Поэтические знакомства - Игорь Лукшт

       Друзья мои. Рекомендую зайти на главную страницу и среди авторов «Литературного клуба» ткнуть курсором в имя Игоря Лукшта. Я сделал это наугад, в поиске новых поэтов, а вам рекомендую наверняка, потому что вы можете получить такое же трепетное наслаждение, которое получил я.

       Как притягивает настоящее, замечательное, выдержанное русское слово… Многообразное, непредсказуемое, выверенное и рельефное. Словник Игоря Лукшта отлит... нет, сформирован (сформован!) и обожжен из фарфора высшей пробы, тонкого, прочного, звонкого, узорчатого и могущего быть чем угодно – птицей, деревом, на котором сидит эта птица, землёй, на которой растёт это дерево, водой дождя, которую эта земля впитала...

       Я выбрал, опять же наугад, несколько стихотворений автора и их прочитал. Это стихи: «Студенецкие пруды», «Дождь в городе. Водостоки.», «Сквозь соломку жалюзи», «Шансонье», «Мыс в бухте Тихая», «Марсий», «Канализация», «Аквариумы», «Японская ныряльщица» – 9 стихотворений, хотел 10, но «Канализация» очень большая – это же целая система. Случайная, но, думаю, представительная проба.

       Из этих стихотворений только «Сквозь соломку жалюзи» и «Шансонье» написаны лёгким, почти песенным языком. Я не хочу сказать, что остальные стихи из моей выборки написаны языком тяжелым, нет, но и лёгким его не назовёшь. Через этот язык с некоторым усилием прокладываешь себе путь и всё думаешь, что вот-вот споткнёшься, но не спотыкаешься, он расступается, как плотный, но послушный умелому путнику лес.

       Но какие растения попадаются в этом лесу... Хочется собирать гербарий и засушивать веточки этой экзотики в фолиантах классиков. Впрочем, экзотика этих исконно русских слов только в плотности их употребления, в чудовищной концентрации поэтического слога, в упругой вязке этих слов в крепчайший орнамент.

       Как вам, например, «зубами ракушки луща»? «Ума азийного полынь – /
Инакоязая латынь.»? «зацветшие воды, щербатых мостов обомшелость, /
извивы расщелин и ржавую оспу камней»? Мне – очень.

       Про технические средства – это тоже важно, особенно когда они присутствуют в таком ассортименте – нужно сказать несколько слов. Стихи изобилуют аллитерациями, ассонансами, часто их сочетанием. Замечательные, не избитые, свежие рифмы, безупречные грамматические конструкции, безошибочный синтаксис и орфография. Скажете, любой корректор профессионально может все выправить? Верно, но давно ли вы встречали книгу, изданную с использованием услуг такого корректора? Оттого трепетное отношение ко всем аспектам слова и языка имеет для меня такое большое значение.

       Замечательная строфика автора, редко встречающаяся где-либо еще, разве в теоретических изысках Брюсова и других работах вековой давности. Но у Валерия Яковлевича если техника, то – техника, ни для какой души места уже не остаётся, а у Игоря Авторовича души сколько угодно. В.Я. бы с удовольствием причислил автора к сонму тех поэтов, которые безупречно владеют правильной формой сонета («Марсий»). У одного стихотворения («Мыс в бухте Тихая») я даже набросал схему строфы:

А`БВ`гВ`БА`г

Строчными буквами обозначены мужские рифмы (клаузулы), прописными – женские, прописными с апострофами – дактилические. Уверяю вас, не много вы найдете такой строфики в современном стихосложении, если найдёте вообще, а чтобы и всё остальное в стихах было на высоком художественном и техническом уровне – это будут единичные экземпляры.

       Теперь самое главное в стихах. Строки, откровения, вспышки, – моменты, данные свыше. Пока есть эта простота горних высей, есть поэзия. Всё остальное требуется для разбега, это как торжественная атрибутика, как ритуальное помещение, в котором можно эти слова сказать. Смотрите...

«Мальчишка палкой лупит пузыри,
Они плывут и спинками качают.»

Поищите у автора другие моменты такого же порядка, найдёте – получите удовольствие, нет, снижаю, – духовный экстаз!

       Можно говорить о своеобразной фонетике, о редком расхождении текста с ожиданием превосходного звучания, а можно сделать несколько неожиданный вывод. Берусь утверждать, что автор – скорее гуманитарного, чем технического склада ума, во всяком случае, не химического – точно.

       Вы знаете, что в любой отрасли существует свой профессиональный язык, что есть устоявшиеся термины, например, в море есть рундук, гальюн и камбуз, да? Так вот, у химиков слово «кремний» обозначает элементарный кремний, в природе не встречающийся, и с кремнем, кварцем, т.е. двуокисью кремния не ассоциируется. Термин «жидкое стекло» – вспомните надписи на упаковках канцелярского клея для бумаги – это раствор силиката натрия, а не текучий расплав стекла, как у автора. Амальгама – это раствор металла в ртути, жуткая ядовитая дрянь, часто и взрывоопасная к тому же, если это амальгама натрия после электролизной ванны... Не ставлю этого автору в вину, но как наполовину учёный, загадочно улыбаюсь и подвергаю технические термины двойного назначения тщательной экспертизе и ещё более улыбаюсь в следующих местах:

«Он гонит, гонит жидкое стекло», «Изрыв тоннельною экземой / Печальный сланец, глину, кремний»...

       Еще один аспект. Вы знаете, что в каждой местности есть какие-то особые слова, или произношения слов, присущие этой конкретной местности. Так, в Москве скажут «бордюр», а в Питере или в Свердловске – «поребрик». В частности, в местности, где я рос, принято было говорить «ракУшка», а не «рАкушка». Вцепившись и влюбившись в «зубАми рАкушки лущА», я решил заглянуть в словарь – интересно же, как все-таки формально правильно – ракУшка или рАкушка? Оазалось, так и так. И «лущА», если кто сомневается, тоже именно так правильно звучит. Что ж, отлично. В местности автора, таким образом, принято было говорить «рАкушка». Читаю дальше, и вдруг: «Где белобокая глазурь/
Ракушки гулкой принимала» О! А вот ещё... «Так он проходит от ракушки водостока». То есть в одном месте «рАкушки», а в другом «ракУшки»? Это, сэр, называется «втискиваться в размер». Плохо это втискивание? Нет. Техническая строка вместо данной свыше? Да. Филигранно сделанная строка с помошью дара, данного свыше. Никто не сможет написать одними данными свыше откровениями. Но одна возможность дать ответ на непоставленный вопрос упущена. И это не так страшно, в конце концов. Это приоткрывает нам, какая титаническая работа проделана автором, и как глубоко спрятаны внутрь концы нити этой плотнейшей поэтической ткани.

       Даже бухту Тихую я проверил, хотя прекрасно знаю, где она. Во Владивостоке даже автобус ходит: «ЖД вокзал – Тихая». Оказалось, совсем не обязательно. Первой по популярности была бухта Тихая на Сахалине, оттуда как раз видно север Японии и юг Курилов. На Новой Земле – второе место по частоте упоминания. А мой Владивосток – только на третьем. И еще множество одноимённых бухт на глобусе и в интернете. Что ж, многое повидали, многое еще предстоит. И если я эти незначительные тонкости отметил, равно как и неправильное ударение в слове «плющить», то только оттого, что мне ох, как понравились стихи. Настолько понравились, что я дам им немного забыться, а потом сделаю новую подборку и еще почитаю.

       А вы пока подумайте, коллеги, о балансе воли и поэтических средств, озарении и иллюминации, а также о том, какие причудливые мысли вызывает эта духовная отрасль физического мира – искусство.