёгкое предвестие зари,
Это—всё, что превозносится в народе.

А в народе превозносится печаль,
Радость девушки, открытой очагу
И какая-то немыслимая даль,
И пастух, заснувший заполночь в стогу.

Назначение—к истокам. Не понять
Их нигде. Но только в мнимой глубине
Русских слов их можно постигать,
Созерцая всё блаженство в тишине.
2006

ДА. ЛЕВИТАН.

«Где-то ребят я много потерял».—
Размышляя, произносит Левитан.
И «был мороз блестящий», - он сказал.
Голос безмолвия и живописи дан.

Зачем же свет? Аптечка промолчит.
Кто-то находит в должную минуту.
Произведенья сердце задрожит,
Берёзки отзовутся почему-то.

Но знали ли про листья тупики?
Не нужно на вопросы отвечать.
Не нужно снегу ласковой строки.
Одновременности не нужно сострадать.
2006

БУДЕТ ПУСТЫННОЮ ВЕСТЬ

Да, мир сложный. И с ним разобраться—
Всё равно что увидеть всё враз
В совокупности. И потеряться
Невозможно, когда близок час.

Ничего уже нет. И надежды
Тоже нет. Нет тропинок в пути.
Близок час, когда близятся вежды
Той родимой, к которой—идти.

Но душа ли? О, нет, не признайся
И о том, что душа где-то есть.
Данной прихотью не соблазняйся,
Ибо будет пустынною весть..
2007

ВЕЩИЙ СМЫСЛ СОСТОЯНЬЯ РОСИНКИ

Вещий смысл состоянья росинки—
В том, что чистой она хочет быть,
В том, чтоб ты говорил без запинки,
Созерцатель росинки, чтоб жить.
2007

ЛЕПЕСТОК ТОЛЬКО РОЗА УРОНИТ

Я за нею шёл бы и шёл—
За любимой, не смог бы оставить
Я пред ней бы цветочком расцвёл
И не смог бы себя представить.

Я её целовал бы всегда
И не смог бы понять почему.
Потому что она иногда
К огоньку подошла одному.

Я за нею иду, понимая
Огонёк её вечной тоски.
Мы подходим к знамению края
Жизни нашей, где тени легки.

И ничто больше не остановит
Безысходности тьмы эпопей.
Лепесток только роза уронит
И забудет явленье огней.
2006

НЕТ СУЕТЫ

В любимом поле белые ромашки.
Как окрестить их сонмом эпопей
Мраку Бездействия? Знакомые поблажки
Не будут средостением идей.

Мы почему-то жили, убывали
И почему-то проходили сквозь поля,
Порой зачем-то шаги свои считали,
Формировалась памяти земля.

Научный сад небесных состояний
Держался отвлечённо и легко.
Ромашки плакали росою упований
И словно не смотрели высоко.

Да, с Неба будет звон, но изнутри
Сознанья разума естественной природы.
Так что, поэт, совсем не говори
Про соблазнительные веяния моды.

Дар песни сам собою процветать
Желает, ни пред чем не восходя.
Такого не было, чтоб кто-то забывать
Желал спокойно, вовсе не щадя.

Ах, собирайся, колокольчик всех времён.
Изнутри—один лишь пир. И есть позыв
К счастливой лодке, словно предрешён
Её по водам временный порыв.

А где-то на ночах метабалансы
Выравнивают сонмы звёздных вех.
И на ночах сформировавшиеся стансы
Естественность представят без утех.

Нет суеты, а есть одно забвенье
И угасание немыслимых страстей
В движении материй. И сравненье—
Обычная приверженность затей.

Ах, если бы: взять Коло Всех Галактик,
Которые в сферическом строю
И выявить оплошность всяких тактик,
Чтоб песню создавать всегда ничью.
2006

ПУСКАЙ БЫ ВЕЧНО ТЕМА ЗАСТЫВАЛА

Будет защита—фИфти; дух предела
ну никак. Но что-то будет жить
потаённой грустью, где хотела
невольно истина собою дорожить.

Вот у АнИки есть опасные такие
евроджинсы. Похищения АУМ
к ним непричастно. И только золотые
в теньках таятся ведения дум.

Ах, горизонты будущего будут
Такие необъятные, что тень
Из них нарочная уйдёт. И позабудут
Народы вымыслов вознёсшуюся лень.

«Желаю Вам безсчётно».—Говорит
Бог Космосу о мерах возрастанья!
Но мера отвлечённо поспешит
К неявной космогонии преданья.

Оттенки чувств земля припорошит
И прошлая вина, как не бывала.
Никто к познанью чуда не спешит.
Пускай бы вечно тема застывала.
2006

КОГДА ВДАЛИ МЕРЕЩИЛИСЬ ОГНИ

Нет, эхо чуткой неизбежности вокруг
Словно пронизывает каждое смятенье.
Не воссоздать венков, когда испуг
Покорных роз продлился в исступленье.

Вокруг неясная утраты панорама
И бытия словно померк пустынный признак.
Но половодье дум, словно та гамма
Небесных дум, лелеющих свой призрак.

И думы вод только случайно застывали
Пред неба думами. И грезили они
Тем, что всегда свою избыточность теряли,
Когда вдали мерещились огни.
2006

ВСЁ, ЧТО ЕСТЬ, НЕ ПОТЕРЯТЬ

Тема опали присуща октябрю,
Созреванию присуще увяданье.
Всякий раз, взирая на зарю,
Почему-то ощущаешь угасанье.

Так всегда пристало холодеть
Матушке-земле перед зимой.
Лучше на сомненья не смотреть
Даже увядающей порой.

Вот и всё, не скажешь ничего
Уходящим признакам любви.
Только не взнесёшься от того,
Что тебя на время сберегли.

Неизвестно кто сберёг печаль,
Так же, как о боли не узнать.
И давно ушедшего не жаль,
Ибо всё, что есть, не потерять.
2001

НЕ ХРАНИ
Анжелика кипела. Букет
Был венцом её пышных волос.
И удобный, глобальный свет
Словно фразу ей произнёс.

Она знала: нерасторжимы
Узы времени и бытия.
И на зеркале блики движимы
Вглубь её отрешённого «я».

«Я Твоя», - она Богу молилась
И ток алый лицо ей покрыл.
Её грудь насыщалась, дивилась
Проявлению внутренних сил.

Один опыт ей нужно было
Довести: она жаждала знать
Весь процесс погружения. Плыло
Её чувство, покоилась гладь.

О, тревожить не надо. Покой
В её чувства проник глубоко,
В поры нежности. Хрупкой тоской
Загорелись глаза высоко.

А потом был изящный танец
Обнажённой в мерцании дюн
Её взоров. Глобальный глянец
Ей потоки придумывал дум.

Гроб и вера. Она танцевала.
Анжелика, постой, мы пришли
В тот сюжет, где себя потеряла
Красота на извечном пути.

И одно остаётся: была.
Потому что была повседневность,
Потому что сознания мгла—
Это нити сплошной характерность.

И безсчётно её отраженье
На возмездиях странной любви.
Да, умрёт красоты продолженье,
Почему-то умрёт. Не храни.

«Я лечу в этой песне», - она
Говорила. И небу казалось,
Что вселенной она не видна,
За вселенной она растворялась.
2006

ОРГИЯМ МИРА

Как будто в оргии не шли те обладанья,
Которые застыли в облаках.
Оргии мира уходили от сиянья,
В жемчужных где-то таяли тонах.

Золото Праги их слиянием манило,
Только сон музыки их где-то забывал.
Оргиям мира ничего бы не сулило
Бездействия, когда бы был накал.

Оргии мира, не скучайте поминутно.
Вам, однозначно, не покой преподнесут,
А невозможность сознавать довольно смутно
Эпически проявленный редут.

Неукоснительно пред вами вдруг предстанут
В мглах меланхолии царицы пустоты.
Штат Формы осознает, что обманут
Явленьем непорочности черты.

И словно на золе предстанут розы,
И претворят в алмазы почву под собой.
Оргии мира, перед вами даже грозы
Признают свой возвышенный устой.
2007

НЕ СТАНЕТ

Везде доброта ягуара.
Но как же её понимать—
его доброту? Антиквара
не станет он подстерегать.
2007

НО ТОЛЬКО ОСЕНЬ НА СВИДАНИЕ ПРИШЛА

Благословенье о любви, не покрывай
Напрасной прихоти невнятного томленья.
Когда-нибудь прольются через край
Истоки безвозмездного круженья.

Но только осень на свидание пришла
И принесла она пустынное волненье
Томам безмерности и чувство привела,
В котором всего мира сокрушенье.
2006

ИСХОДЯТ ДУМЫ ВЫШЕ МЫСЛЯЩЕГО «Я»

Свистать наверх, чтоб бремя промедленья
Не высказало пламенную фальшь,
Чтобы иллюзия сознанья восхожденья
Не выглядело словно некий марш.

Вот Безпредельность Космоса в пространстве
Рождает Вечность и во времени. И так
Является пространство в постоянстве.
Но не является иллюзия никак.

Из безконечности какого-то воззренья,
Из Суры Внутреннего Самобытия,
Боле высокого, чем наши представленья,
Исходят думы Выше Мыслящего «Я».
2006

ЗАМРЁТ ЛУНЫ СОНАТА

Как бы не так, но так и нужно. Пустота.
Отсутствие с присутствием движенья
Галактик в бездны. И забвения мечта
И достоверность головокруженья.

Спокойный Лар ввиду согласия контекста.
Необоснованность присутствия ночей.
В Рим отдалившаяся, знаемая Веста
И постоянное присутствие теней.

Нет остановки, безпредельность увлекает
Полёт космических фантазий бытия
И где-то снег в горах порою тает,
Порою тает отрешённая стезя.

Порою быль так неумеренно крылата
Неизмеримостью поверженных миров.
Но вот навек замрёт Луны Соната,
Когда закроется наплывом облаков.
2006

ЗА ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ О МЛЕЧНОЙ ПУСТОТЕ

Эфирно—ноль. Сверхчувственная область—
За представлением о млечной пустоте.
Смущает ветви непредвиденная новость
Самих ветвей о принадлежности к тщете.

С замысловатой покаянья подоплёкой
Вдруг все усердия теней всё превзойдут.
Зато в какой-то самой смене недалёкой
Нас одиночества уныния спасут.
2007

ОСЕНЬ, СКАЖИ

Осень, скажи мне, зачем ты опять
В мраке роняешь листву?
Зачем эту жизнь суждено нам узнать,
Когда обратишься в молву?

Зачем эта опаль и тлен, и исход
Того, что уже отцвело?
Зачем повторяется всё каждый год?
Ведь прежнее так же ушло.

Всё было уже до последней тоски,
До странных страданий извне,
Безпамятство гулко щемило виски
В неясной сознанья вине.

Я не могу достучаться к тебе,
Осень. В который уж раз
Ты не внимаешь пустынной мольбе,
Словно путь жизни погас.

Что-то останется, будет уход
И осени. Будет тупик.
Только никто не поймёт, что вот-вот
Застенчивым станет родник.
1999

БЕЗВЕТРЕННО

Невнятная приверженность случайных,
Поникших отблесков предвестия зимы,
Покоится в мерцаньях обычайных
Оставленной мелодии листвы.

Ничто не поколеблет тихой воли
Угаснувших смятений мелодрам,
Ибо уйдут волнения из боли
И боль уйдет, присущая векам.

Нельзя не понимать и расторженья
С безвременным уходом тишины, -
Это как боль громадного томленья,
Где Истина касается струны.

И гусли почему-то отзовутся
На прихоть непонятную перстов,
И лёгкие порывы встрепенутся
Из недр непознаваемых веков.

И будут расставаться сожаленья
Времён с высокой стаей журавлей
Гармонией мелодии сравненья
С перстами, не дрожащими над ней.

Зык кавалера будет только молод,
Как будто он выходит из глубин
Безсмертия. И даже странный холод
Не выявит уныния седин.

Безветренно. Немое сожаленье
Ракит над Волгою не выскажет стыда.
И уходя заботливо в круженье,
Над бездною сольются города.
2007

БОРИС И ГЛЕБ

Тонкие берёзы в пепельно-лиловом,
В золотистых россыпях молчание хранят.
В этом молчании пронзительно-знакомом
Эхо останавливает свой прозрачный взгляд.

Эхо тонет в листьях, на землю опавших,
Лишь робко намекая на древнюю молву
Об ушедших прежде и нетленьем ставших,
И ниспосылающих виденья наяву.

Эхо той беседы, что была откровеньем
Между двух таинственно сошедшихся людей.
И где-то в межпланетных пространствах мановеньем
Отозвалась притча тех печальных дней.

Встреча… Как возможно сказанью передать
Стечение в безбрежности душ так близких прежде?
Разве только если гадательности внять
О неисчерпаемой в безбрежности надежде.

Будут ли ранимы в будущем сплетенья
Связей, столько прочных внутренней судьбой?
Только ведь и эхо—свидетель исполненья—
Стало средь лесов ранимою мольбой.
1993

РЕКИ ПЕЧАЛЯЩЕЙСЯ БЛЁКЛОЕ СТЕКЛО

Реки печалящейся блёклое стекло
За туманом отдалённо проблеснуло
И мягкий голос воздаянья привело
О том, что предрешенье ускользнуло.

Но сказочно-дремотный вид овеян
Пустынными предвестиями лет.
Как этот мир непредсказуемо затеян,
Не оставляя в памяти свой след.

И сквозь туманы река странно говорит
О том, что угасание мгновенно,
О том, что изменение не мнит
Представить угасание нетленно.
1999

ЧТОБЫ ДУМЫ ПРЕВЗОЙТИ

Как благостно-доверчива доступность
Дум, покорённых тенью естества
Изображения. И словно совокупность—
Умышленность сплошного озорства,

Когда опушка отвлечённо выбирает
Утро и мглу предвосхищения в пути
Своей угоды. Только не страдает
Реальность, чтобы думы превзойти.
1999

МАТОВОЕ ВОЗДУХА СВЕЧЕНЬЕ

Даже матовое воздуха свеченье,
Даже белая осенняя река.
Как постичь ухода назначенье—
Строгих рун живые письмена?

Не сама ль природа эти руны:
Эта чёткость, эта даже глубь,
Когда тихо ласковые струны
Пропоют: «унынье приголубь»?

Построенье лестницы не станет
Открывать на севере страну.
Предваренье в чём-то не дотянет
Сознавать симфонию одну.
1999

НИКТО НЕ ПРОПОЁТ

Вереница ожерелья ясных дней
Покрывает ночь сомнения идти.
Истины доказанной над ней
Не хватает, чтобы не спасти.

Истины доказанной рассвет
Рок ли для сиянья приведёт?
Навсегда гнездится только «нет»,
Навсегда никто не пропоёт.

Жертвенное прошлое воспрянет
Возрождением, не ведая утрат.
В отражении безмыслие завянет
Розою оставленных сонат.

Высшее в ракитах не предстанет
И не отразится в тишине.
Грёза только грёзу и обманет,
Чтобы не почувствовать вовне.
1999

В ОДИНОКОЙ СТЕЗЕ ОТКРОВЕНЬЯ

Дальний призрак времён. Из рассвета
Не приблизится тень пустоты,
Не приблизятся тени привета,
Не приблизится ложь суеты.

В одинокой стезе откровенья—
Откровенья притоптанных слов,
Блёклый призрак заботы паденья,
Блёклый призрак отсутствия снов.

Всё в Душе, во Вселенской, Простой.
Обоснован на мысли запрет,
Потому что не скажет немой,
Потому что глухому есть свет.

Потому что слепой и незрячий
Не продвинется в лёгкий почёт.
Потому что росинка проплачет,
Невзначай к пустоте повернёт.

Нет. Да-да. Те наброски забудут
Отдалённое эхо весны,
Потому что и волны убудут.
Нету волн, ибо тени ясны.

Потому что исток рассмеётся,
Будут липы с травой говорить.
И, как в песне, любовь не найдётся,
И, как в песне. в любви не прожить.
2005

МОЗГ ВРЕМЕНИ ОСТАНЕТСЯ ОДИН

«Согласно Пармениду и Метродору, Солнце—
из огня».
Диоген Лаэртий

Своя судьба дороже человеку
Всего на свете, ей вовсе нет цены.
И доверяешься поэтому огреху,
О, человек, в объятиях вины.

Духовный яд, оплошность покорений, -
Нет, не придут в фатальную мечту
Немых секунд. И из сокрушений
Не проведут над бездною черту.

Когда пройдут оплошно понемногу
Скупые вечности над тенью паучка,
Он не узнает там свою дорогу,
Но только посмеётся свысока.

Ты прав в своём, покорный исполнитель,
Не ищущий в отсутствии ничто.
Твоё ничто—уместный сокрушитель,
Поэтому не ведает никто.

Кто о стандартах разногласий промолчит,
Не съёжившись и стыд не применив?
Ах, только аккуратно пробежит
Ёжик, ничего не затаив.

Нет, много вечностей судьбу не обретут,
А только посочувствуют слегка
Ёжику, когда его найдут
Там, где непорочность далека.

Но почему ты захотел не убывать,
Вне станов сокрушитель новостной,
Сознанья паучок? Тебе ль не знать,
Что есть сознанье ветки над тобой?

По ряду ласковых томлений и причин
Вы правы, добродушные иголки.
Мозг времени останется один,
Когда угомонятся кривотолки.

Слова нужны как для косметики, так и
Для ускользания, для ласковых теней.
О, ускользание, доверчиво смотри
На игры непорочные огней.

Они от Солнца, ну а Солнце—из огня,
Согласно Пармениду, Метродору.
У них своя судьба, чтоб зреть маня
По прихоти своей не к уговору.
2005

ТЫ ПРОСТО СМОТРИШЬ

Любимая, ты знаешь, есть черешни
И есть мерцание твоих приятных форм,
И есть совсем по ощущению нездешний,
Раскатом сердца твоего застывший шторм.

Ты просто смотришь, доверяясь всем наплывам
Прелестных чувств и созерцаешь тишину.
Ты, безусловно, безконечностью красива
И мы черпаем твоей страсти глубину.

Мы можем стан твоей зеркальности оформить.
В тебе, как в зеркале, природа расцветёт.
Не сможешь ты ущербности припомнить
По той причине, что истошность отойдёт.
2005

СПРЯЧЬТЕ НЕМЕДЛЕННО

«Спрячьте немедленно, я колочусь», -
Девочка просит мужчин,
С подружкой вбежав на балкон. «Я держусь», -
Скажет, возможно, один,

Из комнаты глядя спокойно на них.—
Уверен, - такой вот удел.
И вы никогда не закончите стих,
Ибо немыслимый цел.
2005

И НЕ ВЫПАДЕТ ДОЛИ ЛЮБИТЬ

Акварельная тема—пространство,
Потому что прозрачность во всём,
Гармонично в нём постоянство
Излучений, гармония—в нём.

Но ничто—это не пустота
Протяжённая, это не мрак
И не вакуум. Мыслить—черта
Проявления. Всё есть не так.

Вот безмыслие—тема вхожденья
Из пространства в святое ничто,
Где нет места, ушли растворенья
Всех позиций. Отсутствует То.

И нет цели, пути, - не являлись.
И ущербно ничто изъяснять—
Невозможно. Мы только остались,
Чтоб совсем ни о чём не сказать,

Ничего не назвать, не исчислить,
Вопреки состояньям—не быть,
Не мечтать, не искать и не мыслить,
И не выпадет доли любить.

Кто-то моет стекло—разделенье,
Кто-то замужем—в монастыре
При всех внешних восторгах. Крушенье
Не бывало, ни свет на заре.

Сотни тысяч стихов на току
Не из скромности роем гласят
Безконечных галактик. В соку
Будет следующий только ряд.

Слов не нужно и родственных связей,
Слёз не нужно, не нужно друзей.
Кружевное томительно дразнит.
Не желательны всплески затей.

Но помилуйте, пресс-атташе.
Он по цеху наш чуткий собрат—
Тот глашатай о вялой душе,
Собирающий всюду ребят.
2005

КОГДА ПАЛИ НАВЕК ДИНОЗАВРЫ

Когда пали навек динозавры,
Что случилось на небе? Ответ:
«Огоньки не пошли»! И кентавры
Тоже ищут на небе совет.

Жизнь земная. Казалось: обычно.
Формы существ только взять
Во многих значеньях. Привычно
То, чтоб всегда потерять.
2005

РАЗВЕ МОЖНО ЗАПИСАТЬ?

Его звучанье—достижение науки
Определяет—да—звучание стиха
Той поэтессы, отрешённой от разлуки,
Ибо в конкретном отражении легка.

Самые лёгкие страницы о конкретном.
Но вот бутончик. Разве можно записать?
Нельзя, ибо при знании заметном
Покажется, что нить не оборвать.

Покой ушёл только в другое отраженье
За отраженьем отражения в ином.
Врата космические длили продолженье,
В реке черпали отраженье о земном.

Но, нет, «закончила себя я, - это знаю», -
Возможно, скажет поэтесса невзначай,
Но очень иллюзорно, ибо к краю
Не подойти. Есть только Новый Край.
2005

ВСЁ ЖЕ ЧТОБЫ ВОТ ЛАНОЧКУ

Всё же чтобы вот Ланочку. Просто.
Только опытный мир. Выгод нет.
И прожить бы хотя бы лет до ста,
Если с Ланочкой рядом есть свет.

Только знать бы вот пробу. Погоня.
Всё же есть и цена. Покупать.
Дверь—стекло. Из приличных агоний
Только снова к любви возглашать
2006

НЕ БЕРИ НАПЕРЁД ОГНИ

«А если не надо?» - Спросил
Господь о безчисленных расах,
Прошедших в эонах. Не мнил
Никто о возможных гримасах.

Боги—Они—Бездны Мысли.
«Выше Сварога ли сердце?» -
Спросил Вездесущий! Раскисли
Квасцы при сиреневой дверце.

«Я ведь Всегда Случайный».—
Господь так Себя называет.
Малиновый шок обычайный
Тоже порою бывает.

«Всё в воле. Закон Я сочту.
С любом случае Я».—Говорит
Господь! Над Сварогом черту
Сердце чертить не спешит.

«А Небо из недр глубинных
Всё встало».—Всевышний гласит
Даже без мнений пассивных,
Потому что образ творит!

«Не бери наперёд огни».—
Всему миру Бог заповедь дал
Из единственных! Но не они,
А наложницы помнят накал.
2006

НА СТЕКЛЕ КАК БЫ ПАМЯТЬ

«Только небо покроем».—Сказали
Божества! Потому что опять
Небо скроет свои вертикали,
Чтобы чувств поглощенья не знать.

«Я тебя ограничил берлогой».—
Бог медведю изрёк! Что с того,
Что медведь увлечётся дорогой,
А потом не поймёт ничего?

Нет, «Воздушное время—в картинках
(Только) Наших».—Слова от Богов!
А оно в золотых паутинках
И письмо написало без слов.

«Не нашёл Я ни слова».—Признался
Бог о том, что пути не нашёл
Продолжения в мире! Терялся
Всякий импульс, как только обрёл.

«На стекле как бы память. Мосты
Возведены».—Молвил Бог!
И прозрачных созвездий черты
Над мостами рождают чертог.

«Погребённые Сразу».—Назвались
Божества! Они в мир так вошли
Погребёнными Сразу. Терялись
Все догадки людей, что пришли.

Только где-то немного солдат
Белой Гвардии молча прошёл,
Повертел коробком от утрат,
Было—спичкой. Никто не нашёл.

Нету ни сообщений красных.
«Вот и все под заскоком».—Сказал
Отдельный Не Ноль. И согласных
Вряд ли кто-то и с кем-то искал.

Сообщает Всевышний, что «Время
Не пройдёт»! Ну а люди спешат
Подчинить осознанию бремя
Неких приобретений, утрат.

Вот «всем можно; нет, всем нельзя.
Лучше, да, не наложницы».—Бог
Как Психолог дал знать уходя,
Чтоб медведи держались берлог.
2006

КАК В ПЕЧАЛИ ВСЁ ПРОСТО

Как в печали всё просто. Забота—
Это кредо печали времён.
Пусть срывается каждая нота,
Если нужно сорваться сквозь стон.

Только след по потере укажет
И на дальность пути в очагах.
Всё изменчиво и не докажет
Изменение сущность в глазах.

У дождя есть глаза неземные,
Словно кружево—сущность пути
И дождя. И цепочки живые
За глазами ли будут цвести?

Нет, идти за глазами лишь будут,
За глазами Иного Дождя
Много разных людей. И забудут
Вдруг себя, навсегда уходя.

«Положение: Истин Незримый».—
О Себе Дождь Иной говорит!
Стон над временем неизъяснимый
Вдруг откроется там, где не мнит.
2007

ГОРОДУ ПИСЕМ

Эпиграфы:
«Ориентацию на войне—отплатить. Ливанского
человека, хоть кого-нибудь придерживаться.
Нас ребёнок так тронул, как у гроба».
Боги

«То, что сейчас Астрономический Календарь
удешевили—напраслина».
?
Двенадцать зодиакальных эпох, каждая из которых длится около 2160 лет, составляют около 27 тысяч лет, то есть полное Коло Сварога. За этот срок звёздное небо делает полный оборот из-за процессионного вращения Земли (земная ось, как ось волчка, медленно вращается под воздействием притяжения планет солнечной системы).
Из книг о незапамятной древности

«Высокая востребованность. Востребованность
хорошая в ответ».
?
«Идёт столь мгновенно (точка-звёздочка). Не всё
время идти. Это молчание на сегодня—тоже
взгляд издалека. Всяк увиден. Заметьте: опять на
это среда (на встречу с Командиром Корабля).
Запоминай, как родилась из тростников очень
крупная, но с левой стороны (точка-звёздочка и
вторая с правой стороны; дважды они появлялись
в разные дни и дважды две световых стрелы
рассекали пространство). Это Центр. Скажу:
представляется: ведут А-Ц».
?
«Это прекрасная новость, от которой произошёл
весь мир».
Бог

«Начинается всё в Тайне».—Бог сказал.
С буквы большой есть Тайна как Идея.
Но в этом «всё» войн Сущий не искал.
Кому нужна тщедушных мраков эпопея?

Но как представить в необъятности начало?
И как представить протяжённость Тайны всей,
Когда сие так невозможно? Запоздало
мы только можем отзываться, как ручей.

Чистый источник будет чистым. И мазут
Не может рядом с чистым воплотиться.
Но есть планеты, на которых жизнь ведут
Газы обильные, чтоб где-то раствориться.

Конечно, есть некий момент и комбинаций
И сей момент предполагает свой восход
В область разряда странных эманаций,
Но за которой открывается Бог Род.

Умов парение восходит в Свет Нетварный.
«Сначала Свет обдумай».—Бог сие к Уму
Разумных Сущностей! Момент есть фрагментарный:
Сто бабочек на сене. Почему?

Как ритм душа свой получает, так и ум,
Ум каждой сущности отдельного преданья.
Всё набегу людскими кручами. И дум
Так недостаточно, чтоб взвесить обладанья.

Он ведь—растенье—человек и хочет света,
И развиваться как-то надо, коль живёт.
И Календарь Астрономический привета
Дождётся скоро, ибо лучшее грядёт.

Вокруг Звезды Полярной движутся созвездья,
И Солнце знаки Зодиака обойдёт.
И будут благостными чистые возмездья,
Когда Периоды весь Космос пропоёт.

Нужна востребованность очень дорогая,
Когда весенние проснутся города.
Вот «Все назад произошли».—Как бы, встречая,
Бог современность ставит первой навсегда!

Подстрочье—трепет незапамятной природы
В тайне эфира преждевременной вины
Всего присутствия, когда брели народы—
Каждый в объятья своей собственной страны.

Бог так признался: «(Но вот) Я бы, может быть,
Не потерпел». Но и не терпит Божество,
Ибо Ему терпеть не нужно. Лишь открыть
Желает Он неких сияний озорство.

Обдумать Свет можно из мрака состояний
Падений времени в пространное жерло
Покоя Разума Вселенной. И из знаний
Извлечь незнание всего, что вечно шло.

«Как же без окон Мои детки?» - Вопрошает
у мира этого Господь. Но где ж ответ?
Мир часто бомбами своими угрожает.
И детям страждущим чрез окна света нет.

Но вот однажды Господь молвил: «управдети—
фантомы бедствий». Это дети школ других,
весьма зажиточных. Приветствия в конверте
они, взрослее став, встречают от своих.

«Вся комарня будет уборкой заниматься».—
Поведал Дух Знанья Естественных Глубин!
Так что не нужно с превосходством наслаждаться,
Ибо шутил Мартын, да спрятался под тын.

Идея фикс—непредсказуемая штучка,
она зудит, зудит-зудит, зудит-зудит
и так желает, чтоб была повсюду взбучка,
лишь бы ей выжить о всём том, что она мнит.

«Всё же Печальник О Руси».—Так именует
Себя Вселенский Бог Отец. Но дело в том,
Что Он Печальник О Всём Мире и тоскует
О Мире Неком Состоявшемся, Родном.

Идеей фикс может и символ быть глобальный,
и даже некий потаённый уголок
сознанья вечности и общности; случайный
может прийти и воплощения намёк.

«Я возвеличил знак вопроса».—Сообщает
Всевышний Бог! Ибо столь бренно утверждать
Остановившееся. Разве кто-то чает,
Чтобы возможно было только повторять?

По Круголёту Числобога Девять Дней
И Девять Месяцев завещаны Вселенной.
Народы чувствуют в своём себя верней
Для жизни самой вожделенной, сокровенной.

А Лета сто сорок четыре—это Век,
Который Циклы Кругов Жизни возвещает.
И поэтический представится побег,
Где поколеньям нечто Вечность открывает.

«Так. Мы—Певцы».—Боги Вселенной признаются!
Их Песнь не кончится во внешнем никогда.
И в театр бардов хоть когда-нибудь вольются
Циклы познания сквозь вечные года.

Да. Ореол—это стихи. И их отрада
В том, что когда-нибудь словесное умрёт.
Но приближать смерть чрез словесное не надо.
Смерь слов случайное забвенье обретёт.

Разум не вычислит скоплений неудачных,
Ни то как роды из акации взялись.
Но только в неких сочленениях прозрачных
Воспрянут вещие признанья, что нашлись.

На верхнем уровне обычные растенья,
Ибо их сущность—человек, он в них живёт.
Стихи уйдут из непорочного томленья
И резюме тогда не вдруг не подведёт

«Как никогда, (словно) наполнится напором
Всё».—Господь Всеведущий изрёк!
Напором в смысле отрицания. Укором
Так вдруг не выявить безмыслия намёк.

«Вот и война».—Бог Трансцендентный извещает.
Не возвещает, извещает. Это факт.
И как политикам непросто. Пусть растает
Этот прискорбный и зловещий даже акт.

Везде пекутся, чтоб угроза неизбежной
Не стала вовсе. И пророки не нужны,
Войны вещающие. Лучше тьме прилежной
Вверять все скорби отлетающей войны.

«Не управляйте Моей тьмой».—Бог обратился
к тем, кто берут власть в свои руки, не найдя
смысл управления стихиями, кто скрылся
за проекцией печалей на дитя.

Уныла роль экономических прогнозов,
Если в деревни к скромной жизни не уйдут
Люди из города, не ведать чтоб курьезов.
Покой в природе только души обретут.

Идеи мира современного так шатки,
А нужно просто естество деревьев, вод,
Трав и плодов. И оживут тогда повадки
Здоровой жизни. Да и Космос оживёт.

Разве не линия—науке продолжаться
В цветущих городах, но небольших,
А человечеству в познании теряться
Существ прекрасных и безмолвно дорогих?

Воспитан мир, воспитан мрак. И время мысли
Так неизбывно простирается в эфир.
Художник чествует дарованные кисти,
Чтобы создать произведенья эликсир.

Всё, что рождается, вернётся восвояси
В Исток Бездействия, намеченный извне
Как Неопознанный. И сонмы разногласий—
Нет—не поймут, что остаются в стороне.

Суть в том, что сеять нужно слово о хорошем,
Убрать все мерзости с экранов. И кино
Нужно всё выверить. О чём-то наибольшем
Вещать познании космическом. Дано.

Прискорбно то, что идёт схватка с терроризмом,
Что гибнут лучшие, что временна Земля,
Словно охвачена порочным экстремизмом
И провиденью быть осталось лишь моля.

Земля Святая—это вся Планета наша,
Чрез миллиарды лет она всегда росла
И освящается по-разному. И Чаша
Евхаристическая—Родину спасла.

«Элементарности: Правительство Одно есть».—
Своё Правительство Бог Дух теперь назвал.
И Время Духа—Необыденная Повесть
Только лишь Запад и не слышал, и не знал.

Земля легко так удобряется природой,
Травою скошенной, опавшею листвой.
Но почему такая тяга жить с невзгодой
Заводов, фабрик и борьба с безумной мглой?

Куда бетон девать? – вопрос весьма суровый.
Планетам некоторым, может, даст покой?
Из нефти ворох безделушек безтолковый
Когда-нибудь исчезнет с суетой.

Нет, «Дам Тебе Огромный Мир».—Бог обещает,
К Духу Вселенной обращаясь невзначай.
И вот уж Космос невозбранно расцветает
Внутренней Сущностью Поэзии чрез край.

Бог Своё «Я» не произнёс, ибо загадка
В том, что есть «Я» словно не в том, где Его мнят.
Здесь не важна высокой удали повадка.
Глаза Вселенной словно вовсе не глядят.

«Уже ль ты знаешь как и море утверждалось?» -
У человека Бог спросил! Видно одно,
Что человек всегда возносится, чтоб сталось
Всё наилучшее, что выпадет. Дано.

Всё не бери. Пусть нарастает постепенно
Из сути сущностной. Иначе—будет срыв.
Да, все квадратные. Однако, сокровенно,
Без описания фантазий ждёт порыв.

«Как будто заговор», - так многих научили,
под эту дудку пляшет словно целый свет.
Самое ценное—искусство—мы не мнили
И вот уж кажется—конец—и жизни нет.

«А вы рассказывайте сами».—Предлагает
Господь философам, учёным всей Земли!
В народах разных всё по-разному. Внедряет
Каждый народ то, что извечно берегли.

«Слушай внимательно: Планета возродила».—
Бог о рождении людей на ней гласит.
Но не сказал, что на Земле. Ибо явила
Планета Общая для всех. Но кто же мнит?

Мысленный мрак не есть ли даже та основа,
В которой зиждется начало бытия,
Но умозрительное, с лёгкостью покрова
Эфирных сущностей, в которых колея?

Давайте письма миром всем отправим к Богу.
И Он ответит на все письма. Он же Бог.
И Город Писем обретёт тогда дорогу
В текстах прозрачных, и динамики предлог.

Возможно Бог здесь воплотился для преданий,
Чтоб мы могли рубеж преодолеть
И выйти в Космос, где достаточно признаний,
Божественную Сущность рассмотреть.

Успех за гранью—это выход в Космос Вещий,
Прорыв чрез логику устойчивых причин.
«Вижу План Золота».—Бог молвит! Оно блещет
Мраком в себе непознанных глубин.

Так блещет Космос лучезарностью познанья
Внутри структур распределений бытия
Незримых сущностей. Материя преданья
Очистит русла, человеческое чтя.

Точки—носители. Мы их потом опишем—
Звёздочки-точки тех невидимых полос,
Когда лишь ночью суеты порок не слышен.
«Вверх воззренья».—Вездесущий произнёс.

Все Земли Космоса когда-нибудь сольются
В Сплошную Вечность Воссозданья Бытия
И в лучших образах мечты все обретутся
Реальностью Божественного «Я».

«Они сказали». Мало ль кто что изрекает.
Но лучше Боги говорят, чтоб только ум
Познал всё лучшее, чему он доверяет,
Чтоб насладиться полным ведением дум.

«Рус Как Король».—Себя Всевышний именует!
Но даже если Он Аллах, пускай Король.
«Да; Не Который».—Он ещё так адресует,
Чтоб стычкой не был проявившийся пароль!

На слух настроены все фибры Ваших клеток,
О, ученик, из миллиардов пред Творцом.
И миллиарды всех томов и всех заметок
Возможны только перед Горним Мудрецом.

«Не обменяй Меня».—Господь когда-то молвил
К ученику, который следовал за Ним.
А ученик Его—читатель, кой дополнил
Свои эмоции к философам родным.

«Сколько внимания вам Мира».—Обратился
Аллах к народам, населяющим Мидгард!
Он Мир другой ввиду имеет, кой открылся
Без измерений, без изнанки под стандарт.

Но вот «Железно Очень Строгий».—Называет
Дух Воеводу Мира Вымыслов Умов,
Где иногда границы вещие теряет
Поток немыслимых воздействий и витков!

Бордель и ноги превознёсшихся красавиц—
Нет—не дотянут до живущих в тишине
Красивых женщин молодых. Но только палец
Вряд ли окажется случайностью в вине.

«И, чтоб быть запросто, одиннадцать-четыре,
Пятнашки».—Всемогущий произнёс
О некой странной психологии! Но шире
Как-то приходится к возвышенному спрос.

А если двадцать пять голов где-то сулили
Команд за право, Адамович чтобы жил?
Тогда уж точно мир минует даже мили,
Чтоб Челси больше никогда не изменил.

Космос вращается, но мы сего вращенья
Не чувствуем. И Коло Всех Миров
Столь грандиозное, что вИденье знаменья
За Кораблём Продолговатым, как улов.

Вращенье внешнее галактик направляет
Устройство внутреннее радужностью сил.
Пустошь Великую сознанье прочитает,
Когда мы вырастем из временных могил.

И своё собственное «я» уж слишком долго
Вдруг утверждает человек на сей Земле.
Но когда-нибудь, ранимый вещим всволгом,
Он лишь уходит по излюбленной тропе.

«Произошёл от этой новости прекрасной
Весь мир».—Господь Всеведущий открыл
О том, что мир произошёл о громогласной,
Удачной новости, он ей происходил!

А если б новость сотворённой не предстала,
Тогда б вселенная и вовсе не взошла.
Ибо из новости вселенная рожала
Происхождение, которым превзошла.

Итак, рожденье сразу было безконечным,
Ибо и новость безконечною была
О том, что мир произошёл. И безупречным
Явленьем света управляет только тьма.

Без тьмы бы не было явления созвездий,
Солнца рождают дни безчисленных планет.
И происходят от безчисленных известий
Некие истины безбрежные на свет.

«Мы всё старались. Карусели».—Гласят Боги!
Так что вселенные вращались изнутри.
«А думочка раз есть уже…» - Дороги
Бог навевает. Всё, что хочешь, говори.

И «Представляется: ведут А-Ц».—Признался
Словно Навеянный Бездействием Инфэр.
«Я знаю сложные эфиры».—Открывался
Ра-М-Ха в раздумьях раздвигающихся сфер.

Да, миллионы скопил скопом потихоньку
Приватных образов сплошное торжество
Аспект Неведенья. И только полегоньку
мы представляем их, как будто озорство.

«Потерян рот» - так не напишешь. Ведь понятно,
Что через органы мир Образ предпочтёт
Созданья Чувственных Подобий. Вероятно,
Что по подобию наш друг и обретёт.

Гордо уверен интеграл в обратном ходе,
Дифференцированью внемля невзначай.
И всё ж ремиссия—не честь его породе,
Когда он гордо возглашал «не примечай».

Да. «Абсолютная манера возмещенья».—
Бог обозначил и возможность начинать.
Но из какого же невнятного томленья
Эпохам нужно лишь покорно замолчать?

«За Этим вниз заходит свечка».—Говорит
О Неком Зиждителе Чудном Восходящий!
«Никогда не получается».—Он мнит
Словно Он даже стал Никак Не Говорящий.

Париж за несколько минут: «у нас идея».
И утвердили те минуты на века.
Но вот подробнее: есть липа. Эпопея—
В том, что идея—уходящая строка.
2006

БЕЗНАДЁЖНОСТЬ МЕЧТЫ

Нету радости, есть угасанье
Запредельных каких-то миров.
Но появится груздь. И желанье
Его встретит из ласковых снов.

Чтоб людей не сердить, уметь надо
Ничего и ни в чём не понять.
Тогда груздь будет, словно награда,
Чтобы дума являлась: не знать.

Кто какой—не имеет значенья, -
Это к поводу вещих мужчин.
Вот цветочки дЕла для мненья
Сберегают заброшенный чин.

«Сохраняйте удары набата».—
Кто-то может сказать. Он прав.
Некой смесью и повесть крылата,
Когда грузди с цветами как нрав.

Это так: эталоны. Но в моде
Может даже скульптура предстать.
И тогда говорят о погоде,
Чтоб ударов набата желать.

«Я хочу одного—состоянья
Отрешённости мнимой черты», -
Может думать поэт. И из знанья
Извлечёт безнадёжность мечты.
2007

ЭТО НАДО СКОЛЬКО СКАЗАТЬ

Бог произнёс, что «Время суток—сорок
Координат». С какой же брать отсчёт,
Чтоб рассосался некий странный морок,
Ведущий во всех точках недочёт?

Господь признался: «Это надо сколько
Сказать». И Он припомнил: «Силы правил».
Можно заметить, в общем, да и только,
Что голубятни каждый бы расставил.
2007

ЗАМРИ И НЕ ДУМАЙ

«Я забыл что надо сказать».—
Молвит Бог! Не навсегда
малый круг. И надо искать
после «нет» отвлечённое «да».

Могут быть тропинки не те.
И мгновенность из пустоты
Извлечёт престиж маете,
Из которой вырастешь ты.

Ты, подпасок, забудешь стада
И заснёшь, и они тоже спят,
И просветишь города
Иллюзией мнимых утрат.

«Благословенные думы».—
Господь Свои думы назвал!
И спустятся люди в трюмы,
Чтоб механизм их знал.

«Новый Лет».—Красивое имя,
Которое Бог Себе взял!
Разве ли тон шаловливый
Себя ощутит как финал?

Замри и не думай. Всегда
Энергии, а не ключи
Извлекут безусловное «да».
Безусловное «нет» заключи.
2006

ГДЕ-ТО ЕСТЬ В СТОНЕ

«Сохранит ли душа мысль по кругу?» -
Бог спросил! Кто же знает что знать
О душе? И о чьей? Через вьюгу
Кто же сможет свой путь продолжать?

Бог промолвит лишь: «Всё на поклоне».
Всюду нужно с поклоном идти
Очень внутренним. Где-то есть в стоне
Среди вьюги возможность спасти.
2007

ВОЗМОЖНО ТОЛЬКО СРАЗУ УСТАРЕТЬ

«Никто Его не знает».—Говорит
О Логосе Дух Неба Умозренья.
Напрасно дума нечто теребит,
В оплошности впадая заключенья.

«Здесь на Моём участке нет людей
Среди сообщников».—Вещает Мудрый Бог!
Но нету там, пожалуй что, и дней,
Которые явили бы предлог.

«На Мгновенье Неизвестный».—Называет
Себя Сущий! Но мгновение ушло.
А неизвестность только нарастает.
«Вечно к Этому».—Дух торит ремесло!

Бог говорит, что даже «И поверхность
Не стала ждать»! Она впитала враз
То, в чём приноровилась эфемерность,
Порою простираясь напоказ.

«Никак не разговаривай «я снизу».—
Советует Философ Безобидный—
Такой вот Бог! Призвать ли экспертизу
На речи компонент весьма солидный?

«Попали в ножны» не напишешь. Пустота
Солиднее для неги рассмотренья.
Везде есть радость, если только Чта*
Потерянная в русле возрожденья.

Но как желание не тронуть, умереть,
Забыть про невозможность изъясненья?
Возможно только сразу устареть,
Когда явились новые мгновенья.
2007
*Чта—сфера почитания.

КУКУШКА

Кукушка, когда ты кукуешь,
Весь мир замирает вокруг.
О чём же, кукушка, тоскуешь?
Какой тишины чертишь круг?

Твой голос проходит по кругу
Земли, возвращаясь опять.
И, кажется, словно испугу
Младенец доверится вспять.

И ты завораживать станешь
Года, обращённых к тебе,
Кукушка. Но ты не предстанешь
Пред кем-то, ты в дальней судьбе.

Ты дальняя птица для судеб.
А судьбы—круг эха тоски
Зовущего голоса. Будет
Он эхом над далью реки.

Твой голос почувствует эхо,
Над весями будет скорбеть
И станет младенцу утехой,
С ним даже отрадно стареть.

Кукушка, из недр всей природы
Ты только «ку-ку» возгласишь—
И тут же появятся всходы
Везде, где себя не таишь.

И, кажется, только рогоза
У острова будет дрожать,
Тебя защищая. И грёза
Твоя, как у острова Мать.
2007

МОСТ В НИКУДА

Ах, наяву ли? Вовсе, нет, не наяву.
Мост в никуда и в полутьме МелькиаОр.
Заслушал отблеск непонятную листву
И осознал свой сокрушительный укор.

Ах, не талантливых ли радует прогресс?
О, всех талантливых, не слово о печали.
Не сомневается надуманный эксцесс,
Ибо субъекты подземелья не бывали.

«И стали волны на колено».—Произнёс
Отец сих волн Задумчивый и Строгий.
Свет лет неоновых. Томления вопрос
И недоступные для времени пороги.

Есенин молвил: «Нет любви. Но что одна?»
И в теме вечер, добывающий мотыгу
Там, где забота угасанья холодна,
Где не задумать притязания интригу.

Мост в никуда огромный, неизбежный,
В пустыню пропасти, забвения мечты.
Нелепый всхлип приверженный, мятежный,
Всхлип нереакции на прелесть высоты.

И обездоленность поникшего призванья,
Где безысходность глубины не приведёт
Для тех, кто не измерил убыванья
И не дождался, что иллюзия спасёт.

«Что Ты, берёгся, Господи?!» - Стенают.
«Мой листопад», - условно Лазарев сказал.
И снова в бездну созерцанья убывают
Те, кои думают, что каждый забывал.

А вот Джоконда—она светится чудесно
Светом другим таинственности нег,
Простёршейся таинственности бездны.
Мост в никуда. И над вселенными ночлег.

Мост в никуда огромный, невесомый,
Без очертаний, но незримый в глубине
И в невещественности, Макоши знакомый,
Мост, воспаряющий с Джокондою вовне.
2005

ВСЁ ПО ДАННЫМ

Эпиграфы:
«Наступит время—наступят и медведи».
?

«Клин висит на базаре: «Вот это настоящее
будущее».
?

«Сексуальная тема модификаций не дальше
сердца».
?

«Но не действий ящик, армании и суда. Ящик
ответа».
?

«Не нашёл Схожей Фигуры. С лёгкостью
подумали». (Возможно Бог о Себе)

«Золотое солнце и вокруг него змея познания».
Ф. Ницше

«Я думаю: вишни».—Признался
Неведомый Принцип Стесненья.
Мир узкий в эпоху сорвался,
Чтоб прекратить продолженья.

Неужели Вы Каждый, Кто смотрит,
Принцип Ясности, Принцип Ума?
А вдруг кто-то возьмёт да и топнет
И приблизится древняя тьма.

Везде Он—Покорённый Призваньям.
Ты не хочешь Его призывать.
О, Гер Труд, покоритесь роптаньям.
«Говорим механично». Связать.

Говорят, что на небе ущербно,
Когда благо царит на земле.
Разве верить, коль мысль эфемерна?
Разве помнить возвраты в золе?

Первый Сударь, давайте заплачем,
Чтоб медведи опять наступили
И откажем привычным печатям.
И насыпалось в землю. Забыли.

Вот амброзия брезжит спокойно.
Хорошо, что она существует.
Хорошо, что страдают пристойно,
Хорошо, что безумно танцуют.

«Мне».—Признается Прерогатива.
Ты—пингвин и ты тоже, ты тоже.
Только поступью мглы перспектива
Воздаянию темы поможет.

«На потом: Я вернусь».—Изрекает
Соглядатай Намерений Вех!
Утверждение только растает,
Где симпозиум чувства утех.

«Впереди век мышиный. Согласен».—
Так иронии вверился Чин!
О, имейте иронию. Ясен
Водолей средь небесных долин.

Сколь упорные снятся потопы
Водолею, но спать не пришлось.
А какие прекрасные тропы
У рабынь, если им привелось.

Вот пикантный, сомнительный космос.
И ни капельки тени времён.
Вагонетка спускается в голос
Бытия, где сумбур вознесён.

Караулов по поводу «плохо»
Держит курс на приличном пути.
Не рабыни, а ночи с подвохом
К Караулову жаждут идти.

Скажет: «Я Одиночество». Ладно.
Есть фигура над всем—Президент.
Эпикур предлагает отрадно
Безконечность миров—постамент.

Вот пожизненный срок—на колени.
Но зачем? Покаянье за что?
О, возможно, уходят олени.
И за то, что всегда не про то.

Что ты хочешь? Всего. Почему?
Потому что уходят стесненья,
Потому что всегда не ко дну,
Не сподобиться и снисхожденья.

Направление—скот. И такое.
У, скотинка, - ты скажешь себе.
Всё же, выемка, где же шальное
Покоренье щемящей мольбе?

Тусклый свет одиночества мысли.
Западёт: фотография есть,
Где от ивушки ветви повисли,
Где возможно на землю присесть.

Клин висит на базаре, висит
И хорошая будущность ждёт,
И придёт, если только дрожит,
Если только истомно прядёт.

Давай ту. Что ж, давай и давай.
Воплотишься ты вроде опять.
Только птиц вдруг уносит за край,
Что-то всё же возможно понять.

Была знатна земля в динозаврах
И в драконах. От них ты бежал
И поныне бежишь, и не в лаврах,
И имеешь всё то, что искал.

«Эпидемия адская».—Бог
Произнёс почему-то слова.
Значит, всё контролирует. Смог
«Заберите» сказать. Не молва.

Извините, что стиль говорить
Божьим именем странно пришёл.
Бог вне слова и мысли. Дарить—
Это важно. И есть ореол.

Вот надёжнее ящик ответа.
Но секс-тема еще подождёт,
Чтоб ирония странного цвета
Не вступала случайно вперёд.

«В кабинетах «войдите» звучит».—
Информацию Некто открыл.
Но Хун Цзи безпрепятственно мнит
Жезл в энергии Инь, ибо жил.

«Друг на Друга огни вызывают».—
Брахма так говорит о Богах!
И огни бытие проявляют,
Создавая пространства в веках.

Вот «Они совершенны—записки».—
О записках Господь говорит.
«Что по чём?» - Вопросил. Но от миски
Вовсе даже никто не сбежит.

«Сам не знаю когда Истребитель».—
Вездесущий вотще сообщил.
Истребитель ли Он иль Воитель, -
Всё равно—Созидатель Светил.

«Да, предметы, (о,) Я вас увижу.
Замечаем: не мерзко ли?» - Мнит
Кто Вне Схожей Фигуры! К Парижу
Вдруг Гогена чутьё поспешит.

Солнце брезжит в мечте золотое,
Лучезарна познанья змея.
И вступает в полёт озорное,
В космос длится времён колея.

«Миллион территорий. Граната.
Террорист. Нужно только смотреть».—
Божество говорит. И когда-то
террорист не родился. Не петь.

«Всё по данным».—Поведает Бог.
«Через месяц после потопа
Месяц брошен».—Он вымолвить смог,
Потому что открылась Европа.

«Канарейки, Я только не знаю».—
Светоч-Бог признаётся вотще.
И небесную чувствуя стаю
Новых судеб, легко тишине.

«У Меня есть орёл».—Сообщил.
Но не в стиле значенья орла.
И орёл своей жизнью прожил,
Почему-то сберёг два крыла.

Вот открыты Славянские Веды,
Всё в них есть, если можно понять:
Сотворение мира, победы.
Если нужно, не исчерпать.

«Где ты видел Меня?» - Вопросил
У наивного ждущего Бог.
«В умозрении сущего», - мнил
И наивный, когда только мог.
2005

ПОСЛЕДНЕЙ РОЗЫ ГАСНУТ ЛЕПЕСТКИ

Последней розы гаснут лепестки,
Последней розы чувства умирают
И вместе с ней весь мир. И от тоски
Все звёзды вместе с розой угасают.
2005

ЭТО ВРАЩЕНИЕ—ЧАСИКИ

Это вращение—часики. Что же
Им позволяет себя сознавать
Через вращение? Разве поможет
Вращение солнц их понять?

Это вращение—часики. Чтобы
Солнца горели внутри навсегда,
Чтоб умаление чтило утробы
И расширения, как никогда.

Это вращение—часики. Вечность—
И есть эти часики. Свойственно им
Через вращение чтить безконечность,
Словно оставленный дым.

Это вращение—часики. Нежность
Футляра захочет прилежною быть,
Чтоб затаилась навек безмятежность
Луны и хотела бы плыть.
2007

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

И всё-таки снова приходится использовать приём общения с Безконечным Умопостигаемым, ибо это очень удобно, чтоб не придумывать множество героев мысленных передач. Некоторое количество лет тому назад мною во сне была услышана фраза: «Я ряд прозрачных линий начертил в своей душе, как на бумаге акварелью», - так я её услышал. Естественно, что эту фразу записал в собственное стихотворение. Не помню слабо ли оно. Но если эту фразу записать, словно исходящей из уст Вселенского Духа, то она смотрелась бы так:

«Я ряд прозрачных линий начертил
В Своей Душе, как на бумаге акварелью».—
Молвил Вселенский Бог. Он не таил
Возможность прикоснуться к ожерелью.

И далее можно развивать стихотворение. Можно, конечно, представлять некого ангела хранителя, но трудно держать такового ангела на постоянной творческой линии. Можно Вселенского Духа называть Художником Неба И Земли, Вещим Художником, Зиждителем Произведения и так далее до безконечности из безначальности. Такой вариант более удобен. Риск ли это? Конечно, мы учимся и возможны глупости, но есть возможность учиться, если это угодно Провидению. Прошу извинения у читающих, если этот приём вас шокирует. Это не значит, что якобы Божьи слова всегда снятся, но методом ошибок приходится работать с интуицией. И понятно, что в данном случае необходим покой и максимальное отсутствие суеты. Хотелось бы не прельщаться и не впадать в подобострастие по отношению к какой-либо системе. Спасибо.

ЭТО БЫЛО МЕЖДУ
Смерть—она окровавлена. Эра
Не поймёт образ смерти такой.
Окровавленной смерти манера
Не создаст некий призрачный рой.

Причём кадры весьма непричастны
К сумме действий её странных нот—
Этой смерти. Но только согласны
Ей мосты сообщить её ход.

Серебро впечатляет как радость,
Серебро—мягкость тающих стран.
И на нём нету крови. Осталось
Только то, что ему образ дан.

Бог сказал, что «Источник морали—
Признак власти». Зачем же мораль?
Для того, чтобы бремя печали
Не признало кровавую даль.

«Мы на службе держали букет».—
Молвят Боги! Их служба нужна.
Даже тысячи глаз видят цвет,
Положительно радость важна.

Вот «На дереве не выходили».—
Констатировал Дух о Богах!
Что за дерево? В нём не сулили
Люди мудрость в своих письменах.

«Золотые задачи в Нью-Йорке».—
Почему-то Господь сообщил!
Мненье есть череда. В поговорке
Разве хватит приманчивых сил?.

Молвит: «Золото—это (есть) слово»!
Может, взвесить его на весах,
Чтобы снова осталось готово
Оправдать почивающий прах?

«Постепенно пути исключаем».—
Молвят Боги! Зачем? Почему?
Мы в конкретном пути исчезаем
К поглощенью полей одному.

Вот «Невада такая жесная».—
Молвит Бог Не Каратель, Благой!
Да, Невада жесная простая,
Потому что вернётся Домой.

Пенсильвания. Птицы летят,
Как летели тогда наготове
Все рабочие. Только не зрят
Те рабочие, что всё есть внове.

Нет. «Мы чистим по ритму».—Гласят
Боги. Но ритм в смысле фраз,
В совпадении с внешним. И мнят
Сами буквы им вверенный час.

Вот набросился беркут на жертву
И схватил её. Ритм здесь к чему?
Да к тому, что ранимую Герду
Кай не знает забыл почему.

«Печенеги в ремесленном духе.
Последний раз: дети».—Сказал
Господь. Невесомости в слухе
Консонанс разве только искал?

«Кресни».—Сам Себе Бог изрекает.
И Он креснет, чтоб мир засиял
Тем сиянием, где исчезает
Тьма скорбей, исчезает накал.

«У Него нет(у) стали».—О Боге
Так сказал Дух Высоких Миров.
Так зачем же иглу искать в стоге
Запредельного действия слов?

«На Том Месте, Где Склеп Посторонний,
Будет ящерица».—Говорит
Всемогущий! И только сторонний
Некий казус тщетой громоздит.

И продолжится Выход Подземный,
Стал Марс плавным уже посему.
Только вряд ли и призрак туземный
Вдруг почувствует что и к чему.

«План: ребро запасное».—Бог молвит.
Неужели внутри у Него
Запасное ребро? Кто ж наполнит
План раздумьем превыше всего?

Или это ребро для скульптуры?
«А теперь в рукопашную».—Бог
Предлагает. В какие фактуры
День борьбою скульптуру облёк?

Нет, борьба уж совсем не пристала,
Ни сраженья, ни ярость улик.
Просто Чья-то любовь застонала,
От которой весь мир и возник.

Миллион—самый скромный подсчёт
Появленья людей на Земле.
В неких схемах всегда есть просчёт,
Так же и с миллионом во мгле.

Нужно вожжи ослабить, чтоб кони
Вещих сроков неслись широко,
Чтоб оттаяли эры ладони
От усилия. Было б легко.

По предметам следить состоянье
Вашей сущности можно всегда,
Дорогой обладатель. И знанье
Их такое же. Вновь череда.

Кто же скажет, что света дневного
Он трудился побольше? Тупик.
От сознания чисто земного
Появляется некий час пик.

«Мир возник из согласия ритмов.
Так легко брать мозги детей».—
Навевает Бог мысли. Молитвы
Помогают сознанию дней.

«Пой, но…» - Бог Сам Себе продолжает.
С многоточием «но». Это слух.
Но весь Космос так вдруг засияет
И не встретится больше разрух.

«Пароль: нет вреда; (да и) только».—
Всемогущий пароль сообщил
Для входящих в Отсутствие. Сколько
Нужно в сердце вместить светил?

«Подрывает насилие мир
Окружающий».—Бог указал.
Всё же дремлет спокойно Памир,
Словно к помощи мир и не звал.

«Сижу раз (вот) умеренно утром
Осенним».—Господь сообщил
От сердца! И даль перламутром
Блестела, ведь Он просто был.

«Его роль велика».—Так о русском
Языке сообщает Творец!
Но в сознании бремени тусклом
Мрак покажется, словно пришлец.

Пропасть мрака—из тех соответствий
Естества человека глубин
Мироздания. Словно для следствий
Не хватило сознанья причин.

Так вначале возникло сознанье
Как безбрежная тьма пустоты,
А потом возродилось мерцанье
В звёздах дум, где роились черты.

И сознанье в себе воплощало
Человека как образ пути,
Но не Бога. Оно не вмещало
Необъятного. Не превзойти.

Нужно много писать. Сто томов.
Везде всё—только крайности. Тон
Воплощением явит из снов
Скульптор аттики Пигмалион.

На предмет укрощения—суть.
Все преданья традиций нужны,
Нужны темы, чтоб общность вернуть.
Проявленья все будут важны.

Исключение—Чудный Родитель,
Он Всеобщий и Он—Космос Вех,
Состояния Мглы Предводитель,
Порождающий Вои Утех.

Его Имя как Мрак безконечно.
Он есть Мрак Поглощенья Теней
В Свет Невидимый, где безупречно
Вся симфония зиждется дней.

Свет Невидимый, Где Безупречно
Вся Симфония Зиждется Дней—
Именация Бога. Безпечно
На цветах оно тает полей.

Где начало—и Вы не найдёте,
Друг Владыки Изящных Искусств.
И Вы правы, ибо войдёте
В подоплёку кромешную чувств.

«Разбираем на Две Высоты».—
Молвят Боги. И Им продолжать,
Когда падают в пропасть мечты,
Когда именем всё не назвать.

«В выражении прост будь».—Сказал
К человеку живущему Бог.
Но ведро горемыка искал.
И, найдя, перешёл чрез порог.

«В это время».—Бог молвит. Но что?
В это время поймут очаги
Свой глобальный узор, даже то,
Что Вселенная—радость тоски.

Почему в это время? В какое?
Где оно—это время? В пути?
Тогда бремя его золотое
Не сумеет е чему-то прийти.

«Надо в чём-то идти, созидать».—
Бог сказал! Человек если б так,
То мораль скучновата. Опять
Единенье—единственный знак.

Боги молвят: «Мы вечно прощаем».
Только как это нам понимать?
Да, наверное, путь выбираем
мы не сами, а только черпать.

Господь вымолвит о человеке:
«Выбивается (он) из камней,
Поднимается вверх»! Но в опеке
Разве сумма конкретных теней?

Ах, базируйся ветрено, ждущий
То, чего не дождаться никак.
«Я Богатый Душой».—Всемогущий
Так назвался. Какой же пустяк.

Очень сложный мир тайны готов,
Ибо он не пребудет в себе,
Даже в том, что не мнит из цветов,
Не вверяется даже мольбе.
 
«Ты неси туда ветви, а я
Убиваться здесь буду», - одна
Так сказала. Покой бытия—
Лишь какая-то черт глубина.

Бог не Землю в начале создал
И не Марс, хотя, древний весьма,
И над бездной не тьму Он искал,
Но таилась песчинка одна.

И Дух Божий на яйцах не был,
Не носился над водами Он.
Всё—безмыслие, в коем таил
Только некий немыслимый стон.

И ни в чём нету логики здесь.
В луже маленькой мошка была.
Только мошку случайно не взвесь,
Потому что Венера цвела.

«Закрывай Себя вверх».—Предложил
Миру Бог. Разве это удел?
«Ты народную дружбу открыл».—
Молвил Атману! Но не посмел.

Бог сказал: «Это между было».
Что-то точно тогда превзойдёт.
Исключение разве постыло,
Когда есть эволюции ход?

И не небо вначале создалось,
Лишь пустынная роль пустоты.
Но ведь вовсе-то не обреталось
То сознанье без некой черты.
2007

ПО ЦИФЕРБЛАТУ ИДЁТ ЛЕОНАРДО

«Я Леонардо да Винчи», - сказал
Изысканный, действенный дух.
«Да ну?» - на пассивность послал
И стих уж диктует на слух:

«Циферблат. По портрету идём
Прекрасных секунд и минут,
(Вот и) мили проходим кругом.
(Только) нас не находят. Найдут».

«Дом не Ваш.—Говорит и, - Азарт».
И спокойно он вымолвил: «Порно.
(Вот) на нервы—бумаги и старт».
Ах, да, Леонардо, просторно.

«Заместитель ваяет программу.
Я решительно спать не могу».—
Леонардо продолжил. И в раму
Свой портрет погрузил к очагу.

«Бижутерия рядом стоит.
Вот Вам сейф. (Ах), давно это было», -
Говорит он. Уже ль был забыт?
Иль забвенье утраты сулило?.

Утро слышать боится «оно».
Сам себе не поверил рассвет.
В мире всё меж собой сплетено
На возвышенность радужных лет.

Циферблат Ваш безумно огромный,
Леонардо да Винчи, о, друг.
Шаг—секунда—печалью укромный,
Время черпает странный испуг.

Молвит: «Счистили». Да, Вы—трудяги.
О, Италия—что ж ей пришлось?
Где-то всё ж обновляются флаги,
Выживание в свет привелось.

«Идём. На ходу. Пишем. Закрой эту тему, сделай это одолжение».—Сказал Леонардо.
2003

ЭТО ТЕНИ ДУШИ—СЛОВА

Это тени Души—слова.
Эти тени предмет оттенят.
Всеединства Душа—Трава.
Тени разве себя простят?

Это тени Души—черты.
Не останется время ждать.
Уходя, не понять мечты,
Не начнут мечты уповать.

Это тени Души—слова,
Потому что они—из мглы
Перспективы. И вот листва
Упирается в грёз углы.

Это тени души—строфа,
Это строфы. И много их.
И из целого нота «фа»,
Как и слог, завершает стих.
2007

«МУСКАТ В НАШИХ РТАХ»

«Мускат в Наших ртах».—Говорит
Ипостасей Источник Один!
Многомерной реальностью длит
Опыт блаженных стремнин.

Смерть—составная часть жизни
Вселенской, простёртой вовне.
Первоисточник на тризне
Будет Судьбой В Тишине.

«Эпос в воде».—Возвещают
Куранты. С Изольдою чтят
Труверы плач, что слагают
Из чувств, где минуты глядят.

«Клиф Ричард—он пел».—Это так,
Об этом Блаженный сказал.
Но невозможно никак
Тристана понять, если знал.
2003

ЭТО УТРО

Это утро. И вот на стекле—
Как бы память его. И не жаль
Этой памяти видеть во мгле
Растворённой узорами даль.

Через ниточку странствий узора
Это утро в избе отразит
Отражение из-за укора
От Магуры,* которая зрит.

В результате не сечи, а только,
Только будут причалы, огни.
Но скажите, огни, о, насколько
Затянулись крылатые дни?
2007
*Магура—крылатая дева-воительница. Во время битвы напояла раненых живою водою—амброзией.

ЧЕГО-ТО ТЫ В ПЕЧАЛИ НЕ ПОЙМЁШЬ

«Чего-то я в печали не могу
Понять», - ты размышляешь в стороне.
И ты покорно внемлешь очагу,
Словно очаг в тебе, а не во тьме.

Но для себя вот будут посвящать
Какие-то предвестия забот.
И вот уже нельзя предполагать,
Что бренные смятения вне нот.

Таким ли будет хлеб, какой он есть?
Но никакой не чувствует позыв.
Лучше хвалёный клён, когда не счесть,
Себя внутри печально изменив.

И всяк происходящий не поймёт,
Пустынною что нега обрелась
И что Луна пустынно только ждёт,
Чтобы во тьме магнолия нашлась.
2007

НО КТО ЖЕ СТАНЕТ АРОМАТЫ ПОДБИРАТЬ?

«Самый любимый—метод Мой».—Бог говорит
О методе Своём! Но нам ли знать?
Из запредельности ли метод нечто длит,
Чтобы в пределах странность воплощать?

«Нужно ли запахом ко Мне?» - Бога вопрос!
Но кто же станет ароматы подбирать
Миру Духовному, когда словно и рос
Строй ароматов из него, чтоб наслаждать?
2006

НЕТУ ВОЛИ СЛУЧАЙНЕЙ

«Да, дни Наши из Сферы Безкрайних».—
Сферой Этой назвали Себя
Безконечные Боги! И тайных
Им не нужно, безкрайность любя.

«Просто нету желанья быть в тайне».—
Молвит Дух Проявленья Миров!
Но за что те зарницы? Случайней
Воли нету. Её ли покров?
2007

НИВЫ СОЛНЦА ТОЛЬКО ТЕРЯЛИСЬ

«Никогда так не шли по печали».—
Молвят Боги. Но где та печаль,
По которой идут? Не узнали
Её эти слова; но не жаль.

Бог поведал: «Не то, что Я
Говорю». Это закономерно.
Вот, пожалуй, ведёт колея
В направленье, где всё эфемерно.

Боги мнят: «Не придём Мы просто».
И сказали Они: «Виновата
Удалённость». А нам бы вдосталь
Ощущать как тревога чревата.

Кто ж свернёт удалённость туго
В осознания прочный стон?
Да, манер—эпоха. С досугом
Только свяжется мерный звон.

«Времена помоем».—Признались
Божества. А что Им терять?
Нивы Солнца только терялись,
Чтоб никто не мог отыскать.
2006

ПЕЧАЛЬНАЯ ЖИЛКА НА ЛИСТЬЯХ

«Печальная жилка на листьях».—
Вселенский Господь говорит.
И жилке, наверное, мнится,
В себе, что себя растворит.

Печальная жилка на листьях,
Ты хрупко себя пропоёшь
И время так вдруг прекратится,
Лишь потому, что живёшь.
2005

ЦВЕТКУ БЛАЖЕНСТВА

Цветку блаженства нужен пестик. Так бывает.
Так в чём опора для сознания вершин?
Да в том, что пестик изначально возрастает
В цветке родном и вовсе не один.

И он растёт, и ощущает каждый миг,
Что лепестки цветка раскроются пред ним
И вкруг него. Возможно, он постиг,
Что лепесткам он будет самым дорогим.

Тычинки—чувства. Ими пестик посылает
Все эманации раскрытым лепесткам.
И изнутри он лепестки свои ласкает
Напором внутренним, сопутствуя чертам.

Полёт есть свойство осознанья устремленья
И лилий линии пластичностью летят
В глубины сущности. И там из сокрушенья
На ритм вселенной бездействием глядят.
2005

И НЕ СТАЛО ДВИЖЕНЬЯ

И не стало движенья. Застыло
Всё вокруг. Только блики цвели
И застывшее было уныло,
И кровавые тени ушли.

Только ради теней оживают
Углублённые контуры хат.
Только сны в города возвращают
Тополя из ранимых утрат.
2005

МАТЕРИ

Хрупкая участь тебе суждена.
И как ты смогла устоять?
Как ты смогла отряхнуться от сна
При невозможности встать?

Увлечено всё в немое жерло
И видно, что выхода нет.
Заверчено всё безпощадно, давно.
А ты сохранила свой свет

И свой безупречный, спокойный очаг,
И даже осанку свою.
Уносит лета переменчивый прах
И мнится: уже не спою.

И мнится, что участь—невнятный сюжет.
Мы знали на что мы идём.
К чему ожидания пасмурный свет?
Покой мы лишь в Боге найдём.
2002

ОТ ШЕХИНЫ

Вот Он Мой. Он за окном,
так на Себя похож.
Заглянул в Мою Душу.
Было такое зеркало,
первое Его зеркало.
Вижу: Втроём.
Я бегу, чтобы любить Его.
Вся из Себя. Я Такая.
Он представил: конечно с Ним.
Нарисуйте Его, Он Красивый,
Он Инвалидный, Высокий.
Одним махом Я поздно легла.
С Ним встречалась.
Отчего полюбил Он Меня?
Сын Его—Он под защитой.
Когда солнце прошло по своду неба,
тогда сердце говорит: спокойной ночи.
Когда Я легла, то представила
картинную галерею с музыкой
и как уговорила детей
следовать за Мной.
Дивился парк за окном музея.
Я Тёплая. Уснула.
2003

РОЗУ ВИНА

Стеклянный парк, закрытый от дождя,
Розу вина таинственно укрыл.
Роза вина—хотела, чтоб, спустя,
Вестник её доверчиво испил.

Стеклянный парк, закрытый от дождя,
Спустя века, забыл и о себе.
Роза вина, как некое дитя,
Доверилась и Вестника судьбе.

Навек испитой роза остаётся,
В ней нет вина, прозрачная она.
Стеклянный парк лишь с ней не расстаётся;
Себя забыв, он помнит времена.

Но вдруг, спустя века, она опять
Рубиновою стала и живой,
Как только Вестник появился. Но узнать
Вестник не смог её. И стал листвой.
2007

И СТАЛ НАВЕК СЕБЕ СОВСЕМ ЧУЖИМ

О, как присуще болью дорожить
Вот этим ивам у зеркального пруда,
Чтоб жизнь свою, в итоге, не забыть,
Но чтоб забыться в неге навсегда.

О, как присуще водам забывать
О безднах непроявленных миров,
Им только бы сердца всё наполнять
Кумиров из встревожившихся снов.

Но диким уткам что же разузнать
Чтобы понять их мысленный покой?
Возможно—только притчу отыскать
Земного мира, отрешённого мольбой.

Но, кажется, весь мир забыл покой,
Смирился с убеждением одним,
По белому листу прошёл чертой,
И стал навек себе совсем чужим.
2002

ВОТ БАБОЧКИ ГРОБ ПАУТИННЫЙ

Вот бабочки гроб паутинный
Даёт из него ей восстать.
Мы видим полёт её длинный.
А гусенице не летать.

Уснувшие души проснутся,
Земля сбросит саван зимы
И души потом встрепенутся,
В нетленном являя умы.
2002

О ЧЁМ ЖЕ МНЕНИЕ?

«Мнение зависит от заслуги или перед всеми».
Бог

Ещё: «Я Папину записку прочитал».—
Глаголет Логос. И что Он в ней нашёл?
«Смеётся».—Дух о Логосе сказал.
Ах, кто бы мненье Сущих предпочёл?

Через востребованье мнение предстанет.
«Каждая буква по металлу».—Пожелал
Господь. Но буква не достанет,
Когда ошибки каждый повстречал.

«Потом кладу туда, - Бог изрекает, -
За палку». Это место прошлых встреч.
И новый миг мненье по-новому рождает,
Чтоб прошлое с надёжностью сберечь.

Но вот на девушке изящной взгромоздился
здоровый парень, говорит ей: «проноси!»
Она стоит, а он на ней, только вцепился
руками, мыслями, ногами. Не спроси.
2006

БЕЗОТНОСИТЕЛЬНО ТВОРЕНИЕ БЫТУЕТ

«Дальше, он (Эйнштейн) встал, пододвинулся».
?

«За Моей округой целый день
Равен безконечности».—Гласит
Божество! Округе той ведь лень,
Если вдруг конкретность растворит.

Слыша Голос Ауры В Сфере, даже
Та округа может не понять
Для чего весь сонм многоэтажек,
Когда прихоть вещи не унять.

Где-то время исчезает, растворяясь
За округой осознанья бытия
И рождается безсмертье, претворяясь
В Необъятное Божественное «Я».

Это «Я» не произносится, не зная
Ни акцента и ни слога, ни причин,
Всё Собою и с Собою растворяя.
Нету дней и нет ночей, и нет долин.

Будь безсмертен, затаившийся изгнанник.
Ты себя уже не встретишь никогда
Даже в отражении. И странник
Не придёт. И прекращенье навсегда.

И наивно мнить безсмертие в границах.
И наивно ждать всемирной похвалы,
Воскресения искать в похвальных лицах,
Представлять и воплощения хулы.

За округой Бога дня не существует
И ягические темы ни к чему.
Всё прошло. И уж никто не адресует
Никаких посланий ни к кому.

Безпредельное—оно неизъяснимо.
Запредельное скрывается внутри
Безпредельного. Ничто не восполнимо.
О, изгнанник, ничего не говори.

Бог испытывает через утвержденья,
Но испытывать Ему не нужно нас.
Ибо утверждения—из тленья
Свойства разума и даже первый час.

Час не равен безконечности, но он
Равен части из вращения Земли
Вокруг собственной оси. И Эхнатон
И другие это думать не могли.

Зато имя Эхнатона колоритно
И гирлянду украшает из словес,
Привлекая свой отрезок. Аппетитно
Философский оно двигает прогресс.

Год вкруг Солнца—непомерная затея,
Когда Солнцу нужно область обойти
В галактическом отроге. И Идее
Нужно выдержать галактики в пути.

А галактикам бы выдержать все сферы
Меж собою, каждой будучи в своей.
И у времени иные там манеры,
Час равен миллионам всех ночей.

Вот тысяча одна ночь—это наши,
А там—это секунда—в строе сфер,
Но не галактик, их скоплений. И так дальше.
А Солнце-Абсолют—это Инфэр.

Представим небеса ещё цветные,
Из-за которых безконечна эта тьма.
Но где их безконечности? Живые
Навечно прекратились имена.

Инферно—слой—обычная приманка.
А мало ли каких ещё слоёв?!
Мысль времени—обычная шарманка,
Но сложная, красива на улов.

Так появляются религии и гаснут.
Но Первый к Третьему относится всегда,
Как Третий и к Нему. Это согласно,
Что относительность не та, как иногда.

Безотносительно творение бытует,
Но не оно, взаимности приплод
Безотносительный. Поэтому тоскует
Входя выше умов в водоворот.
2007

ИДИЛЛИЧНО БУДЕТ ВЕЧНО

«Останавливать можно до безконечности,
а надо—всё вместе».
?

«Их Сумма—Колесо».—Дух о Богах
Промолвил. Они тогда гласят:
«Вечно так будем». Только в письменах
Не выявить того, что Они мнят.

«В язык конкретный, - молвит, - заключился».—
Бог о Себе. Наверное, не так.
Через язык бы Он не воплотился,
Но чрез неизреченное, - вот как.

Как если бы, как будто, как тогда, -
Всё кАнии. Предвечность ожидать
Немыслимо. И только иногда
Возможно состоянию внимать.

И останавливать ли нужно Колесо
Суры Мышления Неведомых Миров?
«Идиллично будет вечно».—Полосой
Бог возвещает радиус веков!
2007

НАПИТОК

«Безконечно разнообразных творческих
замыслов».
Бог

«Это Наше ли дело—свет?» -
Боги спросили. Зачем?
Солнце светит достаточно. Лет
Не хватает закрытию тем.

Темы даже и не начинались.
Сотворённый ли свет сулит?
Может быть. И поэтому взялись
Кто о чём. А Господь творит.

Бурят лёд тепловые токи.
И творчества только след
Оставит для света шлоки
Неисчислимых вед.

«И Самих Лиц Ангелы, - молвит, -
Дорогие становятся».—Бог.
Письмо не дошло. Исполнит
Удгита—Глобальный Слог.

Промолвили: «Мы есть Храм».
«Даже пригнулся».—Скажет
Господь о Себе. Он Сам
Вселенское чтить обяжет.

Изрекает: «Выключить надо
Контроль. Сделать все черты».
Не серчай, потому что рядом,
О, поэт, есть дюйм красоты.

Да, степенно, обычно очень
И покой необычный ждёт.
Всё же очень не хочется прочить
Тебе, о, поэт. Придёт.

Бог гласит, что «уже никто
Не проходит». И «слушай цвет».—
Он советует. И решето—
Не Врата, а подмена лет.

«Я получу двадцать лет
Рублей».—Так шокирует Бог.
Путь снежинок сходит на нет.
Не из денег же к ним порог.

Именация Духа: «Новейший
В Воскресении». Всё с большой
Буквы. И свет дальнейший
Станет уже сверхземной.

«Не говори так, молчи так».—
Рекомендует Отец
Небесный. А это напиток,
Когда Он диктует Конец.
2007

ПОТОМ ЕГО СОЗВЕЗДИЯ ЗАКРОЮТ

«Потом Тебя созвездия закроют».—
Сказала Богу Вездесущая Душа,
Которая над нами. И омоют
Они Творца лучами не спеша.

«Из нас кто-то уходит по тропе, -
Созвездия так тоже говорят
Между собой. И ангельской трубе
Звучать недолго, если воспарят.
2007

ЦЕЛОВАЛИ ЗЕМЛЮ ПЛАНЕТЫ
 
В странной робости странной печали
Проходила зачем-то Земля
И зачем-то её целовали
Все планеты, вдали проходя.

Целовали желанием дальним,
Даже мысленным неким сном,
Целованьем любви печальным
И священным своим умом.
2007

ОН—ОБЛАЧЕНИЕ В ПРИЗМУ РЕАЛЬНОСТИ

«Ты—Облачение В Призму Реальности».—
Логосу молвил Дух Высших Миров.
Где-то прострутся, конечно же, дальности
Призма Реальности встретит покров.

«А кто Отца признаки знать будет?» - Спросит
Дух Бытия об Отце Всех Небес.
И в Ровности Этой Родыня попросит,
Чтоб Ровность Отца была Чудом Чудес.

Время не вскрыто. И мнить о воздействиях
Сквозь благодатный покров не дано.
Признаки разве ли будут в приветствиях?
Царственный Свет Ностальгии.—Одно.
2007

ПОСЛУШАЙ СМЕРТЬ
Да. «Сочетаем все детали Песни».—
Вещают Боги! Песня Их—Покой
Без Выражения. Не выявится, если
Смутить Её невынужденный строй.

Послушай Смерть. Она так говорит,
Словно ничто уже не уберечь.
Послушай Смерть. Она только стоит,
Чтоб сквозь Неё ромашке посмотреть.

«Ну, пять свечек светится. Святые
Дела».—Господь так известил!
Они сами по себе. И золотые
Их огоньки—из действия могил.

«Самый собачий характер».—Говорит
Господь о том, кто строки вдруг поймёт.
Самый собачий характер убежит,
Когда ромашку вовсе не найдёт.

Та, что была, осталась. Эта леди
Со всех сторон и точек всё ж видна.
Приятно успокаиваться в бреде
И знать: она так чутко холодна.

Растопырь тогда себя, своё желанье,
Дорогая. Богу нужно ли смотреть?
Он смотрит поверх сумерек изгнанья
Мира из Вечности. Тебе не постареть.

«На всю жизнь хорошего исхода
Ожидал непознанный цветок».—
Бог поведал. Ветерка была угода
И ласкал он нежный лепесток.

«У Меня нет власти никакой».—
Бог признался. В чём Его винить?
Значит, лезвие отсутствует. Покой
Абсолютен, если всё забыть.

«Мы тоже были Сами».—Боги скажут.
Пунктиры не ориентиры. Только вот
Идут малейшие детали и обяжут
Их рассмотреть, - единственный оплот.

«Могу этапы показать».—Бог говорит.
И вот «Впервые на приём обнажена».—
Он о стезе, которая спешит,
Где нет безсмертия и смерти. Не видна.

Но вот суда на родине камчатской.
И чтоб не стало всяческих забот,
Ориентировка будет штатской,
Утица сизая за гранью проплывёт.

И постановочный процесс—одно глумленье.
И принудительный характер поспешил.
Напролёт чертополох, где сокрушенье
Берёз не понято. Никто не уходил.
2006

ДОМ СОЗНАНИЯ ПУСТ
«В Заклятой Души притаился».
?

«Великий Квадрат не имеет углов», -
Китайская истина метит
Из древности мысли. Основ
Кто-либо в ней вдруг не заметит.

Искать ли основы ему в измереньях,
Когда дом сознания пуст?
В углах ли останется нечто при мненьях?
Иль просто останется куст?

Квадрат—это Куст. Ну и что из того?
«Нас в ветках с Тобой погрузили».—
Боги Друг Другу признались. Всего
Квадратом кусты не сулили.

Вот фраза другая придёт Вам на ум:
«В природе Его вовсе нету—
Квадрата Великого, Он есть Плод Дум
Материи, внятен запрету».

А нужен ли маленький некий квадрат?
В объёмном черчении нужен
Выступ квадрата в квадрате. Но ряд
Вычурных фраз перегружен.
2006

ПРИДЁТ СТАРИК ЗЕМЕЛЬ
«Меня как будто видели тогда».—
Истопник Соудельника Известный
Так известил! Над безднами вода
Не постигала колышек прелестный.

На колышки прибиты были планки,
Крыжовника кусты приподнимали
И у кустов такие были рамки,
Как у картин. А ягоды встречали.

Встречали ягоды лучи и ликовали,
Стихи природы слушали в себе.
А колышки, как люди, понимали,
Порученное действие судьбе.

Истопник Соудельника Известный—
Отец Природы и Он животворит
Чрез Соудельника, Который Повсеместный
Одухотворяющий. Не мнит

Вода над безднами, что будет забывать
Придуманное ей несочетанье.
Она «не в воздухе». Поэтому понять
Метафору—обычное роптанье.

«Слышал детей, на Родине играли».—
Он говорит. И «Заключили Пакт».—
Сказали Боги! В чём его детали—
Этого Пакта? Выверить контакт.

Придёт Старик Земель, это Душа:
«Куда вы все уехали? Куда?» -
Он спросит так. Наука хороша,
Видит туман потери, как всегда.
2006

КОЛОКОЛЬЧИК—ОН ДЕЙСТВУЕТ КРАЙНЕ
«Мысленно подготовленные наберутся».
?

Колокольчик—он действует крайне
И сил транспорядок—весь в нём,
В прозрачном цветке. Крайней тайне
Не нужно сливаться с огнём.

Если скрыть как приходят слова,
Тон всегда будет грустный, пожалуй.
Нежность—это веселье. Права
Жизнь без знака, как сон запоздалый.

Но бывает, что нужно встряхнуть
То, как хочет в себе замыкаться
Строй поэзии. Нужно вернуть
Безысходное, чтоб наслаждаться.

Колокольчик в лесу можно встретить
И девица приставит к нему
Своё зеркальце, чтобы заметить
Как он смотрит в эфир, почему.

И, казалось бы, можно оставить
Стих законченным, можно привить
Ещё что-то. Но как же направить
Безконечно возможность дарить?

Вот есть выход и он так доступен:
«Колокольчик—он действует крайне», -
Бог поведал! И знак неприступен
Тогда с Жизнью В Космической Тайне.

«Нужно сделать (лишь) так, чтобы Нам
Напрямую всё сделали».—Скажут
Колокольчика Боги! Чертам
Отражения что-то подскажут.

«За пределы, - Бог шлёт, - миллионы
Катастроф». Внутри должно быть
Чистое творчество. Стоны
В чистом творчестве нужно забыть.

«Под обычный (вдруг) стих загудела
(Наша) станция».—Бог произнёс.
Неизвестен и стих. Не посмела
Чья-то мысль его вставить из рос.

То есть что получается? То
(Если мир вступит с Горним в контакт),
Что уйдут поглощенья в ничто,
Но останется Вечности Пакт.

Боги так признаются: «шаблоном
Мы не действуем». Стих есть шаблон.
С каждым новым, кротким поклоном
Пробуждается новый эон.

Не пребудет застывшая форма.
Но вот Боги гласят: «Наши так
Друзья». В возбуждениях шторма
Невозможно извлечь даже знак.

Нет, не просто вкруг Солнца Земля
Совершает свой путь, но в Орбите
Транспорядка, в которой, моля,
Углы зренья вещают в зените.

Бог поведал однажды, что «Главное—
Ученик». Хорошо познавать
Безконечно, чтоб самое странное
С удивлением только черпать.

«Нету Наших причин».—Боги скажут.
Это трудно понять. Без причин
Ничего не бывает. Обяжут
Лишь причины узнать следствий чин.

Нет причин—нету, значит, истоков,
Нету дум. Но ведь это всё есть.
Как понять? Не бывает протоков
Без причин, невозможно учесть.

Говорят «трансцендентность». Известно.
Неизвестное—это ли ключ?
То же самое. И повсеместно
Над Землёю блуждание туч.

От всего отказаться решили
Боги Вымыслов Всех Без Причин,
Ничего, никогда не сулили
В проявлении неких малин.

«Выпад в вере».—Господь предлагает.
Не со шпагой ли в вере вперёд?
Чья-то жизнь угасала. Не знает
Ныне шпага уже, не живёт.

«Просто главное—секс».—Дух навеял.
А потом Он припомнил: «ЧК».
И пион над озёрами реял.
И любимой манила рука.

Секс не главное. Главное—чуткость
И рождение вечных детей.
И любимой тончайшая хрупкость
Полнокровно уйдёт из огней.

Хрупкость есть красоты нежной данность.
И насыщенность ей—её прок,
Потому что простая спонтанность
Красоты—это вечный урок.

«А Я землю очень здорОвлю».—
Бог сказал! И земля входит в Чит,*
И она только скажет: «готовлю
Своё чрево». И снова родит.
2006
*Чит (санскр.) – абсолютное сознание.

ВСЕ ОСТАЮТСЯ
«Музыка несла ему некую весть—(…) задушевно поверяла она свою тайну, как знак, что подаёт ему
звезда (…) Медленно идёт он (…) и несёт в душе великое безмолвие своего дома».
Сент-Экзюпери

«Я думаю: все—из клубники».—
Так Бог почему-то сказал.
Но, возможно, что из земляники
Есть другие люди, кто ждал.

У любви свой срок. Ждать не надо.
Все родились из разных плодов.
Но любовь расцветает садом
Ауры чувств, что превыше слов.

Бог поведал, что «Все остаются».
Так никто ещё не говорил.
Крайний Куб, разве меры найдутся
Там, где отсутствие сил?

«Шаги все свои не накладывай», -
Мужчина судья объяснил.
Поэтому, друг, не угадывай
Где будут явленья светил.

Конечно, сказать можно много
И вроде понятно всё вдруг,
Но это иллюзия. Строго
Взыскание выйдет в испуг.

Вот «Приходит в защиту АтЭ—
Мученик».—Бог возвестил.
Полнокровно вместит варьете
Лучших леди, чтоб каждый ожил.

Из наследий Сент-Экзюпери
Тайну музыки всем предложил.
И безмолвие Дома Зари
Задушевно восходит из жил.

«И, конечно (же), Я вижу Нас».—
Бог изрёк об участии Всех
Богов Действий Различных. И глас
Пусть вещает всегда без помех.

«Сколько отроков и человек
Меня будут просить?» - Вопрошал
Всемогущий. И Вечности Век
Экологию чтить пожелал.

Но «Не в комнате».—Бог возвещает
О присутствии жизни Своей.
Но «Из вечности гор».—Возглашает
О Миссии, Полной Огней.

«Не развернутся».—Бог молвит
О людях простых, что не мнят
В стороны некие. Вспомнит
Веточку ветер, где зрят.

«Такой Центр».—Заключения тон
Создаёт Отрешенье Небес.
Неотвратимость как стон
Нагнетается в дикий прогресс.

«Закон лошади, - помню топор Я».—
Фразу странную Сущий сказал.
Только вряд ли добудут у взморья
Безысходность напрасных скал.

«А сделать—(и) Сам Я Подельник».—
Строй мысли Господь предложил.
К ячменю зацвёл можжевельник
И посадку его предварил.
2006

СТУПНИ ЭВОЛЮЦИИ
«Как Афина вливала в непринимавшего пищи Ахилла по капле нектар и амброзию, так и Луна, которую называют Афиной, кормит лунных людей, ежедневно производя для них амброзию».
Плутарх

«Проводи Меня, грузи Меня, - Бог молвит, -
И держи Меня».—Бог Времени гласит.
Выклёвывая ямку, дятел долбит;
Возможно, что он этим Время чтит.

«Условно: шаг. Не потому что Мы ходили».—
Сказали Боги. Потому что привелось
Им продолжаться Продолжением. Не мнили
Потери скорбные, что нечто обрелось.

«Закону музыки Он будет Говорить».—
Сказала дама об участии Творца
В том, чтоб понять Его характер. И дарить
Он станет фразы от Духовного Лица.

«Ступни ли Нашей эволюции?» - Спросили
Спокойно Боги, разумея их проход
По нашим думам, где они порой сулили
Своё вниманье, если дума это ждёт.

Но Боги спрашивают: «Как Нам замести?»
Ибо следы за Ними вьюга заметёт.
Следы горячие на мыслях не спасти
И разум после ничего не обретёт.

Из камня форму мастерством высвобождает
Хороший скульптор. Но камень её мнил
Сам по себе. Но скульптор не узнает
В какое время эту форму камень скрыл.

«Коммуникабельность племён ли сто процентов?» -
Бог вопросил о племенах, что ввысь пойдут,
В познанье Космоса. Но хватит ли акцентов
Чтобы градации все выверить, где ждут?

Да, мысль со временем вдруг станет очень быстрой.
И сонмы душ и человеческих умов
Зажгутся вЕденьем, как будто некой искрой
И Разум Космоса введёт их в сонмы слов.

Бог только спросит: «ты не мусорил ещё?»
Но человек подобострастный что ответит?
И есть ли то, в чём колокольчик был прощён?
Цветок лесной сего раздумья не заметит.

В чём безупречность самых малых впечатлений?
Ах, даже в том, что люди лунные глядят
И в том, что есть учёт различных мнений.
Где ж аллегории самих себя простят?
2006

ПО ТРИ РУБЛЯ
«С Богом говорить—благоразумный азарт».
Бог Дух

«Я ничего такого (вовсе) не встречал».—
О чём-то Бог весьма пустынно возгласил.
Возможно, что Он орхидею увидал,
Из коей бабочке нектар себя явил.

«Перевести в Себя».—Себе он молвит.
Процессы действий нам не проследить
Взаимосвязей. Что-то же исполнит
Общность состояний, чтоб дарить?

«Всюду Вопросительный».—Назвался
Господь Как Дума. Но есть ещё и знак
Вопросительный, он тоже состоялся;
Состоялся вопросительный верстак.

«Более длился СлОвный Репетитор».—
Слависта Духа Бог опять назвал.
И всякий древний грезил композитор
Чрез репетиции, чего-то не желал.

Но вот «Из сердца Моего идут дожди».—
Сказал Господь. «Наверно Я. Ну что тогда?» -
Сказал и вопросил. Тогда не жди,
Покой Безсмертия, привычные года.

«Как Будто Весь».—Себя Бог именует.
Он представляется всему Как Будто Весь.
«Весь На Поводу У Темы».—Знаменует
И такую именацию. Не взвесь.

О, «Да, Душа (всегда) везде».—Бог изрекает.
Да, Вездесущая Душа—всегда везде.
Но только там, где всё Её встречает
Со всеми связями в сферичной череде.

«По три рубля».—Бог предлагает Свою сделку.
По три рубля с Ним сбросится любой
И каждый. Но красотку-то сиделку
Не каждый безупречно взял домой.

Опять травинки. А Душа сидела рамы.
И Сат* зачем-то безпокоился о Тра.*
Но на земле ноют болезненные шрамы
И не имеет основанья вся игра.

О, «Я расправлю крылья».—Бог Вселенский
Человечеству спокойно говорит.
И крылья бросят на Собор Успенский
Радуги. И Мир вдруг возгласит.

«Как на Вашу», - кошелёк свой открывает,
Обращаясь ко Всевышнему на Вы
Мистический семит, он точно знает
Свой выверенный жест на все углы.

Найдём планету, от которой свет начался.
Возможно, всюду были дыры. И она
Явилась первой чрез дыру и состоялся
Вопрос деления, явилась глубина.

И из лучей планеты той Земля создалась
И на Египет послан был корабль,
И там одна из первых школ формировалась,
Ну а в Арктиде уже был и дирижабль.

Одновременно всех растений, насекомых
Явился статус, а, значит, и зверей,
И рыб подводных; только незнакомых
Быть не могло в присутствии людей.

Нет, первым был некий всеведущий пророк,
Никак иначе бы не вышла компоновка,
Он составленья слов принёс урок.
А Время—Пыл. Явилась заштриховка.

Вот скажут: «час был миллиард». Весьма логично.
Ибо в нём скорость световая и намёк
На то, что если миллиард, то поэтично
Секстиллионом выверить паёк.

А всё священно, между прочим. Так и быть.
Осталось только лишь завидовать делам,
Ведь не хотят они те темы бередить,
Приверженные всяческим словам.

Ибо религии всегда весьма суровы.
И это правильно, чтоб вместе людям быть
И лучших выбирать, ибо толковы
Лишь лучшие, а прочим—городить.

А вот индейцы свои трюки все скрывают,
Чтоб женщин их от них не увели.
У англичан что-то другое, ибо чают,
Чтобы их думы и моря всех превзошли.

А там и степени различных посвящённых,
Не знаем где, не высказать, что «мы».
И только песни в неких душах восхищённых
Всегда выстраивают чуткие умы.

Ну, согласитесь, вот и вся картина мира
На Древе Строк, на Математике Его.
Несёт Красавица кувшин с высот Памира—
Богиня Нежности Безстрастной. А чего?

«Везде безграмотно».—Всевышний признаётся.
Ну а зачем Собой писать Он предложил?
Ведь Он же Дух и словом не найдётся,
И цветом не найдётся, всё Он смыл.

«Превзошли Мы».—Молвят Боги. Это Транс.
И индусы погружаются в Самадхи.
О, это всё-таки не радужный пасьянс,
И не какие-то в машинах неполадки.

А вот Ананда—абсолютное блаженство.
Чуть колорит другой—и ты хорош.
И было точно хорошо то совершенство,
В котором ты, философ, не живёшь.

Докучлив выпад преждевременных амбиций
Высокой степени заниженных умов.
Так, нужно маску для различных эрудиций,
Но маску из приятнейших цветов.

Когорты Сил, вот строй всех пылких ливней.
Переходить бы на обычные стихи.
Вокруг подмены. И поэтому из бивней
Получится пластинка для строки.

«Привнёс этапы».—Ничего не отрицая,
Бог говорит. Пускай всё превзойдёт.
Всепривлекающий исток живого мая
Строго условно письма только шлёт.

«Да, Мы в ответе».—Изрекают Неземные
Боги Арийцев! Это было в тьме веков
За Всю Вселенную. Поэтому лихие
Напраслины выходят из стихов.

«Сил наберись».—Ра-М-Ха Яриле предлагает
Так, чтобы Воинство Христа сформировать.
Природу ныне уж никто не разделяет,
Но все хотят и Папуасов призывать.

Но если кучка папуасов сговорится,
Тогда не надо, ибо точно ждёт ущерб
И нагнетанье динозавра, что таится
В духовной сущности, как некоторый герб.

И динозавру девиц лучших представлять
Начнут тогда, чтоб тот спокоен был.
А зависть чью-то даже нечем замещать,
Да и дракон по сей причине не уплыл.

На самом деле строй сегодня первобытный,
Намного ниже первобытного. И грусть.
Прогресса нет, но только ворох аппетитный
Несуразиц строит форму наизусть.

Представьте рощи первобытные. Отрада.
Но ныне женская прельщает красота.
И маги ринулись. Знакомая награда.
КлобУ КопАк, развей же паруса.

Вот день Максима Лесогона. И цветы
Явились первые. Царём провозглашён
И Петр Первый. И якутские черты
Стали осознаны сердечностью имён.

Не хочешь? Заплати. Везде есть власть
В различных видах, разных сочетаньях.
А власти вовсе же не хочется упасть,
Пусть маленькой, пусть даже в угасаньях.

Кто прав? Катафатический Всевышний.
Но Он же прав чрез отрицание Себя
Как Безконечного. Какой же принцип лишний?
Так трудно разобраться, не любя.

Есть безконечность изнутри и есть вовне,
И часто пользуются этим состояньем
Воображения. И место есть вине,
Продвигающейся некоторым знаньем.

Сказать, что принцип всегда лишний существует—
Натянуто. Не выверить стандарт.
И только роза объективно адресует
Почувствовать глобальности поп-арт.

Откуда Бог—Экологический Строитель?
Тысячу метров нужно вырыть в глубину
Подземных недр. Откроется Вместитель
Надмирных действий, поглощая тишину.

Вот «Как Идея: что Нам (нужно) выбирать?» -
Спросили Боги. Конечно же, Её.
Но Им ли нужно выбирать, когда копать
Нужно и землю для колодца, как ничьё?

«Мы внутри (только) на хлебе».—Боги скажут.
«Откуда Бог?» - вопрос сей отпадёт.
И Бог назвался: «БАнгловый». Не свяжут
Природы действия того, кто обретёт.

И леди в шапочке с полями изрекает
О встрече с Богом: «я встречу в темноте».
Как в темноте она узнает, что витает
В ней вся вселенная, внимая пустоте?

Но всё же «Сколько говорить?» - Вопрос от Бога.
Ответил Сам: «Достаточно». И пусть
Есть равновесие воды и недотрога,
И замыкающая даже где-то грусть.

«Да, всё (Мы) знаем».—Про коробки говорят
Боги Земли! А в тех коробках языки
Всех рас и корни их, и имена лежат
Божьих имён, но застывают от тоски.

Подмены очень виноваты пред бумагой
И пред пространством. Ошибки не изжить,
Возможно. Но не будет же отвагой,
Что от напыщенности следует юлить.

«Я у тебя (только) зачем?» - спросила дама,
Когда уже она мужчину превзошла.
Вступает в действие неведомая гамма,
Во всём которая все прелести нашла.
2006
*Сат (санскр.) – безконечное существование.
*Тра (санскр.) – освобождение.

ВЗГЛЯД БОГОРОДИЦЫ
«Как-то жизнь перекосили голоса».
Франциск Ассизский (из умозрительного общения)

О, храни одиночество, друг,
Оно тебе очень поможет,
Когда вдруг навязчив испуг,
Когда что-то чуждое гложет.

«Храни одиночество».—Скажет
Господь! И другой уже тон.
Одиночество разве обяжет,
Голос чтоб был приглушён?

«Эй, голоса, Я заметил:
(Вот) вы полетели на Юг».—
Молвил Господь! И приветил
Юг тогда голоса и испуг.

Ну а стая лучится повсюду,
Эта стая неведомых птиц.
Тогда ты постигаешь причуду,
О, друг, и ты падаешь ниц.

Нет, «Высокий—Печальный».—О Боге
Известил Дух Святой Бытия!
А медведь не проснётся в берлоге,
Пока не взойдёт его «я».

«Я рисковать уже буду».—
Божия Матерь гласит
В Образе Старицы! Чуду
Хочется верить, раз зрит.

«Я так смотрела».—Призналась.
«Можно (Я) так посмотрю?» -
Спросила у зорь! И осталась
Память эпох про зарю.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ
Вообще-то, мне кажется, что с Богом никто и никогда не мог говорить, и всё, что было на эту тему во всех традициях—это суть вымыслы преданий. Все уже знают, что по-Божеству Бог неописуем. Даже
произнося слово Бог, люди как бы безконечно Его умаляют до каких-то трёх или больше букв, ради собственной концентрации разума. В этом ключ. Ну, допустим, что человек уловил некоторую мысль, которая прошла над его сферой ума. Человек может её представить исходящей от Некого Воображаемого Бога. Но следующий раз та же мысль совсем по-другому закомпонуется в его сознании. Можно Господа назвать Снисхождением, то есть Он—это Некая Форма Безконечного Снисхождения, то есть Тот Вымышленный Он безконечно нисходит до безконечно слабого уровня нашего понимания. То же самое и к тому, если Вы увидите Его во сне в Неком Ошеломляющем Образе. Мы условно питаем себя удивлением, возможно к сожалению. Поэтому хотелось бы символически попросить прощения у Некого Безплотного, Общего, Поддающегося Аллегории, Господа Вымышленного Разума, которому мы приписываем всяческие Несходные Подобия—Неких Богов, одождяемых на нас, как мы стараемся понять, Чистыми Капельками Весьма Безотносительного Знания.

СВЕТА И МИРА
Эпиграф:
«Эта Музыка—Три Ангела. Это Самая Главная Доля.
Единственная Только Троица».
Бог

Но вот «Евангелия Новый Представитель».—
Себя так заново Дух Божий называл!
Нет. МАГАТЭ. Иначе сокрушитель
Найдётся прошлого. А мир-то весь искал.

Никто священных книг совсем не отрицает,
Они в основе психологии времён
Уже прошедших. Но кто-то разве знает
Как мыслит Бог в мгновеньях испокон?

«То, что (совсем) неискажённое».—Гласил
Уже Господь! И чин все соблюдают
Чистой церковности, по силам. Не таил
Бог никогда и ничего. Его читают

Все люди в сердце, если только представленье
У них доверчиво, как будто у детей.
Не перекличка ли с Евангелием? Мненье
На каждый факт есть разное огней.

Никто Евангелий известных не заменит
На книги новые, которые—не то.
Но есть Евангелие Скрытое, что ценит
Невидимое, словно ни про что.

Это Евангелие Скрытое сквозит
Во всех культурах безначальности времён,
В науке современности. И чтит
Мир созидание, в котором и взращён.

«Бог помещает, всё пометил».—Дух сказал!
Вы извините. Нет претензии в мечтах.
Эксперимент только своё продиктовал
В возможных умозрительных углах.

А негры кто это? Прекраснейшие люди.
Безотносительно. И место им своё,
Как и всем прочим. Точно не забудет
Их текст священный в Небесах и пропоёт.

Фрегат «Паллада» где-то в бухте Нагасаки.
Не время критики. Всем надо далеко.
«Не много тратили времён».—Не из атаки
Сказали Боги! Развивают пусть легко.

Ах, «(Только) Наши это встречи».—О цветах
Сказали Боги! И признались: «А сейчас
Ведётся остриём»! Во временах
Не взвесить некой окончательности час.

Есть личное в любом, кто повествует.
«Мы презентуем.—Молвят Боги.—(И) внизу
(Всё же) потеряны»! А Космос продиктует
Ровного действия сплошную полосу.

Зачем Евангелию Скрытому вещать
Разборки между Божеством и племенами?
Оно уходит от всего, чтоб пребывать
В Священной Сфере Неприступности, над нами.

Бог говорит: «Есть начинать с Тени Большой»!
А Тень Большая—это Мира Пустота.
Но вот «Одела вода временно».—Покой
Бог возвестил через Отсутствие Креста!

«Кто (ж) встретит Их (снова) в казарме?» - О Богах
Спросил Господь! Но многие встречают,
Курсанты многие, сержанты. В письменах
Только поэты и философы мечтают.

«Да. Есть паденье».—Сущий произносит
О том, как в бездну (лишь) вселенная ушла!
«Кантик держали».—Молвят Боги! Ибо просит
И рукодельница, которая плела.

«Здесь как (бы) лозунга вступительного нет».—
Бог повествует вдруг о Статусе Скульптур!
Да. «Телефон отдельных (только) лет
ОкивнУла взглядом в зеркало», - фактур

Так сущность женщина святая излагает.
Бог говорит: «парни в проталинку идут,
Ждут Эру (Чудной) Посевной»! И убывают
Прекрасно действия, которые не ждут.

Нет тайны имени, она всё убывала
Вместе со Снегом Некой Воли Чистоты, -
А это даже Тайна Имени. Не стала
Она использовать лишь внешние листы.

«Назад спЕшили».—Всевышний признаётся
О временах! Но всё же их ли обвинять?
Пускай народу так поётся, как поётся.
Тогда традиции все станут расцветать.

От Внутреннего Света—Тень Большая—
Гулко Осознанная Высью Пустота—
Пустошь Великая. А всё же Неземная
Где-то не явится и в Космосе Черта.

Считает Бог ли Страстной Жертвою Себя?
Если считает, то тогда Она пред Кем?
И для чего? И есть посредство ли? Не зря
Эпохи Новые воздвигнут массы тем.

И как Вершителей над Жертвою признать?
Иль нужно вовсе всему миру замолчать
И не дробить цель на понятия? Искать
Как бы без цели и даже не мечтать?

Отдельно катится река. «И всё потом».—
Поведал Князь Весьма Блистательной Природы.
И одождение послалось Женихом
Некой Вневременной Немыслимой Погоды.

Но «Где Дыхание?» - Всевышний вопрошает
У Умной Безначальности Всех Вех!
«Всё Дыхание пустить».—Он предлагает!
Дыханью Вех стало полегче от утех.

Нет обособленной земли страны, народа,
Ибо светилась она разными людьми
Лет безконечных. Даже их важней угода
Пред настоящим. Мы ведь больше не смогли.

Пусть даже Бога и Аллахом называют,
И даже Готом. Интонация в другом,
«В том, что не есть Он», - это открывают
Отцы народов. И ЯгО тут не при чём.

И МайшиАх тут не при чём. Эсхатологий
Различных много, если проследить.
«Не важен тип».—Бог молвил! И Не Строгий
Принцип посеет семена, чтобы растить.

«Удобно фильм (внести) в убежище».—Направил
Бог Фильм О Радости в убежище! И вот
«Как будто сняли даже планы».—Он представил
О Вездесущих. Время дивно повернёт.

Нет, брат на брата, да и дети на родных
Пойти не могут. И программа вся не та.
Девиц красивых, только самых золотых
Вряд ли возьмётся выверять даже черта.

Но Принцип Троицы есть Сфера Запредельных
Всей Запредельности, вне крови Он земной.
И есть трагедии лишь в руслах эфемерных
Материального, - знакомый непокой.

Да, был Триглав, единосущие являя
Трёх Высших Разумов в Едином Естестве, -
Сие предревнее пророчество. Встречая
Его все пращуры, пребыли в тишине.

Все в Трёх—ЯгО,* - это возможный вариант.
Все Трое Готы словно Брахмы, - это важно.
Пожалуй, Древо СефирОтов доминант
Сдержать не сможет, если не вальяжно.

«Света и Мира».—Мог Аллах бы возвестить!
И Десять Сфер тогда в Иране почивали.
Пожалуй, нужно десятично подарить
Космосу Разума безбрежные детали.

Напротив счёт, он только тешится потехой
Избыточности неги неких снов.
А вот Григорий-то Распутин неумехой
Слывёт в иллюзии невнятных знатоков.

Ах, МайшиАх, конечных судеб не представить
И нет начальных. Синеглазки обретут
Шенгенский договор, чтобы исправить
То, что в наитиях слепые не найдут.

Ну, всё. Мир вовсе переходит на стихи
И просто песни. Даже есть Марая Кэри.
Она на палубе светилась. И тоски
Не видеть в форме изумительной потери.

«Случилось: вверх Я не нашёл».—Так изрекает
Словно и Дао! И вина вообразить
Есть человеческая. Как же сберегает
Верх постоянства в умозрении вместить?

О, да, «Верх крайний—Продавцу».—Рекомендует
Сам Воевода Весьма Избранных Небес!
(Красивейшее имя). Не тоскует
По сей причине Продавец и не исчез.

Нет, «Надо в судьбах разобраться».—Говорит
Всё Тот Же Зевс. Но бросилась ГерО
В вещем отчаянии в море. Не горит
Леандру огнь ориентиром. Но старо.

Бог Себе имя предпочёл: «Месопотам».
Месопотамия, конечно же, узнает.
Возможен Дух ли как Земной Гиппопотам?
Ах, каждый пусть о свойственном желает.
2006
*ЯгО (ивр.) – Высочайший Неизменный Изменяемый (буква г произносится мягко, словно слитное хг)

КАК БУДТО МУЗЫКА РЕАЛЬНА
Эпиграфы:
«Он в Отечестве воодушевляется. До Конца Три Дня, до Конца Времени».
Бог Отец о Боге Духе

«Небо и земля, и Боги и люди, связаны в одно целое общностью, дружбой, благочинием, целомудрием и справедливостью, и именно поэтому они называют
весь этот видимый мир «Космосом», а не акосмией и распущенностью».
Платон

«Всю Жизнь от Этого».—Бог Дух предвозвестил,
Чрез Жизнь назвав Источника Сиянья!
А Жизнь есть Слово, если только мнил
Бог Дух возможность темы упованья.

«Не надо Мне подсчитывать».—Господь
Так говорит и пальцы растопырил,
Слегка согнув! Не хочет превозмочь
кто-то кого-то, а просто яму вырыл.

«Все эры пробудить».—Господь желает!
«Все будут видеть что к чему».—Он так изрёк!
Но что-то вещее в реальном исчезает
Всегда, а это главный был намёк.

«Дух изменили Начальства».—Так сказал
Об НЛО Всевышний! Стоит знать;
они нарочно вовлекают в некий зал—
эти пришельцы, чтоб что-то им понять.

А им предвидеть нужно то, что изменяет
душа себя в угоду этим снам.
И человеческая сущность так страдает.
Знаменье крестное поможет временам.

Есть Сущность Разума Иного. НЛО
Тогда рассматривать возможно и иначе,
Чрез призму взвешенной позиции, чтоб шло
то озарение, которое не плачет.

Суть в том, что каждое движенье—испытанье,
Никто на блюдечке согласье не подаст.
И не извне, а изнутри есть пониманье,
Сложность эпох его нам преподаст.

Сложность рассчитана на то, чтоб с временами
Ей углубляться, изменяя все умы,
Мы не представим какими чередами
Они в грядущем вступят даже в сны.

До Времени Конца Три Дня осталось.
Три Дня—это Идея Всех Времён.
Бог воодушевляется, чтоб сталось
То, что Его же колорит был восхищён.

Смуглое Тело. И с набедренной повязкой.
Волосы тёмные возвышенности дум.
Три Дня из Сумрака, Овеянного Сказкой,
Где не присутствует малейший даже шум.

«А, может быть, Мы пели песни?» - Вопросил
Господь у мира! Да, скорее, это так.
Три Дня есть Цельные Периоды, где жил
В совокупности галактик каждый знак.

Три Дня Периодов и между ними Ночи
Сознанья Дивной Необъятности Эпох.
Есть умозрение; никто и не пророчит.
Но трезвость даст почуять Божий вздох.

Три Дня не вложатся в понятье связей вечных,
В лет миллиарды. «И (вот) йоту эту есть
Вынужден».—Дух молвил! Быстротечных
Ждать ли материй, когда их не учесть?

А танк как время есть возможный вариант,
Но странным тогда время бы предстало.
И растворения вселенский фолиант
Тогда, пожалуй, средостенье и не знало.

«В Огонь».—Так, может, Вездесущий призывает
Всё мирозданье! Оно ринулось в Огонь
Нетварной Сущности. Но кто себя узнает,
Когда светиться будет аурою ладонь?

Выход за рамки продиктует аккуратность
Забвенья Пустоши Неведения Дня.
Может уйти наша Земля. Но адекватность
Земли Восшествия Иной сойдёт с Огня.

А «Кто напротив?» - Бог спросил! Но кто же знает
Кто напротив предстоит всегда Ему?
«Там, где Душа».—Он странно отвечает!
«Всё—крайний счёт».—Сказал! Но почему?

О, «Да, Вселенная—Река».—Бог утверждает!
Значит, она сонмом галактик протекла
К Морю Извечности. Но только не вмещает
Её наука восхождений, что пришла.

И в Море Вечности когда Река впадает,
То поглощается она блаженством Рыб.
И в Небе Рыб светА что-то решают,
В неких границах умозрительности глыб.

«Он на краю (как бы) заброшенных надежд».—
Поведал Бог об Эликсире Средоточья!
Как же Вселенной отказаться от одежд,
Ей предлагаемых за гранью двоеточья?

«Дом социальных нужд».—Бог вспоминает!
И говорит, что «(Словно) вечно по земле
Ходит болото». Только странно почивает
Основа Вечности на временной золе.

Пиши, что «Бог сказал», о, друг, когда ты
Голос Безмолвия услышишь в тишине,
Когда твой ум вроде бездействует. Утраты
Тогда покажутся в спокойной стороне.

«На Суд».—Всевышний призывает! На какой?
В каком пространстве и во времени каком,
И в Чьём присутствии? Чей Призрак Золотой
Откроет зрение в движении пустом?

Вопросов очень даже много возникает,
Что перечислить невозможно даже их.
Какой урок себе убийца извлекает,
Когда убийство не удалось, если тих?

Для зренья плотского мистическое чуждо.
А призывал ли Бог на Суд? Идея есть
В том, что Ему воздействие не нужно
Чрез продолжение, в котором не учесть.

Нет. Всё. Уйти. И никогда не прикоснуться
К преданьям разным из пассивности стыда.
И ни к чему в подобострастье не вернуться,
Когда и Пушкин не читался никогда.

Ведь она шла в эффектных очертаньях
И целомудренный старик ложь замышлял
Для умозренья поколений, и в преданьях
Он даму в тексте странном воплощал.

Да, юмор—главное. Ну вот. На этом точка.
И юмор в том, что есть отсутствие стыда.
Вряд ли Хазанова укроет оболочка,
В которой он не юморист на все года.

Вселенский Разум иль Аллах (о, как хотите)
Есть Совокупность Чистых Действий Бытия
И Чистых Действий Господа. В Зените
Есть Точка Его Временного «Я».

Идти без цели, отрешённо, к огоньку,
Который теплится как нега убыванья, -
Вот сон безпутья, в котором васильку
Дано почуять отблеск умиранья.

Нет, «Я на нервах по-другому».—Признаётся
Бог Неведомый. И нервы не поют,
Нервы немыслящие. Только не найдётся
Сознанье то, в котором что-то ждут.

Как будто музыка реальна. Но она
Реальна только в собственном субъекте
Невосприятия, когда она нужна
В неком воздействия неведомом аспекте.

«Нет себе равных».—Вездесущий говорит!
Себе не равен, значит, каждый человек.
Но Себе равен Бог, ибо глядит
Он с постоянством, если и померк.

И «мудреца не начинали».—Молвят Боги!
мудреца для Них не видно средь людей.
Люди трудятся посильно. И дороги
Их приводят к угасанию страстей.

«Нулевой Внутри Себя».—Господь назвался!
«Только Себя выше».—Он изрёк!
Но из чего тогда Он состоялся,
Когда статичен умаления намёк?

«Очень сложно».—Бог сказал! Да, очень сложно.
Мы сложность будущего вовсе не поймём.
Порядок Космоса чрез сложность осторожно
Преобразится, если проживём.
2006

ЧУТОЧКУ ОБ НЛО
«На первый же шаг—и напорется».—Молвит
Бог Дух об опасности торить контакт
С пришельцами космоса! Нет, не дополнит
Какой-то пришелец осмысленный акт.

Чтоб не напороться на комнаты эти,
Где космос иллюзии нам принесёт,
Желательно знать, что их Бог не заметил,
Когда НЛО нечто вдруг превзойдёт.
2006

ВЫБОР ВРЕМЕНИ
«Каждый, кто удачно выберет время, преуспеет!
Каждый, кто упустит случай, пропадёт!»
Си из Лу

«Как он нужен—лёд высоты».—
Бог сказал! Обратился: «Сети,
Рассказывайте»! Но черты
На льду вряд ли оставят плети.

В песне каждого есть кусочек
Магнитный. Навстречу парк.
Компонуется так из строчек
И участие Жанны д’Арк.

«Всё в Наших руках», - говорит
Жанна д`Арк ко Творцу
И на Господа так глядит,
Словно верит лишь Бога Лицу.

«Мы желаем всем красоты».—
Молвят Боги, давая понять,
Что мы станем богами! Мечты
Воплотятся в реальную стать.

Бог поведал: «Отдал века»!
А Вселенная их принимает.
Из чего Он отдал? Из венка
Вешних чувств. И всё расцветает.

«Настроение Мира всего».—
Книжич Бог пожелал передать!
«Пантеон Я».—Сказал. Ничего
Без народных корней не понять.

«Какие (же) шишечки стали,
Во-первых».—Господь произнёс!
Назвался Он: «Харт». Ибо знали
Хартии в чём Он возрос.

Вот «Главный секрет—пиши».—
Советует ищущим Бог!
Не найдётся стенанье в глуши,
Но найдётся, когда б был предлог.

«В размышлении—в этом дУхнет».—
Бог о Разуме Космоса мнил!
Разве что-то где-нибудь рухнет,
Если Космос Рожденье явил?

«У Меня просто есть слова
К музыке».—Бог дал понять!
Но та музыка тем и права,
Что мелодия всё будет знать..

Но никто ничего не услышит,
Ибо действие выше всех чувств
То, без вздохов которое дышит
В созерцании звёздных люстр.

С Богом станут вещать напрямую
Миллиарды существ на Земле.
И вещают. И цель никакую
Не преследуют, вторя мольбе.

И разборок ни с кем не бывает.
И в воздУхе резерв. Это так.
Против рожна переть не желает
Никакой даже странный чудак.

«Побыть можем (мы) там, где Бог».—
Женщина в паре с танцором
Пропела . Их радужен вздох
С весёлым и нежным задором.

Нет. «У нас так не будет, отребье,
Выход».—Один молодой
Рабочий сказал. И стебли
Где-то вдруг возражали порой.

«Как все риски».—Господь говорил,
Когда птицу держал Он в руках!
Рисковать ли на месте могил,
Развевая забвения прах?

Боги молвят: «Ответ (ведь) у Нас
Не решается». Разве предел?
Струйкой линии теплится час,
Выбирается время из тел.
2006

КАК НА БРИЗ ЧЕРТА КРАЙНЯЯ ЛЯЖЕТ

Как на бриз черта крайняя ляжет,
Почему-то вдруг ляжет черта,
Черта крайняя. Что-то обяжет
Её чествовать, словно не та.

Да, в молчанье войдёт повседневность
Этой крайней и умной чертой
Из бездействия судеб. И тленность
Будет струйкой её неземной.

Сложный импульс несметных мгновений
В стыке лет нечто явит навзрыд
И появится без сожалений
На весь свет и любовь, не спешит.
2007

ВСЁ НИЖЕ

Обычно никто не потерян.
И маленький камень—герой.
Привыкли к капели рожденья
Всего, что журчит под горой.

Смиренный край чувств, ты поближе
К любви одинокой весьма.
Всё ниже, всё ниже, всё ниже
Любви покорённая тьма.
2007

ПОСЛЕ СЕДЬМОГО ШЕСТЬ ПЕРИОДОВ

«Конца не шли».—Сказали Боги. Всё ж спросили:
«Докуда движется?» Ответили: «На край
Света». Это то, что уносили
С собой безмерности. Но всё ж не примечай.

Могла ль быть создана пространства безконечность?
Не лучше ль через камень нечто мнить?
И толк расширенный не в том, чтобы безпечность
Позволила весь центр исключить.

«Запорошили словно снегом».—Боги молвят
О безначальности неявленных времён.
Быть может, Музы протяжённость лишь заполнят
Тем, чем восторг в безкрайность вознесён.

Признались Сущие: «Не шли и под этап».
Этапом мнений Божество не изъяснить.
Придутся мнения. Но всё же нужен трап,
Чтобы подняться, корабли предупредить.

«После седьмого шесть периодов».—Сказали
Боги в значении очищенных шести,
Ибо пред ними было семь, чтобы узнали
Люди о том, что можно бремя пронести.

«Надо идти с благословением Надежды».—
Рекомендует Всемогущий Властелин
Всех Безконечностей. Надежда прячет вежды,
Благословенье словно скромность—Её чин.

Вдруг чайки с криком над деревьями поднялись
И много ласточек. Наверно, это знак.
«Кого без знаков упросить?» - Слова слагались
В форму вопроса Демиурга. Это так.

«На свет не виден, - Он гласит, - это примерно».
Чем разрядить напор мышленья Божества?
Чисто вокруг. И только очень эфемерно,
Прозрачно светится лазурная листва.

Две точки, - вот и всё; пусть будет полным
Лишь недочёт во всём. На это сто причин.
А вот и ласточки с порывом неуёмным
Ярко посвистывают в веянье долин.

Спасибо, ласточки, почаще проноситесь
Своей порывистостью в дальние века,
Что есть внутри. И жёлтой бабочкой дивитесь,
И белой бабочкой, раз грезили слегка.

«Как будто (снова) пенье яблонь».—Бог промолвил.
«Ну, вот и дрозд был опечален».—Он сказал.
А всюду солнечно. Зачем тогда наполнил
Себя печалью даже дрозд? Он не искал.
2007

В ЛЕСУ

Ах, летнее утро, прохлада,
Желанная ясность небес.
Пожалуй, конечно, так надо.
Идёшь чрез таинственный лес.

А в зарослях тайны таятся,
Средь елей, средь сосен, в кустах,
Словно друг друга боятся
Они на пустынных верстах.

В лесу всё, само по себе,
Таится за каждым стволом.
И не распознаешь нигде,
Что ждёт и сейчас, и потом.
2000

РОЖДАЕТ НЕБО

Рождает небо огнеликую зарю
И, омываясь, она глядится в воду.
И с лодки на сияние смотрю
Прихоти дарованной в угоду.

Зарецветом озаряется простор,
Его нетленно-прекрасными лучами.
Это Девы Пречистой омофор
Соткан светоносными волнами.
2001

В ТЕРПИГОРЬЕ

Но вот рассвет. И снова всё сначала
Пошло своим покорным чередом.
Вновь к деревянному и старому причалу
Причалил современности паром.

Ночь отошла и дождь с собой забрала,
И дождь узнал, что есть живая связь
Меж ним и ночью. У робкого причала
Строка последняя с рассветом обрелась.
2001

СЕРДЦУ НЕ ПРИКАЖЕШЬ

Сердцу не прикажешь,
Это так и есть.
В чувствах не обяжешь,
Их и так не счесть.

Только замечайте,
Что трагедий нет.
Листья, облетайте,
В этом весь сюжет.
2001

НЕКАЯ ЯВЬ НЕДВИЖИМА

У творенья есть плоть и кровь,
У деревьев, у листьев, земли.
Повторяется вновь и вновь:
Хорошо, что все сон берегли.

Эта кровь сквозь кору ощутима,
Сквозь покров оболочки всего.
Правда, некая явь недвижима,
Ей не знать в бытии ничего.
2001

ПОСВЯЩАЕТСЯ ИБИЦЕ

«Мы лошади»,---Ибица сказала.
«Просто золота нет, вот и всё».---
Кэл сказал. Одиноко не знала
Сверхпричина Своё колесо.

Как артист, немотствует сей мрак.
«Ну пока»,---вновь от Ибицы слышишь.
И другое. А всё же пустяк,
Когда многими фразами дышишь.

«Не хочу»,---продолжает Неясность,
Это имя Сплошной Поэтессы,
Силуэта Без Почвы прекрасность
И кино покачнувшейся прессы.

«Давай лошадей раздавать,
На потом». Можно слышать всегда.
Но всегда одинока кровать,
Не проснуться на ней никогда.

«Я пошёл от кристалла вверх».---
Кэл уральский хрусталь вспоминает.
ЗАмок плоти в плети поверг,
Но и плети в вибрациях тают.
2004

ВРЯД ЛИ МЕЛОДИЯ…

Вряд ли мелодия о вести что-то скажет,
О той, которая скрывается в холмах.
В той области, где сердце не обяжет,
Нам тяжело не возвратиться на ногах.

Боль материнская, понятна ль нам она,
Когда все знания времён у изголовья
И книги оттесняют, и каждая струна
Тревожна, как никчёмное безмолвье?

Задумано ли то, что приглушённо,
Что так милее и уже не возвратить?
Зачем же в рамах всё так восхищённо,
Когда любовь ни встретить, ни открыть?

Вот так ту песню из томленья отрицая,
Куда идёшь—не скажешь уж вовек.
Совсем безкровно Ирий ощущая,
Не помнит скорби каждый новый век.

Там нет раскаянья и этой вечной боли,
Что сном смыкает наши зренье и уста.
На кладбищах лишь веянье дотоле,
Пока ветрам пристала вялая черта.

Хоронят Русь, даже живою погребают,
Но из нетленья воскресает вновь она.
И сыновья её навечно правду знают:
Она уже не первый раз воскрешена.
1999

ВСЕГДА ОЩУЩАТЬ ПОРАЖЕНЬЕ

Всегда уходить в темноту,
Во мраке всегда растворяться.
Из мрака ты видишь черту,
Где можно со светом связаться.

Всегда ощущать пораженье
Пред недостижимостью сил.
Вконец осознать сокрушенье:
Чего-то ты не пережил.

Чего-то не смог ты понять.
Во вспышках дорожных огней
Не смог след тщеты отыскать
И оттого лишь больней.

А город суров и жесток,
Тебя не приемлет без визы,
Машин и машин лишь поток,
Асфальт, глухость окон, карнизы.

Когда ж, наконец, сокрушенье
Своей путеводною нитью
Соткёт позабытые звенья?
Когда ж опечалиться снытью?
1999

РАЗВЕДЁТСЯ ВРЕМЯ

«Я путь не знаю».—Бог молвит.
Ибо и путь есть не путь,
Так как ничто не наполнит
Возможность над всем отдохнуть.

«Обязательно много терпенья».—
Бог потребовал. Но от кого?
Кто войдёт в глубину исключенья?
Кто решит не постичь ничего?

«Наготы».—Вот что требует Сущий.
Чтобы мир возжелал наготы.
Чтоб поток мирозданья бегущий
В бездны Вечности прятал мечты.

Боги молвят: «Так прячем». А как?
«Каждый день удобренье внутри».—
Дух ответил о том, что и злак
В удобрении связей зари.

«Да, все в говоре».—Бог намекает,
Себя Говором всем называя.
И подары* по небу летают,
Себя в Говоре так направляя.

Господь молвит: «Везде переброски
С чистками». В этом и суть,
Что всегда не поймут отголоски
Для чего направленья вернуть.

Не потери, а вещие птицы
Свой озвучат немыслимый ряд.
И предстанут прозрачные лица,
Не мечтая о тени преград.

Бог поведал, что «Следом за мыслью».
Так подары летят в небесах,
Управляя немыслимой высью
Осознанья в своих же глазах.

Нет. «Мы знаем простые вещи».—
Гласят Боги. Те вещи живут
В глубине, где соитие блещет
Однозначностью транса минут.

«Умирая, пойдём в свой же круг», -
Так подары желали сказать.
Не печально ли, если испуг
Невозможно с сомненьем связать?

«Разведём даже время», - сказали
Те объекты, что в небе летят.
И, порой, эти диагонали
Параллельных эпох строят ряд.

«Полетим: каждый (вот) кто куда», -
Эта фраза от странной свободы.
Параллельные ждут города
Восхождения чистой природы.

«В их-то сумме я (словно) последний», -
Некто в Говоре робко сказал,
Ибо сумрак сознанья—соседний
Раздвоению вещих начал.

«Об одном говорим Мы: открыли
Ладони».—Гласят Божества.
В Их ладони стекаются мили
Ради чуда без мысли родства.

Плод брусничный «ку-ку» произнёс, -
Это эхо единства с чертой,
Уходящей в небесный откос,
Где прозрачности вечный покой.

«Есть надежды. Какие? Одни».—
На подаров вдруг те указали,
Что сидели внизу, но огни
Перемен они точно познали.
2006
*Подары—цивилизация, летающая над Землёй.

НИКТО В ПЛАМЯ НЕ ШЁЛ

Невозможно забрать то, что есть.
Невозможно потери все знать.
Невозможно истоки учесть,
Когда их невозможно искать.

Никто в пламя не шёл. Это бред.
Здесь есть даже подтекст. Подожди.
Ибо тленье не действует вслед,
Подпадая порой под дожди.

Всё ушло. «Я спасу».—Бог сказал.
Но спасение как понимать,
Если миссию страха признал
Подорожник, о коем роптать?

«На руинах песок закрываем».—
Молвят Боги. Акрополь молчит.
Призвать нужно людей. «Угасаем», -
Скажут листья. Никто не глядит.

Так. Постигни сначала «ку-ку».
Наплаву всё ж удобней мечтать.
Так, на деле, ты держишь строку.
Только головы смогут познать.

Только вот когда поздно для всех,
Когда можно спокойно родить,
Оправдать. Но не ради утех
Невозможно достичь, чтоб забыть.

В крайнем следствии всё. Нэйл, пошли.
Только с чем насовсем? Не понять.
Симметричность объятья нашли,
Ибо неба объятьям мечтать.
2006

ХРУПКАЯ ПАМЯТЬ

Лист осенний, что в книге закладкой,
Словно хрупкая память любви,
Когда мы убегали украдкой
В вешний лес, чтобы нас не нашли.

Мы не знали, что будут печали,
Что придёт разделения час,
Просто вдаль без оглядки бежали,
Чтоб никто не окликнул бы нас.

Всё так хрупко в судьбе оказалось,
Словно лист—этот тоненький прах.
Словно вешнее осень дождалось,
Мы стоим на прощальных стезях.

И приемля покров начертанья,
Внемлем робко тому, что прошло.
Но в покорности есть упованье:
Всё теперь в неизменность ушло.
90-е годы

ПО ЧУВСТВУ ДУШИ

Водная синь, ты крахмалом
Пометишь однажды поля.
И по твоим пьедесталам
Навзничь уйдёт лития.

По чувству души опоздает
Тот клён вдруг расправить себя,
По чувству берёзы. Узнает
Потом, что он был не любя.

Невнятная оторопь бренных
Светил почему-то уйдёт.
Но на каштанах мгновенных
Тень сокрушительно ждёт.

Под тени уляжется чувство
Покоя забытых равнин.
Топь леса почувствует пусто
Свою удалённость от льдин.

Расширил отверстие в дудке
Мужик. Почему бы не петь?
Ощур ли в его прибаутке,
Когда он сказал, что стареть?

Упрочен союз равновесий
Квелым шестом парусов.
И карту с морями повесил
В каюте моряк, он таков.

Давно ли то было? Недавно.
Какая-то сотня веков.
И плещет по розовым ставням
Весёлый узор очагов.
2007

КРАСИВЫЕ СУТКИ ВПОЛНЕ ОСУДИМЫ

«Красивые сутки вполне осудимы».—
Сказал Бог Глобальный Планет,
Неведомых нам. Но они ощутимы
За прелестью призрачных лет.

Но что за «красивые сутки»? Сварога,
Солнце когда обойдёт
Созвездия все Зодиака. Убого
Вкруг Солнца Марс древний бредёт.

Полная липа. Ну как миллиарды
Дня Брамы войдут в миллион
Лет световых? Лишь одни леопарды
Живут, где покоится сон.

«Как Слоны повалить всё хочу (Я)».—
Молвит Бог от Богов как Слонов.
Впрочем, вряд ли сольются, тоскуя,
Со слонами. Ведь образ не нов.

Что ж, гора, отпусти свои пики,
Будет море на месте твоём,
Потому что собрала улики
В пользу прихоти. Шутка ли тон?

«Да, пошли. Мрамор в сердце».—Сказал
Бог Нирване. Забвение—чин.
Но Нирвана не ходит. Не знал
Бог Своих невозможных глубин.
2006

В СЛОЖНОСТИ ПРОСТО, СЛОЖНО В ПРОСТОТЕ
Да, выше тех секунд отдела нету,
Выше тех средств—сказать. Вовсе ни в чём
Вдруг невозможно утверждаться по-секрету,
Грозить каким-то яростным мечом.

«С рук, с рук, наверно, и на палец».—Говорит
Господь о том, когда из недр рожала
Природа суженую мужу. Но не мнит
Никто того, что видимость желала.

И смех доказан. Потому что высота—
Весьма условная пространственная блажь,
Если под прелестью. Однако, маета
Создаст весомый даже репортаж.

Ни один слой не обозначит рубежи.
И только верится, что был когда-то пыл.
И акварелью золотятся миражи,
Где всех магнатов умысел остыл.

Калитка рано или поздно поджидает
И хризолит вперёд должен пройти.
Со тщанием по краю обрамляет
Эпоха сроки, заключённые в пути.

Скрытого Царства будущее блёкло,
Неясно. Далека ли стопка грёз?
Так звёздочки помаялись бы Проклом,
Когда бы он не действовал, как рос.

«Перепонки, я с ним лопну», - одна леди
Признаётся неожиданно в тупик
О связи с кем-то. Куча интермедий.
Но разве сумрак неожиданно возник?

Манера смех подделывать—своя.
С кем не случается такое наважденье?
Моменты безпредельности, предела—та струя,
Где иерархия войдёт в соединенье.

Но иерархия о внешнем. И сплетенья
Богов-Умов, душ мыслящих, вещей
В их экзегезе разве ли строенья
Выстроит для жалких новостей?

Триады Сущностей делясь на Трансцендентных, Космических, Осмысленных Существ,
Входят в материю порывов имманентных
И просветляют проявления веществ.

«Как говорится: всё покой берёт отрады».—
Молвит Господь. Ну разве ни тупик?
И втуне ожидает ли награды
Приверженность воздействия улик?

Но. «Эй, Вы, слушайте хорошие дела».—
Господь взывает к личности глухой.
Вот и Венера Солнце увела
В его же центр, приветствуя весь рой.

Жители стран, гильдии Света подойдут.
«Не видно веса».—Сущий говорит.
Ибо вселенские созвездия живут
В той невесомости, где принцип не парит.

Так. «Но Мы любим старину Пустой Земли».—
Глаголют Боги. Разве ли пустым
Человечество воспрянет и вдали
Покажется присутствующий дым?

«Всем Вам: горжусь».—Всевышний говорит
Богам народов—Принципам Земли
Сверхсущим В Чистоте. И теребит
Океания эпохи, что прошли.

 «В сложности просто, сложно в простоте».—
Сказал Любезный В Имени Бог Всех.
Во-во-во-во, в эту канавочку. И чте
Цветочки маленькие тоже на успех.

В одной газете праздник нарисован,
Эфирно ново. «Правду говорить
Набрался».—Бог глаголет. Адресован
Газеты номер тем, кому не мнить.

Ласкаться? О, пожалуйста. Но только
Из рук младенчик. Да, легко с Судьбой.
«Где оконечное».—Спросил. Уже нисколько
Не смущаясь, отвечал: «Между Страной».

«Я умереть хочу вместе с тобой», -
Сказала мне, из жизни что ушла,
Сестра двоюродная Жанна. Сам не свой
Проснулся я, она во сне меня звала.

«В этом году всё мерится начало
В Блеске Одном».—Всевышний говорит.
«Вышли в провал».—Доносят запоздало
Боги. А провал сей в Блеске спит.

«Там, где насилие, рубашки, - молвит Бог, -
высОки»! И сказал: «Упал в Душу»!
Шуньята встретит то паденье. Но чертог
Не явит вовсе слово «поспешу».

Как торомкА* от Тайного Кольца
Возникнет карточка мышления фонов.
Лишится совесть осознания лица,
Слиянного с упреками тонов.

«Я—Целенаправленный, Который
Замахнулся Наперёд».—Бог говорит.
Медована—сурица. Моторы
Не настигнут в отражении орбит.
2006
*ТоромкА—слово Оттуда.

У БОГОВ НЕТУ ИЗБРАННЫХ
«У Нас вообще нету избранных».—Молвят
Вселенские Боги. Логически верно.
Пред кем и кого выделять? Не наполнят
Частным характером то, что безмерно.

Зачем же в гордыне шуметь «Свята Раса»,
Пусть даже сие было раньше всего?
Понятно, что где-то возникнет гримаса
Ответной реакцией, что сверх того.

И если в слияние с горним мир входит,
То там растворяется частное всем
И нету амбиций, когда превосходит
Кто-то кого-то и в чём-то сверх тем.
2006

«СЕРБЫ, МЕНЯ СТЕНЫ…»
«Сербы, Меня стены…» - Оборвался
Бог Небес, зачем-то замолчал.
Как же тайны избежать, когда сорвался
Смысл жизни для людей, словно ниспал?

«Где первозданное вверху?» - Творец спросил.
Условны направления все в мире.
Но первозданное вверху—внутри светил,
В их безконечности себя, в Души эфире.

«Ориентировано: власти никакой».—
Поведал Бог. Мы для себя распределяем.
У нас безвластие—анархия. Но Той—
Страны Безвластия Небесного мы чаем.

«Череп, следующее».—Бог призывает.
Но где же Космос череп Свой таит?
На мыслях внутренних, которые внедряет
В созвездий россыпи, а сам зачем-то скрыт.
2006

В ТАЙНИКЕ
Запах снега и свеж и приятен,
И задуматься можно о нём,
Когда он чистоте адекватен
Белизны, распростёршейся днём.

И деревья уходят по снегу,
И становятся близко к полям,
И вдыхают глобальную негу,
Запах снега присутствует там.

Это было вчера, а сегодня
Солнце в запах привносит восторг
И сияния нет благородней,
Когда лучик пространство расторг.

В тайнике покаянье открылось,
Оно в форме застывших ветвей,
Но которым виденье явилось
Из оживших, чудесных теней.

Ах, уйти недалёко легко
Тёплой Золушке и не устать.
Где-то там, где-то там высоко
Может сонм потрясений предстать.

С каждым днём всё теплее. И снег,
Выпадая, уже начнёт таять,
Прекратит выпадать. И из нег
О весне мирозданию чаять.

Снег исчезнет водою в полях,
Поглотится роскошной землёй.
И потом где-то будет в цветах
Сохранять свой узор дорогой.

Спиридон-поворот. Состоянье
Равноденствия—это покой.
Кто ж войдёт без покоя в желанье,
Из ущербного в жизни устой?
2006

ЛЕГЧЕ ВРЕМЕНИ ТЯЖЕСТЬ ВСЕЛЕННОЙ
«В самых последних ороринах, в руках для Меня, ничто так не тленно, как бремя любви».
Бог
«Золотые минуты—те, которые ворохом придут».
?

«Я-то верю: не знать никого», -
Отвернулась в платке одна леди.
И косвенно эра всего
Почувствует бремя наследий.

«Ты на Своём лучшем троне».—
Бог Духу Святому сказал.
Но трон не застынет в эоне,
Диктуя всеобщий финал.

Не обобщай. Всякий признак
Расхож безпредметным чутьём.
На дыбе товар—это призрак,
Повитый при чуде одном.

«Наследник Из Древних Людей».—
Таким именуется Бог.
Но как понимать? Ведь видней—
Не видеть весомый предлог.

«Не подумаешь как умирать».—
Молвит Богу Неведомый Дух.
Но возможно ли смертью назвать
Неизвестную повесть на слух?

Одиноко ль в последние дни?
В миг какой-то—глобальный тупик.
Но покажутся чьи-то огни,
Не представится ласковый лик.

«Легче времени тяжесть вселенной».—
Размышление Бог произнёс.
Не представить её только тленной.
Если так, то тогда не вопрос.

Как же тяжесть его обойти—
Того времени бездн и глубин?
Его тяжесть не даст превзойти
Себя милями. И ты—один.

Ты один, человек без воззрений,
Без возможности что-то добыть.
Сувениры придут из смятений,
Но и им ничего не забыть.

Только ядерный будет реактор
Ущемлять себя некой тщетой.
Тяжесть времени—нет—не редактор,
Не сомнения текст гробовой.

Время вышло давно за пределы
Умозрений, эпох, величин.
Если так, то, о, как неумелы
Человеческих нормы глубин.

Бог промолвил: «Могу теперь».
Он теперь может тяжесть всю снять.
Но закроется странная дверь
В безысходность. Не начертать.

Вывод—форма, она неуместна.
Неуместен и титульный лист.
Только будет юдолью прелестна
Непорочность. А вспомнится твист.

Тон—ухмылка плачевных деталей,
Он всегда возбуждается—тон,
Потому что над просинью далей
Призрак снов невзначай вознесён.

Тяжесть времени; где она сможет
Своё действие остановить,
Прекратить? Разве что-то поможет
Прошлый срок за вселенной открыть?

Разве можно нагнать время жизни
За вселенскою крайней чертой,
Коей нет? Есть Высокий На Тризне
Коляда, Его путь золотой.

«Будем пить».—Повторит Свою фразу
Во Христе, Вместе с Сонмом Богов
Славянства. И вовсе ни разу
Не почувствует оторопь снов .

Знанье краски зачем-то сгущает.
Только это не нужно никак.
Пусть покорность себя объявляет,
Если мир обратится впросак.

Там положены башенки были
Не под утро. Но кто-то ещё
Не позволит себе. И любили
В детстве мы увлекаться пращёй.

Бог сказал, что «Любой станок—
человек». Донести маргаритку
Пожелал. В ороринах—урок,
Приводящий бремя к избытку.

Да. «Желаю удачи по странам».—
Бог сказал. И припомнил: «КОмпы
За всех людей». Разве планам
Не присущи обычные тропы?

«Вот в Чехии признак шнЭки».—
Бог сказал. Но не знаю о чём.
И в наитии странной опеки
Только Чехия мнит горячо.

Нет. «Коробочки маленькой нету
У Нас».—Говорят Божества.
Золотые минуты, к запрету
Не склоняется вовсе листва.
2006

ЛУННАЯ СИРЕНЬ, ТЫ НЕ ПОЙМЁШЬ

Лунная сирень, ты не поймёшь
Радости оплошной впечатленья.
Лунная сирень, ты проживёшь
В неге сокрушающего зренья.

Зрение небес тебя изранит,
Лунная сирень, словно навзрыд.
Что же, ничего уже не станет
Сознавать забывшийся пиит.

Свет в душе зажечь тебе не просто,
О, сирень, о, лунная сирень.
Но луна нарадуется вдосталь—
Свет в душе твоей зажжёт свирель.

А две тучки только позабавят
Небо своей мягкостью забот.
И зачем-то небо всё оставят,
Когда купол звёздный проплывёт.
2007

БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТ

«Ну я красная до самых дней, послушай», -
Молодая леди, сидя так, грустит.
Почему-то её голос прямодушен.
Больше только ничего не говорит.
2007

ЗВОНОК, ДОКОЛЕ ВЕЧЕН ТЫ?

Эпиграф:
«Когда принесли цветы в Мире Белом, их свет растаял
изнутри белого света любви. Снегурочка не высидела
и расплакалась. «Как я люблю свет этот глубокий», -
она сказала. Заряница чистой любви преподнесла букет цветов Снегурочке. И та успокоилась».
?

Минувшее в безмолвии печальном,
Но не ушло оно, оно внутри
Сущих глубин, в тончайшем и детальном,
И скомпонованном в прозрачные огни.

Минувшего безмолвие так тонко,
Что грубый мир не тронется туда,
Так широко, что слишком это звонко
Для мира грубого, не грезил никогда.

Минувшее очищено в извечность.
И будущее—тень его скорбей
Ради пониманья: быстротечность—
Явление Вселенной общей всей,

Явленье безконечностей эфира
С вселенными, неявными для нас, -
Всё это быстротечность. Только лира
Способна пробудить всеобщий час.

Всеобщий час сугубой тишины,
Когда замрёт движение миров
И мы зайдём во внутренность Страны
Гармоний Глубочайших И Основ.

И мириады солнц себя раскроют
И в нас планеты дивно оживут, -
Всё—наше тело безконечное. Омоют
Его потоки радуг, сберегут.

И Царств Безчисленных Король не по пути,
А Естеством Себя передавая,
Расцветаньями цветов станет цвести,
Внутреннее Тело восхищая.

И безконечность, обращённая вовнутрь,
Галактик мириады воплощая,
Почувствует, что всё в себя зовут
Преображённые, духовно растворяя.

Звонок, доколе вечен ты? Скажи.
Снежинка изумится проявленью
В себе извечности безмерной. Виражи
Застынут, поглощаясь Воскресенью.

Привык пунцовый грезиться рассвет
В соитиях свинцово-золотых,
В стекле их сущности. И аметисты лет
Украсят мудрецов весьма седых.
2007

ПОЛЕЙ НЕБЕСНЫХ НЕОБЪЯТНЫЕ ПОЛЯ

Полей Небесных Необъятные Поля
Как крона Дерева, где место Чистых Сфер.
Мы—просто корни, мы—плодящая земля.
Нет, мы—приманка умозрительных химер.

Догнать события, что в нас происходили
Глубокой древностью, доступно ли уже?
Лица любимых почему-то только жили
И их рассвет ждал пренебесный на меже.
2000

СОЗНАНЬЕ СУЩНОСТИ НЕВЕДОМЫХ ГЛУБИН

«Слова Зевса к Гере—это слова Бога к материи, а слова к материи аллегорически выражают, что Бог скрутил её, изначально бывшую хаотически неистовой, связал определёнными пропорциями и упорядочил».
Кельс

Вот «Мы исходим из того, что будем Мы
Дежурными По Классу».—Молвят Боги.
Но из чего исходят Боги? – так умы
свои томят философы-отроги.

Нет. «Не искали ничего через два дня,
(А) через пять дней выпустили».—Что-то
Возвещает Вездесущий. Но огня
Не хватает у сердец искать кого-то.

«На заседании товар».—Бог сообщает.
Но Божья мысль в пространство не войдёт.
Значит, немыслимое. И не возглашает
Бог никому и ничего. Но что грядёт?

Спасёт сознанье Неописанного Бога,
Вернее, Сущности Неведомых Глубин.
И от кудесников не требовать же строго,
Чтоб речь была навеки, словно чин.

Но верить в чудо—трезвое мышленье.
Бог вдруг появится наитию Седым
Владыкой Неба Умного. И зренье
Рождает прихотей стандартных сизый дым.

Пусть тебе снится: ты случайно сдался,
Покой отсутствия неначатых времён,
Где никогда, никто не воцарялся,
Чтоб кто-то не был лучезарно оглушён.

Вот Бог поведал: «Жало может перейти
Неразглашением». Но жало промолчит,
Неразглашением не сможет вдруг войти
Туда, где девушка отчаянно дрожит

«Я ещё тАм как сказану, как в Наше Время».—
Поведал Бог среди Богов о всех парах.
Каким же в будущем предстанет наше племя
Среди красавиц, кои при венцах?

«Моих заданий механизм неудалим».—
Молвит Господь, Воображаемый Предметно.
Так Он когда-то был к материи движим,
Скрутил её и упорядочил заметно.
2006

ТЫ ЛЮБИМОЙ ЕЁ НАЗЫВАЕШЬ
Там, где нет весенней надежды,
Там, где нет лепесточка забот,
Там скрывает туманные вежды
Та, которая преданно ждёт.

У неё есть лиловый звоночек,
Грустный лик глубины отраженья
И случайный, забытый листочек
На тумане всего протяженья.

Маргаритки однажды ей снились
И роняла фату невзначай.
Маргаритки случайно влюбились
В её губы. Но ты не скучай.

Так прошли миллионы столетий,
Сонмы вечностей. Спала она.
Но вдруг кто-то её не заметил.
И проснулась она вновь одна.

Ты любимой её называешь,
Потому что смотрела туда,
Где себя ты навечно теряешь
В сонме вечностей. Нет—это да.

Снегири иногда прилетали,
В свою пору. И звоном огней
В сердце вдруг огоньки зажигали,
Сень хрустальная была над ней.
2006

ЗЕМНОЕ ЧУТКО В ИДЕАЛЕ ПРОПОЁТ

«Не плачем, - Боги говорят, - у Нас Все ДОма».
Полинезийцы матери своей
Не выкинут. Одна только истома
Будет законом человечеству. Скорей.

«Что, Я Ворона Белая?» - Так спросит
Бог Всех Разумных, Ищущих Миров.—
Намёк репродуктивный. Не доносит
Цепи из сорвавшихся веков.

Да. Только деланье небесное, земное.
«Это Девятый. Сколько Солнца».—Молвит Он.
«Мы руки разводили».—Золотое
Бог изрекает. Жизнь—это не сон.

«А, знаете, (вот вдруг) из-под земли
(Вот) всё поднимется…» - Всевышний произнёс.
И мы поймём: нас предки берегли
Непостижимым свойством их волос.

«Из всего смотрим».—Боги изрекают.
Мадагаскар. И трафареты на местах.
А за пределами раздумий воспаряют
Сюжеты, угасая не в чертах.

Эффекты, в основном, - это с тоскою.
Ну а на улице рисунков—пустота.
И на сигнал выходят неземною
Приверженностью: «это неспроста».

Вот порошок стиральный держит дама,
«(Всё же) исследуйте научно», - говорит
Но не ответить, если даже гамма
От странного предчувствия дрожит.

Успокойся, Кар Коробкин. На манер
И выход к лабиринту перекрыт.
Клевреты Скал коснутся крайних сфер,
И только подсознанье убежит.

Но вот значение иконы перейдёт
В любви ко всем созданиям. И вот
Земное чутко в идеале пропоёт
Живой иконы. Лучшее грядёт.
2006

ДЛИНЫ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО
«Впереди Исписанной Крины
Зеркальный».—Себя именует
Господь. И дождаться малины
Хотелось бы. Кто-то тоскует.

«Такое как в жизни время
Останется».—Бог говорит.
Но разве почувствует племя,
Что оно не идёт, не бежит?

«Закрывай за Собою свет».—
Бог желает Душе Мирозданья.
«Ушёл из закрытия».—Бред
Он являет из состраданья.

Да. Одно идёт за другим.
Не другое идёт за одним.
Значит, нет одного, только дым
Предыдущего, только не с ним.

«Напрасно громят палестинцы».—
Откуда-то фраза пришла.
В России свои пехотинцы,
Для них так понятна молва.

«Я не найду все следы».—
Молвит Всевышний. Где стон,
Там не постичь высоты,
Но только тоска испокон.

«Тревожное время—советы».—
Господь говорит. И следы
Уводят к нелепым запретам,
Где почивают сады.

«Когда я на чёткой границе,
То не местУ», - дама мнит.
Но жизнь оплошно продлится,
И сложность зачем-то продлит.

«Последнее время законов
Нету».—Господь возвестил.
Только из древних затонов
Вой химикатов проплыл.

«На месте программы этой
Полнолетие самое».—Бог
Сообщил. Но программа не спета,
Ибо не нужен чертог.

«Длины ничего не написано».—
Бог говорит. Нужно знать,
Чтоб было чутьё исписано,
Чтобы потом потерять.

«Высоко слишком брать не надо.
Мёртво».—Поэту совет
От Бога. Зачем же пощада
Понятием шепчет лишь «нет»?

«Как было, тогда получилось».—
Бог Манвантаре* сказал.
Мы не живём, ибо длилось
Всё прежде. Но кто не знал?

Происходит всё то, что сжато
В безконечность себя. Родник
Летит задорно, крылато,
Выявляя безсмертию лик.
2006
*МанвантАра—Мировой Период, длящийся миллиарды лет (условно), но ещё более сложно и безгранично. Никогда не было первой, ибо перед ней были другие и так далее. Манвантара включает в себя День и Ночь Бытия, то есть внешнее явление и растворение.

В ПРОШЛОМ БУДУЩЕЕ СУЩЕСТВУЕТ

В прошлом будущее существует
И придут те, что ныне ушли
В позапрошлое, ибо не чует
Оно то, как его увели.

Настоящая жизнь—не земная,
Но за гранью Вселенной она
И она придёт после, встречая
Землю Новую, но с бузуна.*

«Есть телега—последний край».—
Бог Вселенных Всех говорит.
«Он пока импонирует».—Рай
Господь в причиндалах мнит.

«Не нужна никому больше хозга».—
Известил. Неизвестны слова.
Черепа ли нужны без мозга?
Верещагина тема права.

Пропусти за кордон, пограничник.
Вот латынь. То же самое в ней.
Серенадой роза наличник
Приветствует, ей больней.

«Лучше Домой прижаться».—
Сочувствует плачущим Бог.
Как записка, желает теряться
Повесть, где единорог.

«Мы раздвигаем востоки».—
Божества изрекают. У всех
Свой восток и жизни протоки,
Ожидание личных утех.

«Ну, примерно, одну высоту».—
Обозначил Господь. И с ней
Ходит каждый, встречая ту
Даму звёзд и даму теней.

Бог промолвил: «Твои слова—
Твоё оправдание». Тщетно
К человеку приходит молва,
Поэтессы мечтают сюжетно.

«Все проблемы—они разрешимы.
Отвечать не могу».—Молвит Бог.
Об НЛО: машины,
Питание.—Вещий залог.

«Характер держи у себя».—
Человеку Господь предложил.
Человек не удержит любя
И безысходно прожил.

«Обратный процесс в финале».—
Поведал Господь. В черте
Не вылечить действия. Ждали
Вернуться пути к наготе.

«Когда раболепно успели
Мы знать все системы?» - Вопрос
Богов. Но выли метели,
Замело неземной купорос.

Кто-то молча уходит—сном.
Ровно Жгучий Бог понимает
До поры, до времени в том,
Что Весна ручьи воскрешает.
2006
*Бузун—трясина.

БОЖЬЯ ДЕСНИЦА
«Моя рука—она оказалась не вроде,
Она вышла рукой».—О Своей руке говорит
Господь. И в сложном, глубоком аккорде
Десница Его выражает все сонмы орбит.
2006

ВЕСЕЛЬЕ ЗЕМЛИ РАСЦВЕТАЕТ

Веселье земли расцветает
Садом весенней любви.
Нетленье повсюду витает,
Чтоб люди дышать им могли.

Чтобы безсмертья коснулись
Сердцами, перстами, душой
И невозбранно вернулись
К Единству прямою тропой.

Нетление в духе царит
Всего, что всем свыше дано
Простой благодатью, сулит
Всё то, что давно решено.
1999

ВОЗДЕЙСТВИЯ

«Валькирия зовёт на поисках равнин: любим Христа Бога».
?

Только взлетели стаей птицы в небеса
И Верхний День остался Верхним Днём,
Свечей почудились живые голоса,
Горели в сумраке над стынущим прудом.

И души умерших вошли в пустые сени,
На столик в вазу принесли они цветы.
И в окнах вдруг огонь тревожит тени,
А на ландшафте словно плавятся черты.

Из серебра Божеств отлитые скульптуры
Смягчали свет до тусклого тепла
И отраженья простирались на фактуры,
Мерцанья боль рождалась и цвела.

И в фоне сизых, серебристых украшений
Только огни являли золото эпох.
И тлели вымыслы как ряд изображений,
Золы в безлюдном доме только вздох.

Но почему? Там вовсе не было людей
И вовсе без огней был Верхний День,
И нет в округе той поблизости детей,
Без солнца простиралась даже лень.

Но всё присутствие испуга не явило
И книги в древних переплётах стали жить
Невидимо. Ничто не уходило.
Ничто не стало простираться и кружить.

А, может, вовсе даже птицы не взлетали
И стаи не было, Божеств там не найти,
И души умерших свечей не возжигали,
И серебро тускло хотело отойти?

И в сей иллюзии неслыханных воздействий
Присутствовал поодаль Петатрон.
И верхний сефирот из странных действий
Вобрал в себя разумный эталон.

Но крайним мраком запрещение предстало
И звёзд никто даже не видел никогда.
Тенью Валькирии Преданье диктовало
И Сферой вспыхнуло, исчезнув на года.
2004

СТРУКТУРНОЕ СЖАТИЕ

Неустойчив Куботорий.* Но его
Устойчивым тетраэдр создаёт
Как светило. Всё ж, из ничего
Вряд ли осознание спасёт.

Время пересечь ли меркабой
Как непредрешённое своё.
Будут ли толтеки над горой,
Если им беспечность пропоёт?

По законам РИТА утверждая,
Нечто ли и Асам не понять?
И Асгард случайно убавляя,
Можно ли иллюзию стяжать?

Огнеслав* потоки превозносит
В лёгкость осознания пути
Инглии. Первичное уносит
И себя же, чтобы обрести.
2004
*Просто известно, что куб—неустойчивая форма.
*Огнеслав—жрец Великого Капища Инглии,
из Рода Святорусов.

ПОКОРНОСТЬ, ПОЖАЛУЙ, НАПРАСНА

Природа чиста, первозданна, свежа
Осеннею ясностью утра.
Золото красок вбирает душа,
Голубизны, перламутра.

Солнце прохладно, но светом дарИт
Каким-то кристаллообразным,
Он в призмах нетварных рисунки чертИт,
Словно бы камнем алмазным.

Нетварное сутью твёрдо своей,
Нетварностью тварность прекрасна.
Всё чистое зиждется в мире идей.
Покорность, пожалуй, напрасна.
1999

ТОЛЬКО ОДИН И ТОТ ЖЕ

«Только Один И Тот Же».—
Назвался Верховный Бог.
Уверенность разве гложет.
О Боге, когда Он смог?
2007

В ПОКОЙ БЕЗБРЕЖНЫЙ ВЫ ЛЕТИТЕ, ЖУРАВЛИ

В покой безбрежный вы летите, журавли.
Вы точно знаете: сквозь крылья он уйдёт
В вечность, чтобы вы смогли
Возвысить к угасанию полёт.
2007

РАЗВЕ ТОЛЬКО

«Абица. Поэтому готовится».—
Странно Интуиция гласит.
Разве только мера остановится,
А непониманье не простит.
2007

НЕЗАБУДКА, ТЫ НЕ УМОЛИ

Угол Важного Города—дама,
Столь искусно стоящая в нише,
Что её обнажённая гамма
Даже неба высокого выше.

Важный Город—идея соблазна,
Но священного, чтобы упасть
В откровение чувства оргазма,
Чтобы выверить странную страсть.

Но из драмы сознанья глубокой
Атмосфера не выверит пыл,
Чтобы степенью яхонт высокой
Поглощение страсти таил.

«Отдалённая речь Нам идёт».--
Молвят Боги. Но как понимать
Отдаленье, когда не найдёт
Речь себя, чтобы дар поглощать?

Дар обычен—простое дыханье
И простой колосок в тишине.
И не речью найдётся названье,
А порывом на лёгкой волне.

Соловьи, вы поёте встречая
Корабли вечной памяти дней,
Когда каждый исток, умирая,
Забывает безпечность теней.

Незабудка, к тебе обратился
Взор той девушки вечной любви,
Ветерок чистотой окрылился.
Незабудка, ты не умоли.

Обогнать времена. Кто же скажет,
Что он вечное благо нашёл?
Человечеству кто же укажет
На возможный чудес ореол?

Как к земле, человек припадал
К своим чувствам, обидам, любви,
Но себя он навек не узнал,
Не узнал и уход свой вдали.

Но когда самолёт умирает,
Новый лайнер желает создать
Человек. Он открытия чает.
Только смерть не желает вещать.
2006

НАДО ЖИТЬ ПО ВЕКУ ОБЕЗЬЯН

И «Ты Сам—это Творчество».—Молвит
Господь Принципу Вех Созиданья.
Только Творчество Чашу наполнит
Мерой Времени и Состоянья.

«Речь о том—кто с кем».—Бог вещает.
Ах, травинке ли быть с муравой?
В любовь детства и дождик вбегает,
И любуется ясной листвой.

«Вот что надо: жить надо по веку
Обезьян».—Сам Господь предложил.
Если кто-то увидит калеку,
То почувствует, что не прожил.

«Нет, насколько?» - Бог спросит о том,
Чтоб в контексте России читать
Все традиции мира. Кнутом
Разве можно кого-нибудь гнать?

 «Мы не помним что Нам (уж) терять».—
Молвят Боги. Задор ни к чему.
Нужно все времена обогнать,
Чтоб представить покорность всему.

«Всё прекрасно, поверь Мне».—Гласит,
К человеку Господь обращаясь.
Человек почему-то спешит,
В неких крайностях вечно теряясь.
2006

НЕ СКАЗАТЬ ДАЖЕ «МЫ»

«Не могу я сказать даже «мы», -
Николай Мирликийский изрёк.
А мы вдруг напрягаем умы,
Нам понять это «мы» невдомёк.

Бог подскажет: «Вы знали кров».
И действительно, мы его знали.
А если б сюжет был суров,
В нём себя бы тогда потеряли.
2006

ПЕРЕСТАЛА ТОМИТЬСЯ СОВЕСТЬ

Миллиарды Безплотных Сил
Не имеют в счёте начала.
Запредельность Нетварных Светил
Не есть место истока, финала.

Перестала томиться совесть,
Её голос не нужен уже,
Не нужна уже блёклая повесть,
Но колючки нужны на еже.
2006

ВРЯД ЛИ

«Просто нашли: быстро сеять
По миру всему (всех) людей».—
Боги молвят. Но надо развеять
Все сомненья конечности дней.

«Секта—(это) нарочный этап—
(И) пустая отмазка».—Гласит
Господь. Обособленность трап
Вряд ли в сознанье вместит.
2006

СВЕТ НА КРАЮ

Да. «Вечно Моё положение».—Бог
Проговорил! И слегка обозначил,
Что «Свет на краю»! Почему-то предлог
Не ситуацией мир озадачил.
2006

ТОЛЬКО ВНЕШНЕЕ

«На следующий день встаёт, оденется теплотой, оденется мудростью».
Бог Дух о народном целителе Геннадии Малахове

«Не внутреннее, только внешнее».—
Господь установку даёт.
Цветение вспомнится вешнее,
Когда вся природа поёт.

Мистический мир ни к чему,
Во внешнем основа сознанья,
А это так ново к тому,
Чтоб мир отошёл от блужданья.

Хватило уж всем предсказаний
про войны, про страсти умов,
про страсти разборок, вещаний,
где мистики ложный улов.

Никто ещё так не сказал
С акцентом на внешний устой.
Геннадий Малахов призвал
Здоровье, душевный покой.

Есть мистика, правда, иная,
Она компонует весь мир
В образы горние, зная
Поэзии слов эликсир.

«О Нём вне Себя».—Молвит Дух
О Боге Отце. Это Ум.
Светильник сознанья потух.
Разве не мистика дум?
2006

КРАТКОЕ

«Любила. И тебя не узнавала.
До свиданья».—Молвила она.
Орхидея странно застывала
И почти в тумане не видна.
2006

НЕТ СИЛ МОЛИТЬСЯ

Нет сил молиться, в груди бы раствориться
Самой прекрасной, женской и простой,
Вон в той, что там—на берегу только таится
С своей улыбкой лучезарной, золотой.
2006

СТОЛЕТЬЯ—КАМНИ

«Ты Царь Вселенной».—Молвил Духу Сущий.
И когда мир в сомненьях пошатнулся,
Сущий сказал: «Возьми кольцо». И Дух Идущий
Надел кольцо, чтоб мир к себе вернулся.

Но вот «Хотели бы, отметили».—Сказали
Боги о том, чтоб направленья предпочесть.
«Нет никакого направления».—Так дали
Знать Их позицию, как радостную весть.

«Столетья—камни».—Бог сказал. И стало ясно,
Что камни целые столетья берегут.
И в них столетья себя чувствуют согласно,
И нечто будущему грустно предпочтут.

«Всемирный Мир».—Господь Небес провозглашает.
Значит, уже Всемирный Мир вот-вот грядёт.
И навсегда исчезнут войны. Бог вещает,
Что «В общем, так». Пусть человечество найдёт.

Как Дом В Эфире можно мыслить Храм Блаженный.
Как Тело Божье—он является живым.
Но вот вольётся некий казус совершенный
И гул покажется вдруг чем-то озорным.

Мир сотворён сплошным апломбом представлений
Весомых отпрысков, заснеженных мечтой,
Чтоб девы яркие из ярких лицезрений
Вдруг выходили белоснежною тропой.
2006

УТОЧКА ИЗ ВЕД

«Мы знали, ты отдаляешься от Троицы Неприступной, Мой народ. Главное что-нибудь в это время, только не подавление».
Сварог

«Не поколения, ударный ритм—причина», -
Немножко неврастеник вспоминал.
И бурный цвет—в том, что садов кручина
Казалась сладкой, когда гром её встречал.

Утренний шелест для календулы приятен,
И некий царь его восторженно любил.
И то убийственно, что столь был адекватен
Поток истории всему, что мир сокрыл.

По очень нежному потоку провозвестий,
Пеной рождённая всё Уточка плывёт,
На одном месте не стоит, чтобы из бедствий
Вышел Ливан, когда он Землю обретёт.

И из глубин морских та Уточка добудет
Землю для мира оснащённого всего.
И вот уж Землю мнёт Сварог. Она пребудет
Потом и в море, если вспомнит отчего.

Так в чём же будет посвящение в экстазы?
Каких рабынь не хватит всем когда-нибудь?
Одно известно, что исчезнут метастазы,
желанья войн, не выявляя свою суть.

В Отдельном где-то прозвучит: «Ну никуда».
Это в Отдельном Весьма Сущем Сверхпричины.
И вот ЯгО приходит строить города,
А где-то теплятся и до сих пор овины.

Внимал цветочек окрылившимся сомненьям
И ничего не понимал в их городах,
И воплощался он по разным подозреньям,
И понял он, что нет покоя в неких снах.

«Меньше ли город медальона?» - Так хотела
Спросить Душа Миров Вселенной, чтобы знать.
Конечно, меньше, чтобы Уточка летела,
Но всё ж не прихоть, коей цацки собирать.

Вот «Все этапы погребли, (но) если даже
Так (и) написано, то Сад».—Боги гласят.
И Как Свет Золота Эфирный Гот подскажет
Как в Его имени все чествованья зрят.
2006

ПОЧЕМУ, БЕРЁЗА, ТЫ МОЛЧИШЬ?

Почему, берёза, ты молчишь?
Почему лишь листьями колеблешь?
Или ты с синицей говоришь?
Или ты томленья не приемлешь?

Белые цветочки, золотые,
Фиолетовые нежностью глядят
В полусферу. Только ли седые,
О, берёза, думы в тебе зрят?

А берёзки рядом, что потоньше,
Словно в кроне спрятались твоей,
О, берёза старшая, и больше
Им не нужно счастья среди дней.

Солнышко слегка стволы ласкает
И приятно быть в тени листвы,
Возлежать на травах. И, бывает,
Дождик окропит ваше «увы».
2007

СКОЛЬ МНОГОЕ ЖИЗНЬ РАСТВОРЯЕТ

Мягкое облачко, нежное,
Вот-вот ты забудешь себя
И радость твоя неизбежная
Совсем отойдёт, не любя.

Зачем ты вот так исчезаешь,
Совсем растворяясь, совсем?
Неверно, себя ты не знаешь,
Не знало и было ни с чем.

Нет, небо тебя окружало,
Эфира покой голубой,
Оно же тебя растворяло
Иль воздух высокий такой.

Всё больше, всё больше ты таешь,
Вот-вот—и уйдёшь навсегда.
Зачем же себя ты теряешь,
Облачко, как никогда?

Но вскоре тебя заменяют
Много таких же, как ты,
Облачко. Так же теряют
Люди себя из мечты.

Сколь многое жизнь растворяет:
Надежды, печали, любовь.
Но снова потом проплывает
Всё снова и снова, и вновь.
2007

В ИЗГНАНЬЕ БОЛЬНЫЕ УХОДЯТ СКОРБЯ

Такая густая рябина
И грозди так густо горят,
Так, словно исчезла кручина
С земли. И рябины лишь—взгляд.

И зелени бархат ласкает
Грозди задумчивых нот.
Но что насовсем убывает?
Но что насовсем не придёт?

Рябина, ты можешь ответить,
Что боль насовсем не придёт
К земле. Убыванью заметить
Подстать, что и смерть отойдёт.

Рябина, какая-то нега
Навеки закроет тебя,
Когда неизбывностью снега
Покажется жизни стезя.

Но это не смерть, это радость
В тебе перемены времён.
Твоя ли столь зрелая младость
Навеет и лики икон?

Навеет ли боль состраданье?
Но эта боль не твоя,
Рябина, а боль, где в изгнанье
Больные уходят скорбя.
2007

СХВАЧЕНЫ ГОДА СЕЧЕНЬЕМ ЗОЛОТЫМ

Мягкими агатами поблескивает дно
У берега, - так листья говорят
Из вод. Им, как агатам, решено
Мерцать, когда глаза на них глядят.

На них глядят глаза твоей подруги,
Но ты случайно их не можешь понимать
И ты смущаешься, как в детстве—от кольчуги,
Когда не можешь ласково назвать.

Как халцедоны, словно листья замирают
Под водами на миг, какой-то миг.
И кажется подруге, что теряют
Деревья больше, чем когда-то ты постиг.

И веет воздухом с причала отдалённым,
Но очень близким, словно вы—одно
С подругою и воздухом. Смущённым
Быть навсегда тебе при жизни решено.

Твоя подруга просто крайне молодая
И молод ты—и это навсегда.
Так сложно нить продлилась золотая
И золотым сеченьем схвачены года.
2007

СИТУАЦИИ ПРОДВИЖЕНИЯ КЕНТАВРА

«Обозначили ситуации продвижения Кентавра ближе к погоне за тысячами крайних достояний».
Боги

«Хотел вязать любую книгу».—Молвит Сущий.
Но любопытны продвижения Кентавра.
Он получеловек и полуконь. А где же ждущий
Чтобы любая книга знала динозавра?

Вот дисциплина: не криви. Жить не хватает.
«Мы видим (только) по планете для того,
Чтоб поделиться».—Бог так возвещает.
Но нет Кентавра, нет явления его.

Но вот подробная когда, тогда умеет
Наша Америка всё делать. И сюрприз
В том, что и вымысел подробно тяготеет
Как-то отправиться за вымыслом в круиз.

Что ж, «Надо Мной не поднимай».—Бог изрекает.
Масштабно где-то вокруг белой говорят.
На самых скорость скоростях. И исчезает
Вид вымысла. Скульптуру только зрят.

Нет, «не устраивай чего там», - так, с советом,
НоАх иль Ной (не знаю точно) предложил
Скульптуре некого Кентавра. И с приветом
Кентавр отправился туда, где не тужил.

Но их оставил киприот—те земли многих,
Кои Кентавра почитали сквозь века
И он создал возможность быть своей дороге,
И чтоб туда не просочилась бы тоска.

Что ж, образ смешанный—сплошное сожаленье.
Но из металла быть скульптуре—высший толк,
Когда царица с ней войдёт в совокупленье
Творческой линией пространства, но не полк.
2007

У СОРОКИ СВОЯ ЖИЗНЬ

У неё своя жизнь, своя смерть—
У сороки. Чего ей желать?
У неё есть своя круговерть
Головы и возможность блистать.

Переливы её оперенья
Очень мягкие. Сложно весьма.
И характер попрыгать—из зренья
Весьма острого. Брошку нашла.

От нее нужно прятать ключи,
Она любит блестящее. Вот
Она скажет тебе: «замолчи».
Ну а ты не о ней патриот.
2007

ДВА СТВОЛА ВЫСОКО ВОСПАРИЛИ

В ствол единый сошлись две сосны
Сверху вниз; корни, видно, сплелись
Очень рано, давно. Из весны—
Они вместе. И вместе нашлись.

Может быть, это часто бывает,
Но кому-то впервые пришлось
Случай встретить такой. Не смущает
Этот случай, что так привелось.

В ствол единый срослись две сосны,
На верхушку одна над другой,
Но ствол ниже значительно. Сны
У них общие, общей тропой.

Два ствола высоко воспарили
Из ствола, что одним стал внизу.
Вдруг, друг друга когда-то любили
Две души и избрали красу.

Может быть, они сосны любили
И решили срастись, перейдя
Тоже в сосны. Красой позабыли,
Что у них, может, будет дитя.

Они помнили это когда-то;
Может быть, это к ним и придёт
От великой любви. И крылато
Их душа как одна перейдёт.

Они станут, пожалуй, живыми
Средь людей. Но представить навзрыд
Нелегко. Посему дорогими
Излученьями скажет пирит.
2007

ДОЖДИ ПЕЧАЛЬНЫ

Дожди печальны, да, дожди печальны,
Серебряные линии дрожат.
Серебряные ниточки прощальны,
Прощальны залы, которые глядят.

Как много залов смотрят на дожди,
Как много окон блёкло отражают.
И светофоры на дорогах впереди
Влажно отраженьями мерцают.

И ты порою с зонтиком проходишь.
Да, ты прохожий и тебе недалеко.
Как и дожди, ты вовремя уходишь
И ты грустишь с дождями глубоко.

Твой зал—палата, где лежат больные,
Ты к ним пришёл, как к ангелам любви.
Ты тоже болен, если есть живые
Не помнящие. Ангелы в крови.
2007

ИСКУССТВО ПРЕВЗОШЛО

Хрусталики неведомого счастья
Посмотрят на хрустальные дома,
В которых есть алмазы безучастья,
Есть книги из алмазов и тома.

Огромные алмазы там мерцают,
Сравнительно прозрачно всё вокруг.
И призмы поклоненье предрешают
Прозрачным Ликам, где прозрачен круг.

Прозрачны аметистовые розы,
Вся смесь веков, застывших в холодах
Согретого сапфира. Даже слёзы
Жемчугом прозрачным на балах.

Прозрачные дворцы слюдой мерцают
Прозрачною, какой-то сверхземной.
Оттенки в преломление вступают
Чрез призмы. Светский бал—это покой.

Оттенки малахита очень редко
Холодными становятся в тепле
Кварца лилового. И линия так метко
Прозрачностью ложится на стекле.

И там словно присутствие стекла
Зеркальностью воды предрешено.
И в водах призмы не из вещества,
Прозрачностью там всё возведено.

Когда темно, деревья так прозрачны,
Что кажется что светятся они.
Порой бывают взгляды огнезрачны—
Взгляды стихий, потворствуют огни.

Но всё живёт пустынною надеждой
И более земной, чем жизнь земли,
И более естественной. Одежды
Прозрачностью проходят и прошли.

Но качество, конечно, сокровенно,
Как сокровенны каждые пути
В отсутствии путей. И всё нетленно,
Как молодость, которой расцвести.

Кристалл Луны надёжно аккуратен
И звёзды отражает он в себе,
И преломляет на цветы. О, вероятен
Он тем, что забывает о стезе.

Переливается и Солнце. Его грани
Круг сохраняют в множестве своём;
Окутывают пасмурные рани
Прозрачностью его высокий дом.

Пересечений трезвая зеркальность
В малейшем халцедоне, словно луч.
И близкой ощутима даже дальность,
Ибо и луч по зеркалу текуч.

И зеркала прозрачные—живые,
И, отражая, проецируют вовне.
Можно войти и в зазеркалье. Расписные
Там ездят сани прозрачно по зиме.

Мотив природы более проявлен
Взаимосвязью чувств всего во всём.
Никто и ни над кем там не прославлен.
Имея всё, там каждый при своём

И каждая. Но есть разграниченье
Ради многогранности любви.
Даже доступно каждое влеченье
Искреннее к каждой визави.

Солнце в себе планеты отражает
И нивы заключает внутри призм,
И отражает ангелов. Встречает
Различные предвестия харизм.

И свежесть очень вторит настроенью,
И влажность очень мягкая, тепло.
Подчинено желанье наслажденью
Безмерному. Искусство превзошло.
2007

ДЛЯ НЕГО БЫЛО ПРОСТО ЖНИВЬЕ

«Для него было просто жнивьё».—
О Сергее Есенине Бог
Говорит. Никакое чутьё
Не подскажет о том, что он смог.

Грусть такая—писать, забывать,
Русский Месяц когда только есть.
И Есенина с болью читать,
Узнавая о страннике весть.

«Как довериться Осени всё же
Мне?» - Вездесущий спросил.
Он доверится ей. И поможет,
Чтобы Месяц её окропил.

«Пойдёшь. Я ж на память Тебе».—
Богу Неба Есенин сказал.
И останется след на стерне
Незаметный, чтоб мир не узнал.

«Говорю: дверь входную найди.
Это тайны печали—письмо».—
Может быть, говорил по пути
Бог Есенину, так, заодно.

«Как Есенин узнал?» - Вопросил
Бог Поэзии. Молвил Сергей:
«(Но) пойдём Туда». И остыл
Белый Месяц в потере своей.

И ещё говорил он: «Приду,
Когда скопытимся». Сон
Никогда не бывает в чаду,
Только в Сферу Общенья введён.
2007

ПИШИ ОБЛИЧЬЕМ ТРАВ

«Уровень подсознания, примерно, хаотичен».
?

Ну вот пиши обличьем трав и представляй
Невнятную непрочность сокрушенья.
И некой истины в письме не примечай,
Не примечай её нигде не из томленья.

Просто механика Вселенной—смысловая.
И копны прежние, как ниточка. «Приду
На мысли при свечах».—Так, возвещая,
Глаголет Бог. Не проведёшь уже черту.

Для завершения Собора есть идея
Завершения структуры. Тонкость в том,
Что копны прежние, как ниточка, алея
Ничего уже не скажут на потом.

Во-первых, да, Одна Волшебница устроит,
Да, эту тему—с Колеса. Но закрепи
Её молчанием. Ах, всё же безпокоит
И подсознание, его не зацепи.

Сколько там тысяч лошадей? Они в загоне.
Необратимо всё внутри. Но только тон
Свой адыгеец выверяет в камертоне
Созвучно с лошадью, которой оснащён.
2007

«ИДИ В СВОЮ ДАЛЬ»

«Иди в свою даль».—Предлагает
Господь человеку.
2007

СЕРДЦЕ СОЛНЦА ВСЁ СКРОЕТ
«На случай крайний—на палубе цветы».
Бог (сказано в день православного Христова Воскресенья)

«Сердце Солнца всё скроет».—Дал знать
Вездесущий! Но что оно скроет?
То, что пройденное повторять
Нету смысла. Но вьюга завоет.

И в контексте всего сокрушенья
Вьюга будет иначе гласить
И развеет эпох самомненья,
Чтоб снега вместе с тьмой подарить.

Как понять воскресение мёртвых?
Не вхождением в плоть или кровь.
Вне всех правил явление стёртых
Внешних текстов и вьюги любовь.

На ладошках и снежное сердце
Воскресение даст осознать
Как присутствие солнца. Проверьте,
О, снежинки, свою благодать.

В любом случае только согласье.
Пройден миф. Сама выставка—текст.
Но снежинок на ней есть участье
И в огне только белый протест.

Но без дыма огонь и без жара,
И снежинки не тают в огне.
И явленье воскресного дара—
Невозможность быть чьей-то вине.

Только в будущем будут резервы,
Чтобы вьюге порой замолчать.
Не заставит встреча маневры
Лишь цветеньем одним покорять.

Есть всегда крайний случай. Что будет?
Да, на палубе будут цветы.
Воскресенье себя позабудет,
Когда будут глумиться черты.

Да. «Никто не опознан».—Сказал
Всевышний! В сплетении странном
Все вдруг существуют. Не знал
Никто о сюжете спонтанном.

«Ветер путь говорит».—Предложил
Всемогущий! Но ветер, безспорно,
Как всегда, обо всём говорил
Божьим гласом, когда не зазорно.

Как же ветер поймёт воскресенье,
Если в мёртвое кровь не вместить?
Его голос по-разному тленье
И цветенье встречает, чтоб жить.

Как воскреснут опавшие листья?
Может быть, им приятно лежать?
Прошлогоднее даже продлится
Через опаль, чтоб вновь воскрешать.

Даже тленье, порой, воскрешает
Жизнь вокруг, только надо смотреть.
Жаль, что тленье огонь заключает
Иногда. Значит в нём его смерть.

В Земле - тленья всего недостаток
И ей нужно насытиться им,
Чтобы Новой воскреснуть. Задаток
В том, что время почиет седым.

«Будет только Энергия».—Скажут!
Что за страсть сознавать некий свет
Или мрак, иль энергию? Вяжут
Все по-своему, если кто спет.

Кто-то скажет: «уйдём на свете», -
Это тётушка, даже смеялась.
В воскресенье—на свете?! Планете
Удивляться и только осталось.

Не приравнивая все теченья,
Нарицательным будет понятье.
Шлёт вода из глубин воскресенья
Нечто вещее как вероятье.

Но всегда есть ущербность как знанье;
Ибо если для рамок оно,
То за рамками есть обладанье
Недоступное и не дано.

Вот «Не к спеху когда, (вот) тогда
Господень».—Так Бог изрекает
человеку! И даль иногда
Воскресенье в себя вовлекает.

Лёгкий цвет—это светлый. Но он
Через синтез войдёт в колорит,
А иначе посеет он стон,
Коль не примет он сонмы орбит.

«У меня как последний сеанс», -
Бах из мысленной сферы сказал.
Без раздумья и музыки транс
Недоступен. Сеанс не искал.

«Не забудь, Солнце Красное, выйти».—
Бог сказал! Но не кто-то другой.
И уже натянулись все нити
Света солнечного над горой.

«Каждый будет спасён».—Бог поведал!
Но убийство спешило всегда
И сражало людей. Кто же предал
И людей, чтобы спать иногда?

В любом случае выгода. Только.
Вешней влагой пропитан простор.
Кто удержит людей и насколько?
Кость Вселенной не скажет «Даор».

Кость Вселенной—времён заштриховки.
Только выгода в том, чтоб дарить.
Погрузить ли идеи в уловки,
Чтоб не выжить и даже не жить?
2006

НО ТЫ БЫЛА, БОГА АНТИЧНОСТЬ

Большая липа. Да, грустит она, грустит.
Но больше вырасти она уже не может.
Дряхлеет и стареет. Только мнит,
Что её что-то незапамятное гложет.

И даже корни безпредметно унывают,
Ибо её, чтоб обособить, занесли
В асфальтовые сети. Нагнетают
Те сети больше, чем когда-то ей прочли.

Большие призраки глобальных катаклизмов
В ней чуют слабость изначальную. И пакт
С ней невозможен, ибо силлогизмов
К ней провели невынужденный тракт.

«То ли мирам не улыбайся», - говорит,
Белые розы поправляя на кусте,
Учитель вдруг ученику. А время спит.
И лишь внутри оно привержено тщете.

«И ты была, Моя Античность».—Бог сказал
К Античности! Но ей ли нужно быть,
Когда её неумолимо сокрушал
Призрак времён, в котором не дарить?
2006

СЛАДКОЕ ТЕЛО
Любимая, я так тебя желаю,
Я так хочу с тобою говорить,
Что я невольно тени упускаю,
Нет, принимаю, чтобы всё любить.

Любить в тебе, в фигуре, в глубине,
В возвышенности мягкости твоей.
Ты не уходишь, ты всегда во мне
И я в тебе, в мерцании очей.

Любимая, я так тебя желаю.
Сладкое тело—отрада и покой,
Чтоб быть в надежде. И не упускаю
Возможность наполнять себя тобой.

Любимая, мы вместе, это так.
Ничто нас разделить уже не может.
Твои глаза—таинственности знак
И он соединению поможет.
2006

ВСЁ ДЛЯ УСЛОВНОСТИ
«Я не перейду ни золото, ни половинку золота; вывод: тема устарела».
Даррунг Вирит

Боги гласят, что «Не смотрели никогда»!
Их Образ—Сущность Безвидного Покоя.
Неизменяемость прольётся иногда
Условностью, не требуя постоя.

Зерцал яснейших и чистейших состоянья
Лучи светоначальные возьмут, -
Это есть души посвящённых. Обладанья
Они желают божественно и ждут.

Текст никакой вовсе не нужен Божествам,
Иначе Им пришлось бы различать.
Но расцветанье, одождяемое нам,
Так благодатно чувствам принимать.

Что значит души посвящённых? Чистота
Их даст понять как внемлющих цветам,
Это философов, учёных простота
При самом сложном пути по временам.

Тема болит. Извечность представлений
Единство внутреннее света приведёт.
Он раздробляется для чутких срастворений
И срастворяется со всем, что расцветёт.

Вот появляется понятье: «Первый щит»!
Нужно ль воинственность понятьем призывать?
Но первый щит—от ураганов защитит
И есть искусство—со стихией воевать.

«Так. Властелин Опять».—Господь назвался!
Ах, Властелин Опять, что делать нам—
Землянам жалким, если задержался
Ваш умысел к Предвечным Временам?

«Ах, тройка (вовсе) не написана пунктиром»!
Но, Боже, нужно ль об оценках говорить?
Всё человечество на тройке. Но кумиром
Возможно только и гордиться, и творить.

Кумир—понятие, мы Дух им подменяем.
И Дух—Понятие, но выход—освятить.
Кумир—Понятие Большое, если знаем,
Что не себе Он, а Творцу желал дарить.

И дух как тварное понятие—создался.
И если вывод громоздить на всякий раз,
Понятно станет, что никто не состоялся
И в слове «Мы», кроме Предвечного. Угас.

«Покрыли счёт».—Боги гласят! Да никогда
Счёт никакой Они не станут покрывать.
Они сказали для условности. Беда—
С амбицией свой верх провозглашать.
2006

ДЫХАНИЕ КРЫЛЬЕВ

«Я, пожалуй, Единственный».—Скажет
Бог Неведомый! «В тайне пушинка».—
Он продолжил! Пространство обяжет
Её двигаться. Ждёт ли снежинка?

«Нужно, чтобы туман сфер легко
Ушёл в край».—Вездесущий открыл!
Удар Силы тогда высоко
Распрострёт тайны вечных могил.

«В одной мысли дыхание крыльев».—
Констатировал Бог! И туман
Есть земной. И художник Васильев
Ощущал некий сказочный стан.

А туман галактических кодов
Сеет россыпи звёзд. «Ах, День был
Космос».—Бог молвит! Народов
Не хватает. Иначе б открыл

Космос новые жизни вселенной
Для расцвета грядущих планет.
И пустоты нужны вожделенной
Неба прихоти, - будет сюжет.

Но пустоты опасны для мрака,
Если он в них светил не найдёт.
Чёрных дыр тогда станет атака
истязающей. Но не придёт

низкий монстр, не был он и завещан,
Ибо время превыше всех слов.
Вот как надо. И сумрак зловещий
таковым не является. Нов

И тушканчик в среде обитанья,
Когда длинный направит он хвост
В направлении новом роптанья,
Где решающий скажется рост.

«Тот, Чья Песня Не Спета».—Назвался
Бог-Певец Тех Безмолвных Глубин,
Где Порыв Всех Миров Состоялся! -
Это Тот Же Троичный Один.

Да, «За все времена».—Он вещает!
Даже «Будьте Земными».—Сказал!
В смысле том, что Земля расцветает
Всеми аурами в Некий Финал.
2006

НУЖНА ЛИ ТВЁРДАЯ КНИГА?
«Не просто же учить», - одна подруга,
спускаясь задом с лесенки, гласит.
Её красивая, упругая фигура
крайней привлекательностью мнит.

Но холод текста разве привлекает
К обычной, незапамятной стезе?
Скорее, время вовсе убывает,
Незаметно замедляясь в бирюзе.

Какой же принцип вЕденья высокий
Своё влечение судьбою отразит,
Когда повеет принцип недалёкий
Пыльцою у внимающих ракит?

«Ну как же ты получишь, если жизнь
Вторая?» - Всемогущий вопросил
У каждого! Поэтому вернись,
О, друг, к тому, что нечто ты таил.

«В Церкви открыто Мы сегодня были».—
Сказали Боги! Надо доминант
Добиться, колоннады чтобы плыли,
Неся условно важный фолиант.

«Распределили (даже) сутки по планете
Вокруг любви».—Признались Божества!
Подвижна ночь, поэтому в ответе
Ей не вещать статичные права.

«Наперевес (есть и) наклонности и люди».—
Бог обобщает действия существ!
Выход один, когда его забудет
Воздействие причастности веществ.

Бог возвестил, что «Нету никаких
«Не установлено»! Ещё он говорил:
«Из Святых исходит мир»! Но дорогих
Люди ищут сердцам своим могил.

«Всё Зодчим направляется Твоим».—
Сказал Бог Духу! И архитектура
Достоянием представится родным
Из древности, где высшая структура.

«У Нас детей сердцебиенье».—Говорят
Боги! Это воля обо всём.
Какую ж миссию стенания продлят
Эпохи, выйдя, словно нипочём?

Дорога Солнца золотая по морям
И по озёрам текст отобразит
Как солнечный. Но только уж не там
Подумать можно, что кто-то принудит.

«Я не имею твёрдой книги».—Изрекает
ТеОс Могучий! Зачем Ему она?
Но Пращур-Род Сварога обручает
С Ладой для рожденья Перуна.

«Есть как бы конец».—Бог объясняет!
«Да. Криворог».—Ещё Бог говорит!
И рог—конец, который точно знает,
Что перед ним другой конец бежит.

И книга твёрдая несёт предубежденье
По-поводу зачатья бытия.
Она нужна как грёзы снисхожденье
Для утверждения отдельного лишь «я».

В каждом же «я» конец—его лишенье,
И отделяется от общего конца
Понятий завершения. Нетленье—
Основа душ, где нет даже лица.

«Я Общий Всем».—Господь провозглашает,
Людей возвысив состоянию Богов!
И это есть Конец, который чает
В Том состоянье Вечности венцов.
2006

СКРЕСТИТЬ СОВМЕЩЕНЬЕ
Нет, «грех это самый большой», -
один мне мужчина сказал;
я не знаю даже какой—
этот грех. Пусть бы Бог указал.

Грех—убийство. Но вот полководцы
во главе становились одних
и других истребляли. Витийство
справедливых ли войн ждёт от них?

Много всяких у всех поговорок.
Смерть за родину, смерть за родных—
Превозносятся. Нет ли подпорок
Для того, чтобы куст не затих?

Только в чём укоризна? Неясно.
Параллелей иных ли стихий?
Потому тянет всех несогласно
Чем-то свойственным в прихоть житий.

Но, возможно, что самый глобальный
грех есть тот, над одними когда
возносились другие. Фронтальный
возникал некий червь иногда.

Этих случаев много в эпохах
Всех времён. Как же выход найти
Не в воинственности и подвохах,
А в каком-то неясном пути?

Эрудиты, историки скажут
Свои выводы. В них ли весь толк?
Кто же знает к чему всех обяжут
И эпохи без войн? Нужен волк.

Только: «Я мастерю».—Бог признался!
Но, возможно, что в этом весь ключ.
Бог кумиром-волком наслаждался,
Смастерив его, ибо могуч.

Даже край будет виден. Он в том,
Что и времени вес не постичь.
Но, однако, чтоб грезить в простом,
Нужно словесностью чтить.

Вот «Земли ещё нет».—Вспоминают
Вдруг о множестве звёзд Божества!
Но потом только звёзды рожают
И покой для Земли естества.

Только распределений не взвесить
На тех древних планетах потом.
Ах, обрывки ли знаний развесить,
Чтоб утвердиться в крутом?

Вот Никитин в лаптях показался.
Да, «Никитин, ты (всё ж) обошёл», -
Он так молвил. Но обязался
Космос в том, что Землёю расцвёл.

Разве кто-то кого-то заменит
Или действия чьи-то пришьёт?
Каждый смертный непрочное ценит,
Если грудью, пусть чахлою, ждёт.

«Никому не доказывай громче».—
Бог совет посылает такой!
Если курица преданно квохчет,
Это значит—она не с тоской.

«Я не буду тебя (уж) судить».—
Бог Вселенной сказал! Пусть же так.
Ей себя захотелось открыть,
Чтобы не разрушаться никак.

«Сколько будет замерено?» - Спросит
Бог о данности мир созерцать!
Но возможность все связи уносит,
Неизвестностью чтоб покорять.

«Стол, сужаться не будем?» - Господь
У стола почему-то спросил!
И стократно стол радует плоть,
Стол любовью дары возносил.

Бог сказал: «И пошли (уж) огни»!
Не сказал, что Он их сотворил.
Их пространства затеряны дни.
Столь далёких не видим светил.

Бог поведал: «Я знаю что сделать»!
Говорит Он: «По линии буду
Собирать»! Только нам не изведать
Даже странную страсти причуду.

Вопросил Бог: «Зачем бы Я стал
Этой Женщиной?» Но нету сил
Для Вселенной создать пьедестал.
Она—Женщина и Ей Бог мил.

Вперёд руки Да Винчи скрестил
И сказал напряжённо: «нету».
«Совмещенье скрести».—Говорил
Духу Бог в необъятную Лету.
2006

СРАВНЕНИЯ
«Похожа Татьяна на угол
Важного Города».—Сущий
Так говорит! Только туго
Представить сей угол ведущий.

«По-предмету лучших Их душ».—
Поясняет Див о Богах!
А хотелось Татьяне груш,
Вознося свой покой в письменах.

Съухнули сильно басисто.
И вот для постоя есть пиво.
Не нужно уже расистов,
Если будет преданье учтиво.

«Друзья Колыбели».—Назвались
Боги Небес И Земли!
Дети пред Ними смеялись
И плакать пред Ними могли.

Бог промолвил: «Кто-то с Ребёнком
Бросается на руки»! Ждал
Он Их. Не сравнить же с ягнёнком
Ребёнка. Ребёнок бы спал.
2006

ВЛАДИМИРУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ ТКАЧЕНКО
(по-поводу некоторых мотивов живописи)

Лицо и снег. Безбрежность бытия.
Ничто не ужасается в покое.
И не присутствует как будто колея,
Но она есть, где были где-то двое.

Неясных веток безмолвие и бремя,
И недосказанность, и только лишь она.
Сквозь снег остановившееся время
И словно грусть в снежинках не видна.

Но грусть видна, снежинки замирают.
Но почему? Неведомый протест.
И только чувства вне снежинок тают,
И размывается зеркальный где-то текст.

А мгла зимы—она не замерзает,
Она—огонь, сокрытый глубоко.
Во взгляде милой чувство оживает
И угасает. Это было далеко.

Снег. Силуэт. Покой и чистота.
Есть рамки у покоя, как обычно.
И снежная мерещится фата,
И замирание холодное статично.
2006

ПРО ГОЛУБЫЕ ВАСИЛЬКИ
«Хотел поговорить про васильки».—
Сказал Господь! Дождаться только их
Не так легко, хотя они легки
В собственных раздумьях дорогих.

«Нужно спуститься, серёдку посмотреть».—
Поведал Бог! Он спустится, конечно.
Небесным пламенем захочется гореть
Цветочкам на полях, но быстротечно.

«Судьба—Их ритмика».—Дух молвит о Богах!
А Духу Бог: «Из Корзы Ты приехал»!
И небо соберётся в васильках,
Словно их память, нежная утеха.

Но Корзой кажется не просто перекат,
А та основа, что питает васильки.
В какой вместить понятие формат
Иль место встречи Бога и строки?

«Вода так хочет».—Сущий изрекает!
И «Отчего вам тесно?» - Спросит Он
У васильков! Но что-то вдруг теряет
В их осознании. Никто не вознесён.

Но вознесён Безплотный Принцип Речи,
Словно на фоне лучезарных васильков.
И Он являет непредвиденные встречи,
И словно принцип осознания не нов.

Хотел поговорить про васильки,
Они приятные, такие голубые, -
Сказать возможно от себя. Но ни строки
Не выверить, но нити золотые.
2006

ВСЁ ВРЕМЯ ДОЖДЬ
Всё время дождь. Всё время дождь. Всё время дождь.
Всё время миссия какого-то возврата
Эпохи в вымысел, когда им не живёшь,
Никто не жил, как некая соната.

Всё время вымысел иллюзии томленья,
Когда никто дождь не загромоздит
Напрасной выдумкой невнятного паренья,
Стандарты прихотью своей не сокрушит.
2006

БОЛЬШИХ СПЕЦИАЛЬНЫХ НЕТ
«Куча здоровых, больших специальных нет»,—
леди сказала, смотря на различных клиентов
в том заведении, где развлечений просвет
в страсть повергает ради весомых моментов.
2006

ВЫВОД ДНЯ

«Вывод Дня» обозначил Сам Сущий.
Если так, то оплошность забот
Не покажет Сам Принцип Ведущий,
В Изступленье тщетой повернёт.

«Вообще, в какой день?» - Бог спросил
О возможности торить контакт
Между днём и пространством. Таил
День объём, словно вход в некий пакт.

Вообще в какой день мыслить сферой
Протяжённости в недрах глубин,
Если некой стандартной манерой
Соблюдается прихоти сплин?

В какой день протяжённость не станет
Себя в рамки пустот заключать,
Если он до себя не дотянет
В том значении, где не видать?

Суть не в дне, а в стечении правил
Ради неких соблазнов «не быть».
Ирий призмы в глубинах расставил,
Чтобы в призмах себя позабыть.

Круголёт Числобога навеет
Вечер, ночь, утро, день, - это стиль.
И Рамхат* легендарно повеет
Из начала божественных миль.
2006
*Рамхат—месяц Божественного Начала, вмещает 41 день с 22 сентября. В году девять месяцев.

КУСТЫ МАЛИНОЮ БУКВАЛЬНО ПОЛЫХАЛИ

Такая вкусная малина, земляника,
Кусты так щедро отзываются устам.
А скоро встретит щедро ежевика.
Вот-вот—и вишни тянутся к рукам.

И скоро красная смородина, крыжовник,
И чёрная смородина, - войдут
Во вкус отрадой. Трепетный любовник—
Ты у подруги, где ягоды вас ждут.

Кусты малиною буквально полыхали
Соком акцентов солнечных лучей.
И вы себя с подругою теряли
Среди малиновых, насыщенных огней.
2006

НАДО ВСПОМНИТЬ ПРЕДВЕЧНОЕ «Я»

Надо вспомнить предвечное «Я»
Всемогущего Бога. Оно
В человеческой сущности зря
Не пребудет, оно ей дано.

Как по жилам проводится кровь,
Так в душе возгорается «Я»
Вездесущего Господа. Вновь
Так рождается утром Заря.

Божье «Я» есть объект средоточья,
Льющий свет через разум в судьбу,
Собирающий скорбные клочья
Из трагедии в Сущность Одну.

Эта Сущность Одна—Божество
И трагедия в нём исчезает.
Так Ромео своё естество
В дух Джульетты покорно внедряет.
2006

ТИК-ТАК

«Высоко у калины Свет Дум».—
Молвит Бог! И «Прямо волшебный
Закат».—Бога действует Ум
Как Поток Мирозданья Целебный.

«Да, песню. Так надо».—Гласит
Безмолвия Ангел Чудесный!
Он—Самый Красивый. И мнит,
Что будет покой повсеместный.

«Наутро Негромкий».—Так Голос
Безмолвный Тот Ангел явил.
И в заре пробуждается колос
Он из неких чудесных светил.

«Когда вынужден, Первый».—Вещает
О Родителе Вечности Дух!
И везде зацвёл лён, поспешает
Он порадовать тонкости слух.

«Нас в форме воздушной стращали».
Но от Бога ли фраза сия?
Пусть была бы она не в финале.
А воздушная прихоть—зазря.

Много тонкостей ждут поколенья,
Мириады тончайших умов.
Потихоньку уйдут лицезренья
В красоту лучезарных витков.

«Тик-так».—Так Себя утверждает
Время-Дух! И расплата спешит
С безысходностью, где угасает
Невозможность сознанья орбит.

Бог поведал, что «Смерть—не расплата».
Но расплата за что? За покой?
Тогда тень не была бы крылата
И не знала бы связь с Пустотой.

«Да, ну Фигурный».—Назвался
Всевышний! Но в чём образец
Для ласки и жизни? Остался
Покинутым странный пришлец.
2006

ИСТОКИ ВЕЗДЕ

Да, каждая фраза от Бога
В иной миг была бы иной
И от окруженья немного
Она бы меняла свой строй.

Нет слова застывшего в мире.
А если застыло, суть в том,
Что лёд простирается шире
В наитии неком простом.

«Мы же Славяне».—Так Боги
Сказали! Ну, «Вот и в Стране
Красок».—Такие дороги
Они не представят в вине!

«Народ (же) всегда под вину».—
Господь намекает, что власти
Народа не чтят тишину,
Сомнительной следуют сласти.

«Да, вспомнил: истоки везде».-
Так Разум Истоков гласит!
В какой удержать их узде—
Истоки, коль Разум их чтит?

Но Разум Истоков над ними
Как Сфера Присутствия Аур.
И арками грезит родными,
Как колоннадами мавр.
2006

НИКОГО УЖЕ НЕТ

«Никого уже нет».—Бог сказал!
И ещё Он изрёк, что «как будто
Нету сил». Кто-то сказку искал,
Доверял почему-то кому-то.

Можно сказку найти и поверить
В то, что нет никого вне её.
Можно сердце ей вовсе доверить,
Пусть без сил оно будет ничьё.
2006

НА ВЕСЬ МИР ОСВЯЩЁННЫЙ КРЕСТ

На весь Мир Освящённый Крест,
Крест любви, Крест надежды и счастья.
Никакой отвлечённый текст
Не представит возможность согласья.

Да, Свет—Мрак, Мрак Сиянья Умов
За Границами Вещих Стремнин,
За Бездействием Вещих Основ,
За Тьмой Речи, Имён И Долин.
2006

НЕВОЗМОЖНО ЖДОЮ ОБЛАДАТЬ

За стеклом пронзительный покой,
Молчаливые деревья и кусты.
Будет таять время за мечтой,
Силуэты растворятся и черты.

Будет жда* такою небывалой,
Что не будет вовсе. Голоса
Птиц уснут за бездной запоздалой.
Жда свои узнает чудеса.

Спросит Сущий: «Что Вам написать?»
Спросит Он у Принципа Свиданья.
Невозможно ждою обладать,
Невозможно чаять обладанья.

За стеклом пронзительный покой,
Отблески серебряного света,
Зелень мягкая. Но кажется порой,
Что душа любовью не согрета.
2006
*Жда—сфера ожидания, надежды.

БУКВЫ МЕШАЮТ

«В мире поставим день».—Боги вещают
В отношении того, чтоб созерцать
Эфир с земли! Но эры не встречают
Наш день с земли. Им нужно обладать.

День—это время, когда Солнце освещает
Земли поверхность, но начало вне его.
И тень Земли ночь миру открывает,
Чтобы земное время отдыха пришло.

На всех планетах время разное. И сутки
Мы понимаем лишь земные. И они
Везде по-разному свои хранят минутки,
Чтоб все народы лишь свои хранили дни.

Время галактики вращения другое,
Оно растёт в неизмеримой глубине
Строя галактик и пространств. И озорное
Блужданье веры не поможет тишине.

«Не познан Шар».—Бог говорит даже о Шаре
нашем Земном! Как сможем мы понять
Сиянье Вечности? В каком аксессуаре
мы отражение Её сможем узнать?

В какой же вере утверждение наладить?
Не в той ли, чтобы очищался Ваш проток,
Бегущий мимо Ваших дум, чтобы представить
Неизъяснимости Неведомый Исток?

Бог обратился: «Непосредственно к тебе,
Валанчик»! Это тоже драма чувств.
Глоток воды—решающий в судьбе,
Если окажется, что краник будет пуст.

Да, «Так не сделал: притяжение».—Бог молвит!
Но притяжение возникло из причин
Для нас неведомых. Поэтому наполнит
Чашу познания неведения чин.

Всё ж, притяжение возникло из соблазна,
Чтоб долю времени воздействием приять
И постигать все назначения оргазма,
Чтобы рожденьем лучезарно обладать.

Нет, притяжение на уровне сближенья
В какой-то час должно предметы оттолкнуть.
И Суд Один—не действие томленья.
Но опус в том, чтоб сущее вернуть.

«(Только) подумал Я, что буквы, - Бог вещает, -
Мешают»! Всё же есть вербальный код—
Информация абстрактная. встречает
И семиотика, что знаком повернёт.

А притяжение планет откуда вышло?
Из осознания безпечности глубин.
Закон бездействия—ведь это то же дышло,
Чтобы задействован был только Суд Один.

«Создали массы».—Гласят Боги! Притяженье
Тогда явилось ввиду этих самых масс.
Ещё и зАклики подпали в исступленье.
И серёжке лишь волшебный слышен глас.
2006

БЕЗ ПРОЛЕТАЮЩЕЙ ПУЛИ

«Абсолютно никто не услышит
пролетающей пули».—Гласит
Бог Верховный! И текст Его вышит
не для войн. И война убежит.

«У Нас света не поняли люди».—
Молвят Боги! Естественно то,
Что земляне свет вряд ли рассудят,
Если нужно смотреть в решето.

«У Меня же листочек, Мой Дух.
Не показывай света конец».—
Обратился Бог к Духу! Но вслух
Не прочесть. Молчалив и кузнец.

Удивлён Бог листочком. «К чему
Все подробности?» - Он вопросил!
А подробности все лишь к тому,
Что конец Бог совсем не сулил.

«Мы уехали—Мы с Королём».—
Дух промолвил! «Вы видели в Каннах?» -
Он спросил! И могли быть при том
Канны тоже, как скорбь в тюльпанах.

«Пришла в голову мысль».—Говорит
Всемогущий! О чём же она?
«Два колодца давайте».—Сулит
Он двум странам. Забыта война.
 
Вот «Наверх не хватало идти?!» -
Возмущается Принцип Очей!
Он земное желает спасти,
Где покой глубины не из дней.

Высота, глубина—равнозначны,
В смысле внутренней сферы без черт
Полноты бытия. И удачны
Те слова, что вместятся в конверт.

Нет. Вот это всё правда, Иван?
Но Иван промолчит, не в себе.
Только свет, что глубинам был дан,
Словно даже и не по судьбе.

И таков незачёт. Только косы
Вдруг распущены будут на грудь.
Та красавица бросит мимозы
На большой, непредвиденный путь.
2006

ТЫ НЕ ГОРЯЧ И НЕ ХОЛОДЕН

Ты не горяч и не холоден, ты
Тёпел отрадой сиянья
Летних созвездий, в которых черты
Рун безупречного знанья.

Ты не горяч и не холоден, друг,
Ты тёпел заботой небес,
Поэтому твой умозрительный круг
Корнями спускается в лес.

Должно быть не так, но должно быть
Внутри. И поэтому, друг,
Лучше ромашки потрогать,
Когда позволяет досуг.
2006

СИЛЫ—МАЛО

«ты недруг».—Так мог обратиться
Христос, глядя вправо, в упор
на кого-то, кто мог раствориться.
На столе руки Бога в укор.

Может, где-то есть ЯгошуА?
Местный принцип, возможно, не в силе.
Полуночная была пора,
Когда женщины произносили,

В кругах нескольких стоя: «ЯгОша!»
Руки в центр они с ритмом бросали.
Да, «Ягоша! Ягоша! Ягоша!» -
Сострадая они повторяли.

Но когда Бог сидел за столом,
Голова Его была покрыта
Некой скрученной тканью. В одном
Есть надежда, что чаша допита.

Местных принципов сжаты пределы,
Потому-то и имя есть Спас.
И есть Собезначальный. Умелый
И всеобщий есть Времени Глас.

Только просьба есть: не трактовать
И конкретность событий не мнить.
Лучше что-то в намёках черпать
для души, чтобы всё изменить.

Боги молвят: «По свету ушли»!
Обязательно ль свет сотворён?
А для слов времена берегли
Мрак метафоры, что испокон.

Кто что видит. Так в жизни всегда.
Всякий принцип—границы ума.
Но есть принцип безбрежности. Да.
Только слово её—не тюрьма.

«Себе да».—Дух промолвит! Но Он
Так же может сказать «Себе нет».
Только восстановительный звон
Унесётся за дальностью лет.

Но чем дальше, тем больше дано
Не постигнуть. Паденье растёт
С приближением. Всякое «но»
Лишь уныло в забвенье бредёт.

Коляды будет Звёздная Книга
Чем-то общим для разных путей.
Но она не написана. Мига
Миллиардов времён ждать верней.

Местный принцип всегда об одном,
Это даже ущербность навзрыд
В человеческом знании, в том,
Что понятье—всегда промолчит.

Бог окутан всем тем, что мы мним,
Ради наших амбиций стыда.
Мы в себя только очень глядим,
Если выверим где есть беда.

Божий Суд не грядёт. Было б это
Скидкой в будущее общих тем.
Не прикрыться ли общим запретом
В ореоле прозрачных систем?

Нет стыда, он придуман с отводом
От желания нечто иметь.
Но с каким же весёлым подходом
где-то нужно прозрачно гореть?

Бог промолвил однажды: «Яго
Далёкой Звезды»! Это имя
Разных слов и созвучий. Всего
Знать не нужно. Ничто не остынет.

Да, конечно же, много теорий.
В Тайне Слуха они родились
И из вечного хода историй
Где-то снова потом обрелись.

Снова скажет Господь: «Я иду
По пониманию». Вечность
Вам подарит, читатель, дуду
И на ней Ваших дней быстротечность.

Господь так произносит: «Как будто
Вечный Ход»! Это принцип идей.
Бог по мыслям идёт поминутно,
Чтобы скорби ушли от людей.

По-славянски Идея—КолА.*
Зачастила и в мир неуместность.
Здесь раздумьям тесно. Но звала
Идеальных Земель повсеместность.

«Нет, ни разу не шли».—Говорят
Боги Те, Кои выше понятий
И имён, и систем. Не спешат
Для КолЫ выходить из заклятий.

Ну а людям порою казалось,
Что их Бог преднамеренно вёл.
Это просто с идеей связалось
Воплощение грёз. Бог не шёл.

А потом начинается рынок
На идеи, на тайны, на страсть.
Все внимательно смотрят. Запинок
Не должно быть, чтоб не упасть.

Так всегда всё в веках повторялось
До абсурда, в тщете и имён,
А потом целым скопом терялось,
Словно скоп бытия предрешён..

Ну допустим, что Мелькиаор
Свою миссию выполнил свято
На том месте, где всё же простор
Ограничен, сознание сжато.

«Как же мы ошибались», - сказал
И учёный. И вот астероид
В прародители метит, раз звал
Святогор, вовсе не гуманоид.

Так что рынки весьма упразднились
Мир Всемирный—начало основ.
Из иных—только войны родились
ради неких невнятных витков.

Ци Бай Си говорил, что «художник
Должен пуст быть». Весомое Ци,
Словно имя Творца. Подорожник
Пустым чувством охватит концы.

Вот ещё есть: «Подай (же) кусок».
Так как наше желанье кричит.
Из созвездия будет бросок
До Земли. И кусок прилетит.

«Вы (же)—дети».—Бог молвит землянам.
«Хотели проворней идти?
Ничего не получится».—Станам
Отвечает. Но мир не спасти.

Да, «И сам юридический пункт,
И суд человеческий».—Сущий
Пообещал. Лучший грунт,
Чтоб печку класть, будет ведущий.

«Лютеране, для всей Европы
Не забудьте детей накормить».—
Просит Дао! Взойдёт ли на тропы
Сей Земли даже Дао, чтоб жить?

«Он примерно плести не желает».—
Святой Дух говорит об Отце
Безконечных Вселенных! И тает
Умозрительный свет на Лице.

«Один нож только будет летать, -
это цирк».—Произносит Сам Бог!
Безконечность Вселенных понять
В измереньях безкрайних—предлог.

Да, но «Я как Художник—Последний.
Придёт смысл беседы».—Сказал
Господь! Но Последний—Соседний
Бездне Новой Границ И Начал.

Под ресницами скроется взгляд.
Это вИденье Музой пришло.
Безсчётно, - подумать. Подряд
Как спастись без детей, коих жгло?

Только «Миссия дня убывает».—
Господь Сведущий нам говорит!
Это Солнце зайдёт, когда тает
Обезсилевший взгляд и дрожит.

«Восемь однообразных углов».—
Вспомнил Сведущий. Свастике—честь.
Она—мирная, чтобы из основ
Родилась только мирная весть.

Безусловно, что смерть уникальна.
Но на теле ли женщины? Бред.
Нет, не теле. Пусть даже фатальна
Её молодость. Всё-таки нет.

Остановятся чувства. Источник
Перестанет уже волновать.
Станет близок к земле позвоночник,
Чтобы вечно, отдельно лежать.
2006

ПРЕВЗОЙТИ МЫСЛИ

«Первой осени первый день».—
Бог так первую осень назвал!
Потому что покоилась тень,
Когда вовсе никто не искал.

Первой осени первый день—
Это чувство всегда тех кручин
Из природы уныния. Тень
Почивает за гранью вершин.

Осень первая. Нет. Неземная.
Из природы подспудных глубин,
Где никак маета озорная
Не коснётся пустынных седин.

Относительность тем откровенна,
Что так безотносителен путь.
Посему и иллюзия тленна,
Чтобы вновь иллюзорность вернуть.

Суть признАется: «Не на краю».
Все мгновенны наитья весьма.
И в бездонном унынья строю
Так прозрачна простая тесьма.

Бог сказал: «Превзойти осталось
(только) мысли». Но это слова,
потому что всегда обязалось
нечто вещее, словно молва.
2006

ЗНАК

«Впрочем, у Нас нет народов».—
Боги сказали! Но знак
Как понимать, если кодов
Всех не изведать никак?

Где ж тогда души родные
И родственных связей цветы,
И ауры садов золотые?
Вдруг всё это только мечты?

На Землях каких безконечных
Мы будем ещё обитать
Без воли народов? Безпечных
Наитий всех не распознать.

Без плоти не быть осознанью.
Но в плоти есть мнимости путь .
Различных согласий. Призванью
Дано проходить и вернуть.
2005

ЭТО ВСЁ КРАЙНЕ БЫЛО БЫ ВЕРНУТЬ

Скажи немного, боли хворостинка,
Кто заплатил тебе за жизнь, чего ты ждёшь
И почему близка тебе тропинка,
И как ты растворишься, как уйдешь.

Дожди печальны. А с «вроде» и нельзя
Тебе на месте должном пребывать.
Только печали, через капельки скользя,
Не знают даже в чём им узнавать.

Это всё крайне было бы вернуть.
«За жизнь мне заплатили», - говоришь.
Пусть будут ливни, если каждый путь
В себе ты, хворостинка, не хранишь.
2006

ВРЕМЯ--ШАГ

Время—шаг, его поступь уныла.
Разговор неуместен. Но вот
Робкий свет глубина посулила
Ореолом, где время бредёт.

И пластов тиктанических сдвиги
Формируют плато до сих пор.
А Гонг Конг отрицает все книги,
Ему ближе невнятный узор.

Не проси, но потери рисуй.
Только, только и только потери.
А потом отвлечённо тоскуй,
Словно вовсе растаяли двери.
2006

ШТРИХ О КАРТИНАХ

Золотыми картины зовут,
Потому что они из лучей
Переливов цветов берегут
Прискорбие радости всей.
2007

НИГДЕ НЕТ ОПОРЫ

«Вся—Дверь ли?» - Спросила Царица.*
И Дверь ли Она вообще?
Вот вкусов земных мастерица
Не сознаёт что вотще.

Я видел галактик вращенье.
Надо не записать, ибо тон—
Некое в тьму превращенье,
Где ты порою смущён.

Нигде нет опоры. Опора—
В сознании, что её нет.
Поэтому тон мельхиора—
Покоя тревожный свет.
2007
*Богородица

КРАЙНИЙ СРОК

«Заберу и крайний срок».—Бог изрекает!
Крайний срок зачем-то станет не такой,
Как его сознанье дум определяет,
Потому что крайний срок и сам не свой.

Сокрушительно прольётся назначенье
В ущемляющую ведение нить
И останется одно лишь сожаленье,
Что нельзя уже ни помнить, ни забыть.

Неосязаемый мрак странного молчанья
Всесовершенный ли покой преподнесёт?
Одно известно: в роли убыванья
Ничто уже к рожденью не придёт.
2007

ЗРЕТЬ КРАСАВИЦУ, НЫРНУВШУЮ В БАССЕЙН

«ОбозначАли сколько плакать».—Молвят Боги!
Да, десять—кругло. Разве можно думать так?
О-ой! С новым рассветом все дороги
Приводят в Рим. А восхищается лишь злак.

Так, есть ли вера? В чём её предубежденье,
В какой неведомой, изысканной чете?
Пророк Мухаммед выверял своё томленье,
Когда Аллах был в Трансцендентной Пустоте.

С вокзалом стало и уютнее, и проще.
Целые боинги частями взялись в толк.
Не всё добро. Однако каждый случай хвощет.
Возьми-ка воду подсчитай, ведь нужен полк.

И вот всемЕрные начала фильм потянет,
Ах, заодно с подобострастьем и умов.
Только вертушка всех значений не обманет,
Когда умы прильнут к безмолвию витков.

На водах вспилено. Плоты плывут спокойно.
На них младенцы под присмотром очагов.
«На руки, да?» - Так вопросил кто-то пристойно.
И в радость вечную безсмертный некий зов.

«Ах, Я не думал о резерве».—Мог сказать бы
Так Сам Всевышний! Так при чём здесь Коляда?
Ну а вот Чехов созерцал вокруг усадьбы.
Не знать же Чехова—оплошная беда.

Мир происходит своей собственной причиной.
Причины нет за гранью прихоти начал.
Когда ребёнок наслаждается малиной,
То его мама вспоминает как он звал.

Очень ударный в Кремле хит. Одно блаженство.
Ты детский, Вагнер, по-другому, но не так.
Идёт в детали неземное совершенство
Архитектуры, словно музыка—пустяк.

Музон и точка. И восходит даже пресса.
Энигма где-то воспевает: «for the Brain», -
В доме поэта. Где ж откроется завеса,
Чтоб зреть красавицу, нырнувшую в бассейн?
2006

ЛЮМИНАРНОЕ ТЕЛО

Люминарное тело свеченья
Над ветвями застыло во мгле,
Над травою стезя озаренья
Сохранила свечу в сентябре.

Время чувству свечи не подскажет
Где найти потаённую дверь
В безысходность. Стезя не укажет
Никому на свеченье потерь.

Люминарное тело не снится
Этим травам. Оно—из груди
Увяданья поры. Ему мнится,
Что не ждёт ничего впереди.

Его нет—люминарного тела,
Есть иллюзия фона из мглы,
Из которой душа улетела,
Где сознания крайне малы.

«Мне казалось, что миссия света
Задолго, - Господь изрекает, -
Не плетёная»! В рамках совета
Не найти той стези, что растает.
2006

ВЫСОКАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ СКАЗАТЬ

Выше тех средств отдела вовсе нету—
Выше возможности сказать. Но почему
Бродит наитие цветения по свету
И бродит свет по угасанью одному?

Но почему порою вовсе не припомнят
Цветки акации родные вечера,
Когда для них все угасания исполнят
Все те знамения, что грезили вчера?

Как будто тайна, - да, жестокий хлеб
Для тех, кто помнил и по пристани прошёл.
Остались думать о цветке Борис и Глеб,
Когда моряк что-то хорошее прочёл.

«Ну, всё», - бортпроводница так сказала
И передала букет белый для другой
Бортпроводницы, когда каждая летала
Рейсом своим в неведомый покой.

Исток повсюду, если в нём есть созерцанье
И если близость даже сводится на нет.
Есть почему-то общее дыханье
Открытых чувств и тонущий совет.

В Птичьем Отряде Птицы разумеют,
Что больше некуда отчаянно лететь.
И Птицы в лучезарности немеют,
И Им уже не выпало стареть.
2006

О ЦАРСТВЕ НЕБЕСНОМ

Так, «Царство будет», получается, по новой.
Сколько каприза. Деликатен весь запал,
Чтоб текста однозначностью суровой
Весь мир предубеждение снискал.

Какое Царство? Вот Небесное. И точка.
С буквы большой необходимо здесь сказать.
Оно с престолами и гласами. И строчка
Деталь присутствия позарится призвать.

И вот Паруссия уж льнёт к резервуарам,
И мир вращается в глобальных веществах,
И место неким предсказуемым пожарам
Готово мягко утвердиться в письменах.

Всё, что угодно, но не выше размышленья.
Царство Небесное такое не понять.
Но вот восходят даже темы исступленья
И невозможно ворох призраков унять.

«Лопнули руки», - только некто признаётся,
В карманах брюк держа их. И склонён
Вот этот некто. Где же обретётся
Царство тогда, когда печально сохранён?

Нет, не усаживай в сознании покорном
ты Вездесущего на видимый престол
в твоём пустом воображении. В притворном
твоём сознании не вспыхнет ореол.

«Летят обидчики за ухом».—Бог промолвил!
Уже ли Царство будет выглядеть таким?
«Вот шла Россия».—Господь сие дополнил!
Так, значит, Царство будет видеться иным?

Царство—понятие земного устроенья
И потому оно понятно для Небес
Через сверхсущие значения сплетенья,
Когда и Царство не представить в перевес.

Из Мрака Сущности, из Вечного Сиянья
Разгром галактики ли нечто удивит?
«Мы—Кандидаты В Песню».—Из роптанья
Могли бы молвить Боги!—Время мнит.
2006

ИСАКИЮ НУЖНО ВЕРИТЬ

Эпиграф:
«Человек скорее предпочтёт хотеть Ничто,
чем ничего не хотеть».
Ф. Ницше

Душа Мира открыта в безбрежность
Равновесия судеб, эпох.
Никакая уже безмятежность
Не роняет сочувственно вздох.

«Не сочувствую Я никогда».—
Бог признался. Но в том ли сюжет,
Если действие—вечное «да»,
А бездействие—вечное «нет»?

Нет вторжения по-божеству,
По-человечеству есть.
Но хотеть ли Ничто? Озорству
Нужно мысль без желанья учесть.

Да, вторженье идёт чрез желанье.
А, быть может, само всё собой
Происходит? Ничто—обладанье
Этим самым Ничто над мечтой.

Не гордись, одинокий страдалец,
Равновесием судеб эпох.
Леонардо—не тот итальянец,
За которым приметят подвох.

Боги спросят: «Где Мы говорили?»
Вот ответ: в поглощении тем.
Только темы сознанья не мнили
Неких выспренних, жалких систем.

Сдайся, мир, в плен Благого Начала,
Наслаждайся, когда тебе впрок.
Но иллюзия Вечность искала;
Не найдя, не постигла урок.

Нет. «Исакию* нужно верить».—
Бог сказал! А, быть может, не Бог?
Просто тексту хотелось проверить
Неспособность оставить залог.

Не смотри, не ищи в изваяньях
Подтверждение мнимым чертам.
Будь спокоен в померкших рыданьях,
Если эти рыданья не там.

Но прискорбна вина быть столь хуже,
Чем те дети страдающих стран.
Вот есть метод, но разве он нужен,
Если грезит безсмертьем изъян?
2006
*Исакий—Исакиевский собор в Питере.

НА ВЫСОТЕ НАДО ИДТИ

На высоте надо идти, она внутри
Сознанья подлинной природы глубины.
Полный покой не скажет «не смотри»,
Когда все проявления грустны.

«Ушёл на дальний след».—Бог говорит!
А дальний след оставлен далеко.
Но не сказать открыто, что дрожит
Предвестие спокойно и легко.

О чём предвестие? О неге чистых фраз.
Задумается старшая изба.
И не останется возможности как раз
Почувствовать, что где-то есть мольба.

«Нужно иметь», - так мыслит про себя
В бездействии неведомом туман.
И неутешно и задумчиво скорбя,
Изба не помнит лёгкости обман.

Ты в поэтические образы уходишь,
Не понимая назначение для них,
Любимая. Но как же ты находишь
Возможность красоты оставить стих?

И мненье сложится порою: нет печали,
Порою скорбь от хаты отойдёт.
Ах, нет печали, если б только знали
Предвестия, что тема не уйдёт.
2007

УЗНАТЬ НАДО С МЕСТА

«Америка, сил нет».—Бог молвит!
Америка разве поймёт?
А розыгрыш—каша, напомнит
не в тему она, что не ждёт.

Говорят, что узнать надо с места.
«Вот Какой».—На Себя указал
Бог Без Сил! Никакого подтекста
В каждом месте никто не искал.

Вот «Мысль знается».—Бог изрекает!
«Сынок, что, ты чёрный?» - Спросил
У негра! Но негр понимает,
Что свой вдруг цвет кожи забыл.

«Разверну кто как хочет».—Признался
Бог Вселенский! Да, ты мужик,
О, слышащий. Не состоялся
обманчивый линий тупик.
2006

КОМУ БРАТЬ НУЖНО—ЗАБЕРУТ

Куда? В предупреждение. Вода
Всё так же будет трепетно таиться.
Нет возвращения. И только иногда
Знакомое предчувствие приснится.

Так с каждым человеком—проясненье.
В любви нет остановки, нет пути.
Реченья мира—некое томленье,
Чтоб ничего вовек не обрести.

И в мире окружающем всегда
Кому брать нужно—заберут. Пустой удел—
Не отличать заботу сквозь года,
Не сознавать, что каждый в себе цел.

Клод: «нежно». И был Образ Ключевой.
Нет, не дано к общенью приобщиться.
Но приноровился мягкий строй,
Чтоб после навсегда не возвратиться.

Не вычленят реванш из пустоты
Видоискатели, он им не по нутру.
Но все—видоискатели. Сквозь «ты»
Омоется доверье поутру.

«Ты расскажи Меня».—Всевышний предложил
кому-то, кто не помнит своё «я».
Но сумрак подозрение таил
Лишь потому, что нету бытия.
2006

СПЕШИЛИ ВДАЛЬ НЕСМЕТНЫЕ ГОДА

Где тишина, там робкое поверье
О том, что жизнь пустынно подойдёт
Туда, где есть пустынное преддверье,
Что в неизвестность трепетно ведёт.

А есть свет мысли. Ещё да, нет—не вместо.
Спешили вдаль несметные года
И чистая, блаженная невеста
Грустила над годами иногда.
2006

ОТРЕЖЬ «НИКТО»

О, нет, «Пускай не обнаружим».—Говорят
Боги о чьих-то действиях. Пускай.
Но «Что Мы знаем?» - Вопрошают. И не зрят
Они вне формы, если нужен край.

«Отрежь «Никто».—Философу Бог молвит.
Бог, как никто другой, неизъясним.
Никто—это когда никто не вспомнит
Определить, что Трое—как Один.

«Вы подходите Мне тоже».—Изрекает
Некий Принцип Отвлечения Умов,
Если кто-то отрешённо осознает
Исступления порыв без облаков.

Под сводом вечных и незыблемых вселенных
Не может ничего происходить,
Как быть не может вЕдений почтенных,
В которых можно темя полюбить.
2006

ОТРИЦАЯ САМО ОТРИЦАНЬЕ

Один тип послушный—вот что
Нынче нужно. А разве ль не так?
Всё, что сказано—это не то.
Всё же всякий волнует пустяк.

Всё же мы отрицанья не взвесим,
Отрицая само отрицанье.
И в себе часто так куролесим,
Выявляя во внешнем призванье.

Если ж не куролесить в себе,
Остановится даже весь мир, -
Человек ведь таков. И в тебе,
Друг прохожий, огромный кумир.

Ты кумир себе сам, не судьба,
Не созвездий немых расстановки.
Всё же странною будет мольба,
Если хмурятся все зарисовки.
2006

НАСТРОЕНИЕ--КУБ

Но везде то же самое. Что?
Приверженность к вялым томленьям.
Только вот никакое ничто
Не выверит стиль к сокрушеньям.

Настроение—куб; он большой
И хрустальный, и может собрать
В себе дамы порыв золотой,
Чтобы дама могла отдыхать.

«Да, нашли навсегда так».—Благие
Неземные гласят Существа!
Салажня, все в эфире. Простые
Ждут тревоги для чуда родства.

Ну поставил себя столб на месте
Весьма злачном. Сие не тупик.
Парень, ты не признайся невесте,
Что волнует тебя её лик.
2006

ТЫ НЕ ЗОЛ, МАЙКРОСОФТ

В них есть тайна—в обычных растеньях,
Но не в видах покинутых хат.
Нет. И в видах. Во всех средостеньях
Не дано ощущенье преград.

Есть и в ужасе вещие ноты,
Пилигрим их во тьме различит.
Майкрософт, ты зол. Но в банкноты
Майкрософт совсем не глядит.

Набирай за плечо всяких денег—
И в дорогу. Надежда нужна.
Нет, не зол Майкрософт. Только Терех,
Белый Терех не смотрит со дна.
2006

АНТИКВАРНЫЕ ДАМЫ

Что-то хочет в невесомости забыть
Потерянная ниша глубины
И дамы антикварные избыть
Себя не могут, ради тишины.
2006

НЕ УЙТИ ИЗ БЛУЖДАНИЙ

«Ну пускай не идут эти песни.
Только Я превзошёл».—Бог сказал!
Надо действовать криком. Прелестней
Станут призраки дремлющих скал.

Надо действовать криком. «Культура»
Не скажу».—Возвещает Господь!
«Нет, не сяду».—Он молвит! Структура—
Это вовсе не внешняя плоть.

Ну, конечно же, думать—неверно,
Даже в теме забвенья глубин.
Обострение опыта тленно
Созидает оплошность стремнин.

Боги так изрекают: «Нам просто»!
И припомнили: «В пятой доске».
А Дон был впереди. Даже до ста
Кораблей всё идут вдалеке.

Да, не рыхлый вопрос—признак тени,
Она есть словно сень и уют
Лишь для тех, чьи снижались колени
В жарком зное жары, где не ждут.

Не наследуешь больше глобальных,
Специальных прозвонов пустот.
Будет знак в пеленах погребальных.
Итак, будет знак, если ждёт.

Есть высокий покой состояний.
Ну а где же этап? В каждой мгле.
Потому не уйти из блужданий,
Если даже стоишь на земле.
2006

БОГОРОДИЦА СТАЛА КРЫЛАТА

«Я, Мужчина, не повинуюсь».—
Дух Мужчиной Себя называет
Безпристрастно, ничем не волнуясь.
Но не пол Он вдруг провозглашает.

Таким образом, Дух может знать
Свойство женской натуры безстрастно,
Изнутри, чтобы ей обладать
В Мире Высшем, забытом согласно.

Дух—Строитель Земной Красоты,
Он её как Мужчина ваяет
В женских образах, ставя черты
Как захочет и не оставляет.

И потенция Духа—иная.
Дух Вселенский над плотью, внутри
Созидает идеи, вещая
Скрытый смысл через формы, черты.

Вездесущий—не смешан Он вовсе
С плотским умыслом. Апофеоз
В том, что Бог оказался безгрешен,
Когда Дева родила, чтоб рос.

«Я любила».—Так молвить могла
Богородица, Духом объята
Как Превысшим Блаженством. Ушла
И пред Троицей стала крылата.
2006

БЕЛЫЙ ТЕРЕХ

«В Белом Терехе бабушки ваши».—
Бог сказал пострадавшим во мгле
Скорби мира. Но участи наши
Почему-то бредут по земле.

Белый Терех—Град Преображенья,
Камня Тонкого, знавшего нить
Через сущности сур* утонченья,
Там не нужно уже терешить.

«Ты уже был стремителен к смерти».—
Молвит Гот Божеству Вне Причин.
Только мёдом желанья проверьте,
Пчёлки добрые, сумрак один.

Белый Терех, «Я знаю духовно».—
Молвит Сущий. Но это не так,
Потому что стезя баснословно
Не продлит соглашенья никак.
2006
*Сура—солнце, сфера. Сур—сфер.

ПОД ЗАПРЕТОМ КАТИЛСЯ БУЛЫЖНИК

Да, все силы, как воды. Тогда
Это силы. Иначе—мятежность.
Описание тень на стада
Не бросает, но лёгкую нежность.

Где бы были три нитки? В пути.
Потому что три нитки—начало
Трёх катушек. Но, нет, не взойти
И катушкам, где есть опахало.

Нет, «Манера—быть проще.—Писали».—
Боги для нас говорят.
О том, что писали. Искали
Спросить «Что такого?» Подряд.

И Аллах молвит: «Вот, например:
Под запретом катился булыжник,
Только тИхонько»! Этот манер—
Не какой-то отчаянный лыжник.

«Это тихо?» - Аллах переспросит!
«Не в совете».—Сказал и ушёл!
Группа—паприка, если доносит
Провидению некий престол.

«Слушайте, вот легитимно
Идти».—Мог бы так предложить
Сам Всевышний! Но только интимно
все желают подарки дарить.

Да уж, «Начался Гений с работы».—
Так Господь Себя Гением мнит!
И «Я Совершенно Великий».—
Не в рифму зачем-то гласит!

Бог сказал: «Ни за что другое»!
Кто поверит Такому Творцу?
Но ведь Он не нуждается. Трое
Не примкнут к иерархий лицу.

Духу Бог: «За Твоё здоровье»!
«Так на Месте люблю».—Говорит
Духу Бог! Потому послесловье
Резонансом глобальным звенит.
2006

ПРОЗРАЧНАЯ НАДЕЖДА

Любимая, прозрачная надежда,
Напитанная соком без вины,
Как жаль, что ты уходишь. И одежда
Прозрачная в объятьях тишины.

Любимая надежда без порыва,
Без рассмотрения обильного вблизи,
Зачем нужна иллюзия надрыва?
Но ты велела скрыто: «не спроси».
2006

НЕ НУЖНЫ, ЗНАЧИТ, ДЕНЬГИ

Только деньги. Подмены не может
Быть в душе, если символ такой,
Если больше стенанье не гложет,
Если призрачен мысленный строй.

Только деньги. Туманы не в силе
И не в силе осмысленный текст,
И не в силе стремиться к могиле
человеку, когда есть протест.

Только деньги помогут исправить
Состоянье в материи мглы,
Чтобы после смятенье избавить
От себя же. Но темы малы.

Только деньги отступят мгновенно,
Когда больше не будет забот
И духовность тогда вожделенно
К состоянию тьмы повернёт.

Только деньги. И только. И только.
Только деньги не станут щадить
своих призраков, если нисколько
их не будет, чтоб кто-то мог жить.

Не нужны, значит, деньги, а нужен
Солнца свет и цветенье цветов.
И тогда ты становишься дружен
С каждой веточкой даже без слов.
2006

МАЛО ТОГО

Это всё Ющенко: коробок нет, потери.
И Сальвадор Дали покинул нежный бред.
Их только в этом не стянули. И Сальери
Знал безусловно неосмысленный секрет.

Но Бог ведь умер. Что же это за кручина?
Зачем тома нести поникшие в тупик?
Бог не воскреснет, Он воскрес уже. Личина
Не явит больше Центра Вечности Весь Лик.

Никто не станет никому больше мешать.
«А разве Три?» - Бог вопрошает повседневно.
Конечно, Три. Везде есть Новый. И понять
Нельзя бездействие банально-откровенно.

Мало того. Просто к тебе ложилась спать
Одна особа восхождения к печали
И ей хотелось только помнить и молчать,
Вникая в самые приметные детали.

Не забывай идти туда, где нет пощады
Пустотам праздным, вещих действий джентльмен.
Тогда спокойно позаботятся преграды
О том, чтоб вовремя открыться ради стен.

На умной теме не всё сладкое. И только
С удачей слабо. Но вот в чём она пройдёт?
А в каждом медленном углу как будто бойко
Совсем забытая задача прошмыгнёт.

Нет. «Сколько дней рассказывать?» - Всевышний
Самый Великий Запредельный вопросил!
Ах, Русская Река, в тебе давнишний
Поток прискорбный Вечность сохранил.
2006

ДАЖЕ ТРУТЕНЬ НЕОНОВЫЙ БРЕДИТ

Одна женщина молвила: «песни
Нелюдимы». Пускай будет так.
Бери в лоб только деньги. Чудесней
Не бывает того, что пустяк.

КВТ—королева, она—
электричка, что следует вдруг.
Невозможно воспрянуть со дна,
Невозможно постигнуть испуг.

Но потом вопросительно встанет:
«Что за нервушки?» Нету причин
Для того фонаря, когда грянет
И ступени проявят свой чин.

Только Хлебников спросит: «ты слышал?»
Скажет он: «надо тонко сидеть».
Привилегия свойственна крыше—
Всех вести, если ей не гореть.

Да, женитьба—ведь это не то,
Что вон та методистка. Постой,
Вольно не разгуляйся. Авто
Даже крыши почувствует слой.

Да и трутень неоновый бредит,
Сознавая застенчивый пыл.
И машина прекрасно поедет,
Чтоб за стёклами вид только плыл.

«Человек, когда (ты) умираешь,
что не слышишь?» - спросила она—
та, с которою ты потеряешь
иллюзорность сознания дна.
2006

ПРОШЛЫЙ МИР

«Хоть в пыли».—О Себе Кхэл вещает!
Хоть в пыли может Он управлять
Чрез бездействие. Эра встречает
Идиллический сон, чтобы ждать.

«И осмыслили, не заклиная».—
Боги молвят о чём-то ином!
Завершение некого края
Не всегда говорит об одном.

«В прошлом мире Мы веточку Вместе
Так лелеяли».—Боги гласят!
В прошлом мире, в неведомом жесте
Проступал позапрошлый как ряд.

Прошлый мир стал иным, перейдя
В неизвестную будущность нам.
А потом мы, в него восходя,
Не найдём тех, кто пробыли там.

Прошлый мир всегда в будущем выше
Наших действий. Не в стиле закон.
И черёд лучезарностью дышит
Строгой миссии древних икон.

Прошлый мир—это тот, что был прежде
Появленья людей всех времён
В мире нашем. В неясной надежде
Растворился он и вознесён.
2006

НЕ СУД ПОДАТЬ

«Не суд подать, - Бог молвит, - а программу
этих продуктов». Но уже все говорят.
Чрез связь с землёю здоровье войдёт в гамму
Хороших чувств и каждый будет рад.

«Нет расхождений между куполами».—
Бог говорил! Но «Быль-то о другом
Совсем».—Он молвит за чертами
Нетварными в бездействии простом.

Как упустить то, что Господь желает
Вселенной всей, минуя письмена?
Но да, произойдя, ничто не чает
Опять войти в овсяной тучи времена.

Все эталоны—это край недомоганья.
Законы все—это безвидное пустот.
Иначе их и не применишь. Воссозданья
Только потребуют обилия широт.

Но опосредованный мненьем атрибут—
Всего лишь атрибут, но не реальность
За гранью пристальной, о коей не плетут
ущербные наитий гениальность.

«На Себе так».—Бог промолвил аккуратно—
Парабрахман, Наполняющий Собой!
Тра* расцветанию бутона адекватно
И таттва* там, где действует устой.
2006
*Тра (сакскр.)—освобождение. Таттва—истина.

УСПЕВАЕТ ЛИ ВРЕМЯ?

«Успевает ли время?» - Спросил
Вездесущий! Но что же понять?
Если Время есть Дух, то и пыл
Не поможет Его исчерпать.

«Похристи».—Бог Ему предлагает!
«Чтобы жить, надо думать».—Сказал!
Похристит Его Время, растает
Некой миссией, но без начал.

«Только это в груди—ноль утраты».—
Мог бы Бог отвлечённо изречь.
Безусловно не вычленить даты
Никакой, но возможно сберечь.
2006

САМОЕ ГЛАВНОЕ—ВЕЧЕР ХРИСТА

«Нет таких шар, есть такие шары».—
Господь поясняет! И зренье
В неких шарах растворяет версты
Как золота судеб горенье.

Есть даже шафрана шары золотые
И словно не нужен подтекст,
И их восхождение в жизни иные
Не вычленит и благовест.

«О жизни галактики».—Бог говорит,
Говоря: «Никого на свете».
Связь непонятна. Шафран не спешит
Быть в однозначном ответе.

«Одна (вот) деталь: именуем всегда».—
О Сущности Боги гласят!
Но Сущность Пресущая—не череда,
Которую смыслом простят.

И срастворением чтоб сраствориться,
Дробится заманчивый луч,
И срастворением может явиться
Безвидное в радугах туч.

Нет, никого быть на свете не может,
Галактики жизнь кто введёт
В бездействие дум. И пустынное гложет
Тоску бытия, и не ждёт.

«Планета огромною будет видна».—
Господь сообщает! Расцветы
Всегда остаются. И все времена
Вернут для планеты сюжеты.

«Самое главное—вечер Христа,—
Вот он».—О вечере молвит
Отец Всех Миров! И его высота—
Сего вечера—что-то напомнит.
2006

ДИКТУЕТ СМЫСЛ

«Писать нужно, но не так».—Бог изрекает!
А никто так и не пишет. Плебисцит
Вряд ли что-то однозначно прочитает,
Если в форму возношенья не глядит.

«Да, мысленную, - Боги произносят, -
Мы построим глубину»! Дело не в том,
Что мглы о чём-то с безупречностью попросят,
А в том, что будет чутким каждый дом.

«Диктует Смысл. Всё без конца. Заметил Я
Как Отец».—Бог Всемогущий возвестил!
Не существовало ничего.—Из бытия
Существующего импульс поступил.
2006

ГДЕ ТУМАН, НИЧЕГО НЕ НАЙТИ

Где туман, ничего не найти,
Кружева только тают времён.
Но в туман почему-то идти
Невозможно, ни помнить икон.

Свежесть зримая там, где туман
И хотелось бы взять побежать.
Но, наверное, там вещий стан,
Он за речкой и там не стоять.

Дышит рядом стог сена. На нём
Ты проспишь с ребятнёй до утра,
А внизу растворится со сном
Ваше стадо. Такая пора.

Свет плачевный пронзит поутру.
Превзошло утро и без того.
И свирель начинает игру.
Как же много на свете всего.

Безразлично вот так получили,
Безразлично вот так и ушло
Наше детство. Его позабыли.
Безразлично его увело.

Только ложечки будут везде.
И сознали мы сотни потерь.
Всё же что-то приводит к беде,
Словно к Замку. Весёлая дверь.

Но из сланца, слюды—будут тени.
Только ты посмотри: ты прошёл
За тот край ощущенья потери,
Когда таял во мгле ореол.
2007

СО СТЁКЛАМИ—ШИРЕ ПИСАТЬ

Со стёклами—шире писать.
Но веский подход ни к чему.
Не станет прозрачность ждать
На всплески одну сурьму.

А нужно, как к старости, бредить,
Безпечно и тихо идти
Небу и землям, отмерить
Пусть малое, чтобы спасти.

И нужен ли космоса опыт?
Нет, он уж не нужен почти.
Хорошо, что поможет робот.
Только вслух стихов не прочти.

Почему-то закрыли светом
Форму чувств иные миры.
Уходить к галерее при этом
Так же, как и не знать игры.

Заглушки использовать сложно.
Деятельность всё ж нужна
Немножко. Немножко тревожно
Знать, что тревога одна.

«Знаешь, я только неделю—
В спорте», - призналась душа
И пошла так. Конечно, в теле
Для чего-то она хороша.

Пока есть, остаётся лишь звон
Колоколен. И он берёт
За внутреннее. И поклон
Зачем-то под землю уйдёт.
2007

БЕЗДОННОСТЬ СУЩНОСТНАЯ РАЗВЕ ПОСПЕШИТ?

«Сущность Меня открыта».—Говорит
Не Думающий Бог! Это не так.
Бездонность Сущностная разве поспешит
Обозначить Свой беззрачный зрак?

Лампы доказывать не нужно. Но смещать
Желательно к предмету отношенье.
Тогда зачем любовь оповещать,
Если существует сокрушенье?

Вот «Основное водоросли тут
Разыскивают».—Бог проговорил
О том, что водоросли в реках ждут минут,
В которых мир стесненье затаил.
2006

ПОДАРЫ НЕ НИСХОДЯТ

Подары не нисходят. Это форма
Забот издалека. Дело внутри,
Чтобы жила задумчивая норма.
О нисхождении совсем не говори.

«Всё сделали последним, - Боги скажут, -
Как гроб». Не это ли печаль?
Уже системы никакие не укажут
На то, как провести диагональ.
2006
*Подары—цивилизация.

НЕКОТОРЫЕ ИЗ ПРИЧИН

Речь человека порождает. Но откуда
Исходит речь? Из Пламени Творца,
Ибо Оно весьма разумно. И причуда—
Искать ответ в немом явлении лица.

Пламя Творца есть Сущность Над Всей Речью
Существ Вселенной Всей, - имя Того,
Кто не подвержен во времени увечью,
Он есть Нетварный Принцип Сверх Всего.

Границы мира не присущи Ипостаси,
Никак которая не встретится с лицом
Ограничений человека. Восвояси
Та Ипостась не согласуется с концом.

И, появляясь, человек родит растенья,
Но не физически, а тлением своим,
Ибо растения разумны. Воскресенья
Никак не чаять и видением седым.

Так появляется вода из мглы прозрачной
Бесед со временем явлений бытия,
Являясь сущностью земли. И однозначной
Причиной жизни представляется земля.

А где-то между пресмыкаются, ползут
И насекомые, и змеи. Вырастают
Средь них животные. Но вряд ли в них найдут
То, что речью безмятежно поглощают.

Так создаётся не творение, а общность
Неких покорных смыслов бытия,
Чтобы представилась неявленная прочность,
А после ускользнула как ничья.

То и сегодня, пожалуйста, продлитесь,
Мненья обычные, чрез драмы эпопей,
А после смыслом осознанья окрылитесь.
Невозможно опознать эмблемой всей.
2006

С ЗАВЕРШЕНИЕМ О БАШЛАЧЁВЕ

Но учти: ты козёл, в самом смысле
Положительном.* Даже тупик
Не заставит мерцать в коромысле,
Если призрак стесненья поник.

Только вот есть и распоряженье
По потере—один упор.
Да, да, всё же близко стесненье,
Как близок активный позор.

Невозможно быть мягким на грыже.
Вывод—сетки. О, да, протяни
Сожаление как бы пониже
Поглощений, входящих в огни.

И на группе их тайна—высоких.
Потому что какой-то кордон
Не искал и глубин светлооких,
Когда страстью не был смущён.

Как бы в дАли уходят надрывы,
Что за гранью вовсю предстают,—
Это некие шумные взрывы
Потрясений времён, где не ждут.

Ну а Юрмала? Грезит печалью
Для покинутых нот чистоты.
И расчерчено зрение сталью,—
Это зрение дев маеты.

Это так: лоб и не напрягали
Затаённые горы вдали,
Где себя горемыки теряли,
Горемыки блужданья земли.

Всё же кто-то тревожный и мина
Отошли, не придут никогда.
Поколения раж, как долина,
На которой застыли года.

Как на глине, узоры порталов
Намекают на гулкую дрожь
Абсолютности. И из финалов
Появился маяк, он пригож.

Ничего уже не остановит
Затаённая хмель всех депеш.
И могучие деньги уронит
Покаяние там, где Манеж.

Не от силы пиши, а от лени.
Слишком грыжа хотела добра.
Потому ты и стал на колени,
Ты, который гордился вчера.

Напрягло и искусство ручей,
Убегающий по облакам,
Только там Башлачёв, как ничей,
Склонился к несметным векам.
2007
*Обращение к козлу, именно к козлу.

ЧТОБЫ ЗЕМЛЯ СМОГЛА СЕБЯ ВЕРНУТЬ

«Корни свои ты можешь Мне отдать».—
Бог предлагает размышляющему другу,
который есть в любом народе! Можно знать
как и галактики все движутся по кругу.

«Нет протяжения».—Бог в то же время молвит!
И «Нет насилия,—сказал,—над глубиной»!
Мы видим частью зрения. Исполнит
Нечто другое всех вибраций крайний строй.

И крайний строй закроет чувство протяженья,
И сам не станет крайним строем. И понять
Доступным станет глубину в стиле смещенья
В безводное пространство, где не ждать.

Вот «Прямо симпатично».—Бог признался
Об устроении в природе всех корней!
И метод чуткости не в теме состоялся,
А в погребении в безвидное теней.

Как будто двери иллюзорности закрылись
И мира оргии забыли про себя,
Выше Атлантики сомнения сместились.
Наружность глубины словно дитя.

Оргии мира потекли отдельной формой,
Но не проснулась вся наружность глубины.
Оргии мира в чистоте своей безспорной
На каждый день идти решили без вины.

«Нет, не вернусь».—Бог говорит весьма понятно.
Пустынно движутся пернатые века.
Паденья бездн всех направлений, вероятно,
Взирают снизу, словно это свысока.

«Всех запашу».—Бог произносит благородно!
Но катастрофы быть не может. Это суть
Того, что смерть к земле стремится безысходно,
Чтобы Земля смогла себя вернуть.
2006

С ГОЛОВЫ—ИДУТ ВМЕСТЕ

Если сбрасываешь—в никуда.
Потому что отрада таится
В невесомом значении «да»,
За которым цветок воплотится.

След давай притирать, разбирать
На покусочки, чтоб вдруг
Размежовывать то, что понять
Невозможно как замкнутый круг.

С головы—идут вместе. И труд
Очень мягок для ласковых нот.
Миллионы помоются тут.
Удивительно то, что придёт.

Да, как кровля, размеренность нот.
От всего будь свободен, без сил.
Кто ж советует «хлоп», если ждёт
Себя сам переменчивый пыл.

Одуванчик, ты ждёшь, вообще-то,
Что тобою украсят луга.
И, конечно, порадует где-то
Дивной радуги чудо-дуга.

Нет, наверное. Быть неуместно
И сомнению пристальных нот.
Ну зачем не по делу? Прелестно
Ситуация ввыспрь повернёт.

Так; инкогнито—не про тебя,
Одуванчик душистый, земной.
Над тобой позабудет дитя,
Что в тот миг вознеслось над собой.

Уж когда-нибудь дивные ноты
Не когда-нибудь вдруг превзойдут
Невесомость значений. И квоты
Уже больше никак не придут.

О, да, тут—на Мидгарде значенья
Одинокую стынь сберегут
Покорений Плутона. И мненья
В лучезарность потоков уйдут.
2007

НАСЛАЖДЕНИЕ

Нет предела наслажденью. Безгранично
Время только наполняется лишь им.
Мир физический внимает поэтично
Женской ласке, чтобы с нею быть одним.

Чтобы с ней одним быть целым безмятежно,
Навсегда в смысле обилья красоты
Наслажденья безграничности. Прилежно
Так с землёю воды связаны на «ты».

Наслажденье—это молодость безсмертья,
Не старение, а только мощность тем
И рождение его войдёт в столетья,
И искусство станет жить чертой систем.

Наслажденье многогранно и едино
Во всём множестве слиянья и глубин,
И приходит с совершенством, если чтимо.
Наслажденье—это преданности чин.

Уже любовь. Мечты ли ей так привлекают,
Чтоб описать виденье дивной красоты,
Чтобы увидеть как объёмы только тают,
Ведущие движением черты?
2006

ГДЕ КАЖДАЯ ЖИЗНИ СТЕЗЯ

«Предварительно входы и каждая дверь людей».—
Бог намёк посылает на то, что потери вернутся,
Соберутся усилия в сторону чистых идей
И откроются двери, и стёкла ветвей встрепенутся.

Где захочешь, обнимут. Заглавный характер не в силе,
А в наитии нежности черт неземных бытия.
Хорошо, чтобы нас дорогие подруги просили
Лишь о том, чтоб любить там, где каждая жизни стезя.
2006

А ЧЕРЁМУШКИ ТОЛЬКО НАВЗРЫД

«Стань только на край».—Бог Себе
Промолвил! И Он стал на край
Бездонной печали. Во мгле
Не виделся призрачный рай.

Все дороги в эфире. Не надо
Понимать, потому что невмочь,
Даже если планеты парадом
Соблюдают судьбину точь-в-точь.

«Третий Свет говорит: Он Ветер».—
Так на Первого Света сказал.
Отчего же Тот Ветер так светел,
Что иссяк для Него пьедестал..

«Я не нужен».—Господь признаётся.
А черёмушки только навзрыд,
Потому что для них пропоётся
И мотив, над которым их быт.
2007

ВСКОРЕ СОЛНЦЕ ЗАЙДЁТ

«Ну-ка за Мной».—Бог Отец повелел
каждому, кто слышать может!
Но колокольчик так плакать хотел,
Когда он решил, что поможет

Девушке вышить его на салфетке,
Пред её взором склонившись слегка.
Он лучики солнца увидел на ветке,
Что тени бросали туда, где рука.

И колокольчик заплакал от горя,
Девушки доброй внимая тоске.
Ибо она понимала, что вскоре
Солнце зайдёт, исчезая в реке.
2006

И БУДЕТ ДОЖДЬ

Нет, не намерен Безкрайний Водитель
Создать над оплошностью крайний тупик.
Каждый в пути, но и путь—не воитель,
А просто куда-то в безкрайность приник.

И будет дождь. И в конкретную землю
Влага с дыханием будут входить.
«Скорыми мглами Я сущность приемлю».—
Может быть, Бог так бы мог говорить.

«Отдайте расчёты».—Господь произносит,
Чтоб кто-нибудь эти расчёты отдал
За тех, кто всегда лишь о чём-нибудь просят,
Если хоть кто-нибудь что-нибудь знал.
2006

ОНИ ПОЛУЧИЛИ СПАСЕНЬЕ В ОГНЕ

«Они получили спасенье в огне».—
На сущности некие Бог указал
Отдельно от мнений. И быть ли вине,
Коль распределить мир себя пожелал?
2006

СЛОВНО БЫ ЖИЗНЬ НЕ ПРИ ЧЁМ
«Подобные по роду следуют друг за другом.
Подобные по голосу откликаются друг другу».
Рыболов (китайский мудрец)

Ход по-французски—мода на гул.
Но скорбь разве будет причастна?
Никто глубины не вернул
В точку. Она не согласна.

Психология зренья такая,
Что она ощущенье родит
Свода Неба. И купол вдыхая,
Мир его в своё сердце вместит.

Это значит, что мир изнутри
Себя чувствует сферой одной
И живёт ей, и в свете, внутри
Сознаёт некий зов и покой.

Наша Матерь—Вселенская Сфера
И мы сотканы током лучей
Всей Вселенной Ума. В Ней манера—
Её ритмы огней и теней.

«Широко драгоценное время».—
Молвит Бог. Остановка важна,
Потому что глобальное племя—
Мир в утробе Вселенной. Нужна

Ему смерть для рожденья в Ином
Состоянии плоти чудес,
Но безплотном. И в этом одном
Назначении—чуда эксцесс.

Бог признался: «Как Будто Весь День»!
Это Формула Сферы Тоски
Постоянства. Знакомая лень—
Та истома. Не видно ни зги.

Да уж, «Надо спокойно решать».—
Бог говорит! «Впереди
Ждать не надо».—Решил продолжать!
Но скорей бы пионам придти.

Нет, все будут всегда всё иметь,
Даже всё, что душа пожелает
И не будут напрасно стареть,
Ведь никто ничего не теряет.

Но зачем же тогда гильотина?
И зачем утвержденье властей,
Когда так лучезарна малина
Вкусом таинственных дней?

Боги молвят: «Отдельно толкуем
Златые манеры»! Так в чём
Те манеры Богов? Мы не чуем.
И словно бы жизнь не при чём.
2006

НЕ ПОКАЗЫВАЙ КРОВИ

Эпиграф:
«Великий Квадрат не имеет углов».
Древнейшая китайская истина

«До последней любви всё в квадрате».—
Бог открыл Свою тайную мысль!
Но квадрат есть материя. В дате
Все могилы поднимутся ввысь.

Бог сказал: «Не показывай крови».
Он сказал это стати земной.
И квадрат тут как тут, наготове,
Ибо мраку не длиться тщетой.

Ограничены мира призванья,
К сожалению. В этом тупик.
Великолепно из зданья
Получился квадрат без улик.

«Нам (Богам) и Самим негромко».—
Молвят Боги! Извечный тупик—
Состояния миль. Только ломко
Будет грезить безмолвием Лик.

Лик Квадрата есть Дух Пониманья,
Но Квадрат Этот скрыт глубоко
За материей вех увяданья,
Когда дышится миру легко.

В чём дыхание? В мыслях и в ритмах.
И до крайности ритм упрощён
Не в квадрате и не в молитвах,
Но в Квадрате, в Молитвах, где Сон.

И филёнка—от первого образ
Бриллиантов десятка. Сплести
Жизнь захочет бездейственный колос,
Чтоб потом навсегда отойти.

«Вот самих выдаёте (вы), да?» -
О монархах спросила мадам.
У неявственных линий. Беда,
Что никто не возносит бедлам.

«Сейчас будем (Мы) хлеб разбирать».—
Боги скажут! Пускай же, пускай.
Но тогда и квадрат не назвать
как материю. Призрачный рай.

Можно линии в круг превратить.
Неустойчива данность эпох.
«Всё сменишь на Центр».—Говорить
Бог желает миру в подвох!

Бог признался: «Пойду по грибы»!
Даже скорбь—пустоту сознавать.
Темы к времени крайней судьбы
Невозможно глобально предать..

Поэт скажет: «пойду по грибы,
Наберу я лисичек, опят
Сыроежек. И тенью судьбы
Я укроюсь, пусть птички глядят».

Совместить ли характеры судеб
человека и Высших Начал,
когда связь вдруг себя позабудет
и не выйдет в стандартный финал?

«И по нервам Души».—Говорит
Бог о том, что Вселенной собрался
Человек. И теперь он дрожит,
Когда холодно, если терялся.

Он на нервах Души создан был
Из рождения неких светил
От Вселенской Души. И открыл
Своё внешнее с чудом могил.

Человек—микрокосмос густой,
Макрокосмос несущий в себе,
Ибо с разумом он и простой
В простоте, и отзывчив гурьбе.

Что такое Душа? Представленье
Неких странных фантазий Творца,
Но не в образе, а предрешенье
Безначальности даже конца.

Берег дикой природы. И та
Беззаветная прихоть соблазна.
И Души неземная черта
На осколках немого оргазма.

«На цветной (вот) фанере поставьте
Три точки».—Господь предложил!
Поставим. Но Вы не убавьте,
О, Боже, когда нету сил.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ
14 июня 1991 года во сне, на грани пробуждения я услышал голос и произнесённую фразу:
«Я должен сказать как русский поэт смотрит истину, вносит в неё все ощутимое». Тут же эту фразу записал. Но потом несколько лет никакие фразы не приходили. Теперь понимаю, что эту фразу можно возвысить и перевести в сущность общения Трёх, например так:
«Я должен сказать как Русский Поэт
Смотрит Истину, вносит в Неё
Всё ощутимое».—Богом воспет
Принцип Троичности сквозь бытиё!

То есть Бог говорит о Неком Духе—Русском Поэте Бытия, Который вносит в Отвлечённую Умопостигаемую Истину всё ощутимое. Ко мне это не имеет никакого отношения. Но человек устроен так, что поначалу он желает всё приписать себе. Так я понял умозрительный, не мистический принцип общения Трёх в мысленной сфере. Недавно пришла такая фраза:
«Ты чуял: Я сердцем видел Тебя». Эту фразу мне не пришло на ум перевести на себя, пусть бы она коснулась самого скорбного человека в этом мире. Но всё же перевёл её в Сферу Общения Трёх. В чём соблазн—Вам решать, читающий эти строчки. И Вам сознавать опасность. Но если не обращать внимания на приходящую информацию, тогда эта информация умолкает, тоже по своему принципу, даже в маленьком значении. То есть нужно постепенно учиться трезвости мышления. Спасибо.

НУЖЕН ТАКТ

«Ты ли Лошадь?» - Бог спросит Себя!
И ответит о вишнях весною:
«Они белые»! Только, любя,
Не продлится Он словом, тропою.

Первый дождик свежий, весенний
Ночью землю легко увлажнил.
Этот дождик есть первый, последний
И не хватит ему больше сил.

«Я дотронулся—дождик в глазах».—
Изрекает Учитель Эпох.
Словно Он возродился в слезах
Из дождя и почувствовал вздох.

«Ещё каплю, ещё плюс водички».—
Говорит Он в часах из воды.
Только спрятались дивные птички
И ждут солнечный глаз Глубины.

Нужен такт. Все пошли. Кто куда.
Все в мечте. Все придут по мечте.
Только жаль, что немая вода
Вдруг не скажет о лёгкой фате.

Только птички не спрятались. Шум
Посылают в свой утренний час
Города. И из радужных дум
Города вдруг порадуют нас.

Нет, «Ещё Один В Форме Предела».—
Именует Себя Бог Миров.
Ну а робость всегда неумела
Ощутить этот Голос Вне Слов.

А «Печать на уме субъективна».—
Рос С Избытком—Господь говорит.
Но зачем буквализм? Перспективна
Антиномия, если кто чтит.

«В Лиссабоне эстрадный характер
Вариантов верховной игры».—
Поговаривал Сущий! И кратер
Дожидается лёгкой поры.

Вот «Идём, расскажу (Я) Вам, Бог.
(О,) смотрите кусочки».—Сказал
В Существе Исходящий! Залог
В том, что драмы никто не искал.

«Есть живот, от кого ты сидишь».—
К человеку склоняется Он.
«Напотомчик».—Назвал. И бежишь,
Напотомчик, в неявственный сон.

«Первый взгляд—филиал (лишь) войдёт».—
Дух изрёк. Из каких же теней
Вышло чрево? А кочка уж ждёт,
Чтобы чрево уселось скорей.

Что ж есть «Вывод: Мы Негры».—Гласят!
И спросили: «Зачем не так?» -
Божества! По предметам ли мнят
Расхождения сущий пустяк.

«Клянусь птицей Сирин: разъезжено».—
Бог Дух изрекает! Предмет—
Он мысленный. И не повержено,
То, в чём смятенья сюжет.

«Если мыслишь, будь ящером».—Бог
Говорит! И, казалось, на том
Можно всё прекратить. Но чертог
Так желает остаться в земном.
2005

НЕСТИ ДЕТАЛЬ

«Система: в три пера».—Бог изрекает!
«Пошёл на праздники».—Ведёт характер Свой!
«Нашёл бы Я Свой колосок».—Он вновь вещает!
И «Всё по свету».—Говорит! И есть покой.

«Там, где насилие…» Не нужно продолжать.
Все люди с Дао станут вдруг общаться
На разных сущих языках, чтоб очищать.
«Ах, есть ответы».—Он желает продолжаться!

Русский язык себя очистил для славянства,
Чтоб Русский Дух в нём безусловно возрастал
Для человечества, для цели постоянства.
Ключ—уважение ко всем. Но кто не знал?

Нести деталь. В ней общность вся отобразится.
По чём же рынок, чтоб почуять некий всплеск,
Чтобы узнать где продолженье водворится,
Чтобы скупить весь рынок и гротеск?

«Что я машина?» - Вроде, Падуя так спросит.—
Так прозвучало в некой чувственной стезе.
Однако чутко непредвиденное носит
Всегда и Падуя, как тень на полосе.
2005

НОРМАТИВНОЕ МЫШЛЕНЬЕ

Реальность времени купаньем цвета длится
В тепле и в свете, и в прохладе ветерка.
Цвет—состоянье колорита. Он стремится
Войти в гармонию на долгие века.

«Обычно Кто возносит?» - Спросит Сущий!
Услышав это, «Кто» напишешь ты с большой
Буквы. Если с маленькой, то Ждущий,
Наверное, забудет, что с тобой.

Но грезить неким возношеньем—неуместно.
В какие стороны ты станешь бередить?
Иль вверх, иль вниз? Всё зримое прелестно.
И посему быть может лучше не таить?

Быть может лучше не представить растворенье,
Уйти во внутреннюю клети пустоту,
Чтоб сердцем не прельститься? И томленье,
И суета не явят прихоти черту.

Но плоть как клеть разве есть путь во глубину,
Когда энергия в себя затянет плоть?
В какую двинется энергия страну,
Чтобы там некое смятенье побороть?

«В страну, в которую нас тени вознесут», -
Ответят вам быть может старые друзья
В гадательном значении. Найдут
Себя самих, ибо потворствовать нельзя.

На что запрет? «Всё, что угодно».—Бог сказал!
Пожалуй, проще нормативное мышленье.
Древнейший свет пеласгам указал
Земное чуять от небесного рожденье.
2005

АДЕКВАТНО

В том, никого чтобы не знать и ничего,
Уходят люди, умирая, в Абсолют.
Выходят дальше. Виден слепок. Никого,
Ах, невозможно уводить в глухой редут.

«А что такое безконечно?» - Бог спросил!
Сказал, что «Надо понимать». Да, безначально.
Боли атак не может быть, когда таил
Мрак растворения фатальность непечально.

И «Предварительная Пасха, - Бог поведал, -
К Земле способность возвращаться»! Но зачем,
Когда земное каждый алчущий изведал
И оказался—жалкий ищущий—ни с чем.

Только «Идите выражением».—Бог скажет!
«Меня ждут мысли.—Говорит.—Меня здесь нет»!
И быть нас здесь Он в безначальном не обяжет
Ради привязанности к боли.—Вот ответ.

Всё на Душе в Густом Потоке Необъятном.
Приехал золотом, разбился мрак миров.
Потешка. Только в стиле адекватном
«Сага об Инглингах» знает лов.

В истоке Вечности забытое призванье.
Но разве в Вечности исток? Один апломб.
И растворение вдруг явит обладанье,
Приток в безбрежное, где тени катакомб.

В тщете безмолвия эфирного продленья
Выход в сверхчувственное боли бытия.
Река за островом продлится в удаленья
Круга безбрежного, где нет живого «я».

Она там тоже в круг таинственно заходит—
Река за островом, что с музыкой всегда.
Ах, солнца музыка, в тебе-то колобродит
Душа еврея, папуаса иногда.

Тебе тончать, тщета, вотще. О, да, - игрушки.
О, да, мы были, простирались в непокой.
И созидали громогласно побрякушки,
Внушая трепет к побрякушкам над горой.

Ах, взять две ласточки и это будет много,
Если представить, что их вовсе не поймать.
Эйнштейн был прав. Неведенье убого,
Когда ход мыслит относительностью взять.

О, «Там лежит Моя спина».—Так изрекает
Бог о светилах многомощных! И молчит.
«Там семёрки».—Он о дырах возвещает
Тех космических, в которых что-то спит!

И в тексте скрытом проявилось обращенье
Словно бездейственное: «Боже Цатарах».
Ах, как гадательно нисходит исступленье
В звёзд растворённых невесомый только прах.

В конце—реформа, в умозрительном аспекте,
В нелепом модусе материй, что извне,
Но всё ж сверхчувственных. В отсутствия проекте
Нет смысла для терзанья в неком дне.

«Я в сетку больше не впаду».—Всевышний молвит!
А разве сетка, разве где-нибудь была
Для Необъятного? Невнятное исполнит
Тень на плетень как промышляет, но жила.

«Жаль их дУши».—Бог промолвил о призывах,
Когда возносят ратный пыл из-за страстей.
«Хоть запасной».—Сказал тому, кто и в порывах
Не видит смысла ради скорбных новостей.

В высоком времени томится верхний признак,
Один из ста восьми. О, в этом суть.
Он не войдёт в непредсказуемости призрак.
Он не томится, только грезит, чтоб вернуть.

Нет, он не грезит, продолжая созиданье.
«Там было Солнце».—Демиург так говорит!.
Но где? Возможно, чуяло призванье
Солнце как Внешнее. Поэтому молчит.
2005

ГДЕ-ТО БЫЛО

Свежесть времени и угасаний,
Настроения ради полей.
И обычный рисунок призваний,
И привычный покой средь теней.

Снег приятный, чудесный, родной.
И в него погружаешься ты,
И, вернувшись, сидишь пред свечой,
Русской печке вверяешь мечты.
2005

ДАЖЕ ТОН РАСШИРЯЕТСЯ

«Один счёт».—Бог признался в Своём!
И, однако, мы вдруг умираем,
И, однако мы вдруг не поём,
За неведенье вдруг ускользаем.

Тайна мнений останется тайной,
Так всегда обнаружен просчёт.
Но дешевле—легко. И случайной
Темой кажется странный полёт.

«Их прогнозы на десять центов».—
Высший Сущий о ком-то гласит!
Кто силён в вычисленьях процентов,
Пусть подскажет, когда не проспит.

«Никогда не хочу состязаться».—
Поглощенью стихий скажет Глубь!
«Нельзя не простить».—Вдруг признаться
Жаждет Бог! Сироту приголубь.

«Где ты видел Меня?» - Дао спросит,
Если слышит читатель Его!
Видел в песне, которую носит
Каждый пишущий, если дано.

А Молитва и есть Бог Дыханья
Неосознанный, всё же Такой,
А дыхание длится из знанья
Вашей жизни о Тьме Неземной.

Вот представьте, что Бог развернётся
На всё небо и скажет Вам: «Я».
Вы пошутите: «нам не поётся».
Бог исчезнет. И снова свет дня.

Он—Иллюзия Всех Представлений,
Всех Писаний И Вед, И Стихов,
И Всех Песен. Поэтому мнений
Быть не может по поводу снов.

Есть во всём колорита природа,
Умалится к животным она
И к растеньям. И всё же порода,
Нет, не станет чрезмерно видна.

Вас, возможно, пугает вид сверху
На толпу, где есть тоже вожак,
Иль кудесник. Поэтому стерху
Лучше в тундре не чувствовать так.

Ах, несчастные толпы смятённых,
Ах, возможность и легам пастись,
И порокам. В чертах вознесённых
Вездесущему нет—не найтись.

Ах, хватайте цитаты из древних,
Создавайте упорный весь вид
Иерархий. И в сексе, и в бреднях
Согласуйтесь со стилем хламид.

Про вину. Это тоже заслонка,
Чтоб творить то, что требует взгляд.
Потому и зудит перепонка
У желающих. Все станем в ряд.

Ах, не то. Но всё в норме. Как дым.
Нет, «Я видел, как Бог был на месте».—
Див подскажет! Однако Пустым
Он ушёл в отрешённом протесте.

«В основном (-то) догадки, их много».—
Так Фигура Без Мысли гласит!
Ах, Фигура Без Мысли, как долго
Вся галактика в мрак поспешит?

«Даже тон расширяется.—Скажет!—
Пораженье—индийский приём».
Но, однако, никто не обяжет
Оказаться в безмерном пустом.

На семи же ветрах не проходит.
Пустотело приблизится Стон.
Пустотелая Внятность, уходит
Даже Вашей Тоски Эталон.
2005

НАЙТИ СЛОВА

Все понимают: только музыка Души
Вселенской и Космической, Простой,
И Безгранично Сложной. Не дыши,
Когда она прибудет на постой.

Её так вдруг без исключенья выражают
Народы многие в преданиях своих.
Но никогда народы точно не узнают
Безумств Её прозрачно-золотых.

Достаточно. Мир будет продолжаться
До безграничности и сложной простоты,
И сможет навсегда он потеряться—
С Душой Холодной И Горячей Высоты.

«Найти слова».—Исток повелевает,
Но незаметно каждой ищущей душе!
Да и не ищущей, когда она желает
Покоиться, где пристальность уже.

Физиология, параметры, размеры,—
Они ль заложены для стиля чистоты,
Пусть даже и в ущербности? Барьеры—
Там, где терзанья в умаления черты.

Помимо стОроны. Напрасны утвержденья.
И только крайности для сжатия ума.
Но стороны важны для растяженья,
Для достиженья умозрительного дна.
2005

НЕТ ИСКЛЮЧЕНИЯ

«Конкурс вреда».—Всевышний изрекает!
А если конкурс сей не может быть?
Но миллионами страданий всех вещает
предвестник бурь. Зачем ему сулить?

Давайте сбросим всё на ужас завершенья.
А промежуточное вовсе ни к чему.
Только задумка под вопросом. Но томленья
Желает ночь совсем не потому.

«Прозрачный мир».- Бог скажет об искусстве!
Но «я его надену», - Роза мнит
О бриллианте. Титаник будет в чувстве
Ради восхода ярких судеб и орбит.

«Ушёл, чтоб потерять».—Продолжит Сущий!
Его ход мысли невозможно уловить.
Что потерять? Пускай бы был Ведущий
Всех по планетам, чтобы истинно зажить.

«Работай цвет».—Совет для живописца!
А вдруг совет из биллионных эпопей?
Блоха припомнит вдруг сюрреалиста
Ради бюджетных средств в лоне очей.

«Нет исключения».—Всевышний изрекает!
Повесть немеркнущая вечно расцветёт,
Повесть Ромео и Джульетты. Только тает,
То исключение, которое поёт.

«Система—лошадь».—Отрешённо извещает
Высокий В Чувстве! И чист наружный свет.
«Я Весь сцепился».—Опять Он открывает!
Легко представить: тел уж вовсе нет.

«Как на ладони, узкий круг».—Бог сообщает!
«Вот на планетах хорошо».—Пообещал
Чающим! А кто во тьме витает,
Тот, безусловно, покаяньем обладал.

(Вот) «В мир детей молочный вышел Я».—
Бог признаётся! О Сличенко вспоминает.
Ах, делать веды—предпосылка бытия.
И вес безостановочный ныряет.

Гнёзда для Духа создаются на планете.
И ждёт корона Богу верного Царя
Для Монархической России. И в привете
Для всех народов пробуждается заря.

Источник мрака для явления сиянья
Себя до бездны абсолютной углубил
И для кромешного сияний угасанья,
Для растворения немыслимых светил.

Не донесёт Хозяин Мысли безысходность,
Она случайно в разум эха не войдёт.
Но только будет повсеместной плодородность,
Что необычные явленья принесёт.

«Мозг активировался».—Сущий изрекает,
На мозг Свой вещий однозначно указав,
Но в невещественном значении! И тает
В ромашках прошлое, себя же исчерпав.

Проклятья древности, когда угомонитесь?
«За Миром всё».—Пренепорочный известил!
Значит вы Миром, о, глубины, окрылитесь
Для чувственной опоры, чтобы жил.

«Мне все далёки».—Грас сказал из убыванья!
И на снегу сверкало солнечно ЯгО
Ребром возмездия. И длились содроганья.
Их взгляд последний—Безграничных. Для чего?

И бум. Ну а каким же мозг предстанет?
Пульс спросит: «Граждане востока, вам помочь?»
Пульс Необъятности Вселенной. Не дотянет,
Мозг будущих существ, когда невмочь.

Есть Памятник Страны Отсутствий Мненья
Как Продолжения. Там Образ—Сень Без Дней
И зрак—беззрачный. Без счёта водворенье.
Там нет миров, как нету и огней.

«Я текст забыл».—Всевышний признаётся!
«Дома Титаник позитивный».—Он сказал!
На чьей-то юности солдат вдруг обретётся
То сострадание, которое из скал.

В какой-то мнимой безконечности вселенных
Нужна энергия различности миров.
Поэтому пусть будут ради тленных
Укромных вымыслов предания веков.

«Трон-сайт».—Так Бог о сайте возвещает,
Который, может быть, появится ещё
В духовной сфере для Него! Но не бывает
Трон-сайт духовный, если кто смущён.

«Всегда в Лицо».—Бог новый принцип утверждает
Об отношении всегда Лицом к лицу
И Великаном, и Обычным. И вверяет
Вселенной всей как бы доверие Концу

Активный фон несёт пульс всех вселенных,
Всех безконечных и пространственных пустот.
Секстиллионы состояний всех нетленных
Чрез растворение идут на поворот.

Активный слух несметных бездн возмездий
Воспринял где-то в отдаленьях Некий Стон.
И бездны слышали из гаснущих известий,
Что с Богом Лик сопровождает Петатрон.

С Ним—это значит с Убыванием Возможных,
С Невнятным Средостеньем Эпох
И Угасаний. В слухах тех тревожных
Бездны не слышат уязвления частот.
2005

ЗА КОПЕЙКИ

«Вот и тайны все».—Бог сказал!
Потому что Он знает, конечно.
«Все страдают».—Изрёк! И искал
Ветерок по просторам безпечно.

«Шар Земной—это выход в мозг».—
Фразу странную Бог произнёс!
Нас волнует изысканный лоск.
Но зачем, если вовсе не рос?

«Миллиарды. Все слышат».—Изрёк
Вездесущий о мысленных мглах
Каждой робкой душе! Невдомёк,
Чтобы маяться солью впотьмах.

Дождь массивный стремительно льёт.
Просто память ушла, её нет
У дождя. И никто не найдёт
Тот кулон, покрывающий бред.

«Я так чувствую плохо Себя».—
Бог Отец всех народов гласит,
Всех вселенных! Однако не зря
Будут видеться сонмы орбит.

В чём же прок? Из созвездья другого
В той же нашей галактике взгляд
Будет знать постиженье иного
Строя космоса, радужный ряд.

Ох, они здесь действительно жили—
Эти взгляды различных миров
Даже в нашей галактике. Мили
Улетали на сваях из снов.

Скажет: «только на домиках этих», -
Вдруг мужчина один говорит
О картине, которую встретил
У свободных художников. Мнит.

Да, товар этот самый дешёвый,
Но заметил его мир иной.
И картину возьмёт безтолковый
человек… за копейки… домой.
2005

ТАЛАНТ ОТДЕЛЬНО

И «Не написано Нам в сейф».—Бог изрекал!
«Я не лишился ничего и не хочу
Иметь».—Он о неведомом писал!
Всё на светУ. И свету темы по плечу.

«Талант отдельно».—Вездесущий говорит
По-поводу Гогена! Пусть же так.
Ах да, отдельно от того, что теребит,
Что изнутри живёт, как некий знак.

Измена творчеству—обычное явленье
Ввиду отсутствия сознания причин.
Но силы есть, чтоб взвесить сокрушенье,
Чтобы понять стеснение долин.

В упор не метить, коль отсутствие стыда
И есть сопутствие для прихоти забав.
«Венчались на культуре».—Иногда
Сказали б Боги, сущность исчерпав!

Ах, денег нет. Тогда трясите кости.
Вот соглашение о том, что в глубине.
Да, код условный. Заколочку не бросьте.
Галлюцинации—иллюзиям во вне.

«Никто не хочет отвечать перед Творцом».—
Поведал Дух! Уж связей не искать.
И обольщение зовёт своим лицом,
И грезится, что милям убывать.

Краски Гогена—тонкость состояний,
Истошность сочетания пустот.
Но ряд каких-то тем формирований
Нарочно к Моне Лизе не придёт.
2005

ПЕЧАЛЬ НЕ ЗАБРАТЬ

Печаль не забрать. Всем ветвям:
Печаль не забрать. Это так.
Но светлой покорности дням
Ветвей не увидеть никак.

Печаль не забрать. И те залы
Прощальны, в которых печаль.
Всё трепетно. Только порталы
Ведут в отрешённую даль.

Но вдруг в полутьме равновесий
Мерцают свечей огоньки
И вот лучезарность приветствий
Касается чьей-то руки.

Печаль не забрать. Почему же?
Печаль убывает в печаль
Безмерности. Что ж, и к тому же
Она увядает. Но жаль.
2005

ВИД РЫНКА

Один товар и даже в сексе назначенье.
Один исток непредсказуемых начал.
Одно без грёз в глуби совокупленье.
Один неявленный во времени финал.

Одна легенда поручений адекватных.
И звёзды—роды, когда ребёнка ждут.
Свет муравьинки нужен Крайним. И приятных
Ждут одинокие отсутствий и минут.

Конечно, больше ничего уже не значит.
Мысленный голод уязвимое связал.
«Догородите», - скажет чутким. И судачит
Ход рыжиком о том, чего не знал.

«Резка по чём?» - Так спросит даже Время!
Пыльца российского искусства повернёт.
Одно невнятное для пристальности бремя.
Одно стенание Неведомых Пустот.

Убийство слов—возможно ли такое?
Предельный мир протянется в тупик
Из-за ущербности. Нелепое шальное
Лишь нагнетается присутствием улик.

«Мне надо бы поверить».—Дух предложит!
Это иллюзия, Он будет вне забот.
Мы убеждаем себя в трансе и умножит
Активный умысел потуги и частот.

«Я Не Ракета».—Скажет Сущий! Это имя
Чрез отрицание того, что внятно нам.
Он—Отрицание, когда тщета остынет,
Когда пустое водворится по местам.

Но Он—Пустое. Будем мыслить без конца,
До Безконечного Безмыслия В Тщете,
Ради смиренья в показухе. Но кольца
От веток не дождаться в маете.

«Мы—Ноль».—Так Боги кротко изрекают!
А Ноль Есть Сфера Иль Окружность Без Углов,
А Угол—Единица, - извещают,
Так руны цифровые из основ.

И так получится, что Боги—Безконечность.
Ноль—Предпосылка Очертания Извне.
Мысль пращуров ушла в чистосердечность.
И вне материи есть транс, что в глубине.

Из стёкол времени продлятся состоянья
Утрат забвения с цветами у сурьмы.
Обычай трепета придёт из угасанья
Для тех цветов, где чествуют умы.

Обычай трепета. Возможность поглощений.
Даже пунктиром смётан план для трав.
Мусаши прав, что нету подозрений
И нет пунктиров из действия, где нрав.

Закрыто время. Неожиданная повесть.
Оно закрыто подорожником во мгле,
Оно закрыто тем, что даже новость
Пожары страсти не диктует на золе.

Ну и помпа. Это что? Весьма предметность.
И безусловность нисхождения стези,
И поглощения в неявную инертность,
Когда инертность словно на мази.

Вот покорение пустыням равновесий.
Кому-то в женщине возможность есть лежать,
Кому-то выходить из соответствий,
Кому-то есть возможность постоять.

В хрустальной вазе состояния рассвета,
Невест хрустальных отражения в реке,
Условный плеск, возмездие привета,
Сложенье мира, если налегке.

Огонь потух, сложенье водворилось.
А где-то скажут и о бочках невзначай
Пунктиром трения сложенье завершилось.
Зачем же свет? Совсем не примечай.

Пустынна мысль и безысходностью томится,
И Гулливера непонятным озорством. .
О, Лола, пусть в стыдливость водворится
Вся выемка заботы с ремеслом.

Возможность мыслить состояньем безграничных
Присуща воплощениям стихий,
Они клокочут в углублениях привычных.
О, Лола, кто же ждёт перипетий?

Реальность стало невозможно пережить
Без фотографии, без тщетной глубины.
О, Лола, станем очертаньем дорожить
И насыщать его заботою вины.

Всё локти. Всюду принцип безупречный.
А кто познает всё стесненье суеты,
Орешка первого исток чистосердечный,
Когда под листиками смотрит он в кусты?

«Как Деву знать, Мой Странный?» - Их общенье—
Богов за гранями земного бытия!
Ондатры, перед вами восхищенье.
Возможно ли шагнуть, где лития?

Но нет заклятий, есть одни предубежденья.
Кто скажет «это—да, а это—нет»?
Тогда вас поглотят свои сомненья.
Цель русская понятна—будет свет.

В унылой прихоти бездействия возможных,
Ах, будет ли возможность поглощать
И убывать из мнений непреложных?
Ах, будут ли кончины все стенать?

Гнев праведный, тебе ль угомониться?
Когда ж подобострастья начат всхлип
И от каких корней? Так воплотиться
Не мыслится вне трений, если влип.

Ах, корни, корни, промежутки расстояний
И превосходство принадлежности ко всем
Пусть и в безграмотности. Ярость предсказаний
И после утверждение всех схем.

А, впрочем, будет и неплохо опираться
На схемы всяких неуютных сверхпричин.
Со всей активностью прорвутся воплощаться
Потомки в неких шествиях равнин.

«Всё будет одуванчиком».—Признался
Тот, Кто За Гранями Разумного Ничто!
(Из безконечности имён)! Но вдруг зазнался
Тот одуванчик, сознавая что-то То.

Вот птицы ткачики уселись так удобно
На жирафах благодарных и густых,
Клещей едят и перхоть, всё съедобно
И даже звука нет в наитиях земных.

«Жизнь на планете—это стыдно».—Извещает
Невыразимый В Продолженьях Демиург!
Но почему, когда и имя открывает
Даже и городу названье Петербург?

«Земля—пособие».—Господь так изрекает!
А не земля ли все продления из снов?
Имея вес, их словно продолжает
Земля бездействием заветных чудаков.

В дешёвом имени истоки расцветают,
В дешёвом имени Слиянья С Пустотой.
Огни безсмертия бездонности вверяют
Страсть, одержимую забвенья маетой.

«Ожёг ещё».—Бог предлагает Атлантиду,
Из настоящего чтоб в прошлое войти!
Мы примеряем безупречную хламиду
И всё возносимся, сдвигая на пути.

На пятом времени… Загадочно звучит?
Откроется неласковый обман.
И вот бежит, на пятом времени бежит
Сок из земли в изнеженный тюльпан.

Смеётся рынок над поэзией проталин
И превозносит то, что выгодно ему.
Докучлив выпад, что вневременным ужален.
Да. Всё идёт. По сумме. В кутерьму.

На плоскости их много—всё ботинки.
Как просто, чтоб всем было хорошо.
Вот кто-то в роботе идёт. Вот и поминки.
А вот и чей-то признанный большой.

«Да, Мы писали».—ПризнАются так Боги!
Ах, сколько тем в тщету забвения ушло.
Остались вещи, словно недотроги,
Но хорошо, что к ним сегодня привело.

А завтра что? А завтра всё другое.
Другие вещи только вовсе не назвать.
Сущность стола непознаваема. Златое
В родной природе можно начертать.

И чрез родимую природу только можно
Познать другую, чтобы стала та родной,
Чрез углубление в родную. Непреложно
Она возносится тогда и над собой.

И первым взглядом вышло обвиненье.
О, ты весьма предположительный поэт.
И первым рисковало самомненье.
Зачем над всем, когда несносен свет?

«Найдём триумфализм».—Сказал Гепард!
Давай запросами, Нева, коловращенье.
В конце концов идёт Учёный. И стандарт
Невольно западает в растяженье.

«Это сады, - так скажут, - подойдут»!
Не взвесят ритма отрешённые возмездья.
С буквы большой хотите? Но уйдут
С лица земли глобальные известья.
2005

О, ВДРУГ

О, вдруг появятся в недвижном утвержденья
Светом хрустальным именации зари
И окунётся невозможность в сокрушенья,
Чтоб полиглот сказал Вам: «не смотри».

В высоком времени глобальных измерений,
Где рой вселенных чистоты не обретёт,
Там собирается рой мысленных парений
И небо умное там разум не найдёт.

Там рой вселенных убегает от блаженства
Сознанья искренности пристальных умов.
И даже солнца там бегут от совершенства
Более мощные настолько, что нет слов.

Но тормозят пред строем внутренним вселенных
Обилья мощные непознанных витков.
И в русла входят пожеланья откровенных
Взаимодействий не проснувшихся веков.

Но не вместить эпохи в мыслимых пространствах,
Не нарядить пространства в ритмов пестроту.
Так рынок издревле восходит в постоянствах.
Выпь отпустили англичане в маету.

«В последнем времени не буду».—Скажет Сущий,
Но ничего не отрицая! Мысль—замок.
Но власть во времени—неведомый бегущий,
Чтоб из неё мы извлекали тщетный прок.

Да, всё в конце, в пустынной неге завершенья,
Но не в сознании ущербности забот.
В наброске будут почитаться и знаменья,
Не почитаться, уходить за поворот.

О, преждевременный поэт, культурный мальчик
С большой претензией проталин в пустырях,
Не постесняйся и согни ты свой же пальчик,
Тогда не будешь неожиданным впотьмах.

Но не представить всех священных оборотов,
К ним можно только подбираться наугад
И остановки не представить. Из банкротов
Всё-таки снова на тропинки будет взгляд.

И три лекарства. Важность качества наброска.
Загадка в том, что безысходность не изгнать.
И тень подобострастия неброска,
Чтоб со стихами поэтесс слегка витать.

Открытый Вид Души Всей Бездны Мира—
Вот имя новое возмездьям сквозь не то.
«Он связал сечи».—Так глаголет из эфира
Душа Вселенной Духу Бездны ни про что.

Вот наступает Круглый День всех обобщений,
Пал вверх покой, предвозвещённый временам.
«Позор. Подсчитан».—Молвит нежно из стечений
Наш Дополнитель! И вид рынка предан нам.

В законах творчества Иной Предприниматель.
Где настроения полнО, там есть проход.
Принцип Троичности В Общении—Ваятель.
В Законе Трёх эзотерический подход.

«Прими, как мизер».—Говорит о всех преданьях
Бог мыслящему вещих всех времён!
Бог Всех Народов, не найти Вас в очертаньях.
Аллах Безсмертия пусть будет вознесён.

В истоке быть пришло нахмуренным призваньям.
«Престижно мыслить не могу».—Промолвит Бог!
О, разве дождь пойдёт, когда гаданьям
Так ведом некий предначертанный порог?
2005

НАПРОТИВ. СЧЁТ.

«Разводит солнца на дорогах».—О Творце
Поведал Дух! Бог о Себе сказать не может,
Он не в продлении и нет Его в лице,
Но Бог есть Дух, поэтому поможет.

«Бог не печален».—Признаётся Он и Сам!
«Мы посмотрели».—Почему-то говорит!
Но ты не веришь в принадлежность голосам,
И в этом прав ты, временный пиит.

«Я комар», - ты чутко скажешь, созерцатель,
Взглянув на тело, примечая комара,
Ибо в тот миг твоё внимание—ваятель
Повадок прытких насекомого, - игра.

Максимализма доза мнится на краю.
«Пересмотрели разгар времени».—Гласят
Вдруг Невесомые! Предвестие в строю.
«Напротив. Счёт».—Зачем-то говорят!
2005

НА СКОСЕ ЛЕТ ИРЛАНДИЮ СВЯЗАЛО

«На скосе лет Ирландию связало».—
Поведал Бог! А телевизор—о своём.
И все бегут. Но только запоздало
Вдруг не уходит тот, кто не при чём.

«Из-за чего? Ответить Я не в силах».—
Так Сам Всевышний вяло указал!
Давайте же терзать себя в унылых
Представлениях. О, кто не опоздал?
2005

КОГДА БЫК ПО ПОДОБИЮ ЦЕЛ

Нет того, что по образу жило,
По подобию мысли Творца.
Апофаза* есть высшее. Мило
То, что нет состоянья лица

Мнимой связи. Но есть удаленья
Ввиду сжатых вибраций и тел,
Чтоб иллюзия сняла томленья,
Когда бык по подобию цел.
2005
*Апофаза—мышление через отрицание.

ОТРОК ТОЛЬКО БРОДИТ

«Я Человек, друзей Который не находит».—
Так о Себе сказал Вневременный Господь!
«А где мой папа?» - Отрок только бродит—
Царевич Дмитрий, такая его плоть.
2005

ДРОВИШКИ, ГОРИТЕ

По чём «да»? Миллион. Не запретно.
Не запретно и думать навзрыд.
Не бывало. Но было заметно,
Что терялись потуги хламид.

Свет нетварный, закрытый печатью
Состояний ремёсел живых,
Ты стремишься безумно к зачатью
Новых чаяний неких седых.

Есть покой абсолютный. Хотите?
Вот Покой Абсолютный Имён
Для Аллаха. Дровишки, горите,
А потом и золы будет звон.

«Вместо Персии, вместо Гаваны
Будут голуби».—Бог говорит!
Нет, не значит, что крах идёт в станы,
Просто Бога раздумье глядит.

«Як, пошли».—Почему-то прикажет!
И уже в безконечность идут
Вместе с яком. Ничто Их не свяжет,
Ради слов возвышенье найдут.

Органист, вот характер ведётся
Вездесущего. Ты выявляй
Его в звуках. Тогда обретётся
Каждым дышащим. Не заставляй.
2005

НИКТО НЕ ПЁР

Ах, «Густые потомки, никто
Не пёр».—Бог опять говорит!
«Под навес».—Он призвал то авто,
Коим Он так весьма дорожит!

«По последней черте нанесли:
Это грубо».—Гласят Божества!
Ибо разве искать не могли
Вы когда-нибудь вдруг рукава?

«В Гималаи».—Господь повествует,
Что идёт в Гималаи умом,
Плотью сущности! Снизу тоскует,
Наверху вовсе всё нипочём.

Ему нравятся ваши призванья,
Все поэты цветущей земли,
Поэтессы, художники. Знанья
Все философы вам берегли.
2005

В ТОМ, ЧТО ВСЕГДА УСКОЛЬЗАЕТ

«Где порно?» - Господь вопрошает!
В неведомом русле над тьмой,
В том, что всегда ускользает,
Чтоб не предстать за тщетой.

«Микула придёт к погребенью».—
Бог в Духе Пророчеств гласит!
Микула предастся ли тленью?
Об этом Всевышний молчит.
2005

ЦВЕТОЧКИ И ПОДСОЗНАНИЕ

«Ухо, не встать».—Говорит
Бог, зная, что гул посылает
ХаОс подсознания. Мнит
И подсознанье, что тает.

«Вот как: цветочки, привет!» -
Брахма цветочкам сказал!
А в этом является свет
Цветочков, их каждый искал.
2005

«Я ДУРАК… ПУСТЬ НЕ ПОЛНЫЙ»

«я дурной» - похитители».—Скажет
Всемогущий о чьих-то штрихах.
«Новый По-Духу».—Он вяжет
Защиту для слабых в словах.

«я дурной» есть из знаков строенье,
из количества звуков и букв.
И они – похитители. Мненье—
вроде некой абстрактности стук.

И, однако, мы в разных преданьях
можем встретить как вдруг «я дурной»
скажет добрый джентльмен. И в признаньях
мы почуем вопрос «кто такой?»

«Нет битья».—Всемогущий подскажет!
Ах, ей Богу, условны все тьмы.
Но Вам сердце совсем не прикажет
Со словами бросаться в умы.

В знаки пунктов идут «я дурной»,
потому что туда предпочли.
«Тихо-тихо».—Сказали! Покой.
Есть покой, когда мы берегли.

Ах, с подарком немножко смешно.
Рядом птички строенье плетут.
«Не давать на носу».—Занесло
От Предвечного, если найдут.

«Наши дети, (а) это Судья.
Что имеет суда растворенье?» -
Скажет Бог, да и спросит! Сквозь «я»
не пробиться в глуши водворенье.

В груше пять. И «дурак» - это пять.
«Сгорим на том свете» чья блажь?
Но груша упала сгорать
На солнышке, - вот репортаж.
2005

ВПЕРЕДИ ИСПИСАННОЙ КРИНЫ ЗЕРКАЛЬНЫЙ

Впереди Исписанной Крины
Зеркальный—Он скромно вошёл
В Покои, не зная кручины,
В зеркальности взял ореол.

Скромный Покой Под покровом—
Он отвлечённо глядит
На крины зеркальность. И в новом
Ракурсе сущее зрит.

Исписанный Тьмою Фантазий—
Он Тот, О Ком Не Говорят.
Он явится Тенью Во Фразе,
Чтоб Свет проявить во стократ.

Он—Сущий Влияния Крины,
Зеркальный Как Самая Суть.
И отразятся овины
В зеркальности крины, где путь.

Впереди Исписанной Крины
Зеркальный—он выше миров
С криной лиловой. Картины
Не выскажут то, что из слов.

Как ореол Первобога,
Так крина сияет зарёй.
В зеркальности крины—дорога,
Ведущая в Вечный Покой.
2007

ЧТО-ТО УМИРАЕТ

Полнолуние в сиянии так чисто,
Что хочется луну вобрать в себя.
И случай этот редкий. И лучисто
Дыхание уходит, не губя.

Дыхание деревьев над водою
Об этом сокровенно говорит,
Как будто насыщается и тьмою,
И тьмою почему-то дорожит.

Пожалуй, выявляет интервал
Даже оболочка. Крепдешин
Мистический внедряется в провал
Лунного мерцания седин.

Но что-то отвлечённой умирает, -
Это непонятность темноты.
Даже темнота вдруг исчезает
С крепдешином, с мраком высоты.
2005

ПОТЕРЯ—ТОН

Нет поражения, но только иллюзорность
Цепенеет иногда в наитьях снов
И событий не почувствовать просторность,
Не почувствовать напрасных лепестков.

Только сетками обвит исток отсутствий.
«Нашёл на кАбеле».—Бог скажет ни о чём!
И только в невозможности присутствий
Отрада тех деревьев строит дом.

Потеря—тон. Ничто уже не скажет
«Премного да». Но ёкало в сердцах
Невнятное предчувствие, что свяжет
Три ниточки в какой-то дивный прах.
2005

БОГ ЕСТЬ ФИГУРА БЕЗ МЫСЛИ

Бог есть Фигура Без Мысли,
Лик Без Воздействий Ума.
Не скажет кому-то «исчисли».
Безбрежны Его имена.

Он тайных имён не имеет
И нет остановки ни в чём.
И от тяготенья немеет
Разум, не чувствуя том.
2005

ВЕСЬ НА ХОДУ

Сказать можно: Бог есть Исход,
Сказать можно: Бог есть Влеченье.
Он—Весь На Ходу. Недород
В том, что напрасно томленье.

«Мой Грызун».—Бог о Духе сказал!
Дух грызёт, где Ему привелось.
«У Нас все вы лЮбите».—Звал
Тех, в ком желанье нашлось!
2005

НЕВНЯТЕН ФИНАЛ

Нет, «Вы первые люди Земли».—
Так Солнце всем нам говорит!
Значит, мы древние. Шли
Миллионы столетий. Кто ж мнит?

Кто ж поверит в Земли арест?
Это знак от Всевышнего. Что ж.
И, однако, невнятен протест—
Тот протест, о котором есть рожь.

«Я (так) просто Себя потерял.
Имитировал Землю бы Я».—
Бог поведал! Невнятен финал
Никакого на свете житья.
2005

ПЕРВЫЕ И ДАЖЕ НЕ ЦВЕТЫ

Вселенную в себя вмещает сердце.
Но это лишь ничтожнейшая часть
Его необозримого пространства.
В. Сидоров

«Первые и даже не цветы».—
Бог сказал про странные явленья
О возможности не взвесить высоты
Ради внутреннего в теме продолженья.

Это складень. Створки сочетаем.
«Если плЕти Я надену на Себя».—
Скажет Бог Воображаемый! Но таем,
Нечто отвлечённое губя.

«Не хочу начала».—Молвит Ум,
Некий Ум Отсутствий Пустоты,
Чтобы не восстало больше дум
По-поводу возможностей мечты.

Безучастье. Сердце пусть вмещает,
Мироздание покорное в себе,
Пусть боготворит и не теряет.
Только это где-то в стороне.

«Мы на приглашение придём».—
Божества планете говорят!
Мы Им в сотах мёд преподнесём,
Не думая о вымыслах наград.
2005

АХ, КОГДА-ТО И СВЕТ ОСТЫВАЛ

«А что Мне до того?» - Бог спросил!
Но откуда кто знает о чём?
Всё ж о Шишкине Он говорил,
Чтобы Шишкина чуять плечом.

Вспышки гамма-лучей чёрных дыр—
Направлений великих не мнят
И рождений из света. Но мир
Не потерпит напрасных утрат.

Ах, когда-то и свет остывал,
Превращаясь в частицы веществ,
А затем и в планеты. Он знал,
Остывая, о драме существ.

Ну а братья из племени Майя
Превращались и в Солнце, Луну
Символически тоже. Нет края,
Где не ждут изнутри тишину.

Кимоно для японки—отрада.
Но когда черепахам легко,
Тогда лёгкость, конечно, награда,
Чтобы чувствовать им высоко.

«В Небе Рыб Мы решаем светА».—
Возгласили Славянские Дивы!
Протяжение, вот маета,
Но света несказанно красивы.
2005

ВРЕМЕННО

Ах, это тексты—обнажённые признанья.
Тоннель в пространстве время рассечёт,
Его опережая. И призванья
Немыслимая скорость обретёт.

Пороги мысли исчезают в промедленьях,
Да, это временно—сопутствие корней.
Надежды обрываются в томленьях,
Не чувствуя влияния теней.

Возможно все там годы—впереди,
Не впереди, в отсутствии забот.
Пыль между звёздами осталась позади.
Задумался: «Всё так ли?» - Дон Кихот.
2005

НЕТ НИЧЕГО РАЗДЕЛЯЮЩЕГО

Между Первоединым и Духом нет ничего
разделяющего, точно так же, как нет ничего
разделяющего между Духом и Душой.
Плотин

«Всё за тенью в займе».—Бог сказал!
Мир за тенью в займе пребывает
Перед Необъятностью, он знал,
Что себя всегда уже теряет.

«Продлиться. Но никак (Я) не могу».—
Корень Души—Всеведущий изрёк!
Пространство ли стремится к очагу?
Пожалуй, ему вовсе невдомёк.

В густом потоке состояний необъятных
Душа Свой Дух разумно утвердит,
Дух—Первоединого. Понятных
Друг Другу Их ничто не умалит.
2005

БОГИ БЕЗДНУ КУПИЛИ У ОКА

«Только Я побеждать могу.
Вы идите с той стороны».—
Господь скажет нам! Начеку
Все учёные для глубины.

«Мы бездну купили у ока».—
Божества указали Себе!
И вот око родит ненароком
Всю иллюзию—ту, что вовне.

«Народы летят».—От Даждьбога
Услышало время-подвох!
Не нужно стенаний итога,
Не нужен томительный вздох.
2005

НЕТУ ЗАСКОРУЗЛОСТИ СТОРОН

Тень. Что же тень, когда покоится безбрежность?
Пожалуй, то, что не желает процветать,
Но процветает, выявляя характерность
Невесомого, чтоб чувства обогнать.

Их много—чувствований мнимого пространства
В пустынном смысле равновесий вне времён.
Однако нету даже цели постоянства
И нету заскорузлости сторон.
2005

ВЕЛИЧИЮ ПУСТОШИ

«Высшее небо—родная обитель (…) земля—
небо, море—небо, и растения, и животные,
и люди. Все сущности этого умопостигаемого
мира суть как бы статуи».
Плотин

«Выпусти свод».—Бог вначале сказал
Величию Пустоши вне неких схем
И вне осознания, словно не знал
Последствия неких фатальных дилемм.

Великая Пустошь свой свод выпускает
В иллюзию зрения и в некий тын,
Но вне умозренья его не бывает,
Но осознанье бывает причин.

Может быть, око сей свод выпускает,
Око земное, явившись в уме.
Оно этот свод изнутри открывает,
Как некое даже сознанье во вне.

Но внутренним оком наш разум объемлет
Нечто другое, что свод не вместит.
Умные пустоши разум приемлет
И умное небо вне видов почтит.

Однако и виды есть сгустки вибраций,
И если войти в них умом изнутри,
Они предоставят момент вариаций,
И даже возможность виденья зари

Во внутренней сущности, тело минуя.
Так проникают энергий лучи
В высшее небо, порядок почуяв.
И равнозначны стихий всех ключи.
2005

НИКОГДА НЕ ИГРАЙ

«Никогда не играй».—Бог сказал
человеку, который молчит,
нам который неведом! Искал
погашение то, что дрожит.

Только лужи. Откуда трактовка?
Вот и выход на скирды. Не в такт.
И как будто не та зарисовка.
Человеку тому не простят.
2005

В КОНЦЕ РЕФОРМА

«Нужно забыть об этом».—О конце—
Бог вспоминает о кончине мирозданья!
Где же мы сыщем в необъятности лице
Летальный след последнего изгнанья?

«Как Юмористы Мы на Ты».—Между Собою
Вдруг признАются Эфирные Цари!
Людей не мало, что равны перед землёю.
И выброс сильный—это норма. Посмотри.

«Мысли растут. А веды?» - Вопрошает
Вечнопрекрасный Род! Как отвечать?
Растёт наука—значит веды. Не вмещает
Себя и рой философов, чтоб знать.

«И все—одно, и аудитории уместной».—
Сказал Аллах! «В конце реформа».—Говорит!
То есть конец в возможности прелестной
Осознаётся переделкой, где всё спит.

В конце реформа—в умозрительном аспекте,
В неком безчувствии томительного дна,
Когда в возможном транса лишь проекте
Исчезнет поглощения вина.
2005

ВОПРОСЫ ОТ БОГА

«Куда утро, первый день? – Господь спросил! –
В конце, или в начале? В каких формах?»
Утро к Марсу, день к Венере, чтоб хранил
Каждый длительность их суток в неких нормах.

С благодарением. Но Вы «Не представляйте»
Сказали, чтоб нас всех освободить.
Закройте всех, а то уж скучно. Не читайте,
О, Дао, мыслей плодотворных, чтоб забыть.

Ах, первый век не возникал как завершенье.
А как в начале он возникнуть мог тогда,
Когда галактику сторонний взгляд, как мненье,
Видел с отсутствием глобального стыда?

В начале форма, ибо «В» - уже есть форма.
Так, может, в ней знаменья сущие для вех?
Но солнц так много. Никакая даже норма
Не предоставит форму истинных утех.
2005

ЛЕГКО НЕ РОДИТЬСЯ

Легко не родиться, не петь,
Не помнить, что дни опоздали.
Легко не любить, не сгореть,
Не углубляться в детали.

Легко одиночество взвесить,
Не трудно понять почему.
Легко вознестись, не приметить,
Не быть никогда одному.

Дама. Высокий. Печально.
Но, нет, не продлится тоска,
Когда бытие погребально,
Когда подоплёка легка.

Легко не родиться, не встретить,
Легко не родиться, не жить
И даже любви не заметить,
Ничем даже не дорожить.

Есть код погребённого мненья
И гулкая быль пустоты,
И даже закон погребенья,
Чтобы не взвесить черты.

Души наслаждаясь питаньем,
Вселенная входит в покой
Вечности. Трепетным знаньем
Себя ощутит над Собой.
2005

ПОНЯТИЕ ВСЕЕДИНСТВА

«Итак, начало по необходимости должно быть
либо одним, либо не одним, иначе говоря,
многим; и если одним—то либо неподвижным,
либо движущимся; и если неподвижным—
то либо безконечным […], либо конечным [...]
(не о физическом элементе, а об онтически сущем).
Одно начало (и причём ни конечное, ни безконечное,
ни движущееся, ни неподвижное) или всеединство…»
Симпликий

Одним ли предстанет начало
Иль многим? Недвижно ль оно
Или движимо? Предстало
То, что в конечности шло.

Онтически сущее метит
И безконечность изъять,
И даже конечное. Встретит
Его всеединство опять.

Уже ль всеединство отринет
Возможность понятий собой?
Тогда неподвижность покинет
Зрение странной тропой.

Понятия вдруг отрицая,
Проснутся в Едином умы,
Его в форму не облекая,
Не зная своё даже «мы».

За безконечностью будет
И безконечность опять,
Когда поглощенье забудет
Себя невзначай исчерпать.

Но нет безконечности тоже.
Уже ль всеединство одно?
Ничто уже больше не гложет
Последнее, что решено.

Но всеединство—за гранью
И ведения о себе.
Поэтому ласковой ранью
Вверяется тоже мольбе.
2005-2007

ВДРУГ ВСЕ ЛЮДИ НАРОД ВСЕХ СВЕТИЛ?

«У Меня ещё новые факты».—
Так Вселенская скажет Душа!
Но к чему отвлечённые такты,
Когда нужно писать чуть дыша.

«В равновесии Дао».—Сказал
В отношении к всем именам
Демиург! Только кто опоздал,
Когда нету дорог временам?

Так. «(Но) что написал народ?» -
У эпохи Всевышний спросил!
Пусть эпоха ответит. Но вот
Вдруг все люди народ всех светил?
2005

РАССМАТРИВАЯ ФОТОГРАФИЮ

Вот у мостков сухая тросточка упала
И листья жёлтые в зелёную траву,
И волны с тенью оглянулись. Не стонала
Тропа из времени в безвидную страну.

Тропа из бренности всего, что существует,
Что обозначилось во времени чертой.
И волны плещутся, и пеною тоскует
Кайма у берега. Песочек под водой.

Вода подёрнута и светлым серебристым,
И голубым мерцанием из вод.
Мостки ветшают, изнывают. Только чистым
Покажется сомненье про исход.
2005

ЛИНИЯ ЛИ РОСИНКИ?

«Первый мозг».—Так о Себе провозглашает
Всеведущий Господь! Это из сил.
А мысль Его по Кругу воспаряет,
Который Он избыточно хранил.

Есть Орбитальная повыше представлений—
Круг замкнутый за сферой высоты.
И он выходит из приятия томлений
Счастливой бездной, рассекая и версты.

Столпотворение—покорность ощущенья.
Смешили риски радикально пустоту.
И только линии, и только удаленья
Для средостения являли простоту.

Осталась линия немеркнущих воздействий
И ничего уже совсем не приведёт.
Одна лишь линия. Из трепетных приветствий
Росинка всё же что-то извлечёт.
2005

ДЛЯ ВОСХОЖДЕНИЯ СКВОЗЬ ТОНКОЕ СУЩЕСТВ

«Эмпедокл и стоики полагают, что зима происходит
от того, что в борьбе между холодным воздухом
и горячим огнём побеждает благодаря сгущению
воздух и силой прорывается в верхнюю область,
а лето—когда побеждает огонь и силой прорывается
в нижнюю область».
Мнения философов

«На протяжении года Земля по-разному поворачивается к Солнцу, что является причиной изменения продолжительности дня и постоянной смены времён года».
Из энциклопедии

Нет, «Без начала скучно».—Всё ж вещает
Бог Трансцендентный! Только разве это так?
«Я дробиться не хочу».—Он извещает!
Тогда пусть Он не посеет даже знак.

Но вот «В Град Зимний Нас дороги провели».—
Прощебетали Отвлечённые Мышленья!
Зима и лето свои грады ли нашли,
Или покорностью развеяли смятенья?

«Все точки зрения».—Бог вспомнить захотел!
Есть безначальность и начало, растворенье,
Есть возрожденье, воскресение. Не цел
Сей мир, являя и материи дробленье.

Начало летнего огня ли—состоянье,
Что в область нижнюю для лета пролетит?
Иль для зимы воздух сгустился в расставанье
И вверх проходит чрез огонь и зиму чтит?

И пусть начало есть времён чередованье
В их совокупности, в сгущении веществ.
Строенье неких чутких замыслов—вот знанье
Для восхождения сквозь тонкое существ.

Начало вышло из дробления сознанья
И всеединством оно вдруг пренебрегло.
Земля по-разному для солнечного знанья
Себя ему же преподносит, чтоб всё шло.

Но вот построиться энергии покорно
Решили так, чтобы Град Зимний был Богам.
И это есть начало их, где им просторно—
Энергиям, где Бог шёл к временам.
2005-2007

РУХНУЛИ ВСЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Рухнули все перспективы.
Ваза стоит без цветов,
Лёгкие блики красивы,
Женственность линий и слов.

Мытарств непонятная вялость
Преследует даже покой.
Однако, минует усталость,
Поведают стёкла порой.

«Рухнули все перспективы».—
Поведал Господь невзначай!
И в перспективах мотивы
Погасли как плеск через край.
2005

СКВОЗЬ «НЕ ТЫ»

«Согласен. Указки не любим».—
Так скажет Неведомый Бог!
Однако мы что-то полюбим
Весьма, словно свой же залог.

Немножко про секс и про порно.
Ах, примесь ли нечто стеснит?
Кому-то и в сексе просторно,
Когда лучезарность дрожит.

«Все страны, привет».—Произнёс
Господь, обращаясь ко всем?
Все стали здоровыми. Рос
Покой сефиротов вне тем.

«Из Нас надо петь (же) Кому-то».—
Так молвят Бутончики Чты—
Боги Любви! Почему-то
Нельзя не сказать сквозь «не ты».
2005

МЕСТОИМЕНИЕ

«Местоимение—самое трудное».—
Бог говорит! Как с ним быть—
С собственным «я», сознавая занудное?
Разве что только забыть.

Бедные бодрствуют, мёрзнут больные.
А ты разбираешься с «я».
И нет растворения, если живые
Не ждут полноты бытия.

Поставьте внизу своё «я», иль вверху.
Авторитет—Вам предлог.
Но оторвитесь от «я». Иль в труху
Придётся упасть, под залог.
2005

НЕ ДОИСКАТЬСЯ ОКОНЧАТЕЛЬНЫХ УТЕХ

«И сознание вечно бьётся в тенетах».
Чжуан-Цзы

Да, плод сознанья—невесомые слова.
Но трансформацию Причины в мирозданье
Как донести, чтоб не тревожила молва,
Чтоб ненавязчивым явилось созиданье?

Но всё же плод и созерцания возможен,
Если на вкус весьма окажется земным,
Как ананас. А трансформации путь сложен
До ананаса с неким соком золотым.

Реальность—это некий плод, ввиду причины,
Что существует ананас сам по себе,
Хоть сознавай, не сознавай. Но вот кручины
Без ананаса не понять в пустой судьбе.

Но вот природу изнутри животворит
Своей энергией Всевышний Господин.
И ананас тогда как будто говорит,
Любому молвит, словно вещий Насреддин.

А это значит, что материи природа
Освобождает разум действенной стезёй,
Космической. Но в чём тогда угода
Пред ананасом человеческой судьбой?

Ну съел—и ладно. И всеобщность ощутил.
При чём тогда добро и зло, когда добро
Существенно одно? Никто не жил,
Не осознав даже скорлупку как ведро.

И из эфира—вся материя. Деревья
С землёй родились из эфира, чистота
Тонких, воздушных элементов и поверья
Возникли так, словно бы крайняя черта.

Бог не затронут трансформацией. Понятно,
Что все земные вроде повесть обретут
Лишь по себе. И потому так вероятно
В свою копилку без воздействия внесут.

Вина ли только плод сознания? Вопрос
Не надо ставить так. При чём же тут вина,
Когда и центр сексуальный древом рос,
И плод сознания—его же глубина?

Как крайне всё не доработано и вяло
В нашем сознании. Другое дело—плод;
Он только требует, пожалуй, запоздало
Писать по книге запоздалой каждый год.

Писать кому? Неким понурым поколеньям
Чрез всеединство непорочности путей
В копилку общую. И турия* знаменьям
Придаст всю прелесть жалких эпопей.

Ах, Вы зависите от плода, друг чудесный.
А он—от обособленности всей.
Вот дамы грудь—потомкам вес прелестный
И спорит с плодом драмой вещих дней.

«На лЕсочке».—Бог мог бы молвить так!
Как просто всё, даже предельно и понятно.
Нет даже всеединства. Но чудак
Не хочет верить, что сомненье вероятно.

Да, «Таким Деревом Я вырос не случайно».—
Бог как бы рост Свой обозначил и взмахнул
Слегка в стороны руками! Но печально
Дешёвый низ в крайшток себя вернул.

«Сравните волосы с китами. Всё сложнее».—
Молвит Господь! Мир бьётся в тенетах
Своим сознанием. Но есть ли что быстрее
Того, когда киты войдут в размах?

Каждый в составе—человек. И нет того,
Кто был отдельным и оторванным от всех.
И неизвестно что по чём. Но глубоко
Не доискаться окончательных утех.
2006
*Турия (инд.) – трансцендентное состояние.

В МУЗЕЕ РОЗЫ

Да, слишком часто розы опадают
От непонятного, невнятного стыда.
Да, слишком часто люди все не знают,
Что не вернутся к розам никогда.

На фоне лёгкого тумана плачет роза
Такая алая, что можно всё забыть
В музее розы. И метаморфоза
Желает тот музей навек закрыть.

«Грёзы тебя—заметят всё», - проговорил
Розе туман. Такая гордость нот.
В столицах той Европы только жил
Невнятный отголосок, что ведёт.

Сказочно-новый мир—не пустота.
Вся—море—роза красная в музее
Самой себя. Так в чём же простота?
Уже ли в том, чтоб падать эпопее?
2005

СИТУАЦИЯ ЗАИГРАНА

Звучит вода. А всё же что такого? Плёс.
Пространство водное сияет лучезарно
И ветер звон калины чутко нёс
Плёсу, сияющему негой легендарно.

«Ситуация заиграна».—Бог молвит!
«На собаку не хватай».—Он дал совет!
«В Духе Три».—Провозгласил! Но кто исполнит
То ущербное, где радость скажет «нет»?

Ах, если близок чем-то к Богу человек,
То эта близость истекает из природы,
Из связи с ней. И в ней его успех,
И из неё его духовные породы.

И, таким образом, слиянье—совокупность
Соединенья чрез природу с Существом
Умов Нетварных, сложная доступность
Образа над всем, что есть в живом.

«Не напрягаем (даже) ум».—Боги вещают!
Понятно, что Им ум не нужно напрягать.
А вот раскаты громовые водворяют
В пространство трепет. Это ли не знать?

Ах, как же крайне вожделели угасанья
Всегда всё выразить порывом лишь одним.
«Власти Наши всегда требуют».—Из знанья
Молвят Боги! Мир становится седым.

Вот «Тяжелее (всё) становится Рука
У Меня».—ПризнАется Всевышний!
И тяжелее продолжается река,
Словно прозрачность ей вещают только вишни.

«Не поручен, кто (всегда) впервые с Нами».—
Молвят Боги! Но учиться ли сему?
И надо ль исправляться временами,
Чтобы довериться Общенью Одному?.

«Главное—Суд Прямой, - так продолжают, -
При Собственном решении».—Гласят
Боги в сей мир! А люди постигают
Обособленное, что-то даже мнят.

Нет. «(Вот) Правление фильтрует: Соловей».—
Вдруг иронию Бог Духу предложил!
Но Соловей вовсе не чувствует тех дней,
За которыми Он нечто бы хранил.

Да, «Это нервы везде были».—Бог промолвил!
Ну, а потом на них собрался человек
И на землю опустил их. Не исполнил
Его образ эти нервы, что навек.

Но «Не на зубы льётся. (Мы) поставим
Там ребёнка».—Боги молвят о Своём!
Мы зачем-то преднамеренно лукавим,
Люди милые, слагая некий бом?

Но вот «Как будто поднимаетесь назад».—
Бог человеку говорит о родниках
Весьма неведомых. И словно невпопад—
На бледных утверждаться огоньках.

Да, «Эта школа не обязывает».—Молвит
Вездесущий! Человек здесь не при чём.
Что за школа? Её нету. Пусть исполнит
Певица лучше свою песню горячо.

Бог поведал: «Не могу Я разделиться»!
«На всё—качество».—Ещё Он говорит!
Жизнь Загробная, возможно ль погрузиться
Всем земным в мираж твоих орбит?

«Кто просил? Приказ Дававший».—Именует
Дух Святой Собой Источника Отца!
И Россия только странно адресует
Вечной Вечности наитья без конца.
2006

НА СКОРБИ ВСЕЙ НАПЛАТАНО: РОССИЯ

«Там есть и больше, - молвит Бог, - очень большие,
Просто такие волосы».—Гласит
Бог для чего? Чтоб чувства золотые
Входили в тему, где статус не глядит.

Златые волосы Есенина. И взгляды
Его направлены в бездонную синь вод.
И перехода над Двиною водопады
Небесные войдут в Бездонный Род.

Но Там Есенин—в бирюзе надежды сущей,
Где ветвь сирени словно солнцем отойдёт.
Но не найти здесь в образах ведущей
Безпечной линии, которая найдёт.

На скорби всей только наплатано: Россия.
Смех на примере—это слишком. Но грядёт
Эсхатологический, Неведомый Мессия
И стены в первозданность возведёт.

«Но ты (уже) в каком-то месте это делал».—
Бог к миллиарду обращается людей
Народов разных. Но кто себя изведал
Отдельно от всей массы и ночей?
2006

ПРИЧИНА В ИСТОРИЧЕСКИХ ГЛАЗАХ

«Сто лет Мы будем одиноки».—Говорят
Боги Галактик Всех И Всех Вселенных
В Их Измереньях Безконечных. Не горят
Те измерения в наитиях мгновенных.

Сто лет Вселенной—не сто лет жизни Земли.
Сто лет галактики—не есть сто лет Вселенной.
Год для галактики—когда она вдали
От Центра Времени проходит жизнью пленной.

Но плен тот благостен, она внутри свободна—
Галактика, где дивный циферблат.
А вот Вселенная проходит превосходно
Пред Центром Господом в безмолвии кантат.

Год одиночества Божественной Природы—
Где поселяется он—этот странный год,
Весьма неведомый? Воспримут ли народы
Вне Бога Сферы Его вымышленный ход?

Центр Несказанный даже более чем равен
Своей Сверхсущей Сверхпричине В Глубине
Бездействия. Зачем же кто-то ранен
В своей растерянной, израненной стране?

Так Боги молвят: «(Даже) пусть у Нас в горах
Характер прям у Человека Наверху»!
Зачем тогда две точки зрения? Впотьмах
Удобней чувствовать дорогу к очагу.

«По-правде, (только) сон рассудочный».—О дрёме
Традиций всех Собезначальный сообщил,
Об их сознании конкретном, что в истоме
Их убеждений некий признак затаил.

«Да, Все в опале».—Молвит Бог. И всеединство
Всех Тех Богов, Кои в опале, не поймёт.
И осмыслению зачем же материнство,
Коль человек, не замечая даже, ждёт?

С тигровым ухом даже тигру как-то проще.
Смотри и спрашивай, о, тигр; цари бегут.
Рок безпощадный страждущих всех хвощет,
Когда никто не уяснил к чему придут.

Да, на манеру жизни слуха существуют
Устройства разных ситуаций вне миров.
И слух они всегда по-своему трактуют,
А слух трактует их без всяких чудаков.

И так во всём. Даже и в зрении, и в жестах.
Не обозначить неосмысленный протест.
Но только тают женихи в своих невестах
И есть в политике надуманный подтекст.

«Если б(ы) Друга Здесь (вдруг) не было, тогда…» -
Бог не закончил Свою начатую мысль!
А тень считает те непрочные года,
Когда бы фазы лунных действий не нашлись.

«Все Свои книги вылетающие».—Вспомнил
Бог Благодел! Пусть вылетают все они.
«Каждый берёт Вам кладбище».—Припомнил
Он Духу Вечности! А люди—как огни.

«Просто подбили транспорт».—Молвят Боги
По отношенью к умозрительным делам
чутких о всём, что быть могло. Кои дороги
протянутся к волшебным временам?

«На всём Указ».—Господь Всевышний произносит!
Что за Указ? Быть может, тот, что есть в глуши?
Тогда никто о нём, пожалуй что, не спросит.
Но только джунгли, или против, - так дыши.

Сплошные джунгли человеческого леса,
Где люди выросли деревьями страстей.
И я—из них ничтожнейший повеса.
Но дело в неком вялом ритме новостей.

Гуськом. Потребовать. Гуськом, только гуськом.
В крупной бойнице кто-то жалко умирает.
Но что бойница?! Даже очень светлый дом,
Как оборотень, вещих не встречает.

«В начале был (только) закрашенный пассаж»!
Ах, Боже, Боже, разве стоит дальше петь?
«На нити Мы идём».—Их репортаж—
Богов! Но репортажу ль не сгореть?

Что ж, только тешиться потом, печаль, ты будешь,
Ибо глумлению не быть же над тобой.
А ты присуща лёгкой тени. И рассудишь
своё же собственное радужной строкой.

Только скажи—и точно будет. Простирайся.
Пусть неизбежность простирается в тупик.
Идёт мечта спокойной ночи. Соглашайся
С тем, что последний умысел поник.

«В чём же причина? В исторических глазах».—
Вопрос от Бога и Его же был ответ.
Но Чьи глаза есть исторические? В снах
Они не явятся, они несут свой свет

В дивных иконах. Ибо нити умирают,
Те нити бренные незримых неких нот.
И навсегда глаза зачем-то угасают,
Входя в свой мрак непредсказуемых пустот.
2006

ОБРАЗ НАЧАЛА ИНОГО ПОРЯДКА

«Образ Начала Иного Порядка».—
Творец именует Себя
В сверхсущем значении! Даже тетрадка
Фразы Его помнит зря.

«ВыздоровлЯются зоны».—Промолвил
Бог! Что-то, может быть, есть
В надежде, чтоб кто-то исполнил
Роль, в коей дивная весть.

«Как Результат Мы Великими будем
В Нашей Победе».—Гласят
Боги Безсмертия! Только забудем
О чём в форме слов говорят.
2006

АРМЕЙСКИЙ ОПЫТ

«Ну что тебе, даже столовых вилок мало?!» -
Так, сидя за столом, «деды» кричали
И вилкой тыкали в дежурного по залу
Какой-то грязной. Их совсем не осуждали.—

Армейский опыт. «А где лучше, ФБР?» -
Господь спросил! Пусть те и отвечают.
Но как России вдруг преодолеть барьер,
Который собственные тренья удручают?

Земля святая—ИзраЭл. Но почему же?
Земля святая—вся Планета, ибо стон
Каждой песчинки вовсе связан. Никому же
Не остаётся уповать лишь на пион.

Делёжка благ и женщин мира красота—
Вот власть естественная, коя всё плетёт.
Не посему ль даже России простота
Безбрежностью из Вечности грядёт?

И Бог назвался: «(Ах), Такой Вот Без Сердец»!
Он отрицает и сердца даже Богов.
Надёжный Лидер—Каскадёр. Он из колец
Горящих вылетает в прихоть снов.
2006

ТОЛЬКО НЕКИЙ ПОДРОБНЫЙ ПУСТЯК

Эпиграф:
«Чёрно-синенькие ма-те-ри
в алюминиевом кра-те-ре».—
Улыбаясь, как дитя, пропела из Загробного Мира двоюродная сестра, дочь тёти Лиды Жанна Ревтович.

Хоть бы вышли в запрет нестыковки.
Это был бы эффект жизни ламп,
Когда вдруг не поймут зарисовки
Даже тот водружённый эстамп.

«Она хочет Домой и утраты».—
Ангел Добрый о Жанне сказал—
О сестре! И надежды крылаты
Об утратах, чтоб каждый не ждал.

Да, «Мы Русские, между прочим».—
Так поведали Боги! Пускай.
О, мы—люди—совсем не пророчим,
И не видим заносчивый край.

«Уважай человека».—Бог скажет!
Сразу может стесненье помочь.
Чей-то голос друг друга обяжет
Откликаться, когда нам невмочь.

«Не люблю, где хвалиться не буду».—
Молвит Бог! Ну а скорби больных?
Разве реанимация чуду,
Разве станет внимать для родных?

«Всего меньше всегда населенье,
обязательно».—Бог говорит!
Ибо важно Вселенной продленье
Выше смысла различных орбит.

«Не последний объект».—Бог признался
О Вселенной! А целое как?
В наших думах о целом сорвался
Только некий подробный пустяк.
2006

ВСЕ СКРУЧЕНЫ—КАЖДЫЙ НА СЕБЯ

Да. Всё со стороны. Предубежденье
Есть подоплёка для обдуманных начал.
Всё до конца. Грядут какие ощущенья,
Когда никто их понапрасну не искал?

Не время шахмат. Ах, лишь время озорное.
Свет солнце золотит со всех сторон,
Но свет не собственный. Наитие пустое—
Основа силы для блистания времён.

У Вас в году даже два солнца, а три в клетке.
А Вам вот нравится такая ерунда?
Сюрреалист. А вот нам нравится. Наседке
Вашей пригожа золотая мишура.

Да, всё в одном. Но только в чём? Не приоткройте.
Быть может, в Вашем заблуждении стыда?
Тогда Вы вьюгой в отдалении завойте.
К Вам не приблизится никто и никогда.

Вы обратились к единице, да и только.
Вам выходить на единицу—вольный раж.
И не смутится неким бременем нисколько
Чрез антиномию идущий репортаж.

Все вроде скручены не то, чтобы в процентах,
А каждый на себя, чтоб грезил толк.
Однако, в некой непорочности акцентах
Завоет серый невесомый даже волк.

Да, страстность—это не любовь, она есть нега.
И не способна эта нега превзойти.
Однако, скорбная таинственная лега
Себя не встретит отражённой на пути.

Так что держись своих кровей, неприручённый,
Чтобы себя в пустынной тьме не потерять,
Чтобы твой опыт был в основу поглощённый
И чтоб свечений миллиардом обладать;

Но не притворно, своевременно и честно,
Когда все будут только тешиться земным
В высшем значении. И вовсе не уместно
Использовать с уверенностью дым.

Но в страстности, пожалуй, есть дотошность.
И Зевс в Эрота превратился невзначай.
Из противоположностей в истошность
Отождествил Он Космос, словно край.
2006

ВНЕЗАПНО МИР ВЕСЬМА ИЗМЕНИТСЯ

Одно и то же. И ты тоже. Не за руки.
Ах, да, «В ЦК все ворковали».—Бог сказал!
«Куда идти как Небожитель?» - Так со скуки
Господь спросил? Но кто бы отвечал?

Бог—Небожитель; мы земные и желаем
Жить на земле с неким сознанием всего.
И если станем небожителями, чаем
Тогда и здесь знать все детали для чего.

Мы всё прекрасное земное так лелеем,
Что это Небо Беззаветное для нас.
Там будут женщины прекрасные, где смеем
Мы к ним приблизиться в какой-то чудный час.

Да, нет Суда. И только действия заводят
Себя же сами во владения свои,
Пускай и маленькие. Жизни не находят
Только поникшие безвременно ручьи.

Но это кажется. Ручьи вдруг оживают.
Никто над ними даже вовсе не взойдёт.
Всю боль возмездия ручьи не понимают
Во всех веках, когда никто к ним не придёт.

Смысл гробовой—весьма глубокий. И мгновенье
Не опрокинет возвышающую тьму.
Ах, как и женщину прекрасную нетленье
Постичь не сможет, только чествует тесьму.

Да, был скандал, а нити робко умирали,
Живые нити состояний лепестков
И навсегда себя они вотще теряли,
Как будто формы не хватило им для слов.

Да. «У вас будет (только) веер этот чёрный».—
Вдовам прискорбно так сочувствует Господь.
Но пусть покой всегда содействует укромный
И этим вдовам, успокаивая плоть.

Внезапно мир весьма изменится. Пространство
Тогда закроется от роя, где вся блажь.
И самых ярких возведут в то постоянство
С коим уже запрограммирован их раж

«Кокаин выйдет на свет гораздо больше.—
Бравада. Ну давай».—Бог предложил,
Чтобы сказал сие пророк, который дольше
Всех остальных сей мир несчастный обличил.
2006

ВЕСЬ МИР САЛАТОВЫЙ

Бывало то, что даже мира настроенье
Разрывалась покаяньем всех миров.
Так в рубку движется поэзии вхожденье
На незримой нити связанных основ.

Весь мир салатовый. Не гложет маргаритка
Отсутствия спокойствия костров.
А грандиозный веер—чуткая подпитка
Для дамы, оказавшейся вне снов.

«Бандиты—они знают, что (им) делать,
уходят с такой скоростью».—Сказал
Бог о бандитах. Кому-то о них ведать
Приходится—не выгодный финал.

Однажды Бог на фреску в храме указал,
Сказал на образ: «Мученик АтЭ».
Наверно, мученик совсем не осуждал,
Если кто-либо посещает варьете.

Бог говорит: «Смех к детям павшим вижу».
Ещё призвал Он: «На сервер падежа».
Но как к сочувствию приблизить свою крышу,
Когда пригожая уж больно хороша?
2006

ТОПОР—И ТОТ ЧИСТ

«Миллионы Сил на колене».—
Бог сказал! Значит, так и есть.
Превалируют всё же обмене.
Вои, которых не счесть.

Не на дыбе товар, а в кино.
Ну да, ты забыл так себя.
Только всё же не предрешено
Без кино сознавать, не любя.

Ниоткуда—не со спины.
Никуда—из спины. Только вот
Не понять для чего мы нужны,
Если вдруг не туда повернёт.

«Разбери Его. Раньше никак
Не разберёшь».—Бог сказал
О характере Рынка! Но мак
Не на булке вовсе молчал.

Нету крика, ничто не разбито.
Вон—это секретно—кора.
И дерево ею покрыто,
И словно фактура—пора.

Но не прогон. А NATURA
NATURANS. Нейроны в мозгах.
Для рандеву в нём фактура,
Она так спешит через страх.

Есть «на колени». Однако
Солнце в эфире поёт.
И в тунгусской печали двояко
Затерялся мотив, он не ждёт.

«Идём—не дави», - говорит
Парень в массе людей.
Но кто их запросы почтит?
И хватит ли им ещё дней?

«Никогда не рискуй, никогда».—
Советует Бог! Что с того?
Топор—и тот чист. И вода
Не входит в немое «ого».
2006

ЗА КОИМИ НЕ ЖИТЬ

Оппозиционным будь всегда
По отношению к возмездию эпох,
О, мрак бездействия, чтоб древние года
Не создавали временный подвох

«Тут Я хорошо».—Бог изрекает,
Руку левую к груди преподнеся .
«А тебе нехорошо».—Он отвечает
Земному миру, скорби не неся.

«Могу за счёт дивизий».—Предложил!
Наверное, болезни исцелить.
Дивизии целителей, вас мнил
Накал страстей, за коими не жить.
2006

ВСЕМ СТРАНАМ ПРИВЕТ

«Почему вы так стенку решили?» -
Вопрошает Господь у песков!
Но пески почему-то забыли
Отчего так решили из снов.

Те порывы, что стенку решали,
Неким северным чудом сошлись,
За планету, где ум составляли
Как единую ось и сплелись

Потому не послушны так срывы
Кривизною вибраций суда.
«Не пусто в Эоне».—Мотивы
Новый Бог предложил навсегда.

Нет. «Ты Жрец соответственно».—Скажет
Бог Живому Эону! Сказал.
И Эон, поглощая, обяжет
И начало, и смыслам отдал.

«Я не свистну».—Господь признаётся!
Почему бы не свистнуть, когда
Стало б весело. Ведь не поётся.
А от свиста исчезла б беда.

Молвил Бог, что «Как будто первый
Акт—один факт»! Бог хорош.
В некий акт все вписаны нервы
Всего Рынка. Но где макинтош?

Понаделали всяких отмычек
Для сердец достославных мужи.
В неком тоне присутствия стычек
Не нужны уж совсем виражи.

Нет. «Решили подумать Мы с Ним—
С Беркутом».—Бог говорит!
Как же думает Беркут—не мним
Мы по действиям, ибо парит.

Произошло как бы место,
Словно дождик. Жасмина верх
Подвернулся. И плавного жеста
Не хватило, чтоб кто-то поверг.

За секретом—он в жёлтых листьях,
Потому что от листьев тон.
Ты зачем-то и листьев боишься,
Паучок с паутинкой. Но звон.

Так в каком же году ты проснулся,
Новый День, и в каких временах,
Коль пора изменилась? Очнулся
Ты в неземных письменах.

Всё, земля из чего состоит,
Зародилось в огне мощных звёзд,
И теперь к миллиардам бежит
Этих солнц, соблюдающих пост.

В безначальности мнимом начале
Была сила явленья огня,
Но не явленного. И в финале
Безконечности не было дня.

То, что было, совсем не бывало.
Мрак нельзя было мраком назвать
И свет—светом. Ничто не скрывало
Продолжение, чтоб не черпать.

Сто—рубли. А витков—миллионы,
За гроши их продолжить нельзя.
Посему для удачи—поклоны
Неизвестной Причине, друзья.

Будет рубрика: выпад агоний, -
Когда вИманы снова взлетят.
У любимой вспорхнули с ладоней
Десять бабочек возле котят.

Уваженье к ботанике. Только.
Но под каждым вопросом вопрос:
«Будет нашествие?» Сколько
Сим нашествием светится спрос?

Шли награды покою сияний
Мрака Сущих Судьбы Величин
Провидения В Сути Слияний
Неслиянных.—Творения чин.

А теперь самый главный факт:
Подойдёт то, что не происходит
И наступит неведомый акт,
Даже без наступленья исходит.

Исходя, не исходит. Покой.
Как кольцо—полотно, ибо всё.
Ну а Остров—он вновь неземной.
На манер и вино, - и спасёт.

Вроде есть уходящее. Всё же
Введён мораторий на рой
Катаклизмов. И что-то поможет
Вдруг экспромту забыться порой.

Не вопросы. До ста лишь любовь.
Только цЕлую лилий охапку
Самой лучшей на свете. И вновь
На планетах простёрли палатку.

Вот «Какие (же) домохозяйки,
это ещё», - вспоминал
некий муж для неведомой спайки,
о характерах только не знал.

«Они били по правде и сдали
На двойки».—Господь говорит
О неких вождях. Не в печали
Дымок над трубою блестит.

Не один Шарапов. Скандально.
Неохота про это писать.
Вот лебяжий фон. Но детально
Не желательно всё рассказать.

А прописано много. Вот это
И вот это. Ещё кое-что.
Слыть прописано даже поэтом,
Если чувствуешь очень общо.

Но мы не существуем, нас нету,
Мы маленькие, в том и суть.
Любил ли Ромео Джульетту?
Кто знает? Ведь их не вернуть.

В их ритме—огонь, в ритме вод.
И в воздухе—ритм всей земли.
Не чают ромашки невзгод,
Когда их случайно нашли.

То был каждый сруб уникален
Весьма. И был верный кристалл
Судьбоносной мечтой эпохален,
Но и он удалился, как знал.

«Страны Мира, всегда (вам) привет».—
Обратился Господь! Сделай шаг
К просветленью, о, Мир. И свет
Просветит твой единый флаг.
2006

ГДЕ ПОСТРОИТСЯ СЛЁЗ ПИРАМИДА?

Где построится слёз пирамида,
Чтобы аура открылась среды?
Смерть, куда ты пойдёшь, чтоб обида
Самых слабых скрывала следы?

«Что с Тобой, Емельян (Наш) Советник?» -
Бог так Духа назвал и спросил!
Емельян просто смотрит столетник
В той Избе, где Он вечность прожил.

Вроде произошло как-то время
Из станка-человека, из грёз.
Он несёт свое странное бремя,
Когда нет предпочтений всерьёз?
2006

ПОЧЕМУ ТАК НЕБО МОЛЧАЛИВО?

Небо, почему так молчаливо
Ты, когда созвездия вверху,
Когда звёзды светят так игриво,
А иные близко к очагу?

А иные как очаг, ибо сияют
Очень ярко, словно из груди
Созерцающего. Вечно посылают
Некий импульс, в коем нам идти.

Импульс брошен. Странные возмездья
Не поймут конструкции его.
Он из недр Гармонии. Созвездья
Ещё ярче только оттого.

Звёзды, почему вы так молчите
Вместе с небом? Где причина та,
От которой вы не говорите,
Словно не при вас и высота?
2007

СЕРДЦА ВЕЧНОСТИ РОЗА ОДНА

Печаль не забрать. Все ветвям:
Печаль не забрать. Может быть.
Возможно ли верить чертам,
Когда их нельзя изменить?

Печаль говорит всем ветвям:
Печаль не забрать. И она—
Печаль Сердца Вечности. Там—
Есть в Вечности—роза одна.

Она белая, очень живая—
Сердца Вечности роза одна.
Из какой безконечности края
Она смотрит так, словно страна?

В безконечности смотрит иные,
В сонмы вечностей смотрит она—
Роза белая. Чувства живые
Сердца Вечности—розы вина.

И из сердца её не забрать.
И вина этой розы—печаль,
Она скрыта лишь в ней. Не понять
Никогда почему ей так жаль.

Ей так жаль Сердца Вечности—Дома,
О котором её белизна,
Из которой вина. Но истома
Мироздания—это она.

Но она аромат источает
Очень свежий всегда. Её Дом—
Сердце Вечности. Сердце встречает
Из неё свет рожденья во всём.

Из неё—и роса для Вселенной.
Но не всё даже можно сказать.
Роза белая, былью нетленной
Тебе Вечность собой озарять.
2007

ДРОБИТСЯ ВЫМЫСЕЛ НА ВСЯКИЕ ПОДОБЬЯ

«ВОроны и насыпь».—Бог припомнил.
Положительное что-то в этом есть,
Чтобы и музыку иллюзии исполнил
Бомж-музыкант как преданную весть.

Да из ушей ли что-то вдруг представить?
Пусть лучше место лАнцуги найдут.
Тогда найдёт возможность предоставить
Место не в теме, а в сознании минут.

Дробится вымысел на всякие подобья,
А образ из дробленья возникал.
О чём же скажут древние надгробья,
Когда и образ чувства потерял?

«Не рисовать те дозы», - предлагает
Один мужчина. А наркотики идут
Видеокадрами. Но это ли мешает
Их исключить, когда они не ждут?
2006

ДУМАЙ СЕМЬСОТ ТРИНАДЦАТЬ МИЛЛИЛИТРОВ

Думай семьсот тринадцать миллилитров.
О да, магическое цифр небытие.
Закон: по три. Однако и палитра
Тоже не вычислит на время питие.

Европа Южная всей частью—притяженье
Для тех, кто хочет полнокровно отдохнуть.
Но «Нет мацАнов», - молвит женщина. И мненье
Уж невозможно хоть бы чем-то притянуть.

Но НЛО для нас—обычная беседка.
Напалмом только запустить её нельзя.
Но вдруг они станут родными, если сетка
Взаимодействий будет действовать скользя.

«Удобно (кстати) экстрасенсам».—Бог промолвил.
Пусть посидят тогда в беседке и они,
Если из них когда-то кто-то бы восполнил
То осознанье почему ходят огни.

«(Вот) отбери (только) своих». И это самый
Весомый шаг. Первый визит лишь начеку.
Ах, бедный Севастополь, всякий малый
разве бывает чтоб польстился на тоску?

Девчонки слушали. И был верховный запуск.
Всех «да» к Америке глобально привело.
Льда невесомого права—приличный напуск.
Междувалютный даже код не унесло.

Какой-то старый хлипкий мент, крещёный в Духе,
Прибил картинку града Вильнюса к стене.
И грезил Безначальным. Но в разрухе
И Палестина—разве истина в вине?
2006

СИЛЫ—МАЛО

Да. «Та же одна ведь проблема».—
Господь произнёс. Как с ней быть,
Чтоб раздробилась дилемма
И выпала чистая нить?

Бог глаголет, что «Кости поставил»!
Из чего? Из науки наук.
И не хватит уже больше правил
Для хранения ищущих рук.

Пусть науки иные ответят
Вам, читатель, и только лишь Вам.
И лучи Вам поэзии светят
По различным судьбы городам.

Хоть за гриву. Но образ есть в Храме
Самой Сущей Идеи Времён.
Выше нету. И в радостной гамме
Всё цветут орхидеи в Ваш дом.

Это принцип весьма повсеместный,
Но он чисто арийский, простой:
Не берите «я». Но прелестный
Пусть восходит покой золотой.

Вы подумайте: «Кости поставил».
Это так глубоко. Вертикаль
Появляется, горизонтали
И стремленье движения вдаль.

Абсолют—это То, что за гранью
Самой крайней, извечной черты.
И она—погранома. И дланью
Можно видеть исток высоты.

Могут быть и драконы в искусстве,
В ограниченных рамках среды
Созерцания. Но важно в чувстве
Оставлять для любимой следы.

Она—лучшая в каждом моменте
Лучших женщин до боли глубин.
Отражения в каждом акценте
Привлекают цветы из долин.

Капитал и Правительство. Есть
Лишь Правительство Духа Миров.
Капитал невозможно учесть
В его импульсах темы веков.

Капитал—это то, что блюдёт
Связь весьма безначальных эпох.
Совокупность его там живёт,
Невозможен где всякий подвох.

Заунывная драма соблазна
Капитала наитий земных
Тоже может быть разнообразна,
Если строит её вечный стих.

Кто-то пишет. Потом всё предстанет,
Что написано, в свете ином,
Неискажённое. Вянет
Капитал на пути лишь земном.

Обозначить наличный счёт
Не в стихах ли придётся вотще?
В них умов уходящий учёт
И покорная нега мечте.

Литр бака от литра идёт
Просто банки, поэтому—бак.
Потому форма стать обретёт,
Чтоб казалось, что нужно лишь так.

«Сколько надо им склона».—Спросил
Бог о вымыслах хода забот?
Нужно чтобы политикой жил
Весь Китай, когда выбрал народ.

Нужно, чтобы и Индия спала
Летаргическим сном мудрецов.
И тогда бы Америка стала
Достоянием всех молодцов.

Интересно: что будет полезней,
Поглощение или апломб?
Важно, чтоб австралийцы любезней
Относились к забвению бомб.

«Вообще ничего не планируй».—
Человеку Господь предложил!
Так что, друг, даже ты не варьируй,
Если даже и спрос где-то был.

«Где в момент настоящий покой?» -
Бог спросил! Но ответить нельзя.
Семирадского тонкости строй
Живописно представит дитя.

Но вот «как, ты католик?!» - вопрос
И джентльмену такой
От психологии. Врос
Психологии призрачный строй.

Молвит призрак: «А вот—уж и всё».
Это то, что никак не пройдёт,
А живёт изнутри. То да сё—
Это то, что род дел предпочтёт.

Разбой чувств не рассматривать вовсе,
его нет, есть градации гамм.
Потому и склоняется Овсень—
Бог Осенний к наитию драм.

Силы—мало, в них нет ничего,
Что могло бы навечно пребыть.
И поэтому есть лишь одно—
Запредельность саму позабыть.

Счастье высшее—к даме любовь,
К золотой и красивой. Все чтят.
Нет того, что рождалось бы вновь,
Постигая безумия взгляд.

Да уж. «Их же никто не видал».—
Так о древних Господь говорит!
Ими только лишь мрак обладал,
Когда он только сущее чтит.
2006

ОТКУДА СИЛЫ ВОЗГЛАВЛЕНЬЯ СОЛНЦ?

Да уж, «Никто и никогда Мне не поверит,
По большому (даже) счёту».—Бог сказал!
Да разве кто-нибудь все сущности измерит,
Определит, что он лишь главное искал?

Вот «Воздухом наполнен дымный вечер».—
Господь гласит о Своём действии в войне.
Дым от людей. А воздух—Божий. Обеспечен
Весь мир дышать и в действиях, и в сне.

«Раньше не чёрный был этап».—Бог изрекает.
Но не искать же отторжение в цветах.
Бывает чёрный цвет волос, он вызывает
Стремленье к женщине приятное во мглах.

Раньше иль позже, - это всё весьма условно.
Свет с чистой тьмою согласуется порой.
И есть об этом столько книг. И безусловно,
Что все ждут близких возвращения домой.

Произведения Искусства—в чём их сила?
Не в тонкой хрупкости ли вечной пустоты,
Не в том ли даже, что иллюзия уныла,
Когда теряет суть мгновенные черты?

Нет, «Имя—Лязг».—Бог даже имя критикует
Своё же Собственное! Значит, Он—Бог Лязг.
О, да, Бог Лязг, благоговеем! И почует
благоговеющий: «оно вне всяких дрязг».

Господь спросил: «Откуда Силы Возглавленья
Солнц?» Никто ещё так не спросил.
И пред вопросом ты впадаешь в сокрушенье,
О, ты, который даже тоном дорожил.

«Холодной статуи пока Сам не рассыпал».—
Господь признался! Он искусством дорожит.
Ну а какой-то Ганнибал даже и липы
Не понимал. И разрушал, когда не спит.
2006-2007

ШАРО СВЕТИЛ

«ШАро Светил. И все обратили вниманье».—
Бог говорит! Почему-то светло оттого.
ШАро Светил вдруг поведает некое знанье
И все вдруг поймут, что не знали совсем ничего.
2006-2007

ДОСТАТОЧНО

Магнитные поля Луны коснутся,
Зачем-то они трепетно прильнут.
Земля с Луною, кажется, найдутся
На веки вечные. И только не поймут.

Зачем им понимать, что они рядом?
Достаточно им близость ощущать
Через поля. Достаточно и взглядом
Им обоюдно что-то представлять.
2007

КТО ЖЕ С КРЫЛЬЯМИ ПРОШЕН?

«Мы понятий сирень подбирали».—
Боги молвят! Ну как Их унять?
Рядом птицы порой пролетали.
Только в разуме не устоять.

Кто же с крыльями прошен? Такого
Не бывало. Никто не хотел.
Кто же с крыльями здесь? Неземного
Не бывало, никто не летел.

Всё же птицы порой пролетали.
Ну а люди не могут летать.
Но понятий сирень подбирали
Тоже люди. Им нужно же знать.
2007

ДУШОЙ БОГА РАЗВЕРНЁТСЯ ЖИЗНЬ НА ПЛАНЕТАХ

«Душой разверну».—Возвещает Всевышний
О жизни на многих планетах пространств
Космических высей! Желаньем давнишний
Земной человек пожелает убранств.
2007

БОГИ РАЗМОЛВЛЕНЫ

«Мы размолвлены».—Боги сказали!
Это было явленьем всего,
Что могло быть. Явились детали
Траекторий Миров, что пришло.
2007

СВОД—МАРИНЬЕ СЕРДЦЕ

«Откроем Сердцу Сердца Лики».—Говорят
Боги! Ибо Двое Одному
Открывают Свои Лики и глядят
На зеркальность Своей мысли. Почему?

«Свод—Маринье Сердце».—Так однажды
Свод Мариньим Сердцем Бог назвал!
Это Кто—Маринья? Но ведь дважды
Невозможно изъяснить, когда искал.
2007

НЕСООТВЕТСТВИЯ, СПЛОШНЫЕ СОЖАЛЕНЬЯ

Ничто—идти, пустынность сознавать,
Приверженность потерянным словам
И на свой счёт времён не принимать.
Всему ведь время не своё. Это не там.

Ничто—понять, лелеять промедленье
Нелепых выводов про странное ничто.
Безотносительно войти в совокупленье
Всей относительностью действия про то.

Про то, что вовсе и ничто—не обелиск
И что сухие листья шелестят,
Что выявляется не риск иль даже риск,
Что каждой риски листья не простят.

Несоответствия, сплошные сожаленья, -
Вот что присуще неизбывности Кольца
Взаимодействий. Негою крушенья
Спадает маска с времени лица.

Но кто поймёт, в лице себя представит?
Он тогда время не в своём своё возьмёт.
Но лист сухой, запрятавшись, лукавит,
Ищет во времени его же недочёт.
2007

ЧТО ОЖИДАТЬ ЗЕРКАЛАМ?

Конечно же, чувство пройдёт,
Погаснут и флоксы, конечно.
За свежесть тумана уйдёт
Родник и забудет безпечно.

Одно непонятно: зачем
Чувство, являясь, дрожит
И умирает ни с чем,
Когда уж совсем не глядит?

Одно непонятно: мимозы
Зачем предлагают не быть
Чувствам, не чувствовать слёзы
И даже совсем не любить?

Чувство пройдёт. Неизвестно
Что ожидать зеркалам
Для отражений. Прелестно
Вазы расставятся там.
2007

И ВЫШЕ ТО, ЧТО МЫ НЕ ИЗЪЯСНИМ

Внутренний мир—о чём его стенанье?
Иль есть мир внешний? Скорее, так и есть.
А внутреннее—только угасанье,
Чтоб внешнему лишь лучшее учесть.

К каким привыкнуть формам, оборотам?
К изысканным и чистым. Сквозь года.
Лишь боль перетерпеть тем патриотам,
Которые спасли нас навсегда.

Но лучше б не было той боли, отошла.
Но так легко каприз нести со стороны.
Зачем иллюзию сознанья провела
Заманчивая пристальность вины?

Ах, все подарки выше. Это точность.
И выше то, что мы не изъясним.
Пускай же будет временною прочность.
Внутренний Мир совсем непредставим.
2007

ВСЕЛЕНСКИЙ ОПРИЧНИК ВЗОЙДЁТ

Вселенский Опричник не в теле,
Вселенский Опричник взойдёт
Своим воплощением в деле
Спасения Вечности. Ждёт.
2007

Я ЦАРЕВИЧА ВИДЕЛ ВО СНЕ

Я Царевича видел во сне
И Он в губы меня целовал.
Этот Русский Царевич ко мне
Почему-то тянулся, молчал.

Он на ложе в рубашке ночной
Был тогда. Я не знаю Кто Он.
Сон исчез. Над глубокой страной
Лист кружился, похожий на сон.

Юный Отрок. Цвет русый волос
И волнистый, слегка удлинённый.
Пусть бы Он на Земле Такой рос,
Её радостью всей окрылённый.
2007

ИВАН-ЧАЙ ПОСЕДЕЛ ВДОЛЬ ПУСТЫННЫХ ДОРОГ

Иван-чай поседел вдоль пустынных дорог
От бездонной тоски, от печали.
Есть ли кто, кто бы скорбь превозмог
Ту, что смертью явилась вначале?

Только шорохом дождь по листве моросит
По осинам, берёзам у брега
И безмолвьем река о тоске говорит
И молчат камыши, словно нега.

Иван-чай поседел вдоль пустынных дорог.
И своим безысходным волненьем
Где-то сумерки вдаль простирают порог
Неземным бытия сокрушеньем.
1999

ПО ИСТЕЧЕНИИ 40 ДНЕЙ
ПОСЛЕ СМЕРТИ ТИМРОТ Е.С.

Какое-то скрыто во всём содроганье,
Словно Душа мирозданья дрожит.
Бездонно открыто ночное сиянье
Звёздных миров. И прощально горит

Свеча, что прискорбно внутри зажжена
Печального, сирого дома.
Душам ушедших отрада дана—
Нетленная Вечность. Влекома

Из грота небесного Бездны Река.
По ней отошедшие, к Раю плывут
В ладьях чудотворных. Река высока
И звёзды ушедших влекут.

Дом заперт и не подступиться
К нему. И вовнутрь не войти.
С ушедшей уже не проститься—
Она на высоком пути.

И даже калитка во двор заперта
Проволоки упрямым мотком.
Трава не искошена и высока,
Часовня закрыта замком…
Август 1998г.
Терпигорье.

ВОЗМОЖНОСТЬ НЕЗАМЕТНО УГАСАТЬ

Вот видится: цветение прекрасно,
Благоуханней с каждым годом лепестки.
С Весною всё рождение согласно.
А где-то ждут родимые мостки.

Пьяным-пьяно душе, вкусившей радость,
Которая рождается Весной.
Нарадуется жертвенная младость
Земною, необычной красотой.

Жизнь—меркнущий поток, но он стремится.
И лучезарней может он предстать
С годами, если обратится
Возможность незаметно угасать.
1999

СТАРШЕЙ СЕСТРЕ ЛИЛЕ

Помню: на улице была весна,
Птицы мелодии чудные пели.
Мы встретили молодость и из окна
На праздник цветенья смотрели.

Из Армии я возвратился, пришёл,
Мы вспомнили юность с отрадой.
В комнату свет золотистый вошёл
С благоуханной прохладой.

И радостно было на солнце взирать,
И детство душой вспоминая,
Как было отрадно доверье приять
Из сердца душистого мая.

И детство, и юность, и молодость нам
Судьбой благосклонно даны.
Ты женственной стала, внимая годам,
Внимая возврату весны.

Мне тоже с годами дано возмужать,
Но юность отрадна в душе.
И в вечном возврате возможно узнать,
Что жизнь стала хрупкой уже.
2002(?)

И ЛЕГКО БУДЕТ ЖИТЬ ВСЕМ НА ЗЕМЛЕ

«О, Господи, сподоби нас дара Духа Святого, да разумеем славу Твою и будем жить на земле в мире и любви, да не будет ни злобы, ни войн, ни врагов, но одна любовь да царствует, и не нужны будут ни армии, ни тюрьмы, и легко будет жить всем на земле».
Старец Силуан

Которые уж сутки дожди, одни дожди
И днём, и ночью о себе напоминают.
Но дни осенние идут. Уже не жди,
Что мглы над островами изнывают.

От этих слёз лишь скорбь в глазах природы,
Тюрем и войн она не пропоёт.
И пусть минуют всякие невзгоды,
Одна любовь пусть только проживёт.
1999

НА СЕВЕРЕ ПИСЕМ СТЕЗЯ

«Северных писем Я спутал названья.
Их мачта со Мной».—Говорит
Бог Благодел! И в основе преданья
Мачта тех писем парит.

«Со скоростью света ко Мне привязались
Слёзы огромные».—Бог
Так изрекает! И слёзы собрались
Омыть мириады дорог.

Но слёзы на Севере быстро остынут.
Там даже и плакать нельзя.
Но только дороги иные нахлынут, -
На Севере писем стезя.
2007

ПОСЛЕДНЕЕ—НЕ МЕРА

Последнее—не мера. Ей не нужно—
Какой-то мере чем-то обладать.
Лишь тройке запоздалой только дружно
Дано по нивам опустевшим пролетать.

Истошно почему-то опоздали
На склоне лет своих не те межи,
Когда не больно, вовсе не искали
Они узнать как рдяный ворох жил.
2007

ВЫШЕ ВЛАСТЬ

«Выше власть».—Бог как будто прельщает.
Но прельщать же не может Господь.
Пусть и выше, когда Он желает.
Но желать Он не может.—Не Плоть.
2007

ВАСИЛЬКОВ НЕ СБЕРЕГУТ

Уже ушли от золотого увяданья
Самые непрочные мечты.
Не осталось боли-состраданья
У последней зори-бирюзы.

Окна ли резные позабудут
Сумерки берёзовых свечей?
Паутинки словно внемлют чуду
Спрятанных под дымом купырей.

Размочалила зарница небеса,
Полную оставила тоску
Зоре бирюзе. Её глаза
Памятью причастны васильку.

Голубые-голубые васильки
В золоте полей чего-то ждут,
Но укрылись ночью. И тоски
Им не хватит, их не сберегут.
2007

РОВНО ТРИ НИКТО НЕ ГОВОРИЛ

«Ровно Три никто не говорил».—
Бог сказал! Не нужно продолжать.
В Троице ли некий говор плыл,
Когда Троицу Саму не исчерпать?
2007

ОДНА ЛИШЬ ЖИВАЯ УЛОВКА

Одна лишь живая уловка
Способна весь мир повернуть
Туда, где прекрасна штриховка,
Чтоб очагов не спугнуть.
2007

ПОЧЕМУ?

Заря, совершив омовенье,
Смотрит в зеркальность воды.
Одинокая заводь в смятенье
Не вошла, не явила следы.

Только ветра порывы случайно
Иногда привечают туман.
Почему так всегда обычайно
И обряд омовения дан?

А владения непостоянны.
Да и есть ли они на Земле,
Когда так зеркально желанны
Заре паутинки во мгле?
2004

ГЛАС ГОСПОДА—ЭТО НЕ ЧИН

«Я стараюсь, Я Святой.—Бог изрекает!—
Он Только Прощанье—Мой Сын.
Умираем вечно».—Так тает
Глас Господа! Это не чин.
2001

ЧЕРЕЗ ТОНКОСТЬ ВСЕГО ВОСПРИЯТЬЯ

Занавешены окна в ночи,
Лампы свет проступает сквозь ткань.
Ты не знал, что так время звучит,
Формируя тончайшую грань.

Звуки движутся из глубины
Состояния душ и вещей.
И бессонница прячется в сны
Непрочтённых во тьме новостей
       
Звуки слуху так неуловимы,
Но глухому, как бездна, чутью.
Тени в сне своём и недвижимы
И доверчивы жизни бытью.

Эта тонкая грань восприятья
Все возможные склоны почтит
Через тонкость всего вероятья,
Когда тонкость себя ущемит.
2007

БЫЛО ВИДЕНЬЕ

Было виденье, когда вспышки дальних звёзд
Вдруг из себя мигом рассыпали большое
Количество других. Возможно рост
Так начинался и галактик. Но какое

Вдруг представление энергий обозначит
Те звёзды первые, что всюду зазвенят?
Пожалуй, то, что размышленье озадачит
И безпредельность, где тени не глядят.

Пускай, возможно утверждать одно лишь мненье.
«Это вопросы Нас уменьшили».—Гласят
Так Божества! Дух молвит в продолженье:
«Я к времени пришёл»! Потом был ряд

Звезд четырёх, две смещены на вертикали,
Которые внизу. Так к крутизне
Призыв во времени явился. И сказали:
«Если по Новой переправишься Стране».

«За то спасибо, что мы вместе были», - камень
Может так время невзначай благодарить.
Он переправится. Души Верховной пламень
Тот хризолит захочет перевоплотить.

«Да, ой пейзажи-то какие!» - он промолвит
И обрисует, в себе линии замкнёт
Стихийных действий. «Уже близко».—Так дополнит
Сам Вездесущий о Себе! И камень льнёт.

«Везде присаживайтесь, нет плохого места.
По пути надо идти».—Бог предлагал!
Каждая звёздочка без всякого протеста
Входила в ритм пути и мЕста возле скал.
2006

ХОРОШО, ЧТО РАСШИРЕН СТРОЙ РЕЧИ

Хорошо, что расширен строй речи.
Небожители, значит, придут.
Имя Ингви совсем не перечит
Богу Фрейру. Почётное ждут.

Походить так непросто на прелесть
Остановки на каждый момент.
Планетарный космизм—это свежесть,
Если в свежести есть постамент.

Нету спроса мотивам растраты.
Если не были, то и пустяк.
Магистерий Великий* ли даты
Завершит, если что-то не так?
2007
*Философский камень.

ОСТАЛОСЬ ИДТИ ЗА СНАМИ

Нет, «Осталось идти за снами».—
Так Господь почему-то сказал!
А там, где-то не за горами
Поймём, что никто не искал.

Завершить ничего невозможно,
Завершение—просто тупик.
Лишь идти и идти осторожно,
И увидеть Непознанный Лик.

Но не надо напева. Покой—
Не есть действие и не отказ.
И очнётся листочек пустой
От роскоши, - миссия фраз.

Умирай отвлечённый родник
В глубине отвлечённых забот
Той забытой тропинки. И Лик
Божества не почует пустот.
2006

ГОРЫ ПРОСТЯТ

«Как Ребёночек, - молвит Всевышний, -
На пыли».—К Богу Духу изрёк!
Не рядном ли покроется лишний
Признак свежести, если далёк.

Бог промолвит, что «Самое главное—
Впереди»! Колизея ли стиль?
Но вот спички. И самое странное,
Что и малое—тоже из миль.

«Эти горы не уничижишь».—
О горах, что в Китае, гласят
Боги Космоса! Только стоишь,
Чтобы думать, что горы простят.
2006

ВСЕГДАРЬ

«Если природа становится совершенной и ясной,
тогда нет больше ни прихода, ни ухода. А если
судьба становится навсегда крепкой, тогда
больше не будет ни смерти, ни рождения».
Ли Дао-Чунь

«Это Нас не волнует».—Признались
О том Боги, что Их понимать
всем по-своему. Пусть же собрались
И опята, чтоб чудо признать.

«Всем дадут по лучинке».—Сказали
Божества! А с лучинками—честь.
«Есть порядок такой—извещали—
Высказывать»! – Лучшая весть.

Бог назвал стиль общенья: «Всегдарь»!
То есть Бог и общенья желал
С Ним всегда, как бывало то встарь
В наших предках. Никто не терял.

На предмет нестыковки есть стиль—
Постигать эманаций родство
Мирный сущностей,—это из миль
Белой расы, её естество.

«Всё Вы знаете».—Бог Вам промолвит,
Поэтесса, сращённая с тьмой
Тьмой всеведенья. Но не наполнит
Вашу сущность прозреньем покой.

О, «Мой Маленький Дух».—Обратился
Господь к Духу Вселенной, назвав
Его Маленьким, чтоб умалился
человек, скромность дней осознав.

Измерений трансмиссии многих
Осознать мы не в силах сейчас.
Нужно сбросить налёты строгих
Даже школ, чтобы грезить подчас.

Спросит Сущий: «Откуда (же) надо
Говорить?» О, Господь, говорите
В глубине возрождения чадам
И при этом писать их учите.

Да уж, «Выстроить мозг».—Предлагает
Естеству Мирозданья Господь,
Телу Космоса, точно желает
Перестроить Он Космоса плоть!

Не вернутся в Тот Край ритмы мысли,
В Край Отсутствия Внешних Утрат,
В Смежный Край Бытию. Только вишни
Почему-то о нём говорят.

Только Бог продолжает: «Всё в песне»!
И «Всё с запахом».—Даже сказал!
Набор песенников не прелестней,
Чем мерцание призрачных скал.

«Это трудно—рожать по центральной».—
Бог поведал! Но нужно ль рожать
Ради смерти? Не в мере детальной
Будут принципы грёз обитать.
2006

ПО-ПОВОДУ ФРАЗ ВЫЯВЛЕНЬЯ

«Да, повсюду нельзя».—Бог сказал
По-поводу фраз выявленья
Из Его уст. И финал—
В мере распределенья.

«Безплатной тоски», - одна леди
Желает, когда её муж
Повернулся к подъезду. Наследий
Они разных. Только кому ж?
2006

КОЛОТЬ—НЕ ВЕШАТЬСЯ. НА ТО И ДЕДОВЩИНА.

Колоть—не вешаться. На то и дедовщина.
Кровь—тишина, она не скажет ни о чём.
Где будут птицы? Где возможная равнина
Вспомнит картину Корина с мечом.

Многообразие оттенков, сочетаний
Цвета со светом ласково войдут.
О, да, действительный поток всех созерцаний
И тонких сущностей границы обретут.

Всепроницающая весть томится лаской,
Пронизанная трепетом забот
И отзабатывает* призрачное сказкой
Для выявления иллюзией пустот.

«Природы нет».—Только Всевышний изрекает!
Но почему? «Мудрый рассвет».—Бог говорит.
Да, настроенье поколения теряет
Себя в бездействии, которого не мнит.

Не странствует покой берёз на взгорке,
Не движет настроенье внутрь себя.
Но вот отсутствие природы в нежной створке—
Нет, не откроет поглощений бытия.

«Переписали: (только) главное—язык».—
Сказали Боги! И он будет продолжать
Внутри сознанья отрешаться от улик
И души к шествию по мыслям воскрешать.

Вопрос—энергия. Но хватит ли соблазнов,
Чтоб насыщать предупреждением язык
В Обитель Духа? Только ли от спазмов
Возможность быть вне поглощения улик?

И вновь опять безостановочно ответы
Должны бы тонко вариациям внимать
Эпох безкрайних. Лучезарные сюжеты
Будут гармонии бездонность предлагать.

Да, синеглазки и стремительность решенья.
И речь на свойстве расслаблений бытия
Тому, что есть для непорочного стремленья,
Предложит некие потуги, где стезя.

Сниженье—оно бьёт. «Но Я вернусь».—
Скажет Отсутствующий Принцип Воплощенья!
Ах, вот он—тюбик. Тогда краска даже пусть
Художника не чувствует мышленья.
2006
*Отзабатывает—проявляет заботы.

НЕ РАЗБИВАЮТСЯ СТРАНИЧНЫЕ САДЫ

Да, «Учтите: страничные сады
Разбиваются».—Всевышний говорит.
Но кто же может их разбить, когда труды
Стяжает горнее и всё преобразит?

«Главное—разумно».—Молвит Сущий!
«В темноте Я с вами».—Он сказал
Страждущим и гибнущим. И пуще
Мороз свои границы начертал.

И если даже вдруг страничные сады
Разбиваются, то это чёткий знак,
Что будет всё безмерно круче, без беды,
беда себя же поглотит за просто так.

Всё человечество лишь может поправлять
В сторону лучшую, смещая некий сон.
Удел садам страничным—процветать
В Материи Прозрачной испокон.

Садов Страничных Ясный Чистый Край
Есть Место Воскресения Всего
В наитии бездействия, где стай
Не видеть и не помнить ничего.

Страничные сады всех поколений
Были в пространствах, обращённых внутрь себя,
В то безначальное неявленных решений,
Когда они цвели, всегда любя.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ К СТИХАМ

Снова и снова приходится извиняться перед теми,
кто читает эти стихи, извиняться за дерзновение
писать некоторые фразы, словно произносимые
даже Богом. Ведь известно, что на эту тему
существует некоторый запрет, который обоснован.
Ибо, действительно, воображаемое общение
может казаться соблазном, ибо Высший Разум
неприступен. Понятно, что в прошлом есть многие
сбои, они могут быть и сейчас. Но есть возможность
предполагать о том, что разумно. И в этом смысле
довольно удобно бывает отрешаться от своего
ума, полагаясь на Более Глобальный Ум. Зачастую
это тут же углубляет тему, что иногда можно
чувствовать. То есть это чисто разумный
эксперимент. Время поправит глупости и создаст
школу чисто умопостигаемого общения с Тем,
Кого, как Неизведанное Начало, невозможно
изведать. Казалось бы: а зачем это нужно? Но
вдруг в будущем общие усилия на эту тему
принесут единственно правильный результат
в научном освоении внутренних направлений
сущностей человечества в Мироздании?

В БОРТ МАГЕЛЛАНА ВСПОРХНУТ СЕГОДНЯ ОТ НЬЮ-ЙОРКА

Эпиграф:
«Однажды я, Чжуан Чжоу, увидел себя во сне
бабочкой—счастливой бабочкой, которая
порхала среди цветков в своё удовольствие и
вовсе не знала, что она—Чжуан Чжоу».
?

Да, «Мировой Путь—Вакуум».--Признался
Всевышний Практик! Проявленья вещества
Бывают страстны, когда в прошлом состоялся
Феномен грёз земного существа.

Но умозрительно. Возможно ли заполнить
Сплетеньем творчества то, что вне озорства
И в нём самом? Не лучше ли исполнить
Мотив безпамятства в границах естества?

Но просто вакуум представим не идеей,
А неким знанием чего-то, что почтут.
Тогда покажется бред некоей затеей,
В которой бредить не уместно, где не ждут.

Люди экватора в порывах даже страстных
Предельно тянутся схлестнуться с чистотой
Людей оси земной и несогласных
В безумной скорости не чувствуют весной.

А Ось так близко к тому Вакууму целью,
Коей не нужно даже быть, ввиду того,
Что есть Покой, весьма понятный ожерелью
Того немеркнущего знания всего.

Отбросим странные кудесников наветы.
Понятно то, что все экологи в Суде
Прекрасно знают устроения секреты,
Чтоб предостерегать всех о беде.

При чём над нами папуасов превосходство?
Ведь оно есть, их кровь сильна, если желать
Лишь ритма их. Но разве не юродство
С их стороны отдельный ритм провозглашать?

Мысль до абсурда доводить—это почтенно.
Простите, помнить что шаману говорил
Когда-то Бог—не получается. Нетленно
Секстиллионы простираются светил.

Есть интересная одна, конечно, грёза:
Вот Будда где-то воплотился под конец
И власть пошла сразу туда. Метаморфоза—
В том, что её дождался преданный пришлец.

Иных кудесников уж лучше и не трогать,
А то вдруг явится первичный Святогор
И всех накажет. Перестанет тогда бОгать
Весь мир и точно перебросится в затвор.

Ах, как уместна психология мужская.
Давай, о, Боже, всем достойным мужикам
Прелестных женщин. И тогда юдоль земная
Вдруг рассосётся по душевным городам.

Нет ни на что карикатуры. Это бремя—
Карикатура. Ибо важен древний текст.
Но всех волнует неустроенности время
И назревает в душах меркнущий протест.

Пророк Мухаммед. Если б ведать проявленья,
Тогда бы связь словно с извечным обрелась.
А страждущим в стезе изнеможенья
Дано не чувствовать, чтоб истина нашлась.

Мы точно знаем, что и вакуум не сможет
В себя иллюзии мгновений поглощать
И точно знаем, что мгновенью не поможет
Весь ход истории, чтоб драму сокрушать.

Не дотяни, ведь в этом принцип самомненья.
С застывшей дрожью метастазы оживут.
Уйти в неведение прочного крушенья,
Чтоб заместить,—это непрочно, не найдут.

В чём политической ущербности ошибка?
В чём даже святости ошибка иногда?
В том, что сочувствия нелепая улыбка,
Словно пиявкой будет грезить, как всегда.

Мир так устроен, что открытость—это казус,
Но заместится вдруг симфонией искусств.
И высших центров пусть гипоталамус
Сопутствует явленью мирных чувств.

Одна сеньора в чью-то сторону сказала:
«Со мною вместе умирают пусть они,
Ибо страдают (очень) дети». Так страдала
Она сама. И на лице её очки.

«Последний день недалеко».—Бог изрекает
О дне последнем покорившихся миров!
Они мгновенно, незаметно исчезают
И вдруг исчезнут навсегда во тьме витков.

Лет световых секстиллионы растворятся
В бездонном мраке поглощения умов
И мрак войдёт в своё отсутствие. Не длятся
Секстиллионы вещих вымыслов, основ.

Ах, с какой скоростью весь космос перестанет
Себя питать тем, что никак не осознать?
И он вдруг—раз—и в неопознанное канет
Лет световых секстиллионами, как рать.

Поэты будущего грозные картины
В свой день последний безконечного конца
Внесут невиданным явлением. Овины
Рубцова помнят, даже тень его лица.

Вот безконечный день конечный—безначальный.
Внешность явления его не увлечёт
В нелепый вереск осознаний эпохальный,
Но его точно осознанье не найдёт.

«Это легко представить в храме, заходите.
Я—Ваш (Глобальный) Знаменитый».—Бог Отец
Богам промолвил! Ну а нам парит в зените
Крылатой Сущности чудесный образец.

«На человека (даже) внутреннего свойства».—
Бог направляет понимание всего!
«Не создаются».—Он сказал! Ибо устройства
В извечных родах человека одного.

«С момента собранности».—Бог оповещает
По-поводу зачатия пространств,
А с ней и матери с отцом, в которых знает
Их плод как память даже миссию убранств.

И есть то вечное, что мненье не представит
Происхождения на свет каких-то форм,
Они меняются. И память лишь доставит
Предшествующее вне нарочных норм.

«У Нас (совсем) не Конституция».—Сказали
Так Боги Неба! Композиция труда
Присуща видимости. Всякие детали
Способствуют сближенью сквозь года.

Простыми, тесными контактами предельность
Оповещается. Предел ли всех частот?
Ход умозрительный, когда внутри есть цельность,
Исток Бездейственный совсем не повернёт.

И по тропе уходят те, кои найдутся
Потом в случайном средостении миров.
Внутри—не значит в неком месте, соберутся
Не вкруг него. Минута—это тьмы часов.

«В борт Магеллана (лишь) вспорхнут сегодня от
Нью-Йорка».—Извещает Космос Звёзд!
На тонком уровне гнездится Тот Оплот,
Повсюду россыпи неведомые гнёзд.

«Мы не готовим запуск (лишь) отдельных
Разговоров».—Божества так изрекли!
«Только в Образ».—Они молвят! И в смертельных
Чертах люди ищут то, что сберегли.

«Сразу видно: птицы».—Бог промолвил!
Ибо птицы появились словно вдруг,
Как только небо стало быть. Никто не помнил,
Что выше неба каждый эйдос как испуг.

«Нескромно—топать на носу».—Бог изрекает!
А разве кто-то, Боже, топает на нём?
Все люди ходят на ногах, когда вверяет
Земля себя отдельно каждым колоском.

Но вот пустынность бытия не в воле ласки,
Но за отсутствием и бабочки следит.
Ромашка вдруг проявит некие окраски
Счастливой бабочки, а бабочка летит.
2006

ДОЖДЬ ЧАСОВ

«Гесиод говорит, что первым возник Хаос… а
после Хаоса эти двое: Гея и Эрос».
Платон

«Только странный (лишь) спор. Почему?» -
Бог сказал и спросил! Но не мнить
Некий спор, если хоть одному
Нужно нечто сверх меры таить.

«Средь людей так легко».—Изрекает
Тот же Бог! Потому и легко.
Время станет на землю, впитает
Неизвестность весьма широко.

«На Душе—это песни цветут».—
Бог сказал о Душе Мирозданья!
И их люди в себе берегут,
Ибо знают все лучшие зданья.

Да. «Но есть предыдущие встречи».—
Он поведал о встречах иных,
Погребённых в забытые речи
Вместе с памятью, с ними, для них!

Погребение—лучшее в судьбах,
Когда чисто, когда всё светло.
И никто не желает. Вернуть бы
Только то, что весь сонм привело.

На поверку вот самого детства
Только грёзы стенаний придут.
Детство Космоса всем, по соседству,
Пожелает почувствовать пруд.

«Стихи целыми днями писать».—
Хочет Бог и об этом сказал!
Но у нас есть возможность лишь ждать
Сей возможности. Будет причал.

«Одно чисто—любовь».—Обнадёжил
Снова Бог! И «Спасибо» сказал
Он солдатам. Но кто-то не прожил.
Ах, «Спасибо, солдаты».—Бог звал!

«Удержаться бы только».—Он молвит,
Чтоб Вселенную всю удержать!
Только жимолость сердце наполнит
Эфемерной науки—внимать.

Да, «У Нас всё так Лично».—Так Боги
Вдруг Вселенские молвят! Зачем?
Затем, что и пророчеств итоги
Оставались ещё кое с чем.

Нет подтекста и всё—не конкретно.
Только выступит некий Букварь
И покажется, что всё сюжетно
Даже в букве одной, как и встарь.

Ах, какие красивые встречи
Нам ещё лучезарность сулит,
Когда будет родник обезпечен
Чистотой, где тушканчик бежит.

«Пробил миг».—Бог сказал! Что же будет?
Миг, наверное, вечность сомкнул
С безконечностью и не забудет
Себя мигом, ведь он их свернул

В непроявленного форму мира,
Не имеющего формы сей.
Миг не в том, что вещает им лира
И не в том, что он есть как ничей.

«Докажи (же) Мой пафос и стиль.
Не хотел же тревожить Я мир».—
Молвит Бог Духу Вечности! Миль
Невозможно желать в эликсир.

Ибо Мир из себя выпускает
Новых вечностей чудных ростки
И растёт, а потом убывает
Почему-то застыть, где ни зги.

«Всё квадратно».—Господь изрекает!
Столбик тоже—четыре строки.
Дань материи миг потеряет
И замкнётся в себе без тоски.

Но «На ком остановятся?» - Спросит
Бог по поводу неких причин,
вожака когда стадо возносит,
словно это последний лишь чин.

«Пик для Нашего сена—таланты».—
Молвят Боги! Таланты найдут
Ту возможность, в которой атланты
Не плодили львов мыслей в уют.

Лев, который луну снимет с неба—
Пусть бы он воплотился уже,
До него чтоб никто больше не был
Столь же хищным на некой меже.

Тип духовный. Кому как придётся.
И по краю той лестницы—спуск.
И в каналах любви обретётся
Судьбоносный какой-то этруск.

«Всё даётся один только раз».—
Бог сказал! Что имел Он ввиду?
«Обопрись на момент».—Ритму Фраз
Он советует в неком бреду!

«Сразу видно: пророк».—Бог вещает!
Но, о, Боже, кто знает тот стиль,
От которого вдруг воспаряет
Секстиллион всяких миль

Прохождения лет световых
В бездну сущности неких миров
Состоянья времён неземных,
В коих странных наитий покров?

Игра слов? Но попробуйте. Сложно
Вместить сферу в стихий бытие.
Ведь она не из них. Непреложно
Не застынет мотив в колее.

Суть за кадром всегда остаётся.
И кот по цепи ходит кругом,
Пророк Пушкин с ним не соберётся
Пригласить и русалку в свой дом.

В том пророчество, что леший бродит
Там, где звёзды роняли себя
И себя никогда не находит
Как пророчество, словно скорбя.

Ах, религии статус, конечно,
Безусловен. Но ритм некий есть
Вне всех прошлых, когда безупречно
Невозможно стандарты учесть.

Но «Про что Я Поэт?» - Вопрошает!
«Всё на нет».—Отвечает Бог Сам!
«Царству Мир».—Только он возвещает!
Мир—Основа На Нет, но не там.

«Вспоминаем Исток».—Боги молвят!
Это слово приятно на слух.
Не в Истоке ли мерой наполнят
Все стихии в себе же свой дух?

«МОлвце».—Бог обиняк посылает!
Это то, что Он молвит, как встарь
У славян. Только призрак теряет
Свой консенсус, как некий букварь.

«Молвце, - молвил (лишь) Бог из отрады».—
Так, точнее, Бог Дух произнёс!
Да, приятно писать без награды
За назойливый некий вопрос.

Обратился Бог к Духу: «Не стало
(даже) Вашей секунды»! Вот грусть.
Ну а мост—океан, где стонало
Чьё-то шествие. Разве ли «пусть»?

Господь к Атману молвит: «Ты был
(И) в пределах (тех) стран»! пусть же так.
Потому что пределы открыл
Океан, словно это был знак.

«Больше нет ничего».—Бог признался!
От себя излагать—всё не то.
И секунды намёк не вписался,
Где отсутствует жизнь на все сто.

«Как Садовники знают легко».—
Говорит Дух Святой о Богах!
Океан дивных звёзд далеко
Мост из звёзд опрокинул впотьмах.

«Напорошенный снег как раз Мой».—
Бог сказал! «Тогда всё было просто».—
Он поведал! Тогда-то домой
Не носили и мёртвых с погоста.

Но когда было просто? В начале,
Когда в сумрак пороша ушла,
Словно в неком завьюженном зале
Без границ, словно миссия шла.

«Всё навстречу».—Бог молвит Земле
Как планете! Навстречу-то к ней
В некой космоса брезжащей мгле
Свет сокрытых стремится ночей.

И вдруг Боги гласят: «Покидаем
(даже) Свет»! Как понять этот чин?
Из-за света мы что-то теряем
И не держим сокрытый почин.

Господь скажет, что «Всё вокруг
Преображение»! Сколько
Нужно помнить свой замкнутый круг
Человеку? Смущаться ли только?

Скоро станет светиться Земля
Многоликою аурой своей,
Во Вселенной покой возводя
Далеко за пределы очей.

Это так всё логически ясно.
Скажет Бог только: «Быть именам»!
Имена всех народов согласно
Из Земли создадут Вечный Храм.

«На характер людей заряжён
(весьма) каждый».—Господь говорит!
Да и с каждым навек сопряжён
Принцип действия вечных орбит.

Люди шли, люди знали, что будут
Забывать преждевременно связь
С безконечным и вечным. Забудут
Они то, что их участь сожглась.

Вот представьте такой вариант:
Фразы свыше Вам Бог посылает,
А Вы всё от себя, как почтамт,
Извещаете. Бог умолкает.

Но вот «Я ничего».—Признаётся
Всемогущий! «Открыл (вот) окно
Гербарий».—Творцу так поётся!
«Дождь часов» полагает в звено.

Дождь часов—баснословная свежесть,
Что приблизится летней порой,
Словно лёгкая, мягкая нежность
Очарованной леди, где рой

Неопознанных переживаний
Вдруг войдёт в Ваш изысканный дом.
И Вы вверитесь тьме состраданий,
Не смутит запрещённое ОМ.

«Я приду. Констатировать нужно
Подъём».—Скучновато изрёк!
Кто Вне Сил—Продолжение. Дружно
Произносится Он наутёк.

Изрекает, что «Он знал на Три».—
О Творце! От Отца через Слово—
Дух Святой. Только ты не гори,
человек, ибо это не ново.

Сознаём всю ущербность коллизий,
Сознаём безуспешный проект.
Только в сонме щемящих провизий
И проявится радужный свет.

Запрещение. В чём его сила?
В том, наверное, чтоб процветать.
Это правильно, если уныла
Невозможность о робких сказать.

«Спектр музыки—каждый день света».—
Бог донёс неожиданно мысль
Свою Собственную! Не согрета
Этой музыкой вечная высь.

«Свет ещё не рассказан, давайте
Свет расскажем».—Господь предложил!
Но Стихира не примет на сайте,
Ибо был не готов тот, кто жил.

Ностальгия сюжета не длится,
Она спряталась в свет бытия.
Никакой и судьбы не приснится
Поглощению, где колея.

«Вот Великие ВЕреки».—Молвит
Всемогущий! А что же искать,
Если чашу стесненья наполнит
Некий ворох кристаллов, чтоб ждать.

«Каждый есть компонент беззаветный».—
Молвит Бог человеку любви!
Но в судьбе человек—безответный.
Никакая судьба, не зови.

«У Меня есть заглавные буквы».—
Бог поведал! «ТелА (ведь) не шли».—
Он сказал! И сознанья продукты—
Это то, что мы не берегли.

Эта драма с материей длилась,
Лишь вслед Хаоса двое пришли—
Гея с Эросом. Как же делилась
Их чувствительность с тем, что прожгли?
2006

РАСХОЖИЙ МИР АЛЬТЕРНАТИВЫ

«Расы вышли из чрева Мои».—
Бог дал новое всем объясненье
Всех явленья на свет! И струи
Родников окунутся в движенье.

«Называй: В Родниках».—Изрекает
Духу Бог! Он есть Бог В Родниках, -
Его имя священное. Знает
Как картошки поднять на руках.

Молвит: «Главное—снег придумать»!
И над каждой снежинкой корпит
Корпом. Рисованье надумать—
Это нужно, когда кто-то чтит.

Что же, «Птицы, скажу: (вот) Мой шарик.
Мне поэтому весело».—Бог
Так вещает! Обычный фонарик
Ночью будет надежный залог.

«Растворяем красОты Бахом».—
Гласят Боги! Стандартный удел.
«Их этап—безвидный».—С размахом
О Богах Дух Вселенский воспел.

Старец только поведал: «сыночек,
И язык не язык, а сто тридцать
Языков». Это мало для строчек
Отрешённости, коей не длиться.

«В Храме сходятся Недр. (И) Верона
(Только) в этом»! – Так Дух о Богах!
Возрастит ли Верона из стона
Непорочную мглу в письменах?

«Не пойду на железный».—Поведал
Бог на некий сознания век!
«Так, надо (ж) сверху».—Изведал
Он и то, что грустит человек.

Возвестил Бог: «Развод по мыслям»!
Ах, коллизий ли сложности? Пусть.
«Кто (же там) на завалинке?» - Высям
Про Кого-то вопрос, но не в грусть.

Мир расхожий лишь альтернативы
Не покинет свой скромный уют
Ради общего мира. Мотивы
Себя сами везде обретут.

Но вот «я посидела (так) чувства», -
Так о танце мадам вознеслась.
Ведь для Тодеса в рамках искусства
Крыльев станция странно нашлась.

Итак. «Даже в Мотиве Сферы
Генеральном (Я всё ж) не приду».—
О Себе Бог открыл! И манеры—
То сверхчувственное про дуду.
2006

О КОНЦЕ ВОСКРЕСЕНЬЯ

Но вот «Детский младенческий шорох—
Самый главный».—Всевышний так чтит!
Можно действий надумать весь ворох,
Но харизма от них убежит.

Вот «У зебры (всё ж) есть такой цвет—
Всемогущественный».—Говорит
Вездесущий! Явлений нет
Никаких НЛО. Мир лишь спит.

Наше нет—наше да. И напротив.
Суть не в виде небес корабля
Даже самого лучшего. Дротик
Приготовит для Высших Земля.—

Это есть тренировка сознанья
На начальном пути, когда есть
Отрицанье пути для слиянья,
Да и нет где никак не учесть.

Возвещает Господь: «Выход тех
Направлений грядущих»! «Ужа
Свидетельство».—Так из вех
Вспоминал, где явленье ежа.

Всё же «Нету причины».—Бог молвит!
«Представители расы другой—
Они сразу…» - Так не исполнит
Бог для чьей-то причины строй.

«Только выйди. (И) тень тут как тут».—
Бог советует нам опасаться
От контакта с Собой. Не дадут
Нам амбиции наши зазнаться.

Что, «Нам прочили, да?» - Вдруг спросили
Божества! Да нет, вроде нет.
Всё же мы всё ж искали, сулили,
И порой заметали свой след.

Да. «Идём (и) в конец Воскресенья».—
Так таинственно Боги гласят!
Но из рамок непрочного мненья
Голос Их не наитием взят.

Даже если молчать, будет ясно
Из Их слов, что понятие есть
И Конца Воскресенья. Согласно
Перестроится новая весть.

А Конец Воскресенья—вхожденье
И материи полностью в Дух,
Не слияние, не растворенье,
Не иллюзий таинственных слух.

И Конец Воскресенья—не импульс,
Что так важен, чтоб весть донести,
И не неких гармония чисел,
Но, скорей, то, что нам не сплести.

И сверхчувственный принцип известен,
Даже Преображенье продлит.
Ну а в принципе знак неуместен,
Воскресенье никак не затмит.

Ведь оно—над наитием Нечто,
Но оно не над ним и не в нём,
И в нём есть выражение «вечно»,
Но отсутствует вместе с огнём.

И не в том нагнетании прелесть
Тех понятий, где данность прошла,
Чтобы больше продвинулась свежесть
Воскресения, - мысль не жила.

А нам прочат различные всплески
неких мысленных монстров удел
И различных галактик подвески,
Лишь бы мыслить никто не посмел.

Ах, как в теле, - мы думаем, глядя
И на образы сущих причин,
Но порою листая тетради
И все книги, не чувствуем чин.

Ганимед, есть хозяйское дело:
Заштрихован эстамп; коробкИ.
И последний вердикт—он как не был,
Ибо транса ухмылки легки.

«На колени», - (вот) так понукали
короли».—Изложил Демиург!
Но зачем-то вникает в детали
Гордой страсти земной драматург.

«Упаковки—они (ведь) прилюдны».—
Почему-то Господь говорит!
Ну а действия всех обоюдны,
Когда каждый посредства не мнит.

«Понемножку (бы) боль набирать
(Так) привыкли».—Вдруг Боги гласят!
Чрез посредников-ангелов ждать
Всё сложнее, когда Господь свят.

«Яркий лес—все этапы».—Сказал
Всемогущий! Но всё ж почему
Не те горы, не степь? Тот, кто знал
Разве вверится лишь одному?

Вот «Один Вашингтон—это песня,
(А) другой не заметил».—Сказал
И Аллах! И прогрессу чудесней
Даже в песне найти, что искал.

Как огни, наслажденье и страсть.
Быстро села. Но в даме ли суть.
Не дано вожделенью упасть,
Если чувство никак не спугнуть.

Бог поведал, что «Смерть абсолютна»!
Люди всё ж не хотят слышать слов,
Навевающих как-то подспудно
Абсолютность невнятных витков.

«Поликарп, не терпи».—Обратился
Бог к какому-то праотцу рас!
А сей праотец в недрах таился
Всех народов и миг его—час.

И час—день, день—столетье, столетье—
Одна тысяча, в ней миллион.
В светлом имени не лихолетье,
Но праматери лучший пион.

«Что касается вот всех начала—
Нам идти (лишь) от Чистой Горы».—
Молвят Боги! К истоку из зала
Будут веянья лучшей поры.
2006

В ТЬМЕ НЕВЕДЕНЬЯ

«Но элементы (Ферекид) приводит другие:
Зевса, Хтонию и Кроноса, обозначая огонь,
землю и время, причём эфир—это то, что
правит, земля—это то, чем правят, а время—
то, в чём управляется Вселенная».
Вергилий

«По растениям Духа, чтобы
Ничего не носить».—Предложил
Всевышний! Вселенной утробы
Хранят положенье светил.

«Не откроет свершения дня».—
Так о Боге изрёк Дух Святой!
Почему бы и нет? Из огня
Солнце разве не выявит строй?

Вместе с солнцем рождались и дни
Для оживших частиц. И дома—
Это камни, - застыли огни.
Беспредельности ранняя тьма.

Но сквозь тьму проницает эфир
И он правит. Земля—в его тьмах.
Управляется в Кроносе Мир.
Элементы как будто впотьмах.
2006

СНОВА СЛЕГКА ОБ НЛО*

Господь вымолвил: «Это объект.
Вот легко».—Так Он об НЛО
Возвещал! Но какой же проспект
Обозначит, чтоб должное шло?

Импульс Господа многое строит
В самых даже обычных словах.
Человек изнутри успокоит
Себя, чтоб не чувствовать страх.

Бог сказал только: «каждого нет»!
Ибо мистики нет никакой,
Просто разум вокруг чертит след,
Выверяя и школу, и строй.

Если Вас вдруг смущает явленье,
Пойте песню. Теплы ли они?
Вы пошлите им стихотворенье—
Этим «дискам», увидев огни.

Нет, представить возможно, что сила
Их напора сбивает с ума
Ввиду страстности нашей. Уныла
Наша миссия, - некая мгла.

Есть задача—забыть подсознанье,
Подготовить свой умственный строй
Строем внутренним в некое знанье,
За которым извечный покой.

Кто же знает что будет? Настрой
Важно логикой выстроить вех.
Путь земной процветёт над горой.
Уважение—степень утех.

Ну, допустим, Кумиры явились
Как Объект Почитанья Миров.—
Уважение к Ним, ибо длились
Из Безглазых, Нетварных Умов.

Очень сложно постичь измеренья
Неопознанных ритмов, но есть
Степень лёгкого изнеможенья,
Чтоб амбиций не выставить в честь.

Нужны многих стихов обладанья,
Чтоб ввести в состоянье межу
Тона Гласности Высшего Знанья,
Когда трудно сказать «не спрошу».

Вздохом камень о многом расскажет
И допустит к Объекту Миров,
Уважение к ближнему свяжет
Коврик чуткий для Высших Основ.

Как ни странно, амбиции могут
Помешать, ибо власть не всегда
Так безстрастна. Но темы помогут
Ощущать вне времён Города.

Наше дело—толчки отзаботать
Неких странных энергий родства
Неосознанного. Разве бОгать—
Не удел для Земли естества?
2006
*В некоторых религиозных школах правильно советуют не вступать в контакты с НЛО, ибо возможны психические травмы, ввиду того, что может поглотить собственная страсть к впечатлениям. В то же время, учитывая знаки, можно представить некий классический уровень чего-то нам неизвестного. Трудно что-либо утверждать в смысле достоверности.
Быть может, есть вариант многочисленного внедрения очень многих да и нет, внедрения в творческом, стихотворном размышлении, чтобы настраивать антенны души, если вдруг действительно что-то существует из иных измерений. Даже просто в снах здоровые люди получают советы от таких же по образу людей, как и сами. Представление нам неких
пластически непонятных существ—не вполне понятно.
В общем, наверное, должно идти активное нагнетание творческого процесса, чтобы усилить внутреннее состояние перехода через материю. И тогда, возможно, иные измерения станут доступны через
переосмысление мира. Возможно, что от нас
требуется чрезмерное утончение, при условии сознания земного стремления к совершенству строения. Быть может, многое и многое будет развиваться на самых тончайших гранях. Спасибо.

НА ВЫРАЖЕНИИ ДОРОГИ

Сухие лепестки себя найдут
Оставленными, брошенными в горе
Самой судьбой. Но что-то обретут
Между собою в странном разговоре.

Они желают больше темноты
И не запомнить вовсе жизнь свою,
И не войти в прощальные черты,
А раствориться в меркнущем строю

Неслышных фраз, оставленных бедой
На выражении дороги. И стекло
Им сохранит безветренный покой,
Как будто всё возможное прошло.

И лёгкие пространства не обнимут
Стеклянный замок разных лепестков,
Когда случайно волю опрокинут
В безволии отчаяния слов.

Нет солнца. Только странная минута
Таится между линий бытия,
Не вспомнит расставанья почему-то,
Когда с цветами плакала земля.
2006

ФОРМА БЕЗ ВРЕМЕНИ

«Эмпедокл упраздняет возникновение из
небытия и уничтожающее нечто в небытие.
Считает реальными тех, кто ещё не родился
или уже умер».
Плутарх

«Нужно было громадные видеть
Письма».—Господь предложил!
В них Господь не желает обидеть,
Никого. В этих письмах Он жил .

«Всё, как в песне поётся».—Поведал
Столь Ранимый В Печали Господь!
Но, так кажется, что-то я предал,
Некий принцип. Уже не полоть.

Да. «В Пенатах (ведь) есть экспонаты.
Село Высшей Надежды».—Открыл
Снова Бог! Экспонаты крылаты,
Словно веянья неких светил.

Господин, Вы с собой согласуйтесь,
Ибо Ваш есть порыв. Начались
Свадьбы. Но не обязуйтесь
В том, что вовсе напрасно нашлись.

Бог промолвил: «Пусть яблонь год…»
Яблонь год будто сладок всегда.
И сопутствует даже цейтнот.
Посевная на все ведь года.

И структура бытья будет верным
Оснащением нужных систем.
В сено пальцем. Но неимоверным
Вдруг букет возникает для тем.

Да, оплошное кредо—безчестье.
И загружен в деталях тупик.
И не нужно словцо «мракобесье».
Но желанен творения лик.

И расшито в глуби созиданье
Сбором бездн, пробудившихся вдруг
Вне сна Сущего. И подсознанье
Из не-сущего чувствует круг.

«Нужно быть высоко сходимым».—
Бог Себе изрекает, как в сон!
Сон—иллюзия с невосполнимым
Угасанием зданья имён,

Кои—суть состоянья возмездий,
Обрамлённых раздумьем эпох,
Кои—суть отдаленья известий
В индивидуумы, где подвох.

«Всё назад, в силу мысли».—Сказал
Демиург! И раздумье есть То.
Не кумира из мысли создал
Человек, а сближенье с авто.

Есть другое, да, есть Сфера Мысли
Как Идея, как Эйдос Пути.
Ну, попробуй её ты исчисли,
Друг любезный. Не сможешь найти.

Ибо мысль непреклонна пред внешним,
Она в рамках немыслимых нот.
Нет пути. И сияньем нездешним
Она выпорхнет робко, где ждёт.

Нет пути как сознания воли,
Есть безбрежность пустынных огней.
Всё само по себе, но дотоле,
Пока света не станет, теней.

Бога Вечности можно поправить
И сказать: всё в безмыслие. Да.
Тогда имя не станет лукавить,
В безымянность уйдёт навсегда.

И безмыслием мысль поглотится
Как раздумье, как образ пути,
Потому-то над миром глумится
Подсознание, чтоб не спасти.

Потому-то так хаос как бездна
Поглощает туманом в свой мрак,
Его прихоть забвеньем прелестна,
Если кто-то воспримет как знак.

Бог сказал только: «Выбрали низ».—
Это Он возношеньям изрёк!
А их пыл возносил лишь круиз,
Это много, когда невдомёк.

Степеням всех густых возношений
Дан удел—утверждать лишь себя.
Что неплохо. Итак, их прозрений
Простирается звонко судьба.

Мы всегда только низ выбираем,
Чтоб свои возношенья ласкать,
И, по мере, потом коротаем
Вместе с ветром науку терять.

«Всюду правила».—Бог изрекает!
Но, возможно, ты точно не внял.
Но суть в этом. Никто не черпает
Одиночества, если б не ждал.

В форме—две. Потому что одна—
Это внешняя форма. Другая—
Не пространственная. Не видна,
Не слышна эта форма вторая.

Эта форма без формы. Тупик—
Для неё внешней формы лишь стук.
И когда покорится ледник,
Он не знает про собственный звук.

Человек себя ведать не может
Ввиду Формы Без Времени. Гул
О себе ему вряд ли поможет,
Ибо в зримом он вдруг утонул.

«Ты Сама по Себе».—Говорила
Королева Вселенских Миров
Умозрительная. И таила
На снегу след снежинок из слов.

«Да, Не Женщина Я».—Молвит Дева!
Но я думал о Некой Другой
Королеве Отсутствия. Древа
Не сознать за безплотной чертой.

Разве нужно Ей бремя вниманья—
Королеве Неявленных Форм
Некой Сущности Скрытой? Терзанье
В раздувании умственных норм.

Самый медленный—ум человека,
Не в конкретном—теряется он.
Потому так желанна опека
Для него. Ведь собою смущён.

«А насилуют женщин».—Бог молвит!
Что такое насилие? Сласть.
Потому пустоту не заполнит
Эта сласть и не сделает снасть.

Гул расхожий о небытии
Есть весьма лишь подвластный апломб.
Смысл какой в угасании? И
Как понять всемогущество бомб?
2006

ОРНАМЕНТ СЛОВ

«Совершенство зависит от малого во множестве
деталей. Поскольку совершенство произведения
зависит от множества деталей, достаточно
допустить маленькое отклонение в какой-то
частности. Как в итоге наберётся огромная
погрешность».
Филон-Механик

«На коне поедем к лету».—Боги молвят!
И вот «Народные печали на Руси»
Бог вспоминает! А коловрат исполнят
Движенья на пространственной оси.

«Ну да. Неандертальцы».—Бог поведал!
«Ну да. Век Золотой».—Он сообщил!
«Время В Бутиках».—Он Дух изведал!
И никого даже никто не подменил.

Сейчас настало время, когда совесть
Не ущемляется, а, значит, где-то там
Растут пространства в неведомую повесть,
Чтоб жить поэзии цветущим городам.

И в этом таинство, что слово воплотится,
Если оно стяжает подлинный экстаз,
И чрез трансмиссию в пределах водворится
Дивных, где застанет нас свой час.

Живой поэзии живые родники
«Растянули далеко», - Боги гласят!
И флёр таинственности входит в уголки
Тех сочленений, где о главном говорят.

Звёзд безконечности рисуется гротеском
Сбор глубины. Закончить ли идти
Мирам, охваченным мерцанием и блеском?
Сбор бездн тогда возможно ли спасти?

«А экономика?» - Господь спросил! Она—
Стихия хрупкого роптания предметов,
Пока лишь не угомонится глубина
Чрез поглощение осмысленных сюжетов.

Да, «Жду материи».—Всевышний изрекает!
Не о бумагах мысли Бога на предмет,
Но об одухотворении, где тает
Сама материя как некий даже бред.

Но так пассивно. Ибо нет глуши терзанья
В упор стенаниям невнятных эпопей.
Чтоб что-то получалось, из желанья
Стать так желательно средь храмовых свечей.

В приютах девушка зачем-то говорила
Всё о себе. Но непонятен её строй.
Исповедальность—это тема, в ней дарила
В приютах девушка кому-то свой покой.

«Орнамент слов Мы подчеркнули с высоты».—
Сказали Боги о словах на Небесах,
Нам недоступных! А для девушки черты—
Её же блеск в её же дивных очесах.

Бог есть Иллюзия Безбрежного Сознанья
Невнятных Сущностей Наития Стихий
Без Их Стихийности.—Вот имя Убыванья
Наитий Нежности Из Мглы Перипетий.

«Всё Не Такой».—Себя Всевышний именует
Но и создание не влипло, в аккурат.
Нет, «Быть в необходимом».—Он диктует!
Как зАклик—ощущения трактат.

Вот только в Космосе, конечно, все в своём.
Но Боги молвят: «Отделяли от эфира».—
О проявлениях в изысканно-земном,
Когда входила в предсказуемое лира,

И вот всемирный человек когда рождался,
Узоры плавных только линий не взошли
В его сознании, в котором состоялся.
И расстегнулось где-то белое вдали.

«Пространству выход».—Вездесущий предлагает!
Но как могло оно явиться невзначай
И из чего? Из слова некого, что тает,
Когда никто не примечает некий край.

Но только мысль была вначале. И подспудно
Нечто другое простирала лишь она
Сама собою, ибо как-то обоюдно
Представить трудно, словно даже не грустна.

Так насыщалось устроение мгновенным
И возникал фон настроения Земли,
Новой Земли с воздействием нетленным,
О, этот фон, где настроенья не нашли.

Ах. Был ли рай? Одна иллюзия томленья.
Ничуточки ничто не подведёт
К тому, чтоб чуять странный метод пораженья.
Да, «Ничего (уже) не чаем».—Бог поёт!

Расправив их такими бедствиями, леди
Сказала только: «я (весьма) пущу в своё».
И те ребята не восприняли комедий
На всю оставшуюся жизнь, где всё—ничье.

Мы только в малом копошимся, словно дети.
При этом мысль о совершенстве не придёт.
Но мы готовим собственные плети
Себе самим, коль кто-то что-то обретёт.
2006

ЕСЛИ КРАЙНИЕ ВЕТРЫ НАБРОСИТЬ

«Он кричит Носорогом».—О Духе
Молвит Бог! Только смерть ведь нужна
Для отсутствия полного, дабы
Отстранилась в безмолвье вина.

«Если крайние ветры набросить».—
Бог сказал! Но не стал продолжать.
Предпочтительнее ли елозить,
Чтоб о крайних ветрах и не знать?
2005

В ЗАЗЕРКАЛЬЕ ЧАСЫ ДОЖДЕВЫЕ

Дождь часов. Дождевые часы.
Почему-то нельзя уже знать.
Почему-то не взять на весы
Дождевые часы, их понять.

Дождевые часы разве взвесят
И в себе своей сути дожди?
Нет, уж, кажется, их не заметят
И дожди, что внутри. Подожди.

Дождевые часы, дождь при вас.
Он останется в вас навсегда
И вы вспомните вверенный час
Возвращения в те же года.

Вы по кругу времён обойдёте
И приметите что-то в себе
Отражённым. И дождь заберёте,
Чтоб хватило его на тропе.

В зазеркалье часы дождевые
Почему-то уйдут далеко.
Но останутся нити живые
Той прозрачности, коей легко.
2007

НЕ МЕТАЛЛЫ СТО ПРОЦЕНТОВ

Не металлы сто процентов. Тишина—
Ради кроткого не в ритме постиженья.
Но без реплики не шло, и та вина
В том, что не бывало откровенья.

И, конечно, есть шнуровки, это страсть,
Чтобы только их развязывать скорей.
Только вряд ли невозможно не упасть,
Чтобы не представиться живей.

«Не обнаружил (даже) чисел».—От Творца!—
Противоречит Собственным Богам,
Чтоб нам осталось думать без конца,
Без чисел, не внимая временам.

Чрез «не могу». Увяжутся ль рассветы
С привычною стенания красой
Для тополя? Но ждут уже приветы
Возможностью ограды неземной.

И лапы зажили. Довольная собака.
Ах, внешне ново. Только не к тому.
Ну а уж броситься веками—не атака.
И принимающим планетам ни к чему.
2005

ПОЧИЛ

«Мысль На Главе».—Всевышний имя Себе взял!
С поверхностями крыльев размышляет
Всё оперение. Но только между скал
Теория величие теряет.

«Я ряд прозрачных линий начертил
В Своей Душе, как на бумаге акварелью».—
Сказал Отец Небесный! И почил,
Ласкаемый небесною постелью.
2005

КОГДА И ЛИЛА СОЧЕТАЛАСЬ С ДОРОГИМ

«Слепо верить Я не знаю что такое».—
Так Вездесущий Запредельный говорит!
И сквозь строение прозрачное, земное
Сквозит всё то, что чествует пиит.

Садись готовить диск на дискотеках,
Ди-джей. Вот упаковки принесут.
Но не находятся ухмылки в картотеках,
Зато томятся музыкальностью минут.

«Хрустальное пространство, знаю типы
Шансов для людей».—Бог изрекал!
И выявляются в стеченьях архетипы,
Диктуют космоса наития, где вал.

«Ах, ради смеха Мы Другие».—Сообщил
Отец Небесный о Богах, что рядом с Ним!
Но в архетипах ли Он что-то затаил,
Когда и лила сочеталась с дорогим?
2005
*Лила (вост.) – игра.

ИБО ХРУПОК СКУДЕЛЬНЫЙ СОСУД

Эпиграфы:
[Подобно тому как тот, кто не называет изображение
Платона «Платоном», не отрицает тем самым
реальности изображения], так и тот, кто не называет
раскалённое железо «огнём» или Луну [отражающую
свет Солнца] «Солнцем», но, говоря словами
Парменида, [называет Луну] сияющим-ночью, бродящим вокруг Земли чужим светом, не отрицает ни пользы железа, ни реальности Луны.
Плутарх

Помни, что необоримо становится ведущее…
Марк Аврелий

«Соверши на Луну Свой поток,
Соберут Тебя Боги».—Сказал
Солнцу Ра Непечальный Исток,
Траур в мозг расстоянья послал!

Траур этот сквозит из всего.
Скажет: «Я не оформил удачно».
Но костры не поймут ничего
В том, что длится всегда однозначно.

Экземпляр потускневшей рябины
Перед дверью в знакомый провал.
Всё в законе мерцаний кручины,
Если только провал не искал.

Где ж на теле луны огоньки?
Там, где, может быть, в ней города.
И, однако, нет лёгкой руки,
Потому что ушли навсегда.

Вот ведущее необоримо,
Ибо хрупок скудельный сосуд
Поглощения мнений. Движимо
То, что в драме эпох не найдут.

«Никого не равняй».—Бог сказал!
И ещё Он изрёк: «Всё равно»!
Ну а кто же равняет? Искал
Ясный блеск поглощенья вино.
2005

ДИВНЫЙ МОНУМЕНТ

Вот словно дивный монумент, цветут цветы
И женской прелести, и женственной отрады,
Не внешний монумент, но в нём мечты
Заключены, словно обильные награды.

Есть уникальный цвет мечты живой вселенной,
Он простирается в пространства над судьбой,
Чтобы связать с юдолью сладости мгновенной
Земные радости для нежности одной.

Что ж, «Мы уже приглашены».—Сказали Боги!
А, значит, лик преобразится всей земли,
Чтобы медведь, когда восстанет из берлоги,
Поведал то, что все желанья расцвели.
2005

НЕ НУЖНО ИСКАТЬ АНТИПОДА

«Сима, Я Ведьма».—Царица сказала
Как Эманация Пульса Миров!
Кому—неизвестно. И суть не узнала
Недоброго в Ведьме. От вед Её лов.

И в Симе не нужно искать антипода,
Он иль она это—точно не знать.
Возможно, что нужно понять, что угода
В импровизации, если внимать.

Нам надо вернуть колорит всей природы,
Древних корней колоритную рать
Не ради боя, а ради погоды.
Хватит дух воинств всех провозглашать.

«Сима, Я Ведьма». И мрачно представить
Возможно сие, как таинственный гул
Об общей природе, в которой не править,
А наслаждаться. Но кто не тонул?
2005

МИЛЛИАРДЫ СЛОВА БЫТИЯ

«Двояко скажу: то Одно вырастает, чтобы быть
единственным из многого; то снова распадается,
чтобы быть многим из Одного».
Симпликий

Что ж, «Миллиарды Слова Бытия—
Не вина».—Господь провозгласил!
И мы вдруг восходим в Мира «Я»,
И мы вдруг нисходим со светил.

Подешевле. Вот. Так принимают
Всё на свете, только не экстаз.
На линии, на крайней постигают,
Что весточки пробудятся не раз.

На предмет веселья будет плесень.
«Все вместе—составные».—От Творца!
В дыхании восторженности Кресень*
О сложности в объятиях кольца.

Нет печали на Планете Воссозданья,
Где здоровьем воссоздание взошло
Общих связей. Теме обладанья
Нечто лучезарное пришло.

 «Откуда войны?» - Сущий вопрошает!
Сказал, что «Раны бьёт». Дух—Ипостась.
На Боге Духе раны. Но Он знает
Что миссия безсмертья обрелась.

Любовь в безбрежности—наитие родное
Для всех, кто обитает на земле,
Она продлится в увяданье золотое
И, если нужно, путь её в золе.

«Традиция, - об этом не расскажешь».—
Признается Небесный Господин!
И многое в единственном обяжешь,
О, лес, когда ты не один.
2005
*Кресень—май месяц.

СУД ПО ЧЁРНО-БЕЛОМУ

«Пожалуй, абсурдно также приписывать
не-сущему безконечность: отнюдь не всё,
что не имеет предела, мы называем
безконечным, точно так же, как мы не
называли бы неравным всё то, что не есть
равное».
Псевдо-Аристотель

«Я подниму тебя».—Бог
Скажет в бездну упавшей Земле!
И уже поднимает. Итог
В том, что боль растворится во мгле.

«Есть Комиссия Предупрежденья».—
Он сказал! «Снять бы ягодки».—Ждёт!
«В огнь поставили».—Шлёт из круженья!
Этот огнь наслаждений не жжёт.

Этот огнь есть таинственный мрак
Состояний нетварных светов,
Близость тел в нём возносится так,
Что экстаз—поглощенье веков.

И от края никто не идёт.
Там все леди собой совершенны
И мужчины. Кто скажет «спасёт»,
Если вовсе они откровенны?

Грань другая. Другой оборот.
Не стесняет здесь порноэффект.
Да, приятно. Однако, не ждёт
Тех восторгов фатальный проект.

«Нам идёт играть роль Творца».—
Насмехаются Боги над ролью—
Ахи, Оны и Оты, и Ца.
Говорят: «Он Простенький», - с болью!

Это шаг—возмущение действий.
Сто в году: «о, Эфирный Друг»!
В Кровеносном Огне Соответствий
Затерялись смущенья подруг.

Вариант разговорный—этапы.
Незнакомым захочется быть
К осуждению. Только эстампы
Посоветуют теням остыть.

Но «Камень, быстрее».—Бог скажет,
Свой камень бросая вперёд!
А веер тюльпанов обяжет
Навеять просторный поход!

Есть «Ясный Сияний Порядок».—
Себя Самого так назвал
Никогда Не Бывший! Упадок
Миллиардов вселенных не знал.

Вот ещё: «Да. Гигант».—Приоткрылся!
И «Сделал мазочки».—Донёс!
Но в потоки тех душ водворился,
Оргазм, восхитительно нёс.

Нет морали, законов, возмездья,
Есть блуждание в русле причин,
Потрясенья, падения. Вместе
Гаснут принципы лёгких стремнин.

На заборах шершавые ливни
Создавали без красок свой стиль.
А калека посмотрит на бивни,
И воспримет как некий утиль.

Однозначно: все знают дорогу.
А рисунок так хочет черты.
Вновь зиме прикоснуться к порогу
Будет радостно в стиле тщеты.

Под вину строит ветер сугробы
И мир движется в эту вину,
И открыты пространства утробы,
Поглощают эпох тишину.

Но не явлена музыка кубка,
Она спряталась в них далеко.
«Нас не встретят в конце».—Это шутка
От Богов! Но стенанье легко.

Она бьёт изнутри—Сила Жизни—
Королева Ушедших Теней.
«В выводе Два».—Так на тризне
Сугробов сказали! Видней.

«Ушёл ли?» - Спросил Огнезрачный!
Он, конечно, ушёл далеко,
Там, где ось растворяет не мрачный,
А прозрачный восход высоко.

«Я Земная (И) В Паре С Тобой».—
Наша Правь Своё имя открыла
В отношении к Господу! Стой,
О, В Игре Весь, Она полюбила.

На ошибке спешит исправленье.
Не в предмете. Однако, есть ямб.
И в безысходность круженье
Запарки с присутствием дамб.

Только мраки миров запредельных,
Метастазы хотели извлечь.
Инфузория ждёт не смертельных,
Но в свои покорения лечь.

Отцепили. Агоний прорывы
Всю культуру змеи предпочтут,
Словно львиную. Это—надрывы
Всё на внутреннем только сметут.

И в космическом лесе соблазна
Попытаются Суд объяснить.
Лес космический, как из оргазма,
Без измены желает парить.

Но без азбуки кода не трогай.
В нос идёт; ах, читала она—
Та, которую—хочешь—потрогай,
Потому что не гложет вина.

Так бывало—всё в белом зимою,
Только лето не слышит зимы.
И набухло цветенье водою,
Светом, воздухом. Плакали мы.

Со значением лестницы выбор,
Напоследок, по неким листам.
Скажет тень: «пропускаю виды», -
Даже гордо изменчивым снам.

Как же сейф довезли? Вот цена.
Да, немножко. И вот монотека.
Не смешно? Только выйдет из сна
Вопросительный знак человека.

«Я хочу вперёд ноги, на руки».—
Сексуальная леди гласит!
Ударение, разве есть муки?
Разве что-то она избежит?

Как часы, обще сексу вниманье.
Первый взгляд? Тогда хватит. Не то.
Да, взгляд первый. Её пониманье
Взглядом только ушло на плато.

Потому что цветочки и птички.
Сотри вместо «было», жена.
Это разница в целях, привычки.
И Mon-mart будет в теле вина.

Секс—пароль. Не пишите картины.
На краю не дотянет тупик.
Анахронизм из кручины
Лишь к оплошности мнений приник.

Начинается всё с отрицанья.
Вопль уйдёт в поглощение дна,
Дна бездонности. Только роптанья
Не предвидят значений вина.

Это ходы. Так ответьте
На вопрос: как стесненье понять?
Кэл ответит в нелепом привете,
Вот: «Нельзя, например, подавлять».

Покорения скинули властность
Незабвенной заботы тех дней,
Когда даже стези непричастность
Не воспримет потери над ней.

Кто откуда? Из разных снежинок.
«Из знамений» не скажешь. Ничто.
Бархатист тусклый взгляд и картинок,
Потому что блаженство—не то.

Надо в разуме клапан открыть,
В своём разуме хрупком теперь,
Чтобы он заработал. Забыть
О скорбях, закрывая ту дверь.

«Ждут до вызова».—Бог об этапах!
Кто-то где-то когда-то. Про что?
Молвил нечто в своих адресатах
Магомет или Будда? Вон То.

Это было когда-то, но ныне
Не понять кем бы были они.
Безконечно познание. Стынет
То, что в прошлом, как зимние дни.

Бог—Механика Склада Мышленья.
Миллиону Он скажет о том
Что желают. Какие же звенья
Ожидают в оргазме крутом?

Только все хотят пальцем. Обычно.
Соглашение в том, в чём пришёл
Каждый робкий. Ничто не привычно,
Если влагой успех не прочёл.

Ах, и в зубы не лезь, наш хороший,
Добрый малый. Иначе соблазн.
Всё же вертится, даже дотошный—
наш вперёд за оргазмом оргазм.

Мир пасует. Акт целости—лепта.
Не жалейте своих скакунов.
И чрез низменное из проекта
Вознесутся плеяды венцов.

Только «Я загляну в те пунктиры.
Крик».—Сообщает Сам Бог!
Но здесь только ориентиры,
Чтобы крик по пунктирам лишь смог.

Грозди белых цветков у каштанов,
Зелень свежести вешней. Заход.
Вертикальные свечи для станов
Огнищан. И к Курганам поход.

«Своё время пощады».—Изрёк
Всемогущий! Спросил: «А халявы?»
Но бросается век наутёк
От космической скорости. Нравы.

«Где (же) слушает Он Меня?» -
Правь спросила о Боге в Себе!
Человек, ты живёшь не кляня,
Но ты ищешь значенье в судьбе.

«Испустите Меня Трубачом».—
Скажет Дух запоздалых ветрам!
Вечно Трое. Однако, ни в чём
Не возможно продлиться чертам.

Только Сущность они замыкают—
Эти внешние мира черты.
А потом почему-то растают,
Растворятся для памяти чты.*

«Он несёт как Пастух».—Об Отце
Дух поведал! Опробовать—стиль.
На своём лишь планета кольце,
Ибо мало для радужных миль.

А не-сущее—не безконечность.
Всё, что видим, - великий вопрос.
В чём же равное, если безпечность
По-наитию чертит откос?

Что ж, «В Саду это те придут,
Кто готовит своё Причастье».—
Бог сказал! И минуты бредут
В невесомое бремя-согласье.
2005

В ЛЕПЕСТКАХ БОЛЕВЫХ ОЩУЩЕНИЙ

В чём же принцип покорности ласки?
Мраком сон не придёт в лепесток,
Не помчатся в паденье салазки.
Не найдётся знакомый исток.

Только в зеркале будут уколы
Говорить про стесненье и стон.
Увядают упавшие школы
И роняют покорный поклон.

В лепестках болевых ощущений
Тонкий шелест продлится в стекло.
И игла упадёт из смятений.
Только нити рисунком свело.

Зальёт дождь. Потускнеет овал.
И игла растворится лишь в нём.
И игла не опустится в зал,
Но останется вдруг не при чём.

Тонкой прелести нежный рисунок
Навсегда отойдёт за стекло.
И повеет паденьем из лунок.
Зальёт дождь. Что-то в нежность ушло.

Тусклый блеск покорил лепестки
И уснули они, и ушли.
Ниспадают вуали с руки
Нежной статуи где-то вдали.

Не продлится покой начертанья.
Это всё, чтобы быть и сгореть
Лепесткам для измены роптанья,
Чтобы им только в пропасть смотреть.

И возможность отсутствия ласки
Нежность статуи не превзойдёт.
Только Вечер Десятый раскраски
По дороге в себя увлечёт.
2005

ЧТО ЗНАЧИТ ТАЙНОЕ ИМЯ?

Тайное имя—Состояние Души.
В Её покое имя Божье возникает,
Но оно так непредсказуемо. Дыши.
Тогда, быть может, и оно в тебе растает.

Тайное имя—В Выражениях Покой
И Быстрота Энергозаписи Впотьмах,
И Род Вечнопрекрасный. Но постой,
Пусть с маленькой Их пишешь в письменах.

«Не делай тайны, не насиживай».—Сказал
Вечнопрекрасный Род—Господь Небес!
А имена—суть Ангелы. Кто б знал,
Что Ангелы есть Вестники Чудес?

То есть Все—Боги—Его Грани Проявлений,
Все есть в Едином, словно это навсегда
Единосущны даже в стиле изложений,
Не сокровенны, словно это череда.

Живя надеждой, мирозданье умирает.
Так не мятись же, покорённый человек,
Ибо Весна Твоей Надежды повторяет
Напоминание о том, что краток век.
2005

В ЛЕСУ

Среди сосен приятно сидеть,
Средь полёта их в небеса,
Слышать пение птичек, смотреть
В голубые акценты. Краса.

И всего лишь. И нежность цветков
В нежной зелени леса. Земля
Здесь в траве. И росинки есть зов,
Как жемчужинки. Смотришь моля.

Только что-то томится в кустах
Нерешённое. Это их рост.
Измерять невозможно в мечтах
Этот вечер, хотя он и прост.

С одуванчиков пух не слетает,
Но слетит, чтобы не наблюдать.
Нет, не чувствует, а убывает
Невозможное, чтобы понять.

Шмель стремится исчезнуть. Зачем?
Потому что и сосны при всём,
Потому что над долгим ничем
Пилигримы не будут в своём.

Вам уже не пришлось понимать,
О, листочки, о брёвнышках тем,
Что и глупости не угадать.
Не хватает красивых богем.

Впрочем, нужно ли что-то желать?
Силы действия нету ни в чём.
Есть ошибка бездействия. Ждать
Невозможно, когда ни при чём.
2005

СИГНАЛ

«Когда говорят, что от Отсутствия предела
совершается переход к Великому пределу,
то имеется ввиду, что нельзя от Предела
переходить к Пределу».
Ли Дао-Чунь

Рупор Пропасти сложен истоком.
Но откуда же Пропасть пришла?
Из сознанья рождения. Током
Иллюзорная драма вела.

«К громкой тайне живых существ
Мы пойдём из музеев».—Гласят
Божества! И ушли из веществ
В глубину, поглощая, что зрят.

Да, сомнений никто не желает,
И история вечна при том.
Но и выбор активен. Бывает,
Что контузия хлещет кнутом.

«(Вот) Себе никуда не возьму Я».—
Вдруг про что-то Всевышний изрёк,
Про умов поглощенья не чуя,
Где не явлен отчаянья прок!

Да, «Сигнал: высыпаем все славы».—
Бог поведал о славах миров!
Не коли, человек, в свои лавы.
Кто где комар? В русле слов.

И Великий Предел в Безпредельном
Как Отсутствии Мнимых Потерь.
Только лист и почиет в смертельном,
Когда вдруг закрывается дверь.
2005

ДЕЙСТВУЕТ ШАР

Вселенная сплошь—безконечные сферы.
И каждая точка имеет свой шар.
Действует шар и он прост. И манеры
Им обусловлены. Вот и весь дар.

Двигаясь, шар порождает все силы.
Каждому центру он собственность шлёт.
И в этом абстрактность. И трепетны жилы
Абстрактных лишений. Но кто заберёт?
2005

ВСЕ ИГРАЮТ НА СКРИПКЕ ВЕСНЫ

«Все играют на скрипке Весны».—
Бог сказал! И, однако, не гложет
То, что нету ни в чём глубины,
Что никто никому не поможет.

Впрочем, будет Оркестр изнывать,
Впрочем, скрипки к случайности льнут.
И, однако, судьбу не узнать
Даже вовсе не вспомнить где ждут.

Все играют на скрипке Весны.
Пусть не Бог, не Оркестр, а вина,
Её ритмы. Однако, вины
Не коснётся судьбы тишина.

Той судьбы, где есть утро рассвета,
Той судьбы помрачённой тоски,
Той судьбы наступившего лета
За пределами чьей-то руки.

Все играют на скрипке Весны
И молчат, и никто не поймёт
Непослушных зачатий вины
Первой розы не бывшей, что ждёт.
2005

С КИТА РАСПУСТИЛИ

«Наш Центр—Синтезы».—Бог изрекает!
Если хотите, то Синтезы—Боги.
Они Себя внутрь Нуля обращают,
Чтобы во внешнем не быть, ибо строги.

Тонкой реальности сущности дышат,
Собой наполняя реальность во вне.
«В ТАуре».—Сказали! Богов не услышат,
если нет смысла в бегущей волне.

Ещё изрекли: «Не поймёт этот взгляд»!
Есть некий взгляд отрешённых витков.
«Работал на сетки все».—Бог невпопад
Зачем-то сказал, словно не было слов.

«На табурет».—Он сказал! И садится.
Ещё Он изрёк: «Я привёл о Себе»!—
О Высшем Разуме. Только не мнится
Узорам цветным состоянье в тропе.

Сказала, что «только ценой Капюшона
Я занята», - от сеньоры одной.
Уже ль Капюшон Это Разум? Но звона,
Нет, не понять. Колокольчик пустой.

«Минута—Хозяин».—Господь изрекает!
Бог есть Минута. Он даже Не Стон
Чрез Отрицание. Вот что вверяет:
«Лучших Времён Выражение».—Он!

Ещё Он назвался в Себе: «Один Фас»!
Орудием действий собаку избрал.
«Я Весь Во Тьме».—Так открылся! Отказ
В том, чтоб не видеть зачем кто искал.

«Нет, у Меня пограничников нет(у)».—
Признался Всевышний. Ограда ли ждёт?
«Мы, люди, вас любим».—Так Боги ответу
Склонились, когда человечество шлёт

«Всё будем делать; Один, - Я сказал.
Можно за только? Конечно, удачи».—
Бог изрекает! И всем Он послал
Удачу для действий. Но кто не проплачет?

«Выйти—вне формы (тогда уж) предстанет
Форма иных кораблей».—Бог сказал!
Зачем только бич, если он не дотянет?
Пусть бы его каждый жалкий не знал.

«С кита распустили».—Господь изрекает
По-поводу роста людей на Земле!
С кита мы сошли значит, если бывает
Это приметно. А что ж на юле?

В общем, мы связаны сонмом наитий,
К рыбам, зверям отношенье возьмём.
И с Того Света существ для открытий
Мы посещаем. И к тьме мы придём

Разных пространств и наук, и сокровищ.
Но хватит. Хотя, дело всё даже в том,
Что хаос наш внутренний не от чудовищ,
От внутренних форм, где существ—целый дом.

Возможно, что дом этот—тот самый кит.
(Вот, видите, что значит импульс приять?)
И кит этот в нас первым меном стоит,
Созвездием Рыб, если только не знать.

Лев для слона, как козёл оголтелый.
Но миссию можно продлить от козла,
Если Стрелец, к его тьмам неумелый,
Чтоб Иерархия хочет спасла.

Нету ответа на жёсткость призваний.
Однако Рожана богатство миров
В Круге Сварожьем являла из знаний
И Чертог Щуки, где мир снова нов.
2005

ИХ НЕТ—ВОЗМОЖНЫХ ПРЕЛЕСТЕЙ ИНТАЛИЙ

«Объясняя происхождение молнии, некоторые
говорят, что в облаках зарождается огонь.
Эмпедокл говорит, что этот огонь—часть
солнечных лучей, запертая в облаках».
Аристотель

Ах, ты была ли, сохранённая отрада?
И тень пространства сочетания с пустым,
Ах, ты была ли? Только счастия не надо,
Лишь паутинка будет с блеском золотым.

Посреди образов скитается пустынность
И повечерий, утопающих в родном.
Только не высловить поникшую старинность
Приходящему грядущему в земном.

Вот потому и существуют, чтоб исчезнуть,
Провалы памяти из долгих родников
Великой Пустоши. Теней не опровергнуть
Тому, что было слишком долгим для венков.

Закланье времени ничем не объяснимо,
Закланье в выгоду клокочущим страстям.
И реет как-то над землёй неизъяснимо
Приверженность к старинным новостям.

Ослепла странная иллюзия признанья
Некой покинутой забавы вне миров
Весёлым яхонтом присутствия. Призванья
Не отдалились в средостения венков.

Их нет—возможных прелестей инталий.*
Но есть огонь, что сохранился в облаках,
Он, молнией себя вдруг направляя,
Вновь освежится в дальних письменах.
2005
*Инталия—углублённая гемма.

И ОПУСКАЮТСЯ СПОКОЙНО ЧЬИ-ТО ВЕЖДЫ

Один цветок вины. Одна отрада.
Одно согласие цветка в своей вине.
Одно предчувствие цветка, что ждать не надо,
Что ласточка не встретится в окне.

«Один цветок вины».—Господь промолвил!
И сразу смысл весь перестроился слегка.
Цветок в пространстве лишь себя наполнил
И вдруг открыл как выглядит тоска.

Один цветок вины. Пошло невнятно
Дыхание цветка. Он не речист.
И он не знает о кромешном, вероятно,
И в том вина. Но цвет его так чист.

Так назовись же, неопознанный цветок.
Но он молчит и расстояньям не ответит,
Лишь потому, что он забыл исток,
И орхидея уж давно ему не светит.

Что есть в тебе? Ты не припомнишь ничего,
Цветок вины, забытый облаками.
Ты—украшенье глубины, тебе легко
Свою вину не чувствовать чертами.

Да, настроения уходят, перестанут.
И не захочется назвать и покорять.
Вино и женщины. И только. Не достанут
Предчувствия возможность обладать.

Великой музыки—безмолвия надежды
Так не хватает всем живущим на земле.
И опускаются спокойно чьи-то вежды,
Той невозможно-одинокой, что во мгле.
2005

УЛОВИВ ТОН ФРАЗЫ

«Две чётки: надежда, мечта».—
Господь почему-то гласил!
Что ж дальше? Зачем простота,
Когда Он сказать так решил?

Он с чётками молча сидит
И иногда что-то скажет.
Отец почему-то глядит
Зраком беззрачным, не свяжет.

Но ты приписал Его фразу
Себе, уловив её тон.
От Отца не услышишь ни разу
Тот укор, от которого стон.
2005

БУДЕТ НЕЖНОСТЬ ПОРОЙ ИСЧЕЗАТЬ

Будет нежность порой исчезать
За какие-то древние сказки.
Потому что исток не назвать,
Не изведать обильные ласки

Этим хрупким и лёгким чертам
Сокрушённой стези без забот.
Пустошь мира забудется там—
За неведеньем ласковых нот.
2005

СУДИТЬ БУДЕТ НЕКОМУ

«Просто Космос на многих осколках…» -
Начал Бог Свою странную мысль!
Только мнений не взять в кривотолках
Уходящим неведеньям ввысь.

Просто Космос на многих осколках
Зародил основанья планет.
И откуда тот взрыв?! В книжных полках
Библиотек книжный свет.

«Весом буду ещё (Я) носить».—
Указав на абстрактный тот вес,
Бог поведал, чтоб всё изменить,
Занести в лучезарность чудес.

Но зачем Ему сонмы галактик?
Точки зренья довольно земной.
Бог не будет же, словно Лунатик,
Винт галактик носить за спиной.

Бог когда-то о танках гласил,
Ибо в прошлом они в чём-то шли,
Но их больше не будет. Носил
Призрак времени, что не учли.

«Область танков безстрашных близка,
Места сварки».—Господь говорил
Как о подвигах прошлых! Низка
наша дума в отсутствии сил.

Да уж, «Голубь С Головкою Доброй».—
Господь Духа Миров так назвал!
А тот Голубь сживётся и с Коброй,
Когда Он как с Душой воспарял.

Бог сказал только: «Слушай деревья»!
Голубь доброй головкой внимал.
«Миллиарды проблем».—Как поверья,
Бог назвал, но нигде не бывал.

«Никогда Мы не думаем».—Сущий
Повествует теперь о Богах!
Дождик падает влево идущий.
Если нужно, то он на венках.

Ах, удобно укрыться за слухом,
Что, мол, явится некий князь тьмы
В неком месте. Тогда и порнуха
Тут как тут для такой кутерьмы.

(Но вот) «Нет никакого центра,
(То) ведь Я написал».—Бог сказал!
И планета—не центр постамента,
На котором Творца пьедестал.

Вовсе «Шуточки».—Бог изрекает!
А прагматик всегда о своём
Потому то себя и теряет
Невозможность забыться о всём.

Каждый миг рой картин будет новый.
Да, навечно. И только. Всегда.
И во веки веков. Безтолковый
Всё в упор понимает. Беда.

И отсюда глобальность претензий,
Утверждения властных систем
И так далее до соответствий
С экономикой «бодрых» проблем.

Вот деталь: рекламируют фэрри.
А вдруг въедливость—вред для земли?
Судьба мальчика никнет в потери
И земли ещё не сберегли.

Миллиарды есть мысленных лиц,
Значит, есть миллиарды Богов
По их типу мышления. Ниц
Что ли падать и вовсе без слов?

Вы вдруг скажете: «нет, Бог Един».
Значит, Вы, своё «я» утверждая,
Им становитесь—Тем, Кто Один,
Ибо Вам за Него быть, играя.

Но при этом Вам добрый оттенок
Привнесёт в колорит Тот Эйн Соф,*
Ит МатрОми*. И Вы из тех стенок
Посетите Святой Петергоф.

Петергоф—это центр вселенной,
Коль хотите, когда по плечу.
А где грань? В невозможной нетленной,
Той иллюзии, где «не хочу».

Скоро в Космос, друзья, полетим,
Скорость света отстанет от нас.
Если ж мысли свои прекратим,
То война свой запустит фугас.

«Пыль».—О деньгах Господь говорит!
Почему? Есть материи взгляд.
Пыль—материя, если летит
С ветерком, соглашаясь подряд.

«Все тоннели найдём мы, они
Мне не насмерть», - сказала одна.
И погрешность проводит огни
По черте заблуждения дна.

(Есть) «Главное—(то), что Мы шли».—
Божества про Себя говорят!
Но столетия гибли. Могли
Ведь не гибнуть. И жест был не взят.

«День Как Шар».—Демиург о Себе!
Он—День Разума—Некий Охват
Разворота Сознанья В Мольбе
Мироздания—Вечности Лад.

«Не свершим роль победы».—Гласят
Боги Неба! И русло взошло,
Где сраженья себя не почтят,
Только сущности чисто вело.

Вот в детекторе виден предмет
Размышлений Покорного Ра.
И Дух Вклада подарит браслет
Диву Дня для от начала утра.

«Мы забрали цветочки».—Они
Признаются—о том Божества!
А цветочки себя не учли
В руках Божьих, молчала трава.

«Мы Виной оказались».—Гласят
Словно Боги! Но в чём Их вина?
Может, в том, что Они не глядят
На безумия, где письмена?

Ах, «Судить будет некому».—Льнёт
Вездесущий к сей мысли! Зачем?
И судом ли гармония шлёт
Созидание чистых дилемм?
2005
*Эйн Соф—Безконечный (из еврейской
традиции).
*Ит МатрОми—имя Бога на островах
Индонезии.

НЕЖЕН МЕДЛЕННЫЙ УТРЕННИЙ СВЕТ

«Вот Слона».—Бог Себя предложил,
Чтоб Слону поклонился весь мир!
Человек же в себе затаил
Идеальность, как страждущий Лир.

«Вот поверженные, - Я скажу».—
Бог изрёк! Нужно ль их представлять?
Может, скорбных представить. «Свяжу»
Он не скажет. Ему отдыхать.

Нежен медленный утренний свет,
Просто грозди клубники поют,
Просто белые розы и след
Их покорности, где вечно ждут.
2005

В ВЕНКАХ КУПАЛЬСКИХ ГРЁЗ

«Да, собрали мир в Моих руках».—
Бог так говорит о продолженьях!
Благословенье собирается в венках
Купальских грёз, в природных омовеньях.
2005

НАДО К ЗЕМЛЕ ВСЕМ ПОНЕМНОГУ
ВОЗВРАЩАТЬСЯ

«Когда глаз смотрит в глаз и вглядывается в
лучшую его часть—ту, которой глаз видит, -
он видит самого себя (…). Вглядываясь в
Божество, мы пользуемся этим прекраснейшим зеркалом (…).
Сократ

Вот кто-то скажет: «человек был вот таким».
А кто-то скажет, что он был подводный.
А кто-то молвит, что родился он лесным
Как первый в мире. Корпус превосходный.

А кто-то с гор его припомнит, как отца
Для всех народов, ибо код там погребён.
Кто из земли. А кто из облака. Кольца
Иные ждут как завершения чрез стон.

И, в общем, можно это много продолжать
Во всех оттенках заблуждения начал,
Но обоснованных. А можно подождать,
Чтобы никто и ничего Вам не сказал.

Вам, друг, кто вовсе ожиданья не припомнит,
Кто не хватается за всплески глубины,
Но акт ущербности бездействием восполнит
Ради поэтичности вины.

«Цивилизация, Мне кажется: этапы
Не вспыхнут попусту за прихотью забав
Истошных признаков. Порадуйтесь, сатрапы,
Себя в безмолвии блаженства исчерпав».—

Так Бог сказал бы! Говорил ли—неизвестно.
Возможно, всё же что-то произнёс.
Но утверждать—слегка наивно. Неуместно
То, что вдруг кто-нибудь о чём-нибудь возрос.

Но вот «Когда Я на безбрежность выхожу…» -
Бог говорил, но продолжать не пожелал!
А на земле оставят ближние межу
Между собою, чтоб там отдых обитал.

Кто что повесил. Не сказать, что кто-то первый.
И не сказать, что кто-то будет позади.
Просто теряет каждый свои нервы
И, вроде, каждая, чтоб грезить впереди.

А на безбрежности ещё одна безбрежность
И цвет небес как-то меняется всегда.
И мненье каждого—обычная прилежность.
Надо чтоб рост свой прекратили города.

Надо к земле всем понемногу возвращаться,
А города пусть под науку отдадут.
Тогда природа станет в мере очищаться
И набираться сил. Пусть все живут.

«Пусть Наши цели стали комплексом и песней».—
Сказали Боги! Абстрагирован Ваш ум,
Читатель строк. Поэтому чудесней
Вам ход своих сердечных, чистых дум.

Наше лицо, как будто в зеркале, в глазах
Лица напротив отразится. И тогда
В так называемом зрачке есть некий страх,
В котором мы себя черпаем иногда.

И так бывает, что в душе черпают знанье
Те друг для друга созерцающие путь
Чрез зрение. Основа—обладанье
Тем божеством, когда любовь дано вернуть.

Все риски—птицу да над пропастью держать
И выпустить её, и любоваться,
И ничего в пустынях времени не знать,
И на краю зачем-то робко удержаться.
2005

ОДИН ВОПРОС СВЫШЕ

«Зачем два конца?» - Бог спросил!
Чтоб палка представилась палкой.
«Всё на палке».—Бог мысль предложил!
Если палка не станет махалкой.

Значит, палка явилась в начале,
Чтоб на ней удержался весь свет.
Ну а если её не признали,
Пусть тогда Страшный Суд даст ответ.

«За безценок».—Господь продолжает!
Хотя, «Духом плачУ» говорил!
О, да, «Отрасль—конкретно».—Внедряет!
Только в отрасли разве кто жил?
2005

НЕ ДЛЯ ТОЛКА

«Гераклит сказал, что «личность—божество
человека» [собств. этос человека—его даймон»].
Стобей

«Чрез много вечностей сухие лепестки…» -
Поведал Бог о повторении земного,
О многократном повторении. Легки
Роз лепестки для ожиданья золотого.

Нет, не банального. Для счастья—быть причастным
Земному каждому к здоровью глубины
Такому чистому, что даже несогласным
Быть невозможно из потоков тишины.

Нет тайны времени без хрупкого желанья.
И таять начала вода. Как понимать?
Вода ведь жидкая. Не мыслить убыванья
В непознаваемое, чтобы не искать.

Чрез много вечностей сухие лепестки…
Но, нет, не нужно продолжать и повторять.
Просто они коснутся ласковой руки
Твоей любимой, чтобы бездны потерять.

Всегда за встречу. За мечты. Пурпур отрады
Прольётся влагою невысказанных вех.
И бездны мощных продолжений из награды
Себя не выявят, свернутся для утех.

Чрез много вечностей покорного возврата,
Нет, не сознаются в желаньях обладать
Чувства растраты. И любимая крылата
По той же доле, чтобы тени собирать.

Будут крылатыми по доле расстоянья
Вносить поправки в те офорты, что вне тем
И фон космический для страстного познанья
Предложит яркие возмездия систем.

Так мы родили всю иллюзию возврата
В своё же тело—во вселенную, прияв
Наитья с тем, что даже временность крылата,
Наитья прихоти чудесно исчерпав.

Толчок тепла, толчок согретых солнцем вод
Не отдалится в лучезарное ничто.
«Так далеко».—Господь сказал! И недород
В том, что не скажут поглощения «Не То».

«В ответе Два».—Так Вездесущий признаётся!
Отец и Дух Его. Но Сущий—вне всего.
И посему намного легче так поётся
ради наитий, защищённых для сего.

Нелепый признак затаится в обладаньях
И не поведает о бренности черты.
«Не Метод Два».—Не Тот сказал! В желаньях
То Отрицание не помнит высоты.

Не Метод Два (с буквы большой) есть утвержденье,
Ибо становится единым чем-то с Тем
Для Третьего. И разграниченье
Их по характеру становится над всем,

Но не по сущности. Поблекли расстоянья
Пред безысходностью томленья лепестка.
Держащий птицу упустил для обладанья
Её восторгом, ибо временна вина.

Есть белый путь явлений мира необычных,
И есть тропа предупрежденья о земном.
Есть вертикалей даже белых и статичных
Одна иллюзия высокого в простом.

Вот «Перемена компонентов. Посмотрите».—
Бог говорит, следя за душ как бы чертой!
И души смотрят, как их Ра поёт в зените—
Тот Символ, что следит за красотой.

«Своих племён не те слова».—Бог изрекает!
Он от Своих племён ждёт то, что пожелал
И то, что было в их природе. И не чает
Никто на свете, что исток не убывал.

Но нет устоя. Изъясненье не для толка.
Одно известно только: этос есть даймон.
Но вряд ли кто-то убежит от кривотолков,
Когда весь рой сплетений предрешён.
2005

КВАДРАТНЫЙ НИМБ

«Квадратный нимб».—Господь сказал! Другое дело,
Когда Господь сказал, не ты. Так промолчи.
Квадратный нимб внедрится в алое несмело.
Но, нет, скорее, в сложное. Кричи.

Но упразднить квадратным нимбом сферу мысли
Нелепо, ибо мир—материй сон.
И посему в квадрате линии раскисли,
А в сфере круга час свершенья вознесён.
2005

В ЗАБЛУЖДЕНИЯ ВЕЧНЫЕ

Слабое солнце реки,
Слабое бремя надежды,
Падения вглубь далеки
И сотканы светом одежды.

Одежды лучистых пространств,
Иллюзия их лепестков,
Иллюзия чистых убранств
Для непорочных цветков.

Шуньяты раскатан на стих,
Шуньяты неведомый плеск
И отрешённо затих
Её очень мягкий гротеск.

«Когда-нибудь будет Указ».—
Бог признаётся! О чём?
О том, что, возможно, не раз
Откроется время ключом.

Откроется время. И вдруг
Внутри обнаружится сон,
Исчезнет конкретности круг
В сияния сплошь эталон.

Светом небес, как бы вновь,
Дрогнет над миром покой.
Кто-то прольётся в любовь,
Кто-то сам станет не свой.

Откроются двери пространств.
Но что обнаружится? Что?
Без выявленья убранств…
И не найдётся не то…

Вот «Ранние весточки».—Бог
Назвал! Почему-то их ждут
Люди земли. Не искал
Никто покорённых минут.

Всё—ранние весточки. Всё ж
О поздних есть тоже покой.
Другой не явился чертёж
Того, что парит за мечтой.

Вот самый священный язык—
Безмолвье застывших полей
Неведомой думой. Приник
Кто-то из робких людей.

На ниточке держится мир, -
А это вот хобби признать
У мира. Космических дыр
Наитие—чтоб обладать.

«Слабое Солнце Реки».—
Есть хроника Чьих-то надежд,
Хроника Чьей-то тоски,
Покой отрешения вежд.

«В заблуждения вечные Он
Ставит».—О Боге так Дух,
Исходящий! Ясный Эон
Совокупности разве потух?
2005

ТОЛЬКО МНИМ

«Поэты постоянно твердят нам, что мы ничего
доподлинно не слышим и не видим, но всегда
только мним…»
Платон

«К успеху неподвижен».—Бог так скажет,
Конечно, о Себе! При чём успех?!
«Я напишу Тебе письмо вниз».—Он обяжет
Атмана, чтоб выявить мир вех,

Который есть как смысл, как отраженье
Того, что в действии эпох не обрелось.
«По Всем Каналам Дева».—Откровенье
О Богородице, к Ней имя привелось!

Бегущий Моцарт устремился по волнам,
Он упоения исполненный цветами
И ниспадающий к вневременным венкам
Для полёта над земными временами,

И открывающий заклятия мгновенных.
Но кто каналы направлений всех постиг?
Они—все мысленные в веяньях почтенных,
В которых чист движенья каждый миг.

Каналы—связи всех наитий в безысходность.
И в гибкой линии не будет таять блеск.
Кто удержал бы нужное? Просторность—
Всё тот же Моцарта невыявленный плеск.

Подарки вроде привлекательны. Однако,
За камни звёзды стали робко западать.
Минует быстрота. «Не станет злаков»
Не скажешь, чтобы чувство удержать.

Между огнём и льдом космическим пространство
Незримый пульс падений мира источит.
«С кем фАнтом?» - Бог спросил! И постоянство
Без основания бред преданных внедрит.

На скопе Солнце. То есть силы там скопились,
Чтоб оно вспыхнуло для счастия труда,
Чтобы вокруг него планеты водворились,
Чтоб силы эти в нём не ведали стыда.

Есть символ древний—всеединство. Замещает
Он все понятия начала и конца,
И безконечности. И всё в одно вливает,
Все те дробления средь площади кольца.

«Смотря как съедены».—О заповедях Бог!
Во всех народах были заповеди, чтили
Из их естественной природы. Их помог
Дух современности понять, словно бы в стиле.

«Да, Дочь и Я».—Святая Анна изрекает
Из сферы мысленной, доверившись словам
Как Божество ради Марии! Словно тает,
Уйдя из мира по неведомым тропам.

Да. «Что же значит истинный художник?» -
Господь спросил! Пожалуй, то, что мрак.
Ибо во мраке он почувствует треножник
И в думах ночи, выявляя нежный зрак.

Господь не может быть наитием прикован
И даже мыслями к планетам вне пустот.
Культура времени, с тобою согласован
Тот свет малиновый приятности широт.

Но вот «Нам некуда идти».—Сказали Боги!
Значит и места тогда нету Им нигде.
Есть только наше представление. Но слоги—
Ради юродства продолжения в беде.

Ты видел тайно Командира Корабля
Как Эманацию Вселенского Сознанья.
И тот Корабль над лесом был, когда земля
Была прямою для пригожего свиданья.

ЭлиягО* себя в видении назвал:
«Великий Русский Знахарь», - было так.
Рукой взмахнул. Только Платон ведь указал,
Что мы лишь мним, - обыденный пустяк.
2005
*ЭлиягО—пророк Илия (буква г произносится
мягко, словно слитное хг).

ПЯТЬ МУЖЧИН; ОДНА СТРАСТНАЯ ЛЕДИ

В видеоряде, на земле мелькнуло нелепое
подобие небольшой тёмной птицы, которая,
барахтаясь, проговорила: «это я благодарила».

Пять мужчин; одна страстная леди,
Всё в ней занято кроме ступней.
Как понять назначенье комедий?
Как постигнуть восторг её дней?

Пять мужчин; одна страстная леди.
Эх, наука, всё дело в венках
Всех здоровых течений, комедий,
Если только нет слоя в мечтах.

Скажут Всплески: «Вину отключай», -
Неизвестно кому! Кто ж влеком?
Ах, вина, уходи же за край
Лицезрения. В звёздах есть дом.
2005

ПЕРВЫЙ ЛИСТОЧЕК ОПАДАЕТ

Первый листочек опадает. Неуёмно
Когда-то ему срыв свой осознать.
Только это выглядит нескромно,
Если он так хочет потерять.

Если он так хочет распластаться
Очень незаметно на земле
И отдать себя. Но сознаваться
В этом так нескромно на игле.
2007

ЕСТЬ ТАКИЕ ЖЕНЩИНЫ—КРИСТАЛЬНЫ

Есть такие женщины—кристальны.
Они прозрачны и их форма—красота.
Они насыщены красою, не фатальны,
Им не пристала средостенья маета.
2007

ПИРАМИДА БУДЕТ ЛИ ВИДНА?

Продолженье отражалось урожаем,
Продолженье размышления зерна.
Отраженьем с гранями за краем.
Пирамида будет ли видна?

Далеко происходящее забудет
Солнечных посёлков череду,
Тяжесть изначальную. Убудет
Тяжесть от посёлков в пустоту.
2007

КОЛОКОЛЬЧИКИ ЗВЕНЯТ

Колокольчики звенят. И неотрывно
В руках ребёнка колокольчик всё идет.
Ах, почему же на земле так заунывно?
Наверно, этот лишь ребёнок и спасёт.

И он спасёт лишь потому, что он ребёнок.
На колокольчик ведь никто не посягнёт.
Кому-то в жизни не хватило перепонок.
Но почему? Никто ответить не сочтёт.

Конечно, май когда-то ласковым казался.
Бывает, люди не имеют и детей.
Бывало, кто-то обусловлено боялся
За жизнь вселенскую, за жизнь вселенной всей.

Не нужно слов произносить на слух тяжёлых.
Но колокольчики всё время пусть звенят
И пусть растут они в наитиях весёлых,
И пусть на них глаза ребёнка всё глядят.

Да, колокольчики звенят. И неотрывно
В руках ребёнка колокольчик всё идёт.
И этот маленький цветок очень невинно
Самую тонкую мелодию поёт.

Земля родная; да, для всех она родная,
На ней родные колокольчики всегда.
Ах, что же думала она, всегда теряя?
Ах, как же скорбь она несла через года?

Ах, край России, Белоруссия родная,
Ещё ли долго колокольчику идти
В руках ребёнка? Только, расцветая,
Цветы так любят эту землю, чтоб цвести.
2007

СТИРАЕТСЯ ГРАНЬ ПЕРЕХОДА

Стирается грань перехода
Совсем в Другой Мир. Иногда
Так чувствует даже природа
Куда переходят года.

Стирается грань перехода.
Но сон не поймёт никогда
О том, что у грани невзгода
Была и ушла навсегда.

Лелея обычные вехи
И отражая испуг,
Грань только искала утехи,
Но только отчаялась вдруг.

Ах, всё так обычно в призваньях,
Что грани уже и не быть
Когда-то. Но в угасаньях
Останется сложность: забыть.
2007

В РОССЫПЯХ ПРИХОДИТСЯ ДЕРЖАТЬСЯ

В россыпях приходится держаться
Действию непрошенной вины,
В россыпях алмазов. Но признаться
Вряд ли им достанет тишины.

Словно неуёмно изнывая,
Каждый отрицался и кристалл
В собственной породе, словно зная,
Что для них пришёлся пьедестал.
2007

И ИНЕЕМ СТАНЕТ ВОДА

Небо хорошее, синее.
Так чаще под вечер, когда
Кристаллы забудутся в инее
И инеем станет вода.
2007

НЕТ, МЫ БОЛЬШЕ НЕ ВСТРЕТИМ ЛЮБВИ

Нет, мы больше не встретим любви,
И зачем-то в забвенье уйдём.
Ах, тень времени, не улови
Невозможность продлить окоём.

Ведь во всём есть характер в природе,
Есть характер у дремлющих ив,
Есть характер в унылой погоде,
Когда что-то хранит, затаив.
2005

В ПРЕДМЕТЕ АУР ВСЁ ЗНАНИЕ

«В предмете аур всё знание».—Бог скажет!
Ещё: «Куда вы, кудаки?» - Он вопросил!
Импульс развития—суть тайны. Не прикажет
Сия-то тайна, чтобы кто-то возносил.

Да, устроенье безконечно, но не внешне,
Оно есть внутренняя смысла тишина.
И Лук Последних* высота предстанет вешней,
Чтоб аур предстала в небе глубина.

«Допустим: Детский Сад».—Художник Слова—
Отец Небесный вдруг идею предложил!
Он хочет Солнце обрамлять не для улова,
А для Серебряного Зова из могил.

«Кто распевал миры?» - Бог вопрошает!
Вопрос для импульса желателен весьма.
«Лёд открываем по всему».—Господь вещает!
Вопрос со льдом—границы ли ума?

Так всё в размере продолжается в конкретность.
«Не в состоянии судиться».—Бог сказал!
Для Наска некая слагается секретность,
Чтоб там никто и ничего не предлагал.

Невзрачность неба отдалённой глубины,
Возникшей мглы на отдалённом смутном фоне.
И очертания бездействий так нужны,
Что действий линии окажутся не в зоне.

Зависит будущность от наших настроений.
«В Наше грядущее».—Так Боги нас зовут!
Зачем же сеять рой недоумений?
Уже ли женщины так властны, когда ждут?

Вселенных много, словно груш, их миллион.
А, впрочем, нет, пространств других есть состоянья
И по иным законам сил. Секстиллион
Там растворяется в вибрации слиянья.

Они иные измеренья вызывают—
Те растворения миров в тонкость веществ
По разным качествам. И далее внедряют
Все утончения различности существ.

«(Мы) никаких (уже) иллюзий не питаем».—
Сказали Боги! Лучше б Им не говорить,
Ибо иллюзия—и сказанное. Стаям
И прилетать, и улетать, но не сулить.
2005
*ЛУка—прямое направление. Но возникла
необходимость ЛУкой назвать Манвантару,
то есть Мировой Период, длящийся некоторое
количество миллиардов лет, но очень условно,
при фактах современной науки, когда свет от
гаснущих солнц доходит до нас через
невообразимые секстиллионы секстиллионов
и секстиллионов километров. Поэтому выражение
«Последних Лук» подразумевает некое
невообразимое расширение.

ЗАМОЛЧИТЕ, ВСЕ КНИГИ ЗЕМЛИ

«Я открою Свет».—Бог сказал!
Неизвестно что дальше поведать.
Цикл открытия тени позвал,
Чтобы с ними пылинки изведать.

Свет откроется, он не придёт.
В Духе нету иллюзий движенья.
Выше чувств нечто произойдёт,
Происходит. И нет откровенья.

Откровение в том, что теряет
Оно розы в забытой ночи.
Вот открытие, если бывает
То закрытие, где есть ключи.

Лёгкой хрупкостью воображенья
Будет текст изнывать о волне
Ради дальних глубин постиженья,
Где нет воли забытой стране.

Бережливость не вымолит гласность,
Бережливость натянутых струн.
Натяженье создаст непричастность
К появлению в небе трёх лун.

«Ты поверил не в Этом».—Бог скажет
Мраку тьмы, распростёртой вокруг
Сопричастностью к Року! Не свяжет
Некий Этот без жертвы испуг.

Вот и вся в том трагедия Рока.
Замолчите, все книги земли.
Не дождаться иллюзиям срока,
Когда б Света венцы расцвели.

В обитателях роз не найдётся.
Тусклый обморок странно прильнёт.
И сражаться ни с чем не придётся
Обитателям. Тень унесёт.

Можно тень уловить без соблазна
Этим милым от роз лепесткам
И холодной покажется плазма
Изваяньям, отбитым рукам.
2005

МЫСЛЕННЫЙ МРАК—ЭТО СВЕТ

Нет. Не надо. Кумир многоглавый—
Сам лентяй, ибо только и спит.
«Мы все спали», - сказали. И славой
Даже кто-то гордится, лежит.

Не глумитесь, восторги, над бранью,
Пусть продлится обычный декрет.
Будет в секторе дамочка с ланью.
Мысленный мрак—это свет.

И в движении сжались планеты
От сознанья падения. Крик.
«Не спеши прямиком».—От Джульетты
Равнодушию крика. Приник.

Есть оплошности признак конкретный—
Не представить витков на стекло.
И оплошность цветков безответной
Лёгкой тенью простилась. Ушло.

Хлипко войны поддались соблазну,
Чтоб природу дробить на земле,
Чтобы доблестным псам путь к оргазму
Был открыт по священной золе.

Будут Капища строиться Древних,
Будут Церкви Христа процветать,
Их никто не смешает. Напевных
Ждут мелодий. Так будут Их ждать.

Это только единственный выход—
Всем вернуться к природным корням,
Их очистить. И тронулся привод,
Путь открылся к Иным Письменам.

Очень кратко, но в том Весь Процесс,
Что материя вся понималась
Как земля всех планет. И прогресс
Приведёт, где их связь водворялась.—

Инь и Янь, наши Небо, Земля
Всех орнаментов вспомнят Аллаха
И по ним вдруг поймут: «Своё «Я»
Всемогущий пускает с размаха».

Будет править на ветке зелёной
Вездесущий. Зачем скажет «нет»?
Абсолютно по новым законам
Строит Вечная Быль Свой сюжет.

Скажет: «Солнца уже не будет», -
Всемогущий! Но как понимать?
Разве кто-нибудь Солнце рассудит,
Чтоб ему продолжать управлять?

Руна БЬЯРКА, вперёд женской грудью!
Женщин хватит на всех, расцветут.
Только прежних кумиров вернуть бы.
Все Писанья—Кумиры. Придут.

«Вот и дети».—Опять о землянах
С Неба Отчий приблизился глас
К расцветающим розам. И в планах
Розы любят детей каждый час.
2005

СВЕТ НА ПОРАЖЕНЬЕ

Мэм, не надо. Как Ваши дела?
Ах, Вы в позе такой знаменитой.
Так Венера Милосская жгла
Покорения тьмы не испитой.

Амбразура. Но лёд не внедряет.
И Венера не шла по волнам,
Но стояла прикрытой. И тает
Александр Матросов не там.

Этот крик к лучезарным стопам.
Музы шли. Почему-то молчат.
И под кистью Мадонна векам
Поверяла тщету. Вои зрят.

Тени нежной заботы проталин,
Не продлились до крайней черты,
Ибо нежностью пестик ужален,
Чтоб не стало живой пустоты.

Пирамиды молчали, не знали,
Что потерянный мир не придёт.
Времена углублялись в детали.
Для чего? Ведь ничто не спасёт.

Покорение признаков тщетных,
Ибо ярок цветущий обман.
В наслоениях остросюжетных
Безупречной подмены есть стан.

В общем, нет остановки. И точка.
И всё сжалось в движении. Мрак
Появился, как лёгкая строчка.
Только ниже. Иначе не так.

Только ролики, в самом-то деле.
Скажет Бог: «С водою умрём».—
Продолжение роликов! В теле
Мы где-то и вод не найдём.

«Вы—снежинки».—Господь изрекает!
Нет, на ролики так не пойдёт.
«Мы идём до Земли».—Бог вверяет!
«Бьёт потеря».—Он торит ответ!

«Над строительством Нашим знаки».—
Он сказал! Потому что восход
Будет новый, где нету атаки
И где Солнце в Другое уйдёт.

Молвит тихо: «Свет На Пораженье».—
Именует Себя невзначай,
Но в контексте того, что значенье
Пораженья нигде! Исключай.

Внешний вывод потребует знаков.
«Язык—Это Цифра».—Сказал
Бог об Идее. Средь злаков
Языками Бог мир сохранял.

Откровениям против Христа
Доверять перестанут в Свароге
И в Других. Ибо в том простота,
Что всё знание кроется в Слоге.

Нужно очень принизиться сильно,
Чтоб в другие народы шагать,
Чтоб священник почуял обильно,
Что нельзя ничего разрушать.

Уже хватит. Уже Сущность Слова
Начинает являться в земном,
Обновится Традиций Основа
В Их Природном Контексте Живом.

«Мужики».—Так нас Бог призывает!
Ах, Тарзан, всё ль на месте? Вопрос.
Только леди в Тарзане узнают
Горемыку. Пускай бы он рос.

Есть в народах получше Тарзана,
С утончённою всею игрой
Не для нашего брата профана.
Без красавиц так грустно порой.

Колотун. Бах-бах-бах, - и закроют.
Кто? Когда? Миллиард услыхал
Всех вселенных. Где грамотно, роют.
Где неграмотно, спит зубоскал.

Автомат и попойки. Что делать?
Как же выжить на этой земле?
Потрясений ведь всех не изведать,
Не пробиться, когда на игле.

Да, достойно. Безчестие—кредо,
Потому что оно—от невзгод,
А указка от вопля. Но не до
Того, чтоб не помнить тот плод.

«Будем ждать».—Вам, народы, так скажут
Божества! Потрясенье уйдёт,
Когда вам ничего не прикажут,
Только бремя согласья спасёт.

Миллиарды пошли в наступленье,
Не войною, а в сущности рас.
И поэтому ждёт Воскресенье,
И поэтому близится час.

Будет круче. Взорвут катаклизмы
Наслоений прелестную спесь.
И квадрат отразится на призмы,
И материю выскажет весь.

Полквадрата зачем? Несерьёзно.
В высоту он побольше слегка
Ширины. Ах, Малевич, не поздно,
Чтоб пришло что-то издалека.

Ах. «Какие (же) дети Отца».—
Снова Бог повествует Земле!
Брали танго созвездья конца
И начала, доверившись мгле.

И из нежности будет печаль
К ягуанам порхать в Эквадоре.
Ноль активный потянется вдаль,
Не найдёт отраженья в просторе.

Есть защита—оборванный лист.
Так пишите свои похорошки,
Поэтессы, художники. Чист
Тот, кто пишет живые матрёшки.
2005

ОБ ОРИЕНТАЦИИ

«В большом и сильном находится ориентация вниз.
В мягком и слабом находится ориентация вверх».
Некто из китайских философов

Весьма условны разговоры о всех расах.
Ориентация в большом и сильном—вниз,
В мягком и слабом—вверх. Во всех гримасах
Нелепый сумрак всей оплошности повис.

Ориентация находится в мгновенном,
В нелепом модусе невнятности стихий,
Но всё ж в прекрасном. В стиле вожделенном
Всегда ошибка в существе перипетий.

В большом и сильном Ваш укор предметам властным
И Вы, читатель, не найдёте себя в том,
Чтоб быть с течением пороков несогласным.
Но в чём порок? В том, чтоб вращать кнутом.

В хрупком и робком Вы найдёте дань возвратам
И Вы не станете надежды поглощать,
И не доверитесь восторженным утратам
Лишь потому, что хрупкой тьмой не обладать.

Есть непомеркшее известие возмездий,
Есть сумрак дня средь неприкаянных домов
Старинной улицы. Из радужных известий,
Нет, не извлечь унылый тон простых томов.
2005

НА ВИД БАБА ЯГА

На вид Баба Яга. Она сказала:
«Не обернусь на слово»! Почему?
Она же Древняя, поэтому и знала,
Что достоверность не приблизится к тому.

Ошибка знания. Слепая достоверность.
Когда периметры растают на крыле,
Почувствуется времени неверность
Валежнику на плачущей земле.
2005

ЗАЧЕМ ЖЕ РАЗУМУ ИСКАТЬ ИЗОБРАЖЕНЬЕ?

«Не увидел, что (так вдруг) изобразил
Изображение».—Предвечный говорит!
И из космических, сокрытых в бездне жил,
Пульс вырывается наружу и строчит.

Зачем же Разуму искать изображенье,
Другому Разуму, Который вне причин?
Но человек изображает, чтоб томленье
Преодолеть и словно выйти из долин.

И выйти из долин слепых предчувствий.
Не вколоти перо, о, друг существ.
О, нет претензий к выявлению напутствий,
Но есть восторг пред Разумом в протест.

Из ничего, посредством странного движенья,
Вещам дано свою структуру обрести,
Непознаваемую сущность. Но из мненья,
Нет, не дано извлечь возможное, спасти.

Из невозможности журнал самоотдачи
Не извлечёт пытливой нежности урок.
Кровавой сложностью наитий озадачен
Цветущий колокольчик, но не впрок.

Не будь активным, полумесяц одинокий,
К тебе приверженность томленья не придёт.
Но только выбор предоставится широкий
И к руслам Атлантиды повернёт.
2005

ВСЕ СОСТОЯНИЯ—САДОВНИКИ

«Не утро, свет не рассчитан, рассыпается на осколки. Я принимаю документы с 9 утра. Мы—Боги на Все Три. Я Один хочу сказать: Новый Мир начнётся с утра и завтра днём всё будет завершено. Новая генерация»
Перун.

«Венец строили ЛицА».—Бог говорит!
И Петатрон внимал задумчиво строенью.
Он Лик сопровождал, когда струит
Венец мерцания невнятные стремленью.

Луноподобная представилась Лицом,
Несущим ритмы созидательного строя
В безмолвии мерцания. Притом
Ничто не видело осмысленного роя.

А если видело, то это было стаей
Иллюзий внешних, не податливых очам
Науки символов. Но символ не играет,
Когда нет пристальности к слабым временам.

«В ответе, если знаешь».—Обратился
Бог к Перуну для генераций на сей день!
И в Лике Состояний растворился
Миг возмущения, теряющий и тень.

Все состояния—садовники. Им надо
Переходить друг в друга невзначай,
Чтоб чувствовать, что есть ещё отрада
Их роста, перехода через край.
2005-2007

ВЕЗДЕ НУЖЕН ОДИН ЗАКОН

«Характер для одних людей добрый гений,
для других—злой».
Псевдо-Эпихарм

«Везде нужен Один Закон—
Цветок Правды».—Господь говорит!
Необычно. Малиновый звон
Цветок Правды слегка удивит.

И тем самым волнуется сердце,
Сердце вещей тоски родника,
И открыта пред прихотью дверца,
Перед прихотью Неба Цветка.

«Уже Завет Мира».—Сказал
Господь, ибо Он снизойдёт—
Завет, где священность ликал
Нетварным сияньем поёт.

Завет Этот в Духе Преданья
Всех мирных народов земли.
Он скрыт, но Его упованья
Народы в сердцах берегли.

Возможно, сквозит Он в стихах
Поэтов Планеты Чудес, -
Тот Завет, где отсутствует страх,
Но есть воды и горы, и лес.

«Уже Завет Мира» - есть знак,
Что намёк на все войны исчез
И исчезло оружие. Зрак
Вездесущего видит процесс.

«Есть Закон И Закон—Всегда Сток».—
Господь Своё имя назвал!
И Тот Сток существует не впрок.
Чтоб никто даже не посягал.

«Заметил: не тело».—Бог скажет
По-поводу неких пустот
Собственных. И не прикажет
Чтоб тело коснулось широт.

«Никто мысли (вдруг) не принесёт».—
Бог поведал! Что нам до того?
Трансэлита ли нечто спасёт,
Когда следует жить из всего?

«Бог сказал», - так никто не мыслит».—
Бог сказал! Ибо мода теперь.
А прелесть опасна. Исчислит
Не она, а закрытая дверь.

«Хочу ясного, чёткого мира».—
Бог поведал! И длится туман
Из забвения грёз эликсира,
Где характер по-разному дан.
2005

ГЛОБАЛЬНЫМ ПУТЁМ НЕ ПРИДЁШЬ

«Гераклит говорит, что внутреннее движение,
т.е. устремление души или внимание
протягивается через отверстия глаз и таким
образом касается и ощупывает зрительные
объекты»
Калкидий

«Расти Бога».—Так Дух обратился
К человечеству. Будет растить.
В поэтических мглах водворился
Икономии принцип, чтоб длить.

«Да, есть Чудо, - Бог рек, - Негр Такой»!
Он Себя назвал Негром. И впрок.
Он ведь Дух. И на масках порой
Ярких линий контрастный урок.

«Его дети».—Так Атман ответит,
Нам припомнив Отца Всех Небес!
Все религии мира приветит
Некий сонм каждодневных чудес.

Нет религии новой для мира,
Просто есть свой подход к письменам,
Для каждого свой, чтоб Кумира
Выдолбить, вняв всем венкам.

Бог есть Некий Кумир Как Подобье,
Как Подобье для наших сердец,
Потому Он вошёл в изголовье
Мыслям неба как Скорбный Конец.

«Где твой хвост?» - спросит змей. Как ответить,
Если ты человек, если ждёшь,
Если змей тоже хочет заметить,
Что глобальным путём не придёшь?

Хвост отсутствует. Ползать не надо,
Когда можно пристойно ходить.
Не сгущай, милый змей; эстакадам
Твой покой будет ласки дарить.

Путь глобальный в сознании полом,
В неком полом сознании рас.
Чрез отверстия глаз видим в новом
Те объекты надуманных фраз.
2005

ВЫ НЕ ПРОДЛИТЕСЬ

На кроткой нежности желания цветов
В начале всё озвучено бывало,
Бывало в однозначности тех слов,
Когда ничто присутствий не стяжало.

Для лёгкой связочки виляет уговор,
Так в ландышах поникли и пути,
И возрождаются. Неведом им позор,
Ибо безропотна основа—превзойти.

Чья-то душа в кораллах почивает.
Когда она выходит из морей,
Тогда вдруг что-то в солнце обретает
И удаляется от ласковых теней.

Вы не продлитесь в русла угасаний,
Не мните угасаний оборот.
И в Пустоши кораллам для роптаний
Перепутий предоставите оплот.
2005

НЕТУ ТАМ ПОСТОЯННОЙ БУКВЫ

«Нету Там постоянной буквы».—
Бог изрёк, назвав Место вне мест
И без места! Бывает, что жухлы
Представления, - некий протест.

«Вокруг Солнца домА и дома,
Их не видно».—Господь говорит!
С их высот блещут нам зеркала.
Но на что же наш мир поглядит?

Может быть зеркала собирают
В мощный огнь всю энергию звёзд
И его в чистоте направляют
На планеты, где радужный рост?

Город Солнца огромный, глобальный.
Наслаждение—лучший удел,
Где нет скорби. Параграф детальный
Совершенство поведает тел.

«Одинакова плоскость».—Бог скажет!
Плоскость дум неуместных пространств,
Может быть, специально укажет
Где себя разместит и фаянс?

Вдруг учёных припомнятся мненья,
Вещество, коим солнце горит.
Но в поэзии смысл постиженья—
Через символ, он преобразит.

Если Высших над нами представить,
Всё окажется тонкой порой
Ради нашей ущербности. Править
Будет Бог необычной тщетой.

С воплощением Бога Христа
Воплотилось единство всех масс
И единство культур. Иногда
Не постичь предначертанных рас.

«Через три километра ставим».—
Сказал Дух о вкрапленьях иных
Ради русской традиции! Славим
Мы своё, чтобы каждый был тих.

«Есть в Суде выставляться».—От Духа
Донеслось! И услышал мрак.
Но движенье в Иное для слуха
Недоступно. Доступен лишь знак.
2005

ВСВОЛГ УТРА

«В Великом таем».—Божества так признаЮтся!
Но не сказали что Великое для Них.
Пускай Непознаваемое. Льются
Цветочки ароматами на стих.

«Мы Разные».—Так могут изъясняться
Блаженные Пространства Пустоты!
Мир в именах только сумеет потеряться,
Чтобы забыть свои возможные мечты.

«Что значит всё?» - Они спросили! Но нет мочи
У тех цветочков, чтоб ответить на вопрос.
И те цветочки лишь открыли свои очи,
Чтоб их отказ не принят был всерьёз.

«Всволг Утра».—Бог назвал Своё Свиданье
С Блаженством Исповеди Свежести Миров!—
Сущность Троичности. Однако мирозданье
Скроет лампады звёздных васильков.

На Ваш вопрос «что существует?» Бог ответит:
«Не знаю что»! И Вы закроете глаза
И ничего Вы не представите. Не встретит
Эпохи новой Вас живая бирюза.

«Не знаю что».—Господь ответит! Токи сил—
Одно и то же по сравненью с тем, что зрим.
Поток вибраций ещё раньше затаил
Пресуществление в материю, в Ишим.

Ты полюбил своё Не Я, друг благосклонный.
Твоё Не Я пустынной мерой проживёт.
И в абстрагированной прелести истомный,
Увядший призрак удалений не найдёт.

Когда легко, иди к ранимости мистерий,
Сражённый прихотью покорный обелиск
Грёз мироздания. Тогда сквозь тон материй
Твой контингент не предоставит некий риск.

Бог скажет: «Звёзды зарабатываем Здесь»!
То есть в Отсутствии, где движет Караван,
Где всей иллюзии преданий не учесть,
Но можно только выходить за некий стан.

Но чем галактику порадует Мидгард,*
Коль непреложность к убыванию спешит?
Тем, что роскошный не представится стандарт,
Но Беловодье* реки жизни сохранит.
2005
*Мидгард—древнее Славяно-Арийское название
планеты Земля. *Беловодье, Семиречье—земля,
где протекают семь рек: Ишим, Тобол, Ирий
(Иртыш), Обь, Енисей, Ангара, Лена.

САМЫЙ ДОСТАТОК

Самый достаток—женщин красота,
Мужчин уверенность, глубИны пробужденья
Высокой страсти, искусства высота,
Вхожденье в сферу экстаза единенья.

Но вот Бог скажет: «Кто что населяет»!
Ведь чьи-то души нужно охладить.
Ничем здесь не прикроешься. Бывает
То, чтоб с холодными планетами пребыть.
2005

ЯДРО НОВОЙ ВСЕЛЕННОЙ

Всё ж начинается Ядро движенья Новой
Вселенной внутри этой, кою зрим,
Ноуменальной пустотою невесомой,
Точкой отсчёта, от которой мир движим.

Небо сворачиваться в Камень начинает
Всех умозрений, чтоб нам его донёс
Небес Заботник—Вседержитель. Изумляет
То, что сюжет возможность произнёс.

Ах, кто «не я», бросайся в пепел состраданья,
Провозглашай свои права на площадях,
В закрытых комнатах. Из бездны обладанья
Тот Камень соберётся в письменах.

Среда разносчивая ради приближенья
Ядра Вселенной Весьма Новой. Так шатни
Сие Ядро. И вот Актив защитой мненья
Так дорожит. Будут прозрачными огни.

Ах, «Только золото рассказывали Мне».—
Вдруг Мастер Времени—Всеведущий изрёк!
«Опять Мы в золоте».—Вещает в глубине!
Но на Себя Им выглядеть—не впрок.

Холоп, ты маленький. Предвестие обычно.
Торчок, постой. Ведёт всегда размер.
Ну, а идея фикс? О, неприлично
Идеей фикс так увлекаться на манер.

Значит ребёнок. Унывает закорючка.
Есть ультрасрез и есть горизонталь.
Но кто воспитан себе в нос? Немая взбучка,
Чтоб только не представилась деталь.

«Нашёл на Ноль».—Об Отрицании Бог Дух!
Дух, Отрицание и Ноль—в системе Трёх.
Но при щемящей красоте восторг потух
Ума пространства. Вовсе не подвох.

Черёд в иллюзии. Суббота. Воскресенье.
Одномоментно. Только яблочко одно.
К чему бежать на минусы? Сплетенье
Для поэтесс и для поэтов суждено.

В Саду придут, в Саду не станут продолжаться.
Просто читала, словно другу. Он ушел.
И в платье белом она выросла. Сорваться,
Конечно, не смогла. И цвет расцвёл.

Учёный свет. Поникла протяжённость.
Слова—защита. Круче—дождик в сентябре.
И Фрейя дружбы, сострадания, - покорность
Для умаления в неведомой игре.

Сбито крыло. Что происходит на дороге?
Ну что-нибудь в границах. Расскажи.
Сюжет планетный веет на пороге.
Планета движется на дальние межи.

Так простенько—ценить беззвучный шёпот,
Избрать формат даже картона прописной
И ни на ком не встретить даже ропот
Волны возмездия для нежности живой.

Но что внутри? Не скажешь «растяженье».
«О, горе Мне».—Так скажет Чудный Бог!
И ты уходишь адекватно в продолженье,
Весь сонм галактик, ибо ты же смог.

По-русски мыслить и по-русски сомневаться.
Пустынность мысли. Одиночество тропы.
И безысходно знаменует, чтоб теряться,
Пустынность эха жалости судьбы.

С двух континентов перебросились. И Штаты
С Европой странность завязали обо всём.
Ушедший терроризм. Но роль кантаты
По обе стороны Атлантики притом.

Проблемы Сербии. Гаагский трибунал.
Нелепый антураж несоответствий.
Где-то стояла на поверхности. Он знал.
Не на корму. Тогда и нет приветствий.

Кольцо и солнце, и возможность мыслить сферой
И всеединством, и укором из пустот.
И краткий век тогда своей манерой
Создаст Ядро Как Радужный Оплот.

Писать от Третьего Лица гораздо проще,
Ибо так импульс созревает изнутри.
«Возникнет Вся Душа».—Создатель хвощет!
И суть кончины не во внешнем. Говори.

Возникнет Вся Душа—вот суть кончины
И Собранного Неба Над Мечтой,
Даже Космического. Ибо из стремнины
Покажется Созвездий Новый Строй.

Но «Что же значит Истинный Художник?» -
Всевышний спросит! Мона Лиза промолчит.
Но нет деталей. Званный подорожник
Выйдет из бриза, вдруг заговорит.

Но кто куда. Только вот грезить безответно—
Есть поколений привилегия иных.
Да, «Бросил линии».—Господь сказал приметно!
Морские льды протянутся под стих.

И лунным светом озаряется прозрачность,
Мерцают блики, выявляя этот лёд.
И горизонт их держит линией. Удачность
И капли влаги этой держит, пропоёт.

«Большие Силы».—Бог сказал! Он Их пошлёт—
Богов Немыслимых Создания Ядра
В Троичном Принципе. «Я, Ты, Она», - спасёт
Местоимение, спасало и вчера.
2005

ТАКАЯ ТОНКАЯ ГРАНИЦА

Такая тонкая граница. Безотрадно
Её бы было в средостение вместить
Плачущих ив. Но только лишь нещадно
Граница тонкая желает умалить.

Она желает умалить все угасанья,
Чтоб свою тонкость только сохранить.
Из этой тонкости не будут прозябанья
Себя открыто поступи дарить.

Источник Света расписали даже ивы
И даже зеркалом предстали вне его.
Для угасания его они учтивы,
Чтоб тонкость не представила чего.

Но поступь некая пространственная знает
Границу тонкую и даже бережёт,
Как бы не чувствуя, что зеркало страдает
Тонкой границей в тонкости пустот.
2007

ТАК ЧТО, ЕВРОПА, НЕ МИНУЙ ЖЕ ОБЛАДАНЬЯ

«Энергий. Сил».—Вам интуиция подскажет.
А Интуиция с большой есть Ваш Господь—
Ваш Разум Искренний. Так что ещё прикажет
Этот Всевышний, чтобы Космос прополоть?

«Зачем образ мышления?» - Бог спросит!
«Врачи—все люди».—Бог когда-то изрекал!
Переселение ждёт тонкое. Уносит
Гнозис сверхчувственный то, что когда-то ждал.

«Больше ведро». Но почему? Ведро—лишь форма.
Правда, его наполнить можно и водой,
И фруктами, грибами. Только норма
Не объяснит непритязательности строй.

Ах, «Дождь любви» Бог всему миру сообщает!
И дождь, конечно же, изгонит терроризм
И войны все. Однако, кто-то обещает
До отрицания пройти чрез футуризм;

До перехода в разный цвет стремлений разных,
До исключенья растворений бытия,
До грёз симфоний как существ многообразных,
До растворения тех знаков, где есть тля.

Нет, есть в тылу все ощущенья представлений,
Есть глушь иллюзии пикантных сверхчастот,
Есть без лучей и мрака всплески изменений,
Есть неизменные отсутствия широт.

Бог только скажет: «Боровик—связной меж Нами»!
Между БожЕствующих образы—намёк.
Между БожЕствующих, если над волнами
Сквозит простор, когда остался только прок.

Но вот «Над крышей разделённой Тони Блэр».—
Так навевает словно Общности Исток!
Ах, значит вместе были в Общности. И веер
Материй общих линий был, словно бы сток.

И был единым руслом общего свиданья,
И был духовности одной культурный звон.
Так что, Европа, не минуй же обладанья
Духовных Сущностей, направленных в Эон.
2005

ЗА ГРАНИЦУ ЛЮБВИ ТЫ ХОДИЛ

За границу любви ты ходил,
Это так далеко, недоступно.
И сосуд скудельный там был,
Сок берёзовый был попутно.

Едва гром утих, ты представил:
За границей любви ты был.
Оленёнок штатский—оставил
Ты себя и себя забыл.

И прозрачных эпох Сияна
Подошла, а ты крепко спал.
А Сияна коснулась стана
И хотела, чтоб ты обладал.

Ты проснулся, она уходила.
У Сияны другой был срок.
За границей любви сквозила
Отрешённость совсем не впрок.

Размывались слюдою листья
И огонь, как вода, был текуч.
До сих пор ты её боишься—
Той, которая выше туч.

За границу любви ты ходил.
И прозрачных эпох Сияна
Не хотела чтоб ты любил.
Ей осталась одна поляна.
2007

ЕСТЬ ВОЗРАСТ ДРУГОЙ

«Мы судим по возрасту».—Боги
Могли бы сказать, говорят!
Есть возраст души. Но не строги
Все лёгкие признаки. Мнят.

Есть возраст другой, запредельный,
Скрывает он сонмы существ.
Наш суд даже не параллельный,
Он просто из тварных веществ.
2005

И В НЕБЕСАХ ТВОИ ДЛАНИ

Ты любишь ли, друг, увяданье,
Когда поглощается ткань
Покрова природы в желанье,
Когда проявляется рань?

Ты многое видел, ты знаешь.
И ты, просто так, пропоёшь,
Когда невзначай потеряешь
То время, которым живёшь.

Ничто не сомкнётся в отраду,
Чтоб быть отстранённым везде,
Чтобы не помнить награду,
Ничто не прольётся в беде.

Ты любишь, ты знаешь, что луч
Забудет прохладные ткани.
О, друг, голос арфы не жгуч
И в небесах твои длани.
2005

ПРОСТО СТРОИТСЯ ВЕЧНО-ИДУЩИЙ СОКРОВЕННЫЙ МОТИВ ЛЕПЕСТКОВ

«Наблюдён будет Сердцем».—Изрёк
Оператор о Ритме Вселенной
Чрез внимание Сердца! Урок
Вроде кажется тенью мгновенной.

Ну, допустим, галактика сникнет,
Миллиарды пройдя неких лет.
Ну а если другая приникнет,
То и эта продолжит свой след.

Смехотворно? А если серьёзно?
«Вообще всё смеётся».—Изрёк
Вездесущий! И это не поздно—
То, что так неприметен урок.

«Мы собрались—богатые», - так
Папуасы гласят перед тем
Как идти в свои джунгли. Вот так
Будет счастье для них вне систем?

Наши белые женщины лучше
Для иных. Как-то всё кувырком—
Положительно. Надо бы круче
И булыжнику лечь в водоём.

«Не смотрите куда».—Демиург
Подсказал! Но не смотрит никто.
И «Не надо тереть».—Драматург
Повелел не тереть! Но про что?

«Самой гадкой любви», - и сеньора
Так сказала кому-то. Зачем?
Словно нет ни на что уговора,
Словно каждый-то ищет ни с чем.

«Подхожу к безвозвратному».—Сущий
Говорит о земных тленьях снов!
Просто строится вечно-идущий
Сокровенный мотив лепестков.
2005

ЕСТЬ ИНОЕ, ЧТО НЕ ПОСТИГАЕМ

«Если Бог и единое не движется также и потому, что многое движется путём перемещения друг в друга (=на место друг друга), то что мешает и Богу двигаться в иное? Ведь Он нигде не говорит, что есть только одно, но что есть Один только Бог».
Ксенофан

Есть покой. Есть блужданье миров.
Есть удел повсеместный мистерий.
И у каждого есть некий кров.
Но ничто не сравнится с потерей.

Есть загадка о том, что ущербно,
Это древняя прихоть, чтоб быть,
Чтобы бабочкой плыть эфемерно
И возможную прихоть забыть.

Пораженье. Исток. Одночасье.
Да любой выдавайте набор.
И Вы вступите с всхлипом в согласье,
Отворите Вы ставни в простор.

Вы сдаваться и не собирались
Никаким покорённым венкам,
Просто в бремя листков водворялись,
Просто были совсем Вы не там.

Ох, ты, жаворонок, ты всё знаешь.
Если честно, тебя не понять,
Как и многих наитий. Порхаешь
Где-то там, где черту не изгнать.

Есть задача одна—раствориться,
Это самое сложное в нас,
Чтоб туда—в глубину заостриться,
Где особое место подчас.

Нет, не в травах. Однако зачем
И сомнения мнятся не в травах?
Только Вы остаётесь ни с чем,
Словно нету лишенья в забавах.

Но не вправе с конца простираться,
Не плескал удручённых каприз,
Но привадит каприз. И спускаться
Вам начертано сызмальства вниз.

«Не показывай хода мысли».—
Бог советует сонму забав
Той всеобщности, где вдруг повисли
Все гирлянды известных приправ!

Бог на равных идёт с человеком,
Бог на равных ползёт со змеёй.
Но в иное Он движется. Веком
Не измерить Извечный Покой.

Бог сказал, что «Художник тих»!
Лучше думать, что всё о Себе
Он вещает. Но тоже притих
И художник земной на стезе.

Бог изрёк: «Посещение—вызов».
Посещая, Он вызовет сонм
Всех галактик. Но нам как-то снизу
Не понять превосходных норм.

«Нет пределов».—Бог скажет! Встречаем
Тогда то, что внутри Пустоты.
Есть Иное, что не постигаем
Даже мерой извечной черты.
2005

НЕ БЫЛО В УМЫШЛЕННОМ ЗАТЕЙ

В человеке ипостаси всей природы
Согласуются с зачатьями стихий,
В нём таинственно огонь бурлит и воды,
В его любви есть даже древний змий.

По-Божеству неописуем Дух Природы,
По-человечеству представить ли Его?
Он соприсутствует. И в веяньях погоды
Мы ничего не согласуем сверх всего.

Нет настроения у чутких, свежих ив,
Им тоже свойственна забвенья безысходность.
Их взгляд, внимание к истокам затаив,
Не созерцает лета плодородность.

Опробуй шаг, невозмущённый мельхиор,
Войди в невозмущённые строенья.
О, мельхиор, ты даже выявишь простор
Внутри себя как бремя искупленья.

Величественный сонм хрустальных высей
Вас в сказку погребенья поведёт,
О, хмурые детали, чтоб из чисел
Вы извлекли то, что вас повернёт.

Одномоментно. Но скупые продолженья
Своею прелестью порадуют тупик.
Простите, призраки, безумные скольженья,
Если тот сонм тревогою возник.

Стремиться вовсе ни к чему вам не пристало,
Столь призрачные вехи эпопей.
Вы только скажете клубнике запоздало,
Что не было в умышленном затей.
2005

НЕЗЕМНОЕ САМОЕ, ЧТО ЕСТЬ,—ЭТО СВЕЧА

Неземное самое, что есть,—
Это свеча. Она всегда горит,
Если зажечь.—Обыденная весть.
А сколько она жизней сохранит!

Но вряд ли есть такая установка
Зажечь свечу. Она сама горит,
Наверное. Хорошая штриховка,
Бывает, что её отобразит.

Неземное самое, что есть,—
Это свеча. И ей все отраженья
Внимают, чтобы всё учесть:
Мерцания, и блики, и скольженья.
2007

ВСЁ НЕ ЗАПРЕТНО

«Смерть. На сколько?» - Так Господь спросил!
Пусть же Сам тогда ответит, если хочет.
«В Ярком Суде».—Он что-то посулил!
И Яркий Суд о всём уже хлопочет.

«Минуты счастья быть уже не может».—
Бог так изрёк! «И ежедневно взгляд в жерло».—
Он так сказал! И вроде не поможет
Он осознанию безмыслия во мгле.

Во мгле отсутствия, судьбы словно ненастья.
«Всё не запретно».—Направляет Он в жерло!
И смехотворная элита безучастья
Вдруг отзовётся, что забвение спасло.

«Я в поле—Подбивной».—Промолвит Сущий!
«Личность Ни До Этого».—Изрёк!
И к крокодилам обратится. Только ждущий
Себя, возьмёт, непредсказуемо вернёт.

Да. Смерть. Насколько? Есть культура мысли.
И есть амбиции, сознание мытарств,
И звёздный путь. Попробуй-ка исчисли.
Есть и квадранты Зодиака у пространств.

И есть то многое, чего не ожидаем,
И под покровом продолжений лицезрим
Как безконечное во внешнем. И черпаем
Мы траектории созвездий, если мним.

И представляется путь странствия души.
А кто-то звёзды себе в небе выбирает,
А кто-то дальше в некой умственной глуши
Удаляется. Но путь никто не знает.

А кто-то сложен из рассказов, повестей,
И из романов, из оттенков состояний
Всей совокупности и страсти. Только чьей
Он вдруг предастся мистике сгораний?

И всё ж наплывы, и любовь, и обещанья…
Но помилуй, достопамятный Гордон!
К чему вне времени потуги истязанья,
Когда весь рой стеснений предрешён?
2005

ВСЁ ТЕРЯЕТ СВОЮ ЦЕНУ

«На дальних спадах Наши опоздали».—
Поведал Бог! И всей симфонии каприз
В падении не выверил детали,
До крайности сорвался в некий низ.

Но ближе дальнее и низ—это удача,
Откуда падали Кумиры для скульптур
Всех Мыслеформ—Умов Неведения Плача,
Изображённого на прихоти фактур.

Границы времени, пространства расширяя
Для будущего входа над судьбой,
Наука хочет исключить себя из края,
Чтобы податливость почувствовать волной.

Чтобы податливость космических наитий
Вошла в сознания людей и в формы норм.
И лишь тогда из радужных открытий
Танец Умов представит некий шторм.

Наша галактика свой выход из засады
Найдёт тогда в Танец Умов, свой Сонм открыв.
Но для чего сии несносные тирады?
Чтоб скорость высшую представить, водворив.

В различных знаниях полно застывшей силы,
Но им искусство динамичность сообщит.
И всплески ритмов в запредельность не унылы,
Но пробуждают даже то, что ещё спит

И чувство это прорывается сквозь вихри
Потоков звёзд и растворяет тот позыв
В порыве Разума Вселенной. Рьяно рыхлы
Все почвы творчества, чтоб чуять вещий срыв.

«Снятся желанья всех людей».—Бог изрекает!
«Как вступим».—Божества так говорят!
Диана где-то путь к гориллам подбирает.
Но есть другие компоненты, их внедрят.

Из тех свечений, где творенья нет сияний,
Дыханье поля—и про солнце промолчит.
Наружный мир не ощутит всех состояний
«Я не грызу».—Господь стандартно говорит!

«Набросил никуда».—Король Эфирный
Продолжит только! Совесть, кто тебя набрал?
«Мы за Россию».—Молвят Боги! Но ампирный
Где бом? «Не буду тлеть».—Господь сказал!

«Всё—Ноль».—Продолжит Ясный Именатор!
Он Сам Собою назвав Всё, назвал Им Ноль.
Для нас терпение—неведомый новатор.
Играть никак нельзя любую даже роль.

«Пока сомнения во Франкфурте».—Бог скажет!
Посылы свыше как-то трудно осознать.
«Я Пациент».—Бог признаётся! Время свяжет
Знанья в одно, чтобы народы исцелять.

На предмет «Ту» есть вероятное движенье,
К Храму Души стой Той Всеобщей и Простой.
Но вся наружка не подскажет восхожденье.
Срок обтекаемый не грезится порой.

Входы и выходя для тела очищенье
Предполагают. Только если их не мыть
(Притом всё внутренне), тогда изнеможенье
При самой чистой пище будет мрак сулить.

Срок обтекаемый—одно лишь измеренье.
И Манвантара, в смысле некотором, - спесь
Из миллиардов неких лет, Период—зренье
В неких границах для осмысленности днесь.

Резец. Вода, конечно, вволю уступает.
Вот пять, четыре, пять.—Так напиши
Ты семь. И чистка мысли вдруг внедряет
Себя неведенью таинственной глуши.

Сто восемь—полная свершенья подоплёка.
«Разве можно менять слово?».—Бог спросил!
Можно, если в нём неявственно намёка
Не найдётся, если нужно для светил.

«НЛО».—Господь настаивает! Тщетно,
Когда вся форма Ваша страстью заперта
И Вы закрыты изнутри. Лишь безответно
И раболепно Ваша сущность занята.

Допустим, нечто есть, что можете представить
Как нечто высшее, чем Ваше амплуа
С Вашими мыслями. Тогда Вас позабавить
Возмогут «высшие», как тот Делакруа.

Ваш трепет вдруг нагромождение затронет
Той ауры страха, что спокойствие почтит
И рассужденьям Вашим тварное омоет.
Но тварный трепет только горестно глядит.

Но нужно ль Богу создавать Вашу покорность
Пред неким вовсе превосходным пришлецом,
Когда он внешний? Не лучше ли и скромность
Внутренняя с правильным лицом?

Допустим, нечто всё же Высшее предстанет,
А ваша аура только низменное чтит.
Тогда здоровье Вашей сущности не ранит
Тех дум отсутствующих, в коих Бог сокрыт.

И в этом ключ уже идущего призванья—
Преобразиться всей Вселенной изнутри, -
Позыв всеобщий. Так и Космос упованья
Воспримет наши для Неведомой Зари.

Понятно, цель у всех—создать мышленье новых
Существ для будущего—кротких лишь людей
И психологию создать для тех суровых,
Немыслимых глобальных скоростей.

Никто не хочет обольщать Вас Высшей Расой,
Таящейся средь звёзд вселенной всей.
Это всё лишние, ненужные гримасы.
Вы изнутри войдёте в свежесть радуг, дней.

Но смерть есть грань, она присуща земнородным.
Но к воскресению дорога уже ждёт,
К всеобщему. Тогда совсем дородным
Предстанет Солнце Абсолют. Уже грядёт.

Но Вы учтите, достопамятный читатель,
Что всё, что есть, это осколки мыслеформ.
И в каждом случае тома нужны. Ваятель
Только Ваш Внутренний Судья, Он выше норм.

Неважно чьё преданье станет умозреньем,
Живите собственной дорогой к временам,
По-настроению ищите. Просто мненьем
Своим же собственным идите к неким мглам.

Творец Вам где-то постоянно намекает,
Что нужны тысячи стихов, различных вех.
И пусть Он каждым инструментом Сам играет.
«Время пришло», - пропел Тальков из тех утех.

Талон ведра. Ах, ну, конечно, справедливо.
И сущность будет человеческая знать.
И только бренность однозначно и учтиво
Будет спускаться как крылатая вся рать.

Есть вечность музыки—немая светозарность,
За внешней музыкой она всегда хранит
Нечто особое. И свойств всех легендарность
В Бездну Причастности сознанья углубит.

Не просто в Бездну, а в Поток Незримых Правил,
Неощущаемых, Сокрытых, Сверхземных.
Не надо имя проявлять, ибо Ей славил
Поток вне Бездны состоянья Дорогих.

Есть Вечность Музыки Той Бездны Возвышенья,
Неощутимой И Простёршейся В Ничто.
Определили только весточки. Строенья
ОргАна, может быть, представят это То.

Есть шум от крыльев, но беззвучный, - мирозданья,
Когда так слышно—мироздание парит
Некой Симфонией пред Бездной Вне Слиянья
И Эта Птица—Мироздание—кружит.

Вы не найдёте нужных слов, ибо Безмолвье
И есть Та Бездна Некой Сущности Над Всем.
Уже зашли. Нет, не зайти. Одно подспорье—
Когда Весна томится думою дилемм.

Но Вас сознанье неприступности смущает,
Это естественно, ведь Глубь не изъяснить,
Как То, за чем ничто из мнений не бывает,
Ничто из чисел, даже памяти не жить.

Пять килограмм нелепой мысли убыванья—
Ничто в сравнении с упавшим мотыльком.
Ни слова. Музыка. И радость обладанья
Панорамирует, как камера, витком.

Есть темы вечных неких переосмыслений,
Важны во многом будут Веды, как всегда.
Но и другие наравне для постижений
Придут на помощь сквозь несметные года.

И наравне (слыхать в традициях) преданье—
Часто изустное. Сколь много нужно знать
Всем сообща, но без претензий. Обладанье
В том, что немыслимо возможно обладать.

Уже расставлены треножники событий.
В потоки солнц одел Себя Покой Высот.
Город зажёгся фонарями. Из наитий
Найти далёких суждено ради тех нот.

Но где искать? Ответ: в сознании цветочка,
В Большом Сознании вне времени и рас.
Мистичным будет основание, где точка
Вдруг растворится, не появится как раз.

Ах, на высоких каблуках тоскуют дети.
Моральных черт, пожалуй, где-то недочёт.
Цветы ко времени. Однако вряд ли светел
Тревожный признак, что дыханье уведёт.

«Я Тебе вишни принесла принципиально».—
Так Правь сказала вроде Цвету На Корню—
Космосу В Духе! А во вне всё погребально,
Чтоб Явь в ночи явила прочно место дню.

Да, ради вечности основа погребенья
Вбирает сонм в себя туманов бытия,
Чтоб из пустот рождались новые свеченья
И во вселенной бы родилась колея.

Та колея, где рой галактик будет знаком
Рождений новых экстатичных всплесков сил,
В капле росы умы раскроются с размахом
Для безпредельных восхождений и светил.

И вот картина мирозданья—край бездействий.
Танец Умов—это иллюзия сквозь стон
Ритмов неведенья. Из драмы соответствий
Родится драма, возводящая в поклон.

Крупнее надо быть. Но как? Перерожденье.
И вход в Ту Сферу Наслажденья Без Причин,
Где нету страждущих, одно только движенье
К искусству, где знак наслаждения один.

Нет, «Ритмом Циклов объясняется Преданье».—
Сказал Всеведущий! И ритм сей был всегда.
Цикл проявленья, растворения в слиянье
Вступает с прошлым и в лучистые года.

«Баланс надёжный в Институте Умноженья».—
Изрёк Господь! Секстиллионы неких миль
Неких веков секстиллионов ждут решенья
Для полной тайны растворений в каждый штиль.

В мир приходили вместе с Ангелом сирени,
Ведь Ангел—Вестник, значит с Вестником Творцом.
Ангел Творец стал отрешённо на колени
К всему славянству восхищающим Лицом.

Никто не в силах разговорною манерой
Поведать то, как всюду войны прекратить.
И ты не в силах, он, она. Сплошной химерой
Война желает над неведеньем парить.

Но здесь возможно то, что в будущем признают
Стяжать культуру символических эпох,
С задачей справятся. Мы ждём, когда все чают
Как бы и помощи, поддержки. Нужен вздох.

Никто не хочет успокаиваться силой,
Военной мощью достославных государств
И предсказаньями пророков, что в унылой,
Нелепой форме описали ряд пространств.

Эксперимент: «пойдут громадные дожди,
Повсюду страшных молний факелы зажгутся,
Не остановятся. О, рок, так не щади
Сей мир греховный, богохульники смеются».

И всё так далее, и с массой приворотов,
(В литературе много всяких тех манер),
Собрать возможно и прославить патриотов
За политические всплески разных сфер.

Чтоб там пророчеств всяких не было свершенья,
На всякий случай заключайте в никуда,
Религиозностью прикройте. И томленья
Только рассеются, как страсть про нет и да.

Всё очень просто: отказаться от всеобщей,
Нелепой участи иллюзии времён,
Их так всех много. А младенец где-то ропщет
И мать больная ищет путь всем на поклон.

После Монархия. Какой она предстанет?
Уже ль начнёт с позиций силы диктовать?
Нет, освящение, конечно, всё исправит
И знанья пращуров путь будут освещать.

«Есть Свои мысли».—Бог признАется случайно!
А почему Такого Бога не понять,
Который с мыслями Своими непечально
Захочет публику случайно увлекать?

«Мир на тебя—это смешно».—Бог изрекает!
Стало быть, я сей мир проекцией избрал
своих забав? Да, это точно. Но бывает,
когда добротный мальчик женщин постигал.

«Мне сил не нужно».—Вездесущий произносит!
Ему не нужно иерархий и властей
И всех престолов. Ни о чём Он нас не спросит,
Пребудет где-то отрешённо, без вестей.

Но всё опять-таки: «мы мыслим, постигаем,
Вот наше мнение», - о Высшем так снуём,
О самом малом. Но где грань? Лишь исчезаем
В то никуда, где отрешённо не поём.

Нет никого, кто в иерархии есть первый
Вне Существа Непознаваемой Любви
Пресущей Сущности. Поэтому лишь нервы
Мы тратим вовсе понапрасну. Не криви.

И потому всё так безмерно упразднилось:
Даже и Веды, Каббала и Дзен Буддизм,
Да и стесненье так случайно водворилось,
Чтоб не понять весьма и пристальный кубизм.

И всё, конечно же, теряет свою цену,*
Просто становится предметом бытовым,
Просто всё входит в постоянную систему
Различных действий с излучением земным.
2005
*Все теряет свою цену в том смысле, что всё должно бы быть доступным.

В БЕДНЫХ ТРУСИКАХ ОДНА

Ах, да, песочек. В бедных трусиках одна.
Какая ласковая, трепетная леди.
Но и она так недоступна, что видна
На фоне неких исчезающих комедий.
2005

ХРУСТАЛЬНАЯ ПИРАМИДА

Ночь. И кристалл хрустальной пирамиды,
Ах, где-то там, где времени удел.
И на весах потерянной Фемиды
Лишь пирамиды контур потемнел.

Да, «Как кроваткам, сердце открывает».—
Так Дух о Том, Кого нельзя назвать,
Но вот Который деткам что-то чает!
Маленький Принц, тебя не потерять.

«Всё (только) слаженное самое с Собой».—
Бог хочет миру очень чутко подарить!
Но вряд ли вдруг покажется порой
Из тьмы та пирамида, чтобы жить

Своею жизнью погребения в пространство,
Своею прихотью хранения миров
В прозрачности. Немое постоянство
Навеет ей одну отраду мотыльков.
2005

ЗОЛ НЕТ

Но вот «Значки переведутся».—Как ни странно,
Сказал Всеведущий! Нет мистики в словах.
«Как же Себя не чувствовать».—Спонтанно
Он изрекает! Выбор странный только в снах.

Только не надо «за деревьями мир лир».
Вот за деревьями мир лир—он торжествует.
Разве не психика? Японский ждёт кумир.
Возможно минус—это плюс; и немотствует.

«Я даже (вовсе) не заметил ракурс ритма».—
Поведал Сущий! И сказал он: «Смех, пошли»!
Песочком ровненьким чревата внешних битва,
И ракурс ритма—чтобы битвы все ушли.

Нет, «Всяким мерам нарушенья—наказанье».—
Господь изрёк, но не ко внешности миров!
«С грудным отказом».—Он продлился в убыванье!
Ты недостоин, человек, своих венцов.

«Форма нужна. Вначале нужен переход».—
Поведал Бог! Значит начало—наша форма.
А есть иная и иная, чтоб восход
Рос состояньем безпредельности, - не норма.

«А Нам один (лишь только) выход».—Божества
Открыли выход в Трансцендентное Явленье!
И «Первый Вид Слепых» назвали! Озорства
Не хватит высям углубиться в умозренье.

А, впрочем, хватит, ибо гнозис в их структуре.
И мораторий на введение—предмет.
И Первый Вид Слепых вверяется текстуре,
Чтобы вначале ощутить во всём просвет.

Набравшись опыта, стремятся к созерцанью.
Но нужно ль путь для общих связей продлевать.
Пожалуй, нет. Просто гадательность к роптанью
Белых гвоздик так хочет тени собирать.

Высот гадательность. Времён первовращенье
И мест времён, коих возможно не избыть.
И есть Завет, где путь черпает претворенье,
Завет Немыслимый, где Небо хочет жить.

«Да хоть на сене».—Светоч Неба изрекает
Свою готовность заместить им Свой престол!
«Наоборот. Как вам угодно».—Он вверяет
Всем рассуждать как кто желает. И ушёл.

«Будет закрыт».—Возможно Бог сказал о чём-то,
Что не желательно так явно открывать,
Как всё другое! Лучше выразить экспромтом
Побольше песен, переслушать и впитать.

Так много песен. Многим нравится английский.
Дотянет русский там, где нужно, чтоб летать.
Как говор близится период олимпийский.
И там, где свет, будут призёры восседать.

Ах, разве люди не из вечности взирают
На всё, что кажется огнём минут при них?
Хотите в парк? Вас Лужники уже встречают.
И мы так радуемся всплеском разных игр.

Зол вовсе нет. Есть невозможность прояснений,
Как есть возможность отрешённость соблюдать.
И так всегда из дерзких подозрений
Порою хочется безвыходность связать.

«Зол нет».—Это сказал Бог Всемогущий!
При чём здесь тот, кто превозносит лишь тюрьму?
Прилежный тон. Но не сказать. И кто-то ждущий
Уходит в неких состояний кутерьму.

«Самая главная (ну что подумать?) роль—
Это клыки».—Так говорит Земное Бденье!
Всему стороннее. И главное, что Боль
Вдруг не заглянет в покорённое строенье.

«Терпи, вода».—Бог почему-то ей вещает!
И вспоминает, что есть «Лучший океан»!
Но где же он, когда вода себя прощает?
Наверно в вымыслах, в которых есть изъян.

«Когда же жить начнут?» - Толстой так вопрошает..
Хотя б устроиться на сваях, где легко.
Теракты Лондонские. Кто же отдыхает?
Кто может мыслить отвлечённо высоко?.

Он в ней погиб. Заложник собственных амбиций
Не станет спорить о безцельности тщеты,
Но примет только оглашение петиций.
Не ты ли это, в ком есть грёзы и мечты?

Реализация иллюзий мнится бравой.
Не покоряйся, не входи в закрытый дом.
«Однажды ровно (только) время».—Бог октавой
Поведает, чтоб вновь ушёл паром.

Однажды время будет равным лишь себе,
Только однажды, ибо суть необозрима.
Ах, не кажись себе, приверженный судьбе,
Ибо всей ровности тщета неизъяснима.

Да, только в женщине лежать и грезить смутно
Той безысходностью отчаянья, тоски.
Часы подскажут, что восходит поминутно
Быль осознания отчаяньем в виски.
2005

ОРДЕН ТЕВТОНСКИЙ

«Орден Тевтонский. Я помню: темно».—
Господь возгласил! И тевтоны
Спустились на некое дивное дно,
Где сплетается край через звоны.

Мироздания край огоньками сплетён
И немало там рун и костров.
Перевал. На кольцо Водан был возведён,
На кольцо завершённых ветров.
2005

ДРАМ НЕ НУЖНО

Эпиграфы:
Эти бедные селенья…
Ф. Тютчев

«Сейчас будет лес. Надо где?» -
Господь так сказал и спросил!
Надо на каждой звезде
В условном значении сил.

«Устроим».—Он так отвечает!
«Налей Мне вина, процеди».—
Он Духу велел! И встречает
«В конструкции бёдра». Гляди.

Изрёк: «Из Себя Мы засели»!
Да, «Ты несла Свет на руках».—
Он к Богородице! Пели
Поэтессы о разных слезах.

«Я. Гори.—На Весну».—Он изрёк!
И есть вечная Где-то Весна,
И есть Лето, Зима. Невдомёк
Осени, будет грустна.

«Это Тело идёт на земле».--
Двупалый Родитель сказал
О Тютчевских рифмах. Во мгле
Всадник Рубцов проскакал.

«Нету «мечом», (и) проблема
Это не та».—Молвит Бог!
«Мы Беженцы».—Вот Их дилемма—
Божеств, чтобы выбрать итог.

Бог поведал, что «Старший Глас—
Не Ведущий».—Имя как мысль!
Ибо знает, что каждый час—
Персональный, как некая высь.

«Вечно будут пестреть растенья».—
Бог сказал, пожелав «Низин»!
Надо брести в исключенья
Мглам потускневших равнин.

«Знание мёртво без света.
Отдельных кредитов Мне—
Не надо».—Бог молвит! Примета
Может предстать и на дне.

Бог открыл: «Никому ничего
Не докажешь»! Но всё же пришли
Кометы в Юпитер. Ого,
С Землю размером цвели

Кратеры. «Где выносить,
О, Солнце?».—Господь вопросил!
«Власть по цвету» желал открыть.
«Локти лоб в лоб».—Говорил

По-поводу Близких Божеств!
«Венцы—пелстеИны».—Открыл,
Чтобы хватило веществ
Их созидать из светил.

«Рывок в мировом движеньи».—
Господь предложил вне всего
Во всём! И чьё-то зренье
Вряд ли поймёт отчего.

«Скажите, а слово?».—Спросил
Всевышний! Но как понимать?
Возможно, что Он затаил
И в этом Свою благодать.

«Драм не нужно».—Вещает Бог!
И Завет Претворенья Пути
Быть во всех преданиях смог
Всеобщностью, чтобы спасти.

Драматизм не присущ Абсолюту.
Есть другое—стихий глубина,
Их отчаянье в эту минуту,
Когда сущность вознесена.

О Саровском: «Он тоже был
Ложбинка», - о Серафиме
Поведал Господь! И застыл
Хаотичный исток в парафине.

А листочек зажжения робок,
Он питается лёгким лучом
И глядит из воздушных скобок,
«РУки ли?» - мыслит притом.

Конька; не в себе ты, усвой.
И точка. На уйму зашли.
Не нагуляться. Покой
В том, что цветы расцвели.

Что же смерть, - один лишь вопрос, -
Для России? Он возникал.
Великим Рамхой славен рос.
«Я вбираю воду».—Сказал

Вездесущий! И не накататься
Этим фразам, приходят вдруг.
«Покидаем мир».—Так теряться
Хотят Боги! А наш—испуг.

«Бизоны в средневековье—
Чиркнул—вбежали».—Сказал
Господь! Эпохи безмолвье
Времена сопрягает, - финал.

«Взгляд из космоса: будут венки
Восстановлены».—Бог говорит!
Ты касаешься нежно руки,
Любимая, всё ведь горит.
2005

ПРЕДЛОЖЕНИЕ НЕВОСХОДИМОГО МРАКА

«Предлагаем Мрак Невосходимый».—
Так Божества Вселенной говорят!
И мыслей нет у василька. Несокрушимый—
Он не заметил, что так Боги не парят.
2005

КОГДА ТИХО ЛИСТЬЯ ПОНЕМНОГУ

Нарубили дерева. Дрова.
Вёсла. На дороге по реке.
Только почему-то и трава—
Не трава, а лёгкость в васильке.

Когда тихо листья понемногу
Позабудут состояний маету,
Им не хватит бренности. Дорогу
Захотят опять, как простоту.
2005

В СТВОРОГАХ МЫСЛИ

«В великих ставнях, - Бог сказал, - в створогах мысли»!
«Всё в этом—в губах жизни».—Он изрёк!
Но как понять «В СТВОРОГАХ»? Не раскисли.
«Переписать, - Он скажет, - можно»! Невдомёк.
2005

ДАЖЕ ЛИЦА ОБМИРАЛИ

Нелепейшее заблуждение—почитать искусство за ремесло, до конца понятное только ремесленнику. Искусство—это манифестация чувств, а чувство говорит общепринятым языком. Согласен я только с тем, что критика, лишённая практического понимания технологии искусства, редко высказывает сколько-нибудь значительные суждения.
Сомерсет Моэм

«И это мозги?» - Бог спросил
По-поводу всех возношений!
Он не в чьём-то уме вопросил,
Но в движении разных стечений.

О, сколь многих преследуют тени
Самомнения (с буквы большой).
И, чем более вырвались, пени
Собирают повсюду в свой строй.

Ваше мненье, о, Бог, о другом.
Вот «Свидание с жизнью и снег», -
Вы сказали! В чутье золотом
Вы подарите преданность нег.

«Всё (так) остро. Рассветы. Закаты».—
Вы доверили это земным
Как Обычный Поэт! Но приматы
Почему-то ведут к золотым.

«Мысли—дорога».—Бог скажет!
Говорит: «Я могу (и) скорее,
сочнее»! Но вряд ли свяжет
Без персон единенье быстрее.

Бог откроет: «Хозяин—Мысль»!
Бог есть Мысль, от Неё и Слово.
Всё не место. Однако, сошлись
Мглы за городом вроде толково.

«Эта песня, - сказал, - в миллиардах
Состояний»! И надо вернуть.
Но, ах, право же, сон в леопардах,
Чтоб гравитацией льнуть.

«Ну (а) как приготовлено?» - Спросит
Господь! Люди спросят: «зачем?»
И искусство Вас вдоволь уносит
В слово чувств, доступное всем.

«А что существует?» - Бог спросит!
И ответит: «Вот голуби эти
На тропинке; деревья»! Уносит
Каждый нечто, что сам лишь заметит.

В шаре будут крутые дороги,
Он хрустальный, он их соберёт
Все в одно, потому что чертоги
С ними он в центр вознесёт,

Как в иллюзию внутрь убыванья.
Ах, насколько же с Богом писать
Много легче. И все обладанья—
Желанны, чтоб глубже знать.

Только «Как это было?» - Спросил!
Ах, да, «Море, судьба, приливы».—
Он ответил! Никто не таил,
Что чудес проявленья красивы.

Бог признался: «Душа говорит
Во Мне»! Человеку нескромно
Так сказать о себе. Не молчит
Та Душа, только грезит истомно.

Но «Она живёт в капельке, чтобы
Собеседовать».—Бог продолжал
О Сверхсущей Душе! И утробы
Миров в капле Духа вмещал.

«Даже лица, - сказал, - обмирали»!
И гласил: «Не позорит (Он) Сам»!
Эксгумация, люди искали
Писать в неоштампах, не там.

«Будут стёрты с лица (и) Земли».—
Бог поведал о тех причинах,
Где славяне совсем не смогли
Осознать своей цели в кручинах.

«Будь Собой».—Так Бог обратился
К Духу! Тот знал навсегда.
«Да, Себе».—Он сказал и открылся
Необозримо в года!
2005

АБСОЛЮТНО ПО НОВЫМ ЗАКОНАМ

«Даже Спонсор Активный был в Слове.
Виноград, да, сплетённый Врачом».—
Бог гласит! И на прорубь в улове
Смотрят мрежи, и им нипочём.

«Абсолютно по новым Законам».—
Бог сказал! Абсолютно. Молчи.
И скрывайся. И вымолвишь стоном
Для закрытия мыслей ключи.

Да, «Везде свои правила».—Сущий
Изрекает! С посадочной все
Начинать надо песни. И ждущий
Будет каждый в Большом Колесе.

Сердце хочет летать, ожидает,
В каждой капельке нечто хранит,
Сердце влаги в росе. Только тает
Почему-то вся нежность ракит.

«Мы Родные—Все Три».—Скажут Боги!
Где-то лёд, где-то лето и синь.
Нежность времени смотрит в чертоги,
В зеркала, где покой и полынь.

«На каких (же) деньгах Мы при смерти?» -
Бог спросил! Значит нужен ответ.
На земле, на ветру. Так. поверьте,
Что возможно закрыть даже след.

«Никого почему-то (уж) больше, -
Бог поведает, - не узнаю»!
И в конкретности слов только дольше
Чувство Бога продлится в строю.

«Замыкается клеток (вот) смерть».—
Бог сказал! Как бы это понять ?
Может быть, входит в них круговерть
Всей превратности жизни? Как знать.

Бог поведает: «Мудрость осталась»,
Зная, что все законы уйдут,
Что не в них основание. Малость—
Это большее, если найдут.

«Как дела, Принц Наследный?» - Спросил
Бог Отец у Того, Кто пред Ним!
Но Господь почему-то таил
Кто Такой, ибо был Им движим.

Есть покой абсолютных стечений
В Абсолютное Русло Эпох,
Где отсутствует время как гений,
Не присутствует времени вздох.

Птицы времени, вам лишь отрадно
В воплощении быть неземном,
Потому что смятенье громадно
При падении в плоть золотом.
2005

ПО КАКИМ-ТО ВРЕМЕНАМ

«По каким-то временам напомнят Нам,
Что «боль Твоя вот стала».—Так Творец
О Духе повествует! И чертам
Мира пробуждения—конец.
2005

В МОЛЬБЕ РЕКИ

«Пришла беда».—Вроде Всевышний изрекает!
«Её никто не видел в тёмно-белом».—
Он говорит! «Я Не Вопрос».—Он извещает!
«Ты Моё».—Бог Божеству сказал! И мелом

«Ты Моё»,—Богу призналось Божество!
«Теперь не так болей».—Вселенной скажут!
И тенью Их кладётся Естество
На лист бумаги белой. Не укажут.

О, «Нет, Мы ближе».—Скажет Троица в Себе!
«Я в Трёх».—Из Них признается так Каждый
В Себе Самом! Единосущное в мольбе,
В мольбе реки покажется однажды.

В мольбе Реки Вселенской отразится—
В Млечном Пути—Место Столичное. И вот
Тонкая Цель Энергией стремится
К Отеческой, чтоб выявить Восход

Иного Солнца Абсолюта во вселенной,
Которое её всю осветит
Сплошным сиянием Энергии Нетленной
И мир цветение сплошное заместит.
2005

СНОВА НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

Набирающий нижеследующие стихи ещё лишний раз вынужден просить извинения у Вас, читатель, поэт, поэтесса, за то, что позволят себе «вещать» от имени Господа, сознавая своё обольщение. Конечно, можно сказать, что Бог—это совокупность наших
представлений, то есть Бог как Разум, как Идея. И в этом смысле удобно держаться Разума-Бога. В этом нет никакой мистики. Быть может, это желание некой новой, нескончаемой науки (извините за претензию) метафорического, строго условного общения с Развивающимся Разумом Космоса.

В МЫШИ ЛЕТУЧЕЙ СОЗВЕЗДИЕ ЕСТЬ

«В мыши летучей созвездие есть».—
Господь так сказал, предлагая
Созвездие это! И нужно учесть,
Что полёт будет чтить, ускользая.

Созвездье, как мышь, в небесах распласталось
Углами квадратов вперёд.
И с жизнью земною так небо связалось,
Чрез мышь, а иначе уйдёт.
2005

НА СОЛНЦЕ ХВАТИТ УЧИТЬСЯ

«Многое возникает путём смешения и соединения
огня и рядоположных ему элементов, а уничтожается путём их разъединения и разделения».
Эмпедокл

«Огонь, - тут хватит учиться».—
Мужчина на Солнце сказал
В сумерках дня. Углубился,
Сидя, опять в то, что знал.

Повернувшись обратно к станку,
Увлечён он предметом. Потом
Можно думать, вникая в строку
Мастера в чём-то земном.
2005

ТАК СОЗВЕЗДИЯ ЗЕМЛЮ СОЗДАЛИ

«Хвать, - покажем».—Так Боги гласят!
«Всё зависит от Их состояний».—
Бог сказал о Богах! И глядят
Чрез Огонь мастера всех призваний.

«А потом будем в свете», - сказали
Может быть, просто буквы, не Бог.
Так созвездия Землю создали,
Вместе с нею рождаясь сквозь Слог.
2005

ЖЕЛАННАЯ ВОЛНА

Но на Солнце земных состояний
Разве можно наивно желать?
Иль душа холодна, что сияний
Не придётся ей превозмогать?

«Надо взять полевые законы».—
Бог гласит! На полях есть трава
И цветочки, а в них свои звоны.
Как желанна смешенья волна.
2005

ГДЕ ТРОЕ СВЯЗАННОСТЕЙ

«Есть одно название, самое ветхое».
Бог

«Строили мрак».—Бог говорит о тех воззреньях,
Когда вибрации впадали в мерзлоту!
Мрак оказался в тех линейных умаленьях,
Когда и линии сознали теплоту.

Но «Что Мне надо? Всё живое».—Бог признался!
«После пойдут (ещё) экологи».—Открыл!
Никто не скажет на себя, что он прорвался,
Ибо пустое. Мир учёными зажил.

Заполнен вакуум чертами преломлений,
Всё собирается в неведение призм.
Врата космические были из стечений
Тех линий призм—предвестников харизм.

Бог в землю шёл, чтоб из Земли воздвигнуть Храм,
Быть может, выйдет из неё вперёд лицом.
И Храм доверится космическим чертам,
И растворится в преломлениях потом.

«Этап последний, - Бог сказал, - его не будет»!
Да и к началу невозможно подойти
Из средостений эфемерности. Забудет
Себя покой ради движения в пути.

Покой—начало, если грезить им пристало,
Начало в нём—в покое мрака пустоты.
«На запрещение весь мир».—Так Богу стало
Легко покой замкнуть во мраке без черты.

Мрак углубления, отсутствия. Конечно,
Легко слова сии безпечно повторять,
Пока на следующем месте безупречно
Пункт не покажется, чтоб ясность потерять.

Вот боль плеча, за ним задумчивая дама,
За этой болью погружённого плеча.
Вот смерть—орудие, чтоб вышла та же гамма,
С которой шествуют за тенью палача.

Но это в прошлом и уже не повторится.
Ах, и орудие такое—смерть. Покой
Опять уйдёт и смерть уже не водворится,
И кто-то скажет даме в белом: «ты постой».

«Уже никто ни в чём совсем не разберётся».—
Так Бог сказал для отвлеченья от любви!
На запрещение весь мир. И повернётся
Та дама к миру и попросит: «не зови».

Вот «Трое Связанностей».—Бог зачем-то скажет!
Рододендрона вид багульника почтит.
Слова нижайшие, так что же вас обяжет
В немое двигаться и что вас защитит?
2005

ВСЁ В ЛИЧНОЙ СВЯЗИ, В ОТНОШЕНИИ К ПРЕДМЕТАМ

«Нет ничего непостоянней судьбы (Тюхэ), которая,
словно при игре в пессейю, оборачивает
человеческую жизнь, словно игральную кость,
противоположной стороной, вверх дном».
Филон

Бог Сферу Мысли завершит обычной фразой:
«Было безчисленно, а вы (только) уснули».—
Бог об истоках! Только больше Он ни разу
«Прощай» не скажет, ибо утонули.

Сфера Ума Всего Развёрнутого Неба—
Имя Всевышнего, его не обозреть,
Но обозримо лишь в контексте. Только где бы
Воспринять то, чтоб на объекты не смотреть.

Ах, сколько нужно всех пространств преодоленье,
Чтоб сбросить ветхого сознания покров,
К зацепкам чувств и состояний, чтобы зренье
Вступало в вешние воздействия даров.

Здесь угол зренья постоянно будет новый
И где-то там он тоже новый. Где-то там—
То продолжение, где тешится суровый
Подход к иным и измереньям, и мирам.

Выше безбрежности царит Неизъяснимый,
Да, Бог божЕствует над всем, что есть в мирах,
И Высших Сущностей Он Неисповедимый—
Он вне пространства зрит законы в глубинАх.

Всё в личной связи, в отношении к предметам
И в восприятии того, что будет жить.
Вверх дном листва покажется. Запретам
Дано продолжить то, что будет ворожить.
2005

В ГЛАЗАХ СЕКСТИЛЛИОНОВ ПРОШЛЫХ ЛЕТ

Вот ноль защиты защищает полый ум, -
Подобье маски, защищающей пустое.
Быть может, так и нужно, чтобы дум
Не продолжалось в средостенье золотое.

Вот первый ты идёшь перед хвостом.
Намёк на что? На то животное начало,
В котором обоснован тот разлом,
Где то ничто своей тоски не означало.

«Разбито всё».—Так Вездесущий изрекает!
Не в смысле разрушительном, в другом,
Ибо лишь мир, в итоге, побеждает,
В сверхчувственном подъёме озорном.

Взгляд в лупу говорит, что есть безбрежность
По отношенью к малому, всегда.
И есть угрюмых строчек безмятежность,
И есть высокие над бездной города.

Но не по типу возносящихся строений,
А расцветающие в ласковых цветах
И в радугах, в подъёмах восхождений,
И натурально всё в тех городах.

Там безгранично наплывают озаренья
На баснословную природу роста вех.
И изнутри всегда пульсируют свеченья
Энергиями трепетных утех.

«На всех рукой».—Так Вездесущий о Себе!
«Как кто когда. Немое за плечами».—
Он снова мысли доверяет! Чьей судьбе?
Всеобщей. Но не знаем что над нами.

Весёло. Только нити в промедленьях
Не обозначат сокрушающую нить
И потому в стандартных сокрушеньях
Весёлый кайф любви не заместить.

В глазах секстиллионов прошлых лет
Былая ноша представляется мгновенной,
А будущая шлёт земной привет
Ради чудесной были неизменной.
2005

МЫ УЖЕ БЫЛИ ВЕГИТОКЕМТОРО

«Мы уже были вегитокемторо», -
Из мира душ сказала Жанна, ведь сестра.
А были ль мы стабильно под затвором,
Чтоб сесть случайно и с восторгом на ура?

Вот «Кто-то пишет и случается потом».—
Открыл Господь! Ах, Жанна, ты ушла.
Болтливый фанфарон—министр. Но дело в том,
Что «Приглашается мер выбор». Вот дела.

«Я не любил эту тюрьму».—Бог изрекает!
В чём выбор мер? В потоке добрых дел
Для воплощения. Однако, не решает
Земное воплощение кто цел.

«Из уст без повреждения».—Бог скажет,
Устами Собственными нечто изъяснив!
Ах, спите, представления. Не свяжет
Никто вас больше, чуткость затаив.

Однако Бог так продолжался: «Говорю»!
Но раз мы были вегитокемторо,
Тогда мы встретим и прелестную зарю,
Не увлекаясь бренным разговором.
2005

ЛЮБУША И ЦВЕТОЧЕК

О теле цветочка тоска.
Природа цветочка нежна.
И над цветочком легка
Повесть, и очень грустна.

Это искусство сиянья
Повести с мнимым цветком,
Очень реальным. Желанья
Не выскажет он о своём.

Тоже дорожка узнала
Этот цветочек в себе—
В его отражении. Спала
Близко Любуша к тропе.
2007

БЕЗПРИЗЫВНА ИСХОДНОСТЬ

Как одна эти стаи. Летать
Выше звёзд им дано. Даже вдруг
Совершенный вид стёкол узнать.
Это птицы земные, их слух.

Безпризывна исходность, являясь
Неким небом земного ума
Даже птиц. Потому растворяясь
Выше звёзд, им земля отдана.

Птицы пахнут, как Солнце. И выше
Это Солнце, как ласковый бриз,
Им покажется. Общею крышей—
Сводом умным спускаются вниз.
2004

ОБЩИЙ СРОК

Вот общий срок—одна свеча горящих мнений.
Свеча сгорит. Зажжётся ль новая свеча?
Зажжётся новая. Из прошлых сокрушений
Кто-то коснётся увлечённого плеча.

Свечу послали.—Это станет вдруг понятно.
Только зачем предел всегда переходить?
Закономерность будет странной вероятно,
Чтобы потом в одно мгновенье всё забыть.

Забыть свечу, когда приблизится желанно.
Её не станет. И не станет жизни всей,
И время стёрто, как язык, и не спонтанно
Мнить вдруг придётся о забвении свечей.

«Вот миллионный изнутри, конечно, вид».—
Сказал Наружный Господин всех проявлений!
Никто ни в чём и ничего не посулит,
Не увлечётся жалкой прихотью глумлений.

Да, время стёрто как язык. Часы ответят,
Что нету фраз, есть отголоски за бытьём.
Часы ответят без примет и не заметят,
Что нет мгновений, есть забытый водоём.
2005

ДОРОГА, УХОДЯЩАЯ СРЕДЬ ГОР

Дорога, мирно уходящая средь гор,
Среди тумана, проблесков небес,
Ведущая в безмолвный разговор,
Где есть в пустоты мягкие разрез.

Разрез по мягким тканям и воздушным
Начальным жезлом жизни бытия,
Безмолвным разговором прямодушным.
И в отблесках надрывов колея

Невидимых надрывов угасаний
И озарений, и вхождения в ничто.
Дорога. Лёгкий призрак обладаний.
Безмолвное сказанье: «Ты есть То».

Твой век забвения, поникшая отрада
И вознесённая в отчаянье пиал.
Без путника дорога, но так надо.
Дитя лишь в майке. Кто бы убежал?

Дитя, ты слышишь? Нет, дитя молчало.
К нему никто вовсе ещё не подходил,
Не спрашивал. Поэтому лишь знало
И засыпало в колыбели из светил.
2005

ПОД ВЕЧЕР ДЕРЕВЬЯ СИДЕЛИ В ВОЗДУХЕ

Под вечер деревья сидели
В воздухе. Реял просвет
Цитрусовый. Иммортели
Сказали иллюзии: «нет».
2007

СЛЫШИТ ЛИ ЯРОМИЛА?

«Как можно превзойти Горгия, дерзнувшего
утверждать, что вообще ничего нет «ни одно
из сущих не есть», или Зенона, пытавшегося
доказать, что одно и то же возможно и
невозможно, или Мелисса, который невзирая
на то, что множество вещей безконечно,
взялся изыскивать доказательства, что Все
есть Одно?»
Исократ

Они нежны весьма—пионы. Для чего же?
Спелая девушка к ним робко подойдёт.
Ничто постигнуть в этом мире не поможет,
Если она от них случайно отойдёт.

Да, Бог сказал, что «Время было место»!
«Неприятно; (всё ж) скопится что-нибудь
С лишним разом».—Он поведал! Только тесто
Не случайно на то место торит путь.

«Потерян Шар».—Бог говорит! Но непонятно,
Если шар маленькою буквой начинать.
С большою буквой Шар—Идея. Вероятно,
Что Бог Идею упускает. Не понять.

Но как сказать о цели скорби земнородным?
И как понять зачем же осень поспешит?
Ах, вряд ли будет ощущеньем превосходным
Себя удерживать тот, кто уже не мнит.

Ах, как бы взять и умереть хотя б немного,
Хотя бы чуточку, не вспомнив про тупик,
Про будущее, чтоб не взвесить строго,
Чтоб не продлиться в состояния улик?

«ПредАли тлену».—Бог о жизни изрекает!
Но что-то в ней весьма безвременно горит
И словно что-то от горенья ускользает,
Но что запутано—не скажешь, убежит.

Ах, что же мнить, когда известно нечто вроде:
Что ни одна из представляющихся вех
Не существует и не есть? Вроде не в моде.
Нет невозможных ли, возможных ли утех?

Одно и то же невозможно и возможно.
Но все—Одно есть. Даже множество вещей
Как безконечность. Яромила лишь тревожно
Припомнит, что есть Солнышко над ней.

«Для мира мирного всего».—Бог изрекает!
И обозначил то, что «Думы постоят»!
Но есть ли думы за пределом, где не чает
Сущность Сверхсущая о том, что ставят в ряд?

«Жать на педали».—Бог зачем-то предлагает!
Спокойно ехать, может, лучше для души.
И потому даже китаец так считает:
«Чтобы успеть, ты уж совсем не поспеши».

«Один лишь раз: меридиан».—Бог возглашает!
Меридиан небесный—это круг большой
Небесной сферы, чрез зенит он воспаряет
И мира полюсы. А маленький—земной.
2005-2007

ТЫ СЛИШИШЬ ЛИ, РОСАНА?

В рабочей клетке—проявления травинка
Не обозначит эту клетку ради снов
Жемчужных россыпей. И лёгкая ухмылка
Покажется на форме облаков.

А мир в трагедии развитий. Тупиково.
Но что же даст сквозь оболочку посмотреть
Покрова внешнего, когда совсем не ново,
Если предсказывают падать и гореть?

За внешней толщей, за глобальными веками
Всё же сквозит пустынность очагов
Цветущей нежности забот за временами
И даже прелести нездешней некий зов.

Звездная пыль так вдруг приходит на растенья
Чрез дождь, когда и атмосфера убедит
В приятной жизни. И приятные томленья
Присущи космосу, когда он поглядит.

Под утро нежность осознанья иссякает
У продолжительности. Звёзды, вы зачем
Были, не стали? Только солнце открывает
Другую сферу ощущений. Но ничем

Не оградить свою Росану вдруг от света,
Который мягко проникает в её тень
Утратой нежности. И снова без ответа
Она останется, лаская свою лень.
2007

ОБРАЗ ВЕДАНЫ СОПРИЧАСТНОЕ НАЙДЁТ

«Везде слова».—Господь сказал! Пожалуй, верно.
И Он продолжит только: «Реплику теперь
В форме возмутительной»! Наверно
Наше смятенье закрывает нашу дверь.

«Вот Он».—Так Дух о Вездесущем изрекает!
Но где? Неплохо это разузнать.
Но Бог—Мираж. И потому Он ускользает
Даже в словах. Его мгновеньем не познать.

Да, «Не хотели Мы читать».—Бог признаётся!
Мы чаем видеть образ Бога в веществе.
В чём заблуждение? А ласточке неймётся,
Когда она только в весёлом озорстве.

Вот Бог сказал, что «На колёсиках доставил
(Он) больше среднего»! А Бог ли то сказал?
Значит, продлился, даже форму предоставил?
О, ты не мыслил, друг читающий, не знал.

Нет, «За глазами всё потеряно».—Признался
Бог Вездесущий! А конкретность как же знать?
«Глупо урчат».—Он говорит на тех, кто клялся!
«Приятно».—Сообщает, чтоб желать!

«Недавно Опытный Теперь».—Назвался Сущий!
Нет, под заказ от Бога слово не придёт.
И никогда не приходило. Вот бегущий
Образ Веданы сопричастное найдёт.
2005

ВЕЛЬМИРА НА ТРИЗНЕ СВЕРШАЛА ОБРЯД

«В любом отрезке дуги начало не соединяется
с концом».
Аристотель

«Полагать, что постоянно рождаются одни и те
же существа нумерически, глупо, а что по виду—
это более вероятно. Совсем по пословице
«Круг—дела человеческие». (…) Если
последовательность событий—круг, а у круга
ни начала, ни конца, то посылка, согласно
которой мы «ближе к началу», оказывается
неверной».
Псевдо-Аристотель

«Мы пролетаем».—Молвят Боги! Только как же?
Над всей Вселенной? В ней галактик не учесть.
Мы рассуждаем, замыкая, но всё так же.
Мы единичны. Но, как мы, есть даже лесть.

Есть масса всяких неопознанных преданий
И в своём роде единичны они все,
И есть вселенная своя средь тех познаний,
Тех измерений, где нельзя пребыть росе.

Так думать можно. Но, однако, исключенье,
Не в том, чтоб разум над Вселенной возносить.
Ибо она необозрима. Так что мненье
Всегда оплошно, если мысль не заключить.

Но полагать, что есть конец и есть начало,
И нумерически родятся существа,
Не значит правильно. По виду им пристало
Распространяться. А дуга—закон родства.

А разве будет безконечность единичной,
Даже пространственная? Вряд ли, господа.
И потому желанно быть над думой личной.
«Быть» есть условное. Но всё же есть беда.

Так, значит, если иллюзорно наше мненье,
Мы в Разум Истины при жизни не войдём,
Ибо вещественна, зажата. И томленье—
Удел стараний. Мы вне самости не ждём.

Так где же Боги пролетели? В безконечном?
Над безконечным? В Колеснице ли Им быть?
Да, Колесница как Идея. И в безпечном
Неком наитии нам разум бы избыть.

Но Колесница—это круг событий жизни
Каждый отрезок из дуги—не из конца,
Не из начала. Так Вельмира лишь на тризне
Обряд свершала, созерцая круг кольца.
2005-2007

МУДРОСТЬ НЕ ВЗЯТЬ, ОНА, КАК ПТИЦА, ПОД РУКОЙ

Но все мы падаем в глубины подсознанья,
Нам что-то кажется, чего быть не должно,
Мы превозносимся над бездной мирозданья,
Мы все из первых, ибо каждое—звено.

Быть может мы из некой замкнутой цепочки
Каких-то нам весьма неведомых затей,
Наитий, сущностей? К чему пустые строчки,
Когда не будет над возмездием идей?

«Уже Семь Лет».—Молвит Господь существованью!
Значит Вселенная вступила в Год Восьмой,
Но не во внешнем исчислении. Преданью,
Нет, не навстречу, а от нас идти порой

В то направление, где вовсе не приходят,
И не является Год Первый из начал,
Самих в себе которых нет. И не находят
Дни без пространства колокольчика овал.

Потерян позже каждый Год или же раньше—
Не может это облекать собой сюжет.
Год есть Сонм Связанностей, вИдение Ваше,
О, добрый друг, без поглощенья в некий бред.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукой».—
Господь поведал, но не пишущему вовсе,
А состоянию Вселенной! Золотой
Тональности приятно, где есть Овсень.*

Но что же скорбь в себе найдёт для умиранья?
Ответа нет, есть глубоко интимный след
Не замечаемой дороги для роптанья.
Спорили: «песня всего-навсего». О, нет.

Господь гласит, что «Над Землёй (Ему) придётся
Походить»! «Нижний поток» провозгласил.
И вот представьте: по оси давно плетётся
Движенье вниз, где мрак наитий в водах жил.

«Змеёй. Что будет? Мне приятно».—Бог признался!
Но что змеёй? Быть может ласки подсмотреть,
Чтоб собственным разжечься? Но сорвался
Даже бром осени возможностью стареть.
2005-2007
*Овсень—Бог осени.

В УСПЕХИ КРЫЛЬЕВ НЕ ВОЙТИ

В успехи крыльев не войти, они внутри
Неба высокого сверхсущих облачений.
Успехи крыльев—это радостность зари
И лёгкость светлых легендарных излучений.

«В успехи крыльев не войти».—Поведал Сущий!
На этих крыльях Мироздание летит
В Необозримое Пространство. И бегущий
Под ним ребёнок даже не сообразит.

Ведь Мирозданье нашё—это та же Птица
И где-то смотрят на Него, не зная, что
В Нём столько множества галактик. И боится
Даже подумать кто-то вовсе не про то.

Для нас ребёнок тот представится огромным,
Как и Вселенная, в Которой мы живём.
Но ведь пространство есть иллюзия. Укромным
Предстанет где-то безконечный общий дом.

Но что хотел бы этим выразить план темы?
Наверно то, что план энергий обратим.
И, выходя из тела, мы войдём в дилеммы
Для нас нежданные. Величье ощутим

Иль умаление, когда так нужно будет,
Когда захочет кто-то маленьким предстать.
Кого-то эльфы, может быть, разбудят.
Кто-то незримо будет книги все читать.
2007

В ГЛУБИНЕ НЕБЕС НЕЖНАЯ СОЧЬ

В глубине небес нежная сочь,
Эта сочь эликсира Умов
Пренебесных. А Им бы точь-в-точь
Насыщать умной пищей весь кров.

Угольки, что ещё вам припомнить?
Вы припомните Их теплоту,
Но не жгучую, чтобы наполнить
Чрез себя тем теплом и Избу.

«Эти белые песни (лишь) пели».—
Молвят Боги о песнях Своих!
И, возможно, что в песнях летели
Там, где Месяц Духовный затих.
2007

НА КОНЦЕ ВЕЧНОСТИ

На конце вечности покажется свеча.
Конец ли Вечности она предупредит?
Но вряд ли Вечность холодна иль горяча.
Она не мерами раздумье воплотит.

В конце ли Вечности свеча вся догорает?
Наверно, так. И в том её удел.
И Вечность вместе со свечою угасает.
Такой у Вечности характер, ибо цел.

На конце Вечности и Дух развоплотится.
Но это только умозрительный конец.
И он здесь рядом—в зеркале ютится
Явлением серебряных колец.
2007

КАК ОДНО ЭТИ СТАИ

Консистория. Выходцы скажут:
«Кто про что». Не найти доминант.
Только это не так. Ибо свяжут
И они же живой фолиант.

Только вот оживленьем зеркальным
Некий будет набор изнутри
И фронтальных энергий. Печальным
Будет в плоскости говор зари.

«Как Одно Эти Стаи».—Поведал
Дух о Стае Богов В Ритме Трёх!
Три Закона Он Им заповедал—
Лучезарный Немыслимый Бог.

Три Закона—Три Бездны Преданья—
Их Бездонная Сущностность Вех.
Из Неё—Вои Вестников Знанья,
Из Неё Их глобальный доспех.

Но доспех не для битвы, для ритма
Управленья стихиями всей
Обозримой Вселенной. Молитва—
Это сущность безбрежных очей.
2007

ОЧЕНЬ ЮНЫЙ СТАРЕЦ ВЕЧНЫЙ

«Незаметно отжимал Свою же норму».—
Молвит Сущий Прародитель Всех Времён!
Очень Юный Старец Вечный! Только шторму
Не понять вдруг отжимания чрез стон.

Через стон Бог отжимал Свою же норму.
Этот стон был даже слышен в глубине
Всей Вселенной. И не каждую ли норну
Здесь представить восхищённой в стороне?

Урд—«судьба», Верданди—это «становленье»,
Скульд есть «долг». В корнях они живут
Мирового Древа, чтоб смятенье
Иггдрасиль бы миновало, - так лишь ждут.

Норны судьбы и людей определяют,
И, вырезывая руны, нить прядут
При рождении героя. Их встречают
Цверги, Альвы, - Боги Эдды их ведут.
2007

СТРАННОМОЛВИЕ

Нет, пригнулся—и к весточке: что там?
Всё равно. Ну, а где б ты там был?
Над сосной. А теперь ты к киотам—
Почему-то к их стёклам ходил.

Странномолвие. Вряд ли представить
Можно что-то за стёклам лет.
Но—там Образы. Их не поправить,
Так же, как не поправить и свет.

Спозаранку войдут расстоянья
В каждый взгляд погребенья ночи.
Это будет не темой признанья.
Только Вечная Смерть—про ключи.

Только Вечную Смерть не представить.
Но ночам вечно лишь умирать,
Погребением их будут править
Те ключи из озёр, коих рать.
2007

СЛИШКОМ МЫСЛИШЬ ЛЕГКО, СИНЕГЛАЗКА

Не листок потеряй, а отраду.
И тогда ночь не будет смотреть
На земную над миром пощаду,
Только в водах почтит умереть.

Слишком мыслишь легко, синеглазка,
А тебе это запрещено.
Даже хрупкая очень подсказка
Для тебя—словно мира звено.
2007

НО СУДЬБЫ СВОЕЙ ВРЕМЯ СКРЕСТИЛ

Но судьбы Своей время скрестил
До конечности Центр Миров.
Он не в точке, Он там, где таил
Себя мрак за пределом веков.
2007

ВЕЛЕНА И ФИАЛКИ
 
«Ферекид Сиросский говорит о «недрах», «ямах»,
«дверях» и «вратах», символизирующих
рождения, вхождения в чувственный мир и
исхождения из него душ…»
Порфирий

Из недр и ям каких выходят души,
Чтобы родиться в этот чувствующий мир?
В какие двери и врата их не нарушен
Возврат туда, где есть безсмертья эликсир?

О, да, конечно же, Домой идти виною—
Немыслимая блажь не тех пустот.
И вокруг Сферы фигурирует Страною
Некая общность, где никто и не живёт.

Но человек может отдельные признанья
Понемногу прилагать к свойствам души.
И всё ж чрезмерностью напитано изгнанье
И человека из затерянной глуши.

«Немного ласковей».—Господь рекомендует!
Но ласка только разве женщинам нужна.
Букетик маленький фиалок затоскует,
Его Велена обнимает, - так грустна.

Напор был снят. И ничего не происходит.
Меч-кладенец только задумается вдруг.
И словно молот лишь по кругу только бродит.
И словно прячется неведомый испуг.

Обременён Земли покой неизъяснимый
Тем, что никак он не изведает стыда.
Меч-кладенец—это не ворох досточтимый.
А молот—это не глобальная беда.
2005-2007

ДЕРЗКО ТАК НЕ НУЖНО ЭТО ДЕЛАТЬ

«Дерзко так не нужно это делать», -
Сказала массе женщина, когда
Люди у зданья на коленях. Где же ведать
они начальников могли бы иногда?

«Путь надо в одиночестве решать.
Я возьму с Собой, куда Вам надо».—
Бог говорит! А что же продолжать?
Рождение ли только нашим чадам?
2006

ЛЮБОМУДРА ПРИШЛА

Ах, поверить бы в вечную жизнь?
Её нет, она тоже из майи.
И не скажешь кому-то «вернись»,
В неизвестное движутся стаи.

Нет застывшей мечты в повседневном,
Но есть чта иллюзорных глубин
И есть в том средостении нервном
То начало немых величин.

Но сама она передаётся—
Та, которая ждёт и не ждёт.
Никому ни о чём не поётся,
Просто всё так идёт, как идёт.

Вот, смотрите как он нечто тянет
Силовым—тот слетевшийся рой.
Золотые минуты, не станет
Ворох ваш возвещать некий строй.

Мрак лакает безсмертья причину,
Но не вылакал даже начал,
Но он вылакал звёзды. К овину
Любомудра пришла, ты ведь звал.
2005-2007

КОГДА СВЕТОГОРА ТАК ЖДЁТ

Самый сильный на свете—ущербный.
Где-то капли с сосулек всегда,
Океан потому что манерный
И субтильная тоже вода.

Всё знакомо, лишь стоит признаться.
В лучшем прибыли месте—ничто.
Не насмешка ли, если бояться?
Как всегда, ты садишься в авто.

Все тревожны истоков паренья.
Автоматика передаёт
На бугры необычного зренья
То, что бездну унынье спасёт.

Человечеству нужно безсмертье,
Ибо с ним ему как-то верней.
В безысходность свою же поверьте
И на свете всё станет видней.

Всё вокруг—погребение. Надо
Всё ж грести. Лодка не устаёт.
Лодка тоже когда-нибудь рядом
В погребенье своё отойдёт.

Плохо: выше пенька. Тонкий город
Не припомнит того, кто зовёт.
Просто чуять словами. Есть повод,
Когда Светогора так ждёт.
2005-2007

СМЕХ НАЛИЦО—СЧИТАТЬ ЛИШЬ ЧТО-ТО МНОГОЗНАЧНЫМ

«Ничто не существовало».
Риг-Веды

«Среди людей не знает никто,
что предал…………».
?

«Приду за деньги. Петр Первый».—Произносит
Из Сферы Мысленной Великий Русский Царь.
Потом сказал: «За деньги дорого». Уносит
Время и ныне всё, что чувствует, как встарь.

«Ломоносов: «выбирать».—Сфера Раздумья
И Ломоносова призыв преподнесла!
И чутко надо выбирать из новолунья
Флюиды верные, чтоб преданность спала.

Господь о живописи: «Наше Государство»!
Ибо она в себе сквозь чувства тонкость мнит
Из достоверности вибраций. И мытарство
В том, что иллюзия зачем-то сохранит.

«Физкульт, Россия».—Бог Вселенский обратился!
Понятно, сразу был ответ её: «привет!»
Чудесно в красках её образ воплотился,
Массы художников её писали свет.

«Ты разгружаешь Век Свободный».—Сообщает
Космос Цветущий Состоянию Эпох!
И Век Свободный снова Космос возвещает,
Чтоб мягко радугами Он наполнил вздох.

Экран с Земли только покажется глобальным.
А есть ли он—экран сознанья бытия?
Наверно, связано оно неким детальным
Умыслом действий, где живёт ещё струя.

Экран был снят в обычном вымысле известий.
А вымыслу казалось: «нет причин».
Экран, как зеркало, впитал из соответствий
Для зазеркалья размышленья некий чин.

«Он нА три стороны идёт».—Бог об экране!
И плоскость нижняя выводит ещё три
И получается тетраэдр. Только в стане
Не перечесть пересечений. Не смотри.

«Стал в отражении».—Всевышний признаётся!
И голубые колокольчики вдали,
Как будто жемчуг акварели. Не вернётся
То отражение, что бездны сберегли.

«Пределы стран, - это на мой взгляд», - Жириновский
Сказал кому-то. В чём же будет совет слов?
Эдипов смех ответит, как московский,
Сфинксу чудовищу, как будто есть улов.

«Что Бог несведущими сделал всех людей?!» -
Вселенский Дух так возмутился невзначай!
Но так никто даже не думает. Скорей,
Желает каждый в своё время выпить чай.

«Убрать какой-то промежуток—жёстко видно—
Всё закончится».—Господь проговорил!
«Обернусь Тенью».—Он гласит! И так солидно
Тень по кружочкам пролетает, где нет сил.

Но быть ничто и не могло. Как же приникнуть
К сему «ничто» через раздумье, представлять,
Что быть ничто и не могло? Тогда возникнуть
Понятье тоже не могло, чтобы не знать.

Смех налицо—считать лишь что-то многозначным
И безусловным, мир на небо разделить
И только землю, и ходить с лицом удачным,
Дыханье Некого Единого забыть.

Ах, не абсурд ли появленье размышленья?
Уж лучше место психиатра занимать,
В рамках портрета своего ждать утвержденья
И веру собственную рьяно защищать.

Если б ничто быть не могло, то в наше время
Никто не знал бы, что ничто быть не могло,
Ибо как думу обозначить, если бремя
Про этот вымысел не бывшего ушло.

Чтоб вихри начали кружить наши сознанья,
Как будто время лишь покоилось без слов
И в неких Недрах Продолжения, вниманья
Должно хватить, если эон тот не суров.

Время покоилось по той простой причине,
Что его было невозможно понимать.
Но как понять? Вот появляется в долине
Вдруг Время-Лошадь, чтобы образ исчерпать.

И получается: чем больше начерпаешь
У папуасов небылиц и у всех школ,
То тем священнее, когда совсем не чаешь
В этом священное. Народ же всё учёл.

Господь промолвит в час мечты: «По спецзаданью
Всё заканчивается»! Такой удел.
Значит, когда-то успокоиться преданью
Придётся тоже, как бы кто и ни хотел.

Зато оправданы все будут перед крайним…
Молвит Всевышний: «Синевою наливай».—
Это Он Духу предлагает! Но безкрайним
Воображение, как грузчик, видит край.

«Ну миллиарды—не Земля».—Бог изрекает!
И все претензии быть центром—ни к чему.
Значит, и точка вся отсчёта изнывает,
А это вовсе к угасанью одному.

Всевышний вспомнил: «Древних башен Онктувим»!
«КаИш БалА».—Когда-то Он проговорил!
Разнообразий много всяких. Мир пред Ним.
«Давай, без тем садись».—Он миру предложил!

Да уж, по сложным пунктам всякое бывает.
Только никто не в ряд не станет. И Ла-Пас
Среди гор Анд себя в эпоху возвышает,
Самый высокий мегаполис прав подчас.

Господь промолвит, что «Не надо объясняться»!
«Согрели максимум».—Так Яги говорят!
«Да, всем Россиям».—Бог направил! Но теряться
Всем им приходится, но всё же проследят.

«Везде примерный смысл значенья».—Бог промолвил!
Это весомее, когда б мир что-то знал.
И строй весталок к храму Весты то исполнил,
Что Рим по-новому в себе самом черпал.

Да, «Как Один—Все по натуре».—Дао скажет!
«Редко Сознание (и) Мы Вас изъясним».—
Боги Богам так изрекают! Пусть обяжет
Принцип Троичности всё то, что не есть дым.

«Стрелять не буду Я».—Господь так извещает!
«Иду, Вращения Сварожьи».—Он изрёк!
Допустим, так. Но обособленность встречает
Некий неведомый и слабенький намёк.

Вперёд растёт централизация. Но в чём?
Внутри мотивов каждой ищущей системы.
Есть даже время обособиться, потом
Чтоб в целое воспрянули все темы.

Господь промолвит вдруг: «Не целесообразно
В том, что написано, (вдруг) море доказать»!
А мы доказываем, чтоб однообразно
Море не грезило, что можно процветать.

«Ну (так) и сбросим клоунаду им».—Признались
Боги о том, как развлекут Они весьма
Даже созвездия. Но предки так зазнались
Даже и наши, что аж до сих пор молва.

«В чём (же) секрет Моего Дома?» - Бог спросил!
Пожалуй, в том, что безграничность ускользает,
Что в сАмом громе Федерации нет сил
И Государство Цвета робко умирает.

«Конца политики».—Всевышний даже просит!
Спросил: «(Но) всё-таки какая же (теперь)
Последней будет?» Та, которая уносит
Свой лучший бюст в интимности потерь.

В ней нет пророчеств, а есть тип Лаокоона,
Застывший с ними в странной позе навсегда.
И у Афины даже может быть Горгона.
То, что застыло, не создаст уже вреда.

«Какая сила. Потом осень?» - Бог промолвил
Да и спросил! При этом только указал
Он на стволы толстых деревьев. Но исполнил
«Всё в этой музыке» Никольский так, как знал.

«Венгерский Бог, - Дух обращается, - вот это—
Моя ресница»! Обращался Русский Дух.
Но Он же—Бог России В Целом. Но не спето.
Вряд ли возможно оправдать какой-то слух.

«Создали свет».—Сказали Боги! Постепенно
Свет выходил из миллиардов всех систем
Пространств немыслимых. Но это так мгновенно—
Раздумья в неких умалениях богем.

Да, безусловно, тварный свет не мог родиться
От сверхприроды Божества и потому
Боги сказали, что «создали». Воплотиться
Он мог рождённым всё ж от неба. Одному

Ему нельзя было залить всю безконечность
Пространства, ибо он бы был тяжёл,
Но он в светила уходил, чтоб безупречность
Свою замкнуть. И через воды мир расцвёл.

Но прежде всех была, конечно, Сущность Речи,
Была в значении предвечном. И взялась
Одушевленьем человека. Не перечил
Сей эфемерный человек, когда нашлась.

«Как будто были все дела».—Бог иронично
Вдруг выражается! Но нам ли сострадать?
«Дела космически решаем».—Поэтично
Поведал Брахма! Только нам ли утверждать?

Ну вот представьте: говорить не можем с Богом,
Только желаем монстра Страшного Суда.
А вдруг нас спросят при наитии немногом
И мы запутаемся в чувстве сквозь года?

В прошлом нечистика когда-то вспоминали,
Но ныне психика его ведь не нужна.
Пусть князи тьмы свои не чувствуют детали
В нашем сознании; их нет. Но мысль важна.

Да, кроны Песни иногда плодов желают
Народов разных ради общности широт,
Где колориты разных песен подтверждают
Вселенский Разум, сохранённый сроем нот.

Что ж, «Пойдём завтра, пойдём тешить генофонд», -
С медовой рамкой молодой мужчина скажет.
И снова в почву погружают мирный зонд,
И почва мир найти основу в ней обяжет.

Лучше идти, не помня даже, что идёшь.
Отдельно взят участок тел и полный цвет.
Но мандрагоры с разветвлением найдёшь
Мощных корней и в алкалоидах привет.

«Со всеми (вовсе) будь участлив».—Миру скажет
Аллах Всеведущий, чтоб мир открыл себя,
Преодолел свою галактику! Что свяжет
Учёных мысль, чтоб все пребыли лишь любя?

«Будут гробницы. Только вот они близки».—
Бог о стихах Своих сказал, нам неизвестных!
«Боль за Меня».—Он говорит! Но, не с руки,
Писать о боли меж Богов Тех Повсеместных.

«Мой Друг, покой Наш за Тебя».—Один Из Них
К Другому Богу обратился! Пустота.
«Мы всегда сделаем», - и парень входит в стих,
Перчатки только он снимает. Есть черта.

В стране—все дома, - эта истина спокойна.
«Ходить в Мытищах возле зала будем (Мы)».—
Признались Боги! Эта истина пристойна,
Если вдруг вспомнят Пренебесные Умы.

«И видит Манго (Он) Ведущим Своим Новым».—
Один Набравший Из Легко так изрекал
О Неком Странно Именуемом! Суровым
Не будет шествие. Раздумье продолжал.

Летят дорожки в горы. Может быть, отвага? «Изобрести не только надо, - Бог гласит, -
Но (даже) и преподнести»! Эпох ватага
Вдруг феерией выступает, ввысь бежит.

Мужчины молвят: «мы закрыты—акушеры», -
Из мира мистики духовной так скорбят.
Крайняя тема по минутам входит в сферы,
Где зрят так, словно бы и вовсе-то не зрят.

«Сказал: и тело (ведь) желает быть красивым».—
Молвит Господь! Когда ж сие придёт
Для всех людей? Наитием счастливым
Тело красивое невзгоды превзойдёт.

«Да, без границ мазки теряем».—Изрекают
Боги Художники! Картины, значит, Им.
Но все художники земли того не знают
Что Боги зрят их над полётом дорогим.

«Да, примут все».—Господь промолвил о картинах!
И обратился Он к Безплотному: «Иди
Кровью Своей»! Только на ласковых стремнинах
Того же горца ждёт ЯгО, Кой на пути.

Россию били по болотам. Уже выход
Намечен странным обстоятельством забот.
Что ж, «Улетим на Слёт Святых».—Такой вот вывод
Родили Боги! Что же вдруг произойдёт?

«Крестили. Этого довольно».—Боги молвят
О том, что всю и безконечность всех путей
Они крестили! Посему-то и дополнят
Пути безбрежные безбрежность веселей.

«Один В Телах».—Господь Себя так именует!
«Если Ты хочешь обменяемое мненье», -
К Нему так дама обратилась. Ибо чует
Всяк размышляющий стандартов воспаренье.

Но «Насовсем ли?» - Бог спросил! «Всё ж таки
       байки».—
Сам и ответил! Этих баек хоть убавь.
Однако, все они нужны для некой спайки.
Но, друг унылый, ты по-своему всё славь.

То, что мы пишем, положительно бы надо
И аккуратно отрицать, ибо подтекст
Всегда меняется. Предаст ли кто оградам
Какой-то вымышленный действия протест?

Каждый момент—это возможность мыслить встречей.
«Секунда—много будет».—Бог проговорил!
Ах, всем известно, что мгновенью не перечил
Вечный поток всего выравниванья сил.

«На базы знаешь что летит?» - Бог обратился
С вопросом к Духу! Что-то нужно угадать.
Это Век Будущий из Нового открылся,
Если мы только перестанем воевать.

«Да, внутри веры».—Бог сказал! Но кто же знает
Как точно верить? Это вовсе не понять,
Не обозначить. И никто не разгадает
Зачем пребудет индивидуум, чтоб ждать.

«Войска. Безсчётно. (Так) смотреть это тревожно».—
Бог говорит Воображаемый Во Всём!
Иначе была бы болезнь. Ведь так несложно
Хотели древние—с болезнью. Но о чём?

Сейчас таинственно шлёт Космос очень многим
Здоровье, даже радостно смотреть,
Столь многим юношам и девушкам. Убогим
Быть очень сложно, если не прозреть.

«Воюй без следа как Философ».—Предлагает
Атману Вечности Господь! Ну а Душа
На протяжении Вселенская. Не знает
Никто о Ней насколько ж вечно хороша.

На протяжении Душа. Но быть не может
На протяжении Она, как это мним.
Душу Космическую вряд ли что-то гложет.
Мы даже Душу отрицать порой хотим.

«Возьмём вперёд (еще), Земля».—Боги сказали!
«А потом ещё Мы есть».—Они гласят!
Что впереди делать Земле? Жать на педали,
Чтобы приблизить измерений новых ряд.

«Свет нА день».—Бог сказал! Какой же день?
С Земли, с Венеры, иль с Луны, или же с Марса?
Но обо всём уже писалось; уже лень,
Чтоб избежать непредсказуемого фарса.

Нет. День Иной—Сиянья даже Всей Вселенной
Всеми Светилами, когда они зажглись
В Одновременности Извечности Мгновенной.
Свет На День—имя Вечности.—Сошлись.

Первого дня, конечно, Вечность не припомнит.
Где в безконечности пространства он мог быть,
Если пространство безконечно? Но исполнит
Свою симфонию оркестр, чтоб раздобыть.

Но и понятно: темнота всех информаций
В намёках тешится. Коль буквы сосчитать,
Тогда откроется возможность вариаций
Цифр и объёмов, чтобы карту составлять.

Вдруг человечество увидит возглавленья
На картах солнц. И признаётся себе в том.
И астрология по ведам знает звенья
На всякий случай, чтоб строить Новый Дом.

Да. «Ласок Мы не примечаем, это море».—
Сказали Боги! А зачем Им примечать?
Но это море нас коснётся во всём споре,
Когда мы станем безупречно обладать.

Бог у Вас спросит: «Ты зашёл ли однозначно?»
Нет, это спросит Он у Духа Всех Миров.
Дух никуда не заходил, Ему прозрачно,
Ибо содержит содержанием без слов.

«Код генетический, - Дух молвил, - Бог КопАк»!
«Я всё, что хочешь написала: ни за что», -
Сказала дама. Ибо внешнее—пустяк.
Метод обильем постиженья—ни про что.

КлобУ КопАк. И за КлобУком. Не представить.
«Ладно, соломинка поможет растворить».—
Поведал Бог! Так что возможно всех поздравить,
Возможно даже ради всех себя забыть.

Да, «Всё—ничья, за исключеньем «убивали».—
Сказал Господь! Чьи-то системы подойдут.
Разъять глубины до глубин бытья печали—
Выход один, когда Несметные придут.

Так Дух поведал о Богах, что «Даже ДОма
И элементы у Них равные». Не в счёт.
Только вот сила гравитации знакома,
Когда она на место Землю повернёт.
2006

ТЁМНЫЕ ВОДЫ НАД ИЛЛЮЗИЕЙ ТВОРЕНЬЯ

Разве не мистика—обычно созерцать,
Обычно торить Богом Тором без следа
Войны мистические, чтобы обогнать
Войны ущербные, где нет—сплошное да?

А есть верёвочки и смысл заявленья,
И формой цвета собирается пейзаж,
И жизнь уходит за границы измеренья
Любого, всякого. Родится репортаж.

Тёмные воды над иллюзией творенья,
Воды сознаний невещественных пустот,
Где места нет божественного зренья,
И ночь в утробе плод свой не несёт.

Нет, «Музыкальное Своё буквально сложно».—
Выражается Господь! Это из сил.
А, может быть, и Ваше. Непреложно
Концерты Композитор возносил.

Вспышка в созвездии Змеи. За знаком знак.
Два Кека—это телескопы на Гаваях.
Нужны энергии, чтоб вовсе не иссяк
Заряд на то, чтоб чуять наблюдая.

А при свечах было легко. Это критерий.
«Давать каким господство?» - Вопросил
Всевышний! И, конечно, кафетерий
С поэтами со всеми бы дружил.

«Так будет».—Бог однажды так представил
Реку, коей берега в сплошных домах
многоэтажных. Но вовремя направил
Саврасов чутко время на холстах.

«Всё Никакой».—Так о Себе вдруг признаётся
Всевышний! Он же просто Человек,
Но нам Неведомый. Ничто не обернётся
Нам выгодой, когда несносен век.
2006

БЛИЗИТСЯ ПОРТРЕТ

Тает уникальность состоянья
Вещей ночи, нечто затаив,
Тает в отрешённости роптанья,
Тишины согласия не скрыв.

Нет, не будут в руслах продолжаться
Те течения, которым цели нет.
Только будет мнение теряться
Тех берёз, чей близится портрет.
2005

КРУЖИТСЯ ЛЕЗВИЕ

Кружится лезвие. Эта ль картина
Способна чудовищ изгнать из существ,
Чтобы в сознанья не влилась рутина
Разборки с их видами? Есть ли протест?

«Бремя упало. Мы Бремя».—Признались
Боги опять же, чтоб мир утолить
Спокойствием мысли, чтоб все не терзались,
Чтоб тяжестью не было Бремя! Чтоб жить.

«Наш центр—синтезы».—Бог изрекает!
«Мою табуретку».—Потребовал Он!
Свой Мир Он в объятья Свои заключает.
Но кто ж в тарачкАх* иногда заключён?

«Имён громких нет(у) в Семье Идеалов».—
Властитель Безсмертия мягко гласит!
«Мы вышли Своё».—Он укажет! Из залов
Выходят и люди, где Лектор их чтит.
2005
*ТарачкИ—наверное некие соединения тварных существ и переработка их в чудовища.

НО ЗАБВЕНЬЕ—КАК В СТОН КОЛЕЯ

«Будем пить».—Всемогущий сказал!
Он сказал это люду простому.
А иначе ну кто бы узнал,
Если б люд не склонился в саркому?

Лучезарная быль продолженья,
Лучезарный покой глубины
В мраке мысленном мглы постиженья
Сонмом солнц необъятной волны.

Есть одно—смесь возможностей разных,
Чтобы только здоровье пришло
К человечеству. В ракурсах фазных
И луну, как врача, привело.

«Свитки там».—Умозренья сюжет—
Археолог цилиндр приоткрыл
Металлический. Ждёт, значит, свет
Древних знаний, в земле что почил.

Да. «На деле-то Я (ведь) Один».—
Признаётся Всевышний Судья!
Не находит забвение льдин,
Но забвенье—как в стон колея.
2005

А БЕЗДНА СМОТРИТ В ПРИЗМУ СРЕДОТОЧЬЯ

Шаданакар—это как целое, как часть
Божественного космоса вселенной,
И он галактике не даст уже упасть.
И чудотворчество в юдоли откровенной.

И устремления всеобщий арьергард
Объединительницу общую создаст
Для мира воплощений. Леопард
Значенье чуткое предметам преподаст.

«Тви-вить», - и ласточка взлетела из гнезда,
И направления полярные примкнут
В целое общее. И подлинное «да»
Чрез круг взаимодействий обретут.

Что ж, «Я купила (уже) медь переговоров».—
Сама Царица Мирозданья так гласит
Воображаемая! Только из укоров
За белым вальсом утро промолчит.

И бездна смотрит в Призму Средоточья
Всего Всеведенья Бездонности Ума
Космических Фантазий Многоточья.
И зрак подчёркивает тонкая сурьма.

И вот уж умерли с Харибдою и Сциллой
Мрачные войны, тирании, терроризм.
Сегменты космоса над сенью очень милой
Вернутся в обобщённый реализм.
2005

НЕТ КОНЕЧНОЙ ГРАНИЦЫ В СУЩЕСТВОВАНИИ ЗЕМЛИ И НЕБА

«Небо и Земля соблюдают путь единения,
потому и нет конечной границы в их
существовании».
Су-Нюй Цзин

Нерукотворных чистых линий состоянье
Сквозит в материи, в кристаллах ясных форм
Духовных сущностей. И трепетно слиянье
В их строгих ритмах, в чувствованьях норм.

Мы радость вечного присутствия не помним
Из-за скорбей, из-за различных неких бомб.
Цветы вдруг скажут: «яркое восполним».
И всплески оживают, не апломб.

Но не озвучат бездны долгих расставаний,
Гренада свет на убыванье не прольёт.
И только вдруг из хрупких содроганий
Нечто обычное смятенье превзойдет.

Нет, не по шустрому Исток опровергают
Как Неопознанное, То, где нет причин.
И Сопричастности не ищут, но вверяют
Для переброски ждущее долин.

Это гиббон сильно приплюснул, если помнят.
Шесть окон—далеко. И быть ли им?
Но мнений чутких церемонию наполнят
Сомненьем ландыши над чудом дорогим.

Ну а полив на всех полях играет влагой.
Дай фон сюда, а у себя держи тот тон,
Где мирно шхуны на морях с чистой отвагой,
Как Клод Моне, почувствуют свой звон.

Письмо такое: вот мешки несут из бедствий.
Альянс, тех действий не припомнивший густых,
Словно иронией безумных соответствий
Не овладел для поселений золотых.

Путь единенья очень хрупко соблюдают
Земля и Небо через сонмы всех лучей
Материй тонких. И границу не узнают
Они конечной. Единенье ли из дней?
2005

ТОЛЬКО ПАДАЛИ ЯБЛОКИ

Не захочет сосна насладиться
Вдруг анАмнесисом пустоты
И под чёрной лишь накипью снится
Ей завеса дождя, где не ты.

Но зачем же автАркия эта
Тем сарматам, забытым во мглах?
И зачем оставаться поэтам
Погребёнными в славных венках?

И зачем в сефиротах признанье
Безысходности тьмы эпопей,
Коль сверхсущее, словно роптанье
Ради бренных сознанья теней?

Он не истину Вам излагает—
Тот, кто падает в вечный тупик.
Вас, внимающий, время не знает,
Вам желанен весь ворох улик.

Вы пришли к безпристрастным соблазнам
И закрыли пред веткою дверь,
Потерявший изгнанник. И спазмам
Широко стало в буре потерь.

Не удержит себя же константа,
Ей не нужно себя удержать,
Точно бремя не ждёт фолианта,
Где возможно сознанью стоять.

По Сибири дано будет планы
Раскатать. И тогда разнесут
Шаромужные стаи те станы
По местам, даже сваи вобьют.

Бурный цвет неизвестно предстанет,
Крайний срок заведёт в консонанс.
Да и отблеск подводный дотянет
До стези неземной диссонанс.

И один лишь нефрит только странно
Покидает весь мир по всему,
В некой меньшей монаде спонтанно
Не войти бытию потому.

В этом Ваше богатство—с покоем.
Доберётесь до лёгких стезей,
До их жизни. И радужным строем
На подрамнике холст будет с ней.

Избирательно нет представленья
Для неявных улиток добра.
Не спасли даже кровли смятенья,
Что в тайге застывали с «ура».

Мудрость звёздная Книги Вещёрской
Святогором не вверится в полк.
Всё же нежился темой конторской
Весьма ясный, осмысленный толк.

Вот зеркальная плоскость пространства,
Где умышленных форм не найти,
И где нету стези постоянства,
Вдруг растаяла там, на пути.

Ветерок всё равно есть какой-то.
Суд по вере—вне плотских начал.
Но о вере ли? Только от кольта
чья-то вера, раз так он искал.

Под забор постоянные группы.
Как река и пушнина грядёт.
Разберутся полтинники. Трупы
Не уходят, уходит почёт.

Только сена наплыв непонятен,
Словно выпад в неявную глушь.
Суд по вере всегда вероятен,
Если внятна китайская тушь.

Так ушли в измерения вопли
Покорённых стихий серебра.
И стояли уныло оглобли
И сегодня, и даже вчера.

Нет, не в этой представится сумме
Изваяньям побитый рекорд.
Даже пара культура на судне
Обозначит глобальный аккорд.

Легче просто замять, да и точка.
Но прикручен к России туман.
Нет, не солнце, а дикая строчка
Теребит вероятный обман.

Нет, поставлено. Прерогатива.
Ах, стегай, ветерок, вольность грёз.
Всё равно не поймет перспектива
Всю напрасность себя. Всё всерьёз.

В этом юмор весьма любопытный—
Говорить всё всерьёз, начеку.
Этот юмор—весьма аппетитный,
Если только не верить в чеку.

Лёгкий, знать, одуванчик приснится,
Обеднять его важно всегда.
Но фундамент его воплотится
В невесомые чуда года.

Смех наложниц. Павлин очень нежный
Не поймёт их премудрую глубь.
Он за тенью—богатству не смежный.
О, павлин, маету приголубь.

Да, конечно же, всех лишь остроги
В том же самом. Одна лишь беда.
Орхидея напрасно створоги
Так лелеяла, как никогда.

Повернёт и опричник к возврату.
Оптимизируй свой толк,
О, опричник, когда адресату
Не понравится ласковый волк.

И свой собственный страх выдвигают
Динозавры, он очень большой
И пугающий; даже все лавры
Не хотят с ним встречаться порой.

Легче было свернуться пространству,
Чтобы в дольнем умам не парить.
Ах, паренье умов, пуританству
Разве долго останется жить?

Судно роз выплывало из грусти,
В невесомую ясность прошло
И растаяло. Только опустит
Бытие вслед за судном крыло.

В этом код—в осознании чуда.
Запустили по ряду все вдруг
Свои вымыслы. Только покуда
Даже мамонтов внятен испуг.

Все подробности статус лелеял,
Статус действий неявных пустот.
В них себя без рисунков затеял
Некий странный весьма поворот.

Руинированный даже вестник,
Как ни странно, ко тьме повернёт,
Словно он запредельный кудесник
И с каменьями где-то живёт.

Может, это Акрополь? Понятность
В том, что он во всём мире сквозит.
Но уже ни к чему вероятность,
Если бремя блаженства не мнит.

Ну да. Оскар. Но только возможность
Не постигнет себя сквозь не то.
И сугубая вех непреложность,
Словно удаль в надёжном авто.

Время древнее таяло в слухах,
В мириадах красавиц царей.
Император Жёлтый в тех духах
Владел тысячами в миг огней.

Но до белых он не дотянулся,
К сожалению. Время к тому,
Чтоб он точно и в них окунулся
И китаец почтил всю стену.

Нет, достойно, когда всё на месте.
В мягком воздухе тает пейзаж.
Растворяется знание в жесте,
За которым надёжный кураж.

Только падали яблоки. Горесть
Чудных яблонь от них отошла.
Только вещей иллюзии повесть
В себе вдруг ничего не нашла.
2006

КАЖДЫЙ ВЗГЛЯД ДУШИ ЕЁ ПЕЧАЛЕН

Каждый взгляд души её печален—
Бездны сердца той, что расцвела.
Дождь часов невольностью случаен,
Его участь влаги не нашла.

Но безследно капли исчезали
В поглощение неведомого дна,
Когда рУки утомлённой их теряли
И она была погребена

Чутким ворохом усилий обладанья.
Но закончится душа той пустоты,
Где покои уходили из терзанья
Непонятной и неведомой черты.

И иллюзия была такой пустою
О приверженности, где уже не быть
И ущербному, извечному простою,
Наслаждений где не изменить.
2006

СРАЗУ ДВА

Сразу два: «ты—Робин Гуд». «Да, я согласен», -
Ответит кто-то. Ах, Багит,* мы все в плену
Воплощений. Радогост,* Ты безучастен,
Чтобы не помнить беззаветную вину.
2006
*Багит (древн.) – Бог. *Радогост—
Бог Радостных Вестей.

ЧИТАТЬ СЕБЯ

Читая что-то, мы совсем не перестанем
Читать себя только в глумления пыли.
И вдруг останется безчестие. Не станем
Искать претензию безсмертия вдали.

Осока болью вспоминать уже не станет
Даже зеркальные предметы из зеркал.
Но только чувствованье сладостно обманет,
Часы Дождя вводя в зеркальный зал.
2006

СНЕЖНАЯ ПРИМЕТА

«На месте холода».—Промолвил Сущий!
Обычные, казалось бы, слова.
Как хорошо, что есть порог ведущий,
И хорошо, что робость лишь права.

«Закончится Душа».—Бог изрекает
О Мироздания Душе Всегда Прямой!
И что тогда? Никто того не знает
Что будет после без дороги золотой.

«Связь с галлами—недавняя газета».—
Бог говорит! Искать ли здесь подтекст?
Да, подготовит снежная примета
Душ завершение в Душе, но не протест.

«Заявление—закон».—Бог продолжает!
Но кто же смотрит вкусом в никуда?
А люди в творчестве. Ничто так не бывает,
Как то, что ищут вовсе навсегда.

«Я хочу (один) Свой метод, он не пахнет».—
Господь сказал! Звучат как-то не так
Его слова, вдруг кто-то если ахнет
Из сеньорит красивых просто так.
2006

НЕОБХОДИМОСТЬ ПРОТИВОРЕЧИЙ

«Противоречивые суждения о вещах друг
друга поддерживают. «Истинное» есть так же
«неистинное».
Чжуан-Цзы

«На Небе каком? На Неброском
Самом».—Господь так спросил
И ответил! Простым отголоском
В Небе Тысячном сумрак светил.

Это Небо безкрайность вмещает
Без каких-либо пламенных черт.
«Народ в песне».—Бог молвит! И тает
Иерархия, словно в конверт.

Нет, Вас могут привлечь измеренья,
Согласованность тонкостей тем
И прозрачности тема в строенья
Иерархий войдёт из систем.

В разных гранях суждений намечен,
Отрицания чтобы черпать,
Тот Экран, что всегда обеспечен
Невозможностью что-то познать.

И неистинное вдруг предстанет
Из суждений различных в одно,
Чтоб стать истинным, если дотянет
Антиномия в то, что дано.
2006

НО ЕСТЬ ГИГИИ ОБРАЗ

Да уж. «Наши ряды надо знать,
Если есть (лишь) одно удивленье—
Язык».—Молвят Боги! Понять
Популизм поспешит самомненье.

«Ничего (уж): грустить, не грустить».—
Скажет Бог! Ему всё—ничего.
«Нормативы спят быстро».—Таить
Он не хочет, а хочет всего.

«В бури к каждому Мы (вдруг) придём».—
Молвят Боги! Но кто-то страдал
И не мог уж мечтать ни о чём,
Даже думать, и только терял.

Кто-то в разуме Бога, а кто-то
В Его сердце, а кто-то в костях,
Кто-то в печени. Вовсе не строго
Почивать новостям в новостях.

«Никакой Он Не Свет И Не Чаян».—
Так Условного Бога назвал
Дух Святой! Неужели случаен
Свет как образ? Никто не искал.

Но есть ГИгии образ. И кормит
Она странно из чаши змею.
В атрибутах Богиня так вспомнит
Про здоровье. И образ в строю.
2006

В НАЧАЛЕ СТОИТ БЕЛЫЙ КРЕСТ

«Ничего Мне не надо. Не надо—членораздельно».
Бог

Да. «Полный людей».—Бог признался!
Может быть, всех нас носит Господь
В Своих органах? Не состоялся
Некий умысел, чтоб побороть.

«Что бы ни было, Мы (лишь) с тобой».—
Боги плоду в утробу гласят,
Ибо плод погибал. И порой
Плода мать забывала, что чтят.

Да. «Поникли (Мы) к тёмной России».—
Молвят Боги! Иначе ль сказать?
Никого, ни о чём не спросили
Те, кому не пришлось воевать.

«Сплав энергии в Риме даю
С мастерами».—Господь известил!
Микеланджело в робком строю
Только к Риму потом говорил.

Да. «В Начале стоит Белый Крест».—
Дух Святой говорит! Бог Отец—
Есть Начало. Неведомый текст
Отрицает всех жизней конец.

Вот «Сто сорок четыре момента—
Цифра ангельская».—Молвит Бог!
«Нет проказам».—Гласит с постамента
Неба Умного! Где ж тот порог?

«День соседний во Франции».—Сущий
Изрекает! В Америке пусть,
Пусть в сугробах. Чтоб каждый идущий
Знать бы мог вовсе не наизусть.

Только анахронизм ли прикроет
Точки разные разных толчков
Всех проблем бытия? Пусть откроет
В призме общности разных веков.

Так. «Нам пусто пока на Запасе».—
Боги Космоса словно гласят!
Запас—Эйдос В Неведомом Трансе,
Где себя все законы простят.

«Абсолютно (ведь) нету печали».—
В абсолютной манере вещал
Вседержитель! И эхо теряли
Сталактиты, эпох где портал.

Бог спросил: «Что (же) значит в одном
Расстоянии?» Значит, не быть.
Но отчаянья нет, чтоб в земном
Расстоянье одно воплотить.

Всё же дума всегда мимолётна,
Чтоб за ней вслед другая пришла.
Расстояньем одним всё ж безплотна
Дума каждого, если вела.

Расстоянье одно—это данность
Одним импульсом всё содержать
И сферически, и—даже странность—
Безусловное в точку собрать,

Растворить даже точку покоя
И в микроне, так, словно не есть.
Когда нет уже больше устоя,
Где возможна глобальная весть.

Так в одном расстоянии длиться
Может всё и отсутствовать враз.
Дерзость—миру так вдруг воплотиться,
И не быть—тоже дерзость подчас.

Протяжённость не примется былью.
И трагедия—бренный удел.
Только гул не поддастся усилью,
Ощущая эксод разных тел.

«Время—ход».—Бог сказал! Так идут
Стрелки разные по циферблату.
И планеты идут. И грядут
Так эпохи вокруг. К адресату

Прошлых связей они лишь причастны
И из прошлого смысл обретут.
Ну а с будущим тоже согласны,
Когда каждым мгновеньем взойдут.

«Первый В Мире По Цацкам».—Себя
Именует Господь Безначальный!
Вот и все представленья. Не зря
Воплощается принцип детальный.

«Всё равно Моё дело—мечтать,
Как (бы) в Новой Звезде».—Бог открыл
О Себе! Но Звезду не понять
Ту, в Которой Он мрак затаил.

Мрак неведенья очень обильный
В Самом Боге навек заключён.
В нём акт творчества бредит пассивный,
Словно в свет без мечты возведён.

«(Но) вот слово последнее что б
Означало?» - Всевышний спросил!
Это слово пусть будет сугроб,
Чтоб сугроб себя тоже открыл.

«Раздают без ошибки».—Вещает
О Богах Небо Грёз Неземных!
Неким небом безмолвным встречает
Даже импульс картин, словно стих,

Постоянных вопросов сращенье,
Постоянный есть в чём-то тупик.
Никакая уж заповедь мненье
Не шлифует, но ярость улик.
2006

НАМЁК

«Получится, получится; (ведь) Я договорился».—
Бог намекнул о том, что ядерной войны
Уже не будет! Ибо так открылся
Покой и неба Возвышающей Страны.
2006

А МЕДЛЕННЫЙ РАССВЕТ ПРИНИК К ПЕЧАЛИ

«На туманы вышли, Мой ревнивый,
Берингов».—К проливу говорит
Зачем-то Бог! Туман такой учтивый,
Что каждой встречей очень дорожит.

А медленный рассвет приник к печали.
«Отдал возможность что-то предрекать».—
Молвит Господь! Когда-то ведь не знали
Туманы о возможности сказать.

«Ты хоть вернулся, я склоняюсь у твоей
Дороги»,—мужу молвила жена.
«Задержан я придти», - он перед ней.
Она в кровати. Вовсе не бледна.

Но вот «Зайди её со мной. И подойди
Ко мне», - один юродивый сказал
Творцу Небес о схимнице, найти
Канатом что-то он в бочоночке желал.
2006

ЛАЗОРЕВЫХ ЦВЕТОЧКОВ ПЬЕДЕСТАЛ

Эпиграф:
«Сидит у Смородины на двенадцати на сырых
дубах люта птица Магур страховитая. Под той
птицей дуб прогибается, а в когтях её рыба
дивная: чудо-юдище рыба-кит морской. Зарычала
Магур по-звериному, засвистала Магур
по-змеиному—все травушки-муравы уплетались,
все лазоревы цветочки осыпались, тёмны
лесушки к земле преклонились».
Из Русских Вед

«Кончаем этим: (лишь) хрустальная могила».—
Боги гласят о погребении миров!
Но где их погребение? Остыла
Участь хрустальная за тенью всех веков.

Но вот фамилии и карточки. Дотошно
Мы не представим подсознанья глубину.
Она вонзится в лучезарное истошно
И позабудет объективную страну.

Вот телевизионный сорок пятый
Год. О, как щекотно, господа.
Мирам мерещится тот умысел изъятый,
Где точность верности—забытая беда.

Ну а Господь так изрекает: «Все везде,
На всех планетах»! Почему бы не принять?
Ведь и Магур вдруг не окажется нигде,
Ах, ей бы рыбу дивную держать.

«Прозябай. И Запад плюс».—Провозглашает
Всевышний для России! Чтоб понять,
Нужно узнать, что кит вдруг уплывает,
Чтоб свою долю мирно отбывать.

«Будем снижать второе».—Боги молвят!
А что второе? Не двенадцать ли дубов?
Но не какая-то страна, ибо дополнят
Все страны мелодичность облаков.

«В последнем дне».—Всевышний возвещает!
И лета сто сорок четыре возведут.
Веды ко дню последнему, где тает
Даже Смородина, где когти не найдут.

«В день говорит: (это) итогов подведенье
В мире этом».—Дух о Боге известил!
В последний день продвинуто томленье,
Где тёмны лесушки водою окропил.

«Я думаю».—Бог молвит! Мысль не чает.
Ну что же, пусть. О, Эдди, посмотри
Из той истории, где свет не убывает.
И лета сто сорок четыре—это три..

«Так; их корона или Наша?» - Боги спросят
У дня последнего о неких временах!
Но не корону времена с собой уносят,
А птицу страховитую впотьмах.

Гвоздики белые молчали изумлённо,
Когда весь космос их не сознавал.
Последний день заплакал восхищённо
И ни на чём он ничего не начертал.

Есенин тоже так идёт, не мысля встречи,
«Я с Вами подготовлен», - молвит он
Всеведенью Наитий. Не перечил
Последний день закрытию тех зон.

Искусство знало тень в вышеподобном,
Как кит, конечно, знал, что он ни в чём.
И тень лишь нежилась в наитии удобном
Как в чём-то отвлечённо-дорогом.

«Как будто их дела».—Промолвил Сущий
О сжатых странностях, которые молчат.
И странности входили в тот бегущий
И влажный ущемлённый некий ряд.

«Призраков нету», - это девушка сказала,
«Нет призраков», - промолвила опять.
«Ах, столько бед».—Душа так возвещала
Господа! Нам это не понять.

Да, например: а маленькая участь?
«Ты юмористка», - котик к участи кивнул.
Но дня последнего вневременная хрупкость
Точки отсчёта не находит, где тонул.

«Пришли—и в этом дело».—Бог промолвил
О тех дубах, что утвердились на века
У той Смородины! Никто уж не припомнил
О чём Магур как бы вещала свысока.

И есть то мнение—висит, как карта неба.
Но накрени его, поднимешься вдруг ты
На сферу мнения. Способна длить система
Себя сама, когда без высоты.

«А если Солнце разбирать?» - Бог вопрошает!
«Хоть с миллиардом».—Он по поводу сказал
Общения со всеми. Только тает
Лазоревых цветочков пьедестал.
2006

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

Во всех философских школах есть понимание
того, что Всевышний не может быть продолжением,
он не может пространственно продолжаться ни в
чём и ни в ком. И об этом наверное должны знать
все школьники обычных школ. А всё, что мы видим,
это как раз и есть игра продолжения, что всегда
чревато трагедией. Скорее всего, что нужно
спокойно воспринимать все указания на Бога,
ибо все они условны в самом строгом смысле.
И в этом отказе от продолжения нет никакой хулы.
Пусть поиски возможности писать от Господа
всегда будут аллегорическим, метафорическим
экспериментом, без громогласной претензии
на подавляющую религию, без особой мистики.

ВЫСОКИЙ СТИЛЬ--ЗАЙЦЫ

«Высокий стиль—зайцы».—Бог молвит!
Но, Господи, зайцы в лесу.
Лучистая леди не вспомнит
Их стиль, заплетая косу.

И я себя чувствую зайцем,
И в лес бы хотелось бежать,
И чтобы там выжить, и пальцем
Свой след на снегу оставлять.

Учись быть растерянным. Что-то,
Конечно же, будет. Спускать
Так можно лотками. Кого-то
Речёвка не будет смущать.

Ах, заяц, ах, друг раздобытчик,
Тот белый и ласковый цвет
В окне отразится, наличник
Контрастом почувствует свет.

«Последний Как В Теме».—Себя
Всевышний Господь именует!
Гласит: «Лишь бы мазать». Любя,
Он красками холст компонует.

«Художники ждут».—Боги молвят!
«В край их пойдём».—Изрекли!
И художникам Боги дополнят
То земное блаженство, где шли.

Да, «Их лето».—Так Дух О Богах!
При чём здесь пророчества? Густо
И земля расцветёт в письменах
Поэтесс и поэтов. Не пусто.

Да, Вы скажете: «скорби, война».
С сожаленьем сие сообщим.
Но их нет, всё же нет. И дана
Только милость, о милости мним.

Может быть, воскресение—это
Собирание тела всех душ
Всех времён, когда песня пропета,
Когда всем так достаточно груш.

И земля собирается в тело
Некой Новой Земли за мечтой
Осознания чувств. И умело
Для трудов придёт вечный покой.

То есть будет всё очень земное,
Да не будет, а есть всё уже,
Земля Новая есть. Золотое
Ей зимою так близко Душе.

На Земле плоть людей так прекрасна,
Что Земля Воскресенья дрожит
Дивной радостью, с плотью согласна
Человеческой, лучшее мнит.

Человек умирающий входит
В тело стройное Новой Земли
Как Рождённый Спасением. Бродит
В новом теле, как предки смогли.

Можно молвить, что звёзды ниспали,
И что Новое Небо пришло,
Что конец состоялся, чтоб знали:
Чрез Конец Рождество расцвело.

Это только намёки. Пишите
Миллионы томов. В том вся суть—
Восходить в состоянье в Зените
Славы Новой Земли, в общий путь.

Отрицанье конца и начала,
Утверждение их, да и нет—
На младенческом уровне. Знала
Земля Новая вечный секрет.

Он—в поэзии, им все владеют,
Просто скромно об этом молчат
И нарочно. Поэтому тлеют
Скорби Ваши, когда Вас простят.

Что такое сверхчувственность? Это—
Достижение цели услад,
Наслаждения, где под запретом
Уже нет ничего. Каждый рад.

Уже ныне оценкам нет места.
Не читайте пророчеств о тьме.
Не вносите крушений. Подтекста
Только радуг желаем в письме.

А о светлом писать может всякий
И о мрака глубинах писать,
И о тайне его. И двоякий
Смысл у света и мрака, чтоб знать.

Свет есть мрак, мрак есть свет. Глубина
В их соитии. И разделенье
Тоже важно, когда седина
Выражает бездонно томленье.

Все религии—тоже младенцы,
Как и мы. Почему б не понять?
Так снимайте же с них заусенцы,
Чтобы гладко металл ощущать.

«Да, Их гол».—Молвит Дух о Богах!
Но ведь Боги в футбол не играют.
Всё же спорт отразить в письменах
Для чего-то и Боги желают.

Как наивно приписывать Богу
Некий принцип земного ума
И письма. Позовём на подмогу
Мягкий принцип, когда уже мгла.

«Это Путь Золотой».—Бог гласит!
И гора на Тибете Кайлаш
Возвещает тот Путь. И бежит
Брахмапутра, входя в полный раж.

Люди смотрят на камни, идут.
И сопутствуют камни планет
Человечеству, ибо несут
В себе прошлое наше, комет.
2006

В ОКЕАНАХ КОРАБЛИКИ

«Моё предъявление: - скажет
Всевышний: - их грузят зачем?» -
О неких смятеньях! Обяжет
Трансполе Своё, но без тем.

«Он вышел в Меня».—Признаётся
О Боге Душа Всех Миров—
Небес Королева! Найдётся
Всегда, что Всевышний так нов.

«Шла недолго».—Призналась Царица
Ах, пускай это сотни веков
Световых даже лет. Разве лица
И созвездий—последний лишь зов?

И Царица гласит: «Разверну
В океанах кораблики»! Пусть.
Мы же, люди, стремимся ко дну
И хотим всё понять наизусть.

«Уходить буду»,—Бог изрекает, -
Миллионы людей, далеко».—
Говорит за безмерностью! Тает
Лёд Голландии очень легко.

Кто как будет. А им—миллионы,
Тем, кто вдруг и себя превзошёл.
Потому растворяются звоны
Колокольчиков, контур расцвёл.

Каждый время своё ощущает
И идёт в это время своё,
Внутрь его проявлений, не знает,
Что им строится смутно чутьё.

«Сказка где?» - Бог спросил. Кто же знает?
Она там, где стези не открыть,
Где себя безысходность теряет,
Золотая присутствует нить.

Эластичность даётся по мере
Погруженья в родную мечту
Странной повести. В странной манере
Разве выстроить только уду?

Только сонмы зачем-то претили
Уходить в эту сказку мирам,
Чтобы боль выходила из были,
Возникала спокойно мадам.

Материнское вот всегда важно
И поэтому ищут где соль.
«Полный злак».—Бог сказал. И вальяжно
Иногда забывать и про боль.

«Ах, как праздник», - так грусть говорила.
«Да, Я Солнце Тебе принесла».—
Королева Вселенной гласила
Безымянному Богу! Цвела.

Предложил Бог: «Срасти с Землёй»!—
Полушарие крупной антенны
Предложил Он и Космосу. Строй
И сращений расторгнет стены.
2006

ВОССОЗДАНЬЯ ИДЕЯ СВЕТИЛАСЬ

Нет, понятно, что принципы Слова
Жили в древних явленьях всего,
Всех во всём. Даже мера—основа
Единенья небес одного.

«Миллиарды проблем бытия».—
Бог сказал! В каждой тонкости чувства
Не пройти в Отрешённое Я,
Не познать отчего всё так пусто.

«Много свежести вышло».—Изрёк
Вездесущий! Гласит: «А потом
Ещё круче»! И каждый намёк
Забывал, что он грезил не в Том.

По дороге средь ночи стоят
Только школьники в новой форме
И в хвалёный праздник спешат
Устремленьем очей в некой норме.

«Скажу так: если Вас подавят,
Овладеете Вы; я вернусь», -
Отвечает Плисецкая в зале
Некой дамочке, словно в грусть.

И «В любом кишим славой».—Гласят
Боги Космоса! Мы разделяем
На крутых, не крутых. Убедят
Вирус птичьего гриппа. Растаем.

Ты «Легко выражайся, Иван».—
Королева Небес обратилась
К человеку любому. Сквозь план
Воссозданья идея светилась.
2006

ВРЕМЁН ДАРИТЕЛЬНИЦЫ

Да. «Новые люди ушли», -
Так старица молвит одна.
Где ж эти люди нашли,
Что будет молчать глубина?

Нету стези покорений,
Только они претворят
В реальности точные. Гений
Отсутствия взвесят, где зрят.

Бог скажет: «Я всё объясню»!
«Я Бдительный В Нервах, - изрёк, -
Рождён родником»! «Я люблю», -
К подруге приник паренёк.

Ноль отношения. Кто же
Почует Безсмертный Родник?
Боги молвят: «А Нам дороже
Цвет»! Нету древних улик.

«Мы много оставим», - один
Поэт признаётся. Пускай,
Пускай оставляют, где льдин
Желает подлунный край.

Так. Но, Китай, ты куда?
Не бойся, Китай. Кто на ком.
Минуты пусть три иногда.
И под гитару притом.

Это точно. Просто не надо
Говорить. И стихи обретут
Себя. И костей тех стадо
Принимает участие, ждут.

Да. Слом. Ничего не будет.
«Я от Дуба».—Молвит Бог Дух!
Смешение вдруг позабудет
Границы. Каждый не глух.

Откуда так в мире тепло?
От Солнца любви, друзья
Дорогие. И Солнце взошло,
Ибо смущаться нельзя.

Кто-то посмотрит точно
Как можно бОгать. Найдёт
В сердце своём. Непрочно
БожЕствованье набредёт.

Пожелают Они: «Времён
Дарительницы»! И Она
Свой скипетр прострёт из окон
Небесных, и будет видна.

Бог гласит: «Я Не Последний
Букварь»! – Это имя Его.
Диссонанс, никому не соседний,
Зарылся в тупик из всего.

«Там Небо Наше горит,
Истина Наша».—Сказали
Об Афоне Боги! Кто чтит—
На светильник того указали.

Но «Этого быть не может:
Девочки; докторА;
Домики-допинги».—Гложет
Что-то Божие чувство с утра.
2006

БУДУТ СНИЖАТЬСЯ

«Будут снижаться».—Господь изрекает
О наваждениях, кои так сложно
Распределить. Потому воспаряет
Дар простоты бытия непреложно.
2006

«ПОЧЕМУ СЕБЕ НА ВЫПУСК?!»

«Почему себе на выпуск?!» - возмутился
Парень крепкий, подготовленный к судьбе.
Но и девушка торгует. Пристрастился
Самый яркий. Значит, каждый—не в себе.

Почему же не в себе в сем мире каждый,
Даже каждая? Таинственный вопрос.
Словно жизнь есть некий сон многоэтажный,
В коем царствует один только Колосс.
2006

ИБО К СПЕКТРУ РЕШЕНЬЯ ПРИДУТ

В пробудившемся всплеске почёт,
Этот всплеск пробудившийся ясен.
Друг себя в пустоте не найдёт,
Потому что утратой прекрасен.

Скажет призрачность: «Всё пополам».
Отрешённый покой промолчит.
Не годи, пробудившийся хлам,
Одиночество вдруг не прельстит.

Нет, «Мы Просто Семья».—От Божеств!
Корабельные рощи дубов
Не поймут одиноких существ,
Не поймут лучезарных венцов.

«Так пускай повернёт».—Облака
К ветру вдруг свои думы пошлют.
Но у ветра поникла рука,
Ибо к спектру решенья придут.
2005

НЕСКОЛЬКО СТРОК

Несколько строк. Возможно, в них вся суть,
Весь код вселенной. Наше представленье
Так единично, чтобы вдруг вернуть
То окрылённое, стандартное стремленье.

Мы пребываем средь одних и тех же знаков.
Другие—это будет код иной.
Возможно, даже единичное из злаков
Не породит себя когда-нибудь виной.
2006

СМЕРТЬ ЕДИНСТВЕННО

Нет, не пребывает осторожность.
Догадывай, о, мгла, своё быльё.
Но жалко, что нелепая тревожность
Пределам предлагает лишь питьё.

А Боги говорят: «Родили формы».
Они родили их умами без причин
И формы стали существами. Ибо нормы
Витают в зрении различных величин.

Ах, смерть единственно. Ничто не умалит
Покинутую россыпь лепестков.
«Главное—Душа».—Бог говорит
В Душе Всех Измерений И Витков.

«Что убо чаем?» - Боги вопрошают!
«Я в Чистоте Хорошей».—Молвит Дух!
«Конечно, грубо «параноик».—Сообщают!
Но «параноика» не слышалось на слух.
2006

ДЛИНА ПРИМЕРА—ЛЮБОПЫТНЕЙШИЙ ВОПРОС

Бог поведал: «Если будет Государство,
Будет дело»! «Тогда нету никого».—
Он гласит в том отношении, где царство
Его не слышит как Творца Мира Сего.

«Конечно, всякая история священна».—
Молвит Господь! На фоне тихом—облака.—
Чем не священная история? Мгновенна
В чуткой симфонии истории тоска.

Да, это риск—с изображением любви.
Происходили только тысячи материй
Лишь неустойчивых. А после все пришли
В соединения для солнечных мистерий.

И появляется весь рынок впечатлений,
И начинается торг мыслей и страстей,
И указанья на грехи, чтобы из мнений
Не возникали те, что выше новостей.

По стёклам искорки бросает яркий свет.
«Потом уже не нужно будет мниться».—
Поведал Бог! И искорки в ответ
Решили облаком случайно поглотиться.

Длина примера—любопытнейший вопрос.
В волне эмоций—женское здоровье.
Она вбирает всё, чем кто-то рос,
Вовсе не думая про странных суесловье.

«Я бы добавки рассказала, но не знаем», -
В видах мистических сеньора говорит.
Там было «мы». Совесть Луритная, мы чаем,
Что Гамма Потрясающая зрит.

Да, в мире самое большое напряженье—
Лишь красота. Зачем её смещать?
Пусть она тешится, входя в определенье
Тех компоновок, где безмолвию бывать.

«А есть Иванко».—Бог сказал! А почему?
«А был нагим».—Продолжил Бог! А для чего?
«Едем с оглоблей».—Отвечают! Потому
Что байки—это точно нечто сверх всего.

«Шаг станАвливается».—Кто-то промолвил.
«Весь Закон на Твоём месте».—Говорит
Душа Мира только Сущему! Но вспомнил
О несуразностях восторженный пиит.
2006

ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ НЕДЕЛИМА ДЛЯ НАС

Для нас неделима земля ИзраЭла—
Земля Бога Жизни Христа,
Судьбы Его Чистой. Она не успела
От войн уберечься, чиста.

Для нас и планета Земля неделима,
И войн не должно быть на ней,
Они прекратятся. Уже достижима
Возможность Вселенной жить всей.

Можно ли в воду напиться и, став
В воду, напиться? Возможно.
Но нужно ли это, когда, исчерпав,
Земля не поймёт осторожно?
2006

СТИЛЬ ВСЕЛЕНСКОЙ ДУШИ—ВСЕХ ПОНЯТЬ

«Твой стиль—всех понять».—Бог Душе
Вселенской сказал! Понимает
Она всех по-Своему на вираже,
Когда Космос простор открывает.

«Мечи вдосталь насытились кровью».—
Бог сказал! Среди звёзд радикально.
Русской речи не льнуть к суесловью,
Когда крины цветут эпохально.
2006

ЖИЗНЬ МИРА ПОТЕРЯЛА ЧТО-ТО ЕСТЕСТВЕННОЕ

«Семи народам Кавказа, - Бог вещает, -
Привет»! Наверно, спарен с удилами
Век нынешний. Поэтому теряет
Возможность поглощения витками.

«Жизнь заготовил в цветочках».—Бог сказал!
«Так. Нет геройства».—Он проговорил!
Но кто-то тонущих, сгорающих спасал
И от насилия детей освободил.

«Очень приятно. Очень пугано».—Сказала
В аудитории взирая на детей
Педагог. Жизнь мира потеряла
Что-то естественное в вЕдении дней.
2006

ЧТОБЫ СПАСЕНИЕ ВСЕЛЕНСКОЕ РОДИТЬ

«Всех гарантии возможны».—Бог поведал!
«Как будто Ты в Деревне».—Молвит Он
Святому Духу! И «Мёд липовый».—Изведал!
Возможность всех гарантий—это стон.

Весточки три на выгон дня. Да. Хаотично.
Везде есть ход. Живее нужно промышлять.
Да, веточек. И так уж всё статично.
И низ везде, ибо не нужно сострадать.

«Ещё одно сопротивление».—Бог молвит.
Ибо так мало объяснений. Ни к чему.
О, Сверхприрода Безымянная, уронит
Сознанье имени себя, словно во тьму.

Никто не серый. Только нити умирали
И не почувствовали действий приглушить,
Которых не было. Поэтому теряли
Все связи силы, забывая поглотить.

Да, ниже нету ничего по отношенью
К тому, что есть. И, стало быть, не спрос.
И норма цвета—дань условному строенью,
Идёт ментальный срок, как под откос.

Продлись немного, безысходность маеты.
«Нам никуда. Привыкли».—Боги скажут!
Теряла Сербия Великие Кресты.
Американцы что же в собственности свяжут?

Бог так сказал: «Использоваться надо»!
А если б кто-то, то что толку от того?
И так понятно. Расслабление—к наградам.
Материален каждый признак. Для чего?

«Он звёздный».—Молвит Бог о человеке!
Кометы пыль несли предания ему,
Преданья Космоса. И в преданной опеке
С ним рос и колос, чтоб подстроиться к всему.

«Иди ко Мне, присядь».—Бог ему молвил!
И человек к Нему спокойно подходил.
«Смех, не устал?» - Господь спросил! Не вспомнил
Смех сам себя. Вне темы ворожил.

Ах, колорит Божьих имён разнообразен,
Но им не выразить Сверхсущности Земной.
И весь апломб подобострастья несуразен.
Только сирень окажется святой.

Нет, «Звучит имя».—Бог сказал! Даже назвался:
«Отпусти Меня».—Такой вот анекдот.
Но кто ж отпустит, если кто признался,
Что никуда даже никто не повернёт.

«Да, хоть на сене».—Вроде молвит Всемогущий
О сотворении Вселенной! Это знак.
К всем аллегориям стенающий идущий
Не пристрастится, чувствуя пустяк.

А на нейтронных звёздах только вроде вспышки.
И световых лет миллиарды. И судьбе
На дальних рубежах не строить вышки,
Но строить поглощение мольбе.

«Когда (ж) с утра?» - Всевышний вопрошает!
Когда Невеста Себя хочет подарить
В Хрустальном Замке Жениху, где освещает,
Чтобы Спасение Вселенское родить.

Бог только спросит: «Почему не Украина?» -
В свой час Рябина свой обряд преподнесёт
И Украине. Безысходностью почина
Так даже ЛУка* все сиянья превзойдёт.
2006
*ЛУка в значении Мирового Периода.

О БУДДЕ

«Оформлен дождь. Я остаюсь со знаменем. «Моментально», - англичане пахнут таким лосьоном. Миллион русских девушек метнули себя за границу для громоотвода. Я не могу сидеть на престоле, я душа. Я партизанил, немногие заметили. Как ты сказал, «здоровый член»? Ни одной из линий. Никто не скажет за собою «мы». Пустопорожнее».
Будда

«Тогда очень не напыженно».—О Будде
Молвят Силы Изменения! Вот так.
Не обидятся буддисты. Их рассудит
Сам Будда. Он ведь точно знает как.
2004

ПИТАТЬСЯ МОЖНО И ЛИНИЯМИ

С высоты прикосновения питаться
Можно и линиями, вот они—цветные.
Главное—да. Но невозможно состояться,
Если вдруг часто мы бываем не родные.

«Нет, не рассказал».—Молвит Господь
О том, что Он даже возможность не открыл
Хотя бы что-то осознать. А наша плоть
Себя мнит разумом и в этом её пыл.
2006

ОТСУТСТВУЕТ ЛЕБЁДКА

О, «Сколько поколений на земле
У всех. Все в плане».—Бог сказал!
И только лишь на ласковом стекле
Огонь приятно всполохи рожал.

Чуточку странно. Только загородка.
На ней написаны животные, цветы
И вазы всякие. Отсутствует лебёдка,
Она ушла в природные мечты.
2005

ПЕСЧИНКЕ

1
Главное—душа даже песчинки,
Она сокрыта очень глубоко
И самая живая. И дожинки
Песчинка почитает высоко.

2
«Пострадай, пока душа жива».—
Господь песчинке почему-то предложил!
Она становится стеклом. И та канва
Приятна, если ты ей дорожил.
2005

САМОЕ ОБЫЧНОЕ В ПРИРОДЕ—ЗВУК СЕРДЦА

«Самое обычное в природе—
Звук сердца».—Вездесущий говорит!
И в ласковой, доверчивой погоде
Нечто необычное сквозит.
2005

СНОВА НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

Ни один человек не может сказать, что он напрямую
общается с Космическим Разумом, ибо это есть
состояние «жестокой прелести» (духовный термин).
Над человеческой интуицией может сквозить некое
ощущение Более Высокого Разума, Смежного Ума,
или, условно говоря, Бога. Ныне не время на сжигание
себя на костре за Непознаваемую Высокую Идею.
Поэтому, очень скромно, на уровне философско-
поэтического эксперимента, не претендуя на суровую
духовность, набираются стихи. И нужно ещё осознать
одну важную вещь. Дело в том, что осознание
запредельности и непознаваемости Божества даёт
ощущение, что Запредельного Неизъяснимого
невозможно достичь и всякое приближение к Нему
будет ощущением ещё большего удаления, что тоже
весьма относительно, то есть приближение и удаление. Поэтому в истории человечества не было ни одного человека, который в полной мере приблизился или отдалился от Непознаваемого Начала. Все традиции—это весьма условные намёки. Поэтому нет смысла так разворачивать политику, когда дело совсем в другом. Но дело не в политике, а в тех скорбях, которые терпят очень многие и многие люди.

СОБЛАЗНЫ

Когда Вас случайно прикроют сомненьем соблазны,
Вы не смущайтесь, о, друг, безысходностью дней.
Пусть процветают экстазом единства оргазмы,
Единою сферой умов негорящих огней.

Что душу тревожит так часто, когда убываем?
Что чествует прихоть, когда отрешённо бредём?
Пожалуй, ущербность во времени, ибо витаем
Пареньем ума, за которым себя не найдём.

Но только одна покорится паденью забота,
Забота не чувствовать узы немых эпопей.
И выглянет солнце за странной чертой поворота,
Когда Вы вошли в непорочность горящих теней.
2005

ВСЕ ПОНИМАЮТ, ЧТО БОГА НЕЛЬЗЯ НИЗВЕСТИ

«Все понимают, что Бога нельзя низвести».—
Так Сам Всевышний зачем-то гласит о Себе!
Как же томленья уверенным, страстным спасти,
Если они так покорно бредут, вторя некой судьбе?
2005

СОСТОЯНИЮ ТОНКОСТИ СНОВ

Выгод нет. Есть одна только воля
Провиденья, чтоб сущность стяжать.
Есть одна только странная доля—
Всей Земле как всегда воскресать.

Воскресение—сущность наитий
Всей Земле, чтоб пространство стяжать
За бездонностью странных открытий,
Чтоб потом больше не умирать

Всей Земле. Ибо аура восходит
Как энергия нежных существ
Чутких ангелов, вестников. Бродит
Каждый эйдос за кармой веществ.

Образ Бога—Он мыслится Чудным
И Он вывел людей из тщеты
Всех пространств и времён. Только скудным
Мнится робкий удел, где мечты.

Угасают, как свечи, все жизни,
Всех покорных людей на земле.
И нет смысла блуждать по Отчизне,
Если крайний не будет в тепле.

Ну, понятно, что строятся мысли,
Власть имеющим чтоб угодить.—
Общепринято. Древность очистит—
Та славянская древность, чтоб жить.

Хотя, сущность совсем не во внешнем.
Пусть имеют свои корабли,
Кому это пристало. В нездешнем
Разве можно желать, чтоб ушли?

Как на Небе, для грусти—общенье.
И на донышко падает клеть
Со снежинкой. И коловращенье
Заберёт глубина, чтоб стереть.

Твоё «я», аутентичный глашатай,
В «Я» большом стало чем-то глухим.
«Я» большое—Бог Разум. Над хатой
Этот Разум, над полем седым.

Прекратилось движенье и время,
И отсутствует ритм бытия,
И пространство—напрасное бремя,
Его не было, не было «я».

Время Танца Умов льнёт к иному
Состоянию тонких миров,
Где продлится покой к дорогому
Состоянию тонкости снов.
2005

ЖИЗНЬ СПЛОШНАЯ

Как понять в чём же цель нашей жизни?
Может, в том, чтоб цветы собирать?
Может, в том, чтоб не плакать на тризне,
Только что-то в тумане стяжать?

Может быть, око станет неясным.
Может, кто-то к судьбе повернёт.
Только будет покой непричастным,
Только кто-то в больнице спасёт.

Жизнь сплошная. Однако не каждый
Распознает на ней свою тень,
Доверяясь сомненьям однажды,
Вознеся в статус верности лень.

Жизнь сплошная и нет остановки,
Она в разные формы идёт
Угасанья, приемля трактовки,
В коих нечто так вдруг превзойдёт.

Их терпенье—обычных людей—
Невесомая редкость наитий,
Они смотрят сквозь ритмы страстей,
Для себя не являя открытий.
2005

ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ СФЕРА НЕ ЗНАЕТ

«Я Кришна—победитель. Мужа победителя никто не показывает. Типично так. Я удачлив, потому что высшая плата—настоящая. Я Кришна. На теле рубцы великих сражений. Этим крылом я второй раз разрежу хлеб у Великой Страны. Мы видели таких людей, без которых гибнут сотни тысяч. Я светлый с чёрным вперемешку. Моя мама—русская, папа—негр. Перстень напоминает мне о маме, папа дал мне его. Брошу замечание: я не Бог. В високосном году с удовольствием поставлю свечу в Храме Православия. Великолепно знать свою природу человеку. Народу нужна голова. Друзья, огорчите меня по дешёвке».
Кришна
(В видеоряде Кришна выглядел порывистым; удлинённые, чёрные, не похоже, что вьющиеся, волосы, может быть слегка волнистые и густые, и светлое чистое лицо; одет в строгий тёмный костюм).

Да. «Кто знает во что накопится?» -
Бог спросил! И «Держи на Себя».—
Он Себе произнёс! И искрится
Семя разумов, бездны любя.

Да, Кумир—это Свод Представлений
Бога Духа о Боге Отце.
Для Троичности—Слова есть Гений—
Дух о Трёх в Том Троичном Лице.

«Господь Цепкий».—Бог так именует
Себя! Можно глас обойти.
Но и Бог замолчит. Пусть же чует
Этот голос стенанья в пути.

«Как Душа».—Бог сказал, изъясняя
Смысл Образа, в Коем хранит
Отголоски Безбрежного Края,
Коим Образ насыщен и зрит.

Да, вопрос сохраненья преданья
В том, что Образ хранит Божество
Неописанное, чтоб из знанья
Проступило эпох озорство.

«Кто-то есть Уникально Другой—
Миллионами помнит столетий».—
Бог поведал! Медвежьей Горой
Грезит Он в дни седых лихолетий.

«Как беда».—Бог изрёк о возможном
Варианте, когда Он гласит!
Ну не развиты, Боже, и в сложном
Не находим возможность, что зрит.

«Выдох».—Молвит Господь! Потому что
Мы не знали зачем мы пришли.
Только всё ж собираемся дружно
Иногда, чтобы нас превзошли.

«Хорошо рассудили».—Так Боги
Изрекают! «Учиться придём».—
Говорят! Ибо вовсе не строги.
Нужно многим построить свой дом.

«Глушат этим».—Сказал Бог о безднах,
Когда бездны коснутся морей!
Оглушительно в мглах безвозмездных
Вдруг проявятся крики детей.

Вот красивая грезит рабыня,
Не рабыня—царица. Вот толк.
Она словно святая богиня.
Красоты голос быстро умолк.

Всемогущий вдруг скажет: «За два»!
За два балла? Пускай же, сойдёт.
Ибо столько забудет листва,
Что зимой ничего не споёт.

«Аксиома: есть Точка».—Сказал
Вездесущий о Месте Всего,
Где страдал Вседержитель! Ниспал
Всякий вымысел даже в ЯгО,

Всякой внешней программы воздействий,
Ничего не осталось внутри.
Вне всего это Место. Приветствий
Не сыскать в проявленьях зари.

И поэтому несокрушимо
Это Место. Есть Точка Одна,
И поэтому невосполнимо
То, что в Точке Одна Глубина.

«Как домА, миллионы галактик».—
Бог сказал! Небосвод ощутим
Оком внутренним. Каждый квадратик
Исчезает, когда что-то мним.

Есть подстанции Образов Сущих.
Богумир, прояви их сквозь мрак
Самых разных цветов. Только ждущих
Не воспримет режимка никак.

Бог изрёк только: «На Идеале
Не считать»! Мошкара отошла.
Этап грусти, в каком же финале
Удар мысли черта нанесла?

«На корню из домов (только) вышли
Многие».—Бог возгласил!
И в высокой манере мнит Вышень,
Что Он пламенкам нечто сулил.

По прожилке укрой же на форме.
И с картинами в путь, по мирам.
Вот жилища. Однако не в норме
Поглощённая муза виткам.

«А вот Я тебя жду».—Бог планете!
И, как бабочки, души летят
В Мир Иной. И в каком-то секрете
Этих бабочек стёкла дрожат.

«Победи». Побеждать Он не хочет.
А кого побеждать? Где ж облом?
Лишь кузнечик своё настрекочет,
Чтобы после остаться не в том.

«Место жительства, - Бог продолжает, -
Метр в адрес»! «А Мы-то при чём?» -
Он спросил От Богов! И теряет.
Ну зачем видеть Бога с мечом?

«Пошли к ракам людей», - скажет кто-то.
Может быть, крокодил? Но зачем?
Кто-то точно остался банкротом,
Чтоб над ним только царствовать всем.

«Мастер Имени, Друг».—Обратился
Вездесущий к Источнику Снов
Вне всего и вне нас! Изумился
Мрак, который вне зон маяков.

«Мы не в слове, не в букве, не в ритме
И не в танце умов».—Мог сказать
Бог Проверенный не по молитве,
По тому, что никак не назвать.

«Ты где был? В МанУ».—Вездесущий
Человеку изрёк! Но тщета—
Не есть некий критерий ведущий,
А всего лишь наитий черта.

«Да. Шаги».—Отозвался Всевышний
Иль Аллах, или Кэл! Всё равно.
«Верный Подданный».—Молвит О Кришне!
Но когда же растает звено?

«Жду материи».—Бог изрекает,
Чтобы мысленным миром продлить!
Запредельная Сфера не знает,
Её сущность не в том, чтобы чтить.
2005

КТО КУДА

«Назовём (же) Его завтра: Ветерок».—
Господь о Духе Исходящем говорит!
Но и Творец есть тоже Дух. Его урок
Не в том, что Его мненье теребит.

«Весёлый круг».—О собирании промолвил
Структуры времени Господь! Но почему?
Столько скорбей. Но Бог всегда не помнил.
Не доверялся средь людей Он никому.

«Ты в летнем состоянии приятном».—
Так Духу Демиург проговорил!
«Сидит в Хорошем Уровне».—Понятно
Вселенский Дух о Демиурге возгласил!

«Кто куда».—Определил Бог направленья!
И «Уровень тепла, как на Иконе».—
Он о тепле Своего Дома! И знаменья
Как будто ласковой малине будут в звоне?

Мы запредельность выражаем через слово,
Чрез сочетанье неких образных манер
Объектов созерцания. Готово
То сочетанье растворить в себе барьер.

Нет, «Тронула Душа».—Отец Небесный
Сказал о Космоса Душе! И нет преград.
Но есть какой-то комплекс неуместный
Для ожидающих вневременных наград.

На спиритических сеансах вызывают
Каких-то духов, - это ни к чему.
Дух никогда там не приходит, где всё знают
И не уловит Его прелесть потому.

«Просто сынки».—Господь о состояньях!
Но кто уходит, тот уходит навсегда.
Тот, кто ревнует, не поймёт о содроганьях,
В нелепой форме грезя иногда.
2005

ДОЖДЬ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ

В горах скалистых ветровал, но «Я покоен»
Господь сказал! О, не дурите, голоса.
Дождь на дворе и твой ребёнок успокоен,
И в общем строе часовые пояса.

О, «Дайте Мне, пожалуйста, билеты».—
Бог говорит! А от рабынь весёлый звон,
Их смех вскрывает необычные секреты,
Как будто изначально предрешён.

Вот «Язва—душа племени».—Признался
Господь о племени каком-то вне других!
Но не средь наций призрак потерялся—
тот призрак-племя в воплях озорных.

«Как Будто Человек».—Господь назвался!
И средь людей есть человек всегда простой.
«Ты в кране».—Бог сказал! И обязался
Счастливый нищий быть над пустотой.

«Да, упросили. Клетка».—Молвят Боги!
Боги упрашивали Бога о мечте
Травинки. Средь полей идут дороги
В прозрачной, незабвенной долготе.

«Ну что, Ребята».—Боги даже так назвались!
«Положительный Осёл».—О Духе Бог!
А иерархии лишь подразумевались.
Все любят Президента, чтобы смог.

«Дождь заканчивается».—Господь гласит!
Науки небо открывается всем взорам.
И скоро снег собою тленье заместит,
Чтобы морозное вверялось разговорам.

Всякое «я» есть никакое без объекта,
Его впитавшего. И суд условен весь,
Сущность невидима, поэтому субъекта
Не проявить вне обобщенья, не учесть.
2005

ТОЙ, КОТОРАЯ ВСЕ ЗВЁЗДЫ РАСТВОРЯЕТ

Одна звезда в моё окно сегодня светит
Среди узоров затаившихся гардин.
Она пульсирует мерцанием и метит
Своим лучом в меня, ибо один.

Сегодня я один. Так получилось.
Но, может быть, подруга моя там—
На той звезде. На время отлучилась,
Доверившись сияния чертам.

Ибо она избрала только ту звезду,
Которая в моё окно мерцает.
Но вот звонок. И я встречаю только ту,
Которая все звёзды растворяет.
2005

О, ВЫСШИЙ ПЫЛ ОСОЗНАННЫХ СТРАСТЕЙ

Да, связь таинственна, она так необычна,
Что даже в мраке всё течёт в тебя,
Моя подруга и жена. И ты привычна,
Вбирая волны мироздания в себя.

Было—на время отключился свет в домах,
Свеча горела, возглашая мне тебя,
Чтобы в своих доверчивых мечтах
Ты знала, что мы двое—для огня.

Ведь Сфера Огненная это—единенье
Чрез экстатичное сознание двоих
До безконечности. И наше сопряженье
В одну вселенную сомкнуло нас одних.

И весь пожар единой страсти возгоранья
Создал орбиту, замыкающую нас
Своим сиянием для вечного слиянья
Незримого, где полон мраком час.

Но этот мрак—таинственных объятий,
Он тоже понимается как свет,
Но невещественный, для лёгкости зачатий,
Где танец страсти чувствует свой след.

Да, Бог молчит, ибо глубины пробудились
Нашего танца чувств, где нет затей
И в глубину себя мы вдруг открылись,
Где высший пыл осознанных страстей.

В огне холодном Пустоты мы всё сжигали,
В огне безвидного горения надежд.
И нас не стало в глубине нашей печали,
Мечты не стало в глубине закрытых вежд.

И нет сознанья, что была неутомимость,
Что продолженье нашей страсти расцвело,
Что были мы—одна несокрушимость,
К которой мрак сознанья привело.

И нет трагедии в том, что вне состояний
Как отвлечённое. Забыли мы себя
И нас не стало с трепетом мерцаний.
Всё существует, никуда не уходя.
2005

ОПАДАЮТ ЛЕПЕСТКИ

«Покидаем звёзды».—Изрекают
Боги! Потому что хаос дней
Им не по плечу и покидают
Звёзды, чтобы было веселей.

В то же время Им нужна структура
Строения созвездий тишины
Внутри нас. Тогда и Их культура
Станет достоянием мечты.

Боги звёзды робко покидают,
Ибо падает померкнувший цветок,
Опадают лепестки. И увядают
Листья осени. Какой же в этом прок?

Да, с деревьев листья опадают,
Свежий тлен тоскует у реки,
Дети в нём значение узнают
Отрешённости, неясности тоски.
2005

ВСЯ АЛЕЕТ ЧАША

«Эт навсегда».—Бог признался1
«Смею подпасть».—Он изрёк!
«Будет цвет временам».—Обязался!
«Всё нА воду».—Странный намёк!

«Знает кратким безумием».—Духа
Констатировал Бог! «Царству цвет».—
Демиург указал! Но для слуха
Не хватает глобального «нет».

«Цвет поставил».—Вещает Всевышний!
Даже «Сел на ура».—Он сказал!
Почему-то смородиной лишней
Этот год обделил, не назвал.

Бог открыл: «Нейрокруг обыгран»!
«Под завесами, - вверил, - Земля»!
И «На Солнце Хозяин».—Так сыгран
Тот покой, светоносно горя.

Вот и «Международные кольца
В природной».—Поведал Творец!
Так зачем с направленьем бороться,
Если каждый всего лишь пришлец?

Дух сказал, что «Душа Его—Письма»!
То есть Отчая, видно, Душа.
В возвышение призмы продлишься,
От свечи преломленье огня.

«Несут соты Кому-то».—Поведал
Вездесущий, любви всем хотя!
С основанием призмы изведал
Тихий гул как молчало дитя.

Но «При чём «выносить»?—Вопрошает
Вездесущий! Выносят—и всё.
Ах, «Кто влево поставил?» - встречает
Он вопросом опять!—Про Басё.

Что ж, понятно одно: Бог вещает,
Чтобы было представить нельзя,
Что за Ним что-то было. Встречает
Только тень, почему-то скользя.

Как часы, продолжается повесть,
И как вне пространств пустота.
Не в себе—преждевременна новость:
Состав мненья—сплошная черта.

Но «С каких времён почва?».—Так спросит
Всемогущий! Не хватит ума
Осознать, что и почва уносит
Всю прозрачность бездонного дна.

«За пределами мысли».—Ответит
Безусловный Господь! Мы предел
Ощущаем дном мысли и светит
Эта сфера явлением тел.

Мы в бездонности дна ощущаем
Завершение действия сном
Растворённости. И принимаем
Завершенье землёй как трудом.

И земля—вся работа. Так, значит,
Создан был человек из труда
Многих эр, в коих он обозначит
Невозможное бремя стыда.

Та земля есть не просто работа,
А есть символ труда всех эпох,
Из которого выйдет забота,
Как всеобщий сочувствия вздох.

Та земля вся пропитана ветром
И водой, и слагалась в огне,
Озарённая радужным спектром,
Не земля, а покорность волне.

«Папа Мудрый, садится на локоть».—
Некий Ангел о Боге сказал!
И «Он сел».—Говорит! Но растрогать
Только разве ли нужно, раз звал?

«Он считает (лишь) розами».—Сущий
Известил о Его белизне!
Но покорно продлится бредущий
В невесомую даль на огне.

«Сказал ПРОТИВ усиленно».—Бог
Произнёс! Но о чём? Кто бы знал?
Может быть против страсти. Но слог
Безысходность порой источал.

«Ни на йоту»,—(так) предупредили».—
Бог поведал о том, что нельзя
Повесть дней останавливать. Жили
Даже мраки, без света скользя.

«Будь попроще».—Господь к человеку!
«Всё ж снимаем».—О съёмках сказал
Чьих-то действий, когда по отсеку
Кто-то в лодке подводной бежал.

«Вот пилот на краю».—Бог признался!
Видно, кто-то пред гибелью был
На краю осознанья, остался
Он в живых, потому что любил.

«Нет, никто не потерян».—Бог скажет!
«На помойку Я класс поведу».—
Обратился Он к школьникам! Свяжет
Ряд наитий сплошную дуду.

«Знала Толк».—Всемогущий глаголет
О Божественной Деве! Но в чём
Этот Толк? В том, что Кто-то омоет,
Чтобы листья обнять горячо.

«За последним».—Господь изрекает,
Чтоб листочек последний обнять!
И уже навсегда исчезает
То, чему никогда не бывать.

Вот «Я думаю: Шар».—Изрекает
Сам Всевышний! Зачем Ему Шар
Как Идея? Он Сам точно знает,
Что и Шар—Это Временный Дар.

Да, что ж, «То ли опять на Себя
Выбираться?» - Господь вопросил!
Но зачем же, коль память губя,
Ход столетий подмены внедрил?

Что ж, подмены—в природе веществ.
И мир жаждет всю землю закрыть,
Чтобы нам превратиться в существ
Весьма странных и всё позабыть.

Но мир всё-таки грезит иначе,
Да и Космос сроднится с землёй,
Когда вдруг покаянно проплачет
Каждый скромный над мнимой судьбой.

«На пески. Куда деться?». – Бог скажет!
Ибо Он на песках, где туман.
Но пустыня о чём-то расскажет,
О возможности чувствовать стан

Бог назвался: «Один (Я) На Всех»!
Значит Все в Нём прослыли Богами.
Орхидеи дождались утех
За докучливых вех временами.

«Три Момента».—Себя именуют
Сопрестольные Принципы Вех!
Жизнь—момент—человек, - знаменуют
Необъятное ведений всех.

Бог сказал: «Вся алеет (вот) Чаша»!
Ничего мы уже не найдем.
И так тщетна иллюзия наша,
Если к Чаше мы все не придём.

«Нас поддержит весь Мир».—Объявил,
Разумея Невидимый Мир!
«Попадаем внутри».—Бог открыл!
«Зажёг воду».—Сказал Он в эфир!
2005

СЛОЖНО, КАК МИР, ПОНИМАНЬЕ

Вот в пункт населённый Богов
Восходит планета Земля,
Восход её древних витков
Энергий пронзает заря,

Энергий невидимых судеб,
Сокрытых в потоках веществ
Разумов солнц. Кто ж рассудит
Время духовных существ?

«К Афинам дадите Мне, люди?» -
Бог выразит Свой некий план!
Космос свой город забудет,
Опыт когда будет дан.

Заря сокровенных энергий
Таится внутри плана звёзд.
Так кто же созвездья повергнет,
Когда плодотворен их пост?

По-своему судит каждый,
Нет общего плана для всех,
Причина понятна: однажды
Предстанет всеобщий успех.

Но сложно, как мир, пониманье.
«Вопросов не меряно».—Бог
Вроде изрёк! И блистанье
Энергий—космический стог.

«Пока кто-нибудь предсказуем,
Непредсказуем Я».—
Бог известил! Описуем
Лишь внешний покров бытия.

Вот вечные лики сознаний,
Глубоких, бездонных умов
За призмой эпох созерцаний,
За драмой ненужной веков.

Вот вечные лики созвездий,
Структур отпечаток на них,
Когда их глубин всех известий
Не хватит бутонов одних.

«он сшитый в четыре комка» -
насилие».—Бог известил.
У Творца тяжелеет рука,
Он признался. Но кто посетил?

«Пополам на самом (-то) деле
Делится».—Бог сообщил!
Пускай делится, если отселе
Никого и никто не смутил.
2005

ТОЧНЫЙ СВЕТ

«Точный Свет».—Бог сказал! Так удобно
Его именем вдруг отстранить
От развития мысли, чтоб скромно
После в сущность её углубить.

Точный Свет—это Смысл Проявленья
Из Абстрактного Форм Всех Причин, -
Вышло Божие имя из тленья
Мыслеформ затаённых глубин.

«Лунный свет».—Бог сказал! Потому что,
Потому что легко сочетать.
Лунный свет входит в мир, чтоб кому-то
Можно было с Луной отдыхать.

«И лекарство всё знает».—Поведал
Вездесущий! «Бутон возьми».—
Он пространству советует! Предал
кто-то вечный покой земли.

И ещё молвит Бог то, что «Листья,
Которые знают, внедрят»!
Друг, зачем ты тревоги боишься?
Но понятно, что кто-то был свят.

«Побеждён (и) вопрос под манеры».—
Бог сказал о манерах светил!
Но кто может быть проклят? Химеры—
Порожденье разрозненных сил.

«Никаких слав на части», - сказал
Вдруг мужчина из видеоряда,
Сунув руки в карманы, он знал—
Только в цельности смысла ограда.

«Бьёт потеря».—Поведал Господь!
Но, о, Боже, нет сил поэтесс
Воплотить всё, чтоб мрак побороть,
Разобщённости в противовес.

Бог сказал едва слышно: «Выходим»!
В каждом слове Их смысл наяву.
И мы робко значенья находим,
В чуткой гамме минуя молву.

Но огонь—тоже есть проявленье
Протяжённости в мир Божества.
И «Вздохнут на руинах» есть мненье
Бога там, где Его тетива.

«Один В Сфере».—Бог имя открыл!
В Сфере Трёх Всех Богов имена.
«Я Прямая».—От Прави посыл.
Для евреев оплот—Шехина.

Центр Космоса—он средь галактик,
Но искать его там—ни к чему,
Он не внешний какой-то лунатик,
Он—пространство в сверхсущую тьму.

Тьма подобий, строений и спазмов
Прекратит над знаменьями речь,
Миновать чтобы прелесть соблазнов
И последний порыв уберечь.

Назовётся Бог: «Кровь На Вине»!
Он есть Кровь с Его Сущим Вином
В глубине мирозданья. В волне
Эта Кровь как Душа в Ком-то Том.

Бог учуял Своё направленье,
Но сказать «Бог учуял» - смешно,
Потому что абстракций томленье
В ранг глобальности возведено.

«Да, чисты».—О Себе скажут Боги!
«Роль событий».—Бог скажет! Зачем
Им приписывать роль, когда строги
Все возможности быть вне систем?

«Смежный Ум».—Бог Себя называет!
Вы учтите, Он будет гласить
Вечность всю, на которой летает,
Чтобы каждой песчинке дарить.

«Ну причастны, конечно, остались».—
Молвят Боги! Гласят: «Талисман»!
Человек тоже скажет. Но взялись
Их слова по-иному. Вот сан.

Каждый сан нарушать не пристало.
Уважение к сану—предел.
Только всё навсегда запоздало,
Только точная мысль—не из тел.

Бог изрёк, что «Стропила—вот это
Удивительно»! Дело всё в том,
Что пространство навечно воспето
Размышлением. Космос потом.

Чтобы Космос открылся познанью,
Скорость света чтоб преодолеть,
Пусть мышление льнёт к обладанью
Полной скоростью внутренней зреть.

Если скорость отринуть искусства,
Будут войны, пространство умрёт.
Пусть же думы наполнят и чувства
Всех людей, тогда Дух не уснёт.

Нету первых и нету последних,
Все завязаны в странный цветок
На галактики крае, соседних
Ожидают явлений. Есть прок.

Антипод уже изгнан из сферы
Пребыванья людей на земле,
Чтоб рождались другие манеры
Состоянья цветенья в огне.

Бог назвался: «Монарх За Работой»!
Он космический строит корабль
Новых сущностей с новой заботой.
Конец света прошёл. И ансамбль

Света Нового строится мыслью
Поколений Ремёсел Иных.
И Огонь Сферы Мысленной высью
Увлекается в мглах золотых

Европейцы поймут, что Малявин
Просто так наносил смуглых баб
Хлёсткой кистью на холст. Равноправен
В иерархии импульсов граб.

Да, «Ко Мне повалили».—Бог молвит!
Вот огнь Божий. Но как может быть
Ипостасью сиянье? Припомнит
Бог Огонь, что возможно забыть.

Ладно, только лишь наше. Но мир
Расширяется в сущности Слова
Иль Анимуса. Странный кумир—
Иерархии знать для улова.

Тогда Мысли Явление Каждой
Может быть Богом Всем На Земле.
Вестник Грёз улыбнётся однажды
Состоянию Света Во Мгле.

Можно взять суррогат как сиянье
И Сияньем Нетленных Надежд
Назвать Господа. Разве преданье
Не соткёт лучезарно одежд?

Бог промолвит: «Надел укрепленье
Учёности»!—Он о Себе!
Только вот почему-то волненье
В человеческой каждой судьбе.

Надо каждый оттенок малейший
В каждой хрупкой культуре искать
Самых крайних племён. И дальнейший
Будет виден рассвет всех опять.

Игра в Snooker—планет расстановки.
Так какой же скорее слететь
В лузы дыр? Сохранятся диктовки
Тем планетам, - о деле радеть.

«Разговаривать—это обычно».—
Бог навеял! Пускай все слетят
В одно время, чтоб было привычно
Без пространства лелеять подряд.

Тренировка общенья с Всевышним
Человечеству будет нужна,
Чтобы в космосе каждый не лишним
Оказался для знания дна.

«Только Этот».—Бог Дух знаменует
Всех Единого Бога Отца!
«Мудрость—Та».—Он изрёк! И волнует
То, что Та—Королева Лица.
2005

ТЁМНЫМ ОСЕННИМ ВЕЧЕРОМ

Ветер гулом широким шумит,
Обнимая пространство вокруг
Чистым воздухом. Время бежит
И события чертят свой круг.

Словно в двери бы кто-то стучится,
Даже в стены. И на чердаке
Почему-то во всем копошится
И по крыше проходит в тоске.

И спускается в подпол зачем-то.
Словно стены безплотны. И ждут
Завершающей цели акцента,
Словно лишь ощущенья живут.
1999

ТРОПИНКА К СОБСТВЕННОМУ ЦЕНТРУ

К собственному центру проходя,
Один ты только сможешь отыскать
Искомое, чтоб после уходя
Ты уходил уже туда, где не познать.

Путь внутрь всё же возможен. Синева
Поможет отражением в глуби
Сердца непечального. Одна
Будет только весточка внутри.

Никто, кроме тебя, не обретёт
Дорожку к осознанью твоему.
К собственному центру лишь ведёт
Свойственность тебе лишь одному.

Влиянья не допустишь на себя
Мира заблуждений, новостей.
В глубины безсознательного зря,
Подземных прикасаешься путей.
2000

НОЧЬЮ НА БЕРЕГУ

Не знаешь как на озеро смотреть,
Не знаешь этот мрак как понимать,
А страху почему-то не стареть
И шуму от верхушек—благодать.

Покоя не находишь. И тревожно
Лишь только озираешься вокруг.
Далёкие огни зачем-то сложно
Отталкивают в стороны испуг.

И берег лишь далёкий навевает
Невнятную кручину глубины.
За леса протяженностью страдает
Сомненье неприкаянной вины.

Далёких огоньков унылый ропот
Завесой погребения смущён
Печальных островов. И словно довод
Случайно огоньками воплощён.

Не знаешь как и лес угомонить,
Завесу островов как низвести.
За протяжённостью ли озера забыть
Как память потерялась на пути?

За леса протяжённостью неясно
Что будет содрогаться в темноте.
Молчание угрюмое согласно—
Молчанье островов на высоте.

Далёких берегов огни родные
По сторонам от островов ещё горят.
Созвездия неясны. Но живые
Какие-то наития парят.
1999

ВОЛНЕНИЕ ВО ВСЁМ

Повито небо облаками. И пустынно
За пеленами серебристыми молчит
Небо прикрытое. И словно бы наивно
Флёром серебристым говорит.

Лишь ореолы световые поселений
Брезжат над лесами лишь едва.
А ели вдруг ушли из сожалений,
Но чувствуют как горестна трава.

Не всматриваясь больно, понимает
Тень каждая волнение во всём.
У берега темно. И воспаряет
Дерево каждое в волнении пустом.

У берега темно так чрезвычайно,
Что словно бы робеет и вода.
Деревья возвышаются печально
Дозором, словно это навсегда.

Тень каждая как будто понимает
Дозор своих деревьев в высоте.
Тень каждая как будто сострадает
О лодке и о дремлющем весле.

Всё же свежо, отрадно на мостках,
Калитка ожидает в стороне
На взгорке. Неужели будет в снах
Мерещиться поленница в огне?

Но неожиданно касается лица.
Слетевший лист. О чём-то. Но о чём?.
Пораньше бы уйти, как от конца,
Иначе будет поздно. Но потом.
1999

ОБРЕТЕНИЕ ИЩУЩИМ

Душа вибрирует в вибрациях Вселенной.
И ангельских чинов ликостоянья
В какой-то быстроте весьма мгновенной
Мгновенно восприемлют обладанья.

ОбрЕтение ищущим—безмерность,
Радость желаний недомыслимая, вод,
И неисчётная земная эфемерность,
Неувядаемая ласковость широт.
 
Несоглядаемый Исток Необыменный
ВостОче ввек Востоком из тенет
Словно бы наших представлений. И нетленный
Венок порадовался радужности лет.

И недомыслимая нега расставаний
Пестунствует странные черты.
Устнами не назвать тех упований,
Необыменный где восход и высоты.

Гугнивого ли Цвете Благовонный
Облагоухает над звездой,
Как над ступенью восхождений? Только томный
Покажется подъём тот за мечтой.
2000

ЗВЁЗДНЫЕ ЧАСЫ

Звёзды Звёздных Часов огромных
Украшают небес циферблат.
Звёзд Часы в углублениях скромных
Ощущенье мерцаний хранят.

Звёздный времени ход аккуратен
И подчёркнут лучом антураж.
В средоточии строй вероятен,
Словно думы вселенской страж.

Он сферический—звёзд циферблат
С очень сложным строеньем часов
Внутри времени хода. И зрят
Направленья мгновений из слов.

Мысли Времени в сущности хода
Линий звёзд направляют часы
По движенью всего небосвода
В сонме стрелок планет на весы.

И весы столь громадного центра
Регулируют в мере всю суть
Направлений, где доля момента
Всё решает к началу вернуть.—

Это, в общем, картина созвездий,
Бытия предрешающих ход
По закону Часов. И возмездий
Ждать нельзя, если верен подход.
2007

МОРЕ НЕ БЫЛО КРАЙНИМ ТАКИМ

Море не было крайним таким.
Но смотри выше неба. Тогда
Море станет совсем неземным
И в прозрачность уйдёт навсегда.
2007

ПРО ПЕЧАЛЬ УЖЕ НЕ СПРАШИВАЙ

Про печаль уже не спрашивай, не надо,
Она приняла заботы вне забот
Для себя. И сень её пощады
Простерлась над пропастью высот.

Погребение она сама готовит,
Чтоб внимание пространства не отвлечь,
Чтобы тот, кто вдруг её прикроет,
Смог ромашку в сердце уберечь.

Про печаль уже не спрашивай. Одно лишь
Нужно действие сознанью лепестков, -
О, забвение, ведь ты же успокоишь
Сень печали пропастью из снов.

Только пропасть; зренье без сюжета,
Без паденья, без движенья, ни на чём
В неизвестность канувшая Лета
Из неизвестности на фоне никаком.

Нет ни тени и ни света, ни причины.
О, забвение, не спрашивай совсем
Про печаль. Погасли все картины
И пощада при печали, как ни с чем.

Только золото серебряное взморья
Где-то будет далеко не говорить
О возможности крылатого подспорья—
Навсегда ромашку исключить.
2007

ОН ДОРОГ—ПОСЛЕДНИЙ ЦВЕТОК

Он дорог—последний цветок,
Последняя нега роптанья,
Последний в цветочке звонок
Какого-то скрытого знанья.

Стезя его так эфемерна,
Что внутрь он прошёл далеко;
Забыл оболочку. И мерно
Нашёл что внутри высоко.

Он дорог, он точно последний.
Он маленький—дюйм—и всего.
Когда будет голос весенний,
Он точно услышит его.

И он вновь вернётся, но вовсе
В цветок ни в какой не войдёт,
А рядом он будет как просинь
С той, что легко расцветёт.
2007

КОГДА-НИБУДЬ, НАВЕЧНО УМИРАЯ

Такого мира не было, как день,
Покрытый хрупкою, неведомой тростинкой.
Но он был там, где временная тень
Сказала что-то лёгкое с запинкой.

Соединённые ли линии узнают
О том, что день лишь ей принадлежит—
Тростиночке? Несмелыми бывают
Леса, когда огонь где-то горит.

Как день, тростинкой хрупкою покрытый,
Такого мира не было в веках.
Поток из Солнца даже позабытый
Её лелеял в ласковых тонах.

Тростинка бЕрега ведь вовсе не лесная,
Поток из Солнца мглы не рассекал.
Когда-нибудь, навечно умирая,
Мир вспомнит о тростинке у зеркал.
2007

НАЧЕРТАНЬЕ ВОЗДУШНЫХ ЧАСОВ

Бедная опаль, в разлуке
Хотя бы нас что-то простит.
Серебряный тон в твоей скуке
Медью слегка золотит.

Бедная опаль, возможно,
Тон увяданья пройдёт.
Очень всегда осторожно
Кто-то в твой шелест бредёт.

Кто-то проходит, уходит,
Шорохом чувствуя тишь.
Вроде нельзя уже, вроде
Подумать тебе, что глядишь.

Сонно порою встречая
Весточки листьев, ты вдруг
Чувствуешь, не примечая,
Что завершается круг.

Бедная опаль, согласье
Начертят на листьях Часы
Воздушные. И ненастье
Не тронет земной полосы.

Но, опаль, ты спишь уже. Сон—
Единственный друг для тебя.
Твоим покрывалом смущён
Свет, по тебе проходя.
2007

А ЧТО ДЕЛАТЬ НА ЗЕМЛЕ?

В море уверенность морскую почерпнуть
Пришло на память завершенью Одиссея.
Даже устои в средостенья не вернуть,
Когда глобальна покорений эпопея.

И сплав энергий хлещет вдруг, напропалую,
Вселенским модусом, в решающих стезях
Энергий бытия. И ни в какую
Понарошку ноль не выявить во тьмах.

Ах. «Счастьям всем. Вы поняли?» - сказала
Та проститутка переброскам всех племён.
Жеманней нет. И проститутка разузнала,
Что арабески будут нормами времён.

Но преисполнены решимостью пространства,
И Леший скажет, что «Все прячется».—Тавро.
Смотрите: ливень! И ушла тропа крестьянства.
Но просто лира отдыхала, но не про…

«Мы говорили: (только) круче каждый день».—
Вещают Боги! Бог сказал: «Я не прильну»!
И пусть простор лучами в призрачную тень
Прольёт мерцания плодов. И всё к тому.

Вот «Выбор—мир».—Бог говорит! К чему рыданья?
Как жаль, что вовсе всех ошибок не изгнать
В контексте времени. Обычные желанья
Начнут зачем-то преднамеренно рыдать.

Нет, не начнут. Не до того. В чертах меты…
Нет, не в чертах, а в неизвестных расстояньях
Камни растраты скажут робко: «простоты»
И растворятся в тех неявленных признаньях.

«Объясняли: столько бедствий».—Снова Боги
Излагают Свой каприз, как нашу роль!
Процедура только в том, что сны—берлоги
И всегда гнездится в подступах пароль.

В цветущей молодости яркого признанья
Восходит ярко наслаждений обелиск.
И клён растить так хорошо для упованья.
«Не до Себя».—Бог говорит! А где-то писк.

Экранизация. Восторг. На самом деле.
Энергозапись титанических пластов
Столь многих ищущих, особенно в постели,
Когда бывает иногда так много слов.

«Подумай (только): а что делать на земле?» -
Господь по поводу кумиров сообщил,
Мысль предложил сию Себе! Только на дне
Не высветить параболы светил.
2005

А В ЗЕРКАЛЕ БУДЕТ ВЕНЕРА

«Ах, зеркальце, я же плачУ», -
Красавица скажет играя.
А зеркальце скажет: «лечу
С тобою, ты ведь живая».

От чистой дороги сердца,
От вечности в нём одной
Красавица будет зреться
В зеркальце, где есть покой.

А в зеркале будет Венера
Веласкеса вдруг вспоминать.
В чём главная жизни манера?
Красавицу ту созерцать.
2005

БОГ МЫСЛЕЙ НЕ ЗНАЕТ

«Если Они Боги, зачем Их оплакиваете? Если
же вы Их оплакиваете, то они, по-вашему,
больше Не Боги».
Гераклит (египтянам)

Бог—это То, что мы слышать хотим,
То, в чём мы разум растим неприметно,
Но вовсе не то, что всегда говорим,
Он—Только Личный, сие—безответно.

Воображать Его можно в исканьях—
Того Исходящего В Быль Превосходств.
Он—Быль Голубых Продолжений. В преданьях
Различные мглы и юродств.

«Он мыслей не знает».—О Господе молвит
Атман! А люди—свой суд.
Отсюда и войны. Движеньем наполнит
Бог чувство, где слёзы текут.
2005

КАК ЧАСТО МЫ СЕБЯ В ПУТИ НЕ СОЗНАЁМ

Как часто мы себя в пути не сознаём,
В сомнении забот не принимаем.
Но вот покоится над миром водоём,
Который вовсе и совсем необитаем.

Укоров страсти не приемлет его гладь,
Укоров времени он тоже не приемлет,
Пред ним закрыта времени тетрадь
И он потугам страстности не внемлет.

«Дословно: ты никто».—Бог изрекает
И к проявлению материй в письменах,
В предметах, и телах! И снова тает
Различный вымысел о разных именах.

И тает пруд и безучастная дорога,
Но в этом нету отреченья бытия.
Просто друг в друге каждая тревога
Совместно знает где безмерна колея.
2005

РАСТЕНИЕ ОТДЕЛЬНО ГОВОРИТ

Даже «Растение отдельно говорит».—
Бог скажет! Это принцип бытия
Во всём разнообразии. И длит
Своё намеренье любая колея.

«На волоске воспитан».—Изрекает
По-поводу Июльского Жука!
«Слов не наказывай».—Жуку Он объясняет!
Не Дух ли Жук? Опасная строка.

Для Джорджио Армани размышленье—
В одежде, в единении культур.
Ко всем природа чествует уменье
Для всяческих коллизий и фактур.

Даже растение отдельно говорит,
Отдельно пробегает ручеёк.
Так проще. Только нечто убежит,
Как слабый, неосознанный намёк.
2005

ОТ ЧИСТОЙ ДОРОГИ СЕРДЦА

«От чистой дороги сердца,
От кнопочки в нём живой».—
Бог доверил! Открылась дверца,
Сознающая вечный покой.

А в мангровых зарослях змеи,
В глубокой системе корней.
Они влюблены в эпопеи
И там им, конечно, видней.
2005

ПОЯСНЕНЬЕ

«Животное. На поясненье».—
Дух Божий сказал, предложил!
И вот ты восходишь в свеченье,
О, человек, нету сил.

Чем страсти сознанье приятно
У человека? Судьбой
Всех тонкостей. И, вероятно,
Ничто не сравнится с мольбой.

Животное ль? Нет, неуместно.
Скорее, есть ангельский чин,
Где сжатие пар повсеместно.
Ошибка—животное—блин.
2005

СНЕГУРОЧКОЙ НИЧЕГО НЕ НАПИСАНО

Потусторонние, как мы, не созерцают.
Они есть плод лишь наших мыслеформ.
Они не внешнее, но чуткое встречают,
Что вне всего, поэтому вне норм.

И ручку подала Снегурочка пространству.
А расстоянье—выраженье жизни всей.
Пространство тёплому весеннему убранству
Доверилось, свершению над ней.

Не видно этого. Написанное видно
Вот вместе с этим. И Снегурочка ушла
Там, где открыто проявить себя не стыдно
И где дорога без пространства привела.

Фольклор смонтировал. Так что происходило?
Вдруг появился Ангел Чуда надо всем
Надежд и чаяний, где чувство приводило
К той совокупности уверенных дилемм.

Это нельзя назвать. И жест был аккуратен.
«Я палец в лоб ориентирую».—Сказал
Если Б Вы Видели! Но кто же вероятен,
Когда никто конкретно не видал?
2005

В ДРУГОМ ВИДЕ ВСЁ НАПИСАНО

«Руководители этих групп понаклонных
преступлений».
?

Нет, «В другом виде всё написано».—Сказал
Бог и о поисках народов всей земли!
А Бог есть Сфера Неприступности, Он знал,
Что все народы нечто в Грёзах берегли.

Но наступило обобщенье всех воззрений,
Хотя оно шло изначально в чём-то том
Кротких людей, не ради самомнений,
Не ради войн, так утверждённых в дорогом.

Да, в другом виде всё написано. Представить
Так невозможно этот вид Писаний Вед,
Который вне всех вожаков. Но как исправить
То, что навеял непонятный Архимед?

«Мы Наши клумбы…» - Боги начали! Теряться
Им вроде нужно иногда, в Своём чтоб быть!
А клумбам радостно с живущими встречаться,
Чтобы всегда только живущее любить.

Цивилизациям разумным что же мнится?
Отвергнуть группы преступлений. И тогда
Создать сии цивилизации стремится
Разумный век, как бы на космос города.

Есть Древо Общее—людей всех возникавших
По всей планете без стезей унылых драм.
Обособленья были временными. Павших
Нужно почтить в добро грядущим временам.

«они желают с балагана миллионы».—
Поведал Бог о неких отпрысках затей!
«Есть и покруче».—Он изрёк! Но есть и звоны
Небесных ангелов наитий эпопей.

И Боги скажут только: «Чашка, Мы с тобой»!
«Высокий возраст хлеба».—Вдруг припомнят!
Если молчать, Бог замолчит. Пускай бы рой
Поэтов всех общался с Богом, если вспомнят.

«Всё в промежутке».—Бог сказал! Но время близко,
Когда искусство в Разум Космоса войдёт,
Чтобы галактики сближать. Ничто не низко.
«КаИш БалА».—Кэл говорит! Он всё найдёт.

Возможно то, что и поэт неверно слышит,
И в прошлом многое бы нужно поправлять,
Но нету времени и знаний. Кто ж услышит,
Чтоб генетически всё верно направлять?

Каждый народ в своей генетике воспримет
Традиций всех для очищенья не стандарт,
Когда подмен никто не бросит и воздвигнет
Русский для русских только негу доминант.

«Нет, Я не буду (уж) Никем».—Так даже скажет
Дева Мария! Только правильно понять.
Никем (с буквы большой) Она не свяжет
Мысль, чтоб задуматься кому что возвещать

Прохладным пламенем нетварного сиянья.
«Звонит писать».—Так скажет Бог! В том весь секрет.
Правоправительства так важны Заседанья.
И недомолвки большой таится свет.

А сколь в Акафистах премудрости блаженной,
Отличной самой, не подверженной страстям.
Надо и знать—есть разделенья для нетленной
Счастливой участи, ведущей к тем вестям

В Надмирном Разуме, где радости не скрыться,
Условной радости слияния с цветком,
С цветком и с красненьким, и с жёлтым. Затаиться
Там можно и с преображённым васильком.

«На васильке только и держимся».—Могли бы
Сказать вселенной безконечной Божества
И говорят! Простите, если вдруг мотивы
Вам вдруг покажутся не нормой естества.

«Так будет десять миллионов лет, - признались, -
Ты тоже Мальчик».—Боги в сторону Того,
Кой Слово всем, даже когда не в Нём терялись,
Ибо для всех исканий Слово—сверх всего—

В возможность мысли воплотить в любом народе,
В возможность выстроить все творческие тьмы
И сказки все, литературу, и в природе
Черпать разумные, пречистые умы.

Вот «Для того, чтоб были связаны рассветы».—
Господь сказал о предначертанной стезе!
И «Монтокризм первым приписывался».—Спеты
Богом слова! Так в чём основа в крутизне?

«В сырье лежу Я».—Вездесущий изрекает!
«Летит: ответы (неких) лет».—Он так сказал!
Ничто так Бездну Умозренья не стесняет,
Как то, когда всем злоключеньям—только свал.

И «Сутки мнимой протяжённости» - оплошность.
«Да, в конституции корзинка,—говорит,—
С мороженым».—Угрюмая дотошность
Словно бы даже и от Господа дрожит.

«В известных корках апельсиновых заметно,
Как одеваться следует».—Сказал
Так Вездесущий! Ну а Штатам—безответно.
«Вот Сад идёт».—Господь зачем-то указал!

Ещё Бог спросит у Божеств: «Куда Мы вышли?»
А Вы решили бы, наш друг, что выход к Вам.
Но все мы учимся. Покажутся все крыши,
Когда Ваш лайнер проблеснёт где-то не там.

Нет, «Очень трудно попадающим».—Бог скажет!
И «Как-то видел я голодных», - друг открыл.
«В избытке время не уместится».—Докажет
Творец и то, что Он над временем сокрыл!

Но что над временем таится? Абсолютность.
Нет, Абсолют не в сфере зримого пустот,
Хотя и в нём, но без пространства.—Обоюдность
СлОва на тему чистоты, где кто-то ждёт.

Значит избыток—это мера не для мерок.
И мерки времени в приметы не уйдут.
И «Конец света всё же есть».—Ради проверок
Бог утвердил! В конце избыток обретут.

Значит, конец—это избыток над всем мнимым
И над всем зримым—есть глобальный переход,
Уход в безплотность состоянья. Исполнимым
Он не во внешнем предоставит каждый род.

Этот конец—как тот избыток всех явлений,
Как полнота свершенья пристальных начал,
Но, нет, не ярое желанье всех крушений,
Это уловка, чтоб несведущий поспал.

Вас иногда коробят странные понятья,
Но вот конец—это Нирвана для тех черт,
Он наступил уже. Бросайтесь же в объятья
К концу в Нирване, словно Будде есть конверт.

Да дело вовсе-то не в Будде, не в заметках,
Не в тёмных строчках по красивой белизне.
Крайняк не скажет Вам о ласковых отметках,
Вы не поклонник всех стихов в голубизне.

Умы направлены к отверстию в пространстве,
Хотят создать его, чтоб время обогнать, -
Способ обдуманный. Но крайность—в постоянстве.
Быть может, можно перепрыгнуть, чтоб не ждать.

И сквозь кончину перепрыгнул мир случайно.
Угомонитесь, всех стеснений письмена.
Вы в каждом виде создаёте обычайно,
А нужно только пить побольше бы вина.

«Во-первых мир».—Бог говорит! Да, для кончины.
Без промедленья вышло солнышко. Вот так.
«Как это у Нас точка?» - Без кручины
Боги спросили! Черепам—весомый знак.

«Что там за сорок лет настало?» - Вопрошает!
«Писатель формы—это разум».—Бог сказал!
Настало то, что разум вовсе не теряет
Форму с безплотностью сопрячь, ибо не знал.

«Отдельный свет вне содержания предмета».—
Бог предлагает рассмотреть! Есть пустота
Как пустошь разума. Но вне и нету света,
Ибо не нужен он, как крайняя черта.

Казалось: крайнею чертой конец гордится,
Казалось пристальному мраку вне причин.
Вот оборвётся вдруг черта. С чего? Простите.
«Отёк не нужен никому уже».—Вот чин!

Вот чин, казалось бы, вселенной погребенья.
Хотите знать? А это точно так и есть.
Но что про что? И погребенье из движенья
Туда уходит, где отсутствует вся весть.

Да, «Всё в Орле».—Так Ипостасный изрекает!
Что за Орёл? Нет смысла Символ подвергать
Истолкованью. Ра-М-Ха ИНТУ предваряет
Бог Ингл,* Первичный Огнь чтоб сохранять.
2005
*Бог Ингл—Бог-Хранитель Первичного Огня
Мироздания, Священного Огня домашнего Очага и Священного Огня Овина. (Дело в том, что Господь Родитель представляется безконечным множеством имён в различных традициях. Ветхий Завет тоже имеет большое число имён Господа, которые мы не знаем, но для той традиции они дают возможность получить более широкое представление о
многогранности Творца).

МИНУС ВСЁ

«Когда Личным идёт».—Подчеркнул
Вездесущий! Тогда Его слушать—
Бога Личного, если тонул
Разум Ваш в испытаньях, чтоб кушать.

«Минус Всё».—Бог назвал Себя явно
В отрицании том! Он Большой.
«Я не знаю Такого».—Он—Славный—
Себя вновь отрицает! Шальной.

Минус Всё—это Бог всех созвездий,
Всех галактик, вселенных, миров
В отрицании всём и известий
В Нём Самом, всё—никчёмный улов.

Он Никчёмный—Господь Всемогущий
И венцы есть улыбка над тьмой,
И все храмы. Ведь Он Вездесущий
Вне всего. Только мы с той листвой.

Никогда Бог Вам явно не скажет,
Скажет только, когда Вам не ждать,
Не следить и за словом. Он свяжет
В Вас Своё, когда Вам не читать.

Когда Вы вне себя иль Он чует
Вашу жизнь.—Он в Вас скажет не так,
Что поймёте потом. Адресует
Из неведомого каждый знак.

Скажут Боги, что «Всё отключили»!
Внешним больше уже не спастись.
А что значит спастись? Позабыли
Все на свете, чтоб только пастись.

Бог Как Солнце—вот имя Сиянья—
Пресущественной Тьмы Абсолют
Как Нетварного Мрака, где знанья
Не присутствуют. Радость не ждут.

Вот «Ударная сила стран мира».—
Вдруг Господь обратился ко всем!
СВИТОВИТ*—Оберег из эфира
И из вод—чудо древности схем.
2005
*СВИТОВИТ (Свастичный Символ)—Символ вечной взаимосвязи между Земными Водами и Небесным Огнём. От этой связи рождаются новые Чистые Души, которые готовятся к воплощению на Земле в Явном Мире. Беременные женщины вышивали этот Оберег на платьях и сарафанах, чтобы рождались здоровые дети.

КАК СВЕЧИ, ВСЮДУ ЖИТЕЛИ ЗЕМЛИ

«Как свечи, всюду жители Земли.
Да, всё на свете в свадьбах».—Бог сказал!
«Капли дождя в Его расцвете».—Так вдали
Сущий о Духе почему-то возвещал!
2005

РОССИЯ ОБРЕТЁТСЯ

«На что он скромен—показывает каждый».—
Сказал Господь! На что ты скромен, друг?
«Оттуда фильмы всех не ждут».—Сказал однажды
Всё Тот же Бог! И скромность в том, чтоб видеть Круг.

В том Круге Сферы Умозрительных Сияний
Фильмы не ждут, ждёт Предсказуемый Сюжет,
Но под вопросом. И из образов роптаний
Вдруг проявляется Души Померкший Свет.

Душа пред Господом наивно представляет
Тот сонм сплетений, коим вдруг поглощена
И перед Ней как будто нечто разделяет
На мыслеформы Её разум, ведь нежна.

Нет, никогда никто к чему-то не прибавит
Чего-то лишнего, пусть всё живёт своим,
Если живёт. И все дробленья не исправит
Всё продолженье и паренье над седым.

Седая древность. Неприкаянность наитий.
Бог—Подражанье, Нисходящий Из Глубин, -
Вот Его имя Безконечных. Из открытий
Разве не То, как есть Предел Всегда Один?

Вот ключ закрытия. При некоторой тайне
Есть компоненты, чтоб несметное закрыть.
В шляпу поклон. Но вроде тем необычайней
Захочет Космос в тех «тарелках» что-то длить.

На сон ругать никто не станет. Промедленье.
Ах, русский, русский наш язык вне всех причин,
И он для нас самый красивый, чтоб волненье
Шло из несметности приверженных трясин.

С древних времён себя так инглами считали
Те англичане, кто из наших же корней,
Только сплетались сверхсознательно и знали,
Что вспыхнет свет над притязательностью всей.

Но как-то странно меж собой свои кочуют.
Видимо, все мы оставляем нечто в мглах
Своим невнятное. Пускай же быль диктуют
Те увядания, что грезят, словно в снах.

И по шкале нам градуировать не станут
Немой оплошностью несказанных эпох.
Мы были первыми, поэтому предстанут
Те, кто хранил напрасной сини сизый вздох.

Была бы тема. Поколенье вновь заносит
На сваи призрачности мира некий дом.
«Людей понять Нам не дано».—Так Бог уносит
Своё другое—вне стандартов некий том!

«На верх высокий, (так) скорей».—Бог приглашает
Всё человечество отбросить тот пирог
Прошлых угроз! «В вас наше время», - возвещает
Надпись на кубке наших пращуров—тот слог.

«В колючей проволоке я всё время жил», -
Из сферы мысли Маяковский говорит.
«Саму не надо звать».—Всевышний так гласил!
Прозрачной кровью свет московский задрожит.

«Когда соломинку теряю, (то) клянётся
Ветер срубить её».—Глаголет наша Правь!
Закон стихийности, так в чём же обретётся
Выход из хаоса? Коль сможешь, так поправь.

В слепом предчувствии блаженного пространства
Свой смутный возглас энтропия превзойдёт.
И в мглах неведенья истоки постоянства
Перемешались, эйфория где ведёт.

Ах, демонтировать так просто и душонку,
Так просто в сторону стеснений утащить.
И даже Бог припомнит «ржавую (ту) плёнку».
Эксмагазины, диабеты. Как же быть?

«А Кто Такой (Вовсе) Не Ёлочкой?» - Так спросит
Господь! «Дерзость Победы».—Известит!
Всё о Себе Он. И мерцание не спросит
На небе звёздном о восторге Нереид.

Никакой образ с медицинской точки зренья
Вам необычное потомство не создаст.
А он—питание. И, кажется, сквозь тренья
Кит с Андромедой убывает. Кто ж предаст?

Ничто не правит. «СтОит для».—Промолвил Бог!
«Парусин, видно, старинный».—Повествует!
Великолепно бригантина входит в слог
Весёлых вод, где разговор потоки чует.

Да, «Будут все со стороны».—Бог изрекает!
«Вот и все».—Он говорит! «Что значит свет?» -
Он вопросил! «Рубахи все».—Он отвечает!
«За все страдания».—Сказал! И в том ответ.

«А почему (весьма) так быстро?» - Спросит Сущий!
И Он признАется, что «С помощью корней»!
И крупным планом видим ток её бегущий—
Даже Вселенной из корней, где её видней.
.
Да, быстро-быстро небосводы озарятся.
Планете каждой—свой особый небосвод
И стиль строенья от него. И вдруг продлятся
Пространством мысли корни слов, - Бог повернёт.

Вот даже «Вывести таран».—Бог предлагает!
Да, хватит пользоваться жертвенностью йот.
Таран бы вывести, отбросить, где не чает,
От ран вселенной, где он к должному прильнёт.

Так можно сделать всё пространство однозначным
Умам несметного вселенского бытья.
Мы жертвенность природы мним удачным
Словно неведением полным для былья.

Какой первичностью всей мнимой энтропия
В своё замкнётся безысходное не то?
Не той ли вялостью, где брезжит эйфория,
Не видя выхода сквозь драмы решето?

Жрецов и жриц понятья стали расходиться.
Уже ли принцип только в том, чтоб поедать,
Сжигать огнём и потихоньку водвориться
В нелепых форм неописуемую рать?

Первичный хаос. Но насколько он первичный?
Насколько взвесятся предчувствия широт?
Весы же новые. Штатив весьма статичный.
В факультативе будут проблески частот.

Первичность мыслится в конкретном где-то месте,
Но для конкретности пространству ли бывать?
Значит пространство и первично? Только в жесте,
Нет, не понять, что сможет хаос задержать.

Да, как ядро представить хаос даже можно
И воды многие, и яйца, Дух на них.
И вдруг их хаоса восстанет непреложно
Нечто оформленное в руслах озорных.

Великий Мрак Великой Пустоши без центра
Мог быть в начале, если хаос бы минуть.
Но мы глядим со стороны, как с постамента,
Боясь все щёлочки всех взглядов не спугнуть.

Великий Мрак, как если б мы вдруг оказаться
Могли бы в нём, но нам знаком творенья свет.
А если б мы не знали света, то теряться
Пришлось бы в собственной несдержанности лет.

Но вот представим, что сей Мрак был населённым
Прозрачных сущностей неведомою тьмой
До безконечности, тогда он был не тёмным
И не цветным, он был всецело лишь судьбой.

И существа сии могли жить повсеместно, -
Большие, маленькие, разные сквозь сон
В сквозное действие друг в друге. И уместно,
Что всё безчисленно, как некий эталон.

То есть субтильность ритмов всех проникновенья
Намного чувства, ощущенья превзошла
В смысле глубинном. Только нега завершенья
Была не внешнею, внутри нечто звала

До экстатичности владенья безпредельным
Экстазом вне воображений всех и форм.
Но вдруг в какой-то миг повеяло смертельным
Из ниоткуда. И повсюду вспыхнул шторм.

В сем шторме хаос был и воды, и осколки,
Ибо когда ничто замеченным вдруг льнёт,
То несказанное вошло случайно в толки,
Это ничто—их экстатичность из пустот.

И экстатичность, обнаружив обнажённость,
Впала в анАмнесис, в материю причин,
Явилась водами, огнём как сопряжённость
Между несказанным с ничем, как некий сплин.

Фатальность бЫла в том, что мысли стали явью
И чувства тоже, и безкрайность лишь мала
До появления светил. Пишите плавью
Свои шкатулки, разнородность чтоб цвела.

Значит ничто не есть тот плюс, а некий минус,
Небытие не есть основа всех причин.
Разве что Божье, где не шествовал АнИмус,
Он просто был Всей Безпредельностью—Один.

Есть перво-наперво Божеств Не Объясненье.
Небытие есть нашей сущности ущерб.
И между ними связь таинственна. Смятенье—
Манер на то, чтоб отрицать возможный герб.

АгЕнс есть движущая сила, - безысходность,
Но модус квазивременнОй предстанет вдруг
Идей в одном. И весь Эон как превосходность
Всей неподвижностью не явится в испуг.

А вот предсказывают монстров воплощенья.
Неважно, сонмы мнятся им или один, -
Всё это только жалкий плод воображенья.
Но так нужны где-то неведения льдин.

Но, как ни странно, всё покрыто изначально
Покровом света, только эйдосы в глуби.
И потому звучит сказанье непечально
Традиций всех. Тогда хоть сказку позови.

«Когда увидишь, не здоровайся».—Бог скажет
Даже по-поводу явлений НЛО!
Но сие в случае таком, когда обяжет
Сам человек себя не знать то, что взошло.

Ведь НЛО своего рода мир отдельный,
Он тоньше нашего и может пребывать
В пространстве стен, но стен не будет. Параллельный
Тот мир не чувствует возможности терять.

Ему приходится быть в тонкости сознанья,
Что всё же он не Дух Надмирного Бытья.
И мы должны понять, что наше обладанье
Сверхощущением не в чьём-то странном «я».

Допустим, что есть НЛО весьма великий
И из материй сформирован дорогих.
Но разве он представит образ многоликий
Сводов обильных состояний неземных?

Допустим, даже эманация преданья
Где-то с ВедОмым Командиром обойдёт,
Тогда Он Сам прострёт возможность обладанья
Земной природы, где внимающий найдёт.

Но нижний уровень высоких технологий,
Для нас неведомых, нас может обольстить
И мир высокой даже прелести—убогий,
Чтоб душ энергию с корыстью захватить.

Прокрутка. Дальше что? Проблемы все в начале,
Но так же в некой безконечности эпох.
И в каждом неком умозрительном финале
Начало новое вверяется, как вздох.

«Боюсь страны, она не может расколоться», -
Сказала Сильва—дама старая бомжей
Из детства нашего. Россия обретётся
Словно Царевича рождение очей.
2005

И В СИРЕНИ—СИРЕНЬ И СИРЕНИ

Почему же так солнца крылаты?
Почему есть слова навсегда,
Чтоб сказать и об этом? Не даты,
А иллюзии строят года.

Почему же так много сирени,
Когда солнца крылатые все?
Потому что ты стал на колени
В лучезарной, душистой росе.

Пусть не видно тех солнц, ты их знаешь
Так же, как облака и воду.
И сирень вновь в сирени встречаешь,
И сиренью постель на ходу.

И в сирени—сирень и сирени,
И сиреней в сиреневом—тьма.
Ты не станешь уже на колени
Пред сиренью, сошёл ты с ума.

Ты безумный, сирень тебя прячет
И тебя покрывает сирень,
И сирень о тебе только плачет,
Когда стала навечно как тень.
2007

МОЖЕТ ПОТЕРЯТЬСЯ

Куда идти? В ту сторону, в любую,
Не извлекая ничего из ничего.
Потом не встретить ветку золотую,
Потом не помнить странную Марго.

Не надо извлекать фантазий бурных.
Забудется, что было, навсегда.
И заблуждений код весьма гламурных
Окажется как чистая вода.

И музыку безмолвия оставить
Как ритм размышлений. И идти,
Как будто не идя. Не надо править,
Но, когда нужно, верви расплести.

Дождаться увяданья поражений,
Когда-нибудь не встать и не идти.
И прекращенье прекращений постижений
Не сбудется. Томительно плести.

Пленительно ли будут продолжаться
В пространстве золотые зеркала?
Одно известно—может потеряться
Из зазеркалья дама из стекла.
2007

КЛАССИЧЕСКИЙ ПРИМЕР НОТЫ ПЕСКА

Классический пример ноты песка,
Классическая нота расставанья
Ума со временем. Полоска далека
Отблеска морского угасанья.

Ум состоянья отрешенности объемлет
Всё погружение в бездействие пустот,
Ум той округи, где уже вот дремлет
То, что не сказано и то, что не живёт.

Архангельские хмурые томленья
Напитаны лишь грозами, молчат.
Молчат и грозы до соединенья
С возможностью обрушить листопад.

Неважно что насколько где возможно,
А важен лишь пример ноты песка
Классический, когда уже не сложно
Остаться погребенью на века.
2007

ПРОСТО КАЛИТКА ОТКРЫТА В МЕЧТУ

Просто калитка открыта в мечту,
Просто нет мнимых потерь.
Но ты не познаешь падением ту
Травинку, не выставишь дверь.

И обособится сумрак сомнений
В истошную прихоть потерь,
И лепесточек без ярких горений
Покажется вялым теперь.

Теперь, когда бремя снедает порою
Опавшие листья мечты
И где-то уходит покой над горою
За пропасть бездействий сквозь «ты».

Нет, сознавать безысходность не станет
Глушь неземной маеты,
Только случайно себя же обманет,
Чтоб не извлечь пустоты.

В хворосте только заложен когда-то
Средь ночи блаженный тупик
Призраком осени. Вянет утрата,
Нот не явив для улик.

Но безответно не шествует бремя,
А только скучает слегка,
Бремя возможности выявить время
Без времени для чудака.
2005

КТО-ТО НЕ ПОЧУВСТВУЕТ

Доброе мерцанье на земле
Опали и листьев, и рябины.
Где-то растворимся мы во мгле
Грусти поглощения, кручины.

Что-то нас судьбою обозначит,
Что-то обозначит не порой.
Кто-то в безусловности проплачет,
Чтобы не почувствовать зимой.
2005

МОСТКИ, УХОДЯЩИЕ В ВЕЧНОСТЬ

Мостки, уходящие в вечность.
Вина потревоженных слов.
Неявная даже безпечность
Воды; нестандартный улов

Туманом стези настроенья.
Но всё же присутствует блеск
Тех отсветов соединенья
Неба с туманом и плеск.

И в тайне глубокой размолвок
Не будет смятеньям забот,
А будет покой недомолвок,
Когда и мостки приведёт.
2005

А, ВПРОЧЕМ, ЖЕНЩИНЫ

Космический рисунок направлений—
Прибежище для ласковых забот
И мирозданье состоянием из мнений
Выходит для глубоких неких нот.

А, впрочем, женщины невольно обернутся
На то, чтоб на рисунок посмотреть
И вроде бы совсем не ужаснутся,
А только захотят не постареть.
2007

ВСЁ ИДЁТ ПУСТЬ СВОИМ ЧЕРЕДОМ

Мы так часто куда-то спешим,
Забывая, что нужно лишь быть:
Иль теряться в дубравной тиши,
Или женщину страстно любить.

Да, лишь быть—это есть уже путь,
Никуда не сойдешь ты с него.
В сладком сне вздымается грудь.
Просыпаясь, не ждешь ничего.

И не спросишь с чего же начать.
Всё идет пусть своим чередом.
Даже цель изнутри отрицать,
Словно реку, покрытую льдом.
2000

НА БЕРЕГУ

Монотонную, гулкую повесть
Берегу волны несут.
Словно неслышную совесть
Природные духи ведут.

С озера веет прохладой.
Ивы и тень над водой.
Берёзы и ели, знать, надо
Стоять вам своей чередой.

Наверное, совесть тут ваша,
При вас, при движеньях ветвей.
Покорною статью украшен
Древесный пролёт тихих дней

И одиноких как ветер,
Как осени чьей-то исход.
То лик неосознанно-светел,
Который исчез, где придёт.

Ну а причал уж разрушен
Временем, слабой тщетой.
Свет неба великодушен
И стал для ветвей неземной.
2000

ЛЕТНИЙ ВОСХОД

Небесная лодка представилась мне
И вот уж я к солнцу плыву,
Что ярко восходит к своей высоте,
Колеблет лучами листву.

Солнце восходит. Какая отрада!
Какой промыслительный дар!
Над соснами леса вселенной награда—
Медного шара пожар.

Трепетом тонким, тонкою дрожью
Шар лучезарный дрожит,
К полудню лучи он свои преумножит,
К зениту легко воспарит.

Знаки таинственно в небо возводит
Свет, отражённый в пластах
Эфира и воздуха. Зренье находит
То, что гнездилось в мечтах.

Солнце вращает колёса златые
Своей колесницы по долам, холмам,
Катятся с коих они огневые,
Вверяясь свободным тропам.

Златыми лучами отрады своей
Безмерно ты всех напитай.
Земля коронована снопом лучей
Как Космоса избранный край.
2000

НО В ТЕХ РЫДАНЬЯХ

Вот «Установлены гигантские полотна.
(И Мы) ударными мазками свет питаем».—
Признались Боги! Высокочастотна
Программа знания, где мрак необитаем.

«Давайте скинем положение «Охотник».—
Бог отрицает как Охотника Себя!
Даже и так. Время настало. Он Заботник
О всей природе, чтоб хранить её любя.

Он не смешает—Лучезарный Всемогущий.
Русский язык богат для Божьих всех имён
До безконечности. Бог даже Чуткий Ждущий,
Чтобы и ангелы на русском были, - звон.

Вот Ангел есть Прозрачный Образ Бытия
И можно сделать, что Все Ангелы есть Боги,
И иерархии не станет, и стезя
Из безначальности продлится в свои слоги.

Вот Ангел есть Стезя Отсутствия Желанья,
Вот Ангел есть Целитель В Воле Естества,
Вот Ангел есть Простая Робость Упованья, -
Всё—Проявленья Одного же Божества.

Благовествующий Рожденье Слова—Ангел
Есть и Такой. Есть Вестник Всех Миров.
Опыт проявит чистоту на каждом фланге,
Планета Солнцем станет ради слов.

То есть приятно будет жить. Но ноосфера
Зажжётся так, что соберёт вокруг себя
Планеты новые. Так мыслить—есть манера
Грядущих поколений, где земля.

Планета вырастет своею аурой мощной,
Со стороны все преломленья соберёт.
Зачем питаться нам привязанностью тощей
К сплошному лепету, где вряд ли что найдёт?

«На всю-то Школу».—Скажет Вестник Безначальный!
И вся-то Школа есть вне временных путей
Как трансцендентно-имманентный и печальный
Покой Оси очищенных страстей.

«Ага, держите на руках (вы) байки лёд».—
Бог посоветует! И даст ещё поспать.
Он прав, ведь гибнул миллионами народ,
Как нигде больше, на Земле. Как же не знать?

«А ну-ка следующий. (Нужен) миллион
Для дела этого».—Бог скажет! Возрастанье
Всех вертикалей не склонится на поклон,
Ибо другое им готово обитанье.

Да, всё минует, не останется наследий.
Ох, как уйти от этой темы навсегда
Всем сбережениям божественных комедий?
Но снова встретятся над бездной города.

Ах, кто же станет вам вотще противоречить—
Тем, кто привержен к покорению мечты?
Вода вас негой обласкает, обезпечить
Захочет лёгкостью бездействия сквозь «ты».

Какой урок подарят вам провинциалы?
Пожалуй, тот, чтобы и катеты забыть
С гипотенузой. И густые филиалы
Вам захотят себя всецело подарить.

Но вот условная как будто бы кончина
И словно небо вдруг свернуться порешит,
И вдруг свернулось. Но нежданная кручина
В том, что и к небу безысходность норовит.

А безысходность есть судьба изображенья
И модуль в том, чтобы безбрежность подарить
Забытой Пустоши Забытого Забвенья,
И после миру внутрь Забвенья уходить.

Нет, ну, конечно, если цели выше плотских,
Тогда религии—основа бытия
Познаний Сущего, Аллаха. Но сиротских
Так жалко участей, когда несносно «я».

«Там детский список, но чужой».—Бог изрекает!
Но почему? Ведь дети все не из чужих.
И где же «там»? Но осень всё же тает,
Густая осень, словно разве для своих.

Совсем другое. Дети словно не живые.
Но всё же смотрят, ожидают и молчат,
Не слышат сказок и заветы неземные
Не представляют, но потерянно глядят.

«Как взрослый».—Бог о ком-то вспоминает!
Наверно мальчик Ему мнится в белизне.
И осень скоро свои листья потеряет,
Их цвет погаснет, не останется в вине.

«Намёк потерян».—Бог обратно продолжает!
Нет, не потерян, даже, кажется, раскрыт.
Но Бог совсем свет бытия не понимает.
И почему-то Он телесно не дрожит.

«Я делал хлеб в форме стиха, Я, начиная,
Слыхал в форме штриховки русский вид—
Избы с берёзами и вишнями».—Вещая,
Быть может, так Господь провозгласит!

«Вода скорбит».—Он говорит, исток припомнив,
Но показал в земле отверстие к тому!
«Я впереди».—Бог возвестил, мечтой восполнив
Весь космос жизни, не вещая почему!

«Не вижу Я в чём эта бета».—Бог вещает,
Бог Юный, Необычно Молодой!
«По виду Сами вызывают».—Сообщает
Он о Богах, о Трёх Которых Целый Рой!

«Горки сцепили».—Они скажут! Выясняют
Лишь только люди отношенья меж собой.
«По веткам мысли как туман».—Так воспаряют
Слова Господни необычною судьбой!

«Когда придёт Главный Историк, Он расскажет.
Сомкнули. Правда ли?» - Сказал Бог и спросил!
«Планеты—они действуют».—Он вяжет
Спокойный умысел из букв, - не затаил!

Душа Таинственная Вечности Незримой
Есть Ипостась Неописуемых Веков,
Она восходит Глубиной Неизъяснимой
В покой Высокой Ипостаси из венков.

«В защиту—жить её без слов».—Так изрекает
Бог о той песне, что живёт только внутри
Сознания Искомого. Встречает
Она сама Миры миров, не говори

Вот «агрессивность—всему мера».—Обличает
Господь тенденцию невнятных эпопей!
«Идёт Простым».—Он так о Духе открывает,
О Духе Будущих Времён ради людей!

Вам экзистенции прозрачнейшая форма
Свой новый эйдос незатейливо пошлёт.
И Вы вдруг скажете, что «вот явилась норма»,
В которой Вас блистание займёт.

«Нервы украсились».—Бог молвит о Вселенной!
Они открыты в сопряжении стихий
И каждый след замысловат той откровенной,
Но мнимой сущностью, где сонм перипетий.

«Всё—крайний счёт».—Всевышний изрекает,
Когда над пропастью не взвесят высоты,
Когда покажется: пространство ускользает,
Смысл протяжённости за прихотью черты.

Да, «Мне легко».—Бог говорит! Оно понятно,
Что и смятенье в лучезарность не войдёт.
И всё ж, однако, сознаваться так приятно
Неумышленному Мраку, что придёт.

И можно мыслить вроде через отрицанье,
И не к прогрессу—вглубь традиции идти.
Возникнут прения. Какое же желанье
Должно к единству состояний привести?

«Люблю писать».—Сказал Всеведущий! Постойте,
Не вспоминайте о возвышенных годах.
«Был начат свет».—Бог возвестил! Так приоткройте,
Что взрыва не было, был свет в больших томах.

Нет разговора, есть тропа предупрежденья,
Когда нас вдруг покой несметных заберёт
И в лёгкой прихоти тоски изнеможенья
Приличие стенаний не найдёт.

«Люблю на Теле».—Скажет Бог о состояньях,
Когда ласкают Его веянья ветров!
«Мы в Беслане».—Вспомнит Он! Но в тех рыданьях
Скорби странно не коснутся облаков.
2005

ЧТОБЫ РАЗВЕЯЛИСЬ НЕНУЖНЫЕ НЕВЗГОДЫ

Я словно сверху на галактику смотрел,
Из её центра вдруг взлетел большой корабль.
«Это сигнал».—Бог говорит! Возможно, цел
Центр Кораблём Духовной Сущности. Ансамбль

Вкруг центра полон был изгибами из звёзд.
«Ещё одно—последнее на первом».—
Бог изрекает! Так оставлен был форпост,
Чтобы расслабить галактические нервы.

«Он тишиной придёт».—Сверхсущий произносит
О Ком-то, Кто в тот центр иссякал!
Ну а потом Его корабль легко уносит
В простор Великой Пустоши. Он знал.

Великий Строй Всей Глубины И Бездны Мира—
Ещё есть имя для Ваятеля Пустот.
Время Своё вместил Он в ясности Кумира—
В той вечной сказке о юдоли, что не ждёт.

Укромный вымысел не длится больше тайной,
Но длится тайной всякий всплеск любви.
«Конечно Дом, колодочки».—Случайной
Бог мыслью делится! Однако, подожди.

И Бог поддержит, это точно, Он Разумный,
Он хочет то, что только сами мы поймём.
А крайний счёт какой-то очень уж безумный,
Когда, как бабочки, над прелестью живём.

В какую сторону Вас Сущий приглашает?
Пожалуй, в ту, где не останется основ,
Где всё же что-то Ваши мысли увлекает,
Которых нет, а есть исток спокойных снов.

Истока нет, а есть не то, что можно чаять,
Есть порождение желаний продолжать
Без них самих, чтобы кудесникам растаять,
И чтоб не воспринять то, что не ждать.

«Дешевле—мысли».—Бог сказал! Какое дело
Нам до того, чтоб лёгкость снов провозглашать?
Полно, луна; твоё блистанье оробело
Счастливой ясностью не станет горевать.

На всех детей рисунок будет продолжаться,
Рисунок Матери с Младенцем до тех дней,
Пока не станут все усилия теряться
Луны сияющей покорностью своей.

«Чёрные дыры и энергии».—Бог скажет!
«На самом деле простоты. Ни на кого
Испуг».—Он так случайное обяжет!
«Он оградит вас от вселенной».—Из Него

Промолвит Дух о Нём Самом! Удел стараний.
И опыт будет простираться в никуда.
«Они испытаны—друзья Мои».—Из знаний
Продолжил Бог! Неясно иногда.

«Двадцать четыре. Ты и Я».—Сказал Дух Богу!
Как понимать? Наверно счёт условен весь.
«Кто под колёса?» - Бог спросил! Но ту дорогу,
Где под колёсами мурашка, не учесть.

«Это к защите».—Бог изрёк для той мурашки,
Которую желает защитить!
На всякий случай есть на всё свои поблажки,
Чтоб книгу жизни перед Жизнью позабыть.

Нет, «Атрибут у Нас сегодняшний».—Бог скажет!
И из стечений формируется весь раж.
Наша планета—в чём она себя обяжет,
Чтоб по характеру представить репортаж?

«Нам есть чем осветить».—Так молвят Боги!
Они, пожалуй, вдруг в галактику введут
Из центра свет незримый. И дороги
В центр галактический все души приведут,

Но в чём предание? В том, чтобы обрести
Нашей планете состояние сиянья
Безмолвных радуг, чтобы радуги спасти
Ради их в Кристалле Времени мерцанья;

В последнем миге собирания всех звёзд,
И собирания галактики в единый
Ум Мощной Силы. Это логика. И прост
Станет вопрос об Ипостаси Достижимой,

Всего лишь. Что ж останется сомненьям?
Немая участь безысходность предрешать.
Не будет времени опомниться крушеньям,
Но не крушеньям, а возможности бывать.

Тетраэдр сущности—всего лишь форма мира,
Веществ энергии собравшего в себя
В их высшем качестве и преданная лира
Там поглощается наивно и любя.

Но весь масштаб представить мы не сможем.
А вдруг галактика—обычная модель
Обычной сущности, где Пустошью поможем,
Чтоб Пустошь жила, где отсутствует метель?

Но, впрочем, как же без тепла и без сугробов?
В избе есть печка, есть лучины, самовар?
Всё—просто чуткая безмерная утроба,
Возможность принимать безмерный дар.

«А месть? Звучит?» - Бог почему-то вопрошает!
Теперь уж мстить—это невнятное звено.
Невольно Армия на случай процветает.
А вдруг поймут все, что напрасно решено?

«Вроде не Я. Это не важно».—Скажет Сущий!
«Упасть мир может».—Он поведал, но не сон.
«А можно Я пойду?» - Спросил Ведущий!
Но Он идёт и Ему вторят в унисон.

Только «Совет Я расстелю».—Бог возглашает!
И «Ни посредника».—Сказал! Нет никого
Между природою и Ним. И воскрешает
Он души вечные из тления всего.

«Я видел всё».—Бог говорит! Оно понятно,
Что вялой удалью покой не оградить.
Но что же видеть, если мненье адекватно
Тому, чтоб вовсе знание не длить?

Боги вещают: «Иногда Мы ставим мёд
Бочонками»! «Забыли Наши воды».—
Они гласят! В открытый мир идёт народ,
Чтобы развеялись ненужные невзгоды.
2005

ДОСТИГЛИ МИЛЛИАРДОВ

«Мудрым Существом можно считать только Одно:
Ум, могущий править всей вселенной».
Гераклит

«Да, все растенья, да, с руки».—Бог говорит!
Сущность растений, как известно, - человек,
Но умозрительно. Поэтому пусть мнит
Взаимодействие про то, что краток век.

Бог вдруг откроет: «Новая легенда»!
Если поддержите Его, всю жизнь Он Вам
Будет вещать. Нужна только аренда,
Чтоб в мастерской жить Горним Господам.

Вот Бог признается, что «Все наговорили»!
«Передо Мной—Никто Другой».—Он так изрёк!
«Ну Весь Портрет. Полсотни».—Так ожили
Слова Отсутствия-Творца! Но не намёк.

«Работали на Корень».—Боги скажут!
А в чём Он—Этот Корень Без Причин?
«Ну и денёчки».—Бог ответил! Не укажут
Сказать Творцу, что «Это Цирк»! И что за чин?

Сто восемь миллиардов лет—период
Как день один для галактических колец
Явления энергий. Только привод
Не вскроется как временный конец.

Пространство мысли поглощать—задача звона.
И состоялся конец света, миновал.
И в Свет Иной мир погрузился из затона
Неба свернувшегося, взял, что не искал.

«Большою шариковой».—Грезит Бог зачем-то.
Значит Господь такою ручкой дорожит.
И Гераклит с присущей прелести акцентом
Могущий Ум как Расстоянье утвердит.

«Что объясните? Жаль системы?» - Вопрошает
Господь! Но что нам можно объяснить
Ему на случай, если сумрак ускользает,
Словно навечно себя хочет изменить.

Бог вспоминает и про «Сутки в Пустоте»!
Но что за сутки? Ах, японские, возможно.
Возможно, тень ещё от Сварги, где в черте,
В той пограноме маета сквозит тревожно.

Ах, «Дайте время Старику».—Неугомонно
Бог, Стариком Себя назвав, создал мираж!
Но время Бог не создавал, и непременно
Смысл расстояния походит на кураж.

«Полёта мысли».—Бог желает! А мы ждём,
Когда откроются для этого пространства
Других галактик и в структуры мы войдём
Энергий новых и сокровищ постоянства.

«Но как Свою преодолеть?» - Бог вопрошает,
Себя унизив до сознанья наших звёзд!
И безконечность измерений Он внедряет
Чрез творческий процесс, ибо Он прост.

«Смысл расстояния».—Бог тему предлагает!
Оно для лёгкости забвения мечты,
Когда напрасно покоренье увядает,
Не остаются для волнения цветы.

«Да, ни за что».—Бог навевает! Ибо час
Разве измерит расстояние движеньем?
«Я положил на воздух».—Был тот Глас,
Который совокупный с постиженьем.

«Свет? Да, переводили».—Бог сказал!
По безконечным измерениям, наверно.
Ну, вот представьте, что листочек Вас впитал,
Что Вы себя вдруг осознали эфемерно.

Но вот «Достигли миллиардов».—Боги скажут!
Наверное галактик в Пустоте
С их тонкими структурами и свяжут
Их в паутинку для приверженности чте.

«Как говорится, (Мы) на счастье зачитались».—
Боги сказали о той Книге Всех Небес,
Где на харатьях Неба начертались
Оттенки чувств людей и их прогресс.
2005

ЕСЛИ СЕРДЦЕ ПОД ПОКРОВОМ ЛЕПЕСТКОВ

Слова всегда слабее, чем реальность.
И как тут выразишь горение в печи,
Накал поленьев, чистую зеркальность
Небес и приближение ночи?

Всё отражается друг в друге, все предметы,
Земная согласованность дорог.
И вещи согласованно согреты.
И так всегда отзывчив был порог.

Всё отражается в тебе, как ты во всём,
Своими чувствами, стремленьями, надеждой.
А где-то рядом помнит водоём,
Что он одет воздушною одеждой

И есть метафора у мудрости—сиянье.
И мудрость есть нетварный пламень глубины,
Который жизни квелой испытанье?
Он не стыдится мягкой тишины.

И тот негаснущий огонь—он выше сводов,
Пронзительнее видимых миров.
Каких достаточно ему ещё уходов,
Когда и сердце под покровом лепестков?
1999

В БЕЗВОЗВРАТНОСТЬ

ЕдИницы Троичной лишь покой
Пронзает горним светом естество.
Минует время жизненной рекой,
И бытие приемлет с ней родство.

Уходят вдаль дороги, в безвозвратность.
Что пережито, то уже сбылось.
Волнует каждая земная вероятность,
Когда бы даже и утратить привелось.

Подъемля очи к горнему покою,
Чрез внешнее высот ли нам достичь?
И всё же жизнью радуйся земною,
Чтобы её во всём преобразить.
2000

ОСЬ ГИПЕРБОРЕИ
1.
Следы незримого к всему прикосновенья—
К ветвям деревьев, к дремлющим цветам,—
Так ощутимы радужные звенья
Бытья, словно дарованного снам

Но вот реальность ли земная будет длиться?
Иль будет длиться созданная Ось
Града Вертикали? Изумиться
Возможно ли, когда не привелось?

Но что же всё же созидает Ось планеты,
Где эта область—Непокоя Небытье?
Пусть Ключевой Покой лишь шлёт сюжеты,
Словно застыли в Средоточья Колее.

Она, быть может, Древо Жизни всех времён,
В коем созвездья Зодиака проросли,
И в Солнечной системе испокон
Укоренилось, чтоб энергии вошли.

2.
Град Вертикали, пространство Покоя,
Которое Ось, он Туннель Осевой—
Субстанции тонкой поток над землёю,
Над полюсом Круга—Покой Ключевой.
2000

ОГНЕННЫЙ ЦВЕТОК ГРААЛЯ

Подземные энергии скопляясь
Выходят на космический простор,
Космическим энергиям вверяясь.
Является осмысленный Сваор.

Мосты энергетических потоков
Идут от гор, районов, областей
Земного мира. Подлинных истоков
Не взвесить в умалении огней.

Цветок Грааля Огненный встречает
Высокий, табуированный текст
Легенды златотканой. И, бывает,
Малиновый, сезонный благовест.
2000

ПО КВАДРАНТАМ ПРОЙТИ НЕБОСВОДА

Где-то вечные льды сохранили
Чистоту своих вихрей. И зрят
Они сущностью скрытой. И мили
Лабиринты для чуда хранят.

Вкруг Полярной Звезды освещают
Путь по кругу созвездья себе
И, пожалуй что, Ось озаряют,
Чтоб открыть вертикальной стезе.

Сёстры-молнии тьму прободают,
Толщу неба земного в ночи.
А деревья огонь сохраняют
В своей сущности, словно ключи.

Лик творенья себя выявляет
В эволюции лике. Пространств
Так обычно всегда не хватает,
Как раскрытых познанью убранств.

И дыханье Вселенной таится
В изначальном явлении тел.
И слух уха туда водворится,
Где покой только ровно блестел.

Мироздания мощные токи
Как бы ассимилирует мысль,
Небосвода таятся истоки,
Где дороги возносятся ввысь.

На вершинах дорог прозябают
Лучезарных двенадцать эпох
И слух уха они порождают
Так же, как первый выдох и вздох.

Орошается там обращеньем—
Бытие в неких дальних мирах.
Открывается высь утонченьем,
Словно Ра был открыт в письменах.

Побеждая пространство, волшебно
Чрез путей расстоянья звучат
Отдалённые струны. Целебно
Сферы музыкой выси родят.

Виражи чисто-млечной спирали
Только профилем к нам и плывут.
А безсчётные годы печали
Не поймут, витражи берегут.

В лученосность кружащихся сфер
Входят принципы тонких веществ,
Проникают раздумья тех эр,
Где бесплотность Разумных Существ.

Меркнет непостоянство несчастья,
Как и счастья унылая тень.
Переплавить законы согласья
На бездонность—обычная лень.

Разве освобождённая Сущность
Предоставит Гармонии быть,
Если сути земной вездесущность
Вдруг захочет себя исключить?

Лишь присутствуют в «здесь и сейчас»
Наши жизни, как будто их нет
И как будто бы не было. Час
Для квадрантов—не миссия лет?

По квадрантам пройти небосвода—
Это ждёт воплощения всех,
Если только земная угода
Достигает возвышенных вех.
2000

ПРИМЕТА

«На Мандале облако начинающих столетий».
?

Запотевшие линзы проката,
Невозможная лёгкости спесь.
Мадригала в потёмках утрата.
Пастораль, на ветрах куролесь.

Только зАмок закрыли. Мгновенность.
В зеркалах отраженье зеркал
В безконечность. И тени нетленность,
Вроде словно эрзаца накал.

Суррогат—безысходность волнений.
Непроросшею коркой тупик.
И из тех сочленённых сплетений
Вырывается стук, где дрожит.

Как словесный язык, помещая
В русла мягких побоев, хранить?
В бирюзе невозможной встречая
Разве можно устой изменить?.

Бездны падают в бездны. Столетья
В них ныряют исподтишка.
На Мандале же Некто приметил
Вроде облако сплошь на века.
2004

НАПОМИНАНИЕ О МОЛЧАНИИ

Я в мрак выхожу, в безпредельную ночь,
Где звёзды так ярко и чисто горят.
Иллюзия чувств—измененье—невмочь,
Достичь бы единого в мире преград.

Я в мрак выхожу и касаюсь огня
Духовного, скрытого в тьме.
Музыка светом во тьме для меня
Звучит изнутри, но не слышна вовне.

В высотах безмолвного чистого неба
Звёзды сияют в эфире ночи.
Чтоб ты ни делал и где бы ты ни был,
Насколько возможно—молчи.

В сверхлучезарном молчания мраке
Нетленные тайны открыты умам
Безплотных существ. И уже в Зодиаке
Станет раздольно безмерным томам.

Сокровища Духа витают в пространстве,
В ритме пространственных чисел и сил.
Преображается Космос в убранстве,
В объятьях его человек опочил.
2000

ЧУВСТВО ПРИЗРАКОМ НЕ ПОДМЕНЯЙ

В темноте все света проявились
В полноте всех лучей красоты,
И из мрака утробы открылись
Начертания всей высоты.

Мрак все чувства пронзает тревогой,
Уводя их как будто за край.
В мир бездольный врастая дорогой,.
Чувство призраком не подменяй.
2007

НЕТУ ЗА ПРЕДЕЛАМИ УБРАНСТВА

В вакууме зримого пространства
Подвешены созвездия планет.
И нету за пределами убранства,
Как нету рассечений для комет.
2007

ТО ПТИЦА В ОКНО ПОСТУЧИТ

То птица в окно постучит,
То время стучит непрестанно,
То тягою печка гудит,
То шествует осень спонтанно.

Свет солнца на половицах
Черты повторяет окна
И так равномерно струится,
Как нить от веретена.

Дней тяготенье невнятно:
Смысл данности в будущем скрыт.
Всезрячая явь безоглядна—
Проток на граните чертИт.

Гранит—бытия есть симвОл—
Всегдашней опоры венец.
Ты родину в топях нашёл,
Минуя падений конец.
2000

СПАСИТЕЛЬНЫЙ ЕЛЕЙ*

«Сущность—незрима,
Только при полном духовном слиянье
Она постижима».
Рабиндранат Тагор

Лампада светит и внимает тихий вечер,
Свет отражается таинственно в окне,
Мир удвоением безмыслия очерчен,
И проникает то, что тает в глубине.

Комод с подсвечником, бревенчатые стены
И шкаф, и стол словно бы чувствуют родник.
Слиянье помнит необычные морены,
Незримой Сущности Неведения Лик.

Слиянье вторит неким внутренним началам
И мягко родственно наитию вещей.
И свет лампады словно вторит идеалам,
И озаряется спасительный елей.

Незримой Сущности престол как будто реет
И озаряется лампадой тишины.
И отражение пустынно тяготеет
Словно к явлению Неведомой Страны.
1992
*Переработано.

НЕТ НИ РОЖДЕНЬЯ, НИ СМЕРТИ

«Изо всех смертных вещей ни у одной нет ни
рожденья, ни какой бы то ни было кончины от
смерти, а есть лишь смешение и разделение
смешанных элементов, люди же называют это
«рождением».
Асклепий

«Есть ребёночек, просит отдельно».—
Бог поведал! Но чем же помочь?
И кто знает, когда так смертельно
Бог печётся о всех, хоть невмочь.

«Им всё ново», - сказал Карапет,
Вспоминая Вселенских Богов.
Новый день, новый час, новый свет
И воспет только он из веков.

Из веков, что собрались в мгновенье
Всей Истории, чтоб вглубь себя
Всей симфонии взять поколенье
И с другими сродниться скорбя.

Разве кто-нибудь так ещё скажет,
Как сказал Карапет? Никогда.
Гор Гегамских армада укажет
На времён проливные года.

Бог поведает: «Насыпь вслепую»!
Это значит, что чувства лишён,
Кто бездарно творит; ни в какую
Не поймёт, что собой увлечён.

«Безпредметно кидаем».—Гласят
Боги всех и времён, и народов!
Поделом. Предмет создан, он рад
В стороне ради чьих-то поклонов.

«Всё в Любви».—Молвит Бог! Ибо точно:
Ему нечего больше терять!
О, Асклепий, уже ли так прочно,
Коль рождение, смерть отрицать?

Вот смешение, и разделенье
Элементов являет всё вновь,
И уводит всё прочь, чтоб в мгновенье
Столь условно вписалась бы кровь.

О, уже ли и смерть, и рожденье
Так поверхностны в ткани существ?
Но возможно тогда воскресенье—
Это связь воспаривших веществ.

Бог поведал, что «Било в глаза»!
Что имел Он ввиду, когда зрак—
Невещественный и бирюза
Неба Нового—вечности знак?

«Всё равно все спят».—Бог изрёк!
Разве «Бог изрёк» - не абстрактно?
«Миллиарды скоплений».—Намёк
Демиурга на то, что понятно!

«Вот Он. Дешевле».—Дух скажет,
Об Отце Всей Вселенной! Почтить
Нужно с музыкой. Только укажет
Даже ниточка, чтоб не забыть.
2005

ЗАКРЫВАЕТСЯ ЭРА ВУАЛЯМИ

«Во всём мире хлеб и таблицы», -
Так обычный мужчина сказал.
В колесе чётко строятся спицы,
Словно хлеб тот о том и не знал.

«Иногда (вот) тяжёлыми сталями
Пишем», - промолвит другой.
Закрывается эра вуалями
Для того, чтоб не выявить строй.
2005

ПРОСТО, КАК КАПЛЯ, ДЕРЖИ ВКУС ОДИН

«Просто, как капля, держи
Вкус один».—Обратился Господь
Ко Вселенной! Настали дожди,
Потому что Земля—это плоть.

Что же тогда она скажет—
Капля Вселенной потом,
Когда дождь всё земное обяжет
Расцвести над вселенским витком?
2005

А ЗАЧЕМ ПОСТАВИЛИ—ВСЕ ЗНАЛИ

«А зачем поставили—все знали».—
Бог о проявлениях сказал
Всех деревьев, если прочитали
Все деревья лёгкости финал.
2005

А ЧЕЛОВЕК КАК БУДТО САМ НЕ СВОЙ

Бог поведал: «Мудрость остаётся.
Я Гений Не Такой, Я Никакой».—
Он говорит иль так Ему поётся!
А человек как будто сам не свой.
2005

РАССКАЗАНО КАК БЫЛО

«Поглощены выходы и совмещены с наукой Меня».
Бог

«Я расскажу как было».—Дух сказал!
А было так: ирга себя не знала,
Пока её птенец тот не склевал,
Который вырос и ирги совсем не стало.

Так было изначально: узнаются
Плоды в других, наружу восходя
Своим характером и трели создаются,
И слышатся, тот плод превосходя;

Тем плодом изумляясь, словно слухом
В себе самих, и в слухах бытия.
И невозможно их услышать ухом
Отдельным от ирги живого «я».

От облепихи—мира вся картина
Произошла. И небо, и земля,
Ибо не выросли бы, если бы долина
Не захотела видеть благо для себя.

«Коренья. (А) там были рестораны, -
Там, где мы были», - пилигримы говорят.
И проявляются различные тюльпаны
Их памяти, и выстроились в ряд.

«Бог перед Вами».—Вездесущий изрекает
Тихо Уличающий! Возник
Предел строения, который даже тает,
Словно бы выходы строенья из улик.
2005

ПРОСТИТЕ ВЫМЫСЕЛ

«Зас и Хронос были всегда, и Хтония; Хтонии
же имя стало Земля с тех пор, как Зас дал ей в
дар Землю».
Диоген Лаэртий

«Форма имени Зевс: Дис, Зен, Ден, Зас и Зес».
Геродиан

Дис Землю Хтонии дал в дар, чтобы Она
Её Собою разновидно содержала
Словно внутри своей надежды. И видна
Тогда Земля совсем оформленною стала.

Но от «намазок» трудно нам освободиться
Ввиду различных осознания преград
Излишних. И поэтому пусть мнится,
Что есть возможность избежать как бы наград.

Всё, уже хватит. Человечество на старте.
И чрез общенье с Разумом Большим
Возможно вырваться из времени. В стандарте
Словно бы каждый обречён быть не своим.

Да, «каждый видит то, что видит».—Бог промолвил!
Хотя об этом от себя можно сказать,
От интуиции. Но кто б тогда припомнил,
Что мифам чистых восхождений—расцветать?

Что ж, «Я всё вижу».—Безначальный повествует!
Но всё ж зачем Ему смотреть в оплошность фраз
Сказаний странных и легенд? Пусть немотствует
Отрешённость безначальности подчас.

«Все Наши зрители в Антарктике уселись».—
Абстрактный Вымысел сказал! Её гряда
Себя не помнит, что была там, где зарделись
Чрез Осевой Туннель Арктиды города.

И наши предки сей Туннель создали сами.
(Простите вымысел, ранимые друзья).
Чрез слово—поиск тех высот над временами,
Где нежной прихоти сквозить давно нельзя.

Ден—словно День, напоминающий Арктиду.
И можно много аналогий проводить
И хронологий, потому что и Фемиду
По всем приметам можно в корни водворить.
2005-2007

НЕТ ДЕЛЕНИЯ

«Он (Парменид) первым выдвинул утверждение,
что Земля шарообразна и находится в центре
Вселенной».
Диоген Лаэртий

Но в центре ли наша Земля?
Тогда безконечности нет.
И думой, просторы моля,
Земля поглощает лишь свет.

Мы Раса Оси—те народы,
Которые с Севера шли
Навстречу экватору. Годы
Поэтому не сберегли.

Пуран. Согласованность слога
С другими слогами легка.
Гадательна сущность итога,
Невнятна ухмылок строка.

«Вам каждому будет слово
Сказать».—Демиург возвестил!
«Да, весь предел».—Он так ново
Всё, что ни есть, приоткрыл.

«Нам предан Союз Военных».—
О Богах Военных гласят
Всемогущие Боги! Но пленных
Они облаков не хотят.

Но вот эсхатология эры
В том, что продлится удел
В сверхчувственном ритме, манеры
Вне ритма, где Промысел цел.

Коль Плотью явилось Слово,
То воплощений предмет
Подлинный. Всё готово
Кумирам воспрянуть в свет.

Бог назвал: «Один Человек
Миллионов Тысяч».—Он так
Именует Спаса! И век
У строки—это тоже знак.

«Мысль, словно в залах, приветим».—
Боги сказали! Ещё:
«Не нашли деления»! Этим
Эхо дня отразится общо.
2005

МАЛЫШ НЕ ТАКОЙ, КАК ВСЕ

«Малыш Не Такой, Как Все».—
Бог Отец о Младенце сказал,
Так Его именуя! В росе
Тот Младенец искорки звал.

«Дева—Самое Главное».—Бог
Произнёс! «У края земли
Детский садик».—От Девы слог!
И с Младенцем в садик пришли.

«Наверное, просто судьба».—
Для нас Бог Отец изрекал!
А, может быть, просто трава
Была, когда Он покрывал.

«Вид Матери весь на бумаге».—
О Деве Марии сказал
Христос! А в детской ватаге
Дневной только потенциал.

«На городской планете
Большое тепло».—Сообщил
Господь! На планете светел
Влажно-тёплый покой светил.
2005

КАЛИТКА ВРЕМЕНИ ОТКРЫТА В ВЕЧНЫЙ САД

«Чрез много вечностей сухие лепестки».—
Печально слышалось порой. Но неизвестно.
Багровых листьев средостенье у реки
И лепестков сухих мерцанье повсеместно.

Но за орбиту бытия что же выводит
Вселенную, чтоб ей себя принять
Безвидною? И как себя находит
В полном отсутствии в себе, когда понять

Она не может прошлой памяти забвенья
И ежевику даже вдруг не оградит
Своей потерей, где возможность сокрушенья
Безвидного ей прелесть не сулит?

Спелая девушка. Энергий приближенье.
Златая молодость поклонника у ног.
И облепиха, и возможность исключенья,
Возможность святости и страстности. И стог.

«Весь Бурный».—О Себе Бог признаётся!
Калитка времени открыта в Вечный Сад
Всех перемен. И ничего не остаётся,
Чтоб Сад остался навсегда и листопад.
2005

ДА, ВО ВРЕМЕНИ МИР ЗАБЫВАЕТ

«Когда Симонид в Олимпии восхвалял время как «мудрейшее», поскольку в нём учатся и вспоминают, один из присутствовавших мудрецов спросил: «А что, Симонид, во времени мы не забываем?»
Евдем

Да, во времени мир забывает
То, что есть и уходит скорбя
Прошлым вымыслам. Так убывает
Человек, словно был не любя.

Ах, понятно, - тревожна нагрузка.
Но суть в том, что нужно смести
Предрассудки, чтоб эра для пуска
Расцветала, чтоб Космос вести.

Космос нам не откроется, если
Перекрыть для мышленья родник.
Разум Космоса будет чудесней,
Если б он лучезарно возник.

Кто-то хочет красавиц иметь
Как рабынь и рогатый скот,
И чтоб их не желали. Смотреть
Он на Космос тогда повернёт.

Все на месте своём. Это верно.
И никто ничего не возьмёт
Друг от друга. Но жить—многомерно.
Будет каждый иметь, что сочтёт.

Трактовать можно кто что захочет.
Не все женщины замуж хотят,
Уступите рабов им. Бормочет
Раб о том, что его наградят.

Ах, желания наши так низко
Простираются. Всё же помочь
Мы желаем друг другу, чтоб близко
Всем приблизилась Общая Ночь—

Ночь, ведущая в Новое Утро,
Ночь познания Древних Глубин.
Из которой рассвет перламутром
Проблеснёт ради Ваших седин.

Ну а кто-то не ест даже мясо,
Он уж точно ягнят сбережёт,
Но желает рабыню и часа
Её счастья. И друг вдруг найдёт.

И так далее, до всевозможных
Отвлечений, насущных проблем.
Чтобы выйти из мнений тревожных,
Совершится закрытие тем.

Чудеса только так и начнутся,
Если сбросить покров надувной.
Все в народах своих обретутся
С целью мирною и золотой.

«Я возник потому ли?» - Спросил
Бог Аллах у народов небес!
«В норке».—Он говорит, чтоб мнил
Себя признак в восторгах чудес!

«Не Ровесник».—Себя именует
Изначальный Господь ко всему!
Безконечность Эпох знаменует
Век сегодняшний словно во тьму.

«На Меня берут только колёса».—
Так Всеведущий Бог говорит!
Кто ж осудит движения спроса,
Когда каждый своё только чтит?

«Сто перстов—все на стол».—Так велит
Всемогущий Бог! Но зачем?
Часто перст свой из ста этих длит
Невозможную сумму систем.

«Сутки—ориентир».—Бог вещает,
Чтобы небо смывать привелось,
Небо старых мышлений. Встречает
Каждый Новое, чтобы спаслось.

«Перекручен верх».—Он глаголет!
Мало ль символов можно сыскать
У народов Земли? Небо смоет
И само, если символ понять.

«Я ходил восстанавливать меч».—
Бог признался! Нам не продлить.
Меч не сносит головы с плеч,
Но он молнией хочет лишь быть,

Чтобы мглы дивных бездн рассекать
Начертаньями дивных штрихов,
Чтоб отпало желанье сражать
У народов друг друга из снов.

Не извлечь кто же первый, последний.
У всех есть основание к тьмам
И к последним. Из разных сплетений
Собираются веянья нам.

Бог поведал, что «Даже средствА
Безсмысленны»! Он провернёт,
Чтобы в теме эпох озорства
Было то, что вода ускользнёт.

«Что за ранги пошли?» - Вопрошает
Бог Отец Всех Небес И Земли!
Если хочет, пусть Сам отвечает.
«Не припомню».—Ответит! Ушли.
2005

ВСЁ ВРЕМЯ НА ГРАНИ

«Как дни основные—мысли
Бархатные».—Молвит Бог
О мыслях Своих, что повисли
В эфире пространства, - чертог!

«Просто Космический».—Снова
Всевышний вместил в именью
Своё! А в этом основа,
Чтоб чувствовать песню ничью.

«Междуштучно на Мюнхене Он
Идёт».—Бог о Духе сказал!
Междуштучно ли взвесят поклон,
Если он о соборном стенал?

«Да, может начаться».—Бог скажет!
Да, может начаться, - скажу
я тоже. Однако, не ляжет
тень знанья тогда на межу.

«Всё время на грани».—Изрёк
Всемогущий! И грань бытия
Так тонка, что не выявить прок
От сомненья по поводу «я».

«Типовой».—Бог Себя именует!
Он вещает по типу людей
Поведением их. И тоскует
Каждый думая: «я веселей».

«Сказал: направленье, засохни».—
Изрёк Всемогущий! Велит:
«Взять слова народные»! Охнет
Простор, если где-то болит.

«Не бывает такого «враги»,
Это больше некуда ставить».—
Бог сказал! И все очаги
Захотят только дружбу славить.

«Ворота приходят. Не выбор».—
Гласит Отвлечённый Бог.
Пускай бы припомнить Висбор
Свои половицы смог.

Но что за ворота? Такие,
В которые лошадь зайдёт
С телегой. А, значит, родные.
И выбор тогда точно ждёт.
2005

БУТОНЧИК

«День Души одиноко светлеет».—
Так Бог Длинное Сердце гласит
О Душе Своей! Сварга зардеет
И сиянием мир озарит.

«На обочине, - молвит, - скульптуры»!
«Над Собой Я не властен».—Сказал!
И ваяет! И дивно фактуры
Выявляет, где их не искал.

«Давай говорить перестанем».—
Бог Духу Небес предложил!
«Строки—люди».—Сказал! Но не станем
Сознавать, что строку кто-то длил.

Человека строение—речь,
Его сущность есть речь. Только кто
Не захочет своих уберечь,
Когда речь иссякает? Никто.

«Конкретно: ПО ЦЕНТРУ».—Так Бог
Велит, чтобы весть разошлась!
«Вино установлено».—Смог
Сообщить, чтоб радость пришлась.

«Я буду воспитывать Вас».—
Всевышний на «Вы» к человеку,
Который услышит! Подчас
Мы хотим ощутить всю опеку.

«Скажи, а он собран?» - Спросил
Бог у Духа о нежном бутоне!
«Бутончик».—Ответом ожил
Божий Дух в нежном, ласковом тоне.

«Не можно ль сказать за работой?» -
Опять Всемогущий спросил!
Да, трудятся люди. С заботой
Всевышний о них что-то мнил.

«Ты на красивой платформе
Должен быть».—Атману Бог!
В какой же немыслимой норме
Продлится неведомый слог?

«Видно, Высоким стал
Серьёзным Правителем».—Сущий
Духу сказал! Не устал
Отец Незапамятный, Ждущий.

«Таким Образом—Наши Герои».—
О Богах Всех Небес Бог изрёк,
Как о Принципах! Только устои
Не затем, чтоб знать общий срок.

«Если столько, сколько не знаем».—
Бог сказал о возможности чтить
То, что Он произнёс! Не читаем
Повторения, чтобы забыть.

«Так кричи «о, Великий» в сторонке.
Не хочу вымогательства».—Бог
Обозначил! Но в каждой штриховке
Приглушённость забытых дорог.

«Всех сегодня переменили».—
Молвят Боги! И то, что пришло
В прошлом идолами, объявили
Знаньем мудрости, чтоб превзошло.

И учёные рады внедриться
В толщу недр, чтоб осколки найти
Всех культур, чтоб им возродиться
Как дыханию Духа, цвести.

Ныне опыт достаточный есть
И культуры, и стиля мышленья,
Чтоб все тонкости чувства учесть,
Ибо развиты стали для мненья.

Человек, не создай ты себе
Не кумира, а роль самомненья
И в твоём увлечённом труде
Символ будет смыслом знаменья.

Бог признался: «На ниве пришёл»!
Значит нива—основа творенья
Всего космоса. Космос расцвёл
Нивы звёздной лелея звенья.

Нива звёзды родила. И небо,
И пространство родилось из звёзд.
Бог—изнутри. Только не был
В единичности неба как Дрозд.
2005

ЧТО ЗНАЧИТ РИТМИКА

Мы представляем иерархий состоянья.
И на ступенях мним итоги перемен.
Так где же Боги пролетели? В стенах зданья,
Нет, в пирамидах к ощущению подмен.

Значит полёт есть то, в чём Бог Себя скрывает
Какой-то Странной Единицей от всего,
Для нас Неведомой. Так значит не летает,
Коль мы не видим в нашей доле отчего.

А вдруг увидим мы Огромный Дом Летящий
Над человечеством и скажем: вот сюрприз
Ума Всевышнего, и скажем: вот Он—Вящий,
Все поклонитесь, и минует ваш каприз!

Как бы не так. Лучше бы жён скорей изведать,
Скорей детей родить для неба и земли,
Скорей на благо всему миру пообедать,
Скорей сказать всему живому: мы пришли!

В тетради клеточки зачем-то существуют.
Несовершенство существует перемен.
И ищут люди покорения вслепую,
И ищут властвовать вслепую не для тем.

«Я не маска; молчи, маска», - кто-то скажет.—
Это волость солидарных мизансцен.
«Смотри: министр!» - смотреть тогда того обяжет.
Небросок даже не почувствует измен.

«Жало—печать», - смотрела пчёлка. «Я была», -
Она сказала, потому что мёда много.
Что она видела на круче из цветка?
Полёт другой на фоне диска золотого.

«Поговорим завтра о деле Государства».—
Господь России доверяется! Смотри,
Как Восемь есть Одна Иллюзия Пространства,
Про суперзнанье ничего не говори.

И Восемь есть прямоугольник вертикальный,
По центру линией одною разделён, -
Восемь углов образовалось. И глобальный—
Есть смысл рунический, Арктидой занесён.

И Восемь Лет—углы на небе из материй,
Как равноправные, а, значит, так пришлось
Их равновесие навек. И из мистерий
Мерцать вечерней даже сказке привелось.

Вначале люди были в плане сокровенном,
В плане их душ, в крупных ячейках пустоты
И ты ячейки видел в сонме откровенном
Сосредоточенности, ровности черты.

«Мысль как цветы».—Так Демиург провозглашает
О мысли Собственной! И, может быть, полёт—
Он внутренний, который порождает
Цветы пространства и в которых он живёт.

Мысль как цветы у пробуждённого простора,
Движеньем трепетным который дорожит
Грусти цветов. И никакого нет укора
У эры к сжатию, в котором возродит.

«Не вспоминали без нагрузки».—Изрекают
Боги о том, что окрыление пройдёт
У каждой ветви! «Где Наш порох?» - Вопрошают!
Но порох вряд ли к срыву страсти приведёт.

«Но вот Всеведенье».—Всевышний превозносит!
Открыто всё, нет ничего, что не явить,
Но не во внешних установках. Только просит
Нелепый ищущий пространное открыть.

«На всё декрет—это мазки».—Бог изрекает!
Ну ведь не может же сказать так человек.
И потому художник чутко постигает
То, что диктует человеку каждый век.

Но вот и всё. И безначальность не продлится,
Не продиктует в расстояниях начал,
Точку отсчёта. И эфирный ряд томится
Ввиду того, что укрываться не искал.

«Уже испытан. Центробежный».—Бог промолвил
О Своём внешнем проявлении для черт,
В коем есть центр! Только азалии дополнил
Собор Руанский, словно требовал Эксперт. .

«Наш Слёт Руанский».—Боги Неба изрекают!
«А платья Сыну (всё же) где?» - Так вопросил
Отец Небесный! Но эфирно воспаряют
Слова от Господа, как будто нету сил.

Вот «По фигуре и этап».—Господь подскажет!
Но в чём фигура? В том, что бремя без причин?
«Влетел прямо Бальзак».—Вновь Бог укажет
На Сущность Без Наитий! Что за сплин?

Разлёт природы в бытие из прозябанья
Извечной собранности трепетность хранит
Живой иллюзии оплошного преданья,
Когда ничто стези предчувствия не длит.

От Бога: «Женщина, которую Я видел,
Расплодись»! И анекдот ещё открыл:
«В Америку на лошади»! Но только не предвидел
Китай того, что гольфы красные сулил.

Да, «Всем какая-то отдушина, - Бог скажет, -
Сразу к Китаю, - говорит. - Магнитогорск,
Следи: на месяц».—Он в стихийности укажет!
Но почему Магнитогорск, а не Изборск?

«Что значит ритмика».—Бог рад в неё вписать
Даже Китай, перед которым преклоненье!
Он Духу скажет: «ДУши дай Мне показать»!
Зачем показывать их в грёзах сокрушенье?

Бог Духа спрашивает: «Сколько где людей?»
«Эти потешны буги будут».—Говорит!
«кокаин гораздо больше из страстей
выйдет на свет», - чей-то кудесник так гласит.

О, «Власти нет (и) нет(у) лишнего».—Бог молвит!
И Боги скажут: «Посмотрели (Мы) уже:
Молекулы везде»! Но что исполнит
Сознанье власти потрясением в душе?

«Мысли убрали. Удаётся».—Молвят Боги!
«Так. Смотрите. Не идёт никак».—Гласят!
Без мыслей лучше, ибо странные дороги
Сами ведут тогда людей в эфирный ряд.

«Они подстроились под Виды Все».—Гласит
Див о Богах, Которым Виды—тоже Боги.
И потому Лев Богом к Пламени бежит,
Не узнаёт потом отдельные дороги.

«Спеши (же) выйти».—Разум Космоса глаголет,
Чтобы ушла вдруг Вездесущая Душа
Из мироздания. Но что тогда покроет
Тенью присутствия все звёзды, хороша

Чтобы была дорога воли в неизбежность,
Воли космической, чтоб бездны растворить
И их ввести в ока вселенной безмятежность,
И средоточием в нём сущее закрыть?

Вот Десять Сфер Как Древо Жизни Мирозданья,
Вот Десять Вымыслов Иллюзии Миров,
Вот и десяток пятериц санскрита. Знанья
И Иггдрассиль ещё проявит из венков.
2005

ПУСТЬ ЗВУЧАТ ВСЕ ТАЛАНТЫ

О Себе Бог: «Немножко Хозяин»!
«Уровень—День».—Он сказал!
Ибо День был судьбе равноправен,
Всей Вселенной, которой внимал

В миллиардах расширенных судеб,
В коих День как Идея был взят
Безпредельностью. Только вернуть бы
Те дороги, что умно парят.

День галактики—это сплошное.
И в нём двадцать четыре часа—
Миллиарды столетий. Земное
Есть другое—витков пояса,

Неких мощных энергий скоплений.
Но не будем уже продолжать.
Мир черпает из всех воспарений,
Что желательно всем процветать.

Годы в думах пространства лелеют,
В измерениях дивных простор,
Насыщают его. Тяготеют,
Чтоб сложился небес разговор.

Так. «Приду на Краю».—Возвещает
Господь! Этот Край надо всем.
Бог безбрежно, быть может, прощает
С того Края надзвёздных систем.

Но другое—как Цель Абсолюта,
Словно Северный Круг над Двиной.
И тогда станет чуткой минута,
Ибо Вечностью станет одной.

«Трескотни».—Бог зачем-то смеётся!
Но кто знает—смеётся ли Он?
Ах, «На место потери».—Поётся
Так Творцу! Но не выгоден стон.

«С сочком счёт».—Бог сказал! Постигая
Мысль одну, Вы в другой уже раз
По-другому всё мните, встречая
Всё ушедшее скорбно подчас.

«Тайна Сферы».—Себя именует
Всемогущий! «Итак, в Духе Я».—
Он гласит! Только всё же тоскует
Человек на стезях бытия.

«Радикальных, высоких материй
Мы хотели».—Так Боги гласят!
Бог промолвил: «Вот он—Бестселлер»,
В коем всех поэтесс добрый ряд!

«Что сейчас настоящий момент?» -
Бог спросил! Одинокие листья
И для них неземной постамент,
Если только, отрада, продлишься.

Если буйволы задом стоят
К морю в храме, на то есть причина.
Жизнь из моря пришла. Каждый ряд—
Это некая жизни картина.

Пусть вернётся и Храм Соломона,
И Кумиры вернутся славян,
И строенья индейцев. Из звона
Православия—святости стан.

«Пусть звучат все таланты».—Изрёк
Титанический Опер Небес!
И есть место всему, чтобы прок
Был в мерцании разных чудес.
2005

В НЕКОМ НЕНАЧАТОМ НАЧАЛЕ*

Войдёт ли странствия слепая безысходность
В кручину вещих, безпредметных эпопей,
Когда поникла расставаньем однородность,
Дорогой угасания огней?

Но принадлежность суеты дорог возмездья
Вошла в безкрайнюю иллюзию росы.
Но что ж возможно взвесить из известья,
Когда движение не ляжет на весы?

Но наши тропы в неком вещем ущемленье
Немой безсвязностью минуют фейерверк.
И мы восходим в непорочное крушенье,
Словно бы цвет безумия померк.

В неком неначатом начале тонких граней
Только слепая суета за годом год,
Словно бы выпустит сияние из дланей
И будет лёгкость оглушительная вод.
2004
*Благодарю за участие в написании стихотворения художника-керамика и живописца Олега Илларионова.
За годом год слепая суета—это его слова.

КАК БЕЗПОМОЩНА СЛАБАЯ НИТКА

«Это долгий процесс, - обещаем».—
Боги молвят о дальних мирах!
Меж галактик мы не обитаем,
Но фиксируем лишь в письменах.

Уважение, стиль почитанья,
Всех традиций уловка во всём, -
Обосновано. Только признанья
Не поведают, если ни в чём.

Как безпомощна слабая нитка
И тогда уже несдобровать,
Так банальна глухая подпитка,
Не могущая дальше понять.
2005

КТО-ТО КОГО-ТО КОНДАЛИРУЕТ

«Меня, я думаю, кто-то кондалирует».
Мужчина из видеоряда

Кондалирует? В чём же причина?
В том, что Вечность не будет цвести,
В том, что женщина будет учтива,
Чтоб на нет увяданье свести.

Да, «Их нет, они временны».—Бог
Говорит о различных смятеньях!
Только, словно Жар-птица, тот слог
Будет длится в своих воспареньях.

«По другому (и) в холоде дня,
В другой форме».—Господь намекнул!
«Все пойдёмте со Мной».—Так, маня,
Он в глубины эпох лишь прильнул!
2005

ПОВЕСТЬ ОДНА

Повесть одна: забытое, глухое,
Безжизненное, мёртвое почти.
Но самое, что может быть, земное
Свидание с тобою впереди.

Смертельное свидание и встреча
И связь на безконечные года.
Как жалко, что удаче не переча,
Покажутся резные города.

Но повесть—одинокая забава
В себе самой. И линии придут
В мелодии, где каждая октава
Почувствует как линии замкнут.

И скромная, прозрачная примета
Себя за зазеркальем ощутит
Порталом одиночества. Сюжета
В нём наше расстояние не мнит.

А наше расстояние—сердца,
Они войдут в созвучие глухое
И отразится зеркалом лица
Твоя любовь в наитие немое.
2007

ВСЁ ТЕМНЕЕ НА СТАЛИ ЧЕРТАМ

На минуту вы стали богаче.
О, цветы, у ребёнка в руках.
А ребёнок совсем и не плачет,
Но он всё понимает в веках.

Ничего не минуя, вы стали,
О, цветы, почему-то светлей.
А ребёнок начертит на стали
Самый маленький ландыш очей.

Забывала себя и минута,
Уходила куда-то в века,
Чтобы там ощутить почему-то,
Где на стали чертила рука.

И вот целая россыпь. Снежинки
Помешали чертить. И уснул
Вдруг ребёнок. Остыли тропинки.
Снег волшебник случайно вернул.

Вот и всё. Это так вовсе мало
Быть минутою повести вам,
О, прозрачные ландыши. Стало
Всё темнее на стали чертам.
2007

ОГНЁМ ПРЕБЫВАЛА В ОГНЕ

На самом-то деле мир малый,
А камень на взгорке—большой.
А ты почему-то усталый,
О, странный без действий покой.

Но, нет, это как-то не в теме
Усталым покою бывать.
Он только сквозь темы сплетений
Не сможет уже узнавать.

Он вовсе, совсем не узнает
Сплетений, что словно бы в нём.
Но в кружевах лишь растает
Недвижно, как будто не в том.

Как будто не в том, что удача
Совсем не казалась ему
Ничья, никакая. И плача
Совсем он не видел сквозь тьму.

Покой. Малый мир. И тревога
Совсем в неземной стороне,
Но очень пустой, где дорога
Огнём пребывала в огне.
2007

ОЧЕНЬ СТРАННО СЫНУ ПРИЗНАВАТЬСЯ

Что за представление? Малина.
Мало ли ещё что набредёт.
Только почему-то мне за сына
Жалко, почему-то он не ждёт.

Он не ждёт, пожалуй, то, чего не надо.
Но уже не стану я писать.
Пусть бы он не слышал, что я рядом,
Пусть бы знал. Нам вместе продолжать.

Очень странно сыну признаваться,
Что мы вместе, будет что уют,
Что никак нельзя нам потеряться,
Что всегда нас где-то ещё ждут.
2007

НИЧТО—ЭТО БОЛЬ ВРЕМЕНАМИ

Гербарий окно открывает.
Зачем же ему торопить?
Ничто так вину не смущает,
Как то, что желанью не быть.

Зачем-то случайно глумились
Над лёгкостью боль и тщета,
Над лёгкостью мига. Открылись
Потом и к уходу врата.

Врата выводили из Замка
Створогов рельефами ввысь.
Осталась старинная рамка
Пустою, а тени сошлись.

Осталось ничто не припомнить
Створогам из медных забот.
Финифти хотелось дополнить
Прозрачную горестность нот.

Осталось одно только: ставни,
Створоги и медный покой.
Гербарий задумался давний
О связи с вуалью земной.

Ничто—это боль временами,
Которую не утвердить.
Но только проснуться над снами
И в сны уже не нисходить.
2007

ПИШИ НЕ В ГЛОТКУ

«Пиши не в глотку».—Сущий Духу предлагает!
Но Дух не пишет даже в Собственном Уме.
Это словесный только образ. Источает
Он запредельное всеведение тьме.

«Прими Один: Я Только Лишний Правил».—
Так к Духу Сущий обращается опять!
Но Дух все линии в бездонное направил,
Чтоб их в бездонности навечно потерять.
2007

ЗАКОНЫ—В ДУХЕ

«Вот альфа—это направлений вертикальных
Закрытие».—Господь оповестил!
Было другое до неё, ибо в детальных
Не разобралась тех делах—и край остыл.

Кому разжёвывать? Жуёт ведь лично каждый.
И каждый страсти для себя определит.
«Плетенья—это коды были».—Дважды
Господь не скажет! Кто-то поспешит.

Законы—в Духе. Если так, то безграничны
И все законы, кои в Духе. Только так.
И все законы эти очень поэтичны,
Кои есть в Духе, не кончаются никак.

Отдельно стоимость—безкрайний миллиард
И только чуточку осмысленного тленья.
«Я царапаю, мужчина», - так стандарт
Мадмуазель кому-то молвила из зренья.

Никого, дядя, и в электропередачах
Не сломать. Поклон достаточный ещё.
Душ миллиарды перешли. Но о задачах
Ещё не начато, чтоб каждый был прощён.
2007

ГРОБНИЦЫ ДУМ, НИЧТО ВЕДЬ НЕ ОСТАЛОСЬ

Гробницы дум, зачем вы, как навечно,
Храните нечто нереальное в себе,
Когда сказание любое быстротечно,
Когда недолго мир бывает на стезе?

Гробницы дум, вы увеличивать ли вправе
Свои владения, как повод общих дум
Иль это думы в своём бывают нраве
И погребаются, не действовал чтоб шум?

Одно известно: неизвестно воскресенье
И неизвестно как бы вскрытие гробниц,
Когда восстанет сокровенное в нетленье
Живых и чистых лучезарных очень лиц.

Гробницы дум, не величава ли покорность
И не низка ли, если вам так обладать?
Реки ли чистой вам желанна животворность?
Иль вам желанна непокорность—всё смывать?

Гробницы дум, ничто ведь не осталось,
Что вдруг могло бы думы расшатать.
А потому и воскресенье ожидалось
Лишь вами в нереальности восстать.
2007

ВОЗМУЩЕНИЕ

«Как Ты поверишь: Я
Китаю на стену?!» - Бог Дух
К Богу Судьбы Бытия
Так возмутился средь Двух!
2007

С ТРОИЦЕЙ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ РАЗРУХ

«Ты пламенем уносишь».—Молвит Духу
Отец Богоначальный! Их любовь
Вневременна. Доверится ли слуху
Вселенной она вовремя и вновь?

«Подметили Три Слова».—Изрекают!
Но можно повторить: Отец-Сын-Дух.
И если здесь стихии разрушают,
То с Троицей не может быть разрух.
2007

«МУДРОСТЬ НЕ ВЗЯТЬ, ОНА, КАК ПТИЦА, ПОД РУКОЙ»

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукой».—
Бог говорит о птице мудрости Своей!
Ибо никто «бери» не скажет; сам не свой,
Если дерзнёт кто прикоснуться к птице сей.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукой».
Допустим, что и человек мог так сказать.
Но тогда есть чьё-то желание: с тоской
схватить бы птицу и сокрыться, ускакать.

Но может быть тот вариант, когда имея,
сам человек свою бы птицу подарил
кому захочет. И тогда, благоговея,
кто-то бы птицу ради мудрости хранил.

Но, может быть, характер свой у этой птицы.
И если Господу она принадлежит,
Тогда она ни с кем вовек не согласится
И даже до прикосновенья улетит.

«Мудрость не взять, она, как птица, под рукой».
Пусть человек так никогда не говорит,
Ибо не время мудрецам, весь этот строй
Уже прошёл, уже сошёл давно с орбит.
2007

«ИНСЦЕНИРОВКА: КОНЕЦ СВЕТА».
?
«Драматический конец, - Бог предлагает, -
Без конца»! А на Земле это впервой.
Такой идеи раньше не было. Встречает
Конец драмы без конца свой мягкий строй.

Драматический конец без сожалений
Завершения сюжет лишь углубит
Нежной сложностью возвышенных волнений,
Так что каждый будет радостен пиит.

Без сражений обойдутся, без проклятий
Власть имущие, чтоб подлинность стяжать
Чистой честности возможных вероятий.
Но, философствуя, мораль нельзя читать.

Боком Америку несёт, что очень плохо,
Ей очень трудно в целый торт уже пристать.
Но нужно мягко постараться. А со вздохом
Есть и сочувствующие, чтобы понять.
2007

НУЖНО ЛЬ ПО НИТОЧКЕ РАБОТАТЬ?

Уметь работать по ниточке. И помнить,
Что ниточка так вдруг не расцветёт.
Осталось ли хоть что-то здесь дополнить,
Где тень по бездорожью не уйдёт?

Остались ли искать своё причины?
Нет, им не суждено уже не быть.
Причины не поймут, что вдруг из глины,
Вернее, глиной можно сказку затворить.

Одна пассивность и одна лишь непричастность
Сместят и заунывность колоннад.
Зачем узора с адресами несогласность
И странномолвия поверженный лишь ряд?

Нужно ль по ниточке работать однозначно,
Когда и глыбу может нечто заместить?
Пусть странномолвие забудется удачно
И не ответит на возможность нечто длить.
2007

И БУДЕТ ЗЕРКАЛО БРОДИТЬ ПО ВСЕЙ ВСЕЛЕННОЙ

Нет, в тишину. И запах ив что-то подскажет.
И будет зеркало бродить по всей земле.
И луч весенний через зеркало укажет,
Через овал на зазеркалье, что во мгле.

И очень нежные вне времени листочки
Нагнутся под воду, и будут там искать
Свиданья с небом умаления. Цветочки
Вдруг захотят очень подробно расцветать.

И будет зеркало ходить по всей вселенной,
И мало будет ему что-то говорить,
Но оно память занесёт о боли тленной
Туда, где мир уже не сможет полюбить.

Нет, в тишину уже не надо. Умаленье
Сделает тонкость очень хрупкой, словно нет.
Лишь зазеркалье не поймёт всё сокрушенье
И не найдёт в себе самом на всё ответ.

Но запах ив, запах отдельных всех растений
Узнает горесть непричастности ко всем,
Ко всем другим живым чертам. И умалений
Ещё не хватит, чтоб узнать что будет чем.

Когда зеркально всё пространство отразится,
Оно введёт и в зазеркалье зеркала.
Там аметист в дали усиленной ютиться
Захочет так, словно бы дальность позвала.

Одно в другом вдруг зеркала усилят время
Взаимодействия всех веточек земных.
И растворится тогда благостный Емеля,
Чтоб сочетанием соитий мир утих.

Вот те пределы перешли уже блужданья
Размытых воздухом подсвечников и лиц
И стали некою частицей обладанья
Незримой тонкости Природных Мастериц.
2007

КАЖДЫЙ НЕ ШЛЁТ ВЕЗДЕ НА СУШЕ

«Воспроизводящую силу внутренним эфиром направляют для сублимации на Микрокосмическую Орбиту».
Лю Гуань Юй

Вот снега россыпи судьбу припорошили,
Судьбу внимающей бездействию земли.
Поля на время жизнь цветения забыли,
А, может быть, и навсегда в себя ушли.

Срази укромностью своё предубежденье,
Спокойный сумрак погружения в покой.
Но только начато былого восхожденье
В свой глубокое явленье за мечтой.

«Плохо ли Царство и невинность?» - Вопрошает
Бог Светлой Радости И Думы! И сказал
«Высокий Край подвижен»! Кто же знает
Все хОды школ и кто бы их связал?

Бог обозначил: «Могу мельников держать»!
Каждый не шлёт везде на суше. Это так.
И спросит Сущий: «А эфирно сознавать?»
Но так бездонно наступает Вечный Мрак.

«Да, Трое Вместе».—Произносит Всемогущий!
«Сочком ли?» - Он спросил! Но Пустота
Узнает полоз, в безысходное ведущий
И будет таять погранома как черта.

Фрейр умер. Три окна в его Кургане
Асгард хранили как Прообраз всех времён,
Словно Фрейр жив. В эфирном разве стане
Через всё сущее Мир Тонкий вознесён?
2006

НА РОВНОЙ ПОЗИЦИИ

«Когда всё-всё отдыхает,
Умная речь идёт».—
О речи Своей вещает
Господь! Человек обретёт.

Высокопарно не может
Человек говорить. Не то.
А Божия речь не гложет,
Проходя ума решето.

«Свой хиротон у Меня».—
Сообщает Бог! Но как
Понять назначенье Огня
В хиротонии? Что за знак?

«Везде Не Похожий».—Себя
Именует Бог! «Я готов
Перейти к просветленью».—Любя
Говорит! И Он—не суров.

«Не расскажу «за руки».—
Он произнёс! Суть в том,
Что от круговой поруки
Бывает не лучше потом.

«Как будто улиток загнали».—
Бог обличил воплощенья.
Мы не поймём детали
Общего коловращенья.

«Все (вот) лидируют пусть
Внутри».—Господь пожелал!
Не нужно знать наизусть
Стихи, ни знать финал.

«На ровной позиции буду
Выбирать».—Сообщает Бог!
Но человек причуду
Свою выдвигать возмог.

«Какой АбЭн. И пройдёт
У наших атлантов».—Сказал
Их представитель. Шлёт
Жест, которым связал.
2006

ПРИМИТЕ АДРЕС СОЖАЛЕНИЙ

Да, «Это музыка моя», - она сказала, -
Та, которая прекрасно обнажила
Свою сияющую грудь и этим звала
Страсти мелодию, в которой она жила.

«Ни для кого (уже) печать освободилась».—
Поведал Бог! Была ль она нужна—
Эта печать, что солнцем окрылилась
И этим стала ещё более важна?

«Их дух трясётся».—Бог сказал об изваяньях,
Которые застыли на века.
Скульптурам трудно чествовать в желаньях
Свою покорность даже свысока.

«Опять тот цирк».—Он говорит, не восхищаясь!
А люди цирком восхищаются всегда.
В конце же цирка снова воплощалась
Мечта о новом цирке сквозь года.

Удод—последний с пёстрым опереньем.
В ларьке наружном его больше не найти.
А жизнь—цыганка, с неким восхищеньем
Она, как ночь, стремится по пути.

Вот на полу стакан кухонный. Спи не так.
Он ведь случайно оказался на полу,
Даже не падал. Ожидания ли знак?
И только Бог проговорил: «Больше Я жду»!

Уже не слушай некого, удод счастливый,
Ибо красавица—знаменье для тебя.
И потому ты даже стал такой игривый.
Хотя, она весьма задумалась скорбя.

Паки и в городе. Сэр Бац, перефразируй.
Иначе вовсе не достать до всех глубин.
Ну ладно, тогда перепрофилируй,
Чтоб только молодость всегда хранила чин.

Нет наступления руками. К-1—
Это совсем не наступление, а спорт
Профессиональный. Дерматин
Не пригодится для прикрытия аорт.

Только бежали резко ливни по дорогам.
Примите адрес сожалений, ливни слёз,
У истоков, где вернувшимся предлогам
Поверять ничто не выпадет всерьёз.
2006

И ВРЕМЯ СТАЛО ТКАНЬЮ ПУСТОТЫ

«Недалеко (только) по вере».—Повествует
Господь об осознании причин!
Молнии вспарывали море. И тоскует
Человек, спасая близких как один.

«Недалеко» - оно так сжато, что печаль
Усугубляется до крайнего предела.
Безукоризненно кому-то было жаль,
Что так душа навечно опустела.

И время только стало тканью пустоты,
И время суток вовсе неопределимо,
Ибо объемлет даже дальние версты
Иных времён, где и само недостижимо.

В эскорте время—это некое строенье
Ради приникнувших устоев и минут.
И порою даже смыслов восхищенье
В нём приверженцы глобальности найдут.

По мере слов—даже и мера нисхожденья
К осознанью и отсутствия причин.
И потому-то даже драма наважденья
Безчувственна на линии стремнин.
2006

МОМЕНТ—И ВСЯ

«Пред Нами грусть природы».—Признаются
Божества! Природа грусть Им посвящает!
Но вряд ли в ней слова ещё найдутся,
Когда невинно где-то люди погибают.

«Поворачивать сейчас Мы ново станем».—
Боги поведали! Не хлопай. Ибо толк—
Распределять по соответствию детали.
Страничный вариант словно бы шёлк.

Раз три палки, значит нужно. И нужна
Палка четвёртая, и будет буква Ш.
Как согласуются они, если важна
Приверженность движений всех к душе?

Нет, ну халатик. А подпитка—вещий признак,
Чтоб постоянство лучезарно совместить
С безысходностью. И словно некий призрак
Станет угрюмо настроение дарить.

Обыкновенно выйдет час, когда возможность
Построит вымысел отсутствия теней.
Когда-то древо упадёт и осторожность
Станет расслабленным воздействием огней.

Ах, «Просто взять клубок бы Ваших мнений».—
К Духу Святому обратился Бог Миров!
Зачем клубок? Возможность потрясений
Желает действий, где возглас каждый нов.

«Момент—и вся», - мужчина женщину так помнит
И это высшее блаженство на земле,
Если так женщина прекрасна. И дополнит
Он красоту ритмом, уверенным в себе.
2007

ШЛА ПО КРАЮ В ОДНОМ

Шла по краю в одном. Узнавала
Этот лёгкий кабины привет.
Она тонко не помнила. Знала,
Что не помнит обыденный бред.

Опыт Знати Духовного Мира
Чрез явление нечто прядёт.
Всё есть цель, если в рамках эфира
Растворится и снова уйдёт.

«Наконец-то (Мы) сбили листочек,
Разделив на Двоих, - Дух гласит, -
Несерьёзные части»! Цветочек
На листочек совсем не глядит.

«Просто лица ко Мне приходили,
Уходили потом пополам».—
Молвит Высший Всевышний! Но жили
Заблуждения эти не Там.
2006

СУРА*

«Какая-то Сура», - вращая рукою
Сферически, молвил учитель.
Сура иль Сфера? Пускай же судьбою
Суры Небес будет мира обитель.

Сура—Багит*, Его имя есть Сура,
Оно из Мистической Жизни пришло,
Ибо содержит безвидное. Хмуро
Сознание Суры на вид привело.

Бездонное, видимо, всё отрицает,
Поэтому Суры условен контекст.
И всё же Она Божеством воспаряет,
Словно бы волны родил благовест.
2006
*Сура—Сфера, Солнце (славянское). Багит—Бог.

ПРЕДОСТАВЯТ ЛИ?

«Пусть Крайне Ледовый».—Себя называет
Господь! Там, под снегом, есть льды.
Не безделушки ли, если кто чает
Покинуть объятья страды?

«Всё ради Сибири».—Господь произносит!
Но там ли страда взята в толк?
Все друг у друга о крайностях просят,
Но льды предоставят свой полк.
2006

В ДЕМИУРГИИ

«Мы по полёту шли».—Сказали Боги!
Ибо подАры* пролетают в небесах.
И их обильные, лучистые дороги
Строят неведомое прямо на глазах.

«Идём по кругу».—Боги возвещают!
Но этот круг, пожалуй, вне всех глаз
И в вещем сумраке, где Сущие теряют
Себя из виду, хоть и ровен час.

Дух произносит: «Всё Время на Восток»!
Так Он Себя, являясь Временем, направил
Зачем-то на Восток, словно Исток
Его зовёт, чтоб мир себя убавил.

Да, «Шли Мы всё равно».—Оповещают
Вселенную Те, в Ком она живёт!
«Не шли Мы ни на что».—Провозглашают
Одновременно. Всё произойдёт.

Но мишка не нарадуется, весел.
А что же мишке делать, когда мёд?
Ему осталось вывести из чресл
Своё потомство, если повернёт.

«Много пути».—Всевышний произносит!
Что толку это человеку говорить?
Ведь путь—отсутствие пути. И не попросит
Никто о помощи, когда уже не быть.

Вот Дух глаголет, что «Молоко хотел
Написать за нервами»! Отрада.
Ибо потоками и млечными летел
Ангел Высокой Необъятности. Так надо.

«А так где очень хорошо? (И) внове где?» -
Спросил Господь у хмурого любого.
Но хмурый не ответит, он—нигде.
И не коснётся шара золотого.

«А Я, по-прежнему, иду».—Проговорил
В демиургии состояния Бог Сам!
Сам—это Его имя, чтоб не мнил
О собственном родной гиппопотам.

Бог произносит: «Говорю Я от Души»!
«Вы знать Её должны».—Повелевает
Он нам! В какой отчаянья тиши
Тогда фиалка родственность встречает?

Бог Духу возвестил: «Ты наблюдаешь
Исход»! Ну а Исход—быть над Собой
Святому Духу. Поэтому не знаешь,
О, человек, ты исступление за строй.

Вогнись же в круглое, цветок припороши
В центре сознания оплошности забот.
Ах, как же линии фиалки хороши,
Когда её красавица возьмёт.

Просто все сферы кружатся, встречают
Наш взгляд со стороны на миллион
Галактик с их вращеньем. Отличают
Они от снега дождь, что предрешён.
2007
*ПодАры (цивилизация)—личности, которые живут в небе над землёй в своих светящихся самолётах и не нисходят на землю.

МОТИВ ГЕРОИНИ ТУМАНА

«Надо поспешать по воде. Я перехожу в гребень волны. Там на перспективе Мой потерянный букет. Проблески на перспективе вполсвета—печаль Моей любви к Героине Тумана».
Бог

Как для ласточки, Бог на кресте
Умирал, образ жертвы не зная,
Может быть. Он не знал о мечте
Человеческой, не возглашая.

Трудно видеть путей добровольность
И всё то, что возмог бы решить
Сам Господь. И поэтому вольность—
Ничего никому не дарить.

«Как для ласточки».—Божие слово.
Но смерть ласточке разве нужна?
Просто ласточка помнит сурово,
Что она через смерть не видна.

Смерть для Бога—вхожденье в волну,
Может быть. Ничего мы не знаем.
Только вот про какую вину
Можно думать, когда потеряем?

«Только след по потере».—Сказал
Бог о смерти, возможно, Своей.
Да, возможно и смерть. Но не знал
О той смерти никто из людей.

Но вот шишку на днях подарил
Человек человеку. Сосна—
Её мать. И у шишки нет сил
На то, чтоб растворила волна.

Это очень глобальная тема—
Бога смерть без событий Земли.
И не начата эта дилемма
Между Богом и смертью, - не шли.

Люди планы свои составляли.
Бог вне них. Люди крайне спешат.
Люди только иллюзии знали
Внешних действий. А тени молчат.

Она свежая—звёздная сфера—
Там идёт—за капризом Земли.
Ей присуща объятий манера,
Чтобы Терру взять в думы свои.

Эта смерть будет следствием тени,
Воплощённой в покрове Земли.
Тело Бога—вне этой ступени
Возвращенья туда, где не шли.

Бога смерть оказалась вне драмы.
К ней никто прикоснуться не смог
И не смог даже видеть, когда мы
До сих пор вне сознанья дорог.

Вот Безкрайний—не слышен, не явен.
И никто Его не заберёт
В положение мыслей. Изранен
Этот мир, не Господь. Не придёт.

Бог—Иллюзия Вечных Сознаний,
Ввиду некой иллюзии—быть.
Потому невозможно из знаний
Его имя навек исключить.

Он за гранью себя исключает,
Где придёт, но не там, где мы ждём.
И поэтому Он умирает
В мире этом, но мы не поймём.

Не поймём мы как мир воскресает
За той гранью, где нету путей.
Потому пусть себя умаляет
Этот мир до иллюзии дней.

«Вот волна».—Говорить мог бы Сущий.
Безначальное это начало
Всего света. Мотив был ведущий
Героини Тумана. Не стало.

«Шишка—Полный».—Бог Дух произносит,
В шишке чувствуя символ Себя.
Шишка больше о жизни не просит,
Но живёт некой формой, скорбя.

Но туман Героини обнимет
Обронённую шишку сосной
И уже навсегда не покинет
Шишку леса за млечной чертой.
2007

ЧЕРЁМУХА МОЛЧАЛА

Я спал в траве. Земля меня прижала
К себе травой в цветочках голубых.
А где-то рядом в свете расцветала
Черёмуха под ярко-белый стих.

И были тени лёгким промедленьем,
Когда внезапно сон меня накрыл.
Я спал в траве в обнимку с воскресеньем
И Бог Себя в видении явил.

Он на широкое пространство простирался
Как Бог Отец с седою бородой.
Но нету тел, никто там не метался.
Плечи, Лицо, - лишь Образ был Седой.

Да, нету тел, одни лишь сожаленья.
Разлёту линий не мешало ничего.
Я спал в траве, не зная воскресенья,
Не ведая, что думал глубоко.

Только черёмуха на небе голубом,
Быть может, постигала сопричастность
К тем белым линиям, мечтая об одном:
Войти в собезначальную согласность.

Земля впитала моё тело. И потом
Она меня, печалясь, отпустила.
И только окна вечерели в золотом,
Седом отсутствии, где нега приютила.

«Пусть время остаётся наречённым».—
Сказал Господь, слова употребив
Мотивом белого цветенья отвлечённым!
Черёмуха молчала, что-то скрыв.
2007

ОБРАЗУ ВСЕЛЕНСКОЙ ДУШИ

Бог поднял руки к Небесам, но над Вселенной,
Над миллиардами галактик Он стоит,
В Необозримое впуская Дух Нетленный.
И свет не тёмный, а сиреневый блестит.

Нет, не сиреневый, какой-то необычный,
Словно свет соткан сквозь завесы бытия,
Словно серебряный и палевый. Статичный
Наш взгляд на Господа не помнит своё «я».

«Буду вне тела».—Даже Бог так изрекает!
Но Ипостаси разграничить так легко
Даже в движении материй, если тает
Всегда предчувствие о том, что высоко.

Ах, изъяснять ли нужно Их разграниченье—
Тех Ипостасей, когда движутся Они,
Словно отсутствуя, чтоб разума томленье
Само собою выверяло те огни?

Огней алмазных необычное мерцанье
В свете серебряном и палевом замрёт.
И тихий свет мерцанья, как в желанье,
Сверхпостепенно в негу Истины идёт.

Боги промолвили: «Пошли на три свечи»!
Их взгляд по памяти не помнит, но открыт.
И над Вселенной то пространство промолчит,
Словно пространство о земном не ворожит.

«Нет, не нашли (Мы) памяти».—Признались
Так Божества! Зачем же Им искать?
Взгляд в перспективу лишь напомнит, что терялись
И перспективы в глазах Божьих. Не понять.

Ещё Бог скажет, что «Пошёл (Он) на цветочки»!
«Покрыт цветочками».—Он скажет! И опять
Прохлада веет по-земному. Оболочки
Нельзя в безмерности наитий исчерпать.

«Я, таким образом, увидел».—Изрекает
Сущий для нашего сознания! Но в том
Его сознании ничто так не бывает
Наитьем странных лепестков о неземном.

Какие могут быть картины?! Он ведь будет
Текущий всё равно. Но вот вопрос:
Всё ли равно? Никто судом не судит
В безмерности, где равенство—не спрос.

Вот Боги молвят только: «ДУшу спеленаем»!
Они так ДУшу Мирозданья берегут.
Ах, значит, Маленькая Очень. Уповаем
И мы—земляне—что и нас при Ней найдут.

«Вот именно: картины».—Бог признался!
Шлейф аккуратный будет сделан из лучей
Алмазных россыпей. И вот уж спеленался
Образ Души Вселенской, что над Ней.
2007

ЦЕНТР ПОКОЯ

Град Оси Земной продолжает
Быть на месте. Он только ушёл
В слой эфира, где обитает
Совокупность энергий. Расцвёл.

Град Оси Земной—СеверИя.
И он долго ещё будет жить
Словно Центр Покоя. Россия
Тяготеет к нему ворожить.

Бог промолвил: «Законы вверх».
Но их нету, а есть только Ось
Осознания Сущих. Поверх
Концентрация Принципа врозь.
2007

УМОЗРИТЕЛЬНОЕ ОБЩЕНИЕ С БЕРНАДЕТТОЙ

«Везде сказки лепила», - сказала
Бернадетта святая. И в том
Она, может быть, Душу стяжала
Благолепной Вселенной в простом.

«Говорили мне: «всех надо бросить».
Надо братика мне подвезти».—
Повествует она. Кто же просит
Хоть кого-нибудь вдруг превзойти?

И шептала: «Любовь, (вот) цари
На всей земле». Примечала
Она новый каштан. И с Зари,
Может быть, к ней мечта прилетала.

«Будут там чудеса», - указала
В некий сумрак предвестия зорь.
Но «куда я живу?» - вопрошала
Бернадетта святая. Не спорь.

«В большом шаре я буду сидеть», -
Произносит она. Пониманье
В том, что больше ужей ей стареть
Не придётся, придётся сиянье.

«Я одна, если нужно», - сказала.
«Изнутри я смогу верх закрыть», -
Она молвила. Только искала
Участь чья-то ей чувства дарить.

«Я могу быть не в тайне», - святая
Признаётся. Но в том и тупик,
Что возможность красы неземная
Всегда прячет возвышенный лик.

О каком она «братике» молвит?
Но Бог Дух говорит, что «Вот
И девицы (есть) вид»! И напомнит
Она видом статичность широт.

Говорит она: «не поверну (я)
По памяти». Кто ж к ней прильнул—
К этой памяти? Разве, тоскуя,
Кто-нибудь в глубине утонул?

«Нет, ни песенки не понесу (я)».—
Бернадетта гласит. Что же с ней?
Может быть, свой покой адресуя,
Она смотри вперёд на людей.

«Ну сними покрывало», - святая
Обратилась к Предвестию Тьмы.
Значит, вовсе ожила, встречая
Запад жизни, волнуя умы.
2007

ЖАЛЬ ОГРАНИЧИТЬ КРАЙ

«А есть ли край?» - Господь спросил. В этом вопросе
Имеется ввиду, пожалуй, край
У существа даже любого. В крайнем спросе
Только ухмылку на сомненья примечай.

Что значит край этот у плоти? Как представить?
Бывает линия подъёма хороша
В женской фигуре, - и этот край оставить
Кто-то не может, даже трепетно дыша.

Так что есть всякий край на случай исключенья
Каких-то следующих тем, он сам в себе.
И потому так очень жаль для постиженья
Край ограничить принадлежностью мольбе.
2007

ЕСЛИ НЕ ВЕРНУТЬ

«По принципу не понят».—Возвещает
Бог о Себе! «Позиция, - сказал, -
Приду сейчас Я»! Над аркою встревает
В лоно материи линейности накал.

Но не накал, а безпристрастное явленье.
Линия найдена. И Бог оповестил:
«Не вернусь Я никуда»! И восхожденье
В том, что и вечер словно опочил.

Да, тает вечер. Лучше—с барабаном.
Вечер растаял и потоки перешли
В бой барабана. С некоторым планом
Нельзя постигнуть сущности земли.

О, да, «Пути не укажу».—Бог изрекает!
И человек ли выбирает только путь?
Ответить трудно. Разве ли встречает
Кто-то кого-то, если не вернуть?

«Я вышел в перспективу».—Возвещает
Господь! Но перспектива ли нужна,
Когда и Птица только улетает,
Ибо на месте больше не важна?
2007

НЕКОТОРЫЕ ПОЯСНЕНИЯ

Когда гибли дети и мирные граждане в определённых частях планеты Земли, это, конечно же, ни с чем не сопоставимая трагедия. Быть может, не нужно укрываться за всяческими древними предсказаниями,
которых хватает во всех традициях о том, что войны неизбежны? Быть может, нужно исключить сам настрой таковых предсказания из разных традиций и не вещать о неминуемой кончине? Ибо таковой подход слишком многое оправдывает, словно так и должно быть. Но есть наука, школы искусства, есть человеческие чувства, есть и философия, есть труд на благо обществ, благодаря которым человечество всегда будет расцветать. Невольно приходится приходить к стилю богообщения в стихах, без претензии на абсолютность понимания. Быть может, в будущем большинство людей войдут, каждый по-своему, в стиль богообщения и мир начнёт изменяться, и Вселенная начнёт заселяться цветущими садами и людьми. И люди переплавят оружие, танки, боевые самолёты на предметы освоения космоса. Но нужно выверять стиль умопостигаемого Космического Разума (Условно Воображаемого Бога), не ограничиваясь мириадами познания безконечных, безпредельно познаваемых условностей. И ещё: если не будет развита скорость мышления, человек не оторвётся в космос далеко от земли, будут препятствия развитию, ибо в дальних мирах необходимо иметь опыт вхождения во Вселенский Разум, чтобы Он диктовал дороги. Это всего лишь предположение.

ЗАЛ ГАЛАКТИКИ

«Это очень (так) важно—найти
Свою Жизнь».—Бог Земле говорит!
Человек тоже хочет идти
И о Жизни своё тоже мнит.

Ой, какие же лёгкие, мягкие,
Как слова, погребенья забот
У природы. И тени неяркие
Тоже входят в забвенье пустот.

В прагматичный лишь век всё неясно
И запутано даже весьма.
Время—круг, потому не согласно
Мыслить формой квадрата ума.

Можно всё утверждать, отрицать,
Можно всё обезценить, не жить.
И, кажись, это ясно, что рать
Столь условна, что даже не мнить.

Да, «Увидится воздух».—Бог молвит!
Только дело не в атомах—в том,
Что и воздух весь космос наполнит
Самым тонким сознанья огнём.

Вот «Глубокой любви».—Бог желает
Всем народам на все времена
Их возвышенной жизни! Но тает
Та основа, где есть имена.

А безмолвие жизни грядущей
Лишь подскажет, что нет сил писать.
Да и женщине, прямо идущей,
Вряд ли нужно уже постигать.

«А (то) что у Него—сразу ритм?» -
Так Бог Дух о Всевышнем спросил!
Но уж нужен ли Господу гимн
Ритма нежности, если нет сил?

Но «Решили, как в песне: кому?
Никому».—ПризнаЮтся Благие!
Не ответит никто почему
Миллионы всех тайн как живые.

Вон красивые могут в повинной,
И над тем гастрономом этаж,
Даже лучшие дамы. И в длинной
Дивной комнате дивный коллаж.

Нет, «На триста секстиллионов».—
Так Господь говорит о годах
И продленья галактики! Звонов
Всех никак не учесть в письменах.

Да, различны галактики. Время
Различается в разных процессах
Сопоставлений. И бремя—
Ускользать при различных завесах.

Вот «(Я) в Круг выхожу, там года».—
Молвит Высший Всевышний! И Круг—
Это Всех Божьих Сфер Череда,
Где встречается каждого Друг.

И вдруг в скалах ТатАндра явился,
Он плыл в суре грядущего цвета,
Когда в них невзначай растворился,
Словно вовсе напрасна примета.

«По всем уровням Жизнь покидаем».—
Божества говорят! Но зачем?
Жизнь сама пусть собой расцветает
И в ней разные ворохи тем.

Но над дальним погостом лишь в гости
Одинокие движутся в белом
И посеяны белые кости
В неком поле любви словно квелом.

Ах, «Патент, не откупишься».—Скажет
Сам Господь! Но кто знает к чему?
Ведь никто никого не обяжет
Внимать только ему одному.

Да, «Во-первых не надо заслонов».—
Указал Демиург! Дело в том,
Что так часто желают поклонов,
Где все дамы живут в золотом.

Бог спросил: «(Но) когда говорить
В корпорации?» Только тогда,
Когда можно художникам длить
Красоту бытия сквозь года.

Нет, «Родился—и вижу».—Гласит
Дух Времён! Он родился Зарёй.
Но Он—Бог Исходящий и мнит
Себя Он над пустынной тропой.

Нет, никто не постигнет значенья
Той извечности черт бытия,
Где чрез разных времён самомненья
Ускользает в ничто колея.

Ну а «Я как Актриса—Душа».—
Так Душа Мирозданья сказала!
Да, пожалуй, Она хороша,
Когда в Боге Себя потеряла.

Вот «Подняли Тибет».—Говорят
Боги только о том, что подняли
Его так высоко. Но не мнят
О тех принципах строя детали.

Что ж, «Фаталии очень большие».—
Так сочувствует гибнущим Бог
И всем страждущим. Нити живые—
Для лучей покаянья предлог.

Нет, «Прости, Дух Потери».—Так Сущий
Где-то просит прощенья. Понять
Сие важно, чтоб каждый идущий
Не хотел бы себя потерять.

Что ж, «Назар, погутарим?» - Спросил
У Назара как Духа Всевышний.
А Назар так упорно растил
Для Всевышнего яркие вишни.

Только «Странно вести совпаденья».—
Некий Ангел сказал, проведя
Вдоль земной параллели движенье.
Только странно молчало дитя.

Нет, «Зачем истреблять мирных граждан?!» -
Вездесущий Господь возмутился.
Человек осознает однажды:
«мне бы страдать, а я скрылся».
2006

НЕ НАГНЕТАЙ ПОСЛЕДНЕЕ

Эпиграф:
«Грешная Земля. Посмотрю, посмотрю на неё».
Бог Отец

«Это песни Той Страны».—Бог изрекает!
«Вот навейте сборный звук».—Он предложил!
Но кто ж Безмолвия Страны не постигает?
И мелодичность ли основа для Светил?

«А если в гроб?» - Спросил Господь. Но и ответил,
Что «Дух в России»! И не плакала она—
Дама прекрасная, которую ты встретил,
Поэт восторженный, которая одна.

Она с красивою и правильной фигурой,
Она в себе навек замкнулась. И одна.
Поглощена природа тонкою натурой,
Где светоносных линий Неба глубина.

«Всё-таки временно идём».—Боги гласят!
«Не нагнетай (и ты) последнее».—Бог миру
Рекомендует! Только временность утрат—
И есть последнее, присущее эфиру.

Вот «Выбор на Себя».—Бог о Своём
Глубоком выборе со скромностью гласит!
Его характер где-то встретится с мечом,
Но этот меч себя в пустынях растворит.

В пустынях вЕденья нет драмы сокрушенья,
Но есть приверженность заботы эпопей.
Какой же степенью невнятного томленья
Внятно закончится иллюзия затей?

«Не выступайте на себя».—Рекомендует
Господь землянам Эйкумены дорогой!
Ибо все люди—очень маленькие. Чует
их дух и в прошлом очень трепетный простой.

«Ко всем Эдену».—Бог сказал! Дополнить можно:
И Ирию ко всем. А мостик есть
Где-то и в Рио-де-Жанейро. Невозможно
Все колориты баснословные учесть.

«У Нас этапы есть под музыку».—Гласят
Боги Вселенной! Только музыкой считать
Возможно то, когда всегда дожди спешат,
Чтоб влагой щедро свою землю напитать.

Но вот «Писать как бы потише».—Предлагает
Господь! А можно было бы сказать,
Что предлагает Лёгкий Брезжащий и тает,
Когда Причину Сверхпричины не назвать.

«Наш Дом—Безплотный».—Всемогущие вещают!
Их Дом есть Сфера Неприступности Троих.
Храм как Вселенная узнает, что встречают
Его все чаянья уныний дорогих.

«(Уже) он ждёт—Заветный Храм».—Бог изрекает!
Но эту тему человечеству поднять
Ещё придётся по-особому. И знает
Храм как Вселенная, что будет расцветать.

Бог говорит, что вот и «Вид первоначальный—
Обращение красивое»! Баланс—
В том, чтобы выверить всем статус непечальный
И воспринять Вселенский, Общий Транс.

«В конце периода Я (вовсе) не рассказан».—
Гласит Господь! Период есть Эон
Всего, Что Мирно Существует, Где Указан
Весь Путь Галактик В Лученосный Эталон.

Период—Форма Неоформившихся Сказок
И Всех Оформившихся В Странное Чутье
Секстиллионов Аллегорий. От салазок
Остался след в сонмах галактик. Бытиё

Конец Периода нам вряд ли продиктует.
И вряд ли Господа расскажет кто-нибудь.
Небесный Камень только что-то адресует,
Чтоб в неизведанные тайны заглянуть.

О, да, «они на малышах».—Бог обличает
некие сущности, что мирно так идут
с успехом внешним. Но только ускользает
успех и этот, когда рьяно стерегут.

Ах, что же будет с этой грешною Землёю?
Она ли только Жизнью Вечности сиять
Готова в будущем? Дорогой золотою
Солнце её всегда так радо призывать.

«Сейчас цветы—(это) анИма».—Изрекает
Бог о цветах! Ибо они—душа земли.
Предметы линий понимают, что растает
По ним источник невещественный. И шли

Мерцанья разные по линиям. И веял
В спокойном небе некий сон. И узнают
Предметы линий, что покой давно затеял
То, что, казалось бы, все люди не найдут.

Вот Боги молвят: «Миллионы настрочили,
Как по лестнице»! Но нужно ль восходить,
Когда не с лестницей на небо люди жили,
А с тем, что просто шлифовали свою нить?

Ещё «По силам миллиарды».—Дух признался!
Так Интернет вводит в эфир своё чутьё
Через поэтов, поэтесс, где состоялся
Их пусть чрез разума знакомое быльё.

Бог именует Себя: «Море Обо Всех»!
И «Из Далёкой Тьмы Последних» называет
Богов Неведомых.* Но в будущем утех
Не в завершении, а в Мире Небо чает.

Нужны все Книги для того, чтоб все свободны
Стали в общении и души превзошли
Внутри себя. Не потому ли превосходны
Цветочки разные полей, где люди шли?

«Я Не Забор».—Господь Себя так именует!
Но Он Забор Как Дух Ограды Бытия
Начала Времени, где синтез не тоскует,
Где есть Одно Только Сознание «Не Я».

И словно полным летом жил как будто поиск,
Поиск Вселенной своей сущности земной
В рамках небесных озарений. Каждый проблеск
Казался Времени неведомой мечтой.
2006
*Быть может, в Едином Боге возможно представление Троичных Мириад Богов, знаменующих Сущность Единого. Это не значит, что Бог теряет Своё Единство, а, напротив, Его эманации становятся весьма многообразны в осознании смыслового единства. Он может быть Туманом ВЕдения, Сиянием Безконечности, Сверхсущим Мраком Непознанного, Одождением Милости Мира, - это всё Его имена до безграничности. Он—Безграничный, Сложный Ракитами и т.д. То есть Путеводитель Словесных Мириад многообразными энергиями сообщается Вселенной. Он есть Выразитель Многообразных Энергий. Эта тема до безграничности имеет возможность развиваться в будущем.

СФЕРА ЕДИНСТВА ТВОРЧЕСТВА

Единственное, что коснуться может
Души, когда она скорбит,
Это наплывы творчества. Не гложет
Тогда судьба так тяжко, не спешит.

Единственное, что, быть может, будет
Утехой, когда падает душа,
Это возможность ждать, что позабудет
Её немая боль, ей не дыша.

Единственное, что проснуться может,
Это движенье онемевшее руки,
Когда ей чувство лёгкой стать поможет
Для акварельной бирюзы её тоски.

И иногда, возможно, даже радость
Хотя бы на мгновенье отведёт
Болезненную скорбь. И даже сладость
Дыханья вечности наитием войдёт.

И, может быть, кто-то печально-одинокий
Иль одинокая почувствуют свой плод.
И дерева покой для них высокий
Им этот плод навечно принесёт.

И восстановятся тогда они в природе,
И будут жить всей плотью естества,
И будет радость Солнцем на восходе
Самой высокой плоти, где листва.

И будут слёзы наслаждения приятны,
Как будто радуги рождаются из них
Сферой Единства Творчества. Понятны
Они для сирых и оставленных одних.

Бог не печален в крайней скорби мира.
Но человек всегда печален, его смех—
Лишь кратковременная боль в рамке эфира.
Но Бог—Печаль Неведомых Утех.
2007

ИЗ УСЛОВНОГО ОБЩЕНИЯ С БЕРНАДЕТТОЙ

«Всё-всё скроется после печали».—
Бернадетта святая гласит.
Будет только печаль, чтобы знали
Лишь её, она всё растворит.

И всё скроется. «Свет показали
Мраком».—Так Боги гласят!
И всё скрылось, и нету печали.
И сквозь всё Бернадетты был взгляд.

Нет, «Как грубо».—Так вдруг произносит
В чью-то мысль покрывало ей снять.
А мысль Неба возьмёт и попросит
Лишь пустынно себя в ней терять.

«Нет, сознала, что умысел воли—
Не терять, а из нежности зреть».—
Она молвила, но не из доли
Очень многих, когда им скорбеть.

«Не на всё не могу любоваться».—
Говорила святая, чтоб знать
Всем страдающим, что потеряться
Невозможно, но будут сиять.
2007

КАК ПОСЛЕДНИЙ—ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ

«Эксперты начали учёную информатику».
Бог Дух

«Как Последний—Великий День
В сонме глаз».—Возвещает Творец!
Свет Полярный укажет на Тень
Окружения как на Конец.

День Великий—Времён Совокупность.
И поведал Бог: «Фирменный Ноль»!
Такова совокупности тучность,
Что на нет сходит, как под пароль.

«Для начала (он) будет смеяться».—
Бог гласит о Великом Дне!
Надо смех обрести, чтоб теряться
В том Нетварном Мрака Огне.

Мрак—Огонь Сокровенной Природы.
«Тем придут, чем поставил».—Бог
Возвещает об эйдосах! Всходы
Мрак не явит как некий итог.

«Это Жизни Моей (лишь) Печаль».—
Так Бог Суть как Ничто возвестил!
«Никуда не идти».—Так Он вдаль
Произнёс! И Себя затаил.

Но вместятся ли секстиллионы
Лет Вселенной в Сознание Дня
Совокупности Эйдосов? Стоны
Не достигнут Сознанья Огня.

Ночь Великая День растворит,
Но без времени всех продолжений,
Только секстиллионами мнит
Своих лет для условности мнений.

И потом снова явится День,
Зная, что никогда Первым не был,
Но был в Вечности, чувствуя Тень
Безначальности в нежности Фебы.

День Великий, Великая Ночь
Чередуются в рамках мгновенных
Наших низменных чувств. И точь-в-точь
Не понять и времён откровенных.

Пусть эксперты и начали нечто
Познавать в поглощениях тем,
Темы всё же уйдут быстротечно,
Оставляя лишь ворохи схем.

В Совокупности Времени было
Всё лишь ростом каким-то одним.
Без души человека не мнило
И растение быть неземным.

Время—Дух. Потому не случайно
Дух был Всем, чтоб истоки явить
Без начала. Поэтому тайно
Проникает Всеведенья нить.

Свои корни народы лелеют.
Ценность—сущих времён языки,
Потому-то и благоговеют
Лишь в своём, ибо были легки.
2006

ПРО ЭПИЗОДЫ ИЗМЕНЕНИЙ

О, да уж, «Не было соседних табунов».—
Всевышний Прародитель изрекает!
Откуда же соседние? Не нов
Ответ, когда лекало помогает.

«Совсем лекало упросили».—Говорят
Боги! Но край записи пошире.
С Мидгард-Землёю что же будет, если мнят
Словно она последняя в эфире?

«Пиши на угол».—Так советует Господь!
«Глядя на конфликты, развлекаться
Не могу».—Он сообщил! Какая плоть
Захочет чрез подмену наслаждаться?

Да, передок везде. И голос начал
Парить—голос священных миражей.
И шум огня дальних галактик озадачил
Тот передок не чувствовать очей.

Мэл Гибсон в роли Гамлета удачен,
Удачны все. Разлучена только с собой
Одна печаль. И словно бы назначен
Образ вселенной—человек—быть над бедой.

«Готовность—это всё», - Гамлет гласит.
Но квинтэссенция ли праха подождёт,
Что Карильон с колоколами замолчит,
Фломандия на небо упадёт?

Да, человек в минуты скорби роковые
Сознаёт, что обходительно Земля
И мерно движется, и помнит золотые,
Ухоженные, дивные поля.

Бог предлагает: «Празднуйте со Мной
Недополна»! И целым обладает
Быстрее крови лишь художник. Но одной
Ему всегда детали не хватает.

Сейчас на территории вот номер:
«она разделась». Баталист, ты не рисуй.
И в долговечности признАется Ганновер,
Словно он помнит дамский поцелуй.

«Каждый вальс нужен с заплётом».—Говорит
ТеОс Могучий, Покоривший Времена!
«Потом к слову списать».—Он повелит
Вальсирующим словно бы со дна!

«Так, будь благословенье—мирный способ».—
Благословляет все народы таковым
Благословением Господь! Любая особь
На яблонях узнает белый дым.

«Конечный свет не виден».—Сообщил
Могущественный Бог народов всех!
Значит, не виден и начальный. Дорожил
Конечный и начальный без помех.

Удобней вниз. Ну что теперь поделать?
Ведь Ритм Вселенной не остановить.
Тогда Небесную Прародину изведать
Нельзя, если иллюзий не явить.

Нет, информационный меч не нужен.
Бахвалиться ли силою ума
Уставшим призракам? Судьбою перегружен
Отличительный орех и его тьма.

«Шекспир, не надо, всё прости».—Дух говорит!
Но ведь не хочет помнить назначенья
Никто. И чрез иронию простит
Шекспир безпамятство иллюзии вторженья.

Но вот «Отдельный эпизод Мы не покажем».—
Сказали Боги! Это вЕденья удар.
Они не мыслят эпизодами. Что скажем
Мы, люди, эпизодами про Дар?

«В дверь специальную зашёл Ты».—Повествует
Бог Принципу Глобальных Эпопей!
И призмы настроение не чует,
Что существуют эпизоды тех идей.
2006

НА ДУМАЮЩЕМ ЯЗЫКЕ

На думающем языке
Господь пожелал общаться,
Не в чьей-то застывшей строке,
А с каждым отдельно знаться.

«На думающем языке».—
Се фраза Господня! И глас
Понятен тогда налегке,
Словно идёшь в первый класс.

Язык размышленья один—
Он истинный. И естество
Каждой природы свой чин
Знает, когда есть родство.

Нет малых, великих. Пред Богом
Равны все. И все подойдут
Своим рассужденья итогом,
И Бога в себе обретут.

Да. «Просто лазурным были».—
Так образно о языке
Боги сказали! Забыли
Люди язык тот в тоске.
2007

БЕЗВИДНЫЙ УМЫСЕЛ

«Как никогда с декретом нет(у) сил».—
Господь сказал об отношении Своём!
Народы пестуют декреты. Но таил
Пион себя, потом пион расцвёл.

Везде испытан мрак-покой. Но ничего
Не остаётся для сознания глубин.
А, впрочем, остаётся сверх всего
То ощущение, когда ты не один.

Ты не один, когда семья есть рядом,
Когда тебя ждёт сын и твоя дочь,
Когда живёшь подруги своей взглядом,
Ты ни один, когда тебе невмочь.

Люби Россию нежностью преданья,
Искусство освящения люби.
Ориентир на свет настроить для желанья—
Весьма искомое. И бабочек лови.

Всё—весточки. Однако быть не может
Того, что есть в собезначальности забот
Немнимых действий, если что-то гложет
Безвидный умысел и тягою живёт.
2007

ГДЕ ТЕМНО—ТОЛЬКО МЕДЛЕННЫЙ УГОЛ

Где темно—только медленный угол.
А потом почему-то пустырь.
Проходил там за лошадью с плугом—
В стороне человек. Монастырь

Был над всем в невесомом пространстве.
А потом был и зимний покой,
Вид вечерний деревьев в убранстве
Света звёзд над заснувшей рекой.

И был красный ледник за потерей
Юной памяти девичьих грёз.
Столп моральный сомненьям не верил.
Вот в спектакль ложись. Будет спрос.

«Я в ту ночь быть мечтала», - призналась
Одна дама. Но только кому?
Да, солидно в бульвары вписалась
Суть бездействия, но ни к чему.

Надо резко: «какая!» Что толку?
Он покаялся просто во всём.
А потом он стенал без умолку—
Парень тот, словно был не при чём.

Только грубо на теле был угол,
Она тела так не берегла.
И входил сумрак времени туго
В тёмный угол, где нежность жила.
2006

СУЩНОСТЬ ВРЕМЕНИ ВНЕ ПЛАНА

«Мы ж прячем день».—Сказали Боги! Потому что
День создаётся из стечения орбит
И их взаимодействий. Так неужто
Время есть то, что только лишь кружит?

«Не растянули время».—Боги молвят!
Есть время некое вселенское над всем,
Ибо планет время различное. Исполнят
Время частичное созвездия для тем.

Есть совокупность сбора времени созвездий
Во время общее познания структур
И их взаимодействий для известий
Зала фигур, непредсказуемых натур.

Значит, есть сущность того времени вне плана,
Который теплится как наше решето.
И время то не появляется из стана
Систем и солнц, не движется в не то.
2007

НАДО ИДТИ ПО ЦВЕТУ НЕ СЛУЖЕБНОЙ

«Ты где? – Скажи, Исток Из Поднебесья».—
Дух Вездесущий попросил так у Отца
Небесного, но ради нас! Безчестья
Не ожидать земным от Божьего Лица.

«Глас В Постоянстве».—Именует Себя Сущий!
И «Нужно быстро развиваться».—Говорит!
«Мы ищем тайну настроенья».—Всемогущий
нам сообщает от Богов! Никто не мнит.

Бог произносит: «Остановятся войска»!
И Он «Умышленный манер» Свой вспоминает.
Так, можно взять—и обойтись. Но вот рука
Его Вселенную навек благословляет.

«Но, нет, запреты не читаем».—Молвят Боги!
«Чтобы идти (уж) Нам не нужно никого».—
Гласят Они! И безконечные дороги
Так глубоко живут в мирах и высоко.

«Следит на палки каждый в мире».—Сообщил
Дух о тенденции побочного явленья!
Но что за палки? Кто же знает? Затаил
Дух Поднебесной непорочность изъясненья.

«Надо идти (всегда) по цвету не служебной.
(И) в этом ключ».—Оповещает Властелин
Сфер Галактических, где негой откровенной
Вращенья их напоминают нежный чин.
2007

К ЗЕМЛЕ ОПЫТА

«Нет, всё даже готово».—Сказал
О строительстве Мира Господь,
Мира Дивных Строений, где Зал
В каждом Замке—Вселенская Плоть!

Там не скажет никто «по перу
Базиликой». Форма не та.
В тайне—это слова. Ко двору
В каждом Замке—Миров Красота.

Земля Опыта—вот достиженье
Общих чаяний, творческих сил.
Солнце Мира—как некое зренье
Кристаллической сути светил.

«Мир в Земле, в Земле этой».—Гласит
Вседержитель! А что же потом?
Дальше следует сумрак, бежит
И ручей за высоким кустом.

Перспективы ступенька восходит.
Молвят Боги: «Пошли с Высот
Высотами»! Нечто уходит
В состояние Вещих Широт.

«Это есть погашенье всего,
Что есть прежде».—Господь произнёс—
Чудный Слов! Не понять ничего,
Если каждый забыл, что он рос.

«Здесь проходит так, что пришлось
Придти».—Трёхпорывистый мнит!
На России всё держится. Лось
Перед чащей своею стоит.

Но «И спутника Мы не заметим.
Только (вот) впереди—следы».—
Молвят Боги! Мы тоже встретим,
О, земляне, Трудов Сады.

Вот Господь произнёс: «Три Слова—
Отец, Сын, Дух. (И) дожди:
Вот этой (лишь) веры»! и снова,
Земля Опыта, вечно жди.

Демиург изрекает: «Примерно
Колонны посмотрят»! Суть в том,
Что нельзя уже мнить эфемерно,
Но колоннам сказать о земном.

«Как Волшебник В Эфире Сжатый».—
Именует Себя Властелин
Той Земли, где покой богатый
Обрамлён восхожденьем стремнин.

Да, «Как золото-злато—нектар.
Я зашёл (тогда) в пасеку».—Бог
Поделился отрадой! Но дар—
Невесомый почувствовать слог.

«Наша память—избёнка».—Сочли
Это нужным сказать Божества!
Солнце Мира Они берегли
Мановением черт волшебства.

Бог промолвил: «А любят вот так—
Из Души»! Антимир не при чём.
Правда, он поглощает знак
Из Вселенской Души напотом.

Предлагает Господь: «Да, идти
По пути очага»! Всё идёт
До последней дольки. Спасти
Земля Опыта хочет и ждёт.

Что ж, «На всю высоту принесли
Звёзды».—Так Боги гласят!
Ах, как только Они их смогли
Распределить все подряд?

Бог сказал: «Абсолютно пути»!
А нам нечего здесь изъяснять.
«Нет, всё даже готово».—Найти
Слова эти и не потерять.
2007

ПРОПИСНАЯ ИСТИНА ГЛОЖЕТСЯ

Эпиграф:
«А Мы, как бы прежде, не взяли прописную истину, она как бы гложется».
Боги

«Все ли листья забрались?» - Спросил
Словно Сам у Себя Вышний Бог!
Их забрала земля, чтобы жил
Дух в деревьях и чувствовать мог.

«Не остался на полмилилитра
(Этот) мир».—Утверждает Творец!
Для художника ценность—палитра.
Человек же имеет конец.

Прописная ли истина метит
Быть единственным фактором тьмы?
Но она словно гложется. Встретит
Человек поглощений умы.

Розы спросят: «о чём выбирать?»
Крутизна промолчит, не ответит.
Невозможно смятенью искать
И возможность бездействием светит.

«Я могу вот упорно бежать
На все ритмы и все этажи»,—
Молвит женщина. Но ей понять
Не пристало судьбы мятежи.

«Просто роста (есть) шанс без умов».—
Вариант Сам Господь предложил
Творчеству мира! Не нов
Тот Принцип В Себе, если жил.

«Знак вопроса Я всюду считаю».—
Молвит Бог! По-любому не в счёт.
И, однако, к нелепому краю
Состояние тьмы повернёт.

«Жаль перспективы. Не надо
Писать в перспективу».—Сказал
Господь! И останется чадам
Писать, чтобы мир и не знал.

Эволюции солнечной шаг
Соответствует как бы шутя
Изменению сущностей. Флаг
Вряд ли сможет уйти уходя.
2007

НО СЛИЯНИЕ РАЗВЕ ПОНЯТЬ?

«Конкретно день тут назови», -
мне дама сказала, раздвинув
ноги в бассейне. Пойми,
разве уйдём мы, покинув?

«Как Жертва не взят».—Сообщает
Господь о Себе! Но с большой
Буквы мы пишем. Встречает
Каждый себя над собой.

Нет, «На месте сходимся, воздух».—
Обратился так к воздуху Бог!
А для воздуха это как отдых,
Когда Бог как Персона помог.

«Если можно, Сам», - так просил
У Учителя некто из круга.
«Да, пожалуйста, - Бог говорил, -
Могу»! Разве это подпруга?

Молвит Сущий: «Не стану в порт»!
И этапы ли роста соблазн?
Не в порту ль отвлеченье когорт,
Нарастающий даже оргазм?

«Тип Слияния—Я».—Бог промолвил!
Но Слияние разве понять,
Когда веточку рост и наполнил
Её формой, чтобы узнать?
2007

ЧТО В ЛЮБВИ ЗНАЧИТ ЧУВСТВО?

Что в любви значит чувство? Лишь то,
Что порою становится грустно,
Что уже никогда и ничто
Не исчезнет, не будет так пусто.

«Что в любви значит чувство?» - Спросил
Сам Господь! Это значит всегда
Сознавать, что всегда дорожил
Ты любимой, о, друг, сквозь года.

На вопрос этот кто же ответит,
Чтобы очень разборчиво ждать?
Кто навек свою молодость встретит,
Сможет вовсе её не терять?

Чувство юность в себе заключает.
Как его для любви сохранить,
Если факел совместный сгорает,
Если тонет подводная нить?

Чувство может в любви быть тогда,
Красота когда зрелою стала,
Не притворной. Но вдруг, иногда
Красота стороной проплывала.

Ах, как скоро уплыть на моторке
В беззаветное чувств обитанье
И увидеть знамение в створке?
Чувство—форма, поэтому—знанье.

«Всё понятно, ты зори понёс
На венок целой стаи небес», -
Другу молвила леди. Так рос
Чувств дремучий, непознанный лес.

«И в судьбе я твоей потеряла», -
Она снова к объекту желанья
Обратилась. Но что же искала
Душа каждого в мглах обладанья?

Ты любил бы всегда, ты бы верил
В то, что чувства не меркнут в пути
И что молодость—вечная. Двери
Невозможно закрыть и уйти.
2006

ПО ПУТИ ЛИ АБСОЛЮТА?

Эпиграф:
«Девочки, мы везде с вами видели огурцы», - смеялись девчонки у высокого входа.

«Ну да, Абсолют, выходи».—
Бог Дух Абсолют вызывает!
«Придёт (Он) не по пути».—
Опять же о Нём вещает!

Как может прийти Абсолют
В сверхчувственном даже плане?
Его ли народы зовут
В пассивном своём обмане?

Всё слёзы.—Из них ожиданье
Сознания, но не пути
Но путь—это тоже сознанье,
Когда Абсолют не найти.

Приблизился Божий свет
Для миллиардов людей.
Но Абсолюта нет
В свете сознанья очей.

«Вся Моя жизнь—в Иконах».—
Так Абсолют произнёс!
В тех ли очах и стонах
Отсутствия умысел рос?

«Пасу просто снег».—Сказал,
Возможно, Сам Абсолют!
Но вряд ли снег сознавал,
Что в нём Абсолют найдут.

Спросил: «Полтравы—это где?» -
Вопрос Абсолюта такой!
Но шуры-муры везде, -
таков заблуждений строй.

«А дай ещё Мне водички».—
Верховный Бог попросил
У кого-то! Но разве птички
Не пили, когда Он пил?

«А вдруг ты котёнок?» - Бог
К великому неких людей
Вопросил! Ответить не смог
Никто до последних дней.

Энергия разве стола
Проблемы решает все?
Наверное, если звала
История ход по росе.

«Да, чтобы шёл».—Абсолют
Истории ход пожелал!
По росе миллиарды пройдут.
Цветочек себя не сломал.

«Выводки».—Бог обратился!
Но что это за обиняк?
Возможно, в птенцах окрылился
Путь для Творца. Никак.

«Дух окрылил».—За птенцов
Вступился Господь, может быть!
Не по пути, а из слов
Ариадны ведущая нить.

«Зол нету».—Вещает Сущий!
Кому-то скучно без них.
Кто-то придумал бегущий
Ручей под весёлый стих.

Бог молвит: «Надо стрелять»!
Зачем? Ведь стрелять не надо.
Но нет искушения. Знать—
Обычная сути награда.

«Их нету—тех злостных бочек».
Но Бог же не скажет так.
Механика странных строчек
Порой громоздит пустяк.

Бог: «Можно из-за плеча»!
На психику разве давленье
Укажет вдруг на палача.
Но нет палача.—Измененье.

«Не будем идти по целой».—
Возможно, о линии мнят
Боги! В стране неумелой
Лишь огурцы глядят.
2007

НЕЖНОСТЬ ЖАСМИНА

«Надуем спиртную бочку кому как это удобно».
Боги

«Как будто первый час».—Бог возгласил!
«Нет никого от окружения».—Сказал!
И «Гром для вылета».—Он так оповестил
Начало осознания! Искал

Век каждый это осознания начало,
Ибо начало не во внешнем, а внутри
Формы Умов Надмирных. Не пристало
Им спорить о явлении зари.

Как будто первый час. И так всегда.
И первый человек сам ты и есть,
О, созерцающий. Уместные года
Не принесут чудовищную весть.

Но Безначальное Премирное Начало
Есть Сам Господь. Удобно принимать
Спиртную бочку даже запоздало,
Когда амбиций страсти не унять.

Итак, до тонкости продумана утрата
В оплошной однозначности пути,
Который отрицается. Когда-то
Никто не знал как можно не идти.

«Надо красиво с людьми распоряжаться».—
Бог говорит! И нежностью жасмин
Хочет со всей вселенной попрощаться
И словно был букет всегда один.
2006

БЕЗЫСХОДНОСТЬ ЛЮДЕЙ

«Самый Бог—рыбакам».—Предлагает
Дух Святой! Видно, рыба важна
Для питания, если встречает
Та энергия с чашей вина.

«Мой Верх Собственный».—Бог говорит!
Верх есть Логос Как Центр Соучастья
В Сфере Трёх. Не пространство решит
Положение Сферы Согласья.

«Ах, Бог Нет».—Бог Себя называет!
Он—Бог Нет, у Него нету сил.
Потому что всегда ускользает
Прежний вымысел в сонмы могил.

«Не хотел Я сказать».—Он промолвил!
А что скажет Он сонму затей,
Если сонм ничего не исполнил,
Кроме миссии явных страстей?

«Не Великий (Я) Дух».—Бог признался!
Нет, Бог крикнул галактикам всем
Так, что звёздный огонь рассыпался
В сонмы душ, не смущённый ничем.

«Нет отбоя».—Бог скажет творенью!
«Я так мнил».—Он признАется вдруг!
Есть приверженность к каждому мненью,
Есть естественный даже испуг.

«Один выход столбы знают чётко:
Левитанский».—Бог Дух произнёс!
Вероятность усталая кротко
Не продолжит никчёмный вопрос.

«Обозначит радость Беслан
Поскорее».—Бог может сказать!
Терроризм запрещён. Но есть план—
Радость Вечной Земли возглашать.

Дух сказал, что «У Них Худсовет—
У Богов»! И тогда Космос ждёт,
Обретёт все расцветы планет,
Колосок на Юпитер пошлёт.

Слов простых так достаточно в мире,
Что чрез них только можно понять
К чему движется Вечность. И шире
Невозможно уже рассуждать.

«А народы (и) не торопились».—
Бог сказал о возможности быть
В самой Вечности! Просто родились
Все народы Земли, чтобы жить.

«А кому миллионы галактик?» -
Бог спросил! Ну, конечно, России.
Пусть смеётся над былью прагматик,
Потому что его не спросили.

«Где-то массами Ты (их) разводишь».—
Духу Вечности молвит Бог Нет!
Кто о чём. Ну а ты только бродишь
По пустыне, никчёмный поэт.

«Поклянусь: Я в Гроб».—Бог сказал!
На что Дух ответил: «Он—Царь»!
«Мечи Трёх».—Всемогущий призвал!
«Звучит гордо: Кёльн».—Молвил встарь!

«Меченосный Преследователь».—
Именует Себя Господь Сил!
Хорошо, если всякий последователь
Мечом травы чудесно косил.

Склоны чувствуют: «тучно». И влаг
Дождевых ожидают всегда.
Везде Триколор.—Это флаг,
При котором безбрежны года.

Бог поведал: «Оружия силой
Утвердитесь ночью»! И вспять
Не сходить. И юдолью постылой
Невозможно смиренье понять.

Не убавить Периода. Он
Есть Само Осознание Вечных,
Вещих Принципов, Где Вознесён
Сонм Мистерий Ума Безконечных.

«Снегом буду Себя собирать».—
Бог поведал! Но что за печаль,
Когда снегу присуще лежать,
Простираясь в безбрежную даль?

«Из минутки пришли».—Говорят
Божества! Ну а лучше не знать,
Потому что из времени взят
Каждый возглас. Ему ль приказать?

Бог поведал: «Уже исключили
Насилие»! Дело не в том,
кто сие записал. Просто жили
Люди мирные в чувстве простом.

«Бог В Санях».—Бог Себя называет!
Ну такой Он Себе избрал трон.
Безконечное слово внедряет
Безначальность предвечных имён.

Света дня мир желает проснувшись,
Но не войн. Только схватка нужна
С терроризмом внутри, обернувшись,
Чтобы скорбь не продлилась одна.

«Страны бед».—Бог сочувствует кратко.
Как понять безысходность людей
Всякий раз? Почему же так шатко
Просто люди теряются в ней?
2006

СМЕРТЬ НЕ РАСПЛАТА

«Я Никогда Не Родившийся».—Имя
Своё Бог Отец отрешённо назвал!
Сложно представить, что Вечность остынет
Взаимосвязью природных начал.

«Вот это сюрпризы: Штаты; войска;
старшие слуги».—Бог молвит.
Смерть—не расплата. Но чья-то рука
Вряд ли что-либо дополнит.

«Я в даты не верю».—Господь изрекает!
Ведь даты—рубеж лишь того,
Что зрело вне них. Потому убывает
То, что не сулит ничего.
2006

ТОЛЬКО ДЕРЕВО ПОЗНАНЬЯ

Это дерева Познанья
Облетевшие цветы.
М. Волошин

«Так же будет над Землёй
Длиться вечная любовь».—
Бог поведал! И порой
Мир всегда родится вновь.

«На момент покуда слышно».—
Бог гласит! Момент другой
Будет новый. Но не лишний—
Предыдущий, неземной.

Просто каждый в своём деле.
«Нам по сердцу всё».—Гласят
Боги Мира! В каждом теле
Звёзды Мира все горят.

Молвит Бог: «Причина только
Начинается»! Сказал:
«Я ж держу»! Ответов сколько
Ещё будет? Кто ж искал?

Только Дерево Познанья
Обронит свои цветы
В область вещего слиянья
Для грядущей красоты.
2006

БЕЗ ИЕРАРХИЧЕСКОЙ ЛЕСТНИЦЫ

«Там, где Мы проходим, там, где замаскировано».
Боги Духи

В них мудрость—в этих листьях за стеклом,
За предрешением прозрачности сознанья,
За неким вЕденьем о чём-то, об одном,
Где невозможны прихоти блужданья.

«Я люблю картины Духа».—Бог признался!
«А больше нету».—Отвлечённо Он сказал!
На подоконнике цветы. И состоялся
Расцвет тогда, когда он только знал.

В вазе жасмин, акценты тают в глубине
Каких-то странных настроений безучастья.
И блеск воды акцентами на дне—
Тоже из кротости непрочного согласья.

Известен маленький источник—родничок,
Он отовсюду яркой зеленью укрыт.
Самое яркое—бездействия намёк,
Когда в безмолвии ритм речи задрожит.

«Что вы хотели? Как Нам делать?» - Боги спросят
У человеческого рода! Просто ждать,
Что люди дерзость возношения отбросят,
Без навлечений войн чтоб расцветать.

Непреходящее—смысл истинных фантазий.
Всё остальное—бред болезненных миров.
Когда выходит поколенье из гимназий,
Струится поколение цветов.

«они Мне голову морочат».—Изрекает
Бог о кудесниках народов и времён,
Ибо с учёными Он нечто замышляет,
Когда вопрос даже галактик предрешён.

«Дворец Колонн Искусства».—Называет
Дворец Колонн Искусства Космос Бог!
«С каждой деталью Я работаю».—Вещает!
Всех достижений мастеров—в Дворце итог.

Так, «Говорю Я: День».—Провозглашает
Всеведущий! «Зачем (же) на Себя?» -
Он вопросил! «Итог последний».—Представляет!
В Плод становись, померкшая Земля.

Но День—Иллюзия Живых Взаимосвязей
Таких Же Иллюзорных, Как И Сон.
Конечно, звёздочки и звёзды из фантазий
Входят в мерцание возвышенных колонн.

«А если дальше, то теперь быть расстоянье
Может свободным».—Всемогущий возвестил!
Да, иммортели—это сложно; их мерцанье
Для капителей. Дух улыбки освятил.

«Миллион бездн».—Господь назвал! Мы видим мрак,
Взирая бездной естества нашей природы.
По удалённому пространству каждый знак
Станет иным, когда взойдут народы.

Бог говорит, что только «Новый обозначил
Центр Двухэтажный»! При чём здесь НЛО?
Но космос внешний не поймёт, что озадачил
себя напрасно, если ВЕденье взошло.

И даже время неизбежное не знает
Того, что нечто в глубине заключено
Явлений бездн, что хрупко лилии встречает,
Ради чего быть неизбежности дано.

Да, был момент, когда вдогонку мчались кони
За убывающими ритмами стихий.
То—кони времени, пусть даже это пони.
И, помогая, извивался древний змий.

«Не на скале будет крючок».—Бог изрекает!
Зачем пророчествовать Богу о войне,
Когда Он Сам даже без образа? Встречает
Крючок все функции в достойной тишине.

«Ты ценен для воды».—Бог Духу молвит!
Возможно даже, дело в том, что воды все
Когда-нибудь сияньем Он наполнит
Мрака безвидного в Сварожьем Колесе.

О, «Вот увидишь Рай Подземный».—Бог опять
Так обратился к Духу Времени Пустынь!
Там, где замаскировано, понять
Возможно большее, когда это не стынь.

По Всем Вопросам Целый Искренно Господь
Вдруг признаёт, что «Надо разобраться»!
Но продолженье всякое есть плоть
И даже слово—плоть, чтоб потеряться.

«Я по-французски не уверен».—Дух признался!
Нет, «Ореол—это стихи».—Оповестил!
Произношением ли истинно вписался
Тот ореол, который не дожил?
2006

ОСВОЕНИЕ ПРОСТРАНСТВА

Везде есть SOSы. Но, однако, в том беда,
Что нету хлеба подлинной природы.
А хлеб есть пища сердца. Не нужна
Тогда иллюзия сдающейся свободы.

Узорно. Платье. И как будто бы вне темы.
Однако, что-то здесь наводит вдруг на мысль,
Словно притворствуют все веянья богемы.
Так что, утопающий, держись.

Придёт совсем даже другое поколенье,
Когда сознает мир амбиции стыда
Всех возношений. И невнятное горенье
Подобострастия исчезнет навсегда.

А вот и клюка агробабы. Подходяще.
Присвоим клюку и уж жизнь тогда пойдёт
По нужным правилам. И вовсе не щемяще
Тогда событие вперёд произойдёт.

В тёмных горах тогда возникнет некий город.
И вот планета развитая полетит
Ещё быстрее и крупнее. Будет повод
Наметить планы подходящие орбит.

Открыто солнце нынче каждое. Защита
Свет поколенья в негу русла возведёт.
Но смех заказан. И поэтому сюита
Разнообразных пьес единство обретёт.

Белой черёмухи чудесный очень запах
Напомнит: наслажденье нужно всем.
Никто не судит направления в сатрапах.
Не отождествляться бы ни с чем.

Без края Дух и без пространства. Смехотворно
Его бы было вписать в рамки бытия
Народов, времени. Но просто априорно
Движется каждого сознанья колея.

«Противный код».—Бог говорит! Но выбрать можно
Из кода каждого приемлемый язык
Индивидуума сущности. Тревожно
Не нужно зариться в одно, ибо тупик.

Хотя, одно бывает ясной полнотой,
Вмещающей в себя времён согласье.
И одержима лучезарность Пустотой,
В Которой есть Всего Отсутствия участье.

«Ну, как всегда, дымкой рассказан».—Говорит
Лик Доли Вымысла о Господе Сиянья!
Он изрекает: «Все—Один»! И не спешит
Богов разнять для темы обладанья.

«Предметны все цивилизации».—Бог молвит!
Да, сто пробелов—группа. Дело в том,
Что лишний вымысел претензий не исполнит,
Но только позабудется потом.

И вот что в осени бывает—это радость,
Седые клёны и при них Игорь Тальков.
И позабудется изменчивая младость
В радости грустной. Пожалуй, ты готов.

Нет. «Я могу без наблюдения смотреть», -
Сказала одна леди. Ей видней.
И с переходом в чудеса станет гореть
Прохладной аурою планета всё сильней.

«У Нас пещера же».—Гласят так Божества!
И говорят, что «Начинается в итоге
Пресловутая оценка»! Озорства
Медведю хватит, чтоб только жить в берлоге.

И молвит Бог, что «Освоение идёт
Пространства»! Земля и миллион
Галактик разных к цели не грядет.
Повсюду ритм. Везде Париж. И даже сон.

Глаголют Боги: «Звёзды подключили»!
И «Всё-таки Наш Мир».—Они гласят!
«Будь, что больше», - колоннады так проплыли
С раздумьями и в счастье не глядят.

«Я слышал ваших медиумов много».—
Эзотерический Всевышний возвестил
К различным школам. Разве не убого
ждать, чтобы космос изнанку окрылил?
2006

СВЕРХСУЩНОСТИ НЕВИДИМАЯ ТЬМА

«Льющееся образование на Ливане».
?
«После ликвидации футболист оплошности».
?

«Троицы Мученик».—Бог Бога называет!
Многое скрыто, непонятное для нас.
И потому из жизни часто ускользает
Вверенный мнению угрюмый, поздний час.

«Как Мать берёт название».—Сказал
О Королеве Мирозданья Вездесущий!
Произведение художник называл,
Когда он чувствовал мотив Её ведущий.

Да. «Я была удивлена, что брызнул меч».—
Вечно Цветущая Царица говорит.
Но на картине он не нужен. Уберечь
Желательно спокойствие орбит.

«Всё упростили—в результате».—Боги скажут!
«От слова «абы» ну что буду Я давать?» -
Бог вопросил! И сущности укажут
На то, что нужно вопросительно стоять.

И вот «собака даже явно не слагает».—
Поведал Добрый Делатель—Бог Сил!
Собака тоже иногда даже скучает,
Когда цветут цветочки средь могил.

«Вечный ответ».—Господь сказал! Ибо ответ
Воистину есть вечный, непреложный
И никогда не остановится. И бред—
Вещать один стандарт только возможный.

«Ливан, любимый».—Почему-то Бог припомнил!
Фиксация нужна, чтобы понять.
Какую миссию стенания исполнил
Ливан, чтоб земли в Космосе терять?

Все видят женщин красоту и видят блага,
И обделёнными себя вдруг сознают.
А тут все прелести изысканного мага,
Явленья войн. Ну а в больнице не поют.

«Бейрут хвалёный—это место легендарных…» -
Бог не продолжит Свою начатую мысль.
«Кому нужен берег красный?» - Ординарный
Вопрос от Господа не метит вовсе ввысь.

Настало время, когда многие солдаты
Стрелять в других, идя на смерть, не предпочли.
Возможно кедры им мерещились. И даты
Намного выше, чем земные, если шли.

«Следим, чтоб для индонезийца (всё же) были
Кипарисы».—Всемогущие гласят!
Мадам, тепло, но что-то Вы забыли,
Когда Вы стали на красный берег в ряд.

Кому сочувствовать? Конечно, ИзраЭлу
И всем, кто гибнет в мире неспроста.
И всем России миллионам. Можно стелу
Не ставить там, где неземная высота.

Белые женщины. Все поняли в чём дело.
И футболист сплошной оплошности Зидан
Их позабыл, когда смятенье налетело
Откуда-то. Возможно, что обман.

«Зачем развитие идёт?» - Бог вопрошает!
Затем, что память так пустынна без тоски,
В которой умысел учений только тает,
Когда возможны уходящие мостки.

«Мы—главное—в народе».—Молвят Боги!
Они в народе простоты каждой страны
И будней трудовых, где все дороги
Печально сдержаны от вымыслов вины.

«Здесь старики».—Бог произнёс! Но непонятно
Где это место, обозначенное Им.
Но вот музеем хороши. И, вероятно,
Потомки чувствам будут преданы родным.

По Той Стране пройтись, ах, если б можно было,
Где родники не умолкают, зеркала
С резными ставнями покажутся уныло—
И завершается лучистая игра.

«Рамзес в Гизе—логотип».—Бог изрекает!
И «Взять водой с рождения».—Гласит!
А с массой залов никогда не увядает
Жизнь под землёй, вода где пробежит.

«Мы уже били в телефоны».—Божества
Произнесли! И Миллиарды Сил Безплотных
Пример являют необъятного родства
Пусть даже в веяньях мотивов мимолётных.

Бог говорит, что «некому трудиться».
Да, ожидают миллиарды всяких тем,
Томов и книг. И нужно воплотиться,
Чтобы отринуть массы всяких схем.

«Всего хорошего».—Бог Космосу желает!
А если так, то всё хорошее придёт.
И сонм галактик ещё только расцветает
На миллиарды миллиардов лет вперёд.

Нет. «Никогда такого не было».—Бог молвит!
Значит рождаются вселенных миллиарды
Вместе с рождением людей. И пусть исполнит
Бард свои песни и все другие барды.

Везде Душа или АнИма, НишамА—
Светящаяся Сущность Мирозданья
Или Сверхсущности Невидимая Тьма,
Такая Полная Прозрачностью Слиянья.

Что ж, «Исчезающе просторы вижу с ночи».—
Бог говорит! Просторам исчезать
В смысле руническом. Таинственные очи,
Исчезая, Боги будут закрывать.

«Как на Душе легко».—Бог продолжает!
Ибо нет думам остановки навсегда.
«Мысль будет как пожар».—Он извещает!
Вспыхнет Вселенная в созвездий города.

Стихия мысли всю Вселенную охватит
Молниеносностью науки сознавать.
И вот тогда всех достижений нам не хватит,
Ибо над временем придётся обладать.
2006

ИЗ АРИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ

Во вне не может быть угла, но он внутри
Той стороны, в какую линии излом.
И так рождается счёт первый. Говори
Из единицы угла первого умом.

Но круга линия вначале разорвалась,
Для бытия предстала линией прямой
И из нуля так единица состоялась,
А после цифры все на линии одной.

И так возникли десять принципов преданья.
Но цифра 10—принцип сферы и ума.
Ноль—это сфера назначенья состоянья.
Иначе действие предчувствует струна.
2006

ВРЕМЯ—ДУХ

Большой Свет—вот Основа творенья,
Не творенья, а вечности дней
И ночей. Из глубин сокрушенья
Ночи вечность черпают, чтоб с ней

Появлялась энергия света,
Вырастала потом в Свет Большой
В осознании Вечности. Спета
Она будет тогда Неземной,

Не привязанной к сонму материй.
Нету смысла весь мир создавать,
Ибо он не находит критерий
В том, чтоб смерть из рожденья черпать.

Потому Разум мир не творит,
Трансцендентно покоясь без зренья,
Не внутри и не вне. Не парит
Он в иллюзии вех продолженья.

Что же место здесь определяет—
В этом мнимом потоке глубин?
То, что думы навек сокрушает
В безысходность забвения льдин.

Вознося Некий Разум Большой,
Сущность душ сознаёт продолженье
Не твореньем, а некой горой
Умозрения. В нём сокрушенье.

Из глубин сокрушенья исходит
Внешний космос. Не Космос Большой—
Он Не Внешний. Поэтому бродит
Свет Большой, не бродя над горой.

Нужно всё развивать не для прыти,
Не для битвы, где ревность умов,
Для покорности всех, где есть нити
Всех узоров для сущих основ.

Бог устал бы творить безконечность.
Но за пустошью—Пустошь Утех.
Всё, что можно, - постичь быстротечность
Осознания кротостью вех.

«Вот, допустим, Мы Смертные».—Боги
Предложили Себя рассмотреть
Таковыми! И, верно, чертоги
Их присутствия нам не узреть.

«Я Как Автор».—Таким Бог назвался!
Значит, Смертный Он, как не изречь,
В смысле сжатости нашей. Остался
Только ритм, чтобы нечто сберечь.

«По ночам снег расставился. Я
Очень мёрзнул».—Господь вспоминал!
Кто-то с каждой душой бытия
Высшей Сущностью Всей умирал.

«Ну к чему эти локти?! Я сяду».—
Парень движется к стулу, чтоб сесть.
Украина. И девочки. К ряду
Дяди движутся, чтоб всё учесть.

Нет продажи, но всё пребывает.
Соответствий представится чин.
Зреть одно—то, что не ускользает,
Ускользая, не помнит стремнин.

Бездны тем будут строить столетья,
Чтоб столетья забыли себя,
Успокоились. И лихолетья
Не придут больше, странно скорбя.

«Ах, ты, маленький, Нам так легко,
Месяц ты не нашёл ещё свой».—
Молвят Боги младенцу! Не то—
Что младенец в палате пустой.

«Ну грузил Мне свалили».—Бог молвит!
Кто-то, значит, улов восхитил.
Кому что. Дождь пиалу наполнит
И наполнил, её отразил.

В чём же высший порядок? В могиле,
В тайне гроба забвений ночей,
В том, что даже в оставленной силе
Нету сил для забвенья теней.

«Утром можно ли сделаем мир?» -
Боги между Собой размышляют!
Понимаем: вопрос есть кумир,
Когда с ним положительно тают.

К Уму Мира кумир приобщился
И подснежник над звёздами рос,
А потом на земле. Притаился
И валежник, когда бы не спрос.

Да, везде своё утро. Венера
Его вечной стези не поймёт
И оно переходит. Манера
В том, что вечно вращенье живёт.

«Время—Дух».—Бог сказал! Неуместно
В продолжении Дух продолжать,
Называть, когда время прелестно,
Когда Духа никак не назвать.

«Ушёл вверх».—Изрёк Бог! Но планета
Во вращении. Где ж тогда верх?
Бог—Иллюзия. Им не допета
И не начата песня. Низверг.

Некий край. Ну, пускай. Однозначность
Всё равно ничего не сулит.
Так. Про ноги: колготок прозрачность
Их навечно векам сохранит.

Именуется Бог: «Мысль До Гроба»!
Не Она ль Королева Миров?
Она—Праха Всех Связей Утроба,
Оживлённого Жизнью Плодов.

Нет уж. «Долго искал выход к Телу».—
Изрекает Господь! Это связь
С миллиардом галактик. Но стелу
Нужно ль ставить, чтоб связь обрелась?

В ней ли дело? Конкретный предмет—
Даже тело как некая форма.
Нужно Тело, в Котором ответ
Измерений безкрайних как норма.

Мудрость тел—их взаимная связь.
Мудрость выходов в сферы иные
Трансформацией знаков нашлась
Преломлений чрез призмы живые.

Не хотелось бы мыслить началом,
Даже тем, что ничто не пришло.
Но в значении пристально-малом
Сознавать всё, что не привело.

«Неужели (так) мало растений,
Цветочков?» - Господь вопросил!
Но желаем мы страстных горений.
«Огонь круче».—Господь возвестил!

Но в растеньях огонь и в цветочках.
А подмена так дерзко шумит
Или ищет бездействия в точках.
Долго так и огонь не горит.

Да, легко говорить. Только скорби
Покрывают всё тело земли.
Некто даже становится зомби,
Чтоб других тоже не берегли.

Есть баланс между скорбью и благом,
Но не между добром и злом.
Потому нет прельщения магом,
Удручённым своим ремеслом.

«Чтобы не было видно».—Гласит
Бог о том, что скрываются силы
Только истинные, где не мнит
Никто вычурно в целях наживы.

«Не довОливали до средины».—
Молвят Боги! Но что за предел—
Середина? Возможно, стремнины,
Средь которых застыл их удел.

«Глубоко (ведь) развитие».—Молвит
Вездесущий! Тогда объяснять
И не нужно. Девица наполнит
Свой кувшин молоком. Как понять?

Вот «Конечно же, Мы за природу».—
Так Вселенские Боги гласят!
А девица приветствует моду
И подруги цветы ей сулят.

«Рядом том, (даже) самые книжки».—
Поэтессам, поэтам сказал,
Наверно, Господь! И излишки
Не нужны. Друга каждый узнал.

«А что делать?» - Господь вопросил!
И ответил: «Мёртвого сделать»!
Чтобы Космос Мёртвым уплыл,
В положительном смысле. Обедать.

«Жизнь хотели писать. И будет
В Тебе длиться Присутствие».—Бог
Молвит Принципу Вечности! Судят
Не о том, что возвышенный слог.
2006

ПАРУССИЯ РЕЗЕРВУАРОВ

«Не ждёт искажённая та мысль абсолютно. Но Я обожаю».
Бог

«Разговаривать с Богом надо,
Потому что тут Я».—Сказал
Дух Святой! И горели рядом
Свечи в храме подземном. Знал

Текст мотив в себе сохранённый.
«Эталон Не Мысли, А Духа».—
Бог назвался! И озарённый
Сумрак ищет дыханием Друга.

Да, «Везде нет воды».—Почему-то
Изрекает Господь! Она есть.
Но такая у Бога минута:
Размышленье решил предпочесть.

Молвит: «Это Церковный Мир»!
Но в Церковном Мире—вода
И огонь, и Священный Потир,
И священные нет и да.

Нет, «Холодный лёд—это дико».—
Бог поведал странный настрой!
Но и айсберги Дивным Ликом
Возвещают высокий строй.

И рассчитан на чтенье глазами
Некий текст. И на чтенье умом.
«Из-за цепи одной».—Мирами
Обозначил Бог Общий Дом!

«И двадцать минут (даже) больше
Двадцати».—Всевышний поёт!
В сотни раз, бывает так, дольше
На светилах Сознанье живёт.

Да, «Без шаткости Ты обязан
Сидеть».—Дух сказал Творцу
Умозрительному! Он не связан
Чьим-то словом. Ему не к лицу.

Нет, «В полях (вот) с утра до утра».—
Признаётся Господь о Себе!
И в неведомом стебле пора
Оживает в неведомой тьме.

И первичная тьма собиралась
В той травинке. Травинка грустит,
Ибо даже она состоялась
Первой тьмою не бывших орбит.

Только вряд ли представить первичность.
Миллиарды лет световых
Не дают осознать. Статичность
Есть движенье, - иллюзии стих.

Вот «Скучаю». А вдруг это Бог
Произнёс Своё слово: «Скучаю»,
Чтоб выдержать боль кто-то смог,
Кому многих больнее. Не знаю.

Небо Землю рождает. Земля,
В свою очередь, небо рождает.
Пусть пройдут своей жизнью поля.
Цикл открытия предвозвещает

Цикл закрытия. Соединенье
Радость строит гармонии вех.
И приблизится разъединенье
Как закрытие, но не успех.

Вот «Паруссия резервуаров».—
Бог открыл! И стечение ждёт
На возвышенном месте. Ударов
Колокол жаждет. Пусть шлёт.

Этих резервуаров не чаять.
Выше чувств они нечто хранят.
Это просто—слова—не память
И уходят за грань, где зрят.

А язык вот с участием шёлка?
Но спросить бы: нравится, мэм?
Что ж, допустим, понятно: кошёлка.
А момент раздачи—тотем.
2006

НАЙДУТ ЛИ?

«Нас найдут мысли».—Сказали
Причины Внутри Всех Причин!
Словно всегда Их не знали,
Не чествовали даже Чин.

«А сколько в квадрате цвета?» -
Господь вопросил! В каком?
В пустом умозрительном? Спета
Та песня в углу дорогом.

Бог гласит: «Я одежду сказал:
Это золото»! Но одежда
Только гаснет. Квадрат искал
Меру золота, где надежда.

Молвит Бог: «Буду сон читать»!
Но вдруг крайний верх поник,
Ибо низок совсем. Не взять
В подкрепление тьму улик.

«С Тобой Рафаэль».—Гласит
Духу Всевышний! Право,
Писать не хотелось. Пусть мнит
Художник позиции нравов.

Рафаэль: «в аудитории жизнь—
Тоже святыня», - сказал.
Из грёзы раздумий и ввысь
Он просветлением знал.

Не надо души. Все поймут.
«Что Мне делать ещё осталось?» -
Бог спросил! И уже найдут
В Рафаэле некую малость.

Только есть и странный портрет.
Но он бессмертием станет.
И на крыше мальчик в ответ
Нежданно в испуг заглянет.
2007

НАД РОССИЕЙ ПЕЧАЛЬНО И ХРУПКО

«Над Россией печально и хрупко».—
Бог изрёк, чтоб не нагнетать!
Три мазка—неземная минутка,
Где земным облачениям ждать.

«А был ли удел?» - Бог спросил!
Спросил неизвестно о чём.
«Плакали Все».—Он открыл
О Богах, не знакомых с мечом.

«Закон—ешь отраву, есть мудрость», -
Навеялись эти слова.
Но в них ли издёвка, коль скудость—
Обычная бренных молва?

Но всё же закон почитают
Все люди во время своё
В пределах тех стран, где мечтают,
Что будущность детям споёт.

И «Кто-то на первых стенАх…» -
Бог начал, но не продолжил!
На первых стенАх был лишь прах,
Который безсмертье умножил.

Дух о Боге: «Подумает: что?»
Это «что?» скорби всех поглощает.
Тайна Гроба Вселенной есть То,
Что Навечно Мир Возрождает.

«Каждый листик имеет значенье».—
Бог сказал! Это так нелегко
Для Вселенной. Исчезновенье
В этом мире лишь невысоко.

Не могли появиться светила
Во Вселенной без мысли живой.
Человека должна быть могила
Для растений и в нём их покой.

И не стало бы в жизни растений,
Если б с ними не рос человек.
Человек—не венец, он из мнений
Создавал достопамятный век.

Речь есть суть человека. И луч—
Это зритель, который встречает.
Не маленько натянут он. Жгуч
Его умысел, если вращает.

«В Тайне Гроба. Пора Мне».—Сказал
Вездесущий! Защита кодом
Даст возможность уйти. Не искал
Век возможности мыслить уходом.

«С какой буквы Ты будешь тогда
Чист (и) удобно ли Нам?» -
Боги спросят у Духа! Всегда
Нету места стенать городам.

Тени в воду ушли. И пульсары—
Это то, что сердца создаёт
Изнутри расстояний. Квазары
Нечто вещее словно поймёт.

Говорить безначально—условность.
Сердце можно в пылинке найти.
И нужна ль бытия безусловность,
Хворостинку когда не спасти?

Боги спросят: «Что вопросить?»
На манер русел сто миллиардов
Захотят себя Свету дарить
Без надуманных неких стандартов.

Много света. Легко. Безконечно.
И так хочется листик понять
Небу Вечности, но быстротечно
Он захочет с ней умирать.
2006

ДАЛЕКО НАДО СМОТРЕТЬ

Форма—дела. И форма эта вместе с телом
Физическим воскреснет, станет в ряд.
«Ровно, объёмники», - умышленным манером
Велел воскресший. И вместилища стоят.

Чья-то рука стала живой вдруг становиться
Из мертвенной.—Был прежде сей сюжет.
Так что, желательно делами окрылиться,
Чтоб тёмнокожаным объёмникам был свет.

«Дела на пуске почему все?» - Так спросили
Даже улитки. Их любовь не подведёт.
И если загнаны они, то были штили
Для них тревожные. Безстрастность их поймёт.

Дела на пуске все по той простой причине,
Что должен мир в итоге чистым очень стать,
Перемолоть все наслоенья. И в картине
Всего пресущего—эпохам расцветать.

Эфир вниманья силы полон. Вместо рытвин
Блистать протоки поспешат живой водой.
«Это за нервы уложили».—Так из истин
Хотя бы маленькую Боги ставят в строй.

«К садам привыкли».—Они скажут! И строенья,
Скорее, будут представлять дома-сады.
Великий труд—все переплавить настроенья
Лишь на возвышенные, чистые труды.

Вот Боги молвят почему-то так: «Концовка:
Не в Нас забраться»! Но никто не посягал.
«Как можно видимым стеснить?» - Вопрос-диктовка.
Но Истину никто и не стеснял.

«Можно безсмертным стать».—Вещает человеку
Всевышний! Только это дальний план.
И пусть грудь дышит, принимая всю опеку
О Воскресении всеобщем. Каждый зван.

Нет, «Далеко надо смотреть».—Бог изрекает!
Но ведь за далью есть ещё—и снова даль.
Остановиться как событиям? Встречает
На дальнем месте снова жизнь, если так жаль.
2007

СУЩЕЕ СКРЫТО ЗА ФОРМАМИ ИЗЛОЖЕНИЯ

«Каждый в себе—телёнок несмышлёный».—
О людях извещает Разум-Бог!
Вкрик—самое последнее. Учёный
Телепатическим ли выглядит предлог?

«Нет, изложение безформенно».—Промолвит
Господь! Телепатическая связь
Чрез образы священные наполнит
И изложение, чтоб форма обрелась.

Но изложение безформенно в том смысле,
Что скрыто сущее за формами его.
Без Бога-Разума невыстроенным числам
И образам не светит ничего.
2007

НА ИСТОК ВСЁ ПИШЕТСЯ

«Так не сделали Мы в перспективе.
Закрыли».—Промолвили Боги
О всём прежнем, что в прерогативе
Не пошлёт в разветвленья дороги!

«Выражение: Мастер».—Гласит
Дух Святой о Творце Мирозданья!
«Миллиарды обрушу».—Спешит
Он обрушить глубины незнанья!

«Не проходит у Нас разрушенье».—
Молвят Боги превыше всех сил!
И вот прутиком только скольженье
Обозначится, чтоб месяц плыл.

«Мы так вечно читаем».—Промолвят
Божества по любви! Только как?
Ведь и текста Они не исполнят.
Может быть, исключается зрак?

Так решили: и солнце, и песни.
Но вот сколько цветов, - и всё свыше.
Нет, Восток не нарушен. Прелестней
Не бывает, когда Мир услышан.

«На Исток (ведь) всё пишется».—Скажет
Некий Образ Премирных Умов!
«Быть на ровном».—Он миру укажет!
Солнце светится между венков.
2006

СЛУШАЙ БЕЗМОЛВИЕ

Слушай безмолвие, оно не победит,
Оно не обратится в невозможность.
И наивысшее, конечно, промолчит,
Оно так обязательно, как должность.

«Сначала Фараон, потом и Ты».—
Так Духу почему-то молвил Бог!
«Что-то не так?» - Спросил! И простоты
Всегда хватает, если дремлет стог.

«ОдноврЕменно всего тайны бесед».—
Бог выражение такое произнёс!
«Буквально: чем закрашивать?» - Из бед
Он воплотил такой ещё вопрос!

«Просто лью Своими методами».—Скажет
О творчестве заботы всех времён!
Вершина видимости творчество обяжет
Быть полнотою меркнущих имён.

Вот Боги молвят: «Эльбу разошли»!
Шумы генетики—оплошное явленье.
И скажут Фивы: «не сигай».—Так берегли
Заповеди прочное крушенье.
2006

ОТКРЫТЫ БЕЗДНЫ

«Открыты бездны».—Бог сказал! Понять возможно,
Что бездны нужно было вовремя открыть,
Чтобы они вошли стихией непреложно
В мировоззренье состояний, чтобы жить.

Но есть и личностей эпох мировоззренье,
Оно колеблется в стихиях и миров.
Но это несколько другое, чтоб смятенье
Не стало принципом всеобщности основ.

И бездн открытие вхожденьем предварялось
В структуру неких неопознанных стихий
Ума и тела некой расы, где терялось
В нелепых вымыслах напрасности житий.

«Первоначальный (Вещий) Дух, на самом деле,
Сделал Своё».—Всевышний известил!
«Везде встаю».—Он молвит! Но отселе—
После Алтарии* остался только ил.

Дрейфуй, мрак вещий осознания предела.
«И полуслова не приемлю всех их звёзд».—
Гласит Всевышний о тех высях, где хотела
Черт непонятных параллель оставить рост.

Не в ритме Дух, даже не в смысле, не в морали,
А в некой следующей найденной стезе.
И необычный, скорый сок сквозь вертикали
Моет глаза прозревших сущностей везде.

Да, «Я ничем (ведь и) не слышал».—Произносит
Тот, Кто ничем даже не может говорить!
Вот «Точно будет: миллионы».—Он доносит
О том, что хочет откровенья Он дарить!

«Я напишу (только), во-первых, растяженье».—
Бог говорит о том, что Он напишет то,
Что уже есть! К чему же откровенье,
Когда сказать, во-первых, можно ни про что?

В каком же месте растяженье тогда будет,
Когда раздумье есть начало и его,
И даже повод для раздумья не забудет,
Что он присутствует в явлении всего?

Цвет не бросай. Бросай же цвет, он не проснётся
Для той оплошности, чтоб снова воспарить.
Тогда случайно подозрение вернётся
Глобальной участи безпечности, чтоб длить.

Господь лишь только предлагает: «Сделай страх
За Мною».—Он так миру предложил.
И мир рождает светлых ангелов впотьмах,
Словно так сказочно всегда он ворожил.
2006
*Алтария—страна.

СОЛНЕЧНОЙ СФЕРЕ

«Тебе посвящаю любовь».—
Бог Солнечной Сфере гласит!
А с ней все планеты. И вновь
Навечно Душа убежит.

Душа убежит в область срыва
И в область страничных садов,
Душа Сферы Солнца. Мотива
Не будет, не будет основ.

Страничных садов ароматы
Лениво пахнут на фасады,
Где Вестники Солнца крылаты,
Где память Афины Паллады.
2007

УСЛОВНА ДАЖЕ СХЕМАТИЧНОСТЬ

Всё будет в прошлом. Но всё же быть не сможет.
Всё в настоящем. Настоящее из тьмы
Полных неведений. Поэтому не гложет
Немая будущность Небесные Умы.

Всё в настоящем быть не может, ибо тленье
Не простиралось бы заметно к роднику.
И в будущем несметное горенье
Не будет будущим, но место—огоньку.

«Запретный солод, но чудесный», - молвит дама,
Стоя пред ванной. Но не будешь насовсем
Думать одно. Хотя, есть одна рама
Произведению, в котором массы схем.

Условна даже схематичность поневоле,
Ибо и в ней тупик амбиций без стыда.
Всё то же самое. Однако в чистом поле
Не будет миссии смятенья никогда.

Смотри: мозоль и даже три кино впридачу.
Ах, да, трясёт. Свет выключи тогда.
Но вот эстеблишмент не выполнит задачу,
Чтобы всё издали вселилось навсегда.

Да уж, «Стихия контролирует налёты».—
Бог информирует! Но можно ль осознать
О чём вся речь, когда и патриоты
Согласны родину земную потерять?
2006

ОТОРВАННОСТЬ ОТ ВПЕЧАТЛЕНИЙ

Нет, откупом разве возможно?
Возможно у луж не спросить
Или пройти не тревожно,
Где тени осталось скрестить.

«Ты был даже Светом».—Сказал
Бог Мраку! Но это ль причина
Понять, что и Мрак не искал,
Но появлялась кручина?

Да, в морге есть тайна, она
Печально в себе изнывала,
Когда не достичь даже дна
Иллюзии, если стонала.

Вот все виражи утопают
В пространстве сплошных эпопей.
Оно далеко и не знают
Предметы постылых идей.

Оторванность от впечатлений
Ждёт души покорных глубин,
Когда не дождаться лишений
Бездействию тающих льдин.

Да, Свет в переводе—Мрак.
Ничто уже так не печалит
Его, как обычный пустяк,
Когда и пчела не ужалит.

Но роль невозможно сыграть,
Она не бывает персоной,
Сплошною иллюзией сна,
Оплошной тщете незнакомой.

Вот выход—букашка. Однако
Ничто не срастит глубину,
Если представит двояко
Букашка свою тишину.
2006

ПРОСТО МОЖНО ОСТАТЬСЯ НИ С ЧЕМ

«Итак, фантастически сделали», -
Пожилая сеньора сказала
О том, что блужданья изведали
Как пред травами сущность блистала.

«Лучше—край».—Бог сказал! Понимать
Это нужно как край всех соблазнов,
Без которых нельзя опознать
Чистоту предстающих оргазмов.

«Просто ветки».—Бог молвит! Зачем?
Просто ветки волнуют безбрежность,
Просто можно остаться ни с чем
И безбрежности, где безмятежность.
2006

ДЕКРЕТ НА СУШЕ НЕ ТАКОЙ, КАК НА ВОДЕ

А когда ж нужно на сене? О, тогда,
Когда есть возможность сено где-то взять.
Микрокосмической орбиты города
В песнях экстаза будут вами обладать.

Нет, «Не законченные Мне нужны певицы».—
Промолвил Сущий! Контролируйте, друзья.
Смех, управляй, чтоб радужные спицы
Вращались там, где управлять уже нельзя.

«Бизнес совсем читать нельзя».—Дух говорит!
И «Ещё в свет поговорим».—Боги гласят!
Но свет нетварный непричастен. Только мнит
Нелепый вымысел о том, чего не мнят.

Декрет на суше не такой как на воде.
Но государственный устой для всех понятен.
Низ всё же надо наблюдать, чтобы беде
Не просочиться там, где призрак аккуратен.

«Не дальше смеха».—Бог сказал! И потому
Возможно даже тайну времени понять
И пристраститься к подсознанью одному,
Чтобы красавицами всеми обладать.

Да. Птица Номер. Что еще? А ничего.
Бог—Положительный Фантом Воображений.
И говорить теперь от имени Его
Нужно закончить ради частных лицезрений.

Песня, скажи, не ты ли самая большая?
Не ты ли самая великая из всех,
Чтобы тебя, фантом сознания читая,
Был вознесён до разделяющих утех?

Так что, скорбящие, платите миллиарды.
Но они Сфере говорят, что «уплатили»
За песню некую, в которой даже барды
Безсильны осознать, что песни жили.

Не подкачай теперь, английская гитара.
Смех—не пароль, иначе кто-то прошмыгнёт.
«То, что Я слушаю, Я ем».—Так из пожара
Огня нежгущего Всевышний пропоёт!

Да, вот и «Свет до безконечности наступит».—
Глаголет Бог! Никто ещё так не сказал.
И вот муравушка травинку очень любит,
Чтоб час земной над ними отдыхал.

«Нет, любят (вовсе) не за то», - мадмуазель,
Улыбаясь, в чью-то сторону перстом
Определила. У неё своя постель.
А что ей нужно, чтобы чувствовать потом?

«Как заключение: а что такое свет?» -
Господь спросил! Наверно, заключенье
Разума в тело всей Вселенной, где ответ
Легко рождается как Духа умозренье.

Ибо он в разуме не может быть приметен,
Но может быть неким явлением вовне.
И посему он через символ лишь заметен
Как осознанье в отвлечённой глубине.
2006

СМОТРЕЛА ЦВЕТОЧЕК ЭРТАСИ

Цветочек эртасИ она смотрела,
Когда внизу была обнажена.
Казалось, что её живое тело
Не вымолит пред зеркалом вина.

Кому-то рядом с нею произносит
Чудесный Голос: «Цветочек эртаси
(Она) смотрела»! Сумрак всё уносит.
Но о цветочке этом не проси.

А что же под цветочком? Вход в безмерность
Заботы чувства, сердца, глубины
Переживаний, трепетная нервность
И петельки невинности вины.

И ты не груб. Но что теперь представить?
Цветочек эртаси её зажжёт.
И вдруг вином дано ей будет править,
И в орхидеях сбудется полёт.

«Ну что ж, летим?» - она ему так скажет.
Набухнет весь цветочек эртаси.
Но сердце вновь к заклятию обяжет:
«Ах, заклинаю: только не проси».

Она так говорила: «пахнет мной», -
Цветочек эртаси она ласкала.
И розы с орхидеями сквозь зной
Дыханием прохладным освежала.

Безмысленно летели расстоянья.
«I’m sorry», - он на солнце ей сказал.
И вот уж из роптанья убыванья
Последний лепесточек исчезал.

Цветочек эртаси она смотрела.
И, кажется, навек погребена
Была её душа, где оробело
Смотрела на неё её вина.
2007





___________________________________________