НЕ КАК ХОЧУ, А КАК НАДО

       БЛИЗКОЕ.

Судьба у каждого от Бога
В её гуляем коридорах
От нас зависит, очень много
И от родных, и от знакомых.

Даны возможности тебе
Уже, сумей распорядиться.
И как планеты. На земле,
Необходимо нам крутиться.

Я слышал в детстве - не ленись!
Видел родителей упорство
Только события неслись,
И сказочное грело солнце.

И тут же хаос и разброд
Болезни и выздоровленья
Но исчезал родной народ,
Сгорали наши поселенья.

Идёт война! И жизнь, и смерть
Вдруг, уровнялись и правами.
И избы начали гореть,
По сути, сделались дровами.

Огонь, вода и крови ток
И мысль по своим орбитам
Всё сразу, лёд и кипяток
И песни голосом пропитым.

Вся неохватность бытия
Вдруг, превращается окрошку
Не утихает. Боль моя!
Но привыкаю понемножку.

Уже стою на пепелище
В десять утра, такая синь!
Кругом снега, а из кострища,
Торчит труба, словно костыль.

Наша труба, избы сгоревший
А мне теперь, куда бежать?
И ещё долго, как и прежде,
Нас будут, будут обижать.

Но я живу, у тети Насти
Это - прекрасный человек!
И мы надеялись на счастье,
Как и народ, из века в век.

Но что - то было, что - то было?
Все ж, миновала нас война
Хватало хлеба, были живы,
Осталась чистою вода.

Жизнь, как жизнь. Еду к брату!
Мне шел четырнадцатый год.
Со мной, все ехали утраты,
Остались сад и огород.

Деревня, милая деревня!
Прощалась с ней, моя душа.
И это - чувствуя, наверно,
Увозит лошадь - не спеша.

И вот мы едем, мчится поезд
Нас лихо в Вязьме, отбомбили.
Но и у бомб проснулась совесть,
Нас слава Богу! Не убили.

Ну вот и Тула и Калуга
Вокзалы чопорно чисты.
На всём печати, диктатуры,
Люди безлики и просты.

А вот уже и Татария!
С Казани, на Зеленодольск.
Здесь по татарский говорили,
Но я продолжу, брата поиск.

И вот у брата, я у брата!
Иван мудрёный, свой мужик.
И путь его замысловатый,
Уже, по своему бежит.

Уехал за отцом в больницу
Что б, привезти его домой.
Но без отца, он возвратится,
Отец был, тяжело больной.

Станет рассказывать, нет мочи!
Отец Геракл, а вот без сил.
Он и поехать, очень хочет
И сам оставить попросил.

Вначале вроде б, суетился
“Иван сейчас, я поднимусь.
Затем, всё тише становился
И впал, в смертельнейшую грусть.

“Оставь Иван, я не поеду
Дорогу не перенесу.
Уже поправлюсь, может к лету,
Иван, тогда я напишу.»

Вот так уехал, всё не складно
Нельзя вести, нельзя и ждать.
И так вот мучаясь нещадно,
Оставил, Батьку умирать.

И наша встреча, без восторгов
Приехал, ну и молодец!
Всё начиналось от порога,
Теперь одно отец, отец…

И ничего, уже не сделать
Вдали от дома, от родных.
Неразрешимая проблема,
А нам опять, удар под дых.

Но вот уже, я на работе,
Я с братом, строю катера.
И он как мастер, здесь в почёте,
Рядом трудилась татарва.

Все гнули спину, на систему
И на себя, и на войну.
Всю жизнь помню, день тот первый,
Как шпильку с суриком вверну.

Отец наш умер. - сообщили
Есть такой город, Бугульма.
В больнице, где его лечили,
А называлась, номер 2.

Пусть всё в движенье, все в движенье,
Только за гробом, мы не шли
Было такое положенье,
Но и могилы не нашли.

А ещё жить нам долго, долго
Вышла картин « Два бойца».
Потом картина « Волга, Волга»,
А я, всё помню, про Отца.