Летучий корабль

стихотворный пересказ русской народной сказки

       1
В тридевятом добром царстве
Правил в холе и убранстве
Царь Артем с печатью личной.
Был красив до неприличья
Весь его дворец и рынок -
До заморских был ботинок
Падок взор его бредовый,
А кулак его пудовый
Бил порой по слугам верным
Не по всем, по самым скверным.
2
Дочь имел отец народа:
Белых ноженек порода
На балах больших блистала,
Мужиков до лез смущала,
Но когда, махнув рукою,
Вызывала бурю в море,
Всем бывало очень скверно.
И подумал царь: «Наверно,
Надо ей найти супруга,
Чтобы знал он дело туго,
Чтоб порядок и смиренье
Наступили в женской келье».
3
Утром царь вскочил с похмелья,
Это было воскресенье,
И вскричал, взывая к богу,
Он глашатая Серегу:
«Ты скачи, верняк Серега!
Вот приказ тебе в дорогу,
Побеги по горам-весям
И приказ ты мой повесь там.
Холостым парням в удачу
Царь такую шлет задачу -
Кто корабль создаст летучий.
Что взлетит под самы тучи
В назиданье иностранцам
Я пожалую дворянство.
Чтобы знали все в народе,
Что ищу я мужа вроде
Для единственного чада.
Все. А подписи не надо».
4
Мы на том пролог кончаем.
Жили-были перед маем,
В аккурат под саму пасху,
Дел не мало, под завязку,
Бабка с дедом малохольным,
Жили в домики, довольны
Были озером и рыбой
И своим кооперативом.
По секрету проболтаюсь -
Самогоном пробавлялись.
И как водится, средь леса
Настругал старик балбесов -
Трех парней: один всех краше
И по имени Игнаша.
Хоть был дурень, но не промах,
Спал в нераженных соломах,
До утра гонял баклуши.
Старший - первенец Ильюша,
Занимался рукодельем
И слагал стихотворенья.
Средний птиц ловил и в клетках
Продавал столичным деткам,
Мамам их многопудовым.
Сам был вовсе не бедовый.
Тихий, скромный, работяга,
О жене мечтал, бедняга.
Так и жили-поживали,
Никого не обижали.
Было тихо все и ладно,
Слух прошел, когда прохладно
Стало в серо-буром лесе,
Двое старших - об пол бейся! -
Захотели враз жениться.
Утром, встав, перекрестився,
Попросилися в дорогу.
Им отец промолвил: «С богом!»
5
Вот пошли два перестарка;
Смотрят: дивная полянка
Из порубленной осины.
Эх, навалом древесины!
Стройте, коли есть охота.
Бились-бились, где там, что ты...
Не создав не колабашки,
Выпив с горя по рюмашке
Из египетской посуды.
Братья поняли, что худо
Не узнав как браться, сразу
Вперлись в царскую заразу.
Вдруг, возник из-за пенечка,
Из малинова кусточка,
Словно гриб, мужик лохматый:
« Че горюете, робяты!
Может я какое слово
Вам скажу, и будь готово».
Заругались братья хором:
«Не бери ты нас измором!
Уходи, бродяга скверный.
Ну, а мы домой, наверно,
Побежим к вечерней дойке».
«Я мечтаю, брат, о койке», -
вдруг сказал лениво Гриша.
«Ладно, будет, слышу, слышу», -
отвечал ему Ильюха,
Распочесывая брюхо.
6
Середь леса, середь гор
Наточил мужик топор,
Али яблочко лесное,
аль девичий разговор.
7
Вот собрался в путь Игнаха -
Разрисована рубаха,
Хлеба черствого краюху
Взял, в платок положил муху,
Чтоб жужжала для веселья.
В общем, вышел в воскресенье.
И пошел кривой дорогой
В одеженочке убогой.
На лесной поляне звери
На собрании сидели,
Обсуждали не от скуки
Взять медведя на поруки,
Или выгнать вон из леса -
Напроказничал повеса.
Вот из чащи прет Игнаша,
Топором беззлобно машет,
Напугав зверей до колик,
Ищет дерево, соколик,
Чтобы вырубить под корень,
И корабль царю построить.
Только плюнул на ладонь,
Слышит чей-то глас: «Не тронь!»
Видит куст малины сладкой,
Под кустом старик с лопаткой:
«Напои меня, дружок,
Дам овсяный пирожек».
«На, старик. Испей-ка квасу, -
говорит Игнаша басом. -
Мать варила, не жена,
А жена мне, ой, нужна.
Ведь живу как сельский дурень,
Толи спать залезу в курень,
То залезу на плетень
И сижу на нем весь день.
Царь велел своим холопам
Не таскаться по европам,
А построить летуна,
Деревянного коня,
Чтоб летал над океаном
И пугал бабенок рьяно,
Птицей рвал бы облака.
Кто построит, под бока,
И прямком к царевой дочке
В кружевной сведут сорочке,
И за свадебку, а ты
Мне не дал подмять цветы
И срубить сосну кривую!»
«Не горюй! Ты жажду злую
Уж помог мне превозмочь,
Будет и царева дочь
У очей твоих блакитных,
Только дело волокитно, -
говорит Игнату гном, -
Посмотри, дружок, кругом»
«Вижу, ясная поляна,
Вижу, сосенок навалом»
«Ты одну из них сруби
И кораблик сгондоби»
«Так ведь надобен летучий,
Ну и вляпался я в случай,
Видно, впрямь - Игнат-дурак,
Не пойму секрет никак».
«Знаю я, как сделать дело,»-
отвечал старик несмело.
«Помоги, от скуки я
Полетел бы за моря
Посмотреть чужие страны.
Где кокосы да бананы».
В общем так сказал Игнат:
«Пособи мне, буду рад».
8
Не насесте, не на месте
Не сидится той невесте,
Что гадает по губе
Толи к лету, толь к зиме.
9
Вот спешит корабль летучий,
То взовьется выше тучи,
То стремглав летит к земле,
Словно банный лист к золе.
Ветер гонит, только свищет.
Наш Игнат, как здешний нищий,
С ветром шапку оброня.
Причитает как дитя:
«Ой, робяты, разобьюся.
В голове туман, боюся!
Что мне мастер то сказал?
Ах, да, вспомнил, чтобы брал
Всех кого внизу увижу
Будь-то славный, али рыжий.
А внизу мелькали горы,
Словно свежие узоры,
Ярким светом рассияв,
Зелень леса, прелесть трав,
Заблистали на просторе
Голубые реки в зное.
Вдруг на травке, на лугу
Расположился в дугу
Мужичек неважный с виду.
Вам, читатель, не в обиду
Я скажу, что слухом он
С детства был не обделен.
Звали мужичка Слухало.
От конца и до начала
Он прослушал землю всю
Вплоть до острова Хонсю
И сейчас лежал в отпаде.
Наш пилот успеха ради
Пирует свершивши трудный,
Помня все ж наказ премудрый,
Выкобенивать не стал -
Мужиченку подобрал.
Ведь корабль совсем не тесен,
Было места в нем, что песен.
Только дух перевели,
Смотрят, что-то впереди.
По дороге пыль струиться -
Одноногий парень мчится
В рубашонке вышитой
С бороденкою рябой.
«Ты чего, голубчик, скачешь?
Так мозоль набьешь, заплачешь,» -
говорит ему с небес
Толи ангел, толи бес.
«У меня нога вторая
Есть, но только подвязная.
Ненароком развяжу,
За три шага землю всю
Обойду - тушите свечи».
«Ты нам нужен», - не переча
Подобрал Игнат его -
Скорохода своего.

Вот летят. Живите дружно.
На троих раскинут ужин,
воздух свеж, но там внизу
тренируется в стрельбу
молодец в заморских шмотках
и ружье прямой наводкой
пробуровливает цель,
аж за тридевять земель
- Да, стрелок ты хоть куда,
Полезай скорей сюда, -
говорит ему Игнаша,
а корабль как будто пашет,
наклоняясь до земли.
«Всех в пути с собой бери!» -
было парню назиданье
от волшебника заданье.

Вот и четверо. Игнат
Был, конечно, очень рад.
А летят они как свищут,
по дороге мужичище
на плечах несет мешок -
толи просо, толь песок.
- Ты куда, мужик, с поклажей?
Не иначе как с покражи!
С неба выкрики летят.
Он, конечно, очень рад,
объясняет всем прилично:
-То, конечно, дело лично -
в том мешке ночует хлеб,
съесть его хотелось мне б,
только этого мне мало,
мне еще мешков, пожалуй,
штучек, эдак, пятьдесят,
люди добрые простят.
Раз шамовки мне столь мало,
то зовусь я - Объедало.
Вы возьмете ли меня?
Пригожусь в пути вам я!
- Полезай в корабль и ты,
ну, счастливого пути!
Время к вечеру бежало,
на душе тоскливо стало.
Вдруг из леса старикан,
и не то чтоб великан,
дураку по поясницу,
правда это ль, небылица,
старый хворост приволок
и кладет его в мешок.
А ему ребята сверху:
- Ты куда, старик, поперхал?
- Если хворост оземь бросить,
то покажется здесь войско -
парни статные, и все
пригодились бы стране
гнать заморских бусурманов,
аятолл да чингиз-ханов,
или может и тебе
выйдет как-то по судьбе.

Тут задумался Игнаша,
так ли нет ли, дело наше.
Он служивых не любил,
как напьются - нету сил -
всех чего-то обижают,
раз в селе у бабы Раи
постреляли пушкой кур,
напугали девок-дур.
Тут сказал ему Слухало:
- Ты возьми его сначала,
пригодится али нет,
от него не будет бед.

Полетели хлопцы дале,
озерцо лежит, сверкая
от горячих от лучей.
Смотрят, парубок ничей
воду в озерце глотает,
а вода-то убывает,
он пыхтит, но воду пьет,
Ну, ей богу, анекдот.
- Кто ты, эдакий чудила? -
вопрошает летчик мило.
- Я - известный Опивало,
пью да пью и все мне мало,
не напьюсь, хоть загуди,
только сказка впереди.
Пригожусь тебе, наверно,
если будет в жизни скверно.
- Вас судьба мне распослала,
отрекаться я не стану, -
отвечал ему Игнат,
весь от головы до пят
очарованный туманом.
Дело кончилось стаканом.
Обмывали гостя так:
всем - стакан, ему - черпак.

День летели, аль боле,
глянь-поглянь, дедок в дозоре
из лесочка шлеп, да прыг:
- Что ты делаешь, старик?
Прет старик соломы пачку,
пот прошиб, дедуля тачку
катит, в горле только свист.
- Ты куды катишь, артист?
- Да вот из лесу в деревню, -
отвечал дедуля древний.
- Что же там соломы нет?,
говорят ему в ответ.
- Как же нету-то, робяты,
только это все туфта там.
Эту вот солому брось -
грянет здесь мороз насквозь.
Мигом вас запробирает,
будет все бело, не стает,
льды рассыпятся, ну вот.
- Что ж, отправимся в поход, -
предложил Игнат спарперу.
И опять кораблик в гору
понемногу полетел.
Я там не был, не глядел,
так уж крестники мне бают,
правда, нет ли, кто их знает.
Как перевалили горы,
засияли вдруг заборы,
рынок, хаты да дворце,
бородатые отцы,
девы обликом приятны,
парни молоды да статны,
для сиятельных погост,
речка, через речку мост,
генерал-аншер с трубою
смотрит в небо голубое.

Царь сидел в своих палатах,
пил и ел в сребрах и златах,
но в подзорную трубу
стольник царев на беду
увидал корабль летучий.
«Слава Богу, вот так случай! -
забалдел наш царь-отец -
Принимайте в дворец
летунов обыкновенно,
будет в доме непременно
удивительный раздрай.
Так ли, нет ли, принимай!»
Выбегает вся охрана.
Смотрит, нет ли где изъяна.
Видят, нет, корабль летуч -
пять минут назад средь туч
словно в озере купался.
Стольник руку жал, сморкался,
принимал гостей с небес
без особенных словес.

Стольник в панике вбегает
ко царю и отвечает:
- Царь-отец, хоть в морду бей,
бес попутал, лиходей.
И прислал ребят лохматых,
сирых, бедных, бородатых.
Дух селедки да махры
веет с правой стороны,
ну а с левой пахнет сеном.
- Так не долго до измены, -
говорит царю министр,
на расправу шибко быстр.
Царь был добр, но непреклонен:
- Да не радость тут, а горе.
- Что прикажите сказать?
- Чтоб царев приказ сдержать,
дай им новую задачу!
Стольник молвит, чуть не плача
от обиды и тоски:
- Предан я вам до доски,
потому даю идею!
Прикажите вы злодею,
чтоб достал, познав труды,
мертвой да живой воды.

- Что ж теперь я делать буду! -
заорал Игнат, но чудо
обратилось вдруг добром.
Скороход сказал: - Бегом
я тебе добуду зелье,
время - сущее мгновенье.
Ты чихнешь, я - «будь здоров!»,
принесу вам под покров
в бутылечке те напитки,
что у южных дев в избытке.
Шаг шагнул и был таков,
у поганых у врагов
вмиг красавец очутился,
взял воды и сам напился,
и сморила братца лень,
намотался целый день.
Спит бегун, забыв о деле,
только дрожь в здоровом теле.
Наш Слухало, примостясь
прямо в этакую грязь,
ухом чутким храп услышав,
говорит Игнату : - Миша,
скороход, родной, уснул.
- Что же делать, караул!
Делать нечего, Стреляло,
взяв ружьишко для начала,
распрочистив ствол родной,
встал, прицелился, рукой
кудри дивные поправил.
Только чиркнул с пули гравий
У Михайлы под ногой.
Тот вскочил: - О Боже мой!
Прибежал быстрее пули.
- Мы царя не обманули? -
вопрошает скороход -
Вот живой и мертвый плод.

Царь в неистовстве скрежещет.
Глаз уже не ловит женщин,
девки танец «живота»
кажут всем, дрожит плита
у монарха под навесом -
все желают знать, повеса
не колпачит ли царя?
Режут в спешке глухаря,
брызжут мертвою водою,
а за ей водой живою.
Наш глухарь вскочил, как есть,
хлопнул крыльями и песнь
заорал совсем не к месту,
ну а царская невеста
одевается в шелка
для Игната-дурака.

- Нет, - вскричал Артем Десятый -
Пусть на серебрах, на златах,
он отведает еды
не большой величины -
так, хоть дюжины бочочков,
в сороках печах хлебочков.
Если съест он без труда,
значит всем нам здесь труба,
замуж выдам девку сразу,
вот житуха-то, зараза.
Загорюнился Игнат:
- Ну не царь, а сущий гад!
Засмеялся Объедало:
- Будь спокоен, это мало,
что взвалил тебе царек
все спровадим, нормалек!
Утром, губы облизнувши,
пред обедом выпив пуншу,
Объедало сел к еде.
Не готовясь ни к беде,
ни к другой какой ловушке,
в невестины подружки
смотрят сможет али нет
Объедало съесть обед.
И, конечно, между делом
Объедало мечет смело.
Жар стоит, еда сладка,
Жир блестит у кадыка.

Птички крошки доедают
и тихонечко вздыхают,
Что еще задумал царь,
залезая мордой в ларь.
Достает великий бочку
и кричит: - Налейте срочно
Или пива иль квасцу
сто бочонков и к венцу,
если выпьет гость нежданный,
значит свадьба со приданным
будет петь и бушевать.
Ну а нет, велю содрать
тридцать шкур с него нещадно.
Парень в горе шепчет: - Ладно.
Ну а сам решить вопрос
не придумал, не дорос.
Рано утром Опивало
просыпался рано-рано,
говорил Игнату он:
- Ну, готовься, чемпион.
- Дорогуша, не осилю!
царь повесит на осине!
Мне бежать бы, жизнь любя.
- Буду пить я за тебя, -
Опивало друга тешит.
День пришел народец здешний
Собирается на сход
посмотреть какой урод
будет пить царю в забаву.
Подошел парнишка бравый,
только голову склонил -
полбочоночка вкусил,
ну а крякнув два раза
Пиво пить пошел сполна.
Бочки падают, пустея,
у царя лицо краснеет,
То ли стыд, а то ли злость,
ну а может в троне гвоздь.
Все, что было - перепито.
У царя судьба разбита.
Лег в постель, зовет друзей:
- Что еще придумать, эй!
неужели нету силы
одолеть врагов постылых?
Говорит министр-злодей:
- Знаю, средство есть позлей.
Объявляется указ:
Свадьбе быть, но в этот час
пусть жених промоет кости,
на царе не держит злости,
в баню сходит чередом,
а потом уж - гостем в дом.
Ну и с лаской все и с лаской!
Ну, а мы продолжим сказку.

Баня вся из чугуна
нагревалась докрасна,
так огнем родная дышит,
точно Стоголовый дышит.
Почесал затылок Тат:
- Ведь сгорю я, как солдат
на войне, в свирепой схватке.
Царь балдеет, чешет пятки:
- Завтра кости жениха
соберем на полмешка
и на над морем-окияном
прах развеем окаянный.

Холодило да Игнат.
каждый друг для друга брат,
мыться вызвались на пару.
дверь открыли: ай да жару
наподдали мужикам.
Ну не баня, просто срам!
Вмиг соломку накидавши,
Холодило студит пакши.
Иней выстудил полок.
черт ли жар весь уволок?
Отворили слуги дверь,
а Игнат, как сущий зверь:
- Эй, промерз я до печенок,
подавай скорей девчонок,
пусть попляшут да споют
зятю царскому в уют.
Обессилел царь кромешный
И придумал казус грешный:
- В распоследнее прости
Надо войско привести.
Не для войск, а для парада.
- Это можно, это ладно, -
отвечал Игнат, смеясь,
одеваясь, будто князь.
Забежал в каморку к деду.
Дед готовился к обеду.
- Войско надобно на плащ.
Помоги в последний раз.
Очень хочется жениться!
- Надо прежде помолится, -
отвечал ему старик, -
Где мой хворост-озорник?
Рано утром, без скандала
Просыпаться войско стало.
кто в лаптях, а кто в онучах,
В бородах, как лес дремучий.
ружья, стрелы, топоры,
словно для какой игры.
Вышли дядки на забаву,
солнце светит блещут травы -
то осока, то бурьян.
Впереди - мужик Степан,
по погонам подпоручик.
- Где противник, - молвит лучник,
командир из ездовых,
видит девок молодых.
Девки глазками стреляют.
- То награда вам мирская,
после тягот от бранья, -
говорил им правду я.
- стой, огня не открывайте!
по цепочке крик: Вставайте!
Ждите новых вам сигналов.
Голос слышен полупьяный,
вылезает из кустов
сам Игнаша-острослов.
- Ну, царек, теперь доволен?
- говорит царю он вольно.
Царь свои войска сбирает,
рвется в бой, коня стегает,
сам на копия врага
норовит скакнуть, пока
не случилась люта драка.
Смерть забегала собакой,
загудела, занялась,
драка к полдню началась.
Два часа прошло, и вскоре
Истекло людское море,
и с победой, наконец,
прискакал Игнат-боец.
В светлом зале для приемов
ждал его Артем багровый.
стали биться на мечах,
с недоверием в очах.
Тут царевна выбегает,
между них платок бросает
рвется бедная спасти,
злую злобу отвести.
Бьют в литавры, дуют в трубы,
молодые лесорубы.
тишь, да Божья благодать,
удалось бойцов унять!
Тем, кто жить спешит иначе,
пожелаем же удачи.
Хоть везет им не всегда,
то не горе, не беда.
Им судьба незлая светит,
дует им попутный ветер,
тем, кто добр и неспесив,
честен, простоват, сметлив,
ведь без их упрямых песен,
мир совсем неинтересен.
Пусть с подмогой, но с душой
наш Игнат придет домой
Терем выстроит на диво,
и с царицею красивой
будет жить да поживать,
да добра, брат, наживать.
*
Автобус

-Гражданин, не трясите мудями,
Предьявите мне свой проездной
-Не кричите, мамаша, с друзьями
Я хочу провести выходной
Где ты, иссиня-черная "Волга",
Что разбилась на пятой версте
А друзья мои к Господу Богу
поднялись, но конечно, не все.
Кто в дерьме извалялся случайно,
толь ль в начальничках, то ли в зека.
Им не благость, а страшная тайна
подсуропила спать на века.
- Задержись на минуту, попутчик,
Как мне краля знакома твоя.
Вспомнил? Старая добрая сучка
настрочила в ментуру не зря.
И горбатился я, и метался,
Справа стукнут, а слева утрут
Я с голодной бадьей целовался,
прославляя свой каторжный труд.
Ах, зачем ты на пику не села,
забубенная краля теней?
Видишь, падла, в автобусе еду
и немного похож на людей.
Ну чего кривишь рожу, солдатик,
Нахлебался, поди, горбыля.
Нам бы счас по бабенке в кровати,
что икаешь, что мерзнешь, сопля.
На кого-то ты очень похожий,
то не батька твой был прокурор?
Ах зачем я оставил свой ножик
у Галинки под пятым ребром.
Что, красивая куколка, жмешься,
Полюби и меня натощак.
Нет, друзья, с вами вовсе сопьешься
или канешь опять в лагерях.
Ты бабуленька, носа не вешай
Я жалею твою простоту
Ты обличьем святым и безгрешным
так похожа на мамку мою
Что, кондуктор? Нет, я не рыдаю
протсо соль мне попала в глаза
я бешусь, я кричу, я страдаю
в небо белому Богу грозя!
Так за что вы мне крутите руки,
пол-минуты и мне выходить.
Я умру о печали и скуки,
ну зачем меня вхарю-то бить?
Ну чего ты дотошный смеешься -
иноверец, а видишь ли тож...
Ты пляши, ты пока что корежься
эх, в печенку тебе финский нож.
Ну не пачкайте, я после бани
ну зачем же гурьбой на хребет
я прошу не пинайте ногами,
гражданин, ведь у вас партбилет.
Дверь открыли! Неужто отпустят
Я лечу на асфальт словно в рай
только в небе парящие гуси
закричали мне громко "Вставай!"

       1996 осень

Жена читает "Три товарища",
а сын читает "Три медведя".
А дочь читает "Траканище",
а я читаю Теккерея.
А бабушка читает Кристи,
а дедушка читает "Правду",
соседка зачиталась мистикой,
соседу все по барабану.
Еврей читает Авербуха,
а прапорщик читает сводку,
читает "Муху-Цокотуху"
сынок соседей, мальччик Вовка.
Читает бомж "Муму" Тургенева,
найдя его мусорном баке.
А дворник - Веню Ерофеева,
и триллер - человек с собакой.
Читает девушка на выданье
заборы в брачных объявлениях
и красной краской слово "выдано"
ее заденет на мгновение.

Апрель 1999