Крысолов

Обожаю дудки. Всякие фаготы, гобои, флейты, кларнеты, тубы - о, чтобы играть на тубе, надо быть настоящим музыкантом. Потому что если японская флейта позволяет человеку выглядеть почти небожителем, то тот же человек, засунутый в тубу, уже выглядит нелепо. Продольные и поперечные свирели, дудуки, эти невероятные гималайские трубы длиной в полкилометра... Рожки, свистульки, даже охотничьи манки... Нет, тромбоны я не люблю. Но принцесса моего сердца - это, конечно, труба. От нее замирают дыхание и душа, чтобы потом рвануть в горние выси. Чистый звук трубы способен привести к катарсису. В общем, в очереди к гаммельнцу я - первая.

Это был саксофон.

Ночью легко идти на звук. Тем более такой мокрой ночью. Сбитые до полного отсутствия набоек, до бахромы каблуки стучали по мостовой, как деревянные голландские сабо, противопоставляя свой ровный ритм далеким, не слишком изощренным джазовым каденциям. Подойдя через несколько минут к стройке, я застыла.

Мне как-то говорили, что орган слуха у животных и людей - это уши. Наверное, это правда, но я слушаю кожей. Наверное, это какой-то атавистический рыбий подарок, и если хорошо поискать, то можно обнаружить на мне боковую линию. Некоторые люди называют это - чувствовать атмосферу.

Здесь этой атмосферы было полно. Недостроенное здание в черных провалах, зависшая над ним одинокая стрела крана, несколько прожекторов только добавляли мистики. Воздух мерцал. Воздух вибрировал звуками импровизации саксофониста и изредка, фоном, гулким металлическим лязгом. На этой стройплощадке могли бы снимать "Сердце Ангела".

Проходная была пуста. Откуда-то слышались голоса - наверное, работала ночная смена. Встречаться ни с ними, ни с охраной мне как-то не хотелось. Но сакс еще звучал, хотя и тише.

На пятом уровне, осторожно огибая какую-то растопыренную арматуру, перешагивая какие-то кирпичи и наваленные балки, на краю огромного пустого, не считая всей этой дряни, пространства, на фоне заполненного блестящим туманом провала, я наконец увидела черный приземистый силуэт. Футляр для саксофона был предусмотрительно положен на расстеленную на бетонном полу спецовку. Наверное, я тоже могу слышать ушами, потому что в них раздался разудалый мотивчик "Калинки".

Он обернулся и сказал:

- Подтягивай.

Так, собственно, все и произошло.