Юльке

       
Ты не ерепенься и послушай:
всё пройдет, останется лишь то,
что затронуло когда-то душу,
то, что мимо сердца не прошло.
Не наряды, не рубли, не брошки,
не тусовки в клубах и кино,
а спокойный свет в родном окошке,
тёплое парное молоко…
Трёп по телефону, мельтешенье,
кто кого, зачем и почему…
Призрачное шумное кипенье –
каждый день мы у него в плену.
Вырывайся, доченька, из плена,
взглядом новым посмотри кругом,
и тогда сойдет густая пена,
и увидишь: главное – в другом!
Главное – в той старой грустной песне,
бабушкиных вкусных пирожках,
в многоцветьи осени чудесной,
в теплых, нежных маминых руках,
в дедушкиных стружках и опилках,
в синем море, запахе травы,
в запыленных позабытых книжках,
в безделушке, что слепила ты,
в дивной речке, улочках Арбата,
в чердаке, где собираем хлам,
и в тропинке, что ведет куда-то
по грибным и ягодным местам,
в старой церкви и родных могилах,
в радуге, что вымыл дождь косой,
в твоих сёстрах, милых и красивых,
в нашей дружбе светлой и простой.
Будет и другое в этом главном:
муж любимый, попка малыша…
Нет другого в главном, как ни странно!
Юлька, моя дочь, моя душа...