Диалог о главном Интли - Нина Аристова

1.

Интли

Самодовольное непоспешание за откровенностью.

временами во мне теряется ночь, и тогда я заставляю чёрных рабынь кусать свои руки
плакать без слёз, понимая уже всё равно не найти течение рек в рукавах и излуках.
сегодня пустыни разлились белым песком,
по старым дорогам, скрипучим порогам, по крышам…
…ты сменишь причёску, одежду… я город и дом
поняв только то, что уже не дышим

Нина Аристова

- давно мы не дышим –
трудно дыхание в такт
в знойной пустыне,
головы завернув
в белое полотно,
сохраняем влагу
время настанет…. –
вдали показался оазис...
только не надо спешить…
в хауз спешить окунаться…
надо остыть
после дальней дороги
и не спеша остудить
ступни и ноги,
тело обмыть
водой с маслом лаванды,
чаю вкусив,
вступить
в диалог о главном

2.
ИНТЛИ

смогу ли тебя разгадать? теперь, когда куриные яйца лишь дорожают,
когда женщины всё больше говорят о любви и всё меньше рожают
когда цветок, приближаясь к солнцу, оставляет не тень – невесту.
когда ты, вырезаешь из школьных мелков удивительных нэцкэ
когда я прошу тебя: тише… боясь, что проснутся шкафы и стулья
что город останется без пешеходов, машин и улиц
смогу ли тебя разгадать? теперь, когда ты удивила небо,
признавшись в том, что, влюбившись, ослепла.

Нина Аристова

- влюбившись, ослепла…, ослеп...
и вряд ли помогут яйца
(которые дорожают)
тебе разглядеть нюансы…
и женщин, которые любят,
но не рожают …,
а вырезают нэцкэ…
чтобы уйти от рутины
семейной жизни…
…как я их понимаю теперь,
когда связана словом…,
я не позволю
себя разгадать другому.

3.
ИНТЛИ

полотенце на голову, но, не отжав до конца
так чтоб капли текли по щекам имитируя слёзы
диалоги о главном превысили нормы и дозы
чуть подкрасив зарёю привычную бледность лица.
ветер бродит упрямо от лип до слепых фонарей
отрываясь на лужах халдейских болезненной рябью
мой оазис в пустыне мираж, и не стать ему явью
всё забыто давно… всё вернулось к инстинктам зверей…

Нина Аристова

Слёзная капля
Малую ранку саднит -
Разум тревожит.

Только укрывшись
Маской и пологом сна
Можно морочить.

Но не избавиться Вам
От наважденья -
Поле засеяно всё
Злаком сомненья.

4.
ИНТЛИ


Стансы (часть 1-ая непонятная)))

1.
борхес дочитан днём перед вздохом каменной башни
дихотомия лунной беседы делает старше
клён у дороги на боль с перекрестьем и светом
стон алычовый слизав со звездой и приветом.
2.
небо стерильно. кашлять на ветер скверное дело
линий лишился дом на асфальте созданный мелом
внешне всё чинно до слёз без единой приметы
можно пролистывать ночь (вместе с ней и рассветы)
3.
ветер-астматик. в свете фонарном брызги шафрана.
не догоняешь собственной тени… призраки зданий -
синтез любви и дождя, толстокожее надо
в каждом лице свой тупик и свои шелкопряды
4.
мысли вдогонку не извиняйся перед разлукой
синюю вечность ты не отыщешь брошенной буквой
кто-то кормил вчера пчёл, но не помнил молитвы
чётки сиреневых туч, оставляя улиткам.
5.
облику девы - образ поэта в шляпе из фетра
в строчки и в ноты ты не уложишь лёгкого ветра
вот и осталась печаль с колыбелью на ветке
пару созвездий, поймав на москитную сетку
6.
в мае стрекозы ищут возможность слиться с водою
путая нежность к быстрым подругам с вялой листвою
на длинном стебле камыш расцветает осыпав
жором на отмели снов ослеплённую рыбу
7.
ферзь шоколадный, точно конфета с белой начинкой
мат не поставить, легче с трёх стопок прыгнуть в наличность
денежной ваты недель вслед за порванным нервом
ты никогда мне не сможешь быть прошлой и первой
8.
куст бергамота к чаю подбросил горсть красных листьев
карточный город, мякоть бамбука, всё в цвете лисьем
письма придумавший друг отсыпается в прошлом
ты мне не веришь... года осыпаются крошкой
9.
это усталость. неба голгофа синего цвета
помнить ван гога - вновь усомниться в близости лета
снам на крючок попадись с парадизом с галёркой
плачет в углу арлекин: реквизит без верёвки
10.
встретимся? вряд ли. тучи без тени дней эпизоды
вербы и пальмы, вскинуты руки - тёмные своды
восемь октав в перебор чтоб не слышать - разрушить,
выжечь реликтовый пень из мажорных отдушин
11.
солнце воскреснет, день вновь вольётся в ямы танжера
голос без тела, музыка с улиц, люди без веры
зёрен гранатовых вкус, словно кровь чёрной птицы
ты не спеши очертить между нами границы
12.
будем чуть проще, спросим о счастье, скажем о детях
что нам печали, что нам обиды, злые ответы…
просто простимся на вы, обозначив возможность
встретиться в тесном райке, став немного моложе
13.
повод остаться – вдруг обнаружить: мел, как и мыло
ты мне поможешь, вновь перепутать будет и было
не повторяться – забыть, твои руки и плечи
взгляд, обозначивший боль и погасшие свечи
14.
долго не спится… мухи мембрана к маца/мацони
помнишь, так пахли в прошлые жизни наши ладони
с линией жизни на круг там, где розовый циркуль
мог бы быть богом любви и хранителем бирок
.
Нина Аристова

Хожу в ночи от лип до фонарей,
пытаясь вспомнить тех, кто был так дорог...
Фортуны повернулось колесо
и путь к тебе так (оказался) долог.

Но не спеши ты очертить черту,
которая бы нас разъединила,
ведь куплены бумага и чернила -
всё главное мы сможем написать...

Вглядевшись в стансы, вдруг я понимаю,
что не осталось ни одной приметы,
чтобы найти в ночи твои ответы...
вот разве что: - не надо извиняться.

Ну что ж? Пути обратно нет!
Я здесь останусь. Пусть не гаснет свет!


5.Интли

перевёрнутая вверх дном акустика морской раковины предлагает экскурсию по отражённым в осеннем небе волнам.. спелою сливой падают чайки в воду, задевая кривыми клювами сонную рыбу.. ты меня ждёшь так, как будто обо мне все забыли.. пока наобриналиненные боги жуют горькую репу, расстроившись из-за эха, поднимающегося из глубины твоей правды.. окна твоего дома давно затянулись, как рваные раны на теле побитой дворняги.. сорные травы легко отрывают его от земли на метр, и этого достаточно для того, чтобы мыши могли видеть горы, а гномы играть в салочки.. ты понимаешь, что холод на сердце никогда не будет расточительным, а жёлтый минор сентября научит детей бережливости.. в этом мире даже тёплая шаль может быть осенью весны или весной осени.. но это не важно. зрачки пересыпаются в бисер обид и встречаются с ветром.. размачивая крошку хлеба в капле топлённого молока ты посылаешь свою тень весточкой с почтовым голубем к краю тучи – изнанке провинциального городка с тем, чтобы через месяц проросла в нём через упавшие двери белая трава зимы с мелкими цветами слов молитвы.. их лепестки будут пролетать под твоим домом целую вечность смеша гномов и пугая мышей.. будут перелетать через туман, путаясь в крыльях камнепадких чаек и плавниках сонной рыбы.. живущим на ножах и ходящим по лезвию бритвы нравится взлетать вместе с ними на качелях, привязанных к хвостам воздушных змеев к небу, туда, где перевёрнутая вверх дном акустика морской раковины предлагает экскурсию по отражённым в глубине эха волнам.

Нина Аристова

… как не странно, но Ваша мысль, блуждающая в густом тумане,
мне понятна – всё так…
одно лишь вы забыли…, что я (до мозга костей) провинциалка,
блуждающая в травах, небе, ручейках…, в деревьях кронах…
прислушиваюсь я к мелким (крупным) сплетням …
и, корректируя судьбу под них –
всё ж выживаю с именем своим.

И, помню я всечасно, внимая Новому Завету,
что отданное, возвратится мне стократно!

.
продолжение следует....