Стихи и песни по 2006г

Стишки

Эту книгу я посвящаю тем
Людям, без которых ее не было бы.
Именам на могильной плите,
Хоть они этого и не требовали.
Но не родственникам, не друзьям,
Не себе и не ей посвящается.
Только тем, кто в стране обезьян
Научился зачем-то печалиться.
Посвящается видящим свет
В глубине унитазного логова.
Им - прикуривающим от комет,
Не понявшим, что богу - богово.







***
Впитаю все взгляды своими костьми
Сердитых, святош, прокаженных,
Как самодовольно красуется мир,
Позируя мне обнаженным.

Разочарование.
Ты думала – он будет во всем идеалом,
А ночью он скомканным стал одеялом.
Покрыв тебя тонкой, негреющей тканью,
Он смялся и где-то в ногах затерялся.

Месть поэта.
Я с тобой совсем извелся, детка –
Месть близка, и я уже ликую!
Я запру тебя в тетрадной клетке,
А потом тебя опубликую(т).

Раз моей не стала половиной –
Спроецирую тебя на плоскость.
Безобидной станешь ты – невинной
Жертвой, по которой ходят розги.

Но, читающий бессмертное творенье,
Скажет, безо всякого сомненья:
«Что за человек был – просто Гений!»
Ты же – лишь больное вдохновенье…

***
Не добраться, не выжить, никак не состариться, -
Уже наводят блестящий от власти маузер.
Чувствую, как сжимаю себя. Пальцами.
Пауза.
Солнце разжарило слезоточивое,
В новых морщинах прищурилась бровь.
В подворотнях нащупывает перочинная
Дробь.
Смерть мы встречаем свою узколобую,
В сердце ответом вонзая ей нож,
И на язык кисловатую пробуем
Ложь.
С детства мы ждем своего продолжения –
Вверх, в ширину, в одного, в миллион,
В каждую душу, до умосожжения –
Звон!
В дверь скребемся и пальцы обламываем,
Все запечатано – доносы и кляузы.
А после смерти наступит рекламная
Пауза.

BABYLON.
Плечи вперед!
Голову выше небес!
Пальцы не в счет –
На Голгофе надежнейший
Громоотвод.
Мы накопили на грех
В тысячу вольт,
Пробирающий дрожью
Дотла.

Выплатить долг,
Выжать вино из стали,
Выключить ток –
Стремится беспомощный
Трепетный бог.
Хватит ли веры ему
Колется в бок
Усталость. Течет ручьем
Кровь.

Пр: Нет ничего выше неба
И злее огня,
Ничего что могло бы спасти Вавилон.
Скоро я не смогу
Понимать сам себя –
Разрушаются камни отбойным дождем,
Как обратной молитвой
Заходится бог,
Неспособный унять, успокоить, убить
Может с легкостью лишь
Электрический ток.
Никого кто помог бы простить…

Желчный пузырь,
Вздулся воздушным шаром, -
Учим азы
Воздухоплаванья.
Звездная сыпь
В кожу вживляет огонь,
Входит в пазы,
Шансы неравные…

Кто-то исчез,
Вряд ли мы заметили это.
Благая весть, -
Скоро небо прохладное
Выдернет крест,
Выведет пешки в атаку.
Кто-то воскрес –
Будем ли рады мы
Здесь?

 ***
Встречались, гуляли, сидели в гостях,
Цветы и конфеты дарил я,
И только в постели, семь потов спустя,
Смогла ты промолвить «мой милый».

***
Видел честных, видел безмозглых,
Суетливых и толстосумов я,
Только всеми – это вне возраста,
Овладело Эскудоумие.

Видел барышень, правящих челки,
Напомаженных, пробульваренных,
Брови их – полумесяцы четкие,
Их судьба – это клипомания.

Я надеялся - мир совершенен,
Спины вскроются крыльями вскорости.
Оказалось, что сильное трение
О купюры грозит невесомостью.

***
Я все ждал и надеялся, чувствуя как
Ты впервые сорвешься за несколько лет.
Твоя кожа на ощупь совсем как наждак, -
От меня этой ночью остался скелет.

***
Столько бешеных слов я пытался сказать,
Что понять их тебе невозможно, не так ли?
И мы шли по дороге все больше молча
И разглядывая собственные ноги.
Знаю, что будет дальше – через парочку ссор
Ты почувствуешь, как-то внезапно укор
Даже в самой бессмысленной фразе,
И тогда мы расстанемся на перекрестке,
Разойдясь на зеленый и красный.
Поплетемся, еще ощущая в руке
от объятий морщины, станем, по очереди,
В такт тому светофору оглядываться.

***
День начинается, лавой бурля и струясь,
Ночью она застывает в бессовестных позах.
Самое лучшее – если останется грязь.
Хуже – холодные окаменевшие розы.

***
Настроение
Поваляться в постели,
Только мысли в полнейшем смятении.
Ощущения –
Как в багажном отделе
Поезда при резком торможении.

A GIFT
I. Сна цепкую грусть, первую ночь наедине
вышлю даром.
Жадную плоть в этот мир на постой
вышлю даром.
Боль перевернуть и устоять - сердцу хватает
удара.
Разворошить и мгновенно забыть -
лишь удара.
Припев:
Укравши огонь у богов, дожидаемся кары.
И перелетев океан, обжигаемся паром.

II. Вновь по пустякам, по мелочам, в лица
впивается старость.
Из-за спины молодой усмехается
старость.
Пыль, оставаясь в руках, так тяжела, стала свинцовою
ярость.
Звон в голове - пустота
ударяет в литавры.

III. Цель стала видна, пепел с огнем стали наигранной
парой.
       Соль на губах и вода -
восхитительной парой.
       Ночь заспанных глаз, мятых бумаг и искусанных губ
стала даром.
       Жизнь в темноте - бесполезным
пророческим даром.


***
Все улеглось - родители, ребенок,
Закончилась дневная беготня.
Рутинные застыли шестеренки
Со скрипом - это время для меня.

Все приготовил - свечки, водку, песню
Поставил, подливая градус в грусть.
Ведь ей внутри меня все время тесно,
Развеяться ей надо как-нибудь.

И вот - по расписанию рыдаю
Внутри себя - уж так заведено.
Затем, не наливая, выпиваю.
Ведь не с кем пить - не все ли мне равно.

И музыка звучит, тревожа пальцы,
Им не сидится на краю стола.
Я вижу их бессмысленные вальсы,
И голова в ладони прилегла.

Все, как задумано - не больше и не меньше.
Свидание огня и темноты.
Надежда на твое благоволенье -
Смешное подведение черты.

Когда-то я считал вас некрасивой,
Все это до того, как начал пить,
Не зная, что в огне аперитива
Достоинство бессмысленно влачить.

И время стало быстрым, как атака
Метели на зеленые листы.
Так шелковые шины Кадиллаков
благословляют старые мосты.

Опять не верю тем, кто домогался
Дождя, где серебро, а не вода.
Мои колеса состоят из палок,
Которые втыкаю я туда.

Ты лучше, так сложилось... Лучше ль?
Я слышал слишком много похвалы,
Тем, кто построив, для начала рушит,
И чьи всегда надломлены столы.

Я слышал серенады многоликим,
Слепые, бестолковые слова,
И захожусь нетеатральным криком:
"Тебя ли беспокоила молва?!"

Я не уверен, значит, и не знаю -
Не мне, видать, судить, совсем не мне...
Я пристрастился к ощущенью края, -
Там не отбрасывают совести теней.


Под Кроватью бога.

Посмотри - облака придавили нас,
Будто прячемся мы под кроватью бога.
Легкий страх затаился в восторге глаз,
Заставляя шептаться, пихаясь локтем.
Можно многое осознать в этот час,
Если пыль в глазах потерпеть немного.

Ощущай, прикасайся к воде свечой.
Все уплачено, лишь пониманьем смерти,
Я запомню, как сзади смеялся черт,
Над попытками что-либо соизмерить.
Все подъедено в воздухе саранчой, -
И молитвы и просьбы, признанья веры.

Я до вас, так и быть, снизойду с ума
И устроюсь прислуживать богом в теле.
Коль не иглы - наперстки начнут ломать
Эпилепсией рук в односпальной келье.
И мой дом - это только моя тюрьма,
Мою крепость в руинах обводят мелом.

Наследил, забираясь на эшафот,
Как в прихожую бога, одним желаньем -
Твою сталь ощутить, распоров живот,
Задохнуться от пара твоего дыханья.
Поцелуй в отделенный от тела рот,
Когда медленно гаснет мое сознанье.

Где-то здесь, - среди множества битых строк
Перечеркнуты радости злым зигзагом.
Что-то стерто и многое колет в бок.
На износ! Лишь бы душу поставить раком.
Мы готовили тело желаньем впрок,
Вот и прем на котурнах тяжелым шагом.

И сижу третьей гибелью над листом
Нависая, Дамокловой грузной тушей,
Из крыла за спиной выдирая стон,
Пусть размах и становиться явно уже,
И труднее в руке удержать перо,
Но бумагу дотла пробирает тушью.

СНЕЖНАЯ ЖИЗНЬ.
(песня)
Утро, в квартире зима.
Прячусь от холода, жгу костер из мебели.
Снега растаявший наст,
серо-пепельный.
Утро, в квартире зима.

Холод, лежу на полу
Под одеялом, промерзшим до костей моих
Наледь бежит по стеклу,
по растениям
Холод, лежу на полу.

Кофе согреет меня!
ставлю его на плиту; снег расплавился
Лужей от жара огня.
Колет пальцы лед.
Кофе согреет меня?

Вечер, в углу темнота.
Снежные заносы мне стали гарнитурою.
Звон, ледяная вода
песней хмурою.
Вечер, в углу темнота.

Ночь. Мои мысли пусты.
Лед на экране засветиться картинками,
Так угасают мечты -
невидимками.
Ночь. Мои мысли пусты.

Помнишь - разбился хрусталь?
Мы об осколок прозрачный поранились?
С кожи осыпалась сталь
И растаяла.
Помнишь? Разбился хрусталь.

Знаешь, - икона мой друг.
Тряпкой истерзанной я протираю лик.
Снег с откровенья сотру -
мы состарились.
Знаешь, - икона мой друг.

Припев.
Ветру дам ворваться в окна комнаты -
Стенам не устоять перед грозой.
На пол падаю битыми я стеклами,
Пеной плавится в воздухе озон.


***
А.С.
Знаешь, чтобы стать взрослым,
Надо встать на колени, -
Они не любят, это просто
Эпилепсия члена.
Ноябрь2005,Сентябрь,2007))


CINDERELLA.

Каморку жмет под лестничным пролетом,
Пыль со ступеней забивается под ногти,
Не распрямиться в полный рост под гнетом
Уставшего до судороги локтя.

Ну, дайте выбить туфелькой хрустальной
Заплесневевшие от сырости засовы
И платье, закопченное печалью
Сменить на золотистую обнову.

На бал! В таком пути и мыши - кони!
Карета приближается к усадьбе.
И видится во взглядах посторонних
Судьба (Не меньше!). Все идет ко свадьбе...

Она бежит сквозь анфиладу жизней,
Где в каждой из раскрепощенных комнат
Она могла бы оказаться снизу.
Да, к черту опостылевшую скромность!

Летит на бал по бархатной дороге
И попадает в мягкие объятья,
И тает от улыбки, теплой, бога
С могучей Апполоновою статью.

И тут же гаснет свет, и голос шепчет
Ей на ухо влюбленные признанья.
И прижимает крепче, крепче, крепче!
В руках его она и засыпает...

...Холодный пот. Она проснулась, где-то
Часы двенадцать ночи отстучали.
Где туфелька? - Нет времени на это!..
Весь бал уехал... Золушка осталась...

В тряпье, - хрусталь опять достался принцам.
В угрюмой остывающей пещере.
День всех святых опять идет на принцип,
Нахально тыквой полою ощерясь.

В руках ее хрустящая банкнота.
Возможно, и не этого хотела,
Но завтра ночью снова на работу.
Она уже давно не Синдерелла.

***
Мы встретились - ты врезалась в меня.
О чем-то плача, сразу рассказала...
Мне не хотелось ничего менять
В прикосновении твоем усталом.


БЕС.

Безмолвно я склонился над бумагой,
Безумно я исписываю лист,
Бесстрастно ты внимаешь саркофагу
Безликому, хранящему угли.

Бессовестно выискиваешь слабость,
Безудержно я каюсь в этом. Здесь
Бессмысленно желание оправдывать.
Безрадостно... А мир вокруг так весел.

Бездумно ты травила меня псами,
Безвольно загоняя на забор.
Безрезультатно я играл словами.
Бездарен, видимо, и заслужил укор.

Бесперспективна вся моя карьера.
Бессонница доводит до ума.
Бесславно я схожу с него на веру,
Беспечно посылая его на...

***
Я мелочь в вашем кошельке.
Всегда там, даже если вы - миллионер,
Хотя, конечно, в нищенской руке
Предпринимаю много больше мер.


РУЛЕТКА.

Мысли тоже нелегки, однако,
В голове крутящейся рулеткой.
Но не той, что вертится в Монако, -
Хоть и ей нужна удача, а не меткость.

Я на кухне опьяневший насмерть,
В разговоре с Девой и Иисусом.
И они, взирающие с лаской,
Презирают малодушных трусов:

"Распрямись и бейся до упаду,
Все достойны счастья под луною!"
...Били больно, отбивая радость,
Обходя божественной любовью.

Я им верил, все равно влюбленно,
И трезвея, поднимался с пола.
Выпрямляясь, рушился без стона,
Падал, ударяясь о престолы.

Но в пыли под троном завалялось
Потускневшее перо павлина, -
Ничего, что чуть порастерзалось.
Я пишу горящим керосином,

Прожигаю буквами бумагу,
Сквозь прорехи посмотрю наружу.
Будет бой!.. Отравленною шпагой
Все равно стремлюсь обезоружить.

Я терплю, а говорят, что маюсь.
Ожидаю, - "Ха какая трусость!"
Им бы видеть, как, возглавив стаю,
В подворотне поимею музу.

Выход есть - страховочная сетка
Не поможет от петли на плахе.
И замрет когда-нибудь рулетка,
Но не та, что вертится в Монако.

***

Звонкая затрещина нас валит на порог
Храма с заколоченными нами же вратами.
Друг за дружку прячемся, горою за горой,
Истина, однако же совсем не за горами.

Улицы, подлизанные мягким языком,
Страны раскуроченные жесткими словами.
Каждая ошибка - исправительный содом.
Завтра коронация - бегите за дровами.

Завтра восхитительное аутодафе,
Микрофоны, камеры проверьте, летописцы.
Ну а я пристроюсь босиком в траве
И потороплюсь в кругу друзей напиться.

Выкиньте из лексики дорогу или путь,
Я предпочитаю заковыристые тропки -
Всех ждет в результате несмешное что-нибудь,
А сидим в гудящей и ругающейся пробке.

Улыбайтесь, - вас снимает скрытый объектив,
Пленка маникюра, вспышка золотого зуба.
За рубли снимает, даже на презерватив
Тратится, скупясь, кривя презрительные губы.

И автомобиль ведет лишь тот, кто захмелел,
Слепо доверяемся, - всегда считали другом.
Будем, выковыривая ржавчину из тел,
Так же верить, обвиняя видимость и вьюгу.

***

Заколочу себе глаза, не понимая нечего,
Твои уроки - это боль определения места,
Где протаранить самолетом бесконечный линкор.
Я постараюсь долететь на крыльях кодекса чести.

И все оружие с отдачей разбивающей плечо,
А развернувшись от удара, стало страшно за спину.
Ты пожираешь мое тело, налетевшей саранчой,
Но я надеюсь сохранить ту, лучшую половину.

По колокольчикам, для жизни прикрепленным к ногам
Нас вычисляют в темноте проконопаченных улиц,
Твои намеренья - больная непредвзятость паука, -
Когда в петлю попала шея, пилишь ножки у стула.

Когда заваренная кровь приободряет с утра,
Я разбираю твой портрет на составляющие части,
И опасаюсь проходить даже по краю ковра -
Ты научила понимать, что падать вверх в твоей власти.

И это все ко мне вернется очередной похвалой
И пониманием того, что все хотят быть повыше.
Но, вынося сор из души, ты платишь людям с лихвой -
Средь них ты навечно, бессмысленно лишний.

***

Письмо запечатал, скрепив языком.
Есть что-то сакральное в этом процессе.
Я столько подстрочек с тобою знаком, -
Слова за губами, зажатые вместе.

Бывает и хуже? Бывает больней?
Уверены? Ой, ли? Нечетко? Неброско?
Проснитесь в кровати одной рядом с Ней,
Поймите при этом, что это лишь плоскость.

Пусть общая, - при параллельности тел,
Неважная вовсе. Боишься движенья,
Которое может, при всей прямоте,
Добавить ненужного страха в коленях.

Боишься задеть так желанную плоть,
До ужаса, просто боишься быть смелым.
Как можно себя пополам распороть!
Я швы, чем попало кладу неумело.

Меня приковало, прижало, влекло
При этом убраться в свои коридоры.
И вот ты проснулась, ушла, протекло.
В кровати оттиснуты сонные поры.

Раздеться не стыдно, согнуться - смешно.
Наплюйте скорей уже под одеяло.
Возьмите все то, что валяется днем,
Укрыв то, что ночью становиться алым.

Так проще работать с собой, черт возьми,
Учитесь - вы любите эти примеры...
Уйди же, и с яростью хлопни дверьми,
А я содрогнусь на безликой Венере,

Безрукой, Ха! Вот он наш символ любви, -
Не выгонит и не ответит на ласки.
Придет... Поскорее ее позови,
И ляжет, продержится в этакой тряске.

***
Не кланяйся в пустоту, -
Не каждый дурак - пророк,
Не каждый удар - урок, -
Бывает и сердца стук.

Накипело...
Мне стыдно - я не слышу этих взрывов,
Не видно на экране состраданья.
На карте мира - множество нарывов.
Один из них находится в Беслане.

Пятьсот без малого людей сказали "плохо".
Пятьсот без малого отрублено каналов.
И я все жду какого-то подвоха.
Один из них находится в Беслане.

И вопли под окном, мешают думать,
О том, какие дети нынче в ранах.
Мне ничего не разглядеть из трюма.
Один из них находится в Беслане.

И все довольны в общем-то (и целом )
Лишь бы не дай бог видеть дно стакана.
Потенциально - все мы под прицелом...
Один из них находиться в Беслане.

Сегодня утром мы неистово кипели,
А вечером мы снова доказали, -
Любой из нас уже очерчен мелом.
Один из них находится в Беслане.

Мне говорят "Вот, недочеловеки!",
Перевожу все в нефтяные краны
Сквозь накрепко заштопанные веки.
Одни из них находятся в Беслане.

Нас уже резали ножами в подворотнях, -
Когда!? закончиться год серой обезьяны?
...В вагоне душно от огня и слишком плотно...
Один из них находиться в Беслане.

Мне говорили, что я бессердечен,
Не замолчу, пока не объяснят ногами,
Пока не буду зверски изувечен.
Тогда пойму, что нахожусь в Беслане.

Нет, я не плачу, глядя в телевизор, -
По вашему, все спряталось в Коране.
В один конец вы выдаете визы.
Одна из них находится в Беслане.

"Ты не жалей того кто безоружен" -
Меня так учат жизни ветераны.
И салютируют вокруг из пушки
В защиту гадостей творящихся в Беслане.

Коричневые знают: лучший - белый.
От кипячения, наверно, не от бога ж?
Но я дальтоник и мне все осточертело,
Ведь все это находится под боком.

Металлический Танец.

Мы отпляшем, все - да, отпляшем,
Уворачиваясь от машин,
Металлическую рубашку
Расстегнув под удары шин.

И, танцуя, единым махом,
Лишь бы общий не сбился ритм,
Мы минуем стальную плаху,
Оставляя ее внутри.

Только с крыш нас увидят, только
Из подземных глубоких шахт,
Точно зная, сколько нас, сколько
Человек на своих местах.

Ни один не свернет с маршрута,
Не шарахнет по тормозам,
Только мы, развернувшись круто,
Изтанцуем все наши па.

Бесконечно движенье встречной,
Только ночью дают вздохнуть.
Не надеясь достичь конечной,
Мы продолжим беспечный путь.

Только ночью, да, только ночью
Разводятся все мосты,
Только так нас увидеть проще, -
В миллиметре от пустоты.

Лишь счастливцы находят пару
В перерывах белых полос,
И, впадая в шальную ярость
Уворачиваются от колес.

И, наверное чье-то екнуло сердце,
Но разбивая нас -
У одних тонировка стекол,
У других тонировка глаз.

И в падении мы смешные,
Но не сможет никто забыть,
Как расходятся две сплошные,
Что бы контуры очертить.

Мы на пляже, да, мы на пляже!
Вместо чаек гудки машин, -
Перед фарами нараспашку,
Под прибоем гудящих шин.

Мы отпляшем, все - да, отпляшем,
Уворачиваясь от машин,
Металлическую рубашку
Расстегнув под удары шин.

***
Сижу и вспоминаю небо,
Слегка потерзывая ноты,
И тут - как гвоздь в буханке хлеба:
- "Гребенщиков! Найди работу!"

Пробуждение.
Осточертело! –
Эти сны, возможно хуже дыбы.
Я просыпаюсь каждый день
В аквариуме рыбой,
Бросаю тело
О стекла прозрачные границы,
Где видимая хрупкость стен, -
Издевкою темницы.

***
Все просто: никаких баталий,
Ни подоплеки, ни причин. Ни сна.
И разобравшись с совестью, устало
Решаю я, когда сойти с ума.

Сегодня ночью – подходящая погода,
Все тихо – ни дебатов, ни вранья,
И ни души, - как будто сверху кто-то
Распорядился пустотою для меня.

Ну что ж, - мне хватит этого с лихвою.
Спускайте вашего троянского коня,
Наполненного жуткой пустотою,
С цепей порядка будничного дня.

Вот это ночь! - Окно открыто настежь.
Я сяду, попивая теплый чай,
В проем, ногами взбалтывая страсти,
Метель хочу насмешливо встречать.

Снежинки в чае быстро остужают.
Какая глыба льда поселится во мне? -
Должно быть с целый дом! И может краем
Подзаморозит слезы на стене.

Мои запястья обвивают ленты
Дорожек снега – по узору вен.
Я слушаю бурана комплименты,
Деревья шлют поклоны до колен.

В восторге дирижирую оркестром,
Разбрызгивая градины из слез,
И пустоте внутри уже не тесно,
Когда вокруг так много диких звезд.

Потом все на мгновение застынет,
Все нити растворятся в темноте,
Под занавесом рухнувшего ливня
Расплавится холодная постель.

Все просто: никуда не деться
От тяжести отсутствующих глаз,
И рук что не дотронутся до сердца.
А дождь зимой – это для вас.


Importantция.

Я не помню этого, нет, не помню, -
Во мне развиты сильней зачатки
Беззаботности, но они - рвут с корнем,
В красных жены их чулках и перчатках.

Только лишь приобрел о свободе книгу,
Но уже опасаюсь - слова иглою
Мне под ногти вгонят, стальною фигой
Апперкот отвесят, приматом кроя.

Нет не страшно, пока я сижу в кафешке,
Моя кружка наполнена светлым пивом,
Из бесед заумных и секса в спешке,
Ну а пену я стряхиваю в перерывах.

Там, в сортире, когда уж совсем приспичит,
Если только дерьмо станет комом в горле,
Если бьют сапогами мою Беатриче,
Или в случае, когда самого приперли.

И монеты лежат на глазах у друга,
Те, что мы закрывали домкратом пальцев,
Находясь лишь на третьем-четвертом круге
Маршировки натужной в чеканном вальсе.

Говорят, что поэт наделен пророком,
Это писано вилами на заборе,
Я надеюсь, что я не шагаю с роком
В одну ногу костлявую, в разговоре.

А еще я надеюсь на вас – народец,
Пропивающий залпом одним странищу,
Окопавшись траншеями в огороде,
Там, где ветер лишь между камнями свищет.

Похмелиться желанье твое, старче,
Невод золото вынес тебе из моря,
Правда, столько положительных в нас качеств,
Что на все это нам положить с прибором.

***
Революция жизни в государстве надежды,
Реформация любви от поллюции веры,
Резолюция невежды, - обрезание прежде,
Чем кастрация ума через галлюциногены.

Флибустьеры, покорившие зачахшие вены,
Растворившие разумные границы браконьеры.
Этот принцип был неверен, преклоняю колени,
Перед лицами двухмерными трехглавой химеры.

***
Разжимаю кулак и седой волосок
Вижу, - прячется в складках ладони.
Где-то линию жизни моей пересек,
Ты, возможно, меня еще помнишь?


***
И я найду тебя здесь, опять,
И я найду тебя здесь, снова,
И так я буду тебя драть,
Как будто бы я - Казанова.

Мне нужен кто-то ниже меня,
Мне нужен кто-то убогий,
Его я буду и охранять,
И беззастенчиво трогать.

Если любить, то и подчинять,
Если иметь, то до сердца.
Руки в себя приняла стена,
А ногам уже некуда деться.

Это не образ. Каждый твой день, -
Это лишь голая свалка.
Но скоро ему уже член лень
Будет поднять - только палку.

Я буду творить на тебе мир,
Я буду творить человека,
И так - с десяти до семи,
Лишь с перерывом на Мекку.

И я подыщу себе здесь резьбу,
А если сорвется - вобьюсь клином,
Имею в твоем лице я судьбу,
Но не свою половину.

Не смей говорить, что эта постель
Давно перепачкана сажей,
Я слишком многих на ней хотел,
И кто здесь теперь, - мне не важно.

Ты будешь мне тем, что я ждал.
Ты станешь аморфною массой.
Мой внутренний мир на дыбы встал,
Теперь не ему отдают приказы.

_ _ _ _

Мне все это так было нужно,
Наконец-то, уже поиметь всех,
Кумиров твоих и подружек,-
Тех кто меня поднимает на смех.

Удовлетворен я собой
А ты теперь - невидимка.
Ты шепчешь мне - "Это любовь"
А я тебе: - "милая, моя простынка".


***
Планета вздохнет последним днем рождения
И счетчики заново сбросятся
Как же смешно наше Глобальное Потепление
В бесконечно ледяном космосе.


***
Отдаюсь целиком тебе в дар
Будь мне равной, не будучи сторожем
Я хочу быть с тобою всегда.
Я умею влюбляться лишь по уши.


***
Лед тронулся! Умом, с которого
Сойти уже нельзя (на сторону)
Не прогулять (налево)-сердце порвано
На части и обоим поровну.


***
На работе я посажен прочно,
Так что я люблю тебя заочно.


***
Когда ты уйдешь, я буду недвижно
и холодно в стену таращиться
Пока из меня все соки не выжмет
Кашель Страны Восходящего.


***
Я у желаний на подпевке
Но обещаю я любя,
Что, глядя на любую девку,
Я буду вспоминать тебя.


***
Далеко ты, и в тоске
Понял я скорбя.
Если не войду в тебя, -
Выйду из себя.


***
Видишь, земля так покорно лежит
Это она твои ноги лижет
Слышишь - ветер немного дрожит?
Это он к тебе неровно дышит.


***
Наша память это сдача с прошлого
Завалялась в кармане мелочью
И Амур уже гость непрошенный,
И уже не стрелец, а стрелочник.


***
Теперь твое сердце во мне живет
Куском раскаленного олова,
Когда я разрежу себе живот,
Отруби мне, пожалуйста голову.


Пепельница.

Небо словно пепельница - грязное от нас,
На кухне разговор двух понимающих людей, -
Первому семнадцать, а второму плюс один,
Гордо распухают от количества идей.

Я могу повеситься при свете фонаря,
Портя силуэтом расширение пути,
Посреди людей я то ли сплю, а то ли нет –
Позже всех ложусь, при этом раньше всех встаю.

Яблоко от яблони пытается сбежать,
Гниющее в местах сильных ударов по земле,
Пустую околесицу надел я, как венок.
Щурюсь при затмении от света перемен.

Я бы позабавился, лишь опошляя храм,
Там где есть падение, мы высмотрим полет,
Высечем из камня откровения богов,
Фразами святыми заряжая пулемет.

…Нервничай и развались на разные куски,
Выйдет замечательнейший робот из тебя, -
Соберем все схемы, прижигая невпопад,
Действовать начнешь ты по законам казино.

Город рассыпается, меня склоняет в сон,
Вот что может сделать апокалипсис ресниц,
Прорванный сортир теперь заменит водопад,
Пуговицы-люди в натяжении петлиц.

И небо, словно пепельница дымом изойдет,
Вонью непотушенных окурков и смолы,
Я марионетка, - мой приятель наркоман,
Хлоркою от крови отмываются полы.

И я могу повеситься, - я шире, чем мой мир,
Подпишись под этим и топись иди сама,
Если здесь найдется хоть какой-то водоем,
Еще не слишком плотный от количества дерьма.

И яблоко от яблони средь ядерной зимы
Падает недалеко, проваливаясь в ад,
Все мы очень слаженно под пытками поем:
На канале нечистот, в крайм-тайме хит-парад.

И всем бы позабавиться, штурмуя старый храм,
Глотки перерезать и снаружи и внутри,
В единственном желаньи – ставить свечку за себя,
Жертвенною кровью наполняя алтари.

…Нервничай и развались на разные куски, -
Выйдет замечательная кукла из тебя,
На спину упав, ты будешь "мама!" говорить,
Глазки закрывая, шестеренками скрипя…