Совесть

В всемирной тишине, которой имя - бездна,
Которой не понять, как не познать себя
Ты слышишь тихий звон и в этом звоне крестном
Непостижимый смысл и тайна бытия.

И вдруг в великой тьме как будто взрыв эмоций,
Огромный лунный диск к ногам протянет путь,
И груз с души падет невиданных пропорций,
Который так давно стеснил железом грудь

Ты сделал первый шаг, в груди родилась радость,
Поскольку рядом шел с лицом разбитым Он,
Он, вечной мукою твою стеснивший старость,
И мысль о ком в груди рождала тяжкий стон...

Ты помнишь эту ночь, о Боже, дай же силы,
О как ты был бы рад, коль смог ее забыть,
Ведь за нее одну платил ты до могилы,
И даже после смерти ты продолжал платить.

Ты помнишь грохот скал - обвалов страшный голос,
Ты помнишь лунный свет, что в ночь тебя слепил...
Ты мог его спасти, чтоб ни единый волос
Не пал с его главы, но ты его убил!

Ты медленно идешь и тихо молишь Бога,
Чтоб лунный путь прощенья не оборвался вдруг,
Ведь не страшна тебе бескрайняя дорога,
Когда с тобой идет тебя простивший друг.

Ты веришь - это друг, ты ищешь подтвержденье
В безумном блеске глаз идущего с тобой,
Но чувствуешь стену и страшное сомненье
И понимаешь вдруг, что все-таки чужой...

И первый в жизни раз ты позабыл надменность
И первый в жизни раз кого-то умолял,
Ты снова клял в душе былого неизменность
И трусость ты свою в который раз проклял.

"Скажи, ведь не было, ведь ты живым остался,
Не состоялась казнь, а мне приснился сон..."
Ты ждал -сейчас ответ... О как ты волновался!
"Да, не было", - и улыбнулся он.

И меркнет лунный свет и звон как будто тает
В всепоглощающей всемирной  тишине...
Хотел бы я понять, что так тебя терзает,
Что заставляет жить, как будто на огне?

Он не грозил тебе, не устрашал расправой,
Да разве ведь страшна тебе людская месть?
И кесарь дал тебе не зря такое право -
Казнить иль миловать, коль веский повод есть.

А веский повод был, и он в речах крамольных,
Ты сам ведь прочитал тот на него донос...
"Постой, я объясню. Хотя и так мне больно -
Я в сотый вспомню раз все то, что перенес".

Да, я отвергнул риск. Я сохранил карьеру,
Хоть тысяча карьер не воскресят его,
Но сила, власть моя, не знал которым меру,
Теперь уж для меня не значат ничего...

Какая им цена, когда я знаю силу,
Которая сильней и кесаря порой...
И эта сила - совесть. Но к сожаленью миру
Так часто не хватает, недостает такой.

Но сила эта есть, и многие подвластны,
И слушают ее как тайный голос свой,
Их мысли и дела, я знаю, не напрасны,
Хотя понять их смог наверно б не любой.

Да, сила эта есть. И не имеет права
Никто о ней сказать, что дескать, полно, брат...
Ее не победит. Никто. Ни Бог. Ни дьявол.
Ни жестский прокуратор из Понтии Пилат.