Я люблю тонконогие тени

1

Мы - тени в зените.
Мы только печальные тени.
Погасли софиты.
И мы появились на сцене.

В японском театре,
где в каждом движеньи - значенье.
Где чудо возможно,
но только не развоплощенье.

Изломаны тени -
пустые деревья в тумане,
в хрустальном домене,
в магическом тусклом обмане.

Где тени спускаются в ад
без особого риска,
слегка обернётся назад,
улыбнувшись, актриска,

И нежен Орфей,
но дика у него Эвридика.
Воздушный морфей
обречён рассыпаться от крика.

И - тени теней,
мы впадаем в подземные реки.
Но души вдвойне -
остаются живыми навеки.

Чьи души бессмертны,
в том их и восторг, и сомненье.
Прости и поверь нам.
Прими нас в Твоё Воскресенье.

2

Река течёт в подземье - в никуда.
И только здесь проходит берег близко,
хоть он порой и глинистый, и склизкий,
но это твердь - не чёрная вода.

Холодный ветер дует целый день,
о будущей зиме предупреждает,
но в общем-то ничуть не убеждает:
ещё не вечер, это только тень.

Да-ди-ла-ди! Всё лето впереди!!
Хотя до лета доживёт не каждый,
ведь умирают - умный и отважный,
которым ветер кожу холодит.

Пойду залезу на железный столп.
Так лучше видеть слышать просто верить
ещё летать, как птица - прямо в двери!
Вот только пальцы разжимаю, чтоб...

3

Тает лёд и колышется хвоя.
На перчатках чешуйки коры.
И поёт полногрудая Хлоя
в окружении злой детворы.

Перекручены радугой краски.
И тепло - неизбывной рекой.
И коленные плавятся чашки,
и - расплавлены белой дугой.

И войны неизменны приметы,
как в траве луговой имена...
На салазках (в которые леты!),
ежевичного выпив вина...

Я люблю тонконогие тени.
И свинцовое, в бликах, стекло.
И по снегу пустые колени,
и - тепло...

4

Я тайны Средиземья берегу
и Крит, и Кипр и золото в Микенах.
И коне-человеков на снегу,
и слухи о войне и об изменах.

И тяжкие последствия войны,
которыми больны в двадцатом веке:
мертва земля, неплодны без вины
и - в океан впадающие реки.

Средь ионийской каменной плиты
по бездорожью пламенные знаки.
На побережье сорваны мосты,
и под мостами не зимуют раки.

У Сциллы и Харибды на виду
на скалах восседают бабы-рыбы.
Герои не садятся за еду,
не оторвавшись от зелёной глыбы

Всё также на Фаворе кордамон
немного добавляют в крепкий кофий.
И снова затевают марафон
зилоты от Афин до Эфиопий...

Я начитался до таких чертей,
что книг на век бумажный вам не хватит.
Как при параде воинских частей
волна в прибой сполна стихом окатит.

5

Осенние монархи, прилетев,
над венчиком подсолнуха кружатся.
И прядают от мёда захмелев
под веточки колючие акаций.

Перелетают зимний Рубикон,
а следом солнце прячется за ели.
Не застывает свежий силикон,
ах, чтоб его подсолнухи заели!

И мудренее не спешить с утра
учавствовать в походе на тачанке.
Переезжать из города Петра
в туманные симбирские молчанки.

Не помогает зачерствелый хлеб,
истлевшие на кладбище веночки.
И небо потемневшее, как склеп,
где нет отставших под покровом ночки.

И перестанет сочинять эллин
про глянцевые восковые руки.
У гробовых негреющих перин
от верности - до нежности и скуки.

И возвращаясь в старый дачный сад,
где на обоях выгоревший крестик.
Не знаешь ни томления услад,
ни искушения тлетворной лестью.

А впрочем и беда невелика -
цветок невзрачный ни святой ни грешный.
И будет сказки длинная река
и к ней, за чаем, разговор неспешный.