Урра

Мир меняется, речь меняется, все меняется. Кто-то старенький хнычет: "Хочу по-старому, хочу как было!" Общественность жалостливо вздыхает - жалко дедушку. Всем жалко, но что поделаешь?! Ничего не поделаешь, только скажешь: Люблю я древность, так ее! Веечная паамять!

Кафедры начинают барагозить по фене и сами этого порой не замечают. Все это огорчает. Но не слишком. Пущай растет язык и процветает, пусть прибавляется и распускается, и мы вместе с ним, и вместе с народом, потому как против народу не попрешь. Чего и вам желаю, ведь все-равно никуда не денешься. Нет, конечно можно уйти подальше от всего безобразия, зарыться в нору, в тишину библиотек, а лучше в архивы, в подвал. Но это не для всех, это для наиболее стойких и крепких (аллергики сразу отпадают). А юные, они нежные и слабые, они такие гибкие, любую форму примут, к любой ситуации приспособятся; они все к свету тянутся, на простор, наверх. Тянут свои тонкие ручки и лепечут, лепечут... Эх, весна жизни, миртрудмай!

Идем в светлый день солидарности всех трудящихся, разбавляя салонную литературную речь громогласным просторечием. Мы видим как сюда вливаются целые профессиональные сообщества. Они идут стройными рядами, несут лозунги. На кумаче мелом написано: "Не забуду речь родную!" - Твою мать! -откликается под кумачом.