2000 год Вспоминать тебя я буду хорошо

2000 год
       *.*
Синодик сей не однозначен:
Что от ума, а что душой?
Но каждый слог, увы, оплачен,
Твоей, ее, моей судьбой.

Несбывшимся и совершенным,
Невоплощенным бытием,
Одно в другом разъединенным,
Непсалмопевным житием.

Но не оспоримо в залогах,
Что так любил, как жил, как смог,
И, если врал – не в этих слогах,
А правда? Это – этот слог!

14 января 2000 года

       *.*
Кто вправе посчитать себя спасенным:
Неистовый монах, помазанный злодей,
Печальник, отстрадавший за людей,
Раскаявшийся сын? Не мы?
Но нас же, нас же сонмы!

Не верящих ни в ад, ни в рай, ни в воскрешенье,
Живущих, чтобы жить, покуда жизнь течет,
В надеждах и трудах, в любви, коли придет,
Страдающих отнюдь не от сомнений.


Без ожиданья чуда неземного,
Не во грехе, но и добро не цель,
Нормальная людская карусель.
Зачем же нам желать другого?

Все в мире равновесно, и Создатель
В предании нам скажет: «Я есмь путь…».
Околицей идем и не свернуть,
Когда артель одна и каждый в ней старатель.

24 января 2000 года

       *.*
Моя, чуть кукольная, Леди
Я не хочу, чтоб эта ночь,
Была у нас с тобой последней,
Но гонит рок отсюда прочь.

Коленопреклоненный ангел,
В раскрепощенной доброте,
Твоя любовь – тепло в яранге
В кругу, в извечной мерзлоте.

Когда-нибудь, в неясной дали…
Надеюсь, верю, буду ждать,
Я подниму вино в бокале
И вновь смогу тебя обнять!

27 января 2000 года

Виктору Петровичу Боряку,
Главврачу санатория «Родник», г. Пятигорск
       *.*
«Насущный хлеб твой «сладко-горек»:-
Решил Господь. И доброту
На пот умножил. Доктор Боряк,
Ты воплотил Его мечту!

Удел твой - страждущих утешив,
Их боль в надежде растворить,
Конечно, кто из нас не грешен?
Но всяк и каждый хочет быть!

И в «Роднике», где Им поставлен,
Петру подобно ключарем,
Ты открываешь людям ставни
В грядущее. И мы живем!

Спаси Вас Бог, Виктор Петрович!
Спаси, как тысячи больных,
«Родник» сберег и новой крови
Добавил в жилы остальных!

Струись «Родник» водой живою,
Под сенью Пятигорских скал,
Ты охраним его судьбою.
И я там тоже отдыхал!

29 января 2000 года

       *.*
Себе я интересен не собою,
Не долгим разговором о былом,
А тем, что буду, буду я с тобою,
А тем, что будем, будем мы вдвоем!

30 января.2000 года

       *.*
Пойми, хотя и доморощенный,
Он был, хоть чуточку, поэт,
Не в Царскосельском парке взрощенный,
А от людских, крамольных бед.

Не четкой рифмою прославился
Да, смысл со слогом невпопад,
Не то чтоб мир ему не нравился,
Он часто с миром был вразлад.

Не поклонялся рифмоткачеству.
Доведав, разгляди в стихе,
Не простозвучное чудачество,
А покаяние в грехе!

09 февраля 2000 года

       *.*
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ,
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ.
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ.
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ!

Ih bin, Ih bin, Ih bin, Ih bin,
Ih bin, Ih bin, Ih bin, Ih bin,
Ih bin, Ih bin, Ih bin, Ih bin.
Ih bin, Ih bin, Ih bin, Ih bin!

I am, I am, I am, I am,
I am, I am, I am, I am,
I am, I am, I am, I am.
I am, I am, I am, I am!

Je suis, je suis, je suis, je suis,
Je suis, je suis, je suis, je suis,
Je suis, je suis, je suis, je suis,
Je suis, je suis, je suis, je suis!

ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ,
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ.
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ.
ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ, ЯЯЯ!

13 февраля 2000 года.

       *.*
Что насочинял, начитавшись,
Испражнений, собственно, души,
Я не Я, мол, и отчитавши
Сам в себе себя потуши!

Все гораздо скоромней, земнее,
Объяснимей. И чуть в оборот
Оглянись, обалдев и смирея,
Будто был отцом тебе Лот.

13 февраля 2000 года

       *.*
Никогда не поздно с одиночеством
Нам расстаться, что ни говори.
Одиночество ведь это не отрочество:
Долго ждать и сам себя твори.

Растворить себя в другом не сложно?
Было б так, так кто бы жил один
Но и невозможное возможно,
Если сам себе ты господин.

15 февраля 2000 года

       *.*
Вспоминать тебя я буду хорошо,
Может быть не часто, но с улыбкой,
Мы вдвоем ведь не были ошибкой,
Жаль, не выпили тогда на посошок.

Никогда друг другу не внапряжку,
Каждое свидание, как вновь.
Это оттого, что про любовь,
Говорили просто, без натяжки.

Я, конечно, очень виноват,
Вряд ли без вины, скорее с нею,
Мне, наверно, нужно быть добрее,
Или я немножко староват?

Пустяки, не возростись былому,
Вот и ты, позволь мне думать так,
Зла не держишь, а замедлишь шаг,
Вспомнишь обо мне, идя к другому.

16 февраля 2000 года

       *.*
Сериал, конечно, это скучно,
В нашей жизни, что не сериал?
Честный – это ж, правда, не послушный?
Настоящий – это кто не лгал?

Вы не высоки, зеленоглазы,
И неординарный, видно, визави,
С тем, кто отличает от алмаза,
Фионит, и, в общем, не ленив.

Сладкогрушен, холоден до дрожи,
В сказки он не верит ни на грош,
И не зачарован – заморожен,
Как в степи не скошенная рожь.

Белый снег, нечаянное чудо,
Очи карие отнюдь не благодать,
А Единственное нам дано оттуда,
Где не можем мы ни взять, ни даже дать!

24 февраля 20000 года, Инет

       *.*
Я тебя поглажу по головке,
И прижму твой нос к своей груди,
Ты прости, что я такой не ловкий,
И поплачь, но нет, не уходи.

Расскажи про беды и обиды,
Отчего душа твоя болит,
Все пойму я, не подавши вида,
Что, вообще-то, я не Айболит.

Но моя жилетка наготове,
Хочешь, ороси ее слезой:
Простирну, одной с тобой мы крови,
Меньше, стало быть, еще одной грозой.

2 марта 2000 года

       *.*
В пятьдесят жизнь только начинается,
Чтоб к концу придти почти под сто.
В эту пору здорово мечтается,
Если в пятьдесят - хороший стол!

Все что прожито, наверно, не забыто,
Многого (а стоит?), не вернуть.
Ваша карта, точно же, не бита,
Ваша жизнь - далекий, долгий путь.

Прошлое, конечно, вспоминайте,
Вас оно не кинет никогда,
Главное – друзей не забывайте,
С Вами мы, Вы с нами – навсегда!

06 марта 2000 года

       * .*
На календаре - 8 Марта,
Женский день - единственный из дней:
Дамы от души любую карту,
Бьют, а пуще прочих, Королей!

В этот день любая Дама – Козырь!
Про Тузов, для стиля, умолчим,
Дамы, Дамы… Не сегодня проза,
В этот день стихами говорим!

Усмирив суетные желанья,
Терпим, господа - одиножды в году:
Оправдаем, Дамски ожиданья -
Будем целый год потом в ладу!

7 марта 2000 года

       *.*
За Тулою поля уж бесснежны,
А под Москвой еще стоит зима,
Мне до порога взгляд тревожно-нежный
И не давал забыть и не сойти с ума.

Спасло одно, я боль, почти любую,
Могу зарифмовать, зарешетить во слог,
Приблизить даль запретно - голубую,
И совершить, что в жизни я не смог.

Что это – сила, наглость, слабость?
Напасть иль Божий дар? Кому судить?
Но если можешь ты кому-то радость
Отдать, то грех ее, наверно, не дарить.

3 апреля 2000 года

       *.*
Увы и ах, не утаится,
Люблю, конечно же, люблю.
Но где же нам с тобой укрыться,
И есть ли пристань кораблю?

Скучаю так, что невозможно
Представить как, забыться сном.
Любовь как рану, осторожно,
Запеленал тугим бинтом.

Но знаю, верю, что наступит,
Миг долгожданный, миг един…
Когда разлука нам уступит,
И будем оба, как один!

6 апреля 2000 года

       *.*
Спасенье, Божий глас, страдание и люди,
И даже путь, что нас ведет ТУДА,
Всего лишь имена, как, впрочем, и звезда.
Кто назначает их? Уж не шамана ль бубен?

Как выбрать средь путей? И так, чтоб только твой
Был выбор в этом мире. И свободу
Не променять воображению в угоду,
На то, что будет вовсе не с тобой?

Поверить в чудеса и дожидаться чуда?
А если слеп, то субъективен ль взгляд:
Во тьме кромешной искре будешь рад,
Добро и зло не переврет Иуда.

Все в мир равновесно, но Создатель,
Себя в подобие нам дал, чтобы менять,
Толпу на Ego? Стоит ль рисковать:
Спасение лишь в том, что ты – старатель.

10 апреля 2000 года

       *.*
Тщеславие – не мелочное чувство.
Но отчего так хочется робыть,
Зубрить маккиавелево искусство,
Чтоб Старшим Дворником полчасика побыть!

10 апреля 2000 года

       *.*
Мы - поколение без войн и потрясений.
Не единицами, а в массе, так сказать.
За тыщу лет сподобилась Россия,
Отштурмовав, решила переждать.

Без жесткого, горнильего отбора,
Без брани революций, «диспутов»,
Переварили все мы без разбора,
Не замечая, в общем, хомутов:

«Святой Октябрь, Великая войнища,
И Космос, стройотрядов строй».
Не без того, естественно, вонища
Сопровождает всяческий застой.

Афган, по срокам, это дважды ВОВа,
Но не горели наши города,
Иные языки лишались крова,
Для нас лилось же пиво, как вода.

Под бардов перебор гитарный,
Из школы в ВУЗ, работа и семья,
А заграница, ну не дальше Варны.
А добровольцем? Все мы! Но не я.

И дожили. Почти до полувека,
Без общих катастроф, у каждого – свои:
А может это – счастье человека,
Чтоб радость общая, а беды все - твои?

14 апреля 2000 года

       *.*
Вы дни считаете? Виновен!
И наблюдаете часы?
Нет, показалось. Голос ровен-
Изыски строк – хоть на весы!

И мысль отточена и ясна:
В словах немногих передать
Так много смысла… Не напрасно
Стихи училась ты писать.

Мы перешли на «ты»? Еще не видя,
Ни с кем мы говорим, ни who is нас и кто.
Ах, по привычке, худшее предвидя,
Шлю фото со спины, мг-м-м, инкогнито.

О «бороде» - метафора, цитирую.
Что брит до синевы - гипербола, слегка.
Но при усах, тут точно, констатирую,
И источаю запах табака.

Портрет словесный, если и не точен,
Прости ты мне, невольный комплимент,
Но не лицом, душевно я всклокочен.
Итак, продолжим наш эксперимент!

17 апреля 2000 года

       *.*
Со всех и вся, срываем маски,
Подобно рыцарям из сказки.
Легко. Но с маскою своей,
Расстаться много тяжелей.
Она врастает прямо в кожу,
Что на шагреневу похожа:
Сперва гладка, оптимистична,
Потом, немножечко, комична,
А на исходе зрелых лет
Глядишь - не маска, а портрет.
И редко «авто» сей портретик,
О, сколько же на нем отметин,
Мазков случайных и чужых,
Не разглядишь и черт родных.
Что утешает в сем рапорте?
Почием все мы в натюрморте.
Глядите, люди, веселее,
Со стороны - всегда виднее.

18 апреля 2000 года

       *.*
Когда же, наконец, я повзрослею?
Начну беречь копейку, причешусь,
Застенчивость свою преодолею,
И к девочкам по «мылу» напрошусь.

Наверное, давно пора отринуть
Привычку силу словом подменять,
И помнить зло и не стыдиться кинуть
Тех, кто слабей в искусстве понимать.

Эмоции – в кулак, сочувствие – по боку:
Иные времена, уж, точно, не Эдем,
А ваших нет. Четыре снова сбоку.
Нет, наши дни не для философем.

Все аргументы – за, но точит червь сомненья,
Смогу ли посмотреть себе в глаза?
Нет, не тому, кто победил теченье,
Тому, кто «мама» в первый раз сказал.

19 апреля 2000 года

       *.*
Помнишь, отослал тебя я фото?
Признаюсь, слукавил, виноват:
Я в том виде на Доске Почета,
Отвисел двенадцать лет назад.

Просканировав свою ретроспективу,
От пятидесятых и досель,
Вряд ли разгляжу я директиву,
Все обыкновенно, похабель.

Из мещан, пардон, интеллигентов,
Предки все врачи, учителя.
До сих пор, наверно, эту ренту,
Проживаю, с гордостью хуля.

Школа, МГУ, НИИ - 17,
(В смысле лет), потом – переворот:
Возомнил, что им не разобраться,
Без меня - vulgarize idiot!

С демонстраций - прям во власть, бывает...
Во! Чё значит время перемен!
Но любую Сивку укатают
Горки аппарата. Мир измен.

Но без пафоса. Помысля без охулки,
Грех судьбу, по – крупному, винить,
Разве смог когда б я переулки
От Бордо до Мальмё пропилить?

Справедливость сладостна отмщеньем,
Доски поснимали, а почет?
Я такой сейчас, мне на колени
Трудно встать - vulgarize idiot!

22 апреля 2000 года

       *.*
Прощаю все себе за эти письма,
За то, что не грешна, и любишь, и хандришь.
И нет вины - когда-то просто в высь мы,
Ушли с тобой, и ты мне говоришь.

О сокровенном, житии и быте,
О пустяках, и как болит душа,
О чуде, что незримой нитью,
Переплела, привычное круша.

Да, я - ничто, когда вечор читаю
Слова Твои, Весенний Благовест,
Моя любовь, мой Ангел, обожаю,
Спасение мое, любимый тяжкий крест!

3 мая 2000 года

       *.*
Все чаще стук колес и сердце в резонанс,
Стремительному поезду забилось,
Нам разгоняет кровь житейский преферанс
Со ставками – как дьявольская милость.

И все дороже миг, почти на счет идут
Дары непреходящего соблазна:
Кому дано, тем больше отдают,
Отняв последнее у всяких прочих, разных.

Да рассуждением, опытом постигли
Бег времени – законность бытия.
А все-таки, что выберем мы, миг ли?
Из жизни чьей? А если боль, то чья?

17 мая 2000 года

       *.*
Тенистых рощ в Испании не много,
Но, каждую, тебе я посвятил –
Палящею кастильскою дорогой
Я мысленно с тобою говорил.

Мне нежность рук твоих - прохладная мантилья,
Что укрывала в сладостной тени
Валенсию, Гранаду и Севилью,
Мадрид, Толедо в сказочные дни.

В старинных замках глукота соборов,
Смешенье вер, веков, замеса на крови,
Сады Альгамбры, мавров заговоры
Мне о твоей поведали любви.

На беспощадной праздничной корриде
Сквозь редкие разрывы облаков
Твои глаза, любимая, я видел…
Ты есть и будь, во веки будь веков!

25 мая 2000 года

       *.*
На помин души твоей, бычара,
Я сегодня здорово напьюсь!
Пятилеток, ты не будешь старым,
Я ж наутро, сволочью проснусь.

Одержимый манией убийства,
Мир корриды честен в естестве.
Человеколюбое витийство -
Не быкам, не встретишь ты рассвет.

А потом… Воздвигнут монументы,
Про фиесту Хем шедевр скропит,
Ты прости, бычара, сантименты,
Но душа с тобой кровоточит.

Я, отнюдь, не вегетарианец,
Но Кармен с испанской «Явы» не права.
Помолись, тореро, ты испанец,
На краю бычариного рва.

Подмели, шестой пошел на бойню,
«Ave Caesar» им не прореветь,
Все бычары умерли достойно –
Дай нам Бог вот также умереть!

25 мая 2000 года

       *.*
Забредала Муза? Забредала.
Ну и быт, конечно же, заел.
Но, вообще-то, ты не угадала:
Просто я в Гишпанью загремел.

Побродил маленько по Мадриду,
По Кордове и Гренаде пошагал,
В Сарагосе и Толедо видел виды
И на Средиземном загорал.

Вот и на корриде побывалось,
А фламенко близко наблюдал,
Многое на памяти осталось,
Что, казалось, и не забывал.

Да, расклад такой, отнюдь не часто,
Выпадает, может в жизни раз.
Но одно особенно контрастно:
Был в командировке. Вот экстаз!

6 июня 2000 года

       *.*
Это не дневник, не обижайтесь.
В чем-то исповедь, а чаще баловство.
Что и вспомнится, не хмурьтесь, улыбайтесь,
Не считайте только удальством.

В длинной череде воспоминаний
Эти строчки – блеклый эпизод,
Жизнь – она, вообще, из состраданья,
Что прошло, назад не отдает.

А теченье Леты справедливо,
Как неспешный звезд круговорот,
Как прилив сменяется отливом,
Год пройдет, опять наступит год.

Не грустите, не считайте годы,
Все вернется в 1001-й раз,
И стихи, и дети, и природа,
Все, что будет, было и до нас.

09 июня 2000 год

       *.*
Где свет, где тень, где бездна, где вершина?
Кто виноват, кто прав, кому и как судить?
В бессилье выбора всегда наполовину,
Нам хочется простить, и… Господи! Убить!

Избави Боже нас от выбора. Но Ты,
Ты, искупив Голгофьевым страданьем,
Нас наделил инстинктом доброты,
Не отобрав животные желанья.

Исконно виноват, я верю, Ты добрее.
Я знаю, с состраданием любя:
Не будь Тебя, я был бы много злее,
Не будь Тебя, я выбрал бы… себя.

23 июня 2000 года

       *.*
Вот угораздило же нас, родиться в праздники,
Ты в День России, я – на Новый год!
Бог шельму метит, значитца проказники,
И я, и ты, мы радуем народ.

Мое рождение – стеченье обстоятельств,
Бокал шампанского призвал меня на свет,
Твое, и тут не нужно доказательств,
Опраздничил Верховнейший Совет!

В такие дни с недюжинною силой
И трезвенник и хроник - алконавт,
Забыв о будних днях, рукою, даже хилой,
Вздымает тост, и всякий жизни рад!

Так веселися Русь, от праздности шалея,
Пей за любовь, за волю, не скорбя.
Пустяк, что забывает люд, хмелея,
О том, что начинал он - за тебя!

9 июня 2000 года

       *.*
Жаль моя, печали пуще
Нету нынче на помин:
Пиво тем, кто так изгрущен,
Выжив после именин!

14 июня 2000 года

       *.*
Времени пройдет совсем немного,
Но, попробуй это подтверди,
Может быть своя у Вас дорога.
У меня все тоже впереди.

А любовь останется мечтою.
След ее развеется, как дым.
Я - уйду одна, сама с собою,
Вы же мне останетесь чужим...

Сколько нас, не узнанных друг другом?
Раз, сверкнув в житейской суете,
Не сойдем с привычного мы круга,
Где «разнообразные, не те…».

А вообще, не стоит заклинаний
Этот мир, «устроенный не мной»,
Суммы встреч за минусом прощаний,
Результат банально - нулевой.

И не в нас, наверное, здесь дело,
По грехам и мука, поделом.
Просто нас уже не переделать,
Я уйду один, а Вы? C моим стихом.

22 июня 2000 года

       *.*
Пока живу, я, в сущности, бессмертен.
Кода умру, то кто расскажет мне,
О мире лучшем из миров на свете?
Его не знал в моей смешной стране.

Младенчества нисколечко не помню,
Прошедший день, он был? Совсем не факт.
Себе вчерашнему я в точности не ровня,
И завтрашний меня поправит тракт.

Реальность, до испуга очевидно,
Окончится со мной и навсегда.
Все правильно и вовсе не обидно,
Что для меня не будет «никогда».

22 июня 2000 года

       *.*
Всяк гениален в одиночестве,
Но бесконечно одинок.
Так чужд толпе в своем пророчестве
Практически любой пророк.

22 июля 2000 года

Я жду письма, как нищий жаждет хлеба,
Я жду письма, не в силах грусть унять.
И всё в душе в смятении нелепом,
И сумрак надвигается, как тать.

Одинокая Candy

       *.*
Вы одиноки? Правда? Писем ждете?
Не в силах грусть унять? Но отчего?
Ах, страждет тело, ан душа в пролете?
Иль просто не хотите ничего?

Что требовать от жизни? Так немного.
Всего лишь, чтоб была. Но, вот беда,
Нам господин не хладноструйный логос,
Диктует - бесшабашная звезда.

Звезда мгновенья. Голода и жажды,
Минутной страсти, страха немоты.
Мы в реку входим, право, не однажды,
В одну и ту же… В жажде красоты!

Расплата не состарит в ожиданьи,
«И сумрак надвигается как тать».
Звонками заменяются свиданья,
Уж многим, написал поэт, не стать.

Что одиночество? В условии задачи
Невычленяемый необходимый знак.
Сменяет неизбежно миг удачи,
Час платежа, неумолимый мрак.

Оглянешься, а время умирало,
В желаниях кристальной чистоты.
Сегодня было, завтра наступало,
А на вчера поставили кресты.

27 июля 2000 года

       *.*
Вот так всегда, как разохотишься,
Хоть в отпуск, светит ль погулять,
Но только чем-то озаботишься…
И нам ни в жизнь не угадать,

Какую каверзу природа
Преподнесет: дефолт иль град,
Неурожай, начальство, роды,
А сплин, напавший невпопад?

Причин несбывшемуся тыщи,
Не перечислишь, сколь ни тщись,
Но «даждь нам днесь» насущной пищи.
Прости, забудь и веселись!

1 августа 2000 года

       *.*
Сама собой угасла переписка…
Знать на юга махнул корреспондент.
Конечно, лето, отпуск, путь не близкий -
До компа не дотянешься в момент.

Но ваканаций дни не ширятся с жарою,
Напротив, по декабрьски коротки.
И, может быть, осеннею порою,
Вновь прилетят почтовые листки.

Я к этим строчкам, «чисто незаметно»,
Вчитавшись, по – уютному, привык.
А нет письма, все как-то не приветно,
Ну, понимаешь, как-то все не в стык.

Мир техники не следует природе,
ИНЕТ тому образчик из числа:
Подать рукой до зимушки, в народе,
Ждут письмопада, осень замела.

2 августа 2000 года

"Что каяться?" - решило Предвечное вчера,
Чтобы сегодня этак ты поступал с утра?
Решать, чем будешь завтра, бесплодная игра.
Всё "завтра" жизни нашей наметило вчера.

12 августа 2000 года Nata90 naidenova

       *.*
Отверзи двери покаянья
Ми грешному, Господь! Зачем?
Чтоб откупиться от страданья,
Не искупив греха ничем?

Загадывать на избавленье
От вечных мук, молитве вняв?
И заслужить благоволенья,
Отречься, прошлое прокляв?

Предписан день предостоящий
Вчерашним делом, словом, сном,
Приснившимся вчера, манящим
В чужую даль, в краю ином.

Да минет день… Я вновь покаюсь,
«В чем был и не был виноват»…
Ни отчего не отрекаюсь.
Приемлю жизнь! Allez парад!

15 августа 2000 года

       *.*
Подобно солнечным часам,
Считаем мы лишь светлые минуты…
…………………………………………
Но счастливы, коль не считают нам,
И гаснет свет, и рвутся, рвутся путы.

16 августа 2000 года

       *.*
Как замечательно казаться,
Не сея жать, спать наяву,
И не тонуть, а наплаву
От легче легкого держаться.

Прекрасно тенью тени быть,
Гордиться малостью заветной,
Любить врагов, пусть безответно,
За все судьбу благодарить.

Да, хорошо быть бестолковым,
Не понимать и не уметь,
Пардону ждать… а умереть?…
Беспозвоночным позвонковым.

23 августа 2000 года

       *.*
Вам тоже, добрый день, но я не иностранец.
Стихи мои и русский я! Русак!
Хотя в душе латин - американец,
Сложением же сумо - борец (без драк).

Отважен? От чего сие понятье?
А пониманьем, факт, не обделен.
Встречают нас, конечно же, по платью,
Стихи - наряд того, кто не был королем.

А остальное? Как у всех, едва ли,
Отличия существенны для Вас.
Поговорим, немножечко подхвалим,
Друг друга мы… И славно, в добрый час!

Представьте, будто поезд до Пекина,
От Филадельфии прямком через Урал,
Вагон СВ, журнал до половины
Пролистан, скучен, так сказать, достал.

На улице ненастье, вёдро? Темень.
В вагонное окно не различишь,
Лишь фонари отсчитывают время,
И стук колес. Не хочешь, а молчишь.

Неразговорчивый попутчик все вздыхает,
Но «утро, вечер добрый» – в обязон,
О чем молчит, и что он вспоминает,
Отвешивая сдержанный поклон?

Немного любопытно, так, от скуки,
Research дорожное - все время пролетит,
Никто не потеряет от разлуки,
Во всяком случае, отнюдь не аппетит.

Давно пора, пора разговориться,
Но вот о чем, погода, о делах?
Не взвеслит, а может быть о птицах?
О жизни неземной иль о стихах?

Да, это все, конечно, мимолетно,
Но без прелюдии не станцевать балет,
Начнем по-старому, и в фа-мажор, гавотно.
Вы видели меня, а я, пока, Вас, нет.

Что предлагаю? Ладно, по порядку,
Откуда Вы, ну я, вот, из Москвы,
Что любите, салоны или грядки,
Одна? Вдвоем? А с миром Вы на Вы?

Попробуйте ответить, коль не трудно,
А если сразу, сходу надоел,
Скажите быстро, ясно, не занудно,
Чтоб Ваш попутчик просто пересел.

8 сентября 2000 года

       *.*
Я зиму не люблю в своей стране,
Да и весну, и осень не в отраду…
Лишь лето принимаю, как награду,
За то, что вырос в этой стороне.

19 сентября 2000 года

       *.*
Ты назвала стихи мои кокетством.
Кто знает, коль и так, то повод - не извне.
Стихи не цель, ей-богу, больше средство,
Или, точнее, просто, просто детство,
Дремавшее до времени во мне.

От черно-белого прилива в южном море,
На марке кавэнного зерна,
Диванных книжек - мир еще зашторен,
Коварный враг блестяще объегорен,
А дама пик естественно верна.

Реализация, аз грешен, с запозданьем,
На поколение, не меньше, ну, дебил…
Но в рифму мировая с мирозданьем,
Махнул, не глядя, я бесстыдно прозябанье
На вечное: «Я Вас… Я Вас любил…»

Пускай стихи, стихи мои кокетство…
Но пред собой, пред Богом и судьбой:
Переживаю в них все то, что было в детстве.
Оно теперь - ближайшее соседство
Почти что старика. Со мной они,
Со мной, со мной, со мной!

30 сентября 2000 года

       *.*
Вы не поверите, но я – на Сахалине!
У Вас весна, а здесь осенний стыл.
Спасибо, что Вы помните, и ныне,
Не одинок я, хоть, чуть–чуть, простыл.

Как на Большой земле? Какие страсти?
В глуши любая новость так мила!
Пишите, и не сгину, наше здрасте
Всегда пребудет с нами. О-ла-ла!

Давно не слышал глас Ваш, что случилось?
И чем душа живет, эйфория иль сплин?
Откликнитесь, как Божескую милость,
Я буду ждать письма на Сахалин!

4 октября 2000 года

       *.*
У подножья этих сопок
Очень мало милых попок.
Груди - впалым колесом,
Взоры «Smith» и «and Wesson»
Не надейся, что в соседки
Заполучишь тут брюнетку.
А блондинок нет в помине,
Нет вообще на Сахалине.
Прав был Чехов – Сахалин
Это остров, остров, блин!

6 октября 2000 года

       *.*
Сахалин похож на старую квартиру,
Что за выездом, когда-то, захватили.
Кучу сил на это положили,
А ремонт? Не надо – не до жиру!

Вот, ужо, хозяин возвернется,
(Гостем же, конечно, гостем жданным),
У него богатство огромадно,
От щедрот он быстро разберется.

Глянь, сенсей продал железных пони,
(Каждый, лет по сто уже отмыкал),
Чай не душу, супостат, заныкал -
На запасных ржут стальные кони!

Из окон, зато, природа - мати,
На исконно - батьковой землице
(Все простит, воздаст еще сторицей)…
Некому березу заломати….

Остров Сахалин, конечно, это остров,
Не Васильевский и уж не «Остров Крым».
Доктор Чехов, там же и стоим,
Мясо нарастет - сберечь бы только остов.

6 октября 2000 года

       *.*
Я объяснюсь с собой и миром
Неискренне, не до конца.
А крест – любой, себе – кумиру,
Он не лишит меня венца.

7 октября 2000 года

       *.*
Горжетка облаков на сопках Сахалина.
Страсть океана, плоть земли слились
В гирлянде островов, что журавлиным клином
К Хоккайдо улетал…. Но нет, не добрались.

13 октября 2000 года

       *.*
Кого прощаем мы, прощая
Обиды боль, прогиб в судьбе?
Мне кажется, не замечая,
Всегда другого, но в себе.

13 октября 2000 года

       *.*
По дороге муза намечтала
Перевод с сердечного на стих,
Гул тревоги сам собой утих -
Ты готов для нового начала.

Этот мир, что был враждебно – странен,
Радугой понятной обернулся,
Будто в детство ты опять вернулся,
Вновь любим, лелеем и желанен.

Снова стал прозрачным смысл понятий,
Доброта, надежда без обмана.
И глядят с волшебного экрана
Все твои, живые, без изъятий.

Муза, муза, ласточка привета.
Долог лёт от осени к весне.
Прилетай, хотя бы и во сне,
Алый парус дряхлого корвета…

17 октября 2000 года

       *.*
Благодарю за теплые слова,
За то, что сердце птицею трепещет
От строк простых, и солнце ярче блещет,
И кружится, кружится, голова.

Неведомы ни лица, ни привычки,
Дыханья не уловишь на щеке,
Лишь имена, лишь буквы на строке,
А открывают чувства, как отмычки.

Я буду рад, ей-богу, бескорыстно,
Ну, может быть, почти, тщеславие – порок,
Коль искренне, без всяческих изысков,
Смогу черкнуть еще, хотя бы, пару строк.

Прощайте, визави, мой виртуальный гений.
Спасибо Интернету – Богом дан! -
Эфирных встреч, дарящий нам мгновенья…
Прощайте, визави, а мне - на Магадан.

19 октября 2000 года

       *.*
Все. Перевернута последняя страница,
Никто, наверное, ни в чем не виноват.
Свекровь – судьба закончила молиться,
А жизнь не сериал, не прокрутить назад.

Мы будем счастливы, как счастлив тот убогий,
Что, потеряв, забвением блажен,
Ведь продолжение не следует, дороги,
Разминулись, финал, о, время перемен.

А может быть, оно остановилось?
И ждать не надо больше никогда.
Скорей всего, не бывшее приснилось,
А то, что будет, право, ерунда!

Все перевернута последняя страница.
Ты выбор сделала – не мне тебя судить.
Доехало - не удержать жар-птицу,
Когда она решила полюбить!

24 октября 2000 года

       *.*
Тот не поймет, кого не предавали,
Тот не простит, кто сам не предавал.
Отражены Господневы печали
На всем, что он без гнева изваял.

На искре мужества, и в слабости порока,
В неравнодушии к житейской суете…
Совсем не отраженье кривобоко,
Коль зеркало ваялось в маяте.

Душевной смутою, минутным просветленьем
Над бездною меж злом и добротой,
Всегда Его, Его благословеньем,
Мы выбираем то, что кажется мечтой!

Одной, Ему лишь ведомой, надеждой,
Предчертан путь иуде и Христу.
Мы надеваем белые одежды,
Воздвигнем крест и молимся кресту!

28 октября 2000 года

       *.*
Две четверки, как второй звонок в антракте,
Первый - тридцать три, последний – пять и пять.
Жизнь – игра, а сколько в пьесе актов,
И Шекспиру не предугадать.

Веселитесь, две четверки – мало,
Просто дважды два два раза, вот делов!
Время промежуточных финалов,
Славных дел и милых, нежных слов.

Будьте счастливы. Сменяют даты даты,
День за днем, за годом год лови,
Если разобраться непредвзято
Две четверки – формула любви!

Петербурженка с цветаевской душою,
Ваши строчки схоронил как клад,
Что нашел в сети... Да не зароет
Бог талант Ваш в стылый листопад!

29 октября 2000 года

Юрию Алексеевичу Косареву

       *.*
Без амбиций, с хваткой бультерьера,
И с азартом, в чем-то пацана,
Для него не главное карьера,
Главное, жила б, его страна!

Ведь страна ему – не география,
Сахалин, Смоленск, Новосибирск,
А мастерового биография,
Что творит он, презирая риск.

Малый, средний бизнес – это дело,
Просто стройка, он всегда прораб,
А в соцстрахе, что-нибудь заело,
Курс поправит и плывет корабль!

Рулевой, пусть, «годы словно птицы»,
Год не гладь, в бореньях отлетал:
Главное, души его частица,
Вложена в Российский капитал!

3 ноября 2000 года

       *.*
Магадан неожиданно светел,
Маска Скорби теряется в даль.
Имена лагерей на планете,
Забываются быстро. А жаль.

15 ноября 2000 года

       *.*
Есть в черных скалах Колымы
Определенность приговора…
Молитвам, стонам, заговорам
Не внемлют здесь, и мы – немы.

Броня Ногайской бухты вод
Сродни тюремному бушлату.
И вечно зимние закаты,
Наверное, здесь круглый год.

Дома бараками по трассе,
Забытый «вышка – часовой»
С чахоточной сестрой - сосной
Кружится в запурженном вальсе.

Нет, не воочию, не въяве.
Не разглядишь уже сейчас
В давным-давно застывшей лаве,
Испепеленных здесь. До нас.

А сколько было их…

23 ноября 2000 года

       *.*
С тобою, Хрюша, не соскучишься:
Так тосковал, так тосковал,
Ну, только что не запивал,
Чему в разлуке не научишься!

Чуть не свалился с аэробуса,
Перевалив Уральский кряж,
Печально б кончился вояж –
Летели ж северней (по глобусу)

Тех мест, где аж кипит работа,
Где занята (не мной, не мной)
Ты круглочасно, Боже мой!
А я надеялся на что-то…

Но не прошли молитвы даром,
Страдания и те мне впрок,
E-mail-ом получил the pork,
И вновь горит душа пожаром!

Да хоть сто тысяч поросят,
Да каждый день (все ж это сало),
Мне от тебя и яду мало…
Любовь моя, мой дом и сад!

28 ноября 2000 года

       *.*
Слова, кавычки, точки, запятые,
Тире и многоточия - эфир…
Реальнее вещей, а этот мир
Не более чем приторный зефир,
Который уплетают понятые -

Глядатые души моей живой,
Всегда при мне, но никогда – со мной!

Вам не бывает душно, вязко, тесно
От жестов, встреч, объятий и похвал,
От тонких яств и вин, когда в навал?
Надоедает всякий карнавал,
Но вечно нов эфир небесный!

Телесно ощущается как студень
Поспешный ритм обыденнейших буден.

Не вырваться, конечно же, земная
Любовь царит и правит на земле,
Но строчки в мониторовом стекле,
Как проблеск в повседневной кабале,
То вспыхнут, то погаснут, исчезая.

Не мир и виртуальность суть контрарность,
Положна против им пустая ординарность.

Нам с Вами, милая, я знаю это точно,
Такая доля даже не примнится,
Яснее ясного, никто не усомнится,
Вы женщина – мечта, залетная жар-птица!
Но мой удел, любить… любить заочно…

Ну вот, не комплиментов череда,
«Хотел как лучше, вышло как всегда».

29 ноября 2000 года

       *.*
Елена Павловна! Звучит!
И год от года все звучнее,
По-королевски, все смелее
Она свой путь земной вершит.

Одарит ласковой улыбкой,
Подскажет будто невзначай,
И тотчас выправит ошибку
Закоренелейший лентяй.

Фигура феи, власы нежны,
Глаза – восток, рахат-лукум,
Как жаль, что Вас не знали прежде,
Мужских властительница дум!

Какие, к черту, юбилеи,
Коль юбилей, так пополам,
Вы лилией в оранжерее
Цветете Лена, аз воздам!

За важным делом Вас застала
Пора труднейших Фирмы дел,
Не говорите, мол, устала,
Ваш Труд так много одолел!

В морозном северном уделе
Соправьте Фирмой Вы, Е.П.,
А из Москвы, словами, в деле
Мы Вам немножко подсобэ.

Цветите, Леночка, цветите,
Что юбилей, ведь есть глаза,
Желайте, все что захотите,
И, да минует Вас гроза!

Без даты, 2000-год

       *.*
Душа томится сном не вещим
Не сознаваемой виной,
Предчувствием: коллеги блещут,
А я остался за кормой…

Вы молоды и симпатичны,
You always look - всегда на ять!
Но, вспомните, слова первичны,
«Что я могу еще сказать!»

Причем здесь свитерок, пусть, тонкий,
(Хотя, признаюсь, есть, взалкал).
За уикэндовскою гонкой
Я фото и не получал.

Ни первое и ни в субботу,
Ни на freemail, ни на mail.com.
Я понедельник на работу
Летел несчастным дураком.

И лишь ко вторнику, к обеду
Открыв e-mail в пятьсотый раз
Я… Эврика! Нашел! Победа!
Письмо! Письмо! Письмо… от Вас.

Диктует чаще победитель,
Но я Вас, милая, прошу,
Вы мне, пожалуйста, пишите,
И фото, Give me please, пришлите.
Словами Вашими, простите,
Я, кажется, почти дышу…

5 декабря 2000 года

       *.*
Да с Вами не соскучишься вовеки,
И нитка жемчуга… и тонкий свитерок…
Шутлива и мила, улыбки лепесток
Нежнее розы. Опускаю веки.

Воображение рисует стан изящный,
Волну волос и тонких рук абрис,
Надломленную бровь… Взыровокипящий,
До головокружения, каприз.

Очарование нездешнее. Вы чудо.
Явленье Афродиты в пене волн...
«О, жалкий жребий..» Мой убогий чёлн
Не доплывет за сотню лет дотуда.

Я буду по утрам и вечерам
Стихи писать и посвящать их Вам!
Но день декабрьский скор, пора вечереть,
Потом бай-бай: надеяться и верить…

1 декабря 2000 года

Я хочу перестать быть странной.
А еще - 39 роз,
Чтобы их совершенно нежданно
Утром мальчик-курьер привез.
А еще - килограмм черешни
Сочной, спелой - на рынке привоз,
Чтобы горстку рукой загорелой,
Кто-то прямо к губам поднес.
Еще хочется синего неба
Не терять ощущенья мечты
Чтобы кто-то обнял крепко-крепко
И сказал: «Мне нужна только ты»

 Likapisem@mheat.ru

       *.*
Ну, кому же не хочется ласки,
Нежных слов и объятий навек,
Чтоб она, как принцесса из сказки,
Он - на все времена, - человек!

А еще, чтобы счастливы дети,
Наши были, всегда и везде,
Мама с папой на этой планете
Жили б вечно в родимом гнезде.

А в садах зеленели б оливы
Древо жизни цвело бы для всех,
Приручили бы змия, а слива,
Вместо яблока. Радость и смех.

Лепота и блаженство, музыка…
Сфер небесных свершен поворот,
Прекратилось смешенье языков,
Горний хор опустился с высот.

В человецех вельми благородства…
Аллилуйя! Осанна! Кругом…
Хорошо! Нет греха первородства.
Так и будет… Но в мире ином.

9 декабря 2000 года

       *.*
На Безымянной сопке Неизвестный
Воздвиг лицо без человечьих черт,
Вмурованный мильонами замесов,
Стоит над Магаданом знак омерт.

Не плачет, не зовет, не вспоминает
Не доброй волею обет молчанья дан.
Боюсь, та Маска что-то ожидает,
Не новых ли этапов караван?

Из нас, скорбящих памятью короткой,
Пред властью снявших шапки, и в полон,
Сменивших право быть на пайку водки,
На право бить первейшему поклон.

Из пофигистов, работяг, эстетов,
Из крайней хаты, тех, кто, отойдя
Глядел со стороны все эти леты.
Слова подменят льстивые поэты,
И сменит Маску статуя Вождя!

9 декабря 2000 года

       *.*
Ты всё в сети… Кому расставила?
Аль не везет? Я не сужу.
Немногословность – это правило?
Мол, так, кого привожу?

Но в среднеклассовом сословье…
Уже, наверно, без обид,
«Нормальных» пало поголовье.
Одной тоской душа свербит.

Мы бродим за стеклом экранов,
И одиноки и в толпе,
Как виртуальные бараны,
Свободны от других в себе.

В гуманности мизантропии
Потусторонних ипостась,
Забвенных глаз изометрия
В сердцах и не отозвалась.

9 декабря 2000 года

На принятие Государственной Думой Российской Федерации новой государственной символики России
 
       *.*
Нам повезло? Пожалуй. Это редкость,
Есть мнение, что в этот Новый год,
Товарищ Дед Мороз на елочные ветки
Нам Новый век подвесит и споет

Имперский гимн! Но с новыми словами
От Дяди Степы (столько не живут).
Заместо звезд двуглавыми орлами
Над елками Триколоры всцветут.

В символике сплетясь (менталитет России)
Мы в третью тыщу лет, «как на пятьсот рванем».
Пусть даже новоявленный мессия
Ведет назад, и хрен с ним, подпоем!

4 декабря 2000 года

       *.*
Из утробы детства выбираешься
Ты в четырнадцать своих девичьих лет
Заново, как будто бы, рождаешься,
В первый раз, ты с прошлым попрощаешься,
Не последний дав себе обет.

Эти леты сродни, в чем-то, с Пасхою,
Раннею, весеннею, шальной.
Маминой еще укрыты ласкою,
Кажется, что будет - будет сказкою,
Тыщу лет ты будешь молодой!

Ах четырнадцать, свобода безоглядная.
Мiр у ног, дремотный, старый пес.
Он еще не знает, ненаглядную,
Нежную, любимую, отрадную,
Ветер счастья нам тебя занес.

Времечко твое – оно рассветное
Солнцу до зенита жить да жить!
Ты храни до времени заветное,
Пусть любовь не будет безответною:
В жизни, главное, конечно, полюбить!

14 декабря 2000 года

       *.*
Пусть в Новом году Вас минуют ненастья
Невзгоды и беды пройдут стороной,
Пусть будет одно только чистое счастье:
Я с Вами, со мной Вы и Все – со Страной!

Пусть Ваши любимые крепче полюбят,
И Вы не разлюбите их никогда!
Пусть дети шалят, а когда и разбудят,
Так вырастут дети, проходят года.

С улыбкой идите с утра на работу,
Домой возвращайтесь бегом, Вас там ждут,
Забудьте на отдыхе Ваши заботы,
Ведь тысячелетья идут и идут.

На тысячу лет, в повседневных заботах
Желаю одно только не позабыть:
Хоть главное в жизни, во многом, работа,
Трудитесь всегда для того, чтобы жить.

18 декабря 2000 года

       *.*
Неимоверно возрастает
Под Новый год число забот,
А в век другой, кто угадает,
Что там еще произойдет?

Но кроме всяких там столетий,
Да разглядишь ли эту прыть,
На рубеже тысячелетий
Нам с Вами повезло пожить.

Да, скоро Эра Водолея,
Так помечтаем, хоть чуть-чуть,
Как все клиенты вдруг, милея
Стремились плату нам вернуть.

Все возвратить, что утаили.
Отдать долги, пеню и штраф,
А расплатившись честно пили
С ревизией на брудершафт.

Конечно вживе эта сказка
В повестке дня не близких дат,
Но пусть же крепнет наша связка
Со клиентами. Ура!!! Виват!!!

21 декабря 2000 года