Дикие лебеди

Я любил Платонова, и я попробую сейчас написать его рассказ
Варлам Шаламов

Посвящается Н.Р. и С.Д.


Господь сказал: если Я найду в городе Содоме пятьдесят праведников, то Я ради них пощажу все место сие. (Быт. 18, 26)
Авраам сказал в ответ: вот, я решился говорить Владыке, я, прах и пепел... (Быт. 18,27)
Может быть, до пятидесяти праведников не достанет пяти, неужели за недостатком пяти Ты истребишь весь город? Он сказал: не истреблю, если найду там сорок пять. (Быт. 18, 28)
Авраам продолжал говорить с ним, и сказал: может быть, найдется там сорок. Он сказал: не сделаю того и ради сорока.
И сказал Авраам: да не прогневается Владыка, что я буду говорить: может быть, найдется там тридцать?.. (Быт. 18, 29-30)
Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти.
И пошел Господь, перестав говорить с Авраамом; Авраам же возвратился в свое место. (Быт. 18, 32-33)



И прост, и яростен, словно зверь,
Народ на расправу скор,
Все явственней голос его теперь:
«Отправь ее на костер!
Мы просим короля своего,
Кому мы были верны,
Сожги ее, во имя всего,
На благо твоей страны!

Гляди, из крапивы с кладбищ она
Рубахи грубые шьет;
С ее рукодельем нам Сатана
Одиннадцать казней шлет!
И холод, и град, и неурожай,
А что же грядет потом?!
Ты только приказ нам, король, отдай,
Мы сами ее сожжем!»

Король в сомненьях, король в своем
Дворце, он не спит совсем,
Он день за днем умолял ее:
«Скажи только мне, зачем?
Рубахи ведь так тяжело плести –
Неужто все ради зла?!
Прошу, позволь мне тебя спасти,
Поверь мне свои дела!»

Но молча она продолжает труд,
Лишь слезы из глаз ее
Нет-нет да изредка упадут
На колдовское шитье.
Не боль в слезах ее, только страх
Не сделать работу в срок,
Шуршит крапива в ее руках
И тарахтит челнок.

Ведь знает – одиннадцать душ она,
Одиннадцать лебедей
Трудом своим исцелить должна
От чар, что известны ей.
Одиннадцать братьев вернутся в дом,
Заклятье уйдет во мрак…
Но только нельзя говорить о том,
Пока не случится так.

Народ беснуется у дворца –
Народ от горя устал!
Король не решился еще до конца,
Но за палачом послал.
Он Бога просил подать хоть знак,
Ответить, казнить иль нет,
Но, видно, для Бога это пустяк
И он не дает ответ.

Бог плачет – глухим народ его стал –
Но помнит: давно, во сне
Он маленькой девочке прошептал,
Что в день Суда, в тишине
Двенадцати праведным должно глас
С молитвою вознести,
И тем народ свой в последний час
Сумеют они спасти.