Котелок сборник

Посвящаю моим любимым
Во искупление судьбы
Не тратьте времени впустую,
Любите эту жизнь простую
Во искупление судьбы…
 
БАЛЛАДА О ШТОРМЕ

Брату Николаю

Как быстро лодка наших лет
Несет по жизни нас с тобой.
Уже кого-то рядом нет,
И только пена за кормой.
Опять вступаем с морем в спор,
Пусть дождь и ветер нам в лицо…
Но даже в шторм, но даже в шторм
Мы не опустим парусов!

А руки жжет сырой канат,
Штурвал удержишь лишь вдвоем.
И капитан, нахмурив взгляд,
О порте думает своем.
И не от холода знобит,
В душе от прошлого сквозняк.
Знакомых можно позабыть.
А вот любимую – никак!

Сегодня ясно, кто здесь трус
И кто предать сумеет всех…
И я, ложась на прежний курс,
Матросов требую наверх!
Пусть трусов бросят в темный трюм,
В порту их спишут с корабля…
Хохочет буря, словно шут,
Но самый главный – у руля!

Цепь якорная завизжит,
Нас спрячет порт от передряг.
Я пью с друзьями теплый джин
И верю в их усталый взгляд.
И вновь мы вступим с морем в спор,
Пусть дождь и ветер нам в лицо…
Но даже в шторм, но даже в шторм
Мы не опустим парусов!


* * *
       Наташе и Боре

Мы станем мудрей, дальновидней,
Мы станем немного степенней,
Но нам эта наша солидность
Увы, надоест постепенно,
И память о юности нашей
Защемит остывшее сердце,
Став недругами рукопашных,
От старости не отвертеться.
Уйдем мы в болото, в болото
Обид, катаклизмов и сплетен.
Разучимся петь и бороться
И душу окутает плесень.
За что же, скажите, за что же
Мы так к себе немилосердны?
Плюю я на сытые рожи
И радуюсь ране на сердце!
А день, когда я успокоюсь,
Пусть будет последним-последним…
И будет не стыдно за совесть
Перед тобою, Наследник!



* * *
Мальчик и девочка –
       старый сюжет,
Старый, как мир…
       И все таки юный.
Не обрывайте же
       Нежные струны
Первой любви –
       Первый куплет!
Вот они вместе, и
       мир безбрежен!
Солнце и счастье –
       Все на двоих!
Зависть и злоба не трогайте их,
Первой любви стебелек –
       он нежен…
Первой любви огонек –
       он слаб…
Не погасите его,
       Сберегите!
Мальчик и девочка!
       Нежно любите,
Что бы вам жизнь
       не преподнесла.
Горе с бедою
       Мимо пройдут.
Вас не заденут
       Крылом черным…
Жизнь
       убегает
       поездом
       скорым…
Мальчик и девочка
       Рядом идут.


СОЛОМЕННЫЙ ЖУРАВЛЕНОК

Из желтой и засушенной соломки
Девчонка смастерила журавленка,
Она к доске приклеила его.
А он взмахнул крылами как-то странно,
А рядом с ним стояла его мама
И улыбалась, глядя на него.
Хотел он оттолкнуться от болота,
Но улететь ему мешало что-то,
И начал он на помощь маму звать.
И ведь не знал он истину простую,
Что журавли, которых нарисуют,
Уже не смогут никогда летать.
Но он не верил в истины холодность,
Еще не ведал про свою хорошесть
И все пытался в небо улететь.
Недостижимость неба так бесила,
Он ночью плакал над своим бессильем
И все же в небо продолжал глядеть.
Он жаждал неба, он к нему стремился,
Не верил, что соломенным родился,
Он бабочке завидовал любой.
Ах, мама, мама, расскажи про небо,
Про перелетных птиц, про смех, про нежность,
Ах, мама, расскажи мне про любовь!
Но что ему могла ответить мама?
Что птицы неба поздно или рано
Должны покинуть милые места…
Он замирал на ножках своих тонких
Из желтой и засушенной соломки
И понимал, что жизнь не так проста.
Пусть не узнает он любви коварство,
Пусть верит, что Любовь – она прекрасна,
И пусть стремится, словно в небо, к ней.
Пусть будут смех и нежность вечно рядом,
И пусть он добрым провожает взглядом
Летящих на чужбину журавлей…
СТАРЫЙ ДОМ

«Вы чье, старичьё?»
Б.Васильев

Старый дом скрипел,
       ставнями стуча,
Старый дом хотел
       Снова жизнь начать.
По фасаду плесень,
       Крыша набекрень.
«Видно спета песня», –
       думал старый пень.
Да, он понимал, что пора ломать,
Время не щадит Старые дома.
О далеких днях
       Старый дом грустил,
Он обиды помнил,
       Да давно простил.
Старческий удел –
       Память ворошить,
Старый дом хотел
       Долго-долго жить…
Внуки поднялись в девять этажей
И не вспоминают старого уже.
Под своею крышей
       Укрывал людей
И на мир глазами
       добрыми глядел.
Он ресницы-шторы
       Утром подымал,
Чтоб свое тепло
       Людям отдавать.
Так бы жить и жить
       И не помнить зла…
Только трос скрипит
       С левого угла.
Мусора гора – вот каков удел…
Разве Старый дом этого хотел?
Пыль столбом
       И грохот, и…
       Конец пути…
И лишь чей-то шепот:
       «Старый дом,
       прости!..»






* * *
Вот еще один день свою вахту оставил,
И ушел в незакрытую дверь.
Нашу жизнь без потерь невозможно представить,
Нашу жизнь не прожить без потерь.
В этой жизни мы все неизбежно теряем
Деньги, преданных женщин и дни.
Мы друзей за ошибки порой не прощаем,
А порой не прощают они…
Так и вертится жизнь – в неизбежных потерях.
Дни несутся и годы летят.
Новый день я впускаю в открытые двери,
Чтоб прожив, навсегда потерять.


* * *
Я теперь никуда не спешу,
И давно никого не жду.
Я любовью порой грешу
На свою и твою беду.
Бестолково любить январь.
Бестолковей тебя любить.
Я давно позабыл букварь,
Мне тебя бы так позабыть.
Пустота до ломоты в висках.
Время мчит, аж хочется выть.
По неведомому тоска.
Крик души: быть или не быть!
Одиночества семафор.
Красный свет кругом, красный свет.
Жизнь выносит меня на простор,
Где людей и в помине нет.
Где друзья мои? Где враги?
Я вокруг не вижу ни зги.
Лишь круги в глазах, лишь круги…
Лишь долги одни, лишь долги…
Я улыбку Вам задолжал?
Извините, вдвойне отдам.
Взгляд Вам острый, словно кинжал.
Поцелуй! А Вам – по зубам!
Арлекино. Смешон и глуп.
Жизни вертится колесо.
Может, был я жаден и груб,
Может, было чего еще.
От врага прощенья не ждал.
Да и сам врагов не щадил.
Но кого-то не подождал,
И кого-то недолюбил.
Как обидно и как смешно
За свою прошедшую жизнь.
Хоть и жаловаться грешно,
Ведь не так уж плохо прожил.
Я раздам все свои долги!
Одиночество – галиматья!
Пусть бывают на свете враги,
Но на свете есть и друзья!
Пусть на свете бывает печаль,
Пусть на свете бывает боль,
Но на свете бывает причал,
И любовь, и морской прибой.
И бывают плечи твои,
И твои большие глаза,
И еще существует мир,
Тот, в котором не все сказал!
А еще бывает весна,
Бабье лето и крик журавлей.
Но еще бывает война,
И еще убивают на ней…
И бывают рождения дни,
И бывает любовь матерей.
Этот мир ты в ладони возьми,
И теплом своих рук согрей.
Мне бы так на земле прожить,
Чтобы сердце людям отдать.
Чтобы было, куда спешить,
Чтоб любить, чтобы петь и ждать


ДЕШЕВОЕ СЧАСТЬЕ

(Витальке)

Лето шествует мимо
Без особых страстей.
Ты опять с нелюбимой
Заправляешь постель.
И, бестрепетно щурясь,
Говоришь про любовь.
Обнаженную щуплость
Грубо требуешь вновь.
Что тебе за охота?
Душишь чувство стыда…
Жизнь идет беззаботно,
Все идут без труда.
Летом будете вместе,
А под осень – уйдешь.
Те же пошлые песни
Над другой запоешь.
Все девчонки – наивны,
Все сумеют простить.
За чужую взаимность
Будет прошлая мстить!
Толстокожесть не верит
В чьи-то слезы и стыд.
Погружаясь в неверность,
Ждешь чужое
       - Прости!..
А доверчивость снова
Страстно смотрит в лицо,
Чтоб узнать, как дешева
Нежность у подлецов.
Юность требует страсти
И не верит в обман.
Но раскинуты снасти,
Но поставлен капкан.
И хрустит в чьей-то пасти,
Хороша, как морковь.
За дешевое счастье,
За шальную любовь…
Лето шествует мимо
Без особых страстей.
Ты опять с нелюбимой
Заправляешь постель…



ШАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Когда Вас бросит на колени
Шальная жизнь,
Когда от похоти и лени
Страна дрожит,
Когда не хочется ни плакать
И ни молчать,
Когда вот-вот и ты на плахе
У палача…
Сожми кулак, и крикни миру,
Что еще жив,
И что жива на свете лира,
И грудь дрожит,
Скажи – подует свежий ветер,
Развеет прах,
Скажи, что лучшее на свете
Все ж на ногах.
Его не бросит на колени
Шальная жизнь…
Я цепи рву, бегу из плена
И слез, и лжи…
01.03.95

НАД МОГИЛОЙ БРАТА

Вот и все… Лишь земли бугорок,
Только мраморный памятник белый.
Вот и все. Ты навеки умолк,
И ничто мы не в силах сделать.
Ты уже ни к кому не придешь,
Между датами злой прочерк.
И осенний бродяга-дождь
На могиле цветы мочит.
С фотографии смотришь ты,
А в ногах у тебя – розы,
А вокруг лишь кресты, кресты…
Да листвою шумят березы.
Горе горькое – острый кинжал,
А могила – плохой наследник.
Ты до ЗАГСа друзей провожал,
А они тебя – в путь последний.
Нынче редко заходят они,
Чтоб немного побыть рядом.
И лишь тихо проходят дни
Мимо старой церковной ограды.
Все обиды давно простил
Немигающими очами.
И приходишь к нам погостить
Лишь в тревожные сны ночами.
Скоро землю покроет снег,
И во всю разгуляются стужи.
Только жизнь продолжает бег,
Листья желтые в воздухе кружат
И ложатся на холмик земли…


КОГДА УХОДИМ
(Памяти В.Высоцкого)

Вот так и кончается жизнь молодая,
Над нашими трупами ветер рыдает,
А жизнь пролетает, как роли актеров.
У жизни нет дублей, у нас нет дублеров.
Пускай о нас спорят. Мы – люди, не боги.
Для нашего сердца дороже тревоги.
Нам в спину вонзают обидные мысли.
Пусть это паршиво, но мы не прокиснем!
Мы очень слабы, и нам хочется плакать,
Но в хамстве и лжи нам не хочется плавать!
Нас душат автобусной гарью и пылью,
Нас давят и люди, и автомобили.
А кто-то уходит от драк и разбоя,
И ринг покидает. Так проще, спокойней.
Так легче живется под крылышком клухи,
И сплетнями не донимают старухи,
И даже интриги не хлещут, а гладят.
О! Как это мерзко! О! Как это гадко!
Ведь волк без зубов – это маска урода,
А тигров с рогами не любит природа!
Пусть наши потуги исчезнут бесплодно –
Мы не были трусами и квазимодо,
И мы ненавидели ветреных женщин,
Хотя с ними проще, хотя с ними легче.
Мы молча уходим. Так нужно. Так нужно.
И светит звездой путеводною дружба.
Но все же кончается жизнь молодая,
Над нашими трупами ветер рыдает…


ПРОСТЫЕ ИСТИНЫ

День уйдет в песок, как дождь.
Ночь. Уснула суета.
Губы, ласки, слезы – ложь!
Ты уже давно не та!

Мы опять смешно молчим,
Глупо комкая слова,
И улыбки – без причин,
И пустой ночной трамвай.

Ночь подарит тишину,
Но тебя проглотит лифт.
Ты умчишься в вышину,
Чтоб в подушку слезы лить.

Утро в комнату войдет
И прохладой освежит.
Если б знать, чего нас ждет,
Можно было бы не жить.

Бьют секунды по виску,
Мчит навстречу новый день.
Разогнать свою тоску
Нам порой бывает лень.

Что на прошлое пенять,
Биться в истинах простых?
Чтоб кого-то не понять?
Чтоб кого-то не простить?

По течению любви
Нас несет судьбы поток.
Нам бы все остановить,
Но к разлуке путь жесток.

И опять в лучах зари
День уйдет как дождь –
       в песок…
На дверях моей любви
Крест сколочен…
       Из досок…


* * *
Просто понедельник – день тяжелый,
И с утра до вечера – дожди,
И светило диском обожженным
На планету искоса глядит,
На задворках неудач и сплетен
Не ищите ласки и тепла.
Луч добра и света неприметен,
Но лишь он громит оковы зла!
Все пройдет, как в мире непогода,
На полях распустятся цветы,
Будет радость твоего прихода,
И никто
Не будет
Жечь
       Мосты…


* * *

Нас пугает смерть,
Вечности полет,
Жизни круговерть
Хныкать не дает.

Не дает исход
Нам спокойно жить,
И из года в год
Требует спешить.

Вечности спираль
Прячет много бед.
Прошлого нам жаль…
Будущего – нет…


ПАДШАЯ

Наплевав на культурных зануд –
(Пусть закроют глаза, отвернутся!)
В жизнь одну предложу заглянуть,
Хоть над ней даже дети смеются.
Посмотри, когда свадьба гремит,
Когда гости и пьют и гуляют,
Она всех под окном «веселит»,
Ей конфеты оттуда бросают.
И толпа любопытных зевак
Наблюдает за этой картиной.
А она пляшет вальс и гопак…
Эту жизнь зовут Катериной.
Кто с усмешкой ей смотрит вслед,
Кто плюет, кто зовет скотиной.
Никого у нее нет,
Кроме Генки – больного сына.
В Ленинграде блокадном она
Голодала, но не сдавалась.
Отняла муженька война,
Никого у нее не осталось…
Что ж так жизнь поломало ее?
Может просто устали нервы?
Нынче пьяное мужичье
Обзывает ее стервой.
Нет, не зря поседела она,
И не зря ее плащ не моден…
Не затем она рождена,
Чтобы били ее по морде!
И проходят мимо года,
И солидные дяди в шляпах.
Но теперь уже навсегда
Она будет вот так шляться.
Вновь идет с сигаретой в зубах
И приветствует каждого встречного.
А потом будет кто-то …….
Ее, пьяную и доверчивую.
Жизнь мелькает в вине и в слезах,
По вину лишь тоскует утроба.
Скоро кончится жизнь и…
       - слезай…
Лишь бутылки пойдут за гробом.


* * *
Смиренья и покоя
Мгновение одно.
Дрожащею рукою
Открою вновь окно…
И так,
       Без передышки,
Лечу сквозь пустоту,
И только счастья вспышки
Хватаю на лету.


* * *

Я шел к тебе…
       Я долго шел…
Я продирался сквозь улыбки,
И
       Сквозь нелепые ошибки
Я шел к тебе…
       Я долго шел…
Везде
       Глаза твои искал…
На лед и пламя натыкаясь,
О чьи-то губы спотыкаясь
Везде
       Глаза
       Твои
       Искал…
Тянулся пальцами к тебе…
Чужие
       Руки
       Пожимая,
Чужие
       Плечи
       Обнимая,
Тянулся пальцами к тебе…
Сотрется сердце в порошок,
И на исходе
       Будут силы.
Но, даже на краю могилы
Скажу:
– Я шел к тебе!
       Я шел …

ЭЛЕГИЯ

Линия жизни – прямая.
Мчась сквозь сумерки лет,
Упадешь и не знаешь:
Навсегда – или нет.
Как нам хочется верить,
Что плохое прошло,
Что распахнуты двери,
Где светло и тепло.
В этой вере – спасенье.
И мы снова – вперед…
Только снова – паденье,
Только вновь – поворот…
А на финише жизни
Нам бы силы опять.
Но не слишком ли жирно
Было столько терять…
Чуть грустя, вспоминаешь
Время прошлых побед…
Линия жизни – прямая…
Навсегда?
       Или нет?


* * *
( Е.Евтушенко)

Уйти зима не хочет,
А солнце – ворожит,
И тонкий стебелечек
Испуганно дрожит.
Воротники поднявши
Бредем в конце зимы
Кого-то не понявшие,
Непонятые мы.
Нам что! Мы в шубах прочно,
Нам стужа нипочем!
А он – весну пророчит
И солнцем увлечен!
Зима, конечно, чует,
Что близится исход.
Безвременное чудо
Покоя не дает.
А мы ему бездушно
Предсказываем смерть.
А он, ведь, наши души
Пытался отогреть…


* * *
Ты скажешь женщине –
       Люблю!
Но это слово
       будет
       ложью!
А с губ сорвется,
       невозможно
       его поймать,
А я ловлю.
А я гонюсь за ним,
       Спешу,
И падаю,
И спотыкаюсь.
И снова каюсь,
       каюсь,
       каюсь …
И все-таки опять грешу.


* * *
Служенье муз не терпит суеты.
Пророки - не в чести, а ум – не в моде,
И даже осень не к лицу природе,
Когда природой властвуют скоты.
И нам не суждено предугадать,
Как мы в природе этой отзовемся.
Но хорошо и то, что мы смеемся,
А что потом?
       А…....
       Впрочем, наплевать!
(И что тут на природу уповать!)



* * *
Как порой нас портят губы,
Как порой нас портит нос,
И еще, когда без чуба,
И предательский засос.
Но страшнее и опасней
(Не поможет и Левша!),
Если, к нашему несчастью,
В нас испорчена душа.


* * *
Руки мне на плечи
Молча положи.
В этот добрый вечер
Сохрани от лжи.
В этот тихий вечер
Подари мечту
И оставь до встречи
В сердце доброту.

У ворот простимся,
Будет падать снег.
А потом приснимся
Мы с тобой во сне:
Ты бежишь по снегу,
Я тебе кричу,
И тебя с разбегу
Я обнять хочу…

На глазах – слезинки,
На губах – любовь…
Ты бежишь тропинкой,
Но,
       увы,
       другой.


* * *
Пусть не все бывает в жизни гладко,
Но ведь это жизнь, а не кино.
И влюбляться в женщин без оглядки
Нам еще пока разрешено!

Ошибаемся, но разве в этом дело!
Улыбаемся – какие пустяки!
И в любую глушь уедем смело,
И дороги дальние – близки!

Молодость – такое время жизни,
Чтобы все хорошее творить.
Время – удивляться, время – мыслить,
Время – восхищаться и любить!


* * *
Птицы летят к югу,
Бабочки мчатся к свету…
Вроде спешим друг к другу,
Только любви – нету.
Пальцы отдернешь нервно,
Злыми смотришь глазами,
Значит другой, наверно,
Ждет тебя под часами.
Где-то плачет девчонка.
Я этот плачь слышу.
Значит опять где-то
Чья-то любовь не вышла.
Значит опять где-то
Чья-то песня не спета.
Птицы летят к югу,
Бабочки мчатся к свету.
И обрывается песня
На полуслове…
Лучше не петь вовсе,
Чем начинать снова!


* * *
Мне будет трудно –
       я не заплачу.
Мне будет больно –
       не закричу.
Пусть отвернулась моя удача,
Ей равнодушием отплачу.
Не дам себя
       Ни огню,
       Ни водам,
И трубы медные –
       на базар!
Лишь малодушные верят в водку,
Лишь богомольные – в образа!
А я не верю
       В Христа
       И в пьянство,
Я верю в дружбу,
       В любовь
       И в смех.
Не верю в дутое постоянство,
А верю в жизнь,
       Как в достойный грех!
И пусть судьба
       Бессердечной шлюхой
Ломает копья
       В моей груди.
Я не поверю
       В счастье «под мухой»,
Поверю в лучшее впереди!
Встает рассвет голубой тоскою,
Как очищения жду зарю.
Пусть кончу жизнь гробовой доскою,
За счастье ЖИТЬ – я благодарю!
За счастье видеть рассвет и зиму!
За счастье видеть весну и дождь!
За счастье видеть тебя – красивую!
За то несчастье, что счастья ждешь…
За то,
       Что жить
       не могу иначе,
Что жить иначе
       и не хочу!
Мне будет трудно –
       я не заплачу.
Мне будет больно –
       не закричу.


* * *
Как мы часто едем не туда,
А порой все валим на соседа,
И порой про главные победы
Говорим, что это ерунда…
Как мы часто едем не туда…

Как мы часто делаем не то,
Что и всем и самому хотелось.
Как нас часто покидает смелость,
Как друзей бросаем ни за что…
Как мы часто делаем не то…

Как мы часто думаем не так,
А упорно верим чьим-то слухам.
И к чужим несчастьям часто глухи,
А порою злимся на пустяк…
Как мы часто думаем не так…


* * *
Жизнь открывает дверь,
Бросает в пустоту.
И только темнота –
Свидетелем паденья.
И прошлое мое
Воскреснет на лету
Красивым миражем
Нелепого виденья.
И словно пух земля,
И только звон в ушах,
Все остальное – сон
Шального катаклизма.
А это – то ли я,
То ли моя душа,
Которая одна,
Одна, без организма.

Но где-то боль в висках,
И где-то в сердце боль.
Так значит я живу
Назло всем кукарекам!
Так значит я опять
Вступаю с ними в бой!
И наломаю дров,
И наколю орехов.

Я на ноги встаю.
Эй! Прах вас побери!
Смотрите – я живой!
Не надо ставить свечи!
Не надо слезы лить
И кутию варить,
Ведь волею судьбы
Я с жизнью вновь обвенчан.

Не сходят синяки,
И ссадины саднят.
Но помну темноту,
И землю, ту, что пухом.
Падения мои
Уродуют меня,
А жизнь – то по зубам,
То по носу, то в ухо.

И надо устоять,
И надо – не упасть,
И надо рассмеяться
В рожу негодяю.
Не трудно слабым быть,
Не трудно низко пасть,
А трудно снова встать,
Когда тебя роняют.

Мы все поймем потом,
Оценивая жизнь
С позиций наших дел,
И взлетов, и падений.
То говоришь не то,
То от себя бежишь,
Но веришь лишь в одно:
Пока живу – надеюсь…

В кромешной суете
Не избежать потерь,
А мир устроен так,
Что дарит лишь сомненья.
Жизнь вновь откроет дверь
И бросит в пустоту.
Но я опять встаю…
Для нового паденья…

Но я опять встаю…
Но я опять встаю!..


ДИМКЕ
       
Перестав удивляться – мы стареем.
 (Афоризм)

Катаклизмами жизнь, катаклизмами,
И такая в душе тоска,
Что из сердца ее не вызволить,
И за волосы не оттаскать.
А на улице холод собачий,
Тротуары, метель, дома.
И какой-то мужик невзрачный
Вспоминает известную мать.
И удача опять обманет,
Принесет пригоршню обид.
Наше прошлое дразнит и манит,
Но вернуться к себе не велит.
И летит наша жизнь в вагонах,
В самолетах и на авто,
И от страха стать «белой вороной»
Не решаемся мы ни на что.
Пусть судьба в темный угол загонит
И легонько припрет столом.
Наплевать! Мы в «слоновом» доме,
Нам тепло и уютно в нем!...
Неужели все так и кончится:
Пара дат – Ф.И.О. – портрет.
Разве Вам, господа, не хочется
Хоть какой-то оставить след?
Разве Вам, господа, не верится,
Что второе дыханье есть?
Нет, не крикнешь:
       А все ж она вертится!!!
Лишь мечтая вкусно поесть.
Жизнь нам строит кроссворды-ребусы
И безжалостно бьет по зубам.
Но рисуют узоры троллейбусы,
Развозя людей по домам.
А из теплых, уютных домиков
Так не хочется в ночь и в метель,
Если в домиках – книжек томики,
Да тепла и уютна постель.
Это старость уютом и ласкою
Нам спокойную жизнь ворожит.
Ухвати же ее за лацканы,
И, пока не совсем заласканы,
В неизвестность давай убежим!
И пускай вся жизнь – катаклизмами,
И фортуна спиной пускай!
Ты из сердца тоску вызволи
И за волосы оттаскай!

.
...ВОТ И ВСЁ!

А нам еще учить уроки,
И формулы учить.
Запоминать вождей и сроки,
Контрольные строчить.

И красить контурные карты,
Ругать Ивана Кузьмича
И рисовать на наших партах
Про школьную печаль.

Еще следить за облаками
Из школьного окна
И разбираться с дневниками,
Когда кругом весна.

И ждать последнего урока,
Каникул летних ждать,
И безопасности мороку
С трудом, но понимать.

Носить тяжелые портфели
И «сменкой» щеголять.
Еще не все мы песни спели,
Так будем допевать.

А вам звенит звонок последний.
Счастливый путь!
Путевка в жизнь. Прыжок из детства…
Ну, друг мой, будь!

Бывай здоров, желаем счастья!
Не забывай,
Кто принимал в тебе участие,
И вспоминай

Учителей и годы школьные,
Своих друзей.
Проходит все – вы люди вольные!
Вперед! Смелей!

И если вдруг тебе взгрустнулось,
Ты слез не прячь…
Звенит звонок. Уходит юность.
Удач! Удач!!!


* * *
Весна не приходит зря.
Весна – это вечный праздник,
И цифры календаря
Нас снова бессовестно дразнят.

Капель за окном звенит,
Не верится в расставанье,
И телефон звонит,
Разрушив все расстояния.

И первый букет цветов,
И первые майские грозы,
И побеждает любовь,
И отступают слезы.

Весной нам прощают грехи,
Мы грезим мечтами синими.
И мальчики пишут стихи,
И девочек любят красивее.


ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ
на повесть братьев Стругацких
«Трудно быть богом»

Я морально истощен,
Я готов признаться:
Путь обратный – запрещен.
Время – не пространство!
По дороге прокатись,
Где за поворотом
Есть прикованный фашист
Цепью к пулемету.
Мир расколот пополам,
Серость слюнкой брызжет.
И поэту за слова
Невозможно выжить!
В мире властвует король…
И больной, и глупый.
А еще один герой –
Бог, из института.
И среди его друзей –
Здоровяк-папаша!
Выпивает – обалдеть!
Где тягаться нашим!
Милый женский идеал
Вспыхнул, словно факел!
Перед ним не устоял
Молодой «Создатель».
Только серость, говорят,
Не бывает мудрой.
Капли алые горят
Не от стрел Амура.
Прячет красная парча
Серую заразу.
Ох! Как трудно не кричать,
Когда гибнет разум!
Даже Бог, рассвирепев
Надевает латы,
Но коротким будет гнев,
Горькою – расплата!
Жизнь не купишь с молотка
У народов диких…
Кровь алеет на руках
Соком земляники.



* * *
А, может, ты уже была?
А я ищу тебя
И плачу,
Но все напрасно
       - нет удачи!
Ты отцвела…
       Ты отцвела…
А, может, ты еще придешь,
Когда меня
       уже
       не будет?
И кто-то
       вдруг
       тебя
       полюбит.
Сгорит…
Но ты
       не снизойдешь.
А, может, ты уже живешь,
Меня разыскивая всюду?
И вдруг,
       не верящего в чудо,
Однажды
       ты меня
       найдешь…



НОЧЬ ПЕРЕД РОЖДЕСТВОМ

А просто взять в ночи –
Разлить вино в бокалы.
В мерцании свечи
Понять, что все настало.

Не нужно лишних слов,
Они давно не лечат.
Пусть будет прелесть снов
В Рождественскую встречу.

И в вихре воспарить,
И звездами умыться,
И снова повторить
То, что не повторится.

И трепетно рука
Руки твоей коснется,
В ресницах-облаках
Солоха вдруг проснется.

И вот уже блестит,
Блестит в глазах бесенок.
Не надо, не грусти,
Ведь ты еще ребенок.

И звезды кружат вальс,
И тень свечи качнется,
Но именно сейчас
Все только и начнется.

И пусть хотя бы раз
Принцессой ты побудешь.
И этот звездный вальс
Уже не позабудешь.

И пусть твои мечты
Укроет опахало.
Наверно сильной ты
Давно уж быть устала.

И пусть безумный принц
Целует Вас в ресницы.
Все королевство – ниц!
И на небе зарницы.

И пусть от этих снов
На сердце станет легче…
Не нужно лишних слов –
Они давно не лечат…


NV

Ты устала верить
И любить устала,
Только поцелуев
Для надежды мало.
Видимо, разлуки
Сердце подточили,
Видимо, страданья
Память омрачили,
Ну, а может люди
Пестрою толпою,
Грязными словами
Над святой любовью…
И она устала,
Опустила крылья.
Только ей бы надо
Что есть силы крикнуть!
Что есть силы верить!
До конца бороться…
Доброта нам очень
Дешево дается…
Мы ее не ценим,
А ее так мало…
Ты устала верить
И любить устала…


М.К.

Осенняя печаль
Под журавлиный крик.
И прошлого печать
Навек, а не на миг.
Опавшею листвой
Поземка ворожит,
И милый образ твой
Средь осени дрожит.
В тоску осенних грез
Не уходи за мной.
Останься для меня
Потерянной страной.
Несбывшихся надежд
Не стоит вспоминать.
Перешагни рубеж
И… Позабудь меня.
Так чье-нибудь окно
Не гасит долго свет.
Там ждут давным-давно
Того, кого уж нет.
Но ждут там все равно,
Свое тепло храня.
Горит твое окно…
Увы, не для меня…


ЮБИЛЕЙНОЕ

Вот в жизни новый лист открыт.
Передо мной лежит страница чистая.
Как будто бы вино игристое
К себе неведомым манит.
Друзья мои! Я пью за Вас!
Пусть все плохое канет в прошлое!
Бокал поднимем за хорошее!
Оно не позабудет нас.

Давайте верить в чудеса!
Ведь чудеса еще случаются.
Лишь дураки не ошибаются.
Мы посмеемся им в глаза!
Мы не согласны на ничью!
На пораженьях тоже учатся.
Из нас, наверно, толк получится,
Покуда веруем в мечту!

Летят года, как конь шальной.
И вот полвека отчебучено.
А впереди – одно лишь лучшее,
А все плохое – за спиной!
И только ветер в волосах,
И только радость перед будущим.
За наше светлое грядущее!
За ваши милые глаза!

За ваши добрые слова,
За ваше теплое участие,
За то, что вы сегодня счастливы
Спасибо Вам! Спасибо Вам!
Я открываю чистый лист.
Пусть все хорошее сбывается,
Пусть ничего не повторяется…
Играй же песню, пианист!



СКАЗКА ПРО КОТЕЛОК

Жил-был Котелок. Его уже давно нельзя было назвать новым. Но так ли уж это важно в жизни, когда ты молод душой, когда еще чувствуешь, что в состоянии многое сделать, когда тебя еще не до конца списали в утиль…
Всю свою сознательную жизнь котелок любил варить. При этом он испытывал невероятное наслаждение оттого, что его работа доставляет кому-то радость и удовольствие. При этом вряд ли можно было назвать его альтруистом: ведь его постоянно чистили и мыли, и хранился он на чистой полке рядом с другими котелками, кастрюлями и мисками. В свободное от работы время они болтали о жизни, о своей работе, делились рецептами приготовления и хвастались друг перед другом, кого чем чистят. Это было спокойное и безмятежное время, когда никто не думал о плохом, а будущее казалось светлым и безмятежным, как чистящее средство с лимоном. Все были такими добрыми и дружелюбными, всех хотелось любить и от этого варилось еще лучше.
Ему нравилась одна кастрюлька. Она была такой маленькой и симпатичной, что при ее виде у него захватывало дух. Иногда их ставили рядом на полку, и это были счастливые мгновения. Он бормотал что-то невнятное, смущался, сочинял по ночам стихи, а на утро отправлялся варить, хотя варить порой хотелось и ночами. Но по ночам никто не варил, если это был не Новый год. А на этот праздник обычно брали других, в том числе и маленькую кастрюльку.
Все в жизни происходит до банальности просто. Однажды он варил варенье. Обычное вишневое варенье, без косточек. Так бывает – ты варишь, а о тебе забыли. Не то чтобы специально, а так – случайно: то ли хозяйка смотрела телевизор, то ли на время вышла к соседке, то ли загулялась с собакой… Бушевал огонь, шипел вишневый сироп, противный дым заполнил всю кухню и некому было остановить эту вакханалию. А потом влетела хозяйка, и была холодная вода, и душу скребли ножами, и драили щетками – все бесполезно.
Ему еще нашли применение: стали использовать в качестве кастрюльки под мусор. Очистки, отходы, мусор – это его компания. Он начал ржаветь с одного бока, и вот уже появилась дырочка, и вот уже хозяйка поговаривает о том, что от него надо избавляться. И даже маленькая кастрюлька теперь морщится при его виде.
И всем его знакомым кажется, что так было всегда – хорошее забывается слишком быстро. И новые котелки дружно булькают на плите и сверкают начищенными боками. Они смотрят на него с пренебрежением, морщатся и отворачиваются, думая, что участь его – миска для мусора.
А он просто любил варить…

СКАЗКА О ДОРОЖНОМ ЗНАКЕ

Жил-был Дорожный знак. Он стоял на перекрестке и сверкал новенькой краской, радовался Солнцу и проезжавшим машинам и даже собакам, которые перебегали улицу. Он очень гордился собой и своим назначением и даже сравнивал себя со светофором, таким важным и толстым, и электрифицированным. Он восхищался своей трудолюбивостью, потому что работал днем и ночью, без обеда и выходных, в холод, снег, зной и жару и никогда не отлучался со своего рабочего места. Ему даже порой казалось, что если он покинет свой пост, то в мире наступит хаос и беспорядок, и очень верил в свое предназначение. Он учил и воспитывал всех, проходивших и проезжавших мимо него, ибо все, нарушавшие его ученье, непременно должны быть наказаны.
Но однажды случилось такое, о чем он не мог подумать и в страшных снах… По чьему-то злому умыслу, хулиганству, в связи с разгулом демократии или просто так, кто-то развернул дорожный знак в противоположную сторону. Однако, как ни удивительно, но мир при этом не перевернулся и реки не потекли вспять, а солнце продолжало свой путь по небу и машины также бежали по шоссе, а вокруг щебетали птицы. Однако мир перевернулся для самого Дорожного знака. Он предстал перед ним своей другой стороной, о существовании которой он никогда не догадывался. Бывшие встречные машины убегали от него, мигая задними фарами, а встречные машины не внимали его учению, и дорога, которая раньше заканчивалась рядом с ним, теперь только начиналась и убегала в бесконечность. Гордясь своей важностью и незаменимостью, он думал, что познал жизнь во всей ее полноте, а у нее оказалась еще одна сторона.



КАМЕННЫЕ ГЛЫБЫ

Он уходил… Она смотрела ему вслед и молчала, и не звала его, и на ее глазах не было слез – рыдала душа. Вернее души. Он уходил не оглядываясь, потому что боялся, что, оглянувшись, не сможет уйти. Все было давно кончено, но в это еще не верилось. Шумело море так же, как и в день первой встречи, кричали птицы и качались деревья. А им казалось мир замер, и даже почернело Солнце, а может именно в этот миг и появились на нем пятна, и перестали падать звезды…
Он уходил, оставляя следы на песке, а горечь разлуки превращала их в камень, и море было не в силах смыть их.
Он скрылся из глаз и долго бродил по свету. Он ходил просто так, - куда глаза глядят, - и наконец вновь оказался на берегу моря. И он нашел ту, которую оставил. Она все еще стояла и смотрела в ту сторону, куда он уходил. Он бросился к ней, но холодная Скала оттолкнула его, и он заплакал.
Люди нашли на берегу моря две каменные глыбы – ЕГО и ЕЁ, а вокруг валялись жемчужины – их слезы.

ПРОХОДНАЯ

За окнами перед Проходной шел Снег и ровным чистым Слоем покрывал Асфальт. Играла Музыка и было в этой Картине что-то величественное.
В проходной лежали два дохлых, уже высохших Птенца, валялись Окурки, Спички, всякая Дребедень и… Плевки (о них можно рассказывать особо, ибо по ним, как по линиям на руке, можно многое сказать об их Создателе). На вахте стояла Охрана, свирепая, как цепные Псы, и лапала Проходящих, пытающихся вынести народное Добро. Однако Проходящие так-таки выносили его, несмотря на бдительность Церберов, и гордо несли вперед, на Снег, с тем, чтобы растворить в нем свою Радость.
За проходной простирался Завод… Туда идти не хотелось…
А над всем этим было Небо. И оно дарило всем Снег. И было безумно счастливо, ибо счастлив не тот, который берет, а тот, кто отдает, и от этого становится еще счастливее. И счастливый уходит, потому что ему надо успеть отдать другим то, что у него осталось. И он растворяется в падающем снеге, чтобы не вернуться никогда. Слишком много берущих на одного дающего. Однако ни у кого нельзя отнять Его Добро, которое зовется Душа – вот почему напрасно старается Охрана.
В проходной лежали два дохлых Птенца… А я рисовал на снегу картины.

П Е Р О

Жило было Перо. Сначала оно было маленьким, почти пушинкой, и, спрятанное вместе с другими, под большими перьями, не знало ни холода, ни дождя, ни ветра. Ему было тепло и уютно. Но шло время и Перо росло и становилось все больше и больше. Оно уже на целую голову переросло своих соседей, но те все еще согревали его своим теплом.
Однажды Перу показалось, что оно не совсем самостоятельно, ему надоело быть вместе со всеми и делать то же, что и другие. И захотелось ему выделиться, и оно выделилось, причинив кому-то боль и неудобства. Но Перо было таким легким, а ветер таким сильным, что подхватил его и унес за темный-темный большой лес и бросил там в Болото с вонючей холодной водой. Как ни старалось Перо вырваться из этих объятий, ничего у него не получалось. Намокло Перо и утонуло в болоте.
Как часто и среди нас встречаются такие перья. Некоторым везет: нет сильного ветра, – и они плавно опускаются на землю. Тогда их подбирают дети и делают из них Поплавки. Все-таки польза…

ЧЕЛОВЕК-НЕСЛЫШИМКА

Жил-был человек – Неслышимка. Жил, как и все нормальные люди, однако никто его не слышал, как, впрочем, и он – тоже не слышал никого. Но что самое удивительное – очень многие на своей шкуре ощущали все его деяния, которых было у него великое множество. И что бы ни сделал в своей жизни Неслышимка – это обязательно заканчивалось чьей-то бедой, несчастьем, слезами: детей отлучали от родителей, мужей от жен, стариков – с родной земли, и даже землю отлучали от себя самой. Однако никто не слышал, кто же творит эти безобразия, а они столь прочно вошли в жизнь людей, что стали правилом, и всем стало казаться, что именно так и должно быть, и даже придумывали различные теории, объясняющие столь бедственное положение, и искали в них утешения. Особенно популярными были теория объективных обстоятельств и сложных погодных условий. Тем более они нравились Неслышимке, потому что от этих теорий в ушах у него звучали победные марши, фанфары и прочие бравурные звуки, и это ласкало ему слух, потому что ничего другого он не хотел слышать.
Тракторы скребли землю своими железными когтями, а она, измученная, уже не сопротивлялась насилию и лишь тяжело вздыхала и переставала родить. А Неслышимка летал над нею и не слышал её стонов и только бросал в землю удобрения, отчего земля морщилась и засыхала, но еще сопротивлялась, потому что удобрения не оставались в ней надолго, а вымывались обильными дождями.
Люди собирались большими группами и между собой обсуждали сложившуюся обстановку, но как всегда в этот момент появлялся Неслышимка, и… звучала бравурная музыка, фанфары и победные марши, и всем становилось просто и ясно в жизни, ибо были объективные обстоятельства и природные условия, а стихия еще не была подвластна человеку.
Увеличение всеобщего производства на 100,1 % способствовало сокращению товаров народного потребления и увеличению пьянства, поскольку из всех продуктов питания в изобилии был лишь один, однако холодильники ломились при пустеющих прилавках местных магазинов. Разрабатываемые мероприятия и инструкции стимулировали состояние всеобщего благоденствия, прибавляли производство совокупного продукта, однако кофе и колбаса куда-то исчезли.
Мы шли уровнем довольно высоким, но потом начался Застой. Он длился долго – до самой зимы. Такой суровой зимы не помнили даже старики – воробьи замерзали на лету, превращаясь в кусочки льда. А мы сидели в теплых домах и пребывали в возбужденно-благодушном настроении, потому что разучились жалеть не только птиц и природу, но и сам род человеческий, ненависть к которому, именуемая Равнодушием, росла в нас и крепла вместе с морозом.
Неожиданно подходила весна, и лед, по которому шел Неслышимка, постепенно подтаивал, пока наконец не рухнул под его тяжестью – настало время Великого Половодья. Неслышимку несло между льдин в ледяной воде, голова его – без шапки – порой исчезала в свинцовой жестокости потока. В эти мгновения ему казалось – СОКРАТИЛИ!.. Но нет. Снова и снова он выплывал из воды и вместе с потоком несся к морю. Вначале он пытался кричать, но вскоре понял, что его никто не слышит, и тогда он решил затаиться и плыть по течению, ибо понял, что нет смысла сопротивляться стихии.
Мы тешили себя надеждой, что унесло Неслышимку вешней водой, и, сев на берегу, ждали пришествия Лучших Времен, которые откроют нам глаза на Правду Жизни. И действительно, что-то стало проясняться в нашем сознании – тише стали звучать марши, и фанфары, и бравурная музыка, и мы услышали стоны страждущих. Это были неприятные звуки, и мы стали винить Весну во всех наших бедах.
Однако в природе наступило какое-то равновесие, при котором всеобщие беды уравновешивались объективными условиями и все это сверху покрывали марши и фанфары. И стало ясно, что не унесло Неслышимку в море, а прибило к берегу, и он снова среди нас. Только неслышно его, да и ему нас тоже…

ТЕЛЕГРАФНЫЙ СТОЛБ

Жила-была Сосна. Она была стройной, высокой и красивой, как и все сосны в бору, и они часто о чем-то перешептывались между собой и от восторга поскрипывали. Порой они шумели так, что будили ото сна старый дуб, и тогда он подымал свои корявые ветки, шевелил глубокими морщинами, оставленными временем на его лице, и, покачивая густой моложавой шевелюрой, в которой кое-где уже пробивались осенние седины, тяжело вздыхал.
Дуб в лесу любили все, даже надменная Осина и печальная Береза, но его сердце навсегда было отдано Ели, хотя та уже не вольна была в своих решениях – рядом с ней стоял красавец Кедр. Так странно порой устроена жизнь – упало семечко не туда, и вот живешь не с тем, кого любишь.
А сосны шумели на ветру, протягивая ветки к Солнцу, и купались в его лучах, и радовались его теплу и летнему дождику, и ядреному морозу – радовались Жизни, ведь внизу под ними тянулось вверх молодое поколение. Оно тоже хотело Солнца и радости, и Большие Деревья помогали им чем могли. Наверное, поэтому в сосновых лесах так светло и сухо.
Но неумолим бег времени, и оно безжалостно к самым прекрасным из своих творений. Однажды мимо Сосны пролетела Ворона и, глядя в печальные зеленые глаза, обозвала её Телеграфным Столбом. А потом пришли Люди и спилили Сосну, и обрубили сучки, и содрали кору, и увезли неведомо куда.
А недавно я вновь встретился со старой знакомой. Она действительно стала Телеграфным Столбом, но ничуть не жалеет об этом, ведь на её плечах поют веселую песню провода, дарят друг другу радость люди и доверяют ей влюбленные свои тайны, и она их никому не расскажет. Сосна стала строгой и спокойной и теперь редко улыбается, потому что знает она и людскую боль, и она очень редко разговаривает, потому что телеграфные столбы умеют лишь передавать чужие мысли, а старики обычно молчат, погрузившись в свои думы.
Прилетала сюда и Ворона, и они молчали вдвоем.
Сгнил старый Дуб, зачахла от горя и упала Ель, недолго прожил и Кедр, так и не догадавшись о своей неразделенной любви. Но лес по-прежнему шумит и радуется жизни. Ведь Жизнь продолжается!

СКАЗКА О МЫСЛИ

Жила была Мысль. Так себе мысль, можно даже сказать – мыслишка. Была она легкомысленной и совершенно независимой и плутала по свету, как и многие другие мысли, без особого дела. Как и другие, она мечтала превратиться в красивую идею, будоражить умы и сердца и даже возможно (чем черт не шутит) овладеть всем миром. Однако мечты оставались мечтами, поскольку без веры в свои силы и цели в жизни вряд ли получится что-то стоящее. Можно сотрясать воздух обещаниями, умиляться своими прожектами, болтать о туманных перспективах – только дураки способны терпеть лапшу на ушах. Вот и пробавлялась Мысль мелким хулиганством и бестактными шутками. Ей нравилось находить себе жертву из числа Честолюбивых и щекотать их самолюбие. Они хватались за внезапно появившуюся Мысль, она казалась им гениальной, невероятной Идеей, ее нужно было только поднять на щит, ею нужно было с кем-то поделиться, но… Вдруг Мысль убегала и все превращалось в пустую надежду. А мысль не убегала – она просто пряталась за спины обескураженных простаков, так неожиданно ее потерявших, и хохотала от души.
До сих пор она скитается где-то по свету…

МАЛЕНЬКИЙ ГНОМ

Жил да был… Так начинаются многие сказки. История, которую я хочу тебе рассказать, совсем не сказка, хотя и очень похожа на нее. Вот почему я и начинаю ее так же, как начинаются и все сказки.
Жил да был маленький Гном. Он жил один в большом-большом лесу среди огромных деревьев, которые страшно шумели ночью, и маленький Гном прятался с головой под одеяло в своей кроватке, потому что ему было очень-очень страшно. Иногда по лесу пробегали страшные звери и пролетали страшные птицы, и если бы они увидели маленького Гнома, то непременно съели бы его. Но он был такой маленький, что звери и птицы просто его не замечали, а его домик, спрятанный между корней больших деревьев, был величиной с маленькую шишку.
Маленький Гном не знал, что деревья такие большие потому, что тянутся к Солнцу; он не знал, что такое Солнце. Он всегда думал, что деревья шумят оттого, что хотят напугать его, и совсем не думал, что они шумят от ветра; он не знал, что такое Ветер. В чаще, где он жил среди больших деревьев, никогда не было ветра, и сюда никогда не заглядывало солнце, хотя день был днем, а ночь – ночью.
Где-то вверху над головой Гнома жужжали пчелы, звенели комары, порхали бабочки и мотыльки, но все они были так заняты, что маленький Гном не решался с ними заговорить, да все равно они бы его не услышали. Лес с наступлением дня наполнялся таким шумом и гамом, что крика маленького Гнома просто не было слышно. И еще он страдал от ароматов цветов. Шум и аромат цветов так сильно действовали на Гнома, что у него начинала болеть и кружиться голова, и он прятался в своей шишке и закрывал наглухо все окна и двери. Так он сидел до вечера, пока шум в лесу не стихал, а цветы закрывали на ночь свои бутоны. Вечером он выходил гулять, а заодно собирал себе на ужин семена цветов и шишек. Иногда мимо пролетали мухи, но они были ужасными хохотушками и зазнайками и делали вид, что не замечают маленького Гнома, хотя втайне им очень хотелось, чтобы он обратил на них внимание. Собственно, мухи всегда хотят, чтобы на них обращали внимание, наверное, поэтому они такие шумные и блестящие. Они как бы по секрету жужжали между собой, но выходило так, что их слышал целый свет. Во всяком случае, так считал маленький Гном и очень страдал от этого. Он пытался поговорить с мухами, но они обзывали его «недомерком» и «прилипалой» и с хохотом улетали. Маленький Гном привык к такому общению и теперь старался не обращать на мух внимания, хотя что-то сжималось внутри него при их приближении.
Однажды… Вот такое однажды бывает во всех сказках, но ты не забывай, что это правдивая история, и это однажды отличается от сказочного – оно настоящее…
Итак, однажды, когда маленький Гном вышел на свою вечернюю прогулку и, стараясь не попасть на глаза мухам, отправился в тот уголок леса, где он любил помечтать, ему повстречалась Божья Коровка. Да, да… обыкновенная божья коровка, и она совсем не была феей, ни доброй, ни злой. И все же она показалась ему такой необыкновенной. Ее необыкновенность была в теплом свете ее черных глаз, веснушках и добром сердце. Это было первое существо, которое не испугало Гнома и не смеялось над ним, а заговорило добрым голосом. Это так необходимо, чтобы кто-то говорил с тобой добрыми словами, чтобы согревал тебя теплом своего сердца.
До самой ночи проговорили маленький Гном и Божья Коровка. Она рассказала ему о том, как хорошо в лесу, как прекрасна поляна в двух шагах отсюда, где она живет, как замечательно кругом, когда светит Солнце…
– Что такое Солнце? – спросил с удивлением маленький Гном.
– Ты никогда не видел Солнца? – ответила вопросом на вопрос Божья Коровка и рассмеялась.
Но этот смех не обидел Гнома, потому что этот смех тоже был добрым. Еще долго Божья Коровка рассказывала Гному о Солнце и Луне, о Ветре и Звездах, а потом они расстались. Она обещала вернуться, но больше уже не прилетала никогда – недолог век божьих коровок. И Гному было очень грустно без нее.
Но с тех пор у него появилась сокровенная мечта – увидеть Солнце. А если очень сильно мечтать, то мечты сбываются.
Ты помнишь Ассоль?..

ДАЧНИКИ

Леса – это легкие планеты. Не даром туристы и отдыхающие, пешеходы и лыжники, автолюбители и дачники каждые выходные спешат «на воздух», поближе к лесу. И грибы тебе там, и ягоды, и снег не такой, как в городе, а уж про воздух и говорить не приходится. И возвращаются они в «в суету городов и потоки машин…», а лес остается, правда не всегда таким, каким встретил своих гостей.
Дачный поселок возник неожиданно на месте бывшего совхозного поля, которое вот уже несколько лет не интересовало совхозное руководство: далеко, бездорожье, да и место для техники тяжелое. Ну а дачники народ упорный, старательный, задорный. И вот уже тут и там стали появляться домики и сараюшки, шалаши и заборы. По «бездорожью» заурчали тяжелые грузовики и веселые легковушки. Дачный десант прочно оккупировал заброшенное поле.
Жители местной деревни (когда-то это было село Воскресенье, о чем свидетельствует полуразрушенная церковь) окружали свои огороды высоким частоколом от кабанов, лосей и зайцев. И эти лесные жители вначале действительно наведывались на новые участки. Однако дружный стук топоров и молотков, да веселые песни пил потревожили покой лесных жителей и они перестали появляться в этих местах. Только зайцы зимой, гонимые охотниками, забегают полакомиться яблонями, чем вызывают страшное недовольство новых хозяев здешних мест.
Вот уже и пруды появились в этих краях, не богатых водой, вот уже и тропинки в лес потянулись. А в лесу и грибы, и земляника, и малина, и… деревья. И зазвенели топоры. Опушка леса – орешник и ольха. Да только не интересуют они старателей. Все поглубже в лес норовят. А там замечательный строительный материал – ели по 15-20 метров высотой. И если бы только засохшие шли в дело (их все равно надо вырубать – с разрешения местного лесничества). Так нет: «лес рубят – щепки летят». В ход пошли уже и зеленые красавицы. И вот уже заходишь не в лес, а в царство пеньков. Раза два заходил на участки местный лесник, законный хранитель леса, да с ним старатели быстро нашли общий язык и он перестал появляться в этих краях.
А жизнь продолжается. Вот уже и молодая поросль появилась. По берегу пруда проклюнулись молодые елочки. Лет через 20-30 они вырастут, чтобы стать такими же красивыми и стройными, как их старшие сестры, и так же радовать мир своей красотой. Сгниют пеньки и появятся новые. Дачники народ старательный, глядишь кому-то банька потребуется, кому-то сараюшка, а материал… Вот он, лес-то, рядышком.
А по весне кто-то зажег траву. И вспыхнула свечкой большая красивая ель, стоявшая в окружении таких же красавиц. К счастью – обошлось. Надолго ли?
Леса – это легкие планеты. Так нужно ли нам становиться раковой опухолью этих легких?

ПРО ЯЙЦО

Во все времена, пока существует Человечество, идет отчаянный спор о первичности Курицы и Яйца, и во все времена в споре этом не будет ни победителей, ни побежденных, ибо истина, скорее всего лежит где-то посередине, а может быть там, где о ней никто и не подозревает.
Жило Яйцо. Было оно гладким и ровным, как и все другие, похожие на него, и внутри также просвечивал желток, который рано или поздно мог превратиться в маленького Цыпленка, чтобы потом вырасти в прекрасного Петуха. Впрочем, об этом мечтали все его коллеги, и все стремились найти себе тепленькое местечко под Лампой, где было побольше тепла и света. И больше всего на свете боялись они, что разобьют их не в срок, или, что еще хуже, съедят и все… Трагедия!.. Провал!.. Прощай карьера Петуха!
Вот так и лежали они под голубыми лампами и ждали Своего Часа. И он грянул! И лопнула скорлупа! И они вылупились и огласили мир своим писком, который казался им самым громким в мире, потому что другого подобного они никогда не знали, да и не могли знать.
И каждый слышал только свой голос и в амбиции этой не желал признавать ничьи другие. Все они уже мнили себя Петухами, потому что, по их мнению, теперь осталось так немного: расти и громко кричать. Но, боже мой, наивные птенцы не знали, что половина из них всего лишь Курицы, а остальную половину ждет обычная участь Бройлеров.
Не многие становятся Петухами, не всякому это дано, ибо мир тесен, а место под Солнцем гарантирует сладкую жизнь, почет и уважение. Жаль только, что когда приходят они, мы уже так не похожи на Петухов, которыми мечтали стать, а все больше – на Яйцо: круглое и гладкое.


УЧЕНЫЙ НЕУЧ

Я расскажу тебе смешную историю про Ученого Неуча. Он был очень смешным, потому что очень хотел казаться важным. Так казалось и тем многим, кто его окружал. Читал он книг великое множество, но предмет его чтения составляли их предисловия и оглавления, а поскольку и в тех, и в других пишется много умных и непонятных слов, а память у Неуча была неплохой, то он легко оперировал словами этими в своих разговорах. И легко было бы определить всю его сущность, но все дело заключается в том, что мы не любим задавать вопросов ни себе, ни другим. Вот потому и процветал Ученый Неуч. Он продвигался вверх по служебной лестнице, и чем выше он продвигался, тем более весомое значение принимали Его слова.
И вот когда он выступал перед теми, кто его окружал, и произносил красивые и умные слова, из зала кто-то задал ему ВОПРОС… Согнулся под его тяжестью Неуч. И хоть красиво отвечал, а невпопад. И тот – Один, который дочитал Книгу до конца, - понял, что все слова – блеф, и засмеялся.
Но так как он смеялся «про себя», а Ученый Неуч был на слишком высоком месте, то те, кто сидел в зале, не заметили этого казуса (или, во всяком случае, сделали вид). И все остались на своих местах.
Только в зале стало на одного человека меньше – того, кто задал ВОПРОС…

МАЛЕНЬКАЯ ЗВЕЗДОЧКА

Жила была Маленькая Звездочка. Однажды она решила отдать свое тепло людям и полетела к ним. Прошло и сто лет и двести и тысяча, а люди все не приближались к ней. Чувствуя, что силы ее на исходе, она вспыхнула в последний раз… Ярко-ярко… И исчезла навсегда во Вселенной.
Люди еще не скоро смогут загадать себе желание…
Так умирают Звезды…