Прозрение

Набор обычных слов, а вышел стих.
Хоть проку нет от этого занятья,
Мне настоящие поэты стали братья,
Когда в троллейбусе читал, народ затих.
Я здесь впервые властвовал толпой,
И тяжесть нимба ощущал затылком,
И шепот сдержанный: "Наверно он святой",
И святость забурлила в сердце пылком.
Я пассажирам раздарил моря и горы,
И не жалел для них даже светил небесных,
И ничего не предвещало ссоры,
И не было причин для грубостей телесных.
Но появились силы тьмы в халатах белых,
Жаль не кухне, мне бы немного вилок,
Отбился бы, удача любит смелых,
Но нимб разбили прямо об затылок.
Потом мне выключили свет,
Включили уж в палате.
Врач уверял, что это бред
И прятал молоток в халате.
Он этим молотком мне по коленям бил,
Под нос мурлыча пошлые мотивы.
Сдержаться бы, но не хватило сил,
А санитары ловки и ретивы.
Мне здесь внушают, что серьезные поэты,
Уравновешены, в троллейбусах не гадят,
Кому нужны Ваши циничные советы,
Серость на воле, а великих садят.
И лечат нас, не доктора, а время.
Перед болезнью преодолеваем страхи.
И санитары облегчают жизни бремя,
При помощи смирительной рубахи.
То, что придумал я, когда мозги болели,
Не стих был, а набор обычных фраз,
Врачи вообще писать мне не велели,
Теперь я критик и на стих наметан глаз.
Я выписан, прощен за давность срока.
Всех муз из списков вычеркнул как павших,
Но в книжке прочитав стишок от Блока,
Был поражен, ведь он один из наших…