Оранжевое и Зелёное

       1.Началось.
       В ловушку из слов, вечером, когда был дождь и оранжевые фонари, и голоса внизу: заклинание, некий набор слов - пускай только гласные и "М", не важно;
       то, что осталось <не было> - проснуться ночью, когда есть только желание и <опять ловушка>.
       Сделать из голоса поток (оранжевого и зеленого), без словарей и не говорить правду (слово), а просто говорить.
       
       2.Февраль.
       Вечером февраля в холодном автобусе попытаться остановить оранжевую реку внутри своего глаза -
       и изморозь, и узоры (переливаются); было бы все равно, кто звонит мне, и где я был, когда началась осень из оранжевого вечера вчера;
       и она говорит мне о зеленом городе (когда она была молодая) и о птицах, которые сидят на спинке кровати и не хотят улетать, пока кто-нибудь не умрет в твоем королевстве, и о черном короле и зазеркальном лабиринте
       (человечек заводит граммофон и люди на площади танцуют)
       и кружится, кружится, но никогда не возвращается обратно.
       
       3.Иногдавечером.
       Где-то в Шотландии ты видишь, как птица садится тебе на руку (как вертится твоя голова),
       звон рассыпается, и ты встречаешь очередного всадника без лошади между блюзом и ужином в половине первого,
       и звонит телефон, и из трубки сыплются знаки препинания;
       после того, как я ухожу, нужно проветривать, чтобы расползлись черепахи, и ты могла уснуть;
       все-таки в углу на кухне спряталась одна блюзовая фраза в полдвенадцатого, странники телефонной книги и кусочек вечера (иногдавечером...);
       Королева Оранжевого и Зеленого, ты носишь что-то в кармане, и одна из моих смертей (голова на двух ногах);
       когда от тебя не останется Ничего, они найдут еще один скелет в чулане, середина дня.
       
       4.Май.
       Ты ли из оранжевого вечера вчера и рыбами и звенят трамваи и май на ладони блестит и кажется холодным и -
       не улетай (странники телефонной книги и стеклянный прискорбыш)
       одиннадцать - говорит радио и кипит чайник.
       Вечер на площади и заходит солнце и я смотрю в окно <начинается пустыня> - она растет из оранжевого вечера, и я слышу, как поворачивается ключ в замочной скважине, и рыбы глотают огни
       и сумерки и туман и гудит колокол и стемнело,
       на потолке ползут огни (я закрываю глаза)
       и в форточку вплывает огромная рыба.
       
       
       5.Октябрь.
       Октябрь, октябрь как конец сна, странники и полные карманы времени; пурпурные рыбы, серебряные - утро;
       и из угла в угол, и входит кошка, и небо лежит на ладони и кажется холодным,
       и (начинается) странствие на оранжевых черепахах через весь день, но никогда не называя по имени;
       за дверью прячется Убийца, я вижу его тени
       и становится холодно и собирается дождь и у меня на ладони и странники телефонной книги и стеклянный прискорбыш.
       
       
       6.Клоуны.
       Приезжает Цирк Стеклянного Человечка, говорит радио
       и клоуны идут по площади и смеются - оранжевые клоуны, зеленые клоуны;
       все троллейбусы идут на небо, говорит Черный человечек,
       и я сажусь в троллейбус, и троллейбус ломается -
       потому что утро и голос блестит и идет дождь
       (желтое, синее, белое) и полные карманы гласных;
       какая самая вкусная буква - спрашиваю я тебя,
       и ты говоришь- "М";
       и уже полдень и гудит колокол и сияние после дождя;
       я ищу телефон Пурпурного Генерала -
       он уже повесился, говорит мне оранжевая женщина;
       и время катится по улицам
       и клоуны промокли, говорит Черный человечек,
       пусти их погреться (так и говорит), и начинает крутить ручку граммофона - раз-два-три -
       и у него полная голова улиток и улитки расползаются по небу и дождь прекращается.
       
       7.Оранжевые странники и свой собственный.
       Медным голосом из Оранжевого и Зеленого возвещает сумерки - я слышу, как идет электричка
       и сверкают лампочки и кто-то говорит на балконе этажом ниже,
       и ты вынимаешь мои глаза
       и снимаешь мою шляпу
       и делаешь из моего рта пепельницу для случайных гостей;
       у стен есть рты, которые говорят говорят говорят всю ночь;
       оранжевые странники въезжают в город на жестяных автомобилях, и у них есть своя ночь под полями шляп,
       там же прячутся искрящиеся существа и бабочки;
       и в сумерках, и игры голоса, и монгольский хан в центре города и на берегу,
       и я - в нескольких сантиметрах к югу от твоего правого глаза,
       и ты вроде как луна, и у меня в саду полный колодец гласных из Оранжевого и Зеленого,
       и время растягивается, и пауки плетут паутину
       и Черный человечек прыгает до неба и звонит в колокол -
       вечером возле ручья из гласных ели печаль (она была сладкой)
       и нет хрусталя в моем голосе;
       ты закрываешь глаза
       у меня есть янтарные бусы и свой собственный.
       
       8.Расстроенное пианино.
       Господин своего голоса и властитель пустых комнат и расстроенного пианино, но не тебя
       пытаешься найти дорогу в сумеречные земли, но Оранжевое и Зеленое - это все, что ты видишь;
       в сумерках хожу из угла в угол и возвращаюсь вечером, когда звенят колокола;
       (Сон Черного Короля)
       и человек без глаза и человек безо рта
       (когда у тебя полная голова мух и ты боишься открыть глаза);
       человек идет за апельсинами и попадает под машину -
       перед самым Рождеством;
       Ангелы, странники, клоуны - идут через двор,
       входят под арку и оказываются в ПУСТЫНЕ.
       
       9.Пугало.
       Мои глаза лежат на столе,
       я стою на холме и вращаюсь, вращаюсь,
       все реки текут вниз, вниз, вниз,
       мои глаза сделаны из изумрудов и слюды;
       пыль и пепел, волшебные и расцвеченные оранжевым твоего позавчера;
       я начинаю говорить и пепел падает на пол, и начинается зима и гости уходят, все гости уходят, оставляя запах пепла и шляпы на вешалке,
       и дедушка подходит к телефону и говорит - слушаю,
       и я посылаю письмо на небо, и Убийца наконец-то подбирает ключ;
       в это время зажигаются оранжевые фонари, и он входит в комнату (он ступает бесшумно),
       он подходит к столу и берет мои глаза
       и он тащит меня за тряпичную ногу по полу,
       бубенчики переливаются перламутром и падают в вечер,
       на площадь, откуда ушли клоуны, и рассыпаются в переулках смехом и голосами,
       и хлопают двери и начинается радиопередача об оранжевых странниках Сейчас;
       сквозь сумерки по асфальту тряпичным лицом,
       и на площади около фонтана я слышу как падает вода,
       и ты находишь меня и оба глаза,
       и ты тоже на холме и
       вниз, вниз, вниз, куда вечером летят вороны и
       - слушаю - говорит дедушка,
       и у него в кармане свистулька, и он манит птиц,
       и птицы прилетают и говорят, говорят, говорят;
       я лежу на полу и чувствую оранжевый ветер сумерек в июле,
       и на груди у меня ворон Адам;
       я закрываю глаза, и он тоже начинает говорить.
       
       
       10. Комната, пахнущая мамиными духами.
       Кружится, кружится, но никогда не вернется назад,
       в комнату, пахнущую мамиными духами, в кукольный дом, где я лежу на полу, без кондукторов и Пурпурного Генерала;
       просто одиннадцать, говорит радио, и растворяется сахар,
       и небо пахнет печалью,
       и теплый чай и желтая лампа и голос,
       свернувшийся на кровати клубком и тихо мурлычущий.
       
       
       11. Dusty Rats.
       Заводные божьи коровки и металлические крысы;
       я слышал, как остановилось сердце, когда выключили электричество;
       мама, мама, говорит человек на заре, и ты знаешь, ты ведь всегда знаешь;
       из Оранжевого и Зеленого - мои глаза,
       и кошка прыгает мне на колени;
       раскрой его - говорят изумрудные голоса, и ты садишься на поезд и едешь, едешь в полнейшей тишине;
       в калейдоскопе кружится Оранжевое и Зеленое - узоры, узоры; пейзаж подчиняется движениям твоей руки -
       ты ведь была здесь не один раз.
       
       
       12. Королева.
       Королева с апельсиновым ртом и/или мои влажные сны в середине мая;
       начинается вечер, и кто принесет мне сон,
       ведь иногдавечером...
       И ты меняешься вместе с пейзажем
       (демоны твоего сна и пурпурный конь)
       и/или в другой вечер/после дождя/в оранжевый четверг
       я нахожу свой глаз у тебя в кармане, между поцелуем и носовым платком;
       Черный Король/Черная Королева и рассказчик историй в медный полдень
       в сентябре на Петроградскую сторону сумерек;
       ящерицы прячутся в щели, и я знаю, что происходит/всегда знаю, что происходит,
       и ты приносишь забытую шляпу и роняешь пепельницу
       и она разбивается, и ящерицы уносят осколки в еще один вечер;
       телефонная женщина и почтовая женщина берутся за руки и выходят, я закрываю за ними дверь ключом Убийцы, который решил-таки навсегда покончить с моим колокольчиком;
       наступает утро, и ты путешествуешь из безрадостного края в безрадостный на троллейбусе,
       к тебе подходит оранжевая женщина (у тебя в руке банка хохота), и ты согласна отдать ей все, лишь бы не превратиться в ящерицу;
       путешествуешь из настоящего в настоящее с мертвыми часами на руке,
       лучники и контрабасисты приходят навестить тебя, а у тебя нет пепельницы,
       и ящерицы уносят стрелы и контрабас;
       я прячусь в углу и смеюсь - ведь у меня есть целая банка хохота,
       и ты пришиваешь на место мой глаз;
       из Оранжевого в Зеленое за каких-нибудь полчаса
       и ты падаешь - вниз, вниз, вниз -
       на холодную, холодную землю
       из-под купола цирка на площади,
       и клоуны прощаются и уходят;
       один из них, в фиолетовом пиджаке с бубенчиками, забывает свою шляпу и, не доходя даже до середины площади,
       растворяется в оранжевом вечере (и наступает вечер);
       колокола бьют восемь, рыбы заглатывают фонари и дождь прекращается;
       ты превращаешься в Оранжевую Странницу Никогда,
       и ящерицы бегают по твоей комнате, где только расстроенное пианино и кусочек грозы;
       - странствие начинается - говорит радио из угла;
       ты открываешь окно и слышишь, как капает с крыши и хлопают двери;
       сумерки сплетены из слов и прикосновений и у тебя всегда найдется что-нибудь новенькое, ты ведь теперь Королева Ящериц?
       Но найдется ли кто-нибудь в твоем королевстве, кто сможет превратить вечер?
       Когда-нибудь утром ты найдешь мертвеца в своих владениях.
       Не удивляйся, если это буду я;
       Ночь - это чудовище, которое отгрызает кусочки снов и делает их твоим завтра;
       и через четыре и призраки и голоса и скелет в чулане.
       
       
       13. Черепахи.
       Оранжевые черепахи падают в Ла-Манш и никогда не возвращаются Садовой улицей после полуночи в Новый Год;
       из подъездов высыпаются гласные, и ты поднимаешь их с асфальта и пытаешься отогреть (твои губы и голос),
       и держишь на ладони пурпурное "М";
       никогда не останавливайся, ОК?,
       (Через четыре) отвечая на телефонные звонки и пряча мертвеца под роялем, пытаешься не выронить рассыпающиеся на гласные и "М" слова и
       голос сворачивается клубком и мурлычет;
       заводные игрушки двигаются в пустой комнате -
       я, внутри своего глаза и ты, Оранжевая Странница Нигде.
       
       
       14. Апельсины.
       Апельсиновые деревья; вечер на площади, когда нет Оранжевого и Зеленого и так легко говорить;
       ветер желания, ангелы для тебя и голос в центре пульсирующего Ничто;
       не останавливаться и смотреть, как разлетаются блестки,
       и ветер,
       и из открытой форточки пахнет апельсинами;
       ты ждешь возле зеленой реки, на дне - странники, и они смотрят на тебя - и гул, и отражения;
       еще четыре; везде четыре.
       
       
       15. Ветер Желания.
       И ты падаешь в море Оранжевого и называешь ледяной поток, спускающийся с гор
       и/или вынуждена выдумывать новую игру - как сон о захлопнутой двери или погружение в море <оранжевого>
       и блуждания по узорам <мне кажется>
       так можно создать движущуюся картинку
       <ОК>
       трамваи везут тебя в центр, и ты знаешь, что будет через пятнадцать минут <рекламный человечек об этом позаботился>;
       тебе остается только смотреть и наслаждаться игрой
       (чувствуешь, как тает на языке),
       но не вернуться;
       ночью ветер желания и оранжевые фонари <не здесь>
       и действие (любое) становится обрядом.
       (Не говори об этом пурпурному человечку,
       он сам догадается и о рыбах, и об облаках.)
       Кружится, кружится по спирали
       и рыбы внутри твоего глаза и не найти.
       Пусть будет имя.
       <Рекламный человечек пишет его на фиолетовом.>
       
       
       16. Нил Кэссади, Петер Фальк, Брюс Уиллис и Зигмунд Фрейд.
       - Да-да-да, говорит Нил, зажигает очередную зеленую сигару и поднимает бровь (у него ведь стеклянный глаз).
       (Так он становится похожим на его отца, и Зигмунд берет у него спички и тоже раскуривает сигару).
       В конце концов вся комната наполняется дымом, и они выходят на балкон, где сижу я.
       Мы слышим, как идет электричка, и кто-то говорит, что в один из этих дней он изрежет тебя на маленькие кусочки.
       -Да-да-да, говорит Брюс и достает свою пачку
       (он, оказывается, стоял на балконе этажом ниже и все слышал, ведь его уши и глаза у тебя в кармане,
       и твои пальцы падают очень медленно,
       и ты все-таки засыпаешь,
       и серебряные ящерицы несут тебя в следующее утро).

1997