Что творится под небесами? Интли - Яна Бухенская

1.
Интли

кондиционер на максимальном минусе превращает мысли и воздух в воду
на бельевой верёвке кто-то развесил сушиться журналы о новой моде
канареечный свет непременно сопровождается трелью
в свободном выборе преступлений есть своя прелесть
группу крови можно определять по взгляду на старые вещи
можно выбросить телевизор в окно на чьи-то мозоли-плечи
но нельзя догадаться о том, что творится под небесами
о чём мы поём друг другу уткнувшись друг в друга лбами


Яна Бухенская

лбами бамбука стука не пробуй не восстановишь
пусто под небесами но бесполезно не звать на помощь
кто-то увидит смыслом стакан зачем-то тебе наполнит
будет еще возможность не будет только горячей крови
можно верлибром писать а можно привычно упиваться ритмом
а можно даже отказаться от рифмы и притвориться убитым
но от этого в душе не светлей ну только немного уму вольготней
и если уж выбирать преступление то только не против прекрасной плоти.

2.
ИНТЛИ

он остаётся в бесконечном потоке фур въезжающих в город с рассветом
в окурках грузчиков, ждущих, когда с дверей будут сорваны пломбы
когда очнётся конвейер: люльки – плечи, поддоны-полки…
дым пробуждения, горький вкус, сухость во рту, ломка
громко кричат.
пятку кусает пивная пробка.
всё мелко
даже если встаёшь
с левой ноги на облако.

Яна Бухенская

с какой ноги на облако не вставай
а глаза увидят услышат уши снова одно и то же
рассвет за шторами, трещина раскалывает потолок, поиск ногами тапок, чай,
во дворе кто-то громко заводит машину, по Лиговке первые бегут прохожие...
трам-
вай
кондуктор не даёт счастливого билетика,
кто-то, судя по запаху, уже успел попить пива.
горечь не только утра, но и всего столетия
застыла на лице бродяги
цвета незрелой сливы...

3.
ИНТЛИ

ледники (страдающие цингой) теряют за айсбергом айсберг.
о чём я? о снах? о мире? живя, потерявшим паспорт
с пропиской в «прошедшее детство» со штемпелем «всё в порядке».
болезненное потепление заканчивается лихорадкой.
времена года толкают друг друга в спину, ставят подножки
богу - богово, поэту – поэтому только трамвай и возможность
проехать зайцем от стрелки до стрелки по кругу
лишаясь квартиры, работы, жены и друга.


Яна Бухенская

только лишаясь квартиры, работы, жены и друга
понимаешь немного про то, что испытываешь наедине со звездами
про то, что всеобщее потепление не издает ни звука
угрожая айсбергу реками, дождями, росами.
срываясь (впервые) с подножки трамвая последнего,
размыкаешь круг, нарисованный детскими мечтами, страхами,
разжимаешь кулак, отдаешь наконец богу - богово, эгу - эгово,
и улыбаешься звездам, чтобы они о тебе не плакали.

4.

ИНТЛИ

глухо лбами бамбука стучится в Китае весна
гулко эхо от крови на листьях в кошачьей ложбине
за находку заката разодраны тенями спины
воскрешённого к маю холодного белого сна.
в возвращенье на место "престу…" вдруг услышать: "к кресту
были руки прибиты неделю назад, теперь – ноги…"
разнесённых во времени казней, к голгофам дороги
те же улицы города… слух… пробивается стук…

Яна Бухенская

не закатом единым... попавшийся снам на крючок,
интеллекта даров собира... нет, скорей -расточитель
не заметит всеядной Голгофы, плывущей в зените
неба вербы и пальмы, где ставят весне "незачот".
как смеется Пьеро, когда плачет в углу Арлекин!...
звезды в темных очках - по кошачьей любви партитуре
на все восемь октав небесам распевают в c-durе
песню стука бамбука из опуса номер один.

5.

Интли

1.
борхес дочитан днём перед вздохом каменной башни
дихотомия лунной беседы делает старше
клён у дороги на боль с перекрестьем и светом
стон алычовый слизав со звездой и приветом.
2.
небо стерильно. кашлять на ветер скверное дело
линий лишился дом на асфальте созданный мелом
внешне всё чинно до слёз без единой приметы
можно пролистывать ночь (вместе с ней и рассветы)
3.
ветер-астматик. в свете фонарном брызги шафрана.
не догоняешь собственной тени… призраки зданий -
синтез любви и дождя, толстокожее надо
в каждом лице свой тупик и свои шелкопряды
4.
мысли вдогонку не извиняйся перед разлукой
синюю вечность ты не отыщешь брошенной буквой
кто-то кормил вчера пчёл, но не помнил молитвы
чётки сиреневых туч, оставляя улиткам.
5.
облику девы - образ поэта в шляпе из фетра
в строчки и в ноты ты не уложишь лёгкого ветра
вот и осталась печаль с колыбелью на ветке
пару созвездий, поймав на москитную сетку
6.
в мае стрекозы ищут возможность слиться с водою
путая нежность к быстрым подругам с вялой листвою
на длинном стебле камыш расцветает осыпав
жором на отмели снов ослеплённую рыбу
7.
ферзь шоколадный, точно конфета с белой начинкой
мат не поставить, легче с трёх стопок прыгнуть в наличность
денежной ваты недель вслед за порванным нервом
ты никогда мне не сможешь быть прошлой и первой
8.
куст бергамота к чаю подбросил горсть красных листьев
карточный город, мякоть бамбука, всё в цвете лисьем
письма придумавший друг отсыпается в прошлом
ты мне не веришь... года осыпаются крошкой
9.
это усталость. неба голгофа синего цвета
помнить ван гога - вновь усомниться в близости лета
снам на крючок попадись с парадизом с галёркой
плачет в углу арлекин: реквизит без верёвки
10.
встретимся? вряд ли. тучи без тени дней эпизоды
вербы и пальмы, вскинуты руки - тёмные своды
восемь октав в перебор чтоб не слышать - разрушить,
выжечь реликтовый пень из мажорных отдушин
11.
солнце воскреснет, день вновь вольётся в ямы танжера
голос без тела, музыка с улиц, люди без веры
зёрен гранатовых вкус, словно кровь чёрной птицы
ты не спеши очертить между нами границы
12.
будем чуть проще, спросим о счастье, скажем о детях
что нам печали, что нам обиды, злые ответы…
просто простимся на вы, обозначив возможность
встретиться в тесном райке, став немного моложе
13.
повод остаться – вдруг обнаружить: мел, как и мыло
ты мне поможешь, вновь перепутать будет и было
не повторяться – забыть, твои руки и плечи
взгляд, обозначивший боль и погасшие свечи
14.
долго не спится… мухи мембрана к маца/мацони
помнишь, так пахли в прошлые жизни наши ладони
с линией жизни на круг там, где розовый циркуль
мог бы быть богом любви и хранителем бирок
15.
с жёлтым оттенком кресло-качалка в зеркале пыльном
в поисках улиц, может, отыщем новые крылья
раны глубокой следы где-то между лопаток
ты мне не веришь, но зло - это новая память
16.
с мятой кошачьей клоуну хохот, рыжая верность
помню, звучали: Ночь против Казни, Боль против Сердца
сотый слой кожи, лицо – ужас маски ацтеков
взгляда чистейший родник – пересохшие реки.
17.
надо ль встречаться эхом бессонниц… образы лживы
альгиз и иса камни расчертит тень веток ивы
если у рун есть ответ можно сжечь дом и косы
до поясницы их век… всё же дольше, чем осень…

18.
проще - проститься/повод к сомненьям/радость потери?..
бабочек крылья бьются о стёкла, бьются о двери
прячешься в кокон тугой одеяла, квартиры...
если дыханье не в такт друга давнего... мира


Яна Бухенская

интли-яс

это усталость.
плачет в углу Арлекин...
внешне все чинно.

голос без тела,
восемь октав в перебор -
музыка с улиц...

в каждом лице свой тупик,
темные своды.
просто простимся на вы -
люди без веры.

яс-ответ

солнца шаманство,
ясное небо вернет
клоуну хохот...

гаммы как сосны -
ноты взбираются вверх
к кронам аккордов.

взгляда чистейший родник
кто перекроет?
как не прощайся, а "ты"
помню, звучало...

6.
ИНТЛИ

с мятой кошачьей клоуну хохот, рыжая верность
помню, звучали: Ночь против Казни, Боль против Сердца
сотый слой кожи, лицо – ужас маски ацтеков
взгляда чистейший родник – пересохшие реки.

Яна Бухенская

интли-яс

Долго не спится...
снам на крючок попадись,
образ поэта..

Встретимся - вряд ли...
с линией жизни на круг -
боль с перекрестьем.

четки сиреневых туч,
пару созвездий
ты не спеши очертить
брошенной буквой.

Яна - яс.

Эхом бессонниц
лилии запах густой...
образы лживы.

надо ль встречаться,
если у рун есть ответ:
альгиз и иса.

слов и людей не бросать -
не научиться.
проще в кармане найти
пульт от жар-птицы.



альгиз - руна Защиты, защищенности.
иса - руна Застоя, льда.

7.
ИНТЛИ

надо ль встречаться эхом бессонниц… образы лживы
альгиз и иса камни расчертит тень веток ивы
если у рун есть ответ можно сжечь дом и косы
до поясницы их век… всё же дольше, чем осень…

Яна Бухенская

интли-яс

не извиняйся
мысли вдогонку зачем
помнить ошибки

вряд ли возможно
дымным ментолом зари
приобретенье

хочешь поверить - так верь...
в свете фонарном
все повторится как страх
бабочек легких

я-яс

проще - проститься,
если дыханье не в такт -
повод к сомненьям

радость потери -
бабочке кокон тугой
больше не нужен

страх высоты отдаёт
глиной и дёрном...
лампочка - тоже луна
только без неба.

8.
ИНТЛИ
станс/ я-i

проще - проститься/повод к сомненьям/радость потери?..
бабочек крылья бьются о стёкла, бьются о двери
прячешься в кокон тугой одеяла, квартиры...
если дыханье не в такт друга давнего... мира

Яна Бухенская

интли-яс

вербы и пальмы...
встретиться в тесном райке
с линией жизни.

розовый циркуль -
на длинном стебле камыш
камни расчертит.

жаром на отмели слов
в строчки и в ноты -
вот и осталась печаль
маски ацтеков...

яна-яс

крыши-пунктиром -
веток весенний наряд
встретился с ветром...

окон линейкой
вымерять неба кусок
чтобы раскрасить

свежестью дальних садов
дышишь с балкона
к вечеру город сотрет
маску прохлады...

9.

Интли

перевёрнутая вверх дном акустика морской раковины предлагает экскурсию по отражённым в осеннем небе волнам.. спелою сливой падают чайки в воду, задевая кривыми клювами сонную рыбу.. ты меня ждёшь так, как будто обо мне все забыли.. пока наобриналиненные боги жуют горькую репу, расстроившись из-за эха, поднимающегося из глубины твоей правды.. окна твоего дома давно затянулись, как рваные раны на теле побитой дворняги.. сорные травы легко отрывают его от земли на метр, и этого достаточно для того, чтобы мыши могли видеть горы, а гномы играть в салочки.. ты понимаешь, что холод на сердце никогда не будет расточительным, а жёлтый минор сентября научит детей бережливости.. в этом мире даже тёплая шаль может быть осенью весны или весной осени.. но это не важно. зрачки пересыпаются в бисер обид и встречаются с ветром.. размачивая крошку хлеба в капле топлённого молока ты посылаешь свою тень весточкой с почтовым голубем к краю тучи – изнанке провинциального городка с тем, чтобы через месяц проросла в нём через упавшие двери белая трава зимы с мелкими цветами слов молитвы.. их лепестки будут пролетать под твоим домом целую вечность смеша гномов и пугая мышей.. будут перелетать через туман, путаясь в крыльях камнепадких чаек и плавниках сонной рыбы.. живущим на ножах и ходящим по лезвию бритвы нравится взлетать вместе с ними на качелях, привязанных к хвостам воздушных змеев к небу, туда, где перевёрнутая вверх дном акустика морской раковины предлагает экскурсию по отражённым в глубине эха волнам.


Яна Бухенская

Внутри морской раковины слышны только перламутровые отголоски ветра, крики невидимых страданий чаек могли бы стать гимном любви к стихиям афродитовой пены и песочных часов побережья, но птицы падают на качели волн быстрее, чем можно записать партитуру их светящихся перьев... остаётся секретом, как минор бесконечного горизонта вне седой от соли раковины превращается в мажор сияния жемчужины внутри... если бы сверчок запел в этой капелле, его бы услышали на другом конце млечного пути, но только ветру дано уловить модуляцию одного стона в другой и он рвётся подальше к небу от этого дара холодной голубой шалью с рыжих кудрей розовоглазой зари...

Продолжение следует....