Я видел, как умирало нечто грязно-лиловое на слякотном асфальте Курского вокзала, вытягиваясь вдоль безучастной стены общественного туалета, издавая утробой звуки и шевеля изредка конечностями. «Се человек», – сказал я укоризненно себе, но не было жалости в моем окаменелом сердце. И кто-то внутри пискнул еще тогда с упорством отчаянности: «То ближний твой!» Но лишь гулко грохотало эхо в торичелевой пустоте души, переходя в издевательский смех – ой, ой, ой…
И что я скажу Господу на Суде Его? Не сторож я брату моему?
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.