Итак фантазия. И к черту все ремесла...

Итак — фантазия. И к черту все ремесла.
Довольно мудрости свинцового письма.
Благословенно небо тридцать третьих весен,
И перьев выпавших, которым несть числа.

Да, это птицы там. Хотя едва заметны.
И особь взрослую ты спутаешь с птенцом,
Но одесную крылья — верная примета,
И у авгура округляется лицо…

И улыбаются кентавры. И сатиры
Являют граду чудеса своей игры.
И кто-то ходит по воде, а не над миром,
Не озадаченный докукой детворы.

Потеют боги в бане мыслей человечьих,
Ложатся танкеры на илистое дно.
И, лет на двести всех поэтов обеспечив,
В селе Михайловском скрипит веретено.

Бросаясь в ворох листьев, в Болдинскую осень,
Как в пропасть Ницше или с ложкой — в царский хлев…
Такая легкость бытия почти несносна,
Коль скоро время — это просто божий блеф.

Да кто сказал тебе, что ты поэт? Какая
Тугая хворь в палату свечечку внесла?
И кукарекнула тамбовским попугаем.
И в нос ударило сивухой ремесла.

А ты и рад, что шелушится позолотой
Ньютонов глобус, не влетая на zero,
И сделал ставку на доспехи Дон Кихота,
На крылья мельницы. А будешь ли здоров?

Или совсем наоборот. Ах, королева!
Мы в восхищении от Ваших пресных слез!
О, скорбный век Гаргантюа с Пантагрюэлем,
Когда с болезнями целуются взасос.

Но ты все та же, несмотря на рев событий,
И мне с тобой всегда отчаянно везло.
Я помню, помню — тридцать три — и не Учитель.
К тому же крест (хоть и святое) — ремесло.