Оторванный

Рецензия на "Воплощение грез" (Денис Сергеев)


Я нелюдим, по существу я лох.
Из неприязни уповая на повторы,
Щелкаю мыслей не связующихся блох,
Внутри навязчивых и сытых разговоров.
Ты мимолетно окрыленный краской,
Шагнул в перед с ошпаренной страницы,
И медленно кружили смыслов птицы,
Над полусонной непокорной головой,
Пространство, далеко на том конце,
А я все в валенках стаю у стадиона,
Открытка прошлогоднего сезона,
Легло слезами в топку по весне.
Там провожая выносили мощи,
Сходя с ума, великолепье осудив,
Смотри как расцветут на талой почве,
Интимных чувств отсохшие соски,
Себе я воздаю других сказанье,
Ты пишешь мне медлительный ответ,
Вот окунулась башня в предписание,
Часами бьющей время на обед,
Туманно Лондон вдруг возник в сознанье,
Мосты, потом парад из криков и знамен,
А после вновь плетя венок призваний,
Ведут непризнанных в колодках на ковер,
Диктуй же мне! ведь ты всего лишь мысль,
Порой как бред стоишь над головою,
А иногда не объяснив в чем смысл,
Вперед шагая робость беспокоишь,
В порыве чувств геройство проявив.
Там высоко, а где-то недоспелым,
Устроен видно из песчинок материк,
Вращая внутренним основу тела,
Нагого визга безграничности дорог,
Дары мирского испоконного алкая.
Усильем? нет, не силой и ценой,
Простою мыслю ты прогресс толкаешь,
По кладке каменной стучащей мостовой,
Я подмастерье, рукоять прицела,
Кладет мазки закалкой мастихин,
А где то тот кому гадали на удачу,
Пытается спасать наш черствый мир,
Так упоительно смотрю, знакомый слог,
Мне хочется уже остановится,
Но ты все ставишь закорючки между строк,
А те парят в сознание как птицы,
Я помню это слово для меня,
Там, для кого то, кто поймает в нем почтенье,
Вот так как прежде с соской сонное дитя,
Ломать пришло суставы и колени,
Эи, не хочу остановись ведь я,
Не предпочел остаться в предпочтенье,
Так как же так? когда встает заря,
Гладь озера спугнув прикосновеньем,
Смотрю как плавится известка букв,
Песок скрипит, мы почитаем память,
А где-то в прериях пряных сотни рук,
Сжимают в пальцах крохи подаянья,
Там пригляжусь, бардак а не игра,
Корзинка в даль летящего полета,
Смотри вот веки, а на них вода,
Фламинго посреди стоит болота,
По телевиденью бежит электролит,
Сровняв морщины ты еще приснишься сладко,
Медлительности дерзкая повадка,
Воротником расстегнутым лежит,
Всегда готов на шее амулет,
Запястье гибкое, браслетом диалект,
Чтоб написать не обязательно уменье,
Писать с уменьем, формирует интеллект,
И продолжая мимолетно речку,
У финского залива жгут костры,
А там гробы спускают вниз с крылечка,
В экране скорбном томных чувств рабы,
Энтузиазм, вопросов и ответов,
Не заданная роль шагать в перед,
Порой без марки в порванных конвертах,
С воины известие о похоронах идет,
Потом пальба, завернута во флаги плоть,
Для предпосылок огорчительного дальше,
А там где смерть, всегда как боль любовь,
Без всяких вычуранных выдумок и фальши,
Тот кто уходит для кого то был любим,
Кто остается опускаясь у могилы,
И те слова не только ты произносил,
Но так же я,так как ушедший кем то был любимый,
И дальше на закате странных грез,
Я понимаю что случатся порою,
И реки льются тех невинных слёз,
И за друг друга мы встаем горою,
А дальше может быть психический синдром,
Там мягкотелое затисканная радость,
Давай построим лучше новый дом,
Готовя место всем, чтоб встретил старость,
Поставим стол на панцирь черепах,
Да ладно это скатерть самобранка,
Малыш на теплых нежится руках,
И бьет посуду к счастью в кружеве кухарка,
На злобу дня газета на столе,
В ней ужасы не начатой недели,
А где-то помнишь? в чьей-то голове,
Мечты пустые потеряли крылья.