Lamentation

В зеркалах угасает, дробясь, звездный свет,
Словно призраки, тени плывут,
За горой медлит крылья расправить рассвет,
И Святые Писания лгут.

Как мне быть этой ночью в клубящейся мгле?
Свечи гаснут, оставив лишь дым,
И давно похоронены искры в золе,
Волчьим часом, надменно-чужим.

Твой портрет в иммортелях задумчиво-тих,
Блик скользнул по лицу мотыльком…
Оживи, милый мой! Оживи хоть на миг…
Задыхаясь, молю я тайком.

Оживи! Пусть поглотит нас юный Париж,
Пусть каштаны струят аромат.
Тщетно все! Лишь скребется за плинтусом мышь,
И часы равнодушно стучат.

Милый друг, отчего рассекли нас года,
Вынув сердце мое из груди?
Nevermore! – камень шепчет в ночи. – Никогда!
Не придешь ты сквозь мрак и дожди.

В нежной дымке уснули рельефы и сад,
Ночь накрыла вороньим крылом,
Превратив в безупречный пылающий ад,
Ненавистный старинный мой дом.

Не вернуть ничего… и спасения нет,
Ты молчишь… холст безгласен, увы…
Медлит крылья расправить багровый рассвет
В обрамлении юной листвы.