Вадагский панк-рок

В подражание А. Лаэртскому

"Не ковыряй в носу, мой юный Корум!
Не то потом родишься фой-миором!"
Из чёрного юмора по Муркоку

Я ковырял в носу проворным пальцем.
В ноздре, застряв, ладонь свою оставил.
Отныне суждено мне быть скитальцем.
Отныне жизнь моя — игра без правил.

С оторванной культи сочилась ало
Дымящей жижи сладкая отрава,
И белый плащ мой красным пропитала,
И скользкой лужей пролилась на травы.

Не в силах созерцать кровавой слизи,
Я глаз бесстрашно выдрал из глазницы.
Хотел второй. Но боги, словно дизель,
Свалили с ног и начали дразниться.

Я им припомнил. Сотворив протезы,
Во всей красе — божественный антоним,
Я стал им геморроем, антитезой,
Иглой в заду, песчинкою в гондоне.

Когда в зловонной, сумрачной пещере
Я их нагнал, — они молились. Поздно!
Я главному пробил в экстазе череп,
И выгрыз сердце, и порвал на звёзды.

Потом — не помню. Было ощущенье,
Что уж тошнило от разверстых чресел.
И кто-то даже попросил прощенья.
И я простил. Но всё равно повесил.

И было пусто. И давили стены.
И стала тесной собственная шкура.
И пелена. И вкус кровавой пены.
И то, о чём безмолвствует цензура.

Лишённого величия и шарма,
Заляпанного кровью и блевотой,
Меня опять перемолола Карма
И воплотила, кажется, в кого-то.

Крепки оковы. Силы побороть их
Мне не дано. Я стал, себе на горе,
Вонючей, разлагающейся плотью,
Что смертные прозвали — фой-миоре.

И мой двойник, исполнен чувства долга,
В меня нацелил дуло автомата...
...Я умирал так бесконечно долго
За то, что ковырял в носу когда-то.