Движущие силы творческого процесса

Стишки сложились в первый раз после скандала,
Когда я снова заподозрен был в измене.
Супруга столько нехорошего сказала,
А я ведь Пашу подменял, был в третьей смене.
Мой первый слушатель, конечно, друг мой Паша.
Он слушал стоя, не скрывая слез,
И как в работе крепнет дружба наша,
И как к работе мы относимся всерьез.
А я читал ему взапой про славный цех кузнечный,
Как время экономили, ковали без обедов,
И пусть штаны спадают, но результат конечный:
Производительность труда повыше, чем у шведов.
Наш план - огромная гора, но мы свернули гору,
А то, что жилы рвали, так это не беда,
Обидно только, что ржавеет сваленный к забору
Конечный результат ударного труда.
Мы с Пашей выпили, немного, по одной.
Стихи решили показать соседу:
Он мудрый, он разводится с женой,
Отметим с ним литературную победу.
Сосед сказал: «Стишок-то дрянь, но тема актуальна.
Тебе работать надо с языком.
Ты Пушкина штудируй досконально,
Сложилось мнение, что с ним ты не знаком".
"Вот кто в стихах силен, а вся причина:
Судьба, что с Гончаровой их свела,
Он так и пишет: «Ты моя кручина».
Необразованная, видно, из села".
Она в округе всех уже достала,
Скандалит и с вином, и без вина,
А Пушкин пожалел: приданного-то мало,
Ведь пропадет, останется одна.
Еще его в изменах укоряла,
Что водит в кабинеты всех подряд,
Хоть он ей объяснял, что это музы,
А гении без музов не творят.
Ее он вывел ко двору, а сам рванул в деревню:
У них там что-то не заладилось с царем
Наталья на балах как гвоздь программы,
А Пушкин только мучился с гвоздем.
Вот если б в Питер вовремя вернулся,
Бог с ним с Царем, семья-то поважней.
Но он с одной старушкою схлестнулся,
Все с кружкой приставал: «Налей, налей».
Дороги просто не пролезть,
Дождей прошло не мало,
А тут еще дурная весть:
Наталья загуляла.
Они ведь раньше матом не ругались,
У них тогда французский был в ходу,
Другой раз надо бы послать, а вот стеснялись,
Все шаркались, пардон мол, дую-ду
Душой болел, не вынося разлуки,
Но когда понял, что все жены за одно,
Стал с музой вытворять такие штуки…
В деревне под названьем Болдино
Селяне шибко Пушкина любили,
Хоть он их и держал за крепостных.
Под Пасху приказал - и розги отменили,
И стал селянам ближе всех святых.
И если в церкви мужики вдруг за жизнь заспорят,
Самый главный аргумент: «Зато у нас не порют».
А местный житель, по фамилии Балда,
Стал сказочный герой произведенья.
За то, что спьяну голым прыгал у пруда,
Старался автору усилить вдохновенье.
Я от соседа гнал как на пожар,
Ведь к новой жизни я спешил, в библиотеку,
Нашел, в читальне перерыв, напротив бар,
И как же быть простому человеку…
Но к вечеру стоял у книжных полок:
«Мне книгу Пушкина, желательно в стихах»
У них там Пушкина – как елочных иголок,
Писал-то не за совесть, а за страх.
Стоял не твердо, выпито немало,
Но голос тверд, и я им все сказал:
«Эт что же Гончарова вытворяла,
Коль бедный Пушкин столько написал».