Титаник

 
Прости, безумный мой "Титаник"
за то, что так из темноты
уходит Боль, уходишь ты
уходит высшее признанье
как день осенний из трубы.
Вбираем вытертую лиру
как ту любовь что пролилась
на блюдце памяти кумира
упавшего с балкона в грязь
Ты помнишь милая тот вечер
фонарь аптека анаша
трансатлантические плечи
рыдали, буквами круша.
Вот Аз, светлейшая из буквиц.
Но что-то я не намолюсь.
Слезами пахнущая рукопись
кричит: "Аринушка, боюсь!"
Боюсь, боюсь, но сорван вечер
опять пришли совсем не те
опять немыслимые плечи
в своей блистали наготе.

На них коряво буква Буки
впечатала слова бранья,
а я подумал -Ваши руки
и вы другая, не моя.
Испанствуем и подыхаем,
и куртуазностью манер
себя невольно поджигаем,
освобождаясь от химер.
Вот шли когда-то по малину,
тебя в малиннике любил я.
Девичьи перси заголя
переворачивал на спину
сок спелой ягоды малины
лизал, как будто бы шутя.
... и неуклюжим утконосом
ловил резиночку трусов,
а неумытый пленник снов
и непослушный мальчик босый,
который жив одним вопросом -
что за экватором трусов,
стоял за деревом неслышный
рот в хрунках, сам одет как нищий
в рябинках тонкое лицо.
Стою, помятый Свидригайлов
боюсь, что баба скажет: "Мало!"
как птица. что на землю пала:
"Ах, я еще не налетала!"
а кукла: "Бала мне бы, бала!"
Лицо в крови, в руке кольцо
и одиноко озерцо
манило рыбой и тенями
моих безжалостных глупцов
читающих мой мир ужасный
ужасен Я, ужасен в снастях
фосфоресцирующий стыд
и мозг мой суетный летит
в зашторенное Занебесье
шарфом прозрачным молча взвейся
там Память как в окопе спирт
боится выпитой быть в страхе
я снова бледностью на плахе
спешу постичь сей скорбный мир.
Простите. барышня, за это,
за то, что букою под нож
пойду по каверзному лету,
под шум безжалостных берез,
а может быть осин древесных
среди кудрявой суеты
бегу здоровый, неизвестный
вдыхаю мерзкие цветы
чужих безжалостных сонетов,
а разве больше службы нету,
в которой бьемся за кресты.
Вползает щукой буква Веди
икают трезвые соседи
вчера глотавшие кефир
"Эмманюэль" прочтя до дыр.
Послать подальше всех хозяек,
которые скопили жир,
и жирной прелестью невесты
нам светят в дверцу поднебесья
там снова ты она и я.
Люблю любимая. Ладья
лакействует у брега страсти
и обнажает торс борца
та олимпийка без лица,
лицо давно сожрали моли.
Ах мне бы пенсию да волю,
брегет отечественный, поле,
где конь буланый, шаг - трусца.

Прости, любезный мой "Титаник",
что спать ложусь я после бани
с прелестной фрейлиной,
а та, вся изогнувшися глаголью,
глаголет Истину и с болью
мне отдается. Тишина.
А я несу добро калеки,
от хладных ветров ноют веки
нижайше кланяюсь земли
простите добрые соседи - волки позорные намедни
       меня на санках привезли.
Читай : кричали перегаром
а я, а что мне,
       ватник рваный
на теле профиль Сатаны.
Вот полукровка, добрый Витязь
врываясь бьет меня, подвиньтесь
тела упавшие как я.
На кухню бросили дрова
опять идет свирепо топка
у фрейлины вспотела попка
и трепет тайный телом в пол
и оттопыренный камзол
вдруг стал повесе слишком тесен,
не надо злых иль добрых песен
а просто позовите Женщин
из них одна споет шаля
совсем ручную нотку ля.
Любимая до сентября.
Сентябрь. Уже не держат ноги
иду. бреду к своей берлоге
где ночь вдыхает запах пня
сгоревшего на той неделе
на этом пне мы с другом ели
картошку. Друг сварил Тебя...

Придите, буки, аз и веди.
придите Пушкин с Грибоедом,
придите долгие друзья.
придите, новые калеки
от хладных ветров ноют веки
нижайше кланяюсь, земля!
Приди, добро не понарошке,
любимой сломанная брошка
сверкай как падшенькой слеза.
И я проснусь костром нетленным,
не бей смычком по голым нервам
нельзя. хорошая, нельзя.
Ты видишь сонная заря
еще мне голову не кружит
вот море, остров, башня, стужа,
а в башне смерть, не знаю, чья!
...хрустели кости под зубами,
тошнило, прожевался шрамик,
что был на шее у тебя
Теперь воды испить болотной,
но что-то мне не лезет в глотку,
мелькнули блеском самородков
твои опухшие глаза.
За что, сказали мне, вздыхая,
была с фатой, потом нагая,
потом горела, но жила.
Но вы не убежали, суки!
Смотрели, буду ли цела!
-Не поливай живой водичкой
Оставь ее себе на личико

-Молчите подлые глаза! -
кричал я и они кричали
как будто раненый начальник
из-под разбитого ствола
И я опять: ну где ты, ведьма?:"
Глаза в рыдающую землю
упали аленьким цветком
я понял цену дорогую
я заплатить сюда пришел
Я крикнул в небо:Ты богачка!
Ты дерн и пыль, и берег мрачный
Вся в белом блещущая мать
туман здесь, брачная кровать
Смотри, земельку поцелую!
Но я люблю тебя, ревную
Упала, маленькая, встань.
Упала, больно. Не пугайся.
Колено? Господи, хватайся.
Люблю, родная, перестань!
Я не злодей, да,вижу, вижу!
Не плачь, пошли домой скорей.
Боишься? В озере пигмей?
Нет, это наши покаянья.
Ну успокойся, брось рыданья.
Прости, ведь я ручной теперь.
Прости, безумный мой "Титаник"
Я человек ведь, я не зверь.